Текст книги "От любви не убежать"

Автор книги: Роберта Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Тогда поехали.

Через несколько минут она снова заговорила.

– А что бумаги?

– Уплыли, – сухо бросил Рейс. – Если вообще когда-нибудь там были. Кто-то опять опередил меня.

– Тогда, пожалуй, поведение охранника становится понятным, – помолчав, сказала Кит. – Ведь кто-то успел до нас выпотрошить машину, а такого у нас, насколько я помню, никогда прежде не было.

– А какое, собственно, это уже имеет значение!

Невезение преследовало его. Кит взглянула на Рейса, и, нахмурившись, отвернулась и стала внимательно смотреть на дорожку. Неожиданно вывернувшаяся откуда-то машина почти вплотную подъехала к ним сзади, но почему-то не обогнала их. Кит раздраженно притормозила, и автомобиль тут же отстал.

– В этот час по дорогам ездят одни шизики, – в сердцах бросила Кит, пытаясь разглядеть машину в зеркальце заднего обзора.

Рейс промолчал. Ему удалось рассмотреть странный экипаж до того, как тот растворился в темноте, и парень не мог отделаться от смутного предчувствия, что он уже видел эту машину. Однако полной уверенности у него не было, и Рейс не стал делиться своими соображениями с Кит, продолжая следить за огнями преследовавшего их автомобиля.

Гус начал скулить громче, и Кит, вцепившись в руль, набрала полную скорость и сбросила обороты только при въезде на дорожку, ведущую к дому и клинике доктора Майерса. Рейс все это время глядел назад, и при виде того, как странный автомобиль притормозил возле развилки, а потом медленно, словно в раздумье, двинулся дальше, лицо у него стало мрачным.

– Что мы ему, скажем? – спросила Кит, останавливая джип. – Я имею в виду доктора.

– Не знаю. Может быть, что в него выстрелили по ошибке, приняв за оленя, или что-то в этом роде.

В конечном счете, именно эту сказку Кит и поведала заспанному доктору. Рейс осторожно внес тяжеленного пса в приемную и отступил к двери, пока пожилой человек в белом халате, нелепо смотрящемся поверх мешковатой пижамы, осматривал раненое животное. Кит стояла подле него, нежно поглаживая Гуса по голове и нашептывая ему ласковые слова, пока пес терпеливо сносил процедуру осмотра.

– Хм, – фыркнул под конец врач. – Ох уж эти любители пострелять. Палят, не глядя, и даже не обращают внимания на то, что охотничий сезон давно закрыт.

Он похлопал Кит по руке.

– Но ваш подопечный выкарабкается. Пуля задела мышцы правой задней ноги, собака потеряла немного крови, это не страшно, ей надо отлежаться пару дней, и вскоре – как зовут вашего пса? Гус? – снова будет весел и здоров.

Молодые люди покинули клинику ночью. Кит попросила вместо нее повести машину, и Рейс молча взял у нее из рук ключи, когда они подошли к джипу. Рейс понимал, что ее что-то беспокоят, но не знал точно основную причину волнений.

Вообще-то, он не собирался признаваться ей в любви, да еще в такой форме, поскольку давно решил, что подобные признания лишь еще больше запутают и без того глупую и безрадостную ситуацию. Но, так или иначе, слова сорвались с языка, и сейчас Рейса больше всего занимало, о чем все-таки думает бедная Кит.

Они проехали с милю, и, глянув на нее краешком глаза, Рейс почувствовал, что Кит вся дрожит. Быстро свернув на обочину, он заглушил мотор и повернулся к ней.

– Кит! С ним же все будет в порядке. Вот и ветеринар сказал то же самое.

Она взглянула на него, потерянная и несчастная.

– Это не Гус. Мне никак… Ты… – Тонкий голос оборвался. Прикусив губу, она продолжила: – Извини, это так, несвязный бред. Просто я устала, замерзла и переволновалась, и вообще…

Голос не слушался ее, и Кит, словно ища защиты, спряталась у него на груди.

– Бедное ты мое солнышко, – прошептал Рейс, бережно кладя руку, на плечо Кит. – Нам нужно хотя бы немного отдохнуть… и не тревожься за Гуса. Он такой здоровяк. Он и не через такое пройдет.

Кит подняла голову и взглянула на Рейса.

– При чем тут Гус? – всхлипнула она. – Я за тебя тревожусь.

Рейс остолбенел, О Господи, так давно никто не тревожился за него, что он уже забыл, как вести себя в такой ситуации. Рик? Тот интересовался его судьбой и, наверное, чувствовал себя слегка задетым, поскольку знал не все о его прошлой жизни, но никогда бы он не стал тревожиться за Рейса… впрочем, его мало беспокоила и собственная судьба. А вот Кит… она все больше пугала его.

– Как ты думаешь, – спросила девушка, заметив впереди маленький кафетерий – оазис жизни и света на полуночной темной дороге, – не выпить ли нам кофе? Или вообще чего-нибудь горяченького. Мне кажется, что это было бы очень кстати.

Она вдруг прикусила язык и нерешительно взглянула на Рейса.

– Извини, – прошептала Кит. – Я совсем забыла…

– Я же не такой невежа, чтобы не уметь вести себя на публике, – проворчал Рейс.

– Я не это имела в виду…

– Понимаю, что не это.

– Вдруг кто-то…

– Никакого «вдруг» не будет, Кит. Что может случиться от чашечки кофе?

Интересно, подумал Рейс, я действительно настолько уверен в своей безопасности или просто устал прятаться, измучился от своего подпольного существования?

Через пять минут они сидели за столиком, и Кит грела руки о свою чашечку кофе. Было довольно странно не суетиться, не высматривать никого и ничего вокруг, а просто спокойно пить кофе в маленьком кафе. Казалось, целую вечность он не жил такой обыденной, нормальной жизнью.

Ночные посетители начинали понемногу расходиться, ночь уступала место дню, а наступающее утро было заполнено для большинства ежедневными заботами. Скоро они остались одни, и только однажды подуло сквозняком, когда какой-то случайный посетитель зашел, широко распахнув дверь.

– Рейс!

Он давно ждал, когда она заговорит.

– Ты никогда не думал вернуться, чтобы все окончательно расставить по своим местам?

Рейс ошарашено взглянул на нее. Меньше всего сейчас он хотел услышать такой вопрос.

– Вернуться? – переспросил он с сарказмом. – Чтобы последующие двадцать лет провести за решеткой?

Кит вздрогнула от его тона, но, кажется, не собиралась так легко сдаваться.

– Но если ты расскажешь, что произошло на самом деле…

Рейс ложечкой начал мешать кофейную гущу на дне чашки.

– Я тебе уже говорил, кем он там был. Неужели ты не понимаешь, что слово пацана, обвинявшегося в побоях своей матери, ничего не стоит по сравнению с тем, что скажет один из самых уважаемых людей в городе?

– Но за все последующие десять лет ты ни в чем подобном не был замешан… Я хочу сказать, что, не считая этого случая, твоя биография чиста, и потому полиция должна увидеть какие-то смягчающие обстоятельства…

Рейс замотал головой. Девушка изо всех сил пыталась убедить себя, что в принципе все не так страшно, если пойти в участок и рассказать правду. Ведь прошло столько лет, и люди обязаны понять психологию пятнадцатилетнего парня.

Он и сам не раз пытался убедить себя в том же. Но, как правило, после таких мечтаний в памяти сразу же всплывала безобразная сцена допроса в участке, где его обвиняли в нанесении тяжких побоев матери. А благообразный господин, по недоразумению именовавшийся отчимом, великодушно просил полицию не возбуждать уголовного преследования против его приемного сына, поскольку «ощущает за него ответственность, как за собственного ребенка». А потом мать заплатила за свою попытку добиться справедливости новой серией побоев, и с тех пор он, пятнадцатилетний подросток, ненавидел мир взрослых и чурался общества своих сверстников, впервые открыв, что значит нести на себе крест отверженного и одинокого человека.

Но сейчас мысль о том, что он останется один, без Кит, наполняла его таким смертным ужасом, подобно которому он до сих пор не испытывал.

– Знаешь, – сказал он, плохо осознавая, что говорит вслух, – мне всегда казалось, что я не переживу тюрьмы, и именно поэтому я бежал и скрывался… Но сейчас… сейчас я уже не знаю…

– Что не знаешь?

Рейс уловил на лице Кит странное выражение страдания и сочувствия одновременно, и вымученные, наболевшие слова вырвались наружу.

– Не дай Бог тебе когда-нибудь оказаться за решеткой. Да я и не позволю, чтобы для этого был хоть малейший повод… Поэтому дальше мне придется действовать в одиночку…

По ее странно блеснувшим глазам Рейс увидел, что девушка вся поняла. Однако последующая за его словами реакция вновь перевернула все ожидания парня.

– Ну, что мы будем делать сейчас? – неожиданно спросила Кит.

– Поедем домой и хорошенько отоспимся.

– Ты понимаешь, о чем я говорю.

– Да, – вздохнул Рейс. – Но я не знаю.

– А если они все-таки отыскали необходимые бумаги…

– Они поймут, что у меня нет доказательств. Кит закусила губу.

– Но ты по-прежнему остаешься в курсе происходящего, – констатировала девушка.

– Да.

– А если они документы не нашли, то по-прежнему будут охотиться за тобой, потому что не знают, что ты не сможешь донести на них в полицию.

Рейс опустил голову. Отрицать что-либо было бесполезно.

– Выходит, ты снова ударяешься в бега, потому что не видишь другого выхода. Даже заполучив доказательства, ты не сможешь их лично представить полиции, потому что не хочешь подвергать себя риску далеко заходящего расследования.

– Кит!..

– Вот почему ты хочешь направить в полицию меня. И дело не в том, что они тебе не поверят, просто они могут слишком глубоко копнуть.

– Кит, прошу тебя!..

– И ты все это время понимал, что независимо от результата наших усилий, всей, если можно сказать, операции, тебе в итоге придется сматывать удочки. Так?

Рейс стиснул в руке пустую чашку из-под кофе.

– Так? – повторила она.

– Так!

Он сидел, побагровев, не смея поднять на нее глаз.

– Выходит, проснувшись утром, я действительно могла обнаружить, что осталась одна в доме, с прощальной запиской в утешение, а то и без нее?

Больше она не сказала ничего. Уж лучше бы она ругалась или рыдала, закатывала истерики, но только не молчала. Но Кит, не проронив ни слова, допила кофе, прошла вместе с ним к джипу, и в полном молчании они тронулись к дому.

Только когда джип, прошуршав по гравию, остановился возле дома, Рейс рискнул повернуть голову. Небо успело расчиститься, и лунный свет заливал все вокруг, стирая краски и придавая всему какой-то безликий оттенок. Но даже луна не могла погасить рыжевато-медный огонь волос Кит.

Медленно подняв руку, Кит дотронулась до плеча Рейса. Он сперва не понял ее жеста, и только когда она отвела руку и вгляделась в порыжевшие пальцы, сообразил– это кровь Гуса, запачкавшая его рубашку.

Рубашку ее отца, поправил он себя. Рейс поглядел на пятно, затем снова на девушку.

– Извини за рубашку, – начал он, – я…

– Ты спас для меня Гуса.

– Сперва он спас меня, – пожал плечами Рейс. – Если бы он не увел в сторону охранника…

– Но ты не должен был рисковать, спасая собаку.

– Я… слишком с ним подружился за это время. Кит так посмотрела на Рейса, что, казалось, ее взгляд проник до глубины души. И тот вопрос, которого он боялся и ждал все время, наконец, последовал:

– Ты сказал то, что думал?

Он слишком уважал Кит, чтобы разыгрывать перед ней непонимание, а потому обреченно, но честно произнес:

– Да.

– Ты любишь меня?

– Да.

– И я тебя люблю… Но ты уходишь.

– У меня нет другого выхода.

– Знаю. Но выбор есть у меня. Если ты, конечно, захочешь…

– Захочу?

– Чтобы я ушла с тобой.

Рейс в испуге отшатнулся от нее.

– Уйдешь? Со мной? Но здесь твоя жизнь, твои друзья… Я… никогда не смогу просить тебя о такой жертве!

– А разве ты ее не стоишь? Я знаю, что ты скажешь. Но у меня на этот счет есть свое мнение. Если ты не в состоянии оценить себя, нужно, чтобы рядом был тот, кто сумеет это сделать, не поддаваясь гипнозу рокового события, случившегося с тобой в прошлом.

– Кит, – вымолвил он в отчаянии, – ты сама не понимаешь, что говоришь. Жизнь, на которую я обречен… она недостойна тебя. Ты заслуживаешь большего, несравненно большего…

– Между прочим, – прервала его девушка, – я сыта по горло разъяснениями, что я должна хотеть и чего я заслуживаю. И вообще мне надоели эти разговоры.

Резко повернувшись, Кит прошла через веранду Рейс, изумленно раскрыв рот, глядел ей вслед.

Вдруг короткий пронзительный крик девушки заставил его помертветь.

– Кит? Что с тобой?

Девушка подняла на него расширившиеся от ужаса глаза. Рейс быстро оглянулся по сторонам и похолодел: последний шанс на более светлое и полное надежд будущее навсегда утрачен. Его враги вторглись и в ее дом…

Глава 12

Кит готова была взорваться от ярости. Резко сжатые губы, недобрый огонь в глазах – все это свидетельствовало о скором наступлении бури. Поэтому Рейс не удивился, когда она обернулась и неожиданно спросила:

– Ты что-нибудь скажешь или так и будешь бродить, как лунатик по крыше?

Рейс не сразу смог ответить, находясь под другим сильнейшим впечатлением. Увидев разгромленный дом, Кит первым делом бросилась искать деревянную статуэтку ее любимца Гуса, чтобы убедиться, не повреждена ли она. Фигурка лежала на полу, брошенная туда во время обыска, но совершенно целая, и с того момента, сама того не замечая, Кит носила ее с собой, не выпуская из рук.

– Скажу ли я что-нибудь? О чем говорить? Все кончено.

– Кончено… – с трудом повторила она и уставилась на него как на полоумного.

Я нормальный, подумал Рейс. Просто нельзя брать на себя слишком много, не заплатив старого долга.

– Так, – сказал он строго, – захвати самое необходимое, что полагается в подобных случаях, из расчета дня на два-три.

Глаза Кит округлились.

– Что за новости?

– Ты здесь не останешься и часа.

– Это мой дом, и никакие выходки вроде этой не заставят меня оставить его.

– Кит, они в курсе.

– В курсе чего?

– Что ты обо всем знаешь. И что мы с тобой… связаны.

– Но с чего ты?..

– Бумаги твоего отца. И та подшивка газетных вырезок.

Кит побледнела и бросила взгляд на письменный стол, в который спрятала папку: замок был взломан, ящик валялся на полу.

– А еще, – мрачно добавил Рейс, чувствуя себя круглым дураком, – я вложил туда результаты лабораторного исследования в Дэвисе.

– И они теперь знают, что Рик посылал тебя?.. Рейс кивнул. Кит прикусила губу, и Рейс по ее лицу увидел, что она лихорадочно ищет выход из создавшегося положения.

– Но, если у них на руках бумаги Рика, а теперь еще и бумаги отца и твои анализы, то какой же резон преследовать нас дальше?

– Меня – смысла нет. Я для них не угроза. Но с тобой, дочерью знаменитого ученого…

Кит замотала головой в полном отчаянии:

– Что же нам делать?

Рейс вздохнул – он уже принял решение. Точнее, это сделал за него Уитни, бесцеремонно и варварски вломившись в ее дом, в ее жизнь и тем самым, связав их в один клубок.

– То, о чем ты все время твердишь.

– То есть?

– Идти в полицию.

В конце концов, она замолчала. То ли оттого, что устала разговаривать со «стенкой», то ли осознала, что это действительно единственно возможный выход. Рейс не мог бежать, оставляя ее в одиночестве перед лицом смертельной угрозы в лице Уитни и его банды. Бросить ее теперь было бы верхом подлости и малодушия. В то же время Рейс не мог предложить ей скрываться вдвоем: она не заслужила того жалкого подобия жизни, которое он мог ей дать.

Да и какая разница, где прозябать, если остаток дней он проведет без нее – чем это лучше тюрьмы? «Кирпичные стены – еще не тюрьма. Железные прутья – еще не решетка» – всплыла в его оцепенелом сознании полузабытая цитата. Если сердце в клетке. какое значение имеет, где тело?

В сущности, тюрьма его не очень-то и страшила. Эта расплата за старое казалась такой ничтожной по сравнению с той опасностью, которая грозила Кит. Приходилось надеяться, что улик достаточно хотя бы для того, чтобы как-то заинтересовать полицию. Разгромленный дом Кит, выпотрошенный автомобиль Рика – этого вполне достаточно, чтобы пробудить его любопытство. Хотя события такого рода могли бы показаться случайностью, но, опираясь на авторитет покойного доктора Кэмруна, они могли побудить полицию к каким-то действиям. Так будет лучше, угрюмо подумал Рейс. На большее рассчитывать уже не приходится.

– Рейс?

– Он быстро взглянул на Кит и тут же отвел взгляд, стараясь усиленно смотреть на дорогу. Очередная порция уговоров и протестов, что еще можно от нее ждать. Но он ошибся.

– Куда мы направляемся? – просто спросила Кит.

– Я хочу остановиться у Центра и забежать к себе на минуту, – Он почувствовал, как она затаила дыхание, – Все должно быть нормально, тем более в такое время. Не думаю, что они ждут моего визита в самое осиное гнездо. Комната выходит окнами на внешнюю сторону здания, и потому в нее можно пробраться черным ходом. Я туда пойду пешком, а ты жди в джипе. Если что…

– …То мне надо бежать, – с сарказмом продолжила Кит.

– Но ты пойми…

– Какого лешего ты там забыл?

– Хочу забрать пару вещей.

– Именно сейчас? Не лучше ли дождаться, пока полиция схватит Уитни, и ты сможешь не рисковать собой?

Рейс не ответил, и только до боли сжал пальцы на рулевом колесе. Гнетущее молчание было прервано слабым, задыхающимся возгласом;

– Боже, ты думаешь, что к тому времени окажешься за решеткой, да? Что они наденут на тебя наручники раньше, чем ты получишь возможность зайти к себе?

Рейс не был расположен вести сейчас дискуссии, тем более на эту тему.

– У меня там осталось несколько вещичек, и я хочу их забрать, – упрямо повторил он. – Это не займет много времени.

Кит, казалось, впала в прострацию, и, когда он остановил машину в рощице за Центром, она сидела, прямая, зажав между колен руки, очевидно, чтобы Рейс не заметил, как они трясутся.

– Кит, не волнуйся так! – сказал он тихо и нежно прикоснулся к ее бледной щеке. Поцеловав ее, словно на прощание, он ощутил, насколько сильно бьет ее дрожь, – Жди меня не больше десяти минут, потом гони в участок, – сказал он, выскальзывая из джипа.

Парень был уже возле задней двери, когда шум за спиной заставил его обернуться и принять боевую стойку

– Черт возьми, Кит, я же велел тебе ждать!

– Ты же в курсе, что я очень невнимательно слушаю. А, кроме того, я смогу подстраховать тебя.

– А ну убирайся обратно в джип! – теряя терпение, прорычал Рейс.

– Нет, – спокойно ответила Кит, и продолжила: – Так мы делаем что-нибудь?

С трудом удержавшись от ругательства, Рейс отвернулся и подошел к двери – слишком хорошо знал он этот упрямый тон, и очень дорого было сейчас время, чтобы тратить его не препирательства. Вставив ключ в замок, он повернул его – и обнаружил, что дверь не заперта. Внутри он обо что-то споткнулся, а потом чуть не размозжил ногу о какой-то тяжелый и неподвижный предмет. Как же мог он потерять ручной фонарик на кладбище автомобилей?

– Этот бочонок с мясом устроил здесь черт те что, – пробормотал молодой человек, перешагивая через опрокинутый стул.

– Рискнем включить свет? – отозвалась из темноты Кит.

– Придется, – сказал Рейс, с грохотом что-то уронив. – Я знаю комнату, как свои пять пальцев, но сейчас не в состоянии понять, где что находится.

Несколько минут заняли поиски маленькой настольной лампы: она оказалась под журнальным столиком, который Рейс использовал вместо письменного стола. Установив лампу на полу, парень снял с дряхлого диванчика одну подушку и поставил ее так, чтобы свет не падал в окно. После этого, затаив дыхание, Рейс нажал на выключатель.

На секунду яркий свет ослепил их, и едва глаза привыкли к нему, стало ясно, что снаружи присутствующих в комнате не должно быть видно, так, как орудовавшие здесь погромщики чудом не порвали гардины, не потрудившись даже раскрыть их.

Как ни привыкла, Кит к такого рода картинам, но вид царящего здесь беспорядка заставил ее невольно вскрикнуть. Было перевернуто все, что можно, и на полу везде валялись книги.

– Рейс!

Он оглянулся на Кит, стоящую возле телефона.

– Кто-то звонил тебе.

Рейс бросил взгляд на маленькую мигающую зеленую лампочку на автоответчике. Ему сейчас не хотелось слышать чужие голоса, он вообще бы предпочел остаться один, но так или иначе приходилось учитывать все, что могло бы иметь хоть какое-то значение.

– Нажми на кнопку, – с трудом выговорил парень.

Кит послушалась. Раздалось жужжание, затем писк и низкий мужской голос заговорил:

– Здравствуйте, мистер Букер. Говорит Уильям Парксон. Я… мой брат,… В общем, он вас очень любил, о чем не раз мне писал и сообщал в личных беседах. Он рассчитывал в будущем. Одним словом, я бы очень хотел поговорить с вами лично. Мы могли бы встретиться в удобное для вас время, если вы сочтете это возможным. Для этого достаточно позвонить в гостиницу «Озерные дали».

– Он все-таки позвонил! – прошептала Кит.

Рейс с трудом удержался от горького восклицания.

Кит сочувственно поглядела на него, понимая, что в такие моменты лучше промолчать.

Крепко сжимая губы, парень подошел к разоренной книжной полке и, покопавшись, нашел то, что искал. Это был подарок Рика, с которым он не хотел расставаться ни при каких обстоятельствах. Заметив, что Кит пытается навести некое подобие порядка, он подошел к дальней стене и застыл.

– Проклятие!

– Что случилось? – Кит была тут как тут.

– Я хотел взять с собой тот снимок, помнишь? – сказал Рейс, растерянно глядя, на пустую стенку. – А искать, уже нет времени.

– Ты про этот? – спросила она негромко, передавая ему копию фотографии, висевшей в доме Рика, где они были сняты вдвоем с пойманной форелью в руках. Парень бережно взял фотографию и вдруг вздрогнул.

– Осторожно, – спохватилась Кит. – Там стекло разбито. Сама фотография почти не повреждена, только в углу… Что случилось?

Этого, этого здесь раньше не было. Кит поглядела на рамку, затем на порванный край. Потом посмотрела на Рейса.

– Чего «этого»?

– Вот этого! – Рейс ткнул пальцем на угол фотографии.

– «Да здравствует наш величайший в мире улов! – прочитала она вполголоса. – Доказательства налицо!» Почерк Рика? – неуверенно спросила девушка.

Рейс медленно кивнул, ломая голову над тем, почему Рик счел нужным расписаться на этой фотографии, практически год провисевшей на стене, лишь, когда он был в командировке в Дэвнсе.

Кит осторожно вынула из рамки обломки стекла, и вдруг ее пальцы застыли в воздухе.

– Рейс!

Он рассеянно взглянул на нее, занятый решением головоломки.

– Вспомни, что ты говорил о привычке Рика тщательно документировать результаты любого эксперимента. Даже неудачного или малозначимого.

– Ну, – нахмурился Рейс. – Говорил, И что же… Немного помолчав, Кит осторожно заговорила:

– Может, он спрятал, таким образом, в высшей степени важные материалы?

– Проклятие! – стукнул себя по лбу Рейс. – Ну конечно! Камера! – бросил он мгновением позже и выругался.

– Та, что лежала на полу в доме Рика?

– В ней были макрообъективы, – торопливо продолжил Рейс.

– Для чего?

– Для съемок крупным планом, – сообщил он. – Но если он успел перефотографировать документы, то негативы надо было где-то спрятать.

Рейс посмотрел на фотографию и еще раз прочитал написанные аккуратным почерком Рика слова: «Доказательства налицо».

Не говоря ни слова, Кит перевернула рамку. Зажимы, державшие подкладку фотографии, оказались изогнутыми, как, впрочем, и требовалось, но слегка выступающего бугорка на картонке здесь определенно раньше не было. Сердце у Рейса бешено застучало.

Кит медленно провела пальцем по бугорку.

– Тут что-то есть, – взволнованно сказала она. Рейс полез, было в карман за перочинным ножом, когда шум за спиной заставил его обернуться.

– Ба, какая прелесть. Два шара в одну лузу, и у меня никаких проблем.

В комнату вошел Мартин Уитни собственной персоной, уверенно держа в холеной профессорской руке маленький автоматический пистолет. Рейс застыл, парализованный ужасом повторяющегося кошмара: второй раз в его жизни по его вине единственный и любимый человек должен был умереть и второй раз он ничего не мог сделать.

– Чутье, однако, меня не подвело, – небрежно бросил Уитни. – Рано ли поздно ты должен был здесь объявиться. Если в доме Парксона ничего нет, где еще могли оказаться документы? Логично? Поэтому, когда мне донесли, что вы умчались в ветеринарную лечебницу…

– Гус! – вскрикнула Кит, схватившись за голову.

– О, не беспокойтесь, – успокоил ее Уитни. – Ваша бестия в полном порядке. Скорее я даже благодарен ей. Я давно подозревал, что вы, мисс Кэмрун, не так просты, как кажетесь, а вот проверить никак не мог, пока мне не сообщили, что охранник, выставленный на кладбище машин после нашего прошлого визита, недавно подстрелил волка. Оказалось, что это всего лишь ваш невоспитанный пес, мисс Кэмрун, не правда ли?

Кит ответила парой таких словечек, что Уитни переменился в лице, а Рейс испытал что-то вроде уважения: он и не подозревал, что дочь великого ученого знает подобную лексику.

– О, времена, о нравы! – покачал головой Уитни. – Кстати, мисс Кэмрун, ваша машина слишком заметна, даже ночью ее легко узнать. Неужели дочь знаменитого ученого не могла купить что-нибудь поприличнее, тогда бы, глядишь, не было бы у вас сегодня неприятностей.

– Отстань от нее, – сквозь зубы процедил Рейс. – Она ничего не знает.

– Сомневаюсь. Из личного знакомства я понял, что по части настырности и неуместного любопытства мисс Кэмрун – истинная дочь своего отца.

– Вы ведь получили обратно все свои бумаги, – поспешно заговорил Рейс, увидев, как гнев охватил Кит. – И теперь мы ничего не сможем вам сделать.

– Да, у меня собраны все необходимые материалы, спасибо вам и вашей собаке. Однако вы можете причинить мне кучу неприятностей… А я так вошел во вкус, что мне не хотелось бы прерывать мои новые планы из-за того, что шериф и его ребята будут совать нос не в свои дела.

– О, на этот раз, профессор, вас, наверное, интересует корневая гниль для кукурузы, растущей в Бутане, или для пакистанской пшеницы? – саркастически спросил Рейс, делая один незаметный шаг в сторону Уитни.

– Заткнись, – цыкнул Мартин. – Меня тошнит от возни с тобой. Ты ничтожество, жалкий уборщик с претензией на знание высокой науки. Чего ради Парксон так носился с тобою, ума не приложу. Господи, ты даже школы умудрился не закончить! Знай, я заранее о твоем самомнении и привычке совать нос, куда не следует, духу бы твоего в Центре не было.

Рейс сжал побелевшие губы, молча, сглотнув брошенные ему в лицо оскорбления. Он боялся поглядеть на Кит, ставшую невольной свидетельницей его полного жизненного фиаско.

– Однако ему хватило ума поставить подножку профессору Мартину Уитни, разве не так? – Никогда еще Рейс не слышал столько гордости в голосе Кит. – Сначала он вас вычислил, а потом несколько раз оставил в дураках!

– Умолкните оба!

– Будет вам, Уитни, вы уже пострадали из-за своей глупости, не разглядев рядом с собой истинный талант и незаурядный ум.

– Так он, – зло усмехнулся ученый, – и вас купил своей внешней простотой? Жаль, мне казалось, вы более разборчивы в людях.

– Пусти ее, – тихо промолвил Рейс. – Она тебе не опасна.

– Наоборот, это ты, Букер, мне не нужен. Обвинения, брошенные дворником директору Центра, – это же нонсенс. Но дочь доктора Кристофера Кэмруна – это, к сожалению, нечто иное.

– Не надо вам было убивать его!

Слова вылетели у Кит прежде, чем Рейс успел удержать ее. Брови Уитни взмыли вверх, и по его лицу Рейс увидел, что профессор пытается переварить услышанное. Потом он даже с жалостью посмотрел на свою пленницу, которая знала о неслучайной смерти отца. Рейс чуть не застонал: у директора-преступника не оставалось больше выбора.

– Если бы не подходящий момент, то мне пришлось бы прибегнуть вот к этому средству, – с неожиданной откровенностью пояснил Уитни и поднял вверх пистолет. – Но Уолт умело воспользовался удачной ситуацией.

– Как потом и с Риком? – бросил ему Рейс, искоса поглядывая, на бледное лицо Кит.

– Необходимость есть необходимость, – любезно сказал Уитни.

– Необходимость? – прошипел Рейс. – Чтоб тебе пусто было на том свете.

С лица профессора моментально сбежала его наигранная небрежность.

– Назад! – прорычал он, размахивая пистолетом перед ними, и глаза его блеснули таким холодом, что если раньше они сомневались в его способности убить, то теперь были в ней абсолютно уверены.

– Но зачем? – мучительно качнула головой Кит. – Зачем вы это делаете? Неужели вам так нужны деньги, что ради них вы готовы убить?

– Деньги? – грубо расхохотался Уитни. – Штука приятная, но не в них дело. Я сыт по горло тем, что в мире науки играю роль эдакого приживалы сперва при докторе Кэмруне, а затем при этом надменном ублюдке Парксоне. Меня разрывало от гнева, когда мне со всех сторон говорили, какие гении работали и работают в моем научно-исследовательском Центре. А они, особенно этот Парксон, даже не старались скрывать своего презрения ко мне.

Его лицо исказилось от ненависти, и он свирепо глянул на Рейса.

– Он тебе, ничтожеству, уделял больше внимания, чем мне, своему коллеге и начальнику. Это тебе, нулю без палочки, недоучке с улицы!..

– Док? Вы здесь?

Узнав знакомый голос, Кит от изумления разинула рот, и в глазах ее мелькнула надежда. Стараясь предупредить идущего к ним человека, она громко произнесла:

– Лен! Будь осторожен! Уитни с пистолетом! Высокий блондин с натянутой ухмылкой вальяжной походной зашел в комнату.

– А с чем же еще ему быть, если я сам добывал для него эту штучку.

Кит застонала и закрыла глаза.

– Что-то не так, пусик? – надменно спросил Лен.

– Забудь о ней, парень, – негромко заметил Рейс. – Она по ошибке считала тебя другом.

Он и сам не мог понять свои чувства: то ли сокрушаться по поводу того, что последняя надежда рухнула, то ли облегченно вздохнуть оттого, что золотой мальчик оказался из поддельного золота.

– Другом? – Лен дотронулся до щеки Кит, и Рейсу стоило больших усилий сдержаться и не ударить блондина в пах. – Надменной и возвышенной мисс Кэмрун? Да, было время, когда я питал иллюзии и даже надеялся на большее.

Его ухмылка сменилась безжалостной усмешкой.

– Но все это – в прошлом, когда я не знал, что ты за сучка. Мало того, что мои старики мне прохода не дают, но чтобы я позволил тебе измываться надо мной и свысока судить о том, что я впустую прожигаю жизнь, – черта с два!

– К сожалению, я оказалась больше чем права, – прошептала Кит.

– Да? – с любопытством поглядел на нее Лен. – А я до последнего момента надеялся, что это было скрытое объяснение в любви.

– Не всем же падать в обморок от твоего неотразимого обаяния, – заметил Рейс.

– О, да он показывает зубки! – Лен взглянул на Рейса, как будто только что увидел его. – Вы правы, док, он действительно склонен корчить из себя важную персону.

– Заткнись, ты, слизняк! – закричала Кит. – Он стоит сотни таких ублюдков, как ты.

– Кит! – предостерегающе окликнул Рейс, не спуская глаз с Лена и чувствуя невольный прилив благодарности к девушке.

– Так это ты ездил за нами всю ночь, точно? – спросила вдруг она. – А потом вернулся ко мне домой и учинил там разгром. Что, угадала?