Текст книги "От любви не убежать"

Автор книги: Роберта Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Немножко, – сумел, наконец, ответить молодой человек.

– Немножко? Как это можно кого-то подстрелить «немножко»?

– Д-дробь для п-птиц. Если б он ст-трелял патрр-нами для охоты на оленей, как б-большинство здешних ребят…

Он не закончил фразу, но Кит ничего не нужно было объяснять. Отец однажды специально для нее разобрал один такой патрон и высыпал ей на ладонь двенадцать дробинок. И тогда – как и сейчас – она невольно содрогнулась.

– Всё в п-порядке, с-солнышко. З-задал немножко перцу, и вс-се. Б-больно, к-конечно. Крови Чу-чуточку.

Кит собралась с духом.

– Ладно, – резко сказала она. – Тогда рана подождет, а сейчас надо согреться.

Нагнувшись, она потрогала воду. Горяча будет, подумала девушка. Для переохлажденного тела такая ванна может обернуться шоком. Завернув кран с горячей, она налила побольше холодной воды.

– Порядок, ванна готова. Рейс не шевельнулся.

– Ну же, тебе нужно срочно отогреться. Стаскивай одежду и залезай.

Моргнув, он отвел взгляд. Кит, наконец, поняла, из-за чего он медлит, и покраснела.

– Ты же полумертвый от переохлаждения, что ж ты думаешь, мне тебя голого нужно еще и на руках носить?

– К-какое счастье было бы, – прошептал Рейс.

Кит уставилась на него, не вполне уверенная, о чьем счастье идет речь.

– Ладно, – преувеличенно резко сказала она, – можешь оставаться в своих любимых плавках, если ты такой чувствительный. Мы несколько раз сменим воду, а как только ты отмокнешь и отогреешься, принесу тебе халат.

Тем не менее, помочь ему пришлось. Его окоченевшие пальцы не справлялись в одиночку с пуговицами рубашки, не говоря уже о тяжелых зимних ботинках, где кожаные шнурки намокли и запутались в узлы.

– Придется разрезать, – сказала Кит. – У меня, если не ошибаюсь, должна быть пара таких шнурков.

Рейс лишь кивнул и продолжил трясущимися руками борьбу с пуговицами.

Когда она вернулась в ванную комнату с ножницами, он стоял голый по пояс, в изнеможений прислонявшись к стене, словно схватка с двумя рубашками отняла у него последние силы.

Повязка на руке, которую она сделала вчера, сбилась и приняла самый неряшливый вид. Кит обрезала и сняла ее. Рана, тем не менее, оказалась вполне чистой и практически зажившей. Затем двумя быстрыми движениями она срезала узлы на шнурках и стянула ботинки и носки, вздрогнув от прикосновения к холодным, почти ледяным ногам.

Затем коротким и точным движением она расстегнула пряжку ремня на джинсах, затем сами джинсы и взялась за застежку молнии, как вдруг ощутила, как напряглось тело Рейса. Кит посмотрел на него: что-то мелькнуло во взгляде, а потом он еле слышно проговорил:

– Не с-совсем так я себе это п-представлял. – Ей даже послышалась нота сожаления в его голосе.

– А как… ты себе это представлял? – поинтересовалась Кит, смущенная какой-то странной искрой, вспыхнувшей в ней.

– О-о, мне то и дело…

Его вновь забила неудержимая дрожь, и Кит очнулась.

– Срочно в воду, – сказала она и почти с гордостью отметила, что ее пальцы, расстегивающие джинсы, не дрожали.

Рейс стоял в одних плавках у края ванны, уставившись на воду, понимая, через что ему сейчас предстоит пройти. А Кит любовалась его телом. Он оказался намного красивее, чем она себе представляла. Парень медлил, Кит начала приходить в отчаяние при мысли, что он сам не решится нырнуть в воду, а она просто не сумеет еще раз прикоснуться к нему…

Рейс осторожно уселся на край ванны и неуверенно спросил:

– А м-может быть, п-просто, посидеть в пару?..

Кит отрицательно замотала головой.

– Не-неужели н-недостаточно? А?

Лицо его исказила гримаса, и, набрав побольше воздуха, изнемогая от боли, он встал на ноги в ванне. Кит вздрогнула, вспомнив, как в детстве, играя в снежки, не на шутку отморозила ноги, и какая это была мука, когда отцу пришлось отогревать их.

– Ты хочешь постепенно войти в воду? – тихо спросила она.

Рейс покачал головой, на его лице появилось свирепое выражение, и резким, быстрым движением он погрузился в воду

Страшный крик вырвался из его груди, глаза судорожно закрылись, а каждый мускул на теле напрягся так, что у Кит от боли потемнело в глазах, и она торопливо отвернулась.

Только после третьей ванны – самой продолжительной и горячей – она решила, что с проблемой переохлаждения покончено. Теперь надо было разобраться с другим вопросом.

– Куда он тебе попал?

– В плечо, – пробормотал Рейс, осторожно пошевелив левой рукой. – Пару раз в спину, как я полагаю.

– Хэнк… Подожди? Он что же, стрелял тебе в спину?

Рейс утомленно улыбнулся.

– Я понесся сломя голову, как только увидел его выходящим из дома с дробовиком в руках.

– Нагнись вперед, – сказала Кит.

Парень медленно подобрал колени и послушно обхватил их руками. И тут девушка отчетливо увидела три ярко-красные раны – одна на лопатке, две – чуть ниже.

– Рейс?

– А?.. – Он положил голову на колени, и голос его звучал приглушенно.

– Я… не знаю, что нужно делать.

– Принеси пинцет.

– Что! – Кит стало нехорошо при одной мысли о предстоящей операции.

Рейс медленно поднял голову и оглянулся через плечо.

– Можно моим ножом, если нет пинцета. – По лицу девушки пробежала судорога, и Рейс слабо усмехнулся. – Все будет нормально, солнышко. Думай о них, как о трех больших занозах, и все.

– Заноза? Рейс, но это же дробь!

– Мелкого калибра. Размером меньше, чем таблетка.

– Но она могла засесть глубоко.

– С той дистанции, с которой он стрелял, – нет.

Кит колебалась.

– Поверь, – сказал он, – вреда от этого будет не больше, чем от этой ванны с горячей водой. А боли и того меньше.

Ей нечего было возразить, и через пять минут она предварительно простерилизованным в кипятке острым, как две иглы, пинцетом, начала раздвигать края раны.

Рейс не издал ни звука, лишь несколько раз сжимал пальцами край ванны с такой силой, что белели костяшки. Но вскоре с этим ужасным занятием было покончено, и три маленьких, окровавленных свинцовых шарика лежали на ладони Кит. Рейс откинул голову на выступ и взглянул на нее. Затем он приподнялся, взял ее за плечи и мягко повернул к себе. Странное волнение почувствовала Кит и, чтобы скрыть его, грубо распорядилась:

– Надо бы еще добавить горячей воды.

Но он, не отпустил ее, притянул поближе и нежно поцеловал.

Девушка услышала его учащенное дыхание, и горячая волна неведомого доселе ощущения пробежала по се истомленному телу.

– Кит, – пробормотал он хрипло. – Кит, я… Оборвав себя на полуслове, он неожиданно убрал руки. Потом взглянул на девушку и улыбнулся: – Спасибо, док!

– Мне… О, да, конечно, – заикаясь, проговорила Кит.

Осознав, что она все еще продолжает рассматривать его тело в прозрачной воде, Кит торопливо вышла из комнаты. Вышвырнув дробь в мусорное ведро, она начала тщательно отмывать руки под краном в кухне, стараясь не думать о том, что это кровь Рейса.

Поцеловал из чувства признательности, упрямо сказала она себе, пытаясь думать о другом: в первую очередь нужно было обработать и перевязать раны, открывшиеся после хирургического вмешательства. Но сначала приготовить горячей пищи и разжечь огонь в камине.

Хорошенько растопив огонь и потушив мясо, она вернулась в ванную комнату.

– Рейс!

Тот не двинулся. Голова парня лежала на выступе, а от воды медленно поднимался пар. Вид у него был гораздо более умиротворенный и расслабленный, чем прежде. Подойдя ближе, она услышала его сонное посапывание.

На цыпочках, пробравшись в кухню, Кит вытащила из духовки мясо.

Кит, выпрямившись, села на диване, старательно укутываясь от утреннего холода вязаным шерстяным платком. Потом поправила свитер, в котором уютно проспала ночь и, пошатываясь со сна, прямо в носках прошла к камину. Она помешала угли, подбросила несколько чурок, подождав, пока пламя снова займется, на цыпочках подошла к двери спальной комнаты и, приоткрыв ее, тихо заглянула внутрь.

Рейс не шевельнулся на скрип двери. Он все еще лежал, разметавшись на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Едва ли он помнил, как оказался в спальне и рухнул в беспамятстве на ее кровать.

Кит постояла немного в большой комнате, затем перешла к письменному столу, включила лампу и вернулась к работе, которую прервала вчера днем.

Девушка перелистывала записную книжку, заполненную крупным отцовским почерком, пытаясь вспомнить имя человека, на помощь которого она очень рассчитывала. Просмотрев почти половину телефонов, она испытала лишь острое угрызение совести: почти все эти люди прислали письма и телеграммы с соболезнованиями, а она так до сих пор ничего им не ответила.

В глаза бросилось имя Парк, но секундой позже она поняла, что речь идет о новом открывшемся ресторане под тем же названием, куда отец водил ее незадолго до смерти. Кит стала читать дальше и на следующей странице наткнулась на имя Ричард Парксон.

Вот оно! Все стало на свои места, стоило ей только вспомнить имя человека, занявшего место отца в Центре. Наверняка он присутствовал на похоронах, но оглушенная горем, она только теперь осознала, что встречалась с ним раньше.

На странице был всего один телефон – домашний, но Кит тут же сообразила, что отцу не было необходимо записывать собственный номер телефона, по которому предыдущие двадцать лет звонили ему. Она взглянула на часы. Если Ричард Парксон отличался пунктуальностью и трудолюбием отца, то он, вероятно, уже на своем рабочем месте. Кит подняла трубку.

Было странно набирать с детства знакомые цифры, чтобы позвонить совершенно другому человеку. Когда на другом конце провода ответил женский голос, Кит попросила доктора Парксона. В ответ раздалось длительное молчание.

– Алло! Вы здесь?

– Э-э… Да, прошу прощения!

– Я бы хотела поговорить с…

– Я слышала, но боюсь, что это невозможно.

– Видите ли, меня зовут Кит Кэмрун, мой отец был…

– О да, конечно, мисс Кэмрун. Я отлично помню вашего отца.

– Тогда могла бы я поговорить с доктором Парксоном?

– Извините, но боюсь, что нет. Видите ли… Его здесь больше нет. Может быть, вы поговорите с доктором Уитни?

Это имя было знакомо ей. Доктор Мартин Уитни.

«Политикан, а не ученый, – говаривал отец; – За долгие годы не провел ни одного толкового исследования».

– Нет, – ответила Кит. – Не сейчас. Вы не могли бы сказать, где сейчас можно отыскать доктора Парксона? Я рассчитываю, что он поможет мне разобраться с записями моего отца.

– О-хо-хо! – искренне вырвалось у женщины. – Боюсь, что ничего не получится. Кроме того, нам запрещено говорить на эту тему.

Кит положила трубку, озадаченная тем, что никак не может понять, что же послужило поводом к тому, что секретарша буквально стоит насмерть. Какое-то время она смотрела на телефон, а затем, решительно набрала номер, записанный в книжке. Послышались долгие гудки, и, подождав несколько минут, девушка в замешательстве повесила трубку.

Кит решила сварить кофе, надеясь встряхнуться и попытаться разобраться в довольно странной ситуации.

Она сидела, уютно свернувшись на диване, и пила дымящийся свежесваренный кофе, когда неожиданно раздавшийся телефонный звонок заставил ее едва не подскочить на месте. Торопливо отставив чашечку, девушка поспешила к письменному столу, испугавшись, что резкий звук телефона мог разбудить Рейса.

– Мисс Кэмрун? Говорит доктор Уитни, руководитель Центра сельскохозяйственных исследований. Кажется, мы встречались пару лет назад.

– Да, помню, доктор Уитни. – Ответила Кит с запозданием испуганным голосом.

Она видела его на рождественском обеде в Центре, и самовлюбленный вид ученого произвел на нее должное впечатление задолго до того, как отец нелестно отозвался о нем.

– Мне передали, что вы звонили.

Хорошая работа, подумала Кит. И часу не прошло, а он уже в курсе.

– Да, звонила. Я хотела поговорить…

– Мисс Уотсон сказала мне, что вы хотели бы поговорить с доктором Парксоном. Боюсь, это невозможно. Однако я вполне бы мог заменить его, мисс Кэмрун, поскольку в курсе всех проектов, которые осуществлялись в стенах нашего Центра.

Что-то в его тоне не поправилось Кит.

– Я не сомневаюсь в вашей компетентности, доктор Уитни, но я бы предпочла…

– Мисс Кэмрун, мне тягостно первым сообщать вам эту тяжелую весть…

– Тяжелую весть?.. – переспросила девушка.

– Да… об этом ужасном происшествии. Он погиб в результате наезда, а водитель скрылся…

– Я конечно же слышала об этом случае… – Кит осеклась. – Вы хотите сказать, что тот человек был…

– Доктор Парксон. К величайшему прискорбию, это так.

Кит пришла в ужас. Этот высокий, стройный человек с доброй ребяческой улыбкой, имя которого так неожиданно всплыло в памяти, талантливый ученый и ее потенциальный союзник при написании книги погиб? И такой страшной и глупой смертью?

Уитни откашлялся и, не тратя времени на сантименты, немедленно перешел в наступление, предлагая свои услуги для сортировки и разборки бумаг отца, сообщив, что готов приступить к этому немедленно.

– Благодарю вас, доктор Уитни, не стоит. Не сейчас.

– Но я действительно горю желанием увидеть его бумаги, и как можно скорее.

Что-то в его настойчивости стало беспокоить Кит, и она решила уклониться от услуг ученого, не вдаваясь в подробности.

– При случае я поставлю вас в известность, доктор Уитни. А пока справлюсь сама, тем более что только начала их разбирать.

Она быстро опустила трубку на рычаг, не имея ни сил, на желания бороться с его назойливостью. Слишком большое впечатление произвела на нее весть о смерти человека, любимого и уважаемого отцом. И мысль о том, что виновник происшествия, возможно, спит в соседней комнате…

Услышав шум сзади, Кит испуганно обернулась и увидела Рейса. Он стоял в дверном проеме, нацелив на нее револьвер отца.

Глава 6

– Так ты одна из них! – Голос звучал низко и напряженно. – Боже, какой я глупец! Изо всех сил пытаюсь не навредить тебе, защитить тебя, а ты оказываешься…

– Ты про… – При виде револьвера она не смогла задать вопрос, но и ничего не поняла из его сбивчивого обвинения. Но направленное на нее оружие и ледяные глаза достаточно ясно передавали его настроение.

– Про тебя и Уитни, – отозвался он, пошевелив под халатом больным плечом. – Я бы ни за что тебе не доверился, знай, что ты… – Он потряс головой, и на лице у него появилось отвращение к самому себе. – Ну, и о чем же ты с ним говорила? Хвасталась, как обвела меня вокруг пальца? Или будешь уверять, что невинна, как агнец Божий.

Так он знает доктора Уитни? Вне сомнений, Рейс подслушивал ее разговор, но обвинения, которые он бросал ей в лицо, были лишены всякого смысла. Кит изо всех сил пыталась заговорить, но голос изменил ей.

– Что ты с этого имеешь? – с ожесточением спросил Рейс. – Процент с прибыли? Ты же не работаешь в Центре, как же угораздило тебя вляпаться во все это, Кит… Мисс… как вас по фамилии?

– Кэмрун.

Она сказала это еле слышно, дрожащим голосом, и Рейс от удивления с трудом удержался на ногах.

– Что?

– Моя фамилия Кэмрун.

Широко раскрытыми глазами он разглядывал ее, как будто видел впервые.

– Кэмрун… Кит Кэмрун.

Ей показалось, что она смотрит какой-то фильм, причем не с начала, а откуда-то с середины.

– Твоего отца звали… Крис Кэмрун? Доктор Кэмрун?

Кит кивнула. Что-то изменилось за несколько последних секунд, что именно, она не могла понять, но, так или иначе, гнев и осуждение в его глазах сменились замешательством. Револьвер в его руке дрогнул, но остался по-прежнему нацеленным на нее.

– Рейс! – тихо позвала она.

– Я ничего не понимаю, – прошептал молодой человек. – Доктор Кэмрун… Каждый скажет, что он был настоящим человеком!.. Не мог он быть замешан во всем этом…

– Ты знаешь… знал моего отца?

– Нет… Но много слышал о нем… Мой шеф говорил…

– Шеф?.. О чем вообще речь? Кто во что замешан?..

– Это Уитни говорил с тобой по телефону? Мартин Уитни из Агроцентра?

Кит медленно кивнула. В голосе его все еще сквозила подозрительность, в словах слышался вызов, и тревога по-прежнему не оставляла ее.

– Так ты… работаешь в Центре?

Он издал какой-то странный звук, похожий скорее на смешок.

– Рейс, ты не опустишь револьвер? Меня он пугает.

Парень быстро посмотрел на пистолет, затем на нее, но оружие не опустил.

– Зачем тебе понадобилось говорить с ним? – Кит вспыхнула от гнева.

– Если ты ни при чем, почему ты говорила с ним? – повторил Рейс.

Кит надменно подняла голову и вызывающе взглянула на него.

– Если я, по твоим словам, замешана, – холодно заметила девушка, – то от моих объяснений все равно не будет никакого толка, разве не так?

– Я не… Я не могу поверить, что ты вдруг… Рейс умолк, а потом медленно протянул ей револьвер.

– Выходит, ты решил мне довериться?

– Это значит, что если я не могу верить тебе… то больше ничто не имеет смысла.

И столько страдания звучало в голосе молодого человека, что Кит затопила волна сочувствия. По его помертвевшему лицу и дрожи в руках было видно, что он не удивится, если в следующее мгновение оружие, которое он отдает, будет обращено против него. Сколько же должен был вынести этот человек, чтобы дойти до такого отчаяния?

Медленно взяв, револьвер, Кит отложила его на ручку кресла, стоявшего рядом, и рухнула на диван как подкошенная, словно ноги перестали ее слушаться.

– Что все это значит, Рейс? – прошептала она.

Тот, сунув руки в карманы халата, подошел к дивану и сел напротив. Сквозь материю Кит заметила, как он сжал кулаки.

– Почему ты звонила Уитни?

– Это не я. Это он позвонил мне.

– Зачем?

– Какое отношение имеет это ко всему происходящему? И что вообще происходит? Откуда ты знаешь доктора Уитни? И, в конце концов, работаешь ты в Центре или нет?

Рейс машинально провел рукой по волосам.

– Кит, я не могу сказать тебе ничего, кроме того, что уже сказал.

От волнения девушка вскочила на ноги.

– Ты! Да знаешь ли, кто ты такой? Самый упрямый, безмозглый, и невыносимый мужлан, которого я когда-либо встречала в жизни!

Рейс испуганно заморгал.

– Целый букет обвинений… Из уст такого нежного создания!..

– Да ты меня вовсе и не слушаешь! – огрызнулась она, наступая на него. – Я убиваю целую неделю, готовя, штопая, стирая, тратя за два дня месячную норму воды. Рискую разбиться на спуске с горной дороги, заставляю себя строить глазки этому типу Лену, выбиваюсь из сил, отыскивая тебя возле этих проклятых отмелей, как последняя дура поддаюсь твоему идиотскому поцелуйчику, и после всего этого ты сидишь здесь и разглагольствуешь о том, что ничего, видите ли, не можешь мне сообщить!

Вначале он сжался от ее гневной тирады, но при последних словах оживился.

– Как последняя дура поддаешься чему?..

Кит залилась краской. Надо же, из всего, что она выдала, он выловил самую дурацкую оговорку.

– Не будем об этом, – торопливо проговорила девушка, порываясь встать, но он поймал ее за руку и остановил.

– Куда ты, солнышко?

– Пусти, – потребовала она, избегая его взгляда.

– Это действительно был такой идиотский поцелуй?

Она пыталась протестовать, но он нежно притянул ее к себе.

– Понимаешь, для меня он не был идиотским пояснил он негромко. – Скорее… восхитительным.

Кит постаралась вывернуться, но сама не заметила, как оказалась сидящей у него на коленях. Только сейчас девушка поняла, что под халатом у него ничего нет, и воспоминания прошлой ночи, когда в свете луны она укладывала его почти обнаженного в постель, лишили ее самообладания.

– Если ты и была дура, то не больше, чем я, когда мечтал о тебе, – чуть слышно сказал Рейс, и от его голоса у нее стала кружиться голова. Она приказала себе немедленно встать, высвободиться из его объятий, но тело отказывалось выполнять приказ.

– Ах, солнышко, – пробормотал он, прижимая голову Кит к плечу и ласково целуя ее волосы, шею…

Девушка вздрогнула и слегка вскрикнула:

– Нет!

– Ты права, – сказал он, обдавая своим жарким дыханием. – Это безумство. Я не имею никакого права… но сумею остановиться, Кит.

И, отыскав ее губы, слегка коснулся их. Его мягкое и нежное прикосновение наполнило се таким сладостным трепетом, что все терзающие ум вопросы мгновенно куда-то исчезли.

Рейс шевельнулся, и Кит почти всхлипнула, испугавшись, что сейчас он отпустит ее и вместе с этим исчезнет то новое чудесное ощущение, которое охватило ее. Но он крепко прижал Кит к себе и так пылко поцеловал, что ей показалось, будто она вот-вот растает в этом упоительном поцелуе.

– Рейс!.. – Она в изумлении посмотрела на него.

– Да, солнышко?.. – Голос у пего звучал хрипло, глаза потемнели и казались похожими на сапфиры.

Кит прижала голову к его груди, не совсем понимая, что с ней происходит. Минуту назад этот человек держал се под прицелом револьвера, обвиняя Бог знает в чем, а сейчас целует ее с такой страстью, подобно которой она никогда прежде не знала.

– Да, не знала, – прошептала она, не заметив, что уже говорит вслух.

– Что не знала?

Словно прочитав се мысли, Рейс улыбнулся.

– Этот поцелуй не был идиотским? – Кит покраснела.

– У тебя несколько… ошеломленный вид.

– Меня так никто не целовал, – просто сказала она.

– Тебя? Такую красавицу? – Рейс вытаращил на нее глаза. – Это притом, что тебе… сколько, двадцать два, двадцать три?.. Ты хочешь сказать, что тебя никто никогда не целовал?

– Тебе не следует так говорить, – гневно проговорила девушка. – Кроме того, я не говорила, что никогда в жизни не целовалась. Я не какая-нибудь там… наивная девственница. Даже была однажды помолвлена. Но меня никто не целовал… так, как сейчас.

– С кем же, черт возьми, ты была помолвлена, с евнухом? – пробормотал он.

– Я бы не сказала.

– Так что же у тебя с ним не сложилось?

– Ничего. Или все. Если бы ты поговорил с ним, он бы, вероятно, изложил свои претензии на целый лист. – Кит вздохнула. – Извини, но стараюсь больше не думать об этом. У Гэри были в жизни… другие приоритеты, в этом, наверное, все дело.

– Он просто глупец, если ты не стояла первой в списке его приоритетов.

– О нем можно сказать всякое, но глупцом он никогда не был.

– Тебе чертовски повезло, – фыркнул Рейс, – что ты не вышла за него замуж, если он не способен был даже поцеловать тебя по-настоящему.

– Дело вовсе не в этом, – небрежно бросила Кит, пытаясь скрыть смущение. – Я порвала с ним потому, что он не любил Гуса.

– Ты знаешь… – Вопреки ее ожиданию Рейс не засмеялся. – А я тебя понимаю. Ты слишком предана дружбе, чтобы изменять ей.

Кит недоверчиво посмотрела на его, ища подвоха, но Рейс был совершенно серьезен. Напряжение спало, и она снова прильнула к его груди.

– Я что-то не так сказал? – спросил он вдруг. Ой, от него невозможно было укрыться…

– А, солнышко?

– Ты и сам все знаешь, – сказала она с вздохом. – Тебе не надо было говорить, будто я красивая.

– Да, пожалуй.

Кит замерла, не зная, как расценить его ответ. Она подумала, что, открыв ему самую сокровенную страницу своей жизни, вправе рассчитывать на ответную откровенность.

– Когда я впервые увидел тебя, – сказал вдруг Рейс, – ты шла вдоль ручья вверх по склону. Наверное, одна из местных девчушек, подумал я, сбежала из школы. Потом ты сняла куртку, чтобы сесть на камень, и я понял, что ты совсем не ребенок. Затем ты сняла с головы шляпу, и солнце заиграло в твоих волосах… как огонь… горячий и красный. Но вид у тебя был такой грустный, что мне захотелось…

Он не смог дальше говорить, и дрожь в голосе выдала его волнение.

– Вначале я не понял, где ты живешь, и стал следить за тобой. Но однажды увидел, как ты выкладываешь на стол только что испеченные рогалики… и оставляешь дверь открытой. Ты ведь специально так сделала, правда?

Она кивнула, а Рейс засмеялся.

– Ты словно знала, что я не смогу удержаться, почувствовав их восхитительный аромат. – Молодой человек улыбнулся. – Тогда же я впервые воочию увидел Гуса и понял, насколько мне повезло, что я до сих пор не имел с ним дела. Хотя на следующий день он меня чуть не съел.

– Он просто хотел…

– Тсс! Я все понимаю, – мягко прервал ее Рейс.

Кит уютно устроилась в нежных объятиях.

– Кит!

– А?

– Что нужно было от тебя Уитни?

– Так все это было только для этого? – Страшное подозрение обожгло девушку. – И ты целовал меня только для того, чтобы я расслабилась и ответила на твой вопрос?

– Что за ерунда?

Кит промолчала, на лице ее против воли появилось холодное и брезгливое выражение.

– Кит, я ни о чем подобном не думал. Просто хотел тебя поцеловать… с того самого дня, когда впервые увидел у ручья. Кит, ну, пожалуйста,… Я и без того слишком втянул тебя в это дело.

– Это точно, – сухо бросила она.

Девушка осознавала, что их объяснение может положить конец тем чувствам, которые только что возникли между ними, но она должна была дать ему понять, что никому, даже ему, не позволит себя использовать.

– Он хотел помочь мне с книгой отца, – проговорила она ровным и бесстрастным голосом.

Рейс нахмурился.

– То есть?

– Я позвонила в Центр, чтобы поговорить с одним из папиных коллег и попросить его помочь мне е книгой, за которую я только что взялась. Кто-то, должно быть, все передал доктору Уитни, и он сразу же перезвонил мне.

– И предложил свои услуги?

– Не то слово. Он прямо-таки навязывал мне свою помощь.

– С какой такой радости?

– Откуда я знаю? Папа говорил, что он много лет кряду не имел ни одной сколько-нибудь серьезной публикации. Может быть, захотел примазаться к чужой монографии.

– Или примазать монографию к себе, – поправил ее Рейс.

– То есть?

– Рядом с Уитни любой мошенник сойдет за честного человека.

Кит сжала рот, пытаясь сдержать себя от массы возникших вопросов. Рейс настороженно поглядел на нее.

– Ты что-то хотела сказать?

– Ничего.

– Ничего?

– Мне надоело спрашивать и не получать ответа.

– Кит, ведь это же…

– …Ради моего собственного блага. Об этом я уже слышала.

– Но это, в самом деле, так, солнышко. Ты даже не подозреваешь, в какой переплет ты можешь попасть.

Девушка исподлобья глянула на него.

– У меня создается впечатление, что я уже туда попала.

Она вырвалась из его объятий и поднялась, проклиная себя за дрожь в ногах.

– Хорошо. Если мне не желают ни о чем говорить, придется просто верить.

Кит начала расхаживать по комнате, говоря при этом резко и раздраженно.

– Ты знаешь, кто такой доктор Уитни и что от него можно ждать. Это раз. Слышал о моем отце. Это два. Из твоих высказываний становится ясно, что ты работаешь или, по крайней мере, имеешь какое-то отношение к Агроцентру. Это три. Мне продолжать?

– Кит!..

– Из твоей, мягко говоря, бурной реакции на звонок доктора Уитни следует, что последний так или иначе причастен к передряге, в которой ты оказался. Упоминая о своем шефе в крайне уважительном тоне, можно сделать вывод, что он и доктор Уитни, совершенно разные люди. Но после всего сказанного ты почему-то не спешишь позвать его на помощь.

– Я…

– Из чего можно сделать вывод, что он не способен тебе помочь.

– Хватит!

По тому, как он сказал, Кит поняла, что попала в точку.

– Значит, я угадала? Может быть, доктор Уитни поймал тебя за каким-то делом… а теперь хочет убить?

– Черт побери!

Рейс так молниеносно вскочил, что Кит невольно отпрянула.

– Мне ни за что не следовало сюда возвращаться. Наверное, лучше бы сейчас уйти на все четыре стороны, испариться, словно меня и не было.

– Что же тебе мешает?

В голосе Кит звучало сдержанное любопытство.

– Упрямство, – пробормотал он, пожимая плечами.

– Промах. Попробуй снова. Ты можешь быть упрямым, как баран, но только когда стремишься избавить меня от своего присутствия, а никак не наоборот.

– Тогда безрассудство.

– Безрассудство? – повторила Кит.

– Да, – сказал он тихо, – потому что я не могу вынести, зная, что ты думаешь обо мне, и готов выложить тебе все как на тарелочке, только бы ты не глядела на меня таким уничтожающим взглядом.

– Раз так, выкладывай, – облизав пересохшие губы, проговорила Кит.

Теперь настал его черед метаться по комнате, поглядывая на серое утро за окном. Наконец он остановился.

– Не могла бы ты сказать мне сначала?..

– Что? – спросила она.

– Кто такой Лен?

Кит изумленно уставилась на него.

– То есть? Рейс обернулся.

– Ты сказала… что вынуждена была строить ему глазки…

– Ах, это! Я наткнулась на него у озера, когда отправилась на твои поиски, и мне нужно было каким-то образом от него отвязаться. – Кит поморщилась. – Этот золотой мальчик понимает лишь язык флирта, к сожалению. Кстати, он сын Портеров, владельцев здешнего универмага.

– И он там работает? – Кит расхохоталась.

– Не сказала бы. Иногда он действительно им помогает, но для человека с юридическим дипломом это не занятие, как сказал бы Лен.

– Ты говоришь – золотой мальчик?

– Так его окрестили местные. Высокий красавец-блондин, удача века, как говорят о нем родители.

– Судя по рассказу, так оно и есть.

Кит резко подняла голову, смятение появилось в его голосе.

– Если ничего не делать, можно назвать удачей, то… Только зачем нужно было получать диплом Школы нрава в Беркли, если ты им даже не пользуешься?

– Беркли? Он окончил Беркли?

– Да. А что?

– Да так… Интересно…

– Ты опять мне зубы заговариваешь?

– Ни в коем случае!

– Тогда где твой обещанный рассказ? С чего это вдруг доктору Уитни так не терпится увидеть бумаги моего отца?

– Бумаги? – нахмурился Рейс.

– Да, – с плохо скрываемым нетерпением ответила она. – О них мы собственно и говорили.

– Ты же запоминала о книге?

– Ну конечно, отец набросал план будущей монографии, но дальше этого продвинуться не успел. Я одна не в силах разобрать эти материалы, потому что ничего в них не понимаю. После ухода на пенсию папа привез домой, наверное, несколько тонн документов, и без посторонней помощи мне их даже не отсортировать.

– Боже мой! Бумаги доктора Кэмруна, – прошептал Рейс. – Как я сразу не догадался? Я до сих пор толком не осознал, что ты… дочь доктора Кэмруна. Так вот, за чем они охотятся!

– Кто? Рейс, о чем ты?

– Я про Уитни. Ему нужны бумаги твоего отца. Он, вероятно, подозревает, что в них есть компрометирующие его материалы.

– Рейс!

Ее возмущенное восклицание вывело его из состояния шока.

– Уитни, – мрачно сообщил он, – замешан в довольно грязных делах. Под прикрытием Центра он проводит свою собственную программу.

– И что? Как глава Центра, он вправе определять направления его деятельности.

– Это не та работа, на которую может дать санкцию университет, можешь мне поверить.

Кит уставилась на него.

– Что же, он марихуану там выращивает? – Рейс усмехнулся.

– Бери выше.

– Ты хочешь сказать, что это серьезнее, чем незаконное производство наркотиков?

– Да. Намного.

– Но как же под носом Калифорнийского университета он проворачивает такие дела?

– Это долгая история, солнышко. Я сам вышел на нее чисто случайно.

– Ты поймал его на месте преступления?

– В известном смысле… Я нашел одну ниточку, мои шеф– другую. Когда мы все сопоставили, то выяснилось, что в руках у нас бомба.

– Так ты все-таки работаешь в Центре? – Рейс беспомощно пожал плечами.