Текст книги "Иштар Восходящая"

Автор книги: Роберт Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

«Неприличны ли эти соски?», любил вопрошать у своей аудитории Ленни, держа в руках разворот «Плейбоя». «Я вот думаю, что эта детка чертовски хороша», без обиняков мог бы добавить он, «и смотрится она на фоне сирени просто ммм-ммм… По вашему, это грязно?» Некоторые зрители хохотали бы и аплодировали, другие бы возмущенно покинули клуб. Они могли бы спросить себя позже, с искренним смущением и болью: «Почему он так унижается, чтобы только вызвать смех?». А потом они спрашивали снова, о тех детях из Беркли: «Почему они обязаны использовать эти мерзкие слова?».

Тема эта с логикой не имеет вообще ничего общего. Легко смеяться над теми, кто считал, что грудь Джейн Расселл нависала в 1940-е как Дамоклов меч над всей западной цивилизацией, над теми, содрогавшимися при виде абсолютно обнаженной груди Мэрилин Монро на календарях 50-х, или теми, кто чувствовал, что Ленни Брюс, произносящий на сцене «членосос», представляет колоссальную опасность для общества и его немедленно нужно изолировать. С другой стороны, культурные изменения следовали в совокупности, и если обнаженная грудь не послужила причиной захвата индейцами правительственных офисов, чтобы в прессу попала конфиденциальная информация, грудь, тем не менее, была частью схемы, указывавшей на изменения в общем курсе развития общества. В конце концов, момент истины наступил, разрушив тщательно выстроенные баррикады лжи. Давайте посмотрим на выступление Ленни Брюса:

Пока все моралисты и ханжи поддерживают Лас-Вегас в качестве развлекательной столицы мира, давайте предположим, что интересного для нас в постановке страстей господних или выставке Моне или в выступлении Нью-Йоркского Городского Балета с Юджином Орманди в качестве ведущего. Все это замечательно, но что же для нас прелестнее всего?

«Сиськи и задница»

Прошу прощения?

«Сиськи и задница», «это для нас прелестнее всего».

Только сиськи и задница?

«Нет, еще и команда апачей между ними для равновесия».

Так, хорошо, ну а вторая главная прелесть?

«Больше сисек и задниц».

А третья?

«А это всё, сиськи и задницы, да побольше».

То есть ты хочешь сказать, что журнал Life мог бы посвятить целых три страницы одним лишь сиськам и задницам?

«Ну конечно, прямо рядом со статьями Билли Грехэма и Нормана Винсента Пила».

Ок, может, так оно и есть, однако ты не сможешь поместить «Сиськи и Задницы» на обложку.

«Почему нет?»

Потому что это будет вульгарно и непристойно, вот почему.

«Это сиськи вульгарны и непристойны?».

Тебе не удастся подловить меня, приятель. Это всего лишь слова. И их не должны видеть дети.

«Твои дети когда-нибудь видели сиськи?»

Я говорю тебе, что это только слова.

«А я тебе не верю. Для тебя „женское“ значит „грязное“, потому что я незаметно заменил мои слова на Tuchuses и Nay-Nays»[28]28
  «Tuchuses» на идиш означает «задница», «Nay-Nays» – «большие груди» – прим. переводчика


[Закрыть].

Так чуть лучше.

«Так, это уже интересно. Значит, ты не против еврейских идиом, но против идиом англосаксонских. Ладно, давай будем проще, латынь: „Gluteus maximus и Pectorales majores“».

Вот теперь нормально.

«Ага, а schmuck („чмо“)? Ведь это латиница. Тоже непристойно?»

«А эти парижанки с их французскими задницами и сиськами – разве они не произведения искусства? Если мы не сможем заработать на этом достаточно денег, попробуем устроить японское шоу голых девок, ведь кто, кроме грязных японок, согласится демонстрировать свои ягодицы? Это отпустит нам все грехи: и духовные и политические. Можем даже пригласить хор Нормана Любоффа, чтобы они исполнили Помни Перл – Харбор. И потом, если мы и на этом не поднимем хороших деньжат, тогда попробуем совместить современность и патриотизм: Американские сиськи и задницы. Сиськи Бабушки Мозес и задницу Нормана Рокуэлла…»

(Рисуй, задница моя. Если ты можешь рисовать, то рисуй, задница моя. Задница моя, ты можешь рисовать.)

Позже они получат большие соски на обложке и, быть может, поэтому вы ратуете за надпись «Только для взрослых», так как стыдитесь сказать вашим детям, что вы покупаете и используете всякие эротические штучки, возмещая потерю дающей жизнь материнской груди.[29]29
  Ленни Брюс. Как грязно выражаться и оказывать влияние на людей (New-York: Playboy-Press, 1965).


[Закрыть]

После 45 минут такой гештальт-терапии свободных ассоциаций между явным победителем и явным побежденным, обычная аудитория cлишком ослабла, чтобы просто смеяться. Они были злы, печальны, чувствовали себя виноватыми, и уже готовы были разрыдаться в перерывах между взрывами хохота, так до конца и не прочувствовав и не поверив в то, о чем им сейчас говорили. Среди всех, атаковавших стремление к подчинению в 60-е, Брюса преследовали буквально до смерти, потому что подавление все-таки оставалось сильно, несмотря на полные залы людей, которые над ним смеялись.

Глава 6. Открытая грудь и стремление обладать ею

Полинезийцы, которые обычно вполне открыты в том, что касается секса, не желают обсуждать эту тему подробно с европейцами. Это можно понять как своего рода скромность, которая заметна у пожилых женщин племени, прикрывающих грудь, когда приезжает европейский доктор, хотя обычно верх тела у них обнажен.

Дональд Маршалл, Ra’ ivavae[30]30
  New York, Doubleday, 1961


[Закрыть]

Один мой друг как-то видел, что соски его девушки испускали голубые лучи. В этот момент он сам был под ЛСД.

«Интересная галлюцинация» – отреагировал я, когда он рассказал мне об этом.

«А я вот не уверен…» – ответил он.

Нет, мы, конечно, не собираемся принимать его всерьез; мы все прекрасно знаем, что кислотники готовы поверить во что угодно. Даже если русские парапсихологи будут нам показывать фотографии ауры вокруг человеческого тела; даже если Вильгельм Райх будет заявлять, что смог открыть эту ауру с помощью усовершенствованного телескопа, который он назвал оргоноскопом. Нет, хватит с нас подобных спекуляций, мы отнюдь не рвемся сдавать членский билет гильдии интеллектуалов и во всю прыть устремиться в лагерь оккультистов. Пока нет.

Но вообще очень интересно сравнить этот наркотический опыт с экспериментом теолога Алана Уоттса, который в ходе легального опыта с ЛСД видел странные лучи на небе за холмом. На следующий день он вернулся, чтобы взглянуть на то, что было на другой стороне холма, и обнаружил там, как ни странно, радарную установку. Осмелимся ли мы попробовать ЛСД просто развлечения ради, учитывая, что д-р Уоттс смог с помощью него увидеть обычно невидимые лучи радаров? Возможно, стоит вообще устраниться от таких гипотез, даже если бесенок внутри нас заставляет процитировать в этой связи отрывок из книги Патрика Тревор-Ропера Мир сквозь затуманенный взгляд:

Мескалин и другие галлюциногены, возможно, являются причиной нарушений в «ассоциативных волокнах» затылочной доли головного мозга, которые отвечают за преобразование бессознательного рассудочного образа видимого мира в результат сознательного восприятия, изменяя его в соответствии с нашим опытом и потребностями так, чтобы он укладывался в привычные схемы, со всеми атрибутами, которые мы полагаем неотъемлемыми для данного объекта. Мескалин же позволяет нам увидеть гораздо более верный образ предмета, чем тот стереотип, который мы обычно воспринимаем. Он также дает нам возможность увидеть настоящий цвет тени – на снегу она синяя, отбрасываемая красным объектом, она становится зеленой, и так далее…

Так мы можем зайти довольно далеко и обнаружить себя как-нибудь в компании Уильяма Блейка, художника и поэта, который разговаривал с ветхозаветными пророками и видел ангелов; безумный Блейк – величайший из наших поэтов, но последний человек, которого стоит спрашивать о том, что такое реальность – ему принадлежит фраза «Дурак видит не то же дерево, что видит мудрец» (Были ли его деревья типа тех, что рисовал Ван Гог, или еще более странными?). Однако мы нашли причины поверить, что фрейдовский оральный тип видит не ту же грудь, что анальный, но к какому типу людей мы можем отнести тех, что видят соски, сияющие голубым светом? Ответ: те же самые, что видят нимб над головой. Углубляться дальше по этой сомнительной дороге мы, впрочем, не будем. Давайте только предоставим Блейку пару слов и оставим его наконец. «Голова – это гордость», однажды написал он, «сердце – это Чувства, гениталии – это Красота, руки и ноги – это Гармония». Мы можем лишь кивнуть головой, соглашаясь с комментарием фантаста Кэрол Эмшвиллер: «Было бы прекрасно жить в обществе, где гениталии действительно считаются Прекрасными». Да, Кэрол, было бы прекрасно…

Было бы не менее замечательно жить и в таком обществе, где грудь считается прекрасной, где половой акт воспринимается как нечто прекрасное, где слово «трахать» было бы не более отталкивающим, чем слово «убивать» – да, для некоторых из нас это действительно было бы прекрасно, но для всех остальных это был бы конец света, конец мира, того мира, что они знают. А в этом, на самом деле, – только в этом, а не ангелах Блейка, душах Донна, магнетизме Паунда, голубых лучах моего кислотного друга – в этом скрывается корень той гносеологической загадки, которая шизофренически разделяет наше общество на ту сотню, что при открытии топлесс-бара сразу станут его постоянными клиентами, и тот десяток, который будет добиваться его закрытия. Маммалотрия против маммалофобии, вот так-то. Каннибал и христианин, Дионис и Аполлон, йог и комиссар, «история о Шеме и Шоне» «Да, я буду» против «нет, ты не будешь»… Острое лезвие вонзается в сердце и взрезает его снова и снова, снова и снова каждый день, все эти две тысячи лет, породив в результате агонизирующую цивилизацию. Но дикарь еще борется в нас, стремится вырваться на волю…

Что касается женщин с острова Ра’ ивавае, упомянутых в начале этой главы. Что думали они, бросаясь прикрывать куском ткани грудь, когда приезжал «европейский доктор»? Действительно ли они стыдились своей наготы или посмеивались над человеком, который был для них сродни лунатику и сумасшедшему? Скорее всего, и то и другое: Мы верим в то, что делаем, даже когда сомневаемся в этом, что похоже на шизофрению всякий раз, когда мы подчиняемся власти, которой боимся больше, чем любим. «Мы все прекрасные артисты, хотим мы того или нет», однажды сказал Ницше, но это была не лесть, он имел в виду нашу способность обманывать самих себя. Понаблюдайте за людьми, меняющими свою позу, когда по офису проходит босс, и вы поймете кое-что из того, чему Ницше, Фрейд или любой другой глубокий знаток человеческого учат нас. Мы все в какой-то степени полинезийцы и все по-своему прикрываемся, когда мимо нас проходит «европейский доктор». Разница здесь лишь в том, что кто-то из нас больше верит ему, а кто-то больше верит себе.

Табу на обнажение груди в нашем анальном обществе было столь широким, что повлияло даже на язык. Даже сейчас нам трудно свободно обсуждать грудь. (Как пишет Говард Смит в книге «Борьба мистера Кляйна», служащие на фабриках, где производили бюстгальтеры, имели свой собственный сленг для обозначения разных размеров, от «персиков» до «арбузов», однако это лишь смешное и неточное преувеличение, известное немногим). У нас есть роскошный словарь для описания в мельчайших деталях прекрасного женского лица – волосы словно кукурузные поля в Канзасе, глаза синие будто рабочий халат Мерфи, строгий римский нос, полные чувственные губы, маленький волевой подбородок и так далее и тому подобное, весь, короче говоря, набор клише, которые ленивый писатель может заимствовать и создать тот подходящий образ, который хочет видеть в читательской голове. Когда же дело доходит до грудей, мы не можем ничего путного из себя выдавить, кроме невнятного «довольно большие» или «довольно маленькие» и добавить иногда «типа вздернутые» или «типа отвисшие». Сара Рейдман, писавшая для журнала Сексология в 1956 году, предлагает приблизительную научную классификацию четырех основных типов грудей: конические, дисковидные, полусферические и вытянутые – но даже другие сексологи не настроены обсуждать это. Повторюсь: сравнивая богатство нашего словаря в описании какой-то мелкой части лица типа носа с тем, что мы имеем в случае грудей, поневоле задумаешься. Каждому понятно, что автор имеет в виду, обращаясь к римскому профилю, еврейскому носу, свиному пятачку, шнобелю Джимми Дюранте, вздернутому носу, разбитому носу боксера, очаровательному носу кнопкой, «задирающему нос», наконец. Эпитет Конан Дойля «ястребиный» насчет клюва Шерлока Холмса сам по себе так понравился читателям, что ни один актер с носом нормальной формы не решался браться за эту роль. Но это то, что над подбородком. Когда мы опускаемся ниже, наш язык полагает, что с появлением на сцене апостола Павла огни гаснут, после чего нам не дано вообще ничего увидеть.

Впрочем, невзирая на то, что у нас нет нормального ясного языка для «женских материй», антропологи склонны соглашаться с тем, что человеческие самки имеют несколько типов грудей, которые зависят от расовых, климатических и культурных факторов. Мы открыли для себя заново очаровательные груди балиек (которые по классификации миссис Рейдман можно назвать коническими), в то время как вытянутые груди больше характерны для африканских женщин.

Антрополог Макс Бартельс выделил 48 типов грудей, разделив их по нескольким категориям: 1) крупные и пышные; 2) полные; 3) небольшие и плоские; 4) маленькие. В каждой из этих категорий есть подкатегории: I) крепкие; II) мягкие и III) дряблые. Далее они делятся на а) чашеобразные; б) полусферические; в) конические и г) вытянутые. Есть даже особые классификации сосков: 1) чашеобразные; 2) полусферические; 3) почти сферические; 4) дискообразные. В чем ошибка всех этих наукообразных систематик, так это в том, что они избегают затрагивать то, что представляет настоящий интерес для любовников, мужей и подростков, а именно: вкус, чувствительность, тепло и возбудимость. Мы не обладаем подходящими словами для этих концептов, поскольку всегда чувствуем какой-то гадкий привкус, начиная говорить о них.

Поэтому те женщины с острова Ра’ивавае смущались не больше остального человечества. Попытайтесь логически подойти к вопросу должны ли груди – или иная другая часть тела – быть закрытыми либо открытыми. Если вы в основном типичный человек, то результаты ваших размышлений будут просто отражать ваши же амбивалентность и недоумение.

О нудизме, в частности, прекрасно говорило множество ораторов прошлого века, однако некоторые не просто говорили, а действительно перешли в «новую веру». Эталонная работа д-ра Флюгеля Психология одежды перечисляет много мотивов сокрытия частей тела – включая защиту от стихии, в магических и ритуальных целях, идентификации социального класса и так далее – однако он замечает, что большинство наших модных веяний так или иначе разрушает эти мотивы, как будто мы преследуем совершенно иные цели. Две «другие причины», которые Флюгель особенно выделяет: это скромность или стыдливость, т. е. желание скрыть, и, с другой стороны, желание украсить себя, нарциссизм, стремление привлекать взгляды – взаимно противоречат друг другу. Неудивительно поэтому, что женская мода давно стала объектом постоянных шуток; эти самые шутки просто проявление подсознательных импульсов, которые большинство из нас, и мужчин и женщин обычно использует, чтобы, напротив, контролировать бессознательное. Доктор Флюгель, как и профессор Найт Данлоп в своей монографии Развитие и функции одежды, приходит к заключению, что если мы действительно нормальны, мы можем и должны обнажаться безо всякого стыда, как и любые другие животные. Наша одежда, скорее всего, будет первым, что заметят космические пришельцы, и это даст им ключ к пониманию наших социальных механизмов.

Взглянем на когда-то произведшую фурор новеллу Артура Шницлера Барышня Эльза. Героиня, красивая молодая немка, поставлена в положение, когда, чтобы спасти горячо любимого отца от банкротства, ей нужно потворствовать желаниям одного негодяя. Он же, в свою очередь, больше вуайерист, нежели активный любовник, и просит только об одном: часто видеть ее обнаженной. После того, как контракт подписан и отец избавлен от работного дома, Эльза радуется сама и одновременно расстраивает своего любовника, раздеваясь перед ним – и перед другими в том числе – в холле большого отеля (После этого она покончила с собой). Этот сюжет так будоражил наших стариков потому, что фактически разоблачал подсознательно фиксируемую функцию одежды как покрова над тайной, который мог быть сброшен одномоментно только перед одним человеком. Посетители нудистских пляжей точно также расстраиваются, когда видят, что раздевание перед группой людей не имеет того эффекта, как раздевание перед неким избранным человеком.

Таким же показателем иррационального, во многом, отношения к одежде являются вопли, что цивилизация подвергается опасности всякий раз, когда мода меняется слишком резко, особенно если обнажается еще больше тела. В 1930 году, к примеру, землетрясения, сотрясавшие Италию, видными католическими деятелями были соотнесены с появлением вечерних платьев, недавно завезенных из Парижа. По словам д-ра Флюгеля, один римский богослов даже заявил, что Неаполь избежал толчков из-за того, что «неаполитанки сопротивлялись этой богомерзкой моде». Ватикан был, на удивление, менее чувствителен к моральным и метеорологическим последствиям убийств и пыток при правительстве Муссолини в это время, и никто не предполагал, что лидеры рабочих союзов, брошенные в подворотнях с пулей в голове, смогут спровоцировать Всевышнего на ответные повторные толчки.

Относительно нормальные люди, которых все еще довольно много, хотя они всегда и пребывали в меньшинстве – редко оспаривают преобладающее безумие остальных, так как слишком хорошо знают, что этот путь ведет либо в тюрьму либо к смерти. В стране слепцов после казни одноглазого человека люди с двумя глазами быстро учатся потакать интересам слепого большинства.

Но не преувеличиваем ли мы? Братья мои, вдумайтесь немного: книга Дональда Маршалла Ra’ivavae подчеркивает, что эти скромные женщины являются частью культуры, в которой первобытное обозначение сверхъестественной силы tiki можно примерно перевести как «Бог», с большой буквы «Б», что было сделано Туром Хейердалом. Слово это также входит в tikiroa, фаллос, (буквально «длинный предок») и tikipoto, клитор («малый предок»); где titiki или храмовые двери описываются местными как «бедра великой Матери Земли»; где религиозные церемонии традиционно заканчиваются, также как и в ранних европейских или азиатских материнских культах, совокуплением жреца и жрицы, которые затем натирают спермой голову, чтобы им сопутствовала mana (удача, благословение). При появлении европейского доктора они закрывали груди – как какая-нибудь пьяная деревенщина, рассказывающая своим дружкам скабрезную шутку, сразу понижает голос, завидя на улице преподобного отца. Как и актриса вроде Ланы Тернер вынужденная, несмотря на свои хорошо известные любовные похождения, произносить на экране диалоги, подразумевающие, что ни она, ни другие актеры, ни сценарист, вообще никто в этом мире не подвергает сомнению сексуальные идеи кардинала Спеллмана. Радикальные психологи вроде доктора Филлиса и Эберхарда Кронхаузена совсем недавно, в 1951 году, вырезали слово «трахаться» из какого-то порнографического издания, осмотрительно заменив его словом «близость». Циники здесь могут сказать, что мы относительно недалеко ушли от примитивного стиля мышления; хотя вообще трудно сказать, когда, посмеиваясь над примитивными фантазиями, мы сами начинаем их разделять.

(Слышали когда-нибудь про императора Нортона? Джошуа Нортон, английский иммигрант, попытавшись заняться бизнесом, прогорел, случилось это в Сан-Франциско в 1850-е годы. В 1861 году он вернулся в старой армейской униформе и цилиндре, провозгласил себя императором Соединенных Штатов, протектором Мексики, и начал выпускать собственную валюту. Сан-Франциско тогда, как и сейчас, был городом с причудами и вовсю над ним посмеялся; рестораторы хотя и отказывались принимать его странные деньги, однако объединились с другими дельцами и стали ему покровительствовать, только, разумеется, после того, как он стал местной туристической достопримечательностью. В конце концов несколько газет опубликовали его абсурдные воззвания и открытые письма Аврааму Линкольну и Королеве Виктории. В каком-то смысле пик его карьеры пришелся на одну ночь, когда несколько бригад ночных патрулей решили сжечь Чайнатаун: император встал перед ними, опустил голову и тихо начал молиться. То, что сначала казалось шуткой, в итоге спасло немало человеческих жизней и Чайнатаун остался цел. Когда в 1883 году Нортон Первый умер, на похоронах его присутствовало 30 000 человек. Он оказался причислен к когорте святых Principia Discordia, уже упомянутой выше, и возможно, что в прошедшие после его смерти сто лет не раз говорили, что хоть он и вел себя как сумасброд, это не дает нам права выносить ему приговор).

Братья мои, лучи лучами, ауры аурами, но в грудях определенно есть что-то пугающее, раз на них наложено семьдесят семь табу. И если нам кажутся странными наклонности кардинала Спеллмана, мы можем вспомнить об одном страшно занятном персонаже по имени Джек Потрошитель и одну его записку, адресованную Скотланд-Ярду. Пришла она в коробке вместе с грудью, которую Джек вырезал у своей последней жертвы: «Надеюсь, вам это понравится», обычным своим игривым тоном приписал Джек, «Я съел еще одну…». Старый Кожаный Фартук, как называли его проститутки, всегда творил с телами своих жертв то, что репортеры уклончиво называли «немыслимыми увечьями». Это, разумеется, совпадение, что среди всех знаменитых убийц (за исключением политиков) имя его знакомо буквально каждому. Заявить, как поступают обычно фрейдисты, что оральный садизм Джека (как и его специфическое чувство юмора) есть выражение того разочарования, что чувствуют в той или иной степени все современные мужчины – это несмешной бред, в который могут верить только сами фрейдисты. Давайте обратимся к тем людям, которых в симпатиях к Фрейду никак не заподозришь – к феминисткам и их защитникам; в февральском номере MS. Journal за 1973 год была статья о тех вещах, которые мужчина обязан представить себе и с которыми он должен быть готов столкнуться. Автором статьи был некий Уоррен Фаррел. Процитирую одно место о том, с чем вы должны будете столкнуться в первую очередь:

Моя первая мысль о женщине. Она лишь сексуальный объект, ты учишься быть «выше» нее, к ней же развивается презрение.

В таком вот направлении авторы MS. Journal обычно и копают. Они знают, что мужчины воспринимают женщин прежде всего как объекты, ощущают над ними свое превосходство и пренебрежительно к ним относятся. Любое предположение, что такое отношение может быть проекцией на часть их собственного мужского естества немедленно отвергается с далеко не аристотелевской логикой, мол, проекция это все фрейдовские выдумки, а сам Фрейд был грязной шовинистской свиньей.

Я не собираюсь, конечно, утверждать, что нет таких мужчин, которые бы не относились к женщине с долей презрения. Они есть, но их немного, и я могу на основании собственного опыта сказать, что, оценивая степень этого презрения, можно довольно точно предсказать, как долго они подвергались воздействию конвенциональных религиозных доктрин в детстве. Это не был какой-нибудь революционер-либертин, заметивший, что «женщина есть лишь мешок навоза»; это был христианский теолог, один из ранних и важнейших отцов церкви, Ориген. Это не были Фрейд или Кинси или другие «мужланы от науки» (по собственному определению женщин-ученых), кто сказал: «Каждая женщина должна страдать от стыда лишь при одной мысли о том, что она женщина»; это был святой Климент Александрийский. Это не были Чарльз или Вильгельм Райх, завещавшие нам благородное утверждение «Только мужчина создан по образу и подобию Божьему, из чего следует, что женщины должны быть подобны рабам»; это Грациан, величайший католический авторитет 13 века. Эти мужчины не были сластолюбцами или активными гетеросексуалами; все они дали обет безбрачия, как и святой Фома Аквинский, написавший «Женщина есть субъект согласно закону природы…Женщина принадлежит мужчине по слабости как умственной, так и телесной».

Я не знаю, кто здесь мудр, а кто нет, однако эти мужчины точно видели не те же самые груди, что вижу я. Они определенно не были женоненавистниками, что бы это ни значило; они были уверенными противниками пола вообще. Женщин они презирали потому, как подробно объясняет Святой Августин, что те вызывают у них чувства (сексуальные или напротив), они же настроены уничтожить чувства на корню либо полностью подчинить их силе воли. Я не думаю, что они все надеялись научиться двигать ушами или музыкально испускать газы, как делал Адам, но они хотели изгнать сервомеханизмы организма («Призрачного капитана» Фуллера) прочь из тела и стать полноправными владыками плоти. Сделать это, однако, невозможно; нервная система складывалась в процессе эволюции таким образом, что одна ее часть является непроизвольной, а другая подчиняется командам мозга, то есть является произвольной. Почтенные отцы столкнулись с глухой стеной биологических законов и пытаются с помощью Божьей перелезть на другую сторону. Неудивительно поэтому, что тон их звучит слегка истерически.

Но с другой стороны, нормальный мужчина, который не разделяет церковных воззрений на природу женщины, не может испытывать к ней презрения, за исключением тех случаев, когда его раннее воспитание проходило под влиянием таких антисексуальных доктрин. Факт остается фактом – основной показатель нормальности мужчины в нашей культуре это не презрение к женщине, а двусмысленное к ней отношение. Попытки прийти к компромиссу между естественной любовью к другой половине человечества и параноидальными идеями идут из религиозного обучения. Нет никаких антропологических или биологических доказательств, что нежность и любовь являются лицемерием либо неким социальным требованием; эти качества появляются у животных еще на ранней стадии эволюции и свойственны они в той или иной форме каждой человеческой культуре. Это неотъемлемая часть мужского бытия вообще. Отвращение к женщине же – поздний продукт, существующий лишь в тех религиях, в которых понимание мира расколото на две части и существует поклонение «высшим» (умственно контролируемым) аспектам, при этом автономные саморегулирующиеся системы приравниваются к «низшим». Попав в эту ловушку, некоторые мужчины начинают страдать параноидальными галлюцинациями в отношении женщин, также как голодающим всюду чудится пища, или у тех, кто предпочитает кормить детей по графику, складывается искаженное мнение о грудях.

Циничная мужская поговорка «Ты не можешь жить с женщиной, но ты не можешь жить и без нее» это компромисс между христианским женоненавистничеством и биологическими потребностями. Вернее будет сказать, что ты можешь или любить женщину или ее ненавидеть – оставаться к ней полностью равнодушным практически невозможно. По уважительным эволюционным причинам мужчина осведомлен о женщине ровно настолько, насколько он разбирается, к примеру, в чайниках, зонтах или изменениях погоды, однако это знание оказывает влияние на все уровни его бытия, осознает он это или нет. В качестве примера приведу эксперимент, который вы можете как-нибудь провести –

Возьмите магнитофон, газету, красивую молодую девушку (которую спрячьте где-нибудь) и друга-мужчину. Скажите ему, что вы проводите эксперимент, но в подробности не вдавайтесь. Он должен громко читать газету, пока вы записываете его голос на пленку; девушка на данный момент еще не появляется. Через пару минут введите ее в комнату и попросите подождать, а другу скажите, чтобы продолжал читать еще несколько минут. Результаты будут довольно забавными, и вы сразу уловите разницу в его голосе, хотя он этого и не почувствует. Позже вы можете прокрутить пленку назад, чтобы он тоже услышал различия в тоне своего голоса до появления девушки и после. Что же произошло? При появлении девушки в комнате голос его приобрел глубокие, еще более заметные «мужские» интонации, хотя он сам сознательно этого не делал. В большинстве случаев мужчина будет несколько смущен и удивлен и одновременно очень заинтригован этой разницей.

Феминистками эта разница называется «сексизмом» и смело приравнивается к расизму. В конце концов, говорят они, ваше настроение ведь очевидно меняется, когда в комнату входит негр, а это и есть самый настоящий расизм, сознательный или бессознательный. Отсюда следует, что перемена в настроении, когда в комнату входит девушка, есть также форма дискриминации – ergo «сексизм».

Этот вполне правдоподобный аргумент сподвиг великое множество радикальных и либерально настроенных мужчин на попытки снять с себя обвинения в этом самом «сексизме». Андеграундная пресса и феминистские журналы 1970-х были битком набиты признаниями и покаяниями этих несчастных: как же они заблуждались, и что до сих пор они в какой-то степени «сексисты», и умоляют всех и каждого простить их за это. Либералы и радикалы оказались особенно восприимчивы к чувству вины и всюду искали прощения (почти все они были оральными по структуре личности, также как консерваторы в абсолютном большинстве анальные личности), и было бы забавно, если бы получилось убедить их, что фототропный глазной рефлекс (тот, что заставляет зрачок расширяться, когда вы входите в темную комнату из ярко освещенной) это также следствие стыдливости и извращения, поэтому он должен быть устранен. В течение нескольких месяцев вся их периодика была бы полна стыдливых признаний в попытках совладать с «безусловным вуайеризмом» (как бы назвали этот безобидный рефлекс) и просьб всех вокруг простить их за то, что попытки так успехом и не увенчались.

Давайте будем максимально честны. «Я сказал то, что я сказал; я не говорил того, чего не говорил», всегда повторял граф Коржибски, семантик, тем людям, которые неверно истолковывали его слова. Экономическая дискриминация женщин вполне рентабельна, также как рентабельна экономическая дискриминация негров, и обе будут продолжаться до тех пор, пока не перестанут быть таковыми. Обе будут падать до нуля пропорционально степени организованности и готовности женщин и негров бороться за свои права, делая дискриминацию их невыгодной – точно также как эксплуатация рабочего класса снизилась пропорционально обретению рабочими союзами такого влияния, чтобы с ними начали считаться.

Дискриминация далеко не всегда имеет половой подтекст. Белые американцы не испытывали особенного сексуального интереса к негритянкам или мексиканкам, однако использовали их, потому что это было экономически выгодно. Мужчина, лишенный любых сексуальных побуждений, (т. е. евнух) может, тем не менее, использовать женщину на рынке труда так же, как нормальный мужчина использует ее в ином смысле. Попытка проследить подавление женщины до сексуальных притязаний и наивные надежды избавиться от эксплуатации, избавившись от этих сексуальных притязаний – глупость, сравнимая с мнением, что, если работодатели откажутся от своих маленьких увлечений (искусства, спорта, хобби и чего-нибудь еще) то смогут лучше платить своим работникам.