Текст книги "Будни контрразведчика "

Автор книги: Роберт Тронсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

6.
ЛЮДИ И ИХ ТЕНИ.

Рональд озабоченно вздохнул. Сегодня он был сам не свой.

– С-тире-точка-тире-точка, – уныло бормотала Скромница. – Ну и задаст же он мне, если я этого к вечеру не выучу!…

Тут дверь распахнулась, и через комнату в свой кабинет пронесся Хаббард-Джонс, новый Хаббард-Джонс.

– Бейтс! – завопил он из «святилища». – Идите сюда.

Рональд встал, предчувствуя скорый конец своей карьеры контрразведчика. Скромница посмотрела на него с состраданием.

Рональд с трепетом представил себе, как шеф, приняв гитлеровскую позу у нового шведского письменного стола, учинит ему жестокий нагоняй. Вместо этого, к своему превеликому изумлению, он увидел, что Хаббард-Джонс притаился на четвереньках в углу у нового итальянского бара.

– Поглядите в окно! Быстро!

Рональд повиновался с некоторой опаской: а вдруг по дороге к окну шеф тяпнет его за щиколотку, как бешеный пес.

– Что там происходит, Бейтс? Да встаньте так, чтобы вас не было видно, идиот!

Рональд отпрянул в сторону.

– А теперь доложите, что там делается, – все подробно!

– Ничего особенного. Рабочий из соседнего гаража разговаривает с девушкой…

– Кому это интересно, остолоп? Что-нибудь необычное? Двоих мужчин не видно?

– Двое каких-то стоят, но ничего особенного в них нет.

– Один косоглазый, в клетчатой кепке и комбинезоне?

– Да.

– А другой очень высокий, в темно-синем макинтоше? Закодируйте их, – приказал Хаббард-Джонс, вспомнив один учебный фильм.

– В кепке – «Красный – один», в макинтоше – «Красный – два», без запинки откликнулся Рональд, вспомнив этот же фильм.

– «Красный – один» идет к телефонной будке.

– Ясно, Они ходили за мной по пятам все утро.

Хаббард-Джонс потянулся к бару за бутылкой виски, сделал большой глоток и устроился на ковре поудобнее.

– Как же вы не понимаете, Бейтс? У нас были огромные затраты на расширение отдела. Вы, верно, думаете, что я швыряю деньги на ветер, а ведь это необходимо по ряду веских причин.

– Вы хотите сказать, что они хотят выяснить эти причины?

– Именно! – Виски и богатое воображение помчались наперегонки. – Именно! Выслеживают. Они не дураки, эти русские, а может, китайцы. Они вмиг пронюхали: здесь что-то затевают. Не сводите с них глаз, мне надо знать каждое их движение.

Хаббард-Джонс говорил и сам начинал себе верить. Все так и есть. Он устроил хитрую ловушку с приманкой, и они в нее попались. Он шантажировал бедного сэра Генри также из патриотических побуждений. Джонс, гроза шпионов, вступил в смертный бой с врагами нации.

Позабыв об опасности, он вскочил и зашагал по комнате, глаза у него горели, и он вдохновенно врал своему доверчивому приспешнику.

– Мы выведем подлецов на чистую воду. «Наши таинственные друзья» из МИ-5 назвали мой план «План Х.-Дж.». Они считают его гениальным, – скромно пояснил он.

– Эй, – Рональд задохнулся от неожиданности. – Они… они фотографируют нас – нашу вывеску, дом!

Крошечный фотоаппарат, который «Красный-один», прикрыв носовым платком, поднес к глазам, развеял его сомнения. Да, за ними шпионят.

– Что вы предпримете дальше, сэр? – спросил он.

Хаббард-Джонс не имел ни малейшего представления о том, что предпринять дальше, но он прибегнул к своей обычной уловке:

– А разве вам неясно, Бейтс?

– Ага… значит, когда они уйдут, то есть если они уйдут, мы должны выследить их, они выведут нас к своей базе.

– Точно! Вы понемногу начинаете соображать, Бейтс.

– Благодарю вас, сэр, ох черт! – Рональд замер в волнении. – Они уходят. «Красный-один»…

Но Хаббард-Джонса словно ветром сдуло. Украв чужой план, он незамедлительно приступил к его осуществлению.

Через мгновение он появился снова. Рональд не сводил глаз с улицы: а вдруг незнакомцы скроются.

– Сэр, они уже на середине переулка. Я пойду за ними.

– Нет, это моя обязанность, – отрезал Хаббард-Джонс. – Я проскользну потайным ходом. Где они сейчас?

– Сворачивают налево. Но вас они узнают, сэр.

– Не волнуйся, я замаскирован.

Рональд обернулся – на его шефе были мятая шляпа, темные очки и засаленный макинтош. В одной руке он держал старый парусиновый портплед, в другой – белую палку, с какими ходят слепцы.

– Им меня теперь не узнать! – прокричал он за дверью, и тут же послышался оглушительный грохот и отчаянный вопль. Должно быть, в спешке Хаббард-Джонс позабыл о коварстве шаткой колонки.

Октябрь был на исходе, но день стоял по-летнему ясный. Осеннее солнце ласково грело плечи Хаббард-Джонсу, который шагал по узким улочкам, стуча белой палкой. Оно не жалело своих лучей и для двух агентов Особого управления, расположившихся на травке в Сент-Джеймс-парке. На скамье неподалеку объект их слежки спокойно ел бутерброд – был обеденный перерыв.

– До чего будет жалко, если старика сцапают, – сказал один из агентов с неподдельным волнением. Я к нему привязался всей душой.

– Точный, как часы, – согласился его коллега. – С ним никаких забот. Хочешь – пойди пропусти стаканчик или еще что, всегда знаешь, где он будет.

– Эх, если бы все такие…

Оба вздохнули, подумав, насколько у них обычно бестолковые и несобранные поднадзорные.

На скамье старик Кроум достал серебряный перочинный ножик и начал преспокойно чистить яблоко. На коленях у него лежала раскрытая газета. И вдруг скамья зашаталась – рядом села толстуха лет сорока, крашеная блондинка, с битком набитыми хозяйственными сумками. Приятное одиночество Кроума было нарушено.

– Гляди-ка, он встал! Он никогда не ходит кормить уток так рано.

Агенты всполошились.

Оставшись одна, женщина, которая испортила Кроуму обеденный перерыв, рассеянно подобрала оставленную стариком газету и положила в одну из своих огромных сумок. Затем она устало поднялась и побрела по длинной асфальтовой дорожке.

– Видал? Вот так точно было показано в учебном фильме. И именно здесь, в этом парке. Он оставил ей газету с заданием.

Агент вскочил на ноги.

– Так оно и есть. Она его связная.

Приказ, который они получили непосредственно от Бойкотта, был предельно ясен.

– Верно! Теперь он нам не нужен, идем за ней. Ты первый – передашь ее мне у выхода.

Хаббард-Джонс уже давно преследовал «красных». В целях конспирации нужно было переодеться, и он укрылся для этого в темном подъезде. Содержимое портпледа пошло в ход, и через мгновение Хаббард-Джонс (ни дать ни взять уменьшенная копия Распутина, войлочное пальто с капюшоном и длинная накладная борода) снова шел по следу. «Красные» спокойно шагали, не ведая, что за ними крадется переодетый сыщик. Хаббард-Джонс, в свою очередь, не замечал, что от него ни на шаг не отстает бдительный полицейский, у которого возникли на его счет немалые подозрения.

Кислятина Крэбб говорил по телефону, когда к нему в кабинет неожиданно ворвался Бойкотт. Начальник Особого управления обладал немалым жизненным опытом, поэтому он ничуть не смутился, увидев своего заместителя, хотя разговор шел именно о нем и был весьма нелестного свойства. Крэбб и бровью не повел и закончил, даже не изменив тона:

– Сейчас я вам об этом больше ничего сказать не могу.

Он положил трубку и желчно спросил у своего подчиненного:

– Вас никогда не учили, что нужно стучать в дверь?

Задумайся Бойкотт над этим вопросом, он наверняка ответил бы отрицательно, но сейчас он не был расположен к пустым словопрениям.

– Кроум встретился со своей связной, – выпалил он, опрокинув подставку для шляп.

– Какой Кроум?

– Тот, через которого происходит утечка информации и УВБ. Я засек его при помощи электронной машины.

Хотя предательство Кроума раскрылось весьма косвенным образом, Бойкотт наперекор всему расценивал это разоблачение как победу электронной техники.

– А, вот вы о ком… – На Крэбба эта новость, казалось, не произвела ни малейшего впечатления.

– Оставьте свой издевательский тон. Мое подозрение окончательно подтвердилось. Связная, некая миссис Кромески, замужем за поляком.

Он подался вперед и сшиб у Крэбба со стола пепельницу.

– Ее выследили. Вот ее адрес.

– Ну что же, Балморал-Касл-Драйв, адрес не вызывает подозрений.

– Вы думаете, если это окраина, то там тишь да гладь. Работаете по старинке. С новыми методами мы бы их всех давным-давно переловили.

Крэбб не слушал. Он вспоминал, на чем прервался телефонный разговор, когда Бойкотт вошел в комнату. «Не волнуйся. При первом же удобном случае я приготовлю для Бойкотта крепкую петлю, а уж он не замедлит сунуть в нее голову…» – пообещал он собеседнику.

Прославленная интуиция Крэбба подсказывала ему сейчас, что удобный случай подвернулся, а Бойкотт, ни о чем не подозревая, продолжал свой доклад:

– Теперь еще несколько слов о связной, этой самой Кромески. Прошу вашего распоряжения установить круглосуточное наблюдение за ее домом. Возможно, что это потребует большого числа людей, но, на мой взгляд, игра стоит свеч.

У Кислятины в глазах промелькнула еле заметная искорка.

– Не знаю, как и быть. Сейчас ожидаются два государственных визита.

– Ах, государственные визиты! – Бойкотт не признавал никаких мероприятий Особого управления, которые не были непосредственно направлены на охоту за шпионами.

– Ну ладно, – согласился шеф с покорной миной. – Если уж вы так настаиваете…

Этого Бойкотту было достаточно. Молниеносно, как кобра на свою жертву, он кинулся к телефону и отрывисто скомандовал в трубку об установке диктофонов, подключении аппаратуры для подслушивания телефонных разговоров и подготовке электронной системы наблюдения за каждым уголком и щелью в доме Кромески.

Тем временем Крэбб по своему обыкновению анализировал обстановку вопросно-ответным методом.

В. Крепка ли петля?

О. Выдержит. Она выдержит целое полицейское управление.

Как всегда унылый и бесстрастный с виду, Кислятина в душе безудержно хохотал. В битве между наукой и интуицией победа суждена интуиции – в этом он не сомневался.

Был час «пик». Хаббард-Джонс на заднем сиденье попавшего в пробку такси кипел от негодования. «Дураки набитые, фараоны косолапые!» выкрикивал он, к вящему изумлению шофера.

Он снова переживал события дня. Как все удачно складывалось, пока идиот полицейский не сунул нос не в свое дело!

«Красные – один и два» привели его в район Нотинг-Хилл, к солидной вилле, стоявшей особняком в глубине большого сада. Сад был окружен высоким, футов в девять забором. Забор венчала полоса битого стекла. Два огромных платана заслоняли окна верхних этажей. Настоящее шпионское гнездо, такое пришлось бы по душе любому матерому разведчику – уединенное место, но и от центра недалеко, в глаза не бросается, и тем не менее вид зловещий – не подступись. Хаббард-Джонс разглядывал виллу, пуская от удовольствия слюни.

На тротуаре напротив были сложены строительные материалы. Укрывшись за грудой кирпича, Хаббард-Джонс торопливо отмечал про себя самые характерные черты этой крепости, которой он дал кодовое название «Роковой дом».

Тем временем «Красные – один и два» ждали у ворот. К восторгу Хаббард-Джонса, их долго и внимательно разглядывали через маленькую решетку, прежде чем впустить. Хаббард-Джонс удостоверился, что на улице ни души, и полез на свое кирпичное укрытие – сверху лучше видно.

То, что он заметил, превзошло все его ожидания! Из одной дымовой трубы «Рокового дома» показался тонкий металлический стержень и медленно пополз вверх.

– Антенна! – трепетно прошептал Хаббард-Джонс, не видя, что из-за его спины вынырнула полицейская каска.

Хаббард-Джонс полез было в карман за микро-фотоаппаратом, но почувствовал, что его схватили за ноги.

– Попался! – победоносно завопил страж порядка.

Стараясь удержать равновесие, Хаббард-Джонс замахал руками, но тут почва стала ускользать у него из-под ног, и в мгновение ока оба – и преследователь и жертва – оказались погребенными под целой тонной кирпича.

После этого дела пошли из рук вон плохо. Чертовы ослы из полицейского участка притворились, будто никогда не видели карточки ЦСБ [20]  [20] Карточки центральной службы безопасности – удостоверение личности, которое выдается британским агентам невысокого ранга. Удостоверение якобы дает право на покупку вещей в кредит, поэтому на нем имеется фотография владельца и описание его наружности. Специальный кодовый номер обозначает должность и отдел, где он служит. Эти карточки очень легко подделать, и почти все иностранные разведки фабрикуют их в неограниченном количестве. (Прим. автора).


[Закрыть], которой Хаббард-Джонс без всякого успеха размахивал у них под носом, грозя позвонить самому министру внутренних дел. Его бесцеремонно втолкнули в холодную камеру, где пахло дезинфекцией и мочой.

Выпустили его только через несколько часов, когда разыскали инспектора. Тот высокомерно заявил:

– Но вы должны признать, что все это выглядело весьма подозрительно. Наш сотрудник просто-напросто выполнял свои обязанности. Ну ладно, ладно, какого черта вы разорались – ваши дурацкие карточки засекречены, у нас в полиции только инспектора и высшее начальство знают, что это за бумажки…

– Я этого так не оставлю, – пригрозил Хаббард-Джонс самодовольному фараону, с достоинством покинул участок и сел в подъехавшее такси. По дороге он ругал полицейских последними словами и возмущенно повторял: «По крайней мере обратно они могли меня отправить в полицейской машине».

7.
НОЧЬ ДЛИННЫХ СОВЕЩАНИЙ.

СОВЕЩАНИЕ 1. ЗДАНИЕ НА НАБЕРЕЖНОЙ ВИКТОРИИ.

Бойкотт, обращаясь к своим коллегам – полицейским электронного века:

– Теперь все зависит от нас, нельзя терять ни минуты. Главное – любой ценой удержать преимущество во времени. Я никогда не прощу себе, если, положим, МИ-5 опередит нас в этом деле… («Безликие», пожалуй, был единственным отделом безопасности, который не проводил в ту ночь совещаний. Тем не менее все, что говорил Бойкотт, передавалось в секретный штаб МИ-5 на Керзон-стрит и записывалось там на магнитофон)… у нас имеется то преимущество, что мы используем современное оборудование, мыслим по-современному. И главное наше преимущество – никому, кроме нас, неизвестно о доме Кромески.

Он торжествующе махнул рукой, сбив со стола бюст сэра Роберта Пила. [21]  [21] Основатель лондонской полиции. В 1826 г. в бытность свою министром внутренних дел Англии провел реформу полиции, и полицейских с тех пор называют «бобби» (сокр.от Роберт).


[Закрыть]

СОВЕЩАНИЕ 2. ФЕШЕНЕБЕЛЬНЫЙ КЛУБ НА МЕЙФЕР.

– Этот осел Бойкотт воображает, будто напал на интересное дело. Его ребята, по-моему, выследили сегодня какую-то женщину.

– Бригадир Радкинс беседовал со своими начальниками подразделений. – Пустая затея, конечно, а все же не спускайте с него глаз. В последнюю минуту его всегда можно будет обойти и успех приписать себе…

СОВЕЩАНИЕ 3. ЗАЛ ИНСТИТУТА ЖЕНЩИН НА ОКРАИНЕ ЛОНДОНА.

Дама Берта Спротт – на ней изящный туалет, она только что с приема у королевы – держит речь перед сотрудницами своего отдела, отменными уродинами, известными больше как «Ищейки». [22]  [22] Карточки центральной службы безопасности – удостоверение личности, которое выдается британским агентам невысокого ранга. Удостоверение якобы дает право на покупку вещей в кредит, поэтому на нем имеется фотография владельца и описание его наружности. Специальный кодовый номер обозначает должность и отдел, где он служит. Эти карточки очень легко подделать, и почти все иностранные разведки фабрикуют их в неограниченном количестве. (Прим. автора).


[Закрыть]

– Если предоставить мужчин самим себе, с ними не оберешься хлопот. Я всегда говорю: в интересах нашей контрразведки мужчин нужно держать от нее подальше. А потому, душеньки, займемся-ка этой старой крысой Радкинсом – следите за каждым его шагом.

СОВЕЩАНИЕ 4. ПОХОРОННАЯ КОНТОРА НА ДОЛЛИС-ХИЛЛ.

– Разузнайте толком, что замышляет эта чертова кукла Берта Спротт со своими ведьмами, – приказал безымянный глава сектора «Б» службы внутренней безопасности. (Как обычно, он вещал из-за ширмы. Он без малейшего на то основания убежден, что ни одна душа, включая собственных сотрудников, не знает, кто он такой).

СОВЕЩАНИЕ 5. КАЮТ-КОМПАНИЯ ВОЕННОГО КОРАБЛЯ «X».

Командор Солт, обращаясь к лейтенанту Игару:

– Ах, «Девять муз»? Я, старый морской волк, в литературе не очень-то разбираюсь. Но ты, сынок, пока суд да дело, пристраивайся в кильватер к нашему безымянному дружку из сектора «Б».

СОВЕЩАНИЯ С 6 ПО 30. ПОДВАЛЫ, ЧЕРДАКИ, КЛУБЫ, ГОСТИНЫЕ И Т. Д.

Совещания мало чем отличаются от описанных выше. Почти все отделы службы безопасности сумели тайком кое-что выведать. В эту ночь стадное чувство согнало их вместе – повсюду строились всевозможные догадки об операции «Девять муз».

СОВЕЩАНИЕ 31. «АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО ФУТЛУС».

– Бейтс, если вы не прекратите свою надоедную болтовню о девяти музах, я вас кастрирую.

Хаббард-Джонс по-прежнему считал, что разговор о музах ведется ему в пику, что ставится под сомнение его эрудиция.

– Но послушайте, сэр, ведь это наверняка связано с шайкой, которую вы раскрыли. То есть если они действительно, как вы говорите, новая ударная группа из-за «железного занавеса»…

– Заткнитесь, Бейтс. От вас голова идет кругом.

Это совещание началось неудачно. Полчаса потратили, приколачивая к стене «святилища» огромную карту района «Нотинг-Хилл». Задача оказалась не из легких – изуродовали стену. Рональд зашиб молотком палец, а у Хаббард-Джонса вконец испортилось настроение.

– Бейтс, сколько у нас всего людей?

– Тридцать восемь человек, сэр.

Без вас знаю, что в отделе тридцать восемь сотрудников, дурак вы набитый. Отвечайте четко, если вы на это вообще способны, сколько сотрудников могут немедленно выйти на операцию?

Рональд, проглотив обиду, потянулся за списками.

– В нашем распоряжении восемь человек и один в отпуске.

– Чем занимаются остальные?

– Четверо уехали по обмену от Общества англо-хорватской дружбы, пятеро следят за венгерским рестораном, где…

Хаббард-Джонс не захотел слушать дальше. Встав в наполеоновскую позу, он изрек:

– Снимите их с этого задания. Они мне нужны.

– Но, сэр, это не так просто…

– Мне понадобятся все, кого удастся заполучить, – не унимался Хаббард-Джонс. Он взял гигантскую булавку с красным бумажным флажком и подошел к карте. – Необходимо круглосуточное наблюдение за данным объектом. Линкольн-Террас, 96. Кодовое название – «Роковой дом».

Он театральным жестом всадил булавку в карту. Карта, словно она только этого и ждала, плавно соскользнула на пол. Хаббард-Джонс издал яростный вопль и стал ее топтать.

Он гонял карту пинками по всему кабинету, извергая на нее потоки брани, пока не зашиб ногу – ту самую, на которую утром свалилась газовая колонка. Это его полностью доконало, и он, чуть не плача, повалился в кресло у письменного стола.

Рональд подождал, пока шеф немного отойдет, и начал снова его уговаривать:

– Может быть, лучше передать это дело Ми-5 или Особому управлению?

– Чтобы они потом приписали себе все заслуги? Да вы рехнулись!

Посидев в удобном кресле, Хаббард-Джонс вновь обрел спокойствие, и в нем, как обычно, опять произошла молниеносная перемена – теперь это был хладнокровный руководитель, лаконичный, твердый, как кремень, невозмутимый.

– Вот что, Бейтс. Я получил приказ от верховной власти нашей страны. Я знаю, что делаю, и не потерплю ваших мелкотравчатых попыток мне помешать. Я начал это дело, и я намерен довести его до конца. Ясно?

– Да, сэр, – покорно ответил Рональд.

– Отлично. Значит, сколько у нас людей?

– Девятнадцать, сэр.

– Мало. Чем занимаются остальные?

– Ну кое-кто приставлен к венскому цыганскому трио.

– Кое-кто? Сколько их? – Напряженная тишина. – Бейтс, я вас спрашиваю.

– Двенадцать, – уныло признался Рональд.

– Двенадцать? – возмутился Хаббард-Джонс. – Двенадцать сотрудников мотаются за этими жалкими цыганами? Отозвать.

– Ни за что, – вырвалось у Рональда из глубины души.

Рональд был в восторге от венского трио. Он знал подноготную всех музыкантов и жадно прочитывал ежедневные сообщения агентов о каждом их шаге.

– Конечно, сэр, на первый взгляд может показаться, что двенадцать человек для них и многовато, но ведь их трое, понимаете, сэр, – трио…

– Да я что, по-вашему, не знаю, сколько человек в трио?

Хаббард-Джонсу снова почудилось, будто его образованность подвергается сомнению. Он вытаращил на Рональда водянистые глаза, точь-в-точь обозлившаяся рыба.

Пришлось Рональду уступить – жертва немалая. Теперь он ничего больше не узнает о своих обожаемых цыганах: женится ли Иозеф на той официантке и что будет с Францем, неужели ревматизм в кисти заставит его навсегда бросить музыку?

– Значит, решено. Бейтс, тридцать два сотрудника ведут наблюдение за «Роковым домом». Так-то будет лучше.

Но тут в Рональде заговорило дотоле ему неведомое мстительное чувство – пускай и Хаббард-Джонс попрыгает.

– Да, кстати, почему бы нам не снять еще шестерых с задания? Ведь понадобятся все, кого удастся заполучить.

– Каких шестерых?

– Занятых на операции «Красотка».

Хаббард-Джонс неожиданно смутился.

– Да, верно. Как там обстоят дела? Не вижу донесений.

– Вот они, у вас на столе. Поступают ежедневно с ноября прошлого года. – Рональд с наслаждением сыпал соль на рану, злорадно упиваясь неведомым дотоле чувством. – Результатов у них, похоже, никаких, хотя времени прошло немало.

Хаббард-Джонс раскрыл пухлую папку. Действительно, незадолго до того, как Рональду поступить в отдел, Хаббард-Джонс пришел к выводу, что добиться продвижения по службе легче всего, шантажируя начальство. Многообещающей мишенью казался Бакстер Лавлейс – человек необыкновенно привлекательный и, как это ни странно, в свои тридцать с лишним лет до сих пор неженатый.

– От него всегда разит одеколоном, вы заметили, Бейтс? – сообщил Хаббард-Джонс, листая донесения. – И еще, – продолжал он, словно оправдываясь. – Он ни разу не оставался в своей шикарной берлоге наедине с женщиной.

– Он ни разу не оставался там и наедине с мужчиной, – возразил Рональд, дивясь своей смелости.

Но Хаббард-Джонс твердил свое:

– Черт побери, а ведь он и точно из этой породы. Если бы это доказать, тогда держись! – размечтался он. – Гомосексуалист на важном государственном посту. Это угроза национальной безопасности, Бейтс. Наш прямой долг – оставить сотрудников на операции «Красотка». Пусть следят за каждым шагом Лавлейса вне службы.

Рональд всегда был глубоко предан начальству. Поэтому он так долго, в упорной борьбе с собой пытался сохранить хотя бы долю уважения к Хаббард-Джонсу. Сейчас, однако, от этого уважения не осталось и следа, его сменило острое недоверие. Рональд давно уже лишился покоя. А полтора месяца назад он вдруг сел и написал Лавлейсу письмо, в котором сообщал ему о слежке, установленной за Лавлейсом по приказу Хаббард-Джонса.

Подпись под письмом Рональд не поставил.