Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 05"

Автор книги: Роберт Сильверберг

Соавторы: Владимир Гаков,Джеймс Генри Шмиц,Роберт Рид,Кордвейнер Смит,Дмитрий Караваев,Арсений Иванов,Евгений Зуенко,Наталия Сафронова,Рене Баржавель,Екатерина Дубровская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Джеймс Шмиц
ВЕДЬМЫ КАРРЕСА

Глава первая

Эта история началась в тот вечер, когда прибывший на планету Порлумма из Республики Никкелдепейн капитан торгового космического корабля Посерт встретил первую из ведьм Карреса.

Видимо, то была просто шутка судьбы.

Настроение у капитана было прекрасное, он только что вышел из дорогого бара на булыжную мостовую одной из улочек, прилегавших к космопорту, и намеревался сразу возвратиться на свой корабль. И дело вовсе не в том, что он с кем-то поспорил, хотя несколько человек как всегда насмешливо заулыбались, стоило ему произнести вслух название своей планетной системы. Разумеется, капитан не удержался и заметил – весьма остроумно, кстати, – что куда более странным, чем Никкелдепейн, ему кажется название Порлумма.

После этих его слов уже многие в баре стали посматривать на него оскорбленно, а он все не унимался и продолжал вслух сравнивать ту блестящую и необычайно интересную роль, которую сыграл в истории человечества Никкелдепейн, с явно третьестепенной и весьма унылой ролью Порлуммы, планеты провинциальной и полузабытой.

В заключение он высказал самое искреннее нежелание, ежели что случится, оставлять свой труп на Порлумме.

Тут кто-то громко заметил – на имперском универсальном, – что в таком случае капитану лучше вообще не слишком задерживаться на этой планете. Но Посерт в ответ лишь вежливо улыбнулся, заплатил за выпивку и вышел.

Он совершенно не собирался ввязываться в сомнительные истории на столь отдаленной, практически маргинальной планете, жители которой до сих пор пребывали в наивной уверенности, что обязаны «стоять на страже» и действовать в соответствии с Уставом пограничных областей. Так что представители правоохранительных органов здесь всегда появлялись незамедлительно.

Итак, настроение у капитана Посерта было превосходное. Если не считать последних четырех месяцев его не такой уж долгой жизни, он никогда не чувствовал себя завзятым патриотом. Однако, в сравнении с большинством планет, входивших в состав Империи, Никкелдепейн теперь представлялся ему куда более привлекательным, несмотря на старомодность и консерватизм. Но самое главное – капитан возвращался домой вполне платежеспособным. То-то все удивятся!

Дома его ждала любящая и нежная Иллайла, юная мисс Онсвуд, прелестная дочь могущественного советника Онсвуда (уже год она была тайной невестой капитана).

Капитан улыбнулся и всмотрелся в темноту – по той ли улице идет. Осталось совсем немного, и он решительно двинулся дальше. Примерно через шесть часов полета он окажется за пределами Империи, на пути к Иллайле.

Да, она одна еще верила в него! После быстрого краха первого коммерческого предприятия капитана – фермы по выращиванию пушных миффелей, созданной благодаря занятой у советника Онсвуда крупной сумме, – будущее представлялось Посерту в весьма мрачном свете. Он вполне мог схлопотать десять лет принудительных работ за «умышленно халатное отношение к доверенным деньгам». Законы Никкелдепейна весьма строги в отношении несостоятельных должников.

– Но ты же всегда хотел, чтобы кто-нибудь снова вышел на нашей старой «Удаче» в космос и занялся межпланетной торговлей! – со слезами на глазах твердила отцу Иллайла.

– Э-э-э, милая! Да, я этого хотел, но авантюризм у Посерта в крови! Его двоюродный дед Требус, между прочим, кончил очень плохо! По-моему, лучше нам обратиться к служителям закона. – Советник Онсвуд сердито посмотрел на Посерта, хранившего мрачное молчание. Капитан, конечно, пытался что-то лепетать насчет таинственной эпидемии, уничтожившей почти всех миффелей на ферме, но, если честно, не без оснований подозревал, что к «эпидемии» приложил свою шкодливую руку молодой советник Раппорт, последние года два безуспешно увивавшийся за Иллайлой…

– «Удача»… хм, ну что ж! – словно размышляя вслух, изрек советник Онсвуд. – По крайней мере, водить космические корабли Посерт Умеет…

Так все и решилось. И теперь его знакомые здорово удивятся! Капитан прекрасно понимал, что, снаряжая «Удачу», Онсвуд выгреб со складов все залежалое старье, за последние полсотни лет успевшее покрыться толстым слоем пыли; советник очень надеялся получить хоть Что-нибудь в возмещение некогда потраченной суммы. Груз был оценен в восемьдесят две тысячи маэлей, и если Посерту удастся сбыть хотя бы три четверти этого барахла, все будет просто прекрасно…

Однако… Сказать по правде, все началось с того, что Посерт прямо в столице Империи весьма удачно побился об заклад с неким имперским чиновником по поводу одной юридической закавыки. Потом он осмелился поучаствовать в шестичасовой гонке – тоже на спор – с небольшим быстроходным частным судном и одержал блестящую победу: старая «Удача-7333» была создана еще в прошлом веке как крейсер для преследования космических пиратов и сейчас по-прежнему могла развивать скорость вдвое большую, чем можно было предположить по ее внешнему виду. После этого выигрыша капитана Посерта в любом обществе воспринимали как истинного спортсмена, что дало повод для целой череды веселых пирушек.

Не только, впрочем, веселых, но и весьма выгодных, поскольку имперские богачи не могли не поддаться соблазну любой азартной игры, а капитан Посерт всегда обязывал проигравшего что-нибудь у него купить.

Он быстро избавлялся от своего груза, распродавая его направо и налево. Не прошло и трех месяцев, как в трюмах осталось всего сорок связок страшно дорогих, но совершенно бесполезных удилищ из тинклового дерева, с десяток гроссов свернутых в тюки абсолютно нелепых всепогодных плащей и ящик крайне сложных обучающих игрушек, которые обладали весьма неприятной способностью взрываться при падении. Даже проспорив пари, никто не соглашался взять у него эти товары. Посерт сильно подозревал, что это барахло было добавлено к основному грузу «Удачи» по инициативе советника Раппорта, так что капитан особенно и не рассчитывал все это продать. И ничуть, надо сказать, не грустил, поскольку и так заработал неплохо.

Он получил уже двадцать процентов прибыли, когда ему неожиданно предложили срочно перевезти на Порлумму какие-то лекарства. Это оказалось по пути, а стоимость фрахта троекратно окупала то, что он потерял на разведении миффелей.

Капитан широко улыбнулся. Да, они, несомненно, удивятся… Но куда же его занесло?

Он заглянул в соседний переулок, такой же темный, надеясь увидеть в небе маяк космопорта. И действительно обнаружил его – но почему-то слева от себя и чуть позади.

Капитан свернул на мрачноватую боковую улочку. В этом городе все парадные двери запирались на ночь, и жизнь обитателей домов продол-жалась в хорошо освещенных внутренних двориках. Из-за высоких глухих стен доносились голоса, звон посуды, иногда взрывы смеха и пение, но на улочку свет почти не попадал.

Внезапно улица уперлась в стену. Поколебавшись, капитан снова свернул налево. Впереди, метрах в ста, из двора лился поток света и все отчетливее доносилось хлопанье дверей и громкие голоса.

– О-и-и-и-и-й! – вопил кто-то высоким голосом, причем в равной степени это мог быть крик боли, или смертельного ужаса, или проста истерический смех. Капитан Посерт бросился вперед.

– Я тебя прекрасно вижу, и нечего прятаться! – сердито заорал на имперском универсальном какой-то мужчина. – Ну все, теперь ты попалась! Немедленно слезай с ящиков, не то шкуру спущу! Пятьдесят два покупателя из-за тебя животом маются!

Последовал грохот – точно рухнул плохо сколоченный деревянный дом, – раздался жуткий, жалобный и пронзительный визг, а затем последовали злобные крики мужчины.

– Эй вы там! – негодующе закричал капитан, останавливаясь у ворот.

Грохот прекратился. Воцарилась тишина. Узкий дворик, ярко освещенный фонарем, был завален обломками пустых деревянных ящиков, среди которых стоял огромного роста толстяк, одетый во все белое. Нога его застряла в одном из ящиков, и он гневно размахивал палкой. За двумя ящиками, практически прижатая ими к стене, суетилась, пытаясь выбраться, светловолосая девчонка лет четырнадцати в белом комбинезончике. Совсем еще ребенок, решил капитан.

– Что вам надо? – рявкнул толстяк, важно ткнув палкой в сторону Посерта.

– Оставьте ребенка в покое! – Капитан и не думал отступать.

– Занимайтесь лучше своими делами! – огрызнулся мужчина в белом и замахнулся на Посерта палкой. – Я уж как-нибудь сам с ней разберусь! Она…

– Ничего я не сделала! – пропищала белобрысая пигалица и ударилась в слезы.

– Вот только тронь ее, жирная уродина! – пригрозил капитан. – Я тебе твою палку в глотку воткну!

Он был уже рядом с толстяком. Тот, издав злобное ворчание, рыв-Ком высвободил ногу, замахнулся и опустил свое оружие капитану на Голову. Тот ответил свирепым ударом под ребра.

Последовала короткая схватка среди обломков тары. Капитан, тяжело дыша и хмурясь, поднялся первым. Толстяк остался сидеть на земле, хватая воздух ртом и пытаясь что-то сообщить Посерту насчет соблюдения законов.

Капитан несколько удивился, заметив вдруг, что девочка, как ни в Чем не бывало, стоит у него за спиной. Она перехватила взгляд, улыбнулась и сообщила:

– Меня зовут Малин. – Потом подумала и спросила, указывая на Толстяка: – Сильно ему досталось?

– Да нет, по-моему, – отдуваясь, успокоил ее капитан. – Но нам, видимо, лучше было бы…

Увы, поздно. Громкий, уверенный голос произнес с другого конца улицы что-то вроде «Эй, что здесь происходит?» – капитану всегда казалось, что на любой планете и на любом языке эти слова звучат одинаково.

– Вам придется пройти со мной! – тут же сообщил голос.

Полицейский суд на Порлумме работал круглосуточно и весьма эффективно, так что никакой задержки не произошло.

Судья все время улыбался – не правда ли, какое забавное название: Никкелдепейн? – однако внимательно выслушал все обвинения, аргументы и доводы.

Брутх-булочник был обвинен в том, что ударил гражданина иностранного государства по голове, каковой удар вполне мог повлечь гибель жертвы. Палка была представлена в качестве вещественного доказательства. Следовало, однако, отметить, что гражданин Посерт незаконно пытался вмешаться в частную жизнь Брутха, когда тот хотел наказать свою рабыню Малин, также доставленную в суд, за то, что она, по его подозрению, подложила в тесто для пирожных какую-то отраву, и в результате пятьдесят два клиента Брутха серьезно заболели. С их стороны были зафиксированы соответствующие жалобы.

К тому же указанный гражданин Посерт оскорбил Брутха, обозвав его «жирной уродиной», в чем – под давлением – и признался.

Итак, капитан Посерт, гражданин Республики Никкелдепейн, обвинялся: 1) в попытке вмешаться в чужую частную жизнь; 2) в словесном оскорблении и 3) в нанесении многочисленных и серьезных побоев Брутху-булочнику в ходе последовавшей драки.

Удар по голове был сочтен провокационным (см. пункт 3 обвинения).

Никто, похоже, и не собирался ни в чем обвинять рабыню Малин. Судья лишь с любопытством поглядел на нее и покачал головой.

– Рассмотрев сей прискорбный инцидент, – заявил он наконец, – суд счел необходимым назначить вам, Брутх, и вам, капитан, следующее наказание: два года тюремного заключения первому и три года второму. Искренне сожалею!

Капитан почувствовал холод под ложечкой. Вот так влип…

– Суд желает также отметить, – продолжил судья, – что незаконные действия капитана Посерта были вызваны вполне естественный для человека чувством сострадания к рабыне Малин. Если стороны сочтут возможным решить дело полюбовно, все обвинения будут сняты. Итак, Брутху-булочнику предлагается перепродать за разумную сумму.

рабыню Малин с планеты Каррес (услугами рабыни он, видимо, совершенно не удовлетворен) капитану Посерту, гражданину Республики Никкелдепейн.

Брутх громко вздохнул от облегчения. Капитан же пребывал в смятении. На Никкелдепейне приобретение рабыни частным лицом рассматривалось как серьезное преступление. Однако можно ведь покупку не регистрировать. И если с него не запросят слишком много…

И тут рабыня Малин чуть слышно всхлипнула.

– Сколько вы хотите за девочку? – осведомился капитан, с ненавистью глянув на Брутха.

Брутх зыркнул глазами и быстро сказал:

– Сто пятьдесят…

Но полицейский резко ткнул его в бок, и он замолк.

– Итак, семьсот маэлей, – как ни в чем не бывало сообщил судья.

– Плюс судебные издержки, сбор за регистрацию сделки… – Он быстро подсчитал. – Тысяча пятьсот сорок два маэля. Вы проверили финансовое положение гостя? – повернулся он к секретарю. Тот кивнул:

– Вполне платежеспособен.

– Если хотите, можете заплатить чеком, – предложил судья, дружески улыбаясь капитану. – Следующее дело!

Капитан Посерт совершенно ошалел.

Дело в том, что с тех пор, как Империя перестала вести завоевательные войны, молодые здоровые рабы стали весьма дорогостоящим товаром. Но Посерт слышал, что Брутх готов был продать девчонку вообще за формальную сумму! Откуда такое расточительство?..

Капитан подписал многочисленные документы, подсунутые ему услужливым клерком, поставил, где требовалось, собственную печать и даже оставил свои отпечатки пальцев, затем выписал чек.

– Полагаю, – обратился он к Малин с Карреса, – нам лучше всего сразу же отправиться на корабль.

Что же мне все-таки делать с этой девчонкой, думал Посерт, бредя с нею рядом по темным улицам. Малин послушно трусила следом. Если он покажется на родной планете в сопровождении рабыни, даже такой маленькой, собственные друзья-приятели немедленно сошлют его лет на десять с исправительную колонию, но прежде Иллайла собственноручно снимет с него скальп. Они же там все жутко моральные! Кстати, а где находится этот Каррес?

– Малин, твоя планета далеко отсюда? – спросил он.

– Около двух недель пути, – плаксивым тоном ответила Малин.

Ничего себе! Капитан опять ощутил холод в желудке.

– Чего же ты хнычешь? – с неудовольствием осведомился он.

Малин громко всхлипнула и зарыдала уже во весь голос.

– У меня еще две сестренки есть! – с трудом выговорила она.

– Но это же прекрасно! – постарался ободрить ее капитан. – Скоро ты их снова увидишь – ведь я собираюсь отвезти тебя домой.

Великий Патам! Он все-таки произнес эти слова! Что ж, в конце концов…

Однако это сообщение не вызвало у юной рабыни никакого энтузиазма. Напротив, она зарыдала еще горше.

– Никого я не увижу! – выкрикнула она. – Они здесь!

Капитану стало совсем не по себе. Он безучастно ждал, когда судьба нанесет завершающий удар.

– Вы могли бы их купить! И очень задешево! – Малин явно болела родственным синдромом.

Видимо, в минуты опасности юные жительницы планеты Каррес старались забраться повыше, ибо Ливит капитан заметил на верхней полке антикварной лавки, где с флангов ее прикрывали две большие вазы. Она казалась уменьшенной копией Малин, только глаза у нее были серые и холодные, а не синие и печальные. Лет пять-шесть, не больше, прикинул капитан. Он не очень-то умел определять возраст маленьких детей.

– Добрый вечер! – сказал он и вошел.

– Добрый вечер, сэр! – откликнулся, не оборачиваясь, хозяин. Он сидел в кресле, стоявшем спинкой ко входу примерно посреди комнаты, и неотрывно смотрел на Ливит. Потом забормотал заунывно-напряженным голосом человека, с огромным трудом удерживавшего себя в руках: —…И будешь сидеть на этой полке без пищи и воды, пока утром не придет Божий Человек.

– Между прочим, ваш первый Божий Человек недолго здесь пробыл! – с вызовом пискнула кроха, совершенно не обращая внимания на капитана. Малин она, видимо, попросту не заметила.

– Ничего, теперь другой придет, посильнее! – отвечал владелец лавки дрогнувшим голосом. – Уж он-то изгонит из тебя нечистого, ох, изгонит, маленькая ты дьяволица! И уж у него тебе пуговиц не стибрить, можешь не стараться! Все! Теперь ты про свои штучки забудешь! И можешь свистеть сколько угодно, но любая ваза в моей лавке…

Ливит похлопала своими серыми глазищами и задумчиво уставилась на него.

– А что, могу и посвистеть, – сказала она.

– Только попробуй оттуда спуститься! – погрозил ей кулаком хозяин. – Да я тебя на куски разрублю! На кусочки!

И он взмахнул неким предметом, в котором капитан с ужасом узнал роскошно изукрашенный, но, видимо, вполне пригодный для дела старинный боевой топор.

– Ха! – презрительно воскликнула Ливит.

– Прошу прощения, сэр! – Капитан прочистил горло.

– Добрый вечер, сэр! – снова поздоровался с ним хозяин лавки, по-прежнему не оборачиваясь. – Что вам угодно?

– Я хотел узнать об одной девочке… – нерешительно пробормотал капитан.

Хозяин резко обернулся и, чуть прищурив покрасневшие глаза, посмотрел на капитана.

– Но вы явно не Божий Человек! – сурово заявил он.

– Привет, Малин! – заорала Ливит. – Это что, он и есть?

– Мы пришли тебя выкупить, – сказала Малин. – Так что заткнись, а?

Ливит послушно умолкла.

– Выкупить эту дрянь? Да вы что, сэр, смеетесь надо мной? – Хозяин был потрясен.

– Помолчи-ка, Мунел! – Из задней комнаты появилась тощая темноволосая женщина, весьма решительная на вид. Стоило ей оказаться под полкой, на которой упрямо сидела Ливит, как девочка наклонилась и отвратительно зашипела. Женщина поспешно вернулась на прежнее место.

– Но я не могу продать ее подданному Империи, – обреченно заметил хозяин.

– Я вовсе не подданный Империи, – рявкнул капитан. Ему совершенно не хотелось объяснять, откуда он прибыл.

– Он с Никкел… – начала было Малин.

– Тихо, Малин! – успел сказать Посерт.

– Никогда не слыхал о планете Никкел, – с сомнением пробормотал хозяин.

– Малин! – взвизгнула темноволосая женщина. – Именно так звали одну из этих чертовок! Ее еще Брутх-булочник забрал. А этот тип и впрямь хочет ее купить?

– Ну да, за сто пятьдесят маэлей! – схитрил капитан, вспомнив цену, названную Брутхом. – Наличными!

Хозяин лавки был потрясен.

– Маловато, – снова вмешалась женщина. – Ведь сколько она всего разбила! Пятьсот маэлей, не меньше!

Тут раздался тонкий-претонкий звук – капитан с трудом его расслышал, однако звук проникал в уши, точно две иглы пронзали барабанные перепонки. И тотчас два покрытых глазурью кувшина, стоявшие справа и слева от него, тоже тоненько зазвенели – дзинь-дзинь! – покрылись паутиной трещин и рассыпались на кусочки.

В лавке воцарилось молчание. Оглядевшись по сторонам, капитан обнаружил множество подозрительно пестрых черепков и осколков, поспешно заметенных в угол и собранных в кучки, а также следы разноцветной стеклянной пыли.

Хозяин осторожно опустил топор, встал и, чуть покачиваясь, подошел к капитану.

– Вы сказали: сто пятьдесят маэлей? – быстро переспросил он. – Я принимаю ваше предложение! – Он обеими руками поднял правую руку капитана и потряс ею в воздухе. – Продано! – провозгласил он, радостно подпрыгнул и ткнул дрожащим пальцем в сторону Ливит: – Ну все! Теперь только попробуй здесь что-нибудь разбить! Теперь ты принадлежишь этому человеку, а я его за твои проделки до последнего маэля выжму!

– Ох, Малин, пожалуйста, помоги мне слезть отсюда, – вежливо попросила Ливит.

В отличие от предыдущей лавки, магазин Вансинга был едва освещен, обстановка казалась тихой и спокойной, как и должно быть в роскошном модном магазине недалеко от космопорта. Хозяин перемещался вдоль огромного стеклянного прилавка и открытых полок и что-то тихонько бормотал себе под нос. Внутри прилавка и на обтянутых белым атласом полках все сияло и сверкало. Вансинг явно был не трус и не скряга.

– Добрый вечер, сэр! – сказал капитан.

– Уже утро, – заметила Ливит, стоявшая рядом с Малин.

– Малин! – рявкнул капитан.

– Нам не следует вмешиваться, – сказала Малин сестре.

– Ладно, – ответила Ливит.

Вансинг, услышав их голоса, резко повернулся, однако остался на месте. И у этого рабовладельца, подумал капитан, вид исключительно несчастный. Вансинг был крупным, холеного вида мужчиной, темноволосым, с золотыми серьгами в ушах. От него пахло дорогими духами.

– Магазин находится под постоянным наблюдением охраны, – тихонько сообщил он капитану. – Так что бояться мне нечего. Но почему и чего в таком случае я боюсь?

– Надеюсь, не меня? – Капитан попытался изобразить сочувствие.

– Хорошо, что у вас все еще открыто, – продолжал он уже вполне деловым тоном. – Вы мне очень нужны.

– Ну разумеется, у нас открыто! – Вансинг слабо улыбнулся. – Дело в том, что у меня инвентаризация – со вчерашнего утра. Я уже семь раз все пересчитывал.

– Вы, видимо, очень аккуратны, – сказал капитан.

– Очень! Очень! – Вансинг мотнул головой в сторону полок. – В последний раз я заработал миллион маэлей. Но оказалось, что я дважды перед этим на такую же сумму проторговался. Наверное, еще раз придется пересчитывать. – Он закрыл и отставил один из ящиков. – Уверен, что эти я уже считал. Но они все время перемещаются! Непрерывно! Это какой-то кошмар!

– Мне известно, что у вас есть рабыня по имени Гот, – заявил капитан, сразу переходя к сути дела.

– Да, есть, – кивнул Вансинг. – И, надеюсь, теперь она понимает, что я абсолютно ничего против нее не имею. Возможно, прежде я несколько… Но я уверен, что она уже все поняла! Или скоро поймет.

– Где она? – спросил капитан. Его начинало охватывать беспокойство.

– В своей комнате, вероятно, – пожал плечами Вансинг. – Все не так уж плохо, пока она остается в своей комнате за запертой дверью. Но уж больно она любит сидеть в темноте и смотреть, как ты проходишь мимо, а потом… – Он взял еще какую-то коробку, заглянул в нее и убрал назад. – Да, они действительно перемещаются! – Он словно подтверждал некие давно возникшие подозрения. – Перемещаются и перемещаются…

– Слушайте, Вансинг, – громко и твердо произнес капитан. – Я хочу купить у вас эту Гот и заплачу сто пятьдесят маэлей. Наличными.

Вансинг повернулся к нему и растерянно спросил:

– Правда?.. – Он отошел на несколько шагов от прилавка, присел возле небольшого столика и закрыл лицо руками.

– Я богатый человек, – бормотал он. – Влиятельный! Имя Вансинга на Порлумме знают многие! Конечно, когда имперские чиновники велят покупать, приходится покупать, но почему она досталась именно мне?! Я думал, она мне как-то пригодится… Она здесь уже целую неделю! – Ошалело улыбаясь, он посмотрел на капитана.

– Сто пятьдесят маэлей! Конечно, продам! – воскликнул он. —

Сейчас все оформим… – Он достал несколько бланков и начал быстро заполнять их.

– Гот, ты где? – спросила вдруг Малин.

– Здесь, – ответил тихий голосок. Рука Вансинга конвульсивно дернулась, но он не обернулся, продолжая торопливо писать.

Маленькое, тощее и удивительно гибкое, словно совсем без костей, существо, одетое в темную куртку и леггинсы, скользнуло по коврам на полу магазина и остановилось чуть поодаль, у капитана за спиной. Этой, наверное, лет десять, решил он.

– Я приму от вас чек, капитан, – вежливо сообщил Вансинг. – Мне кажется, вы честный человек. Кроме того, этот чек я хочу вставить в рамку…

– А теперь, полагаю, мы отправимся на корабль. – Капитан удивился звукам собственного голоса: наверное, так говорят во сне.

Небо было затянуто серыми облаками, но уже наступил рассвет. Гот, как оказалось, была совсем не похожа на сестер: короткая стрижка, каштановые волосы, карие глаза с длинными черными ресницами, остренький подбородок и маленький изящный носик. Она напоминала капитану маленького гибкого зверька, например, ласку.

– Спасибо! – Она с улыбкой смотрела на него.

– Ты чего этому типу сделала? – тоненьким голоском спросила Ливит, которая так и шла спиной вперед, не в силах оторвать взгляд от магазина Вансинга.

– Гнусный жулик! – пробормотала Гот. Ливит захихикала.

– А ты здорово премонировала, Малин, – заявила она вдруг.

– Заткнись, – велела ей Малин.

– Ладно уж, – тут же послушалась Ливит и с кротким видом обратилась к капитану: – Значит, вы дрались и победили?

– Ну разумеется, он победил! – сказала Малин.

– Это здорово! – Ливит была явно довольна.

– А мы сразу взлетим? – обеспокоенно спросила Гот.

– Вряд ли нам что-нибудь помешает. – Капитан говорил бодро, не давая себе труда задуматься, откуда девчонке известно, что взлет – это единственный маневр, при выполнении которого он не находит обще' го языка с кораблем. – Разрешение на взлет мы уже получили. Сигнал подадут в любой момент.

– Это хорошо, – сказала Гот. И медленно пошла по коридору в сторону центральной части корабля.

Взлет прошел отвратительно, но «Удача» все-таки сумела выйти на орбиту, и полчаса спустя, когда Порлумма стала уменьшаться за кормой, капитан включил автопилот и выбрался из кресла. После некоторых мучений он все же заставил электронного буфетчика приготовить четыре горячих завтрака и дымящийся кофе. Все это сопровождалось огромным количеством советов и попыток вмешаться со стороны Ливит. Малин тоже стремилась помочь, но не столь активно. Только Гот никуда не лезла.

– Через несколько минут все будет готово! – сказал капитан. Откуда ему было знать, сколь пророческими окажутся его слова.

– Если бы вы послушались меня, – Ливит вся вспотела от возбуждения и сознания собственной правоты, – мы бы полчаса назад уже позавтракали!

– Слушай Малин, – спросила она вдруг, – ты опять премонируешь?

Что же это за слово такое «премонируешь»? Капитан посмотрел на Малин. Та была бледна и казалась чем-то встревоженной.

– Космическая болезнь? – всполошился он. – У меня есть таблетки…

– У нас все готово, – сказала Гот.

– Что это у вас готово? – спросил капитан.

Он смотрел на них с подозрением – серые, карие и синие глаза уставились на него. Девочки сидели кружком на полу рубки, а рядом с ними устроился электронный буфетчик.

– Ну, хорошо, – сказал он громко. – Стало быть, оттого, что Малин «премонирует», у людей животы болят?

Малин туманно улыбнулась и пригладила свои светлые волосы.

– Это им просто показалось, – пробормотала она.

– Массовая истерия, – небрежно пояснила Ливит.

– Я это заметил, – кивнул капитан. – А маленькая Ливит, значит, умеет свистом разбивать всякие вещи?

– Меня зовут не «маленькая Ливит», а просто Ливит. Единственная в своем роде Ливит. – Девочка нахмурилась.

– Понятно, – согласился капитан. – Единственная и неповторимая. В общем, как капитан на корабле, верно?

– Верно. – Ливит улыбнулась.

– А чем занимается маленькая Гот? – спросил капитан у третьей ведьмочки.

«Маленькая Гот», казалось, была оскорблена. За нее ответила Малин.

– Гот у нас по части телепортации.

– Да неужели? – вежливо удивился капитан.

– На самом деле я умею телепортировать только небольшие предметы. – Гот достала из-под куртки сверток, обмотанный куском тряпки, концы которой были стянуты узлом. Развязала узел и высыпала содержимое свертка на ковер. – Вот, например, такие, – сказала она.

– Великий Патам! – воскликнул капитан; перед ним было драгоценных камней не меньше, чем на четверть миллиона!

Малин и Ливит тут же выбежали из рубки. Капитан, не обращая на них внимания, пристально посмотрел на Гот.

– Деточка, – спросил он, – неужели ты не понимаешь, что на таких планетах, как Порлумма, тебя повесят без суда и следствия, если поймают с краденым товаром?

– Мы уже не на Порлумме, – раздраженно ответила Гот. – А это – вам. Вы же за нас заплатили, верно?

– Но не столько, – возразил капитан. – А что если Вансинг уже заметил пропажу? Это ведь из его магазина, надо полагать?

– Конечно, – Гот ничуть не смутилась.

– Если он сообщил в полицию, то у нас на хвосте в любой момент появится…

– Гот! – пронзительно крикнула Малин.

Гот моментально вскочила.

– Иду! Извините, – вежливо сказала она капитану и бросилась вон из рубки.

Капитан подбежал к панели управления и, исполненный самых мрачных предчувствий, включил все экраны.

Да, они уже висели у него на хвосте. Два темных остроносых корабля быстро догоняли их. Они были уже почти на расстоянии выстрела! Это не обычные полицейские катера, догадался капитан, а вспомогательные корабли имперского пограничного космофлота. Капитан врубил двигатели «Удачи» на полную мощность. И тут же за кормой корабля появились красно-черные вспышки. Одно из таких огненных щупальцев протянулось вперед и скользнуло всего в сотне ярдов справа от «Удачи».

А коммуникатор молчал. Видимо, власти Порлуммы решили пожертвовать драгоценностями Вансинга и ни в коем случае не дать капитану Посерту и его сомнительным подопечным уйти или сдаться…

И вдруг корабли преследователей исчезли. Все экраны одновременно потемнели, и вокруг «Удачи» заклубилась тьма, из которой прямо влицо капитану ударил свет – холодный, жуткий; потом свет каким-то неестественным образом «свернулся» и погас. Двигатели «Удачи» молчали.

Через некоторое время старый корабль дернулся, задрожал, агрессивно взревел и устремился вперед, влекомый собственной тягой.

Но солнца Порлуммы больше видно не было. Вокруг сверкали иные созвездия; некоторые из них казались капитану знакомыми, но он не был полностью в этом уверен.

Он вдруг почувствовал озноб и дикую усталость. И тут электрический буфетчик с развеселым кудахтаньем выдал целых четыре горячих завтрака.

Вокруг капитана зазвучали голоса, первый спросил:

– А может, так ее и оставить?..

Второй, более тихий, ответил:

– Ладно, давайте оставим. Вдруг опять понадобится?

Третий голос восторженно воскликнул:

– Ух ты!

Озираясь в полном недоумении, капитан вдруг понял, что голоса доносятся из динамика бортового интеркома.

Он прислушался. Но теперь из динамика доносилось лишь неразборчивое бормотание, затем смолкло и оно. Капитан вышел было в коридор, потом вернулся и выключил интерком. Когда он подошел к двери капитанской каюты, она оказалась закрыта.

Он с минуту прислушивался, затем резко отворил дверь.

Его встретил тройной вопль:

– Нельзя! Вы же все испортите!

Капитан замер на пороге. Ему удалось разглядеть лишь нечто вроде связки черных проволочек, едва скрепленных между собой и образовывавших некую геометрическую фигуру, напоминающую усеченный конус, который то ли стоял на столе, то ли парил над ним. Там, где должна была находиться его вершина, горело и крутилось оранжевое пламя. А вокруг освещенные этим пламенем стояли все три ведьмочки.

Затем пламя исчезло. Проволочки упали на стол. Сестры смотрели на Посерта, но по-разному: Малин с улыбкой сожаления, Ливит с откровенным раздражением, а Гот совершенно равнодушно.

– Именем Седьмого Ада Великого Патама я требую, чтобы мне объяснили, что это такое! – Капитан чувствовал, как волосы у него встают дыбом.

Сестры переглянулись. Малин с сомнением в голосе произнесла:

– Мы можем только сказать, как это называется…

– Это вжжик-тяга, ~ объяснила Гот.

– Что? – переспросил капитан.

– Ну, ее можно запустить только вместе с самим собой, – попыталась помочь Ливит.

– Заткнись, – велела Малин.

Воцарилось молчание. Капитан смотрел на кучку тонких черных проволочек дюймов двенадцать длиной, потом коснулся одной из них Она была абсолютно холодной.