355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роберт Шекли » Миры Роберта Шекли. Книга 2 » Текст книги (страница 18)
Миры Роберта Шекли. Книга 2
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 03:55

Текст книги "Миры Роберта Шекли. Книга 2"


Автор книги: Роберт Шекли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

Глава 15

Ицхаку Фрамиджяну, невысокому, крепкого сложения мужчине со смуглым цветом кожи недавно исполнилось сорок семь лет. Он был израильтянином, выросшим в кибуце возле города Эйлат. Торговлей оружием он занялся еще в юности. Его отец поставлял вооружение противоборствующим сторонам в конфликте между иргунами и хагганами во время освободительной войны. Когда старший Фрамиджян погиб во время террористической акции в секторе Газа, Ицхак взял семейный бизнес в свои руки.

В течение долгого времени молодая нация остро нуждалась в оружии, что обеспечивало Фрамиджяну солидный доход. Но после Шестидневной войны необходимость в экспорте вооружения из-за рубежа отпала. Израиль стал строить свои оружейные заводы и скоро сам превратился крупнейшего мирового поставщика смертоносного товара.

Когда в пригороде Тель-Авива и Хайфы эти фабрики стали расти как грибы, а доходы Фрамиджяна резко пошли на убыль, он эмигрировал в Соединенные Штаты.

Там он пришел к выводу, что человек со связями в Африке, Европе и на Ближнем Востоке может неплохо устроиться в Америке. Он поселился в Майами, возобновил старые контакты и стал заниматься прежней деятельностью, если не совсем легально, то, по крайней мере, с молчаливого согласия такой организации, как ЦРУ, которой как раз был нужен человек, имеющий возможность поставлять оружие тем клиентам, которые по закону не имели права получать его от американского правительства. Успешная деятельность Фрамиджяна не ускользнула от внимания Багамской корпорации. Фрамиджян предпочитал работать в одиночку, но ему сделали такое выгодное предложение, от которого он просто не мог отказаться, подкрепленное угрозой, которую он не мог проигнорировать. С помощью Багамской корпорации он стал зарабатывать гораздо больше, причем особенно не рискуя. Но Фрамиджян твердо знал, что наступит день, когда он снова сможет работать самостоятельно.

Продаваемое Фрамиджяном оружие использовалось для усмирения гаитян, доминиканцев, чилийцев, аргентинцев и многих других. Оно применялось в закончившейся провалом высадке антикубинского десанта в бухте Кочинос. Поставляемые им автоматы, возможно, попадали даже в руки бойцов Организации освобождения Палестины, которые убивали из них израильтян. Трудно догадаться, куда именно попадет то или другое вооружение. Оружие в этом плане похоже на деньги, уследить за которыми просто невозможно. Фрамиджян знал, что не несет абсолютно никакой ответственности за то, каким образом используется поставляемое им оружие. Разве можно винить в чем-то продавца обувного магазина в Мюнхене в тридцатые годы, продавшего пару сапог покупателю, который потом избил ими до смерти старого еврея в темной аллее?

Гусман позвонил Фрамиджяну в пятницу. Фрамиджян никогда особо не придерживался религиозных ограничений и как раз наслаждался салатом чоу-мейн из луизианских крабов, который ему доставили по заказу из только что открывшегося китайского ресторана «Кэйджан». Одновременно он смотрел по телевизору «Кинозал по пятницам».

Они давно уже занимались совместным бизнесом. После обычного обмена любезностями Гусман сказал, что через пару недель собирается давать банкет и хочет, чтобы Фрамиджян занялся поставкой фруктов. Фрамиджян был владельцем компании по импорту и экспорту фруктов, что обеспечивало ему надежную крышу и давало возможность говорить об оружии, используя названия фруктов.

– Сколько гостей?

– Около пяти тысяч.

Фрамиджян присвистнул от удивления. Он никогда еще не совершал таких крупных сделок.

– Так много? – удивился он, – Это обойдется недешево.

– Знаю. Но я всего лишь организую банкет. Мой клиент желает иметь самые лучшие продукты.

Это означало, что речь идет о новых образцах оружия, а не о тех запасах, которые хранились на складах со времен вьетнамской войны.

– Я полагаю, – сказал Фрамиджян, – что каждый гость должен получить по яблоку? – Под яблоком подразумевалась автоматическая винтовка М-16 или автомат аналогичного класса.

– Да, но на случай если кто-нибудь окажется голодным, надо приготовить побольше яблок. Скажем, тысяч шесть.

– Ясно, – ответил Фрамиджян. – Думаю, виноград тоже окажется не лишним? Это означало боеприпасы. Одна гроздь – двести патронов.

– По пять гроздей на каждое яблоко. (Тысяча патронов.) И по два граната на каждого гостя, (двадцать ручных гранат.)

– Хорошо, мистер Гусман, Заказ довольно большой, но с доставкой проблем не будет. Вам это обойдется… – Он быстро посчитал в уме. – Около двадцати долларов на каждого гостя.

Обсуждая финансовую сторону вопроса, они обычно опускали по два нуля. Фрамиджян имел в виду, что на каждого солдата придется по две тысячи долларов, а в целом сумма составит двенадцать миллионов долларов.

– Довольно приемлемая цена, – сказал Гусман. – Когда вы можете организовать доставку?

– Через пару дней, мистер Гусман. Позвоните мне послезавтра. Вечерком.

Глава 16

Пока Гусман разговаривал по телефону с Фрамиджяном, его кучерявый племянник Хуанито сидел в своей комнате в конце правого крыла Розового дворца и подслушивал разговор дяди при помощи телефонного «жучка». Подслушивающее устройство было подключено к магнитофону «Сони», которым Хуанито пользовался исключительно в подобных целях. Он прослушивал разговоры Гусмана уже в течение нескольких месяцев, но пока ничего интересного не узнал. Дядя Альфонсо был чрезвычайно осторожным человеком. Но в этот раз речь несомненно шла о сделке, и эта информация могла оказаться кое для кого крайне интересной.

У Хуанито были причины поступать таким образом.

Несмотря на привлекательную внешность, у Хуанито существовали проблемы. Он занимал важное положение в обществе, но не имел никаких источников дохода.

Думаете легко быть племянником самого богатого никарагуанца в Южном Майами? Если так, то вы ничего об этом не знаете. Вы, наверно, считаете, что неплохо, когда твоя девушка – Талия Суарес, мисс «Латинский квартал», королева Южного Майами, с упругими грудями и умопомрачительной задницей? Она однажды снималась в сериале «Майами Вайс», в эпизоде с перевоплощением инкского принца во время операции «Могамбо».

Конечно, быть племянником крупного воротилы – здорово, но за это никто не платит тебе зарплату. А Хуанито очень нуждался в деньгах, чтобы утвердить свой статус в Маленькой Гаване.

И дело совсем не в том, что Хуанито не работал. Работал, да еще как, выполняя задания своего дяди. В доме Гусмана постоянно гостили его старинные приятели из Южной и Центральной Америки. Два-три раза в неделю он приглашал выпить своих соратников по Национальной гвардии, которые неизменно оставались на ужин. В такие дни стол ломился от угощений. Но не по волшебству все это получалось. Кто-то должен был дать распоряжение поварам, кто-то проинструктировать служанок насчет гостевых комнат, кто-то должен был припарковать автомобили на стоянке, кто-то должен был заниматься всеми мелочами. Кто-то должен был за всем следить, и этим «кем-то» никак не мог быть Эмилио. Эмилио был советником, а советникам профсоюз не разрешает делать ничего, кроме как ходить в плащах с поднятым воротником и иметь угрожающее выражение лица. А жена Гусмана, донья Катерина совсем не хотела брать на себя обязанности хозяйки. Она давно отошла от мирских дел, проводя все время в душеспасительных беседах со священниками и монахинями. Разумеется, о Тито вообще речь не шла. Тито был телохранителем и известным убийцей – и разве можно ожидать, что человек, у которого самая большая в Майами – может, даже во всей Флориде – коллекция сушеных ушей, станет звонить в компанию «Бендер и сыновья», чтобы сделать заказ на поставку продуктов к ужину. Оставался Хуанито, и он занимался всеми этими делами. Что и делало его незаменимым.

Но о своей незаменимости знал только Хуанито. Дядя Ал считал его просто полезным. Давал ему сотню в неделю и полагал, что вознаграждение весьма щедрое. Что он оказывает племяннику большую услугу.

Так что Хуанито приходилось довольствоваться этой мелочевкой и выписывать счета слугам, механикам в гараже, садовникам, поставщикам продуктов. Ему исполнилось двадцать пять лет, и у него не было иного будущего, кроме того, чтобы продолжать шестерить для дяди Ала.

Найти выход из такого сложного положения помог ему Бендер. Тот самый лысый как бильярдный шар Бендер из компании «Бендер и сыновья», которому перевалило за семьдесят пять и который ходил, опираясь на две палки, разговаривал на ломаном английском и заправлял всеми делами компании. Его сыновья лишь выполняли приказы старика.

Бендер встретился с Хуанито, когда тот выбирал в винном магазине «От А до Я», что на Алтон-роуд, новые сорта вин для дяди Ала. Старик пригласил Хуанито выпить и поговорить кое о каком деле. Итак, они зашли в бар «Руджейро» возле Линкольн-Молл, и Бендер не стал терять времени на липшие разговоры.

– Раньше мы всегда были вашими единственными поставщиками, – сказал Бендер, – а теперь вы все время обращаетесь к Вашенскому. Нет, я не жалуюсь, у нас свободная страна, и каждый имеет право пользоваться услугами той компании, которая ему больше нравится. Просто я хотел узнать, в чем мы провинились.

У старого Бендера имелись достаточные основания, чтобы интересоваться такими вещами, потому что Гусман питал слабость к еврейской кухне. Такой человек – просто мечта для любого поставщика кошерной еды. Представьте себе заказчика, который тратит по две сотни долларов в неделю на римскую пастрами, цыплят в горшочках, фрикасе, маринады. Это так, на каждый день, а прибавьте еще сюда вечеринки, которые случаются не реже двух-трех раз в месяц.

– Не думаю, что вы в чем-то провинились, мистер Бендер, – ответил Хуанито. – Просто вы находитесь в Саут-Бич, а братья Вашенские – в Майами. Поэтому они быстрее доставляют нам заказы.

– Вы хотите, чтобы ваши заказы выполнялись еще быстрее? Я вам это обеспечу, – сказал Бендер. – Недавно я приобрел несколько новых фургонов и нанял водителей, которые ездят с сумасшедшей скоростью. А наши продукты вот уже двадцать семь лет отличаются превосходным качеством, и хотя мне не хочется говорить ничего плохого про моих конкурентов по бизнесу, братьев Вашенских, но всем известно, что их мацу даже нельзя назвать кошерной, потому что раввин, которого они держат в штате, реформист, а не ортодокс. Может, ты, Хуанито, и не разбираешься в таких тонкостях, но твой дядя – настоящий знаток еврейской кухни.

– Ну, если будет время, я скажу ему о ваших словах, – произнес Хуанито.

– А что, ему все равно, кто поставляет продукты?

– Да, он поручает мне заниматься такими вещами.

– Послушай, – сказал Бендер, – раз вы наши особые клиенты и учитывая то, что мы стараемся расширить свою деятельность по продаже еврейских продуктов в латинских общинах, я готов предложить тебе скидку. Десять процентов от общей стоимости. Что скажешь?

– Отлично, – равнодушно ответил Хуанито.

– Эту скидку мы не будем указывать в чеках, – продолжал Бендер. – Там будет фигурировать вся сумма. А ты сможешь раз в неделю – или как тебе удобнее – приходить в нашу центральную контору на Артур Годфрей-роуд и получать разницу в цене наличными.

– Довольно удобно, – сказал Хуанито. – А расписку я буду отдавать дяде потом. Бендер пожал плечами:

– Зачем усложнять жизнь такими мелочами? Я делаю эту скидку исключительно для тебя. Лично. Это будет наш маленький секрет. Я не стану распространяться. Ты же знаешь евреев – как только они узнают, что кто-то получает скидку, сразу потребуют того же. И дяде твоему об этом знать совсем не обязательно. Зачем ему это надо? Ведь ты занимаешься всеми закупками и платишь по счетам. Я просто буду отдавать деньги тебе. Десять процентов, нет, даже пятнадцать. Ты никому не скажешь, я никому не скажу, и все останутся довольны.

– Все, кроме братьев Вашенских, – сказал Хуанито.

– Вашенские заслуживают этого, потому что продают всякую дрянь под видом кошерной еды гоям, которые в этом абсолютно не разбираются. Кстати, чтобы у тебя не оставалось никаких сомнений по поводу моих добрых намерений, прошу принять небольшой аванс.

Бендер вытащил из бумажника два хрустящих стодолларовых банкнота, сунул их в руку Хуанито и прикрыл сверху своей рукой. Так все и началось.

Бендер открыл Хуанито глаза. Тот узнал, что вокруг полным-полно людей, которые хотели бы оказывать дяде Алу различные услуги; Ради этого они буквально из кожи вон лезли. Хуанито даже не требовалось ничего им говорить. В крайнем случае он небрежно ронял: «Я подумываю о том, чтобы передать заказ кому-нибудь другому» – и мгновенно получал солидную прибавку к своей зарплате. Но этого оказалось недостаточно. Чтобы поддерживать свой новый статус, ему приходилось тратить все больше и больше. И он стал искать пути, как еще заработать на дяде Але.

Поэтому Хуанито заинтересовался, когда один коротышка с севера, угостив его выпивкой в «Кафе дез Арт» на Саут-Бич, сказал, что готов платить большие деньги за любую информацию о дяде Але. От Хуанито требовалось только установить подслушивающее устройство, к которому прилагалась инструкция на английском и испанском языках, и подсоединить его к великолепному магнитофону «Сони», который дал ему коротышка.

Хуанито согласился. Это произошло два месяца назад. Он уже несколько раз звонил коротышке и сообщал о всяких незначительных изменениях в хозяйстве дяди Ала. Тот расплачивался наличными – стодолларовыми купюрами, – которые высылал до востребования на почтовый ящик Хуанито в Коконат Гров. И еще коротышка сказал, что за действительно интересную информацию он заплатит Хуанито гораздо больше.

Телефонный разговор с Фрамиджяном как раз и был такой интересной информацией.

В тот же вечер Хуанито направился в свое любимое кафе «Соре» в Коконат Гров. Он подошел к телефону-автомату, набрал нью-джерсийский номер. Разговор за счет абонента – длился лишь несколько минут.

Глава 17

Человек с пистолетом был одет в черную форму коммандос. Черного цвета вязаная шапочка оставляла открытыми только глаза. В руках он держал небольшой автоматический пистолет «Шкода» 22-го калибра – смертельное оружие в ближнем бою, – дуло которого смотрело в грудь Блэквелла. Он стоял в трех футах от Блэквелла и пружинисто подпрыгивал. На ногах у него были черного цвета кроссовки.

– Ну, сопляк, давай!

– Что-то я не в настроении, – ответил Блэквелл и отвернулся.

– Нет, ты смотри на меня, ублюдок! – завопил человек в черном, делая шаг вперед

Как только он перенес вес на левую ногу, Блэквелл стремительно развернулся и, резко взмахнув рукой, ударил нападающего по запястью. Тот рванулся, пытаясь ускользнуть от Блэквелла, но не тут-то было. Блэквелл произвел захват и заломил ему руку за спину.

– Ну ладно, – сказал человек с пистолетом. – Нормально получилось, Блэквелл отпустил его. – У тебя довольно неплохо получается прием с фронтальным разоружением. Играл когда-нибудь в бейсбол?

– Крайним слева, – ответил Блэквелл. – Но не очень хорошо.

– Лучше всего этот прием получается у баскетболистов. Они действительно умеют поворачиваться на месте. Но у тебя тоже неплохо вышло.

– А что, если бы пистолет оказался заряжен? Если бы ты действительно хотел меня застрелить?

– Разумеется, я бы тебя пристрелил, – ответил инструктор. – Но не забывай, я знал. какой прием ты станешь применять, потому что сам тебя ему научил. А другого человека ты точно застанешь врасплох Так сказать, сработает элемент неожиданности. По крайней мере я на это надеюсь. Ладно, теперь иди к Скелли, он научит тебя некоторым приемам с ломом.

Они находились на покрытой матами платформе, расположенной посреди широкого поля. Неподалеку виднелись низкие здания ранчо, а на горизонте маячили снежные верхушки гор. В голубом небе одиноко кружил ястреб. Каким только приемам тут не научился Блэквелл, прежде чем сдал зачет! А вон на том искусственном озере его обучали ездить на водных лыжах и управлять скоростным катером. На берегу озера размещался зал для тренировок с холодным оружием.

Оставляя за собой шлейф пыли, к Блэквеллу подъехал джип. За рулем сидел Фриц, один из младших инструкторов по использованию зонтиков в качестве оружия.

– Садись. Симмонс хочет видеть тебя. Симмонс сидел в своем кабинете, который находился в главном административном здании. Одетый как всегда безукоризненно. Блестящий с отливом пиджак, узкий шелковый галстук черного цвета. Он расположился в кресле эпохи королевы Анны, а напротив сидел крупный мужчина с уродливым, но добродушным лицом.

– Поляк!

– Как дела, Фрэнк?

– Что ты здесь делаешь? Поляк ухмыльнулся:

– Я когда-то тут работал.

– Но ты же сказал мне, что никогда не имел ничего общего с Охотниками!

– Я соврал.

– Так что же ты сейчас здесь делаешь?

– После того как мы с тобой расстались, я крепко задумался. И мне пришло в голову, что тебе может понадобиться надежный помощник. И, честно говоря, мне уже порядком наскучило стоять за стойкой бара. Поэтому я вызвался быть твоим Наводчиком. Если ты, конечно, не против.

– Лучше него Наводчиков нет, – сказал Симмонс.

– Я и сам знаю, – сказал Блэквелл. – Разумеется, Поляк, я хочу, чтобы ты стал моим Наводчиком.

– Отлично, считаем, что этот вопрос решен, – сказал Симмонс. – Поздравите друг друга потом. А сейчас я расскажу, в чем заключается наш план. Времени осталось в обрез. Фрэнк, ты вылетаешь завтра в Ньюарк в одиннадцать утра.

– К чему такая спешка? – удивился Блэквелл. – Я тут уже шесть недель занимаюсь физкультурой, и вдруг мне куда-то надо срочно лететь.

– Помнишь, я говорил тебе, что должно открыться «окно» и нам нельзя упустить такую возможность? Так вот, оно открылось, но долго открытым оставаться не будет.

– Значит, пора за дело? – спросил Блэквелл. Симмомс кивнул:

– Не раздумал еще?

– Есть небольшая неуверенность, – признался Блэквелл, – но я готов действовать, если вы приведете мене к тому парню и обеспечите шанс уйти живым после того, как я его убью.

– Пойдемте в соседнюю комнату. Я покажу вам карту и объясню все детали плана.

Часть третья
МАЙАМИ
Глава 18

Фрэнк Блэквелл прилетел в международный аэропорт Майами рейсом «Истерн Эйрлайнс» из Ньюарка. В своем наряде – темные очки на пол-лица, легкие брюки, кроссовки «Найк» и полосатая футболка – он мог сойти за туриста, частного детектива, террориста и даже за торговца рубашками. Зайдя в зал ожидания, он попал в мир искусственного освещения, кондиционированного воздуха и синтетической музыки. Спустившись по эскалатору, он направился в багажное отделение, где и получил свои вещи. Затем он подошел к стойке проката автомобилей «Херц», и там ему вручили ключи от машины, которую он заказал из Ньюарка – белого шевроле-кавалер с откидывающимся верхом и автоматической коробкой передач. Закинув вещи в багажник, Блэквелл выехал из сумрачного аэропорта на солнечные улицы Майами.

В городе было жарко и влажно, на голубой эмали неба висели облака, как приклеенные над горизонтом кусочки ваты. Блэквелл свернул на боковую дорогу, ведущую в Бискейн, а потом повернул на юг. На 37-й улице он въехал на стоянку «Терфрайдера» – нового пятиэтажного отеля из алюминия и стекла, построенного в виде пирамиды.

Вдоль подъездной аллеи отеля выстроились коридорные – все как на подбор в блестящих куртках а-ля Майкл Джексон – демонстрирующие раболепие в наивысшей его форме. Они встречали подъезжающие машины, с поклоном открывали дверцы и, приветливо улыбаясь, приветствовали дорогих гостей, когда те проходили через двери из дымчатого стекла в куполоподобный холл «Терфрайдера». Внутреннее убранство отеля было выполнено в стиле мексиканского модерна. Посреди холла на бронзовом пьедестале возвышалась каменная копия ацтекского календаря в натуральную величину. Одну из стен занимали фрески Давалоса, изображающие крестьянский танец со шляпами. Гости в дорогой одежде курили сигары и белозубо улыбались. Все вокруг двигались медленно и даже изысканно, как актеры в бродвейском мюзикле «Деньги под соусом тако».

В номере Блэквелла были высокие французские окна и балкон с видом на Бискайский залив. Он аккуратно распаковал багаж, принял душ и переоделся. Теперь на нем были светло-кремовые брюки, спортивного покроя рубашка и белый пиджак. Блэквелл позвонил портье и поинтересовался, нет ли для него каких-либо сообщений. Никаких сообщений не оказалось. Никто ему не звонил. Очевидно, рейс Поляка задерживался. Они взяли билеты на разные рейсы, руководствуясь соображениями безопасности.

У Блэквелла давно урчало в животе, к тому же ему хотелось немного размяться. Выйдя из отеля, он краем глаза заметил слева от себя подозрительное движение. Блэквелл не был абсолютно уверен, но ему показалось, что, как только он ступил на тротуар, кто-то вышел из-за толстой пальмы в кадке, стоявшей возле здания отеля.

Он повернул направо и двинулся в сторону 8-й улицы. Вечернее небо радовало глаз бархатной синевой. В небе желтела огромных размеров луна, заслоняемая черными силуэтами пальм. В Майами лаже небо используется в качестве рекламы. Блэквелл повернул на 8-ю улицу, главную улицу Латинского квартала Майами. Трудно было определить, следил кто-нибудь за ним или нет. У Блэквелла имелись на этот счет подозрения, но точно сказать он не мог. Он знал, что ему пора привыкнуть к тому, что в дальнейшем частенько придется сомневаться по разным поводам. Неуверенность можно смело отнести к издержкам профессии. Уж слишком много народу толпилось вокруг, слишком много шума и жары.

За Блэквеллом увязался какой-то мужчина. Шуплый, темноволосый, невысокого роста, он зашагал рядом. В левой ноздре у него красовалось серебряное колечко, а одет он был в цветастую ковбойскую рубаху, перепоясанную кожаным ремнем с серебряными кончос – или как их там называют? Высокие, сшитые на заказ сапоги с острыми как иглы носками, дополняли наряд незнакомца. Красный шейный платок был перехвачен серебряным кольцом, инкрустированным бирюзой. Заметить его в толпе не составляло никакого труда.

Подмигнув Блэквеллу, он спросил:

– Эй, приятель, поразвлечься не желаешь?

– Вали отсюда, – ответил Блэквелл,

– Да ладно тебе, приятель. Меня зовут Эдди Лопес. Или просто Быстрый Эдди, как в кино.

Блэквелл подошел к ресторану с неоновой вывеской «флоридита». С одной стороны тянулась стойка, с другой – располагались кабинки. В подобных заведениях обычно подавали тамали с черными бобами и сандвичи с ветчиной и сыром, которыми вечерком так любили полакомиться кубинцы. Блэквелл сел за столик в одной из кабинок. Лопес уселся напротив.

– Эй, друг, тебе нравится кубинский кофе?

– Лучший в мире. Он заказал два кофе.

– Как тебе Майами? Если чего надо, спрашивай у меня, ладно? Не хочу показаться назойливым, но если тебе понадобится женщина или мальчик…

– Да ты что! – возмутился Блэквелл. Лопес ничуть не смутился.

– Многим бизнесменам это нравится. Даже если они и не пользуются такими услугами, им нравится, когда у них об этом спрашивают.

– Полагаю, что и наркотики у тебя водятся.

– Конечно, приятель. Самого лучшего в мире качества.

– Отлично. Что еще можешь предложить?

– Может, хочешь вложить на выгодных условиях деньги в строительство жилого небоскреба на Маратон Шорс? Через три года будешь владельцем шикарной квартиры.

– Быстрый Эдди, ты надоел мне своей болтовней.

– Ну что ж, как хочешь, – сказал Лопес. – Мы еще увидимся. – Он быстро встал и вышел из ресторана.

Лопес повернул направо, прошел квартал и остановился возле понтиака последней модели с работающим двигателем, припаркованного в неположенном месте. Лопес сел на заднее сиденье, и понтиак рванул с места. От сидевшего возле окна Блэквелла не ускользнула ни одна деталь. Это могло означать что-то важное, а могло вообще ничего не означать. Когда ты в чем-то не уверен, то трудно сделать какой-то вывод. Вернувшись в отель, Блэквелл обнаружил записку. Никаких имен. Только адрес.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю