Текст книги "Занавес"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА 11

Пораженный ее криком, Джордж отпрянул назад. Выражение удивления на его лице сменилось смущением.

– Эй, что случилось?

Рена потерла свои руки и плечи. Джордж настолько сильно их сжал, что они заболели.

– Что случилось? Что случилось с тобой?! – спросила девушка, все еще неровно дыша. Сердце ее бешено колотилось.

– Извини, – произнес еле слышно парень. – Мне действительно очень жаль, Рена. – Он ласково положил ей руку на плечо.

Она отпрянула:

– Не трогай меня!

– Я правда не хотел обидеть тебя! – сказал Джордж. Его темные глаза искали ее взгляд. – Я… я, как многие актеры, не терплю отказа.

Рена отвернулась от него. Ее нижняя губа кровоточила.

– Ты напугал меня. Ты был как животное.

– Я правда не хотел. Пожалуйста, поверь мне! Ты просто обязана принять мои извинения. Такое больше не повторится.

– Да, конечно, не повторится, – она сердито швырнула ему куртку и побежала вверх по холму. Прохладный ночной воздух бодрил. Внезапно Рена почувствовала, что ей хочется бежать, бежать и никогда не останавливаться.

– Подожди! – закричал Джордж, рванув за ней. – Разреши мне хотя бы проводить тебя.

Она не замедлила бег, но он быстро с ней поровнялся:

– Пожалуйста, разреши мне. Ты должна извинить меня, Рена. Ты должна. Я чувствую себя ужасно.

– Извинение принято, – ответила Рена холодно. И побежала дальше вверх по высокой, влажной траве.

Парень остановился. Через несколько секунд Рена обернулась и увидела его, стоящего в свете луны. Глаза пристально смотрели на нее. Лицо было хмурым. Или разочарованным? Или сожалеющим? Или злобным?

Рена не могла ответить.

И она не хотела думать об этом.

Она совершила ошибку. Она не должна была уходить с Джорджем. Не должна была позволить поцеловать себя. Ведь она знала, что он слишком напористый, слишком странный.

Джордж не был тем, кто нужен ей.

Что ей было сейчас нужно, так это здоровый ночной сон, решила Рена, подходя к домику и забираясь обратно через окно в темную комнатку.

Она всматривалась в ночь. Преследовал ли ее Джордж? Нет, никого не было вокруг. Луна зашла за облака. Начался дождь, большие круглые капли сначала падали медленно. Но не прошло и нескольких секунд, как полил настоящий ливень.

Рена закрыла окно. Девушка дрожала от холода, а руки покрылись мурашками. Она быстро разделась и нащупала свою ночную рубашку.

Джулия все еще не вернулась. Наверное, она и тот парень, с которым она убежала, попали под ливень. Рена надеялась, что Джулия найдет, где укрыться от грозы.

Она влезла на верхнюю полку и улеглась, до подбородка натянув одеяло. Через какое-то время она согрелась.

Спать, спать. Засыпаю. Она пыталась повторять эти слова про себя, но ничего не помогало – заснуть она не могла.

Сцена с Джорджем не выходила из головы. Снова Джордж прижимал ее, все сильнее и сильнее. Она вырывалась, боль сменялась страхом.

Она не могла отделаться от шока из-за такой неожиданной жестокости Джорджа. Его поцелуй… он не был похож на выражение любви или какого-то теплого чувства. Поцелуй был враждебный. Нет, даже больше, чем просто враждебный. Он, казалось, был наполнен ненавистью.

Или она слишком серьезно к этому относится?

Джордж – эмоциональный парень. Может, он просто увлекся?

Тем более что в конце концов он ведь извинился. И выглядел расстроенным и по-настоящему смущенным. Возможно, он действительно влюблен в нее.

Никто, по правде говоря, не влюблялся в нее за три последние года. Она даже близко к себе никого не подпускала. И она вовсе не собиралась позволять Джорджу стать ей близким. Она решила, что будет избегать его до конца смены, будет вежливой, но несколько холодной.

И никаких больше ночных прогулок, никаких задушевных разговоров. И,конечно, никаких больше поцелуев!

Она почувствовала, что засыпает. Рена дотронулась до губы – она была поранена.

Спать. Спать. Засыпаю. Теперь тепло. Тепло и уютно. Дождь утихал и стал похож на нежный шепот…

И вдруг она услышала знакомый звук.

«Пожалуйста, не надо!» – подумала она.

Но стук продолжался – все громче и настойчивее. За тремя сильными ударами следовали четыре тихих.

Она сбросила одеяло и спрыгнула на пол.

Тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук…

Чувствуя, как внутри поднимается гнев, Рена резко открыла окно.

– Бакс! Что вы тут делаете?

Он усмехнулся. Ливень превратился в моросящий дождик. Белая борода и брови режиссера блестели от капель. Он был одет в белый свитер с воротом и в белые морские брюки. Дождь и туман, освещенные бледной луной, окружали Бакса, делая его каким-то нереальным, будто светящимся.

– Бакс, что вы хотите?

– Иногда нам приходится репетировать неожиданно, – ответил он загадочно, почти робко.

– Что? Но ведь идет дождь.

Внезапно она почувствовала всю глупость своего ответа – ведь Бакс совершенно промок и не мог не знать, что идет дождь.

– Выходи, – сказал он. И это прозвучало скорее как приказ, чем как просьба.

– Что? Я не могу, я не одета. Сейчас очень поздно, Бакс! Что вы хотите?

Режиссер уставился на нее. Казалось, вокруг него было белое светящееся кольцо. Директор лагеря был похож на большой светящийся шар, белый и мерцающий. «Пушистый белый светящийся шар», – подумала Рена, улыбаясь и недоумевая.

– Выходи, – повторил режиссер. – Я хочу прорепетировать с тобой сцену убийства.

По спине Рены пробежал холодок. Почему Бакс вдруг стал таким зловещим, таким пугающим?

– Я не могу, – настаивала на своем Рена. – Идет дождь и слишком поздно!

– Выходи, Рена! Я хочу пройти эту сцену именно сейчас. Это просто необходимо!

– Бакс, вы меня пугаете, – призналась Рена. – Мы не можем репетировать сцену. Чипа нет. Он в больнице, помните?

– Все нормально. У меня есть замена, – в голосе Бакса прозвучало нетерпение и угроза.

– Замена? Кто же?

Всматриваясь в темноту, Рена вдруг отчетливо увидела Кенни.

Глаза Бакса горели желтым огнем. Он одарил Рену злой и хитрой улыбкой. И толкнул Кенни к окну.

– На, Рена! Убей его! Убей его! – заорал Бакс.

– Нет! – закричала Рена. – Нет!

Она проснулась и резко села на кровати, ударившись головой о низкий потолок.

Какой ужасный кошмар…

Голова болела. Дождь барабанил по крыше.

Девушка уставилась на окно, чтобы убедиться, что оно все-таки закрыто и это был всего лишь ночной кошмар.

– Какой кошмар хуже? – спросила она себя. – Во сне или наяву?

ГЛАВА 12

Следующее утро у Рены началось со спора с Джулией.

Рена потом никак не могла понять, в чем состоял этот спор. И почему он вообще начался. И зачем Джулия его продолжала. Речь шла о паре джинсов Джулии, которые надевала Рена и положила не в тот ящик.

– Джулия, извини. Я не знала, что у тебя есть какая-то система раскладывания вещей, – сказала Рена, заправляя свою кровать.

– Да, я понимаю – ты просто думала, что я совершенная неряха, – огрызнулась Джулия.

– Я этого не говорила, – не уступала Рена. Ей было очень неловко с тех пор, как приходилось быть с ног до головы одетой в наряды Джулии.

– Зато ты это подразумевала, – сообщила подруга, аккуратно складывая джинсы. – Я не против дать тебе мою одежду, Рена, но…

– А мне кажется, ты против, – произнесла Рена обиженно. – Иначе ты бы не вела себя так.

– Дело в принципе, – сказала Джулия.

– Каком принципе?

Джулия не ответила. Она запихнула джинсы в угловой ящик.

– Боже мой! Как же мы с Кевином намокли прошлой ночью! Ночь была красива всего лишь мгновение. Следующее мгновение уже все напоминало Ноев ковчег.

– Что вы делали? – спросила Рена, все еще обиженная, но довольная тем, что сменилась тема.

– Мы побежали в старый лодочный сарайчик. Крыша протекала, но внутри было лучше, чем снаружи. Очень романтично на самом деле.

Она лукаво улыбнулась Рене. Казалось, она полностью отошла от своего минутного раздражения.

«Интересно, что ее в действительности тревожит, – спросила себя Рена. – Совсем не похоже на Джулию беситься из-за того, что джинсы не на месте. На самом-то деле она ведь неряха!»

– Рена, почему ты все еще такая усталая? – спросила заботливо Джулия.

– Потому что я устала, полагаю. – Рена пожала плечами. – Я плохо спала. – Она выглянула в окно. Солнце ярко светило и казалось золотым шаром над высокими соснами. – Я вообще не спала, если уж быть честной.

– Оно заметно, – ответила Джулия, рассматривая Рену. – У тебя истощенный вид.

– Огромное спасибо, – раздраженно ответила Рена. – Ты говоришь прямо, как Хэдди. В следующий раз ты, видимо, скажешь, что я выгляжу слишком плохо, чтобы появляться на сцене.

– Рена, прекрати говорить такое. Я твоя подруга, забыла? И я это говорю как твоя подруга… и я действительно беспокоюсь о тебе как подруга… Если участие в пьесе заставляет тебя так нервничать, что ты не можешь спать, тебе и вправду надо отказаться. Здоровье важнее всего.

– Большое спасибо за поддержку, – холодно сказала Рена. – Ты знаешь, что не пьеса меня выбивает из колеи, Джулия. А кое-что другое, что происходит со мной здесь.

Джулия начала было отвечать, но стук в дверь перебил ее.

– Кто это? – крикнула она.

– Джордж.

Джулия смущенно посмотрела на Рену.

– Что ему надо? – прошептала она.

Рене совсем не хотелось рассказывать про предыдущую ночь. Она не была уверена, что может вновь открыться Джулии.

– Я одета. Пойду узнаю.

Она подошла к двери:

– Доброе утро, Джордж, – сказала ровно, безо всяких эмоций.

Он одарил ее театральной улыбкой и очень расстроился, когда она не ответила на нее.

– Доброе утро, Рена, – повторил парень почти робко. – Как ты сегодня?

– Хорошо. В порядке. Хотя прошлой ночью я плохо спала.

Он выглядел обеспокоенным:

– О! Я… не из-за меня, надеюсь?

– Нет, не из-за тебя.

Он смотрел на нее пристально какое-то время, не говоря ни слова.

– Что ты хочешь, Джордж? – спросила нетерпеливо Рена. – Еще рано. И мы вообще-то одеваемся.

– Извините. Я просто … ээээ… Ну, я наткнулась на Бакса сегодня утром, он неважно себя чувствует.

– Что? – Джулия оживилась. – Бакс болен?

Она рывком открыла дверь. Девушки из соседних комнат в это время вышли в темный узкий коридор.

– Ну, он просто сказал, что не совсем нормально себя чувствует. Кажется, съел что-то не то. Сказал, что до вечера репетиций не будет. – Джордж опять улыбнулся Рене: – Это значит, что у нас свободный день.

Рена вернулась в комнату. Джордж последовал за ней. Джулия удивленно посмотрела им вслед, а потом пошла с другими девчонками в столовую.

– Ну, как насчет этого? – спросил Джордж, когда все ушли и домик затих.

– Насчет чего? – переспросила раздраженно Рена. Что он вообще здесь делает, если она уже решила не иметь с ним ничего общего? Почему у него такой самоуверенный вид и почему он ухмыляется, будто знает нечто, неизвестное ей?

Казалось, он едва может удержать в себе какую-то тайну.

– Что такое, Джордж? – осторожно спросила Рена, запуская руки в волосы.

– Я просто подумал, что раз уж нам играть вместе, может, проведем и день вместе? Пойдем, например, искупаемся. Немного порепетируем заодно.

– Играем вместе? Ты это серьезно? О чем ты говоришь?

Он только что сообщил ей свои грандиозные новости, а ее единственная реакция – это злоба и раздражение. Это нехорошо, несправедливо по отношению к нему. Но иначе она просто не могла.

– Слушай! Я встретил Бакса сегодня утром, – начал Джордж, падая на кровать Джулии. Он улегся на спину, подложил руки под голову и продолжал: – Сначала Бакс позвал меня к себе в кабинет. Он сказал, что Чип поправляется. Но когда его выпишут из больницы, он поедет домой. В лагерь обратно он не вернется. И вот Бакс дал мне его роль.

– Тебе?!

– Не надо так удивляться. Возможно, я по-настоящему талантливый парень.

– Но…

– Ну, как насчет этого?

Рена ничего не ответила.

– Как насчет поплавать после завтрака? – настойчиво повторил Джордж.

– Нет, – произнесла Рена, скрестив перед собой руки, как бы создавая защитный экран. – Я имею в виду: нет, спасибо.

Он привстал. На лице была написана обида.

– Почему нет?

– Я очень устала. Если у нас целый выходной, я собираюсь хорошенько отдохнуть.

– Ну и давай отдыхать вместе. – Он отчаянно добивался ее согласия. Она отошла к комоду, чтобы не видеть его умоляющих глаз.

– Я не могу, Джордж. В другой раз. Может быть…

– Ты все еще не в порядке из-за предыдущей ночи, да? – Его тон был скорее обвиняющим, чем извиняющимся. Услышав его, Рена решила быть еще более непреклонной.

– Я хочу повторить свою роль, а потом хорошенько выспаться.

– Мы же будем вместе играть, так что должны и повторять роли вместе. Можно спуститься вниз, к пристани, и…

– Нет, Джордж! Пожалуйста. – Она подошла к двери и широко ее распахнула – вполне понятный намек. На словах она добавила: – Я не могу таким образом повторять свою роль – я должна быть наедине с собой.

У Джорджа был такой вид, будто его смертельно ранили. Парень медленно слез с кровати и вздохнул.

– Послушай, Рена, если ты передумаешь…

– Увидимся вечером на репетиции, – оборвала девушка. – И прекрати делать вид, что кто-то только что убил твоего щенка!

Ей хотелось, чтобы это прозвучало шутливо, совсем не обидно. Но Джордж не обернулся и вообще никак не отреагировал. Когда он завернул за угол и исчез из вида, Рена закрыла дверь, с облегчением вздохнула и залезла в кровать.

Бакс выглядел плохо. Его щеки Санта-Клауса, обычно такие розовые, стали бледными. Лицо как-то вытянулось. Серый спортивный костюм был помят. На рубашке виднелись темно-коричневые пятна. Один ботинок был развязан.

Режиссер сидел на краю сцены, изучая пюпитр. Все постепенно собирались на вечернюю репетицию. Время от времени он поднимал глаза, приветствуя входящих актеров.

Рена чувствовала себя отдохнувшей и лучше подготовленной для встречи с Баксом и с остальным миром. Весь день она провела одна, отдыхая и репетируя. В посылке из дома ей пришла одежда. Возможность носить свои собственные джинсы и свитер, надо сказать, заметно облегчала жизнь.

Поэтому, когда вечер начался с оскорблений Хэдди на пороге театра, Рена не принимала их близко к сердцу. Она не злилась, не бесилась, не смущалась, как того ждала Хэдди.

– Позволь открыть тебе дверь. Ты выглядишь такой измученной, – сказала Хэдди, стремясь распахнуть перед Реной тяжелую деревянную дверь театра.

– Благодарю, – ответила девушка, быстро проходя и не глядя на Хэдди.

Та пошла за ней довольно близко. Она говорила, отчаянно пытаясь разозлить Рену:

– Боюсь, ты вообще не дотягиваешь до премьеры! Почему бы не поберечь силы и не дать мне возможность поиграть сейчас?

Рена повернулась:

– Хэдди, никакие твои трюки не заставят меня отказаться от роли.

– Трюки? Какие такие трюки? – Хэдди не сумела скрыть радости, что добилась хоть какой-то реакции от Рены.

– И ты, и я – мы обе знаем, о чем я говорю, – ответила Рена спокойно.

– Ты провалишься, Рена! Правда провалишься! Ты просто нуждаешься в длительном отдыхе, – в голосе соперницы даже послышалась печаль.

Рена отвернулась и, не ответив, пошла по проходу.

– Мне не нужно хитрить, чтобы получить эту роль. Потому что у меня есть талант! – крикнула ей вслед Хэдди, разозленная сдержанностью Рены.

Пропустив мимо ушей колкости, Рена села во втором ряду. «Я не доставлю ей удовольствия и не буду расстраиваться, – подумала Рена. – Я могу быть такой же сильной, как и она. Даже сильнее».

Несмотря на то что была уже середина лета, в театре стояла серость. К Рене снова вернулась нервная дрожь, засосало под ложечкой. Это волнение говорило о том, что скоро она будет играть, доказывая вновь и вновь себе, Хэдди, Баксу и всем остальным – она достойна играть главную роль в пьесе.

Через некоторое время режиссер встал и поднял над головой пюпитр, прося таким образом тишины.

– Публика, публика, – кричал он, но голос его звучал слабо. Слова не разносились эхом, как обычно. – Извините, что отрываю вас от летних радостей, но надо репетировать.

Народ успокоился. Бакс говорил сегодня так тихо, что всем приходилось напрягаться, чтобы разобрать его слова.

Рене показалось, что Бакс, может быть, и не болен, но он был, конечно, бледным и чем-то подавленным.

– Мне неприятно признаваться, но я чувствую себя не намного лучше, чем Король Лир в известной пьесе, – между тем произнес режиссер. – У меня ощущение, будто я готов раздать все свое королевство. Единственная проблема заключается в том, что у меня нет королевства. Поэтому, я полагаю, нам все-таки придется репетировать.

Он замолчал на некоторое время, пристально вглядываясь в галерку. Пюпитр выскользнул из его рук и упал на пол, но он даже не нагнулся за ним.

– Перед тем как приступить к «Занавесу», я хочу поговорить с вами немного о страхе, – произнес Бакс, тщетно стараясь откашляться. – «Занавес», насколько вы уже, наверное, поняли, – пьеса о страхе. О разных видах страха. Например, страха потерять контроль. Или страха от последствий этой потери. Страха неожиданно умереть. Страха быть убитым…

Словом, это пьеса о страхах. Более того, я уверен, что в театре вообще многое связано со страхом. Я лично сам в огромной степени движим страхом – страхом не найти спонсора для спектакля. Или страхом провала своей постановки. Страхом перед плохими рецензиями критиков…

Признаюсь, я использую страхи при работе с вами. Я пытаюсь вселить в вас, моих актеров и актрис, страх перед мнением проницательной аудитории. Страх насмешки, неодобрения. Я стараюсь использовать все эти страхи, чтобы подтолкнуть вас на создание яркого образа, на стремление блестяще выполнить работу.

Лекция, казалось, утомила Бакса. Его плечи опустились, он тяжело дышал. Вытащив большой носовой платок в горошек, он вытер вспотевший лоб.

«Какая странная речь, – подумала Рена, оглядываясь, чтобы убедиться, что все остальные члены труппы чувствуют себя так же. – Почему он считает, что нужно использовать страх, чтобы побуждать нас к хорошей игре? Почему бы не использовать ободрение, энтузиазм, поддержку? Достаточно страха уже тогда, когда ты поднимаешься на сцену, мое выступление, например, было бы лучше, если бы Бакс научил, как уменьшать мой страх, а не увеличивать его…»

Но времени на размышление у нее не было – Бакс вызвал Рену и Джорджа на сцену, чтобы еще раз отрепетировать надоевшую часть пьесы.

Переступив порог театра, Рена чувствовала себя отдохнувшей, в прекрасной форме и готовой встретиться лицом к лицу с любыми трудностями. Но после нападок Хэдди и лекции Бакса она начала жалеть, что вообще покинула свой домик.

Все ее сомнения вернулись. При виде ножа – ножа, который ей придется снова взять и использовать, – она возвратилась в ту страшную сцену с Чипом, а затем с Кенни. Везде была кровь! Девушку снова переполнил ужас. Весь ее бодрый настрой, вся сила вновь покинула Рену, едва она ступила на сцену и столкнулась с улыбающимся Джорджем.

Она ощущала себя здесь посторонней, несмотря на то что играла свою роль. Казалось, она сидит в третьем ряду и наблюдает за всем со стороны – за кем-то, кто произносит ее слова и совершает ее движения, а в результате хватает нож и вонзает его в спину Джорджа.

Хорошо ли она играла? Нашла ли она в себе тот страх, о котором говорил режиссер? Ощутила ли она в себе необходимое напряжение, неистовство, чтобы всадить в человека нож?

Она не могла ответить. Она просто играла свою роль.

– Стоп! Пожалуй, хватит, – с досадой сказал Бакс. – Я не в состоянии больше это терпеть.

Что? Что он сказал? Рена так сильно сжимала нож в руке, что ей было больно. Он прервал сцену? Кажется, он ее критиковал, кричал, чем еще больше напугал.

– Этого я не могу выносить больше, – повторил Бакс каким-то слабым, усталым голосом. Он швырнул пюпитр на сцену. Занавес, задетый им, медленно соскользнул на пол.

– Я трачу свое время на бестолочей! Бестолочей, у которых к тому же нет никакого желания играть! Я трачу свою энергию, жизнь, талант, наконец! И на что?! Извините, но я просто не могу больше продолжать…

И в это время свет в театре вдруг погас.

Некоторые дети вскрикнули от неожиданности. Затем наступила тишина.

Рена села на диван на сцене. Где был Джордж? Она не знала.

– Бакс, что случилось? Это короткое замыкание? – крикнул какой-то мальчик.

Бакс не ответил.

Рена услышала какой-то странный скрип, будто через сцену что-то тащили. Она различала чьи-то шаги…

– Кто-нибудь собирается что-нибудь сделать? – услышала Рена голос Хэдди с галерки.

– Бакс, это авария? – поинтересовалась какая-то девочка.

– Бакс? – закричали другие голоса.

Нет ответа.

– Давайте не будем паниковать, – вдруг сказал Джордж. Он был где-то на сцене, неподалеку от Рены. – Если свет не включат, мы спокойно выйдем из театра.

– Бакс, нам уходить? – услышала Рена вопрос Джулии.

Нет ответа.

– Самое главное – сохранять спокойствие, – снова произнес Джордж.

Внезапно что-то ярко вспыхнуло, и свет зажегся.

Рена была первая, кто увидел это.

Это было всего лишь в нескольких шагах от девушки. Что-то огромное, серое, лежащее на полу.

Рена даже не вскрикнула. Она была слишком напугана, чтобы кричать, когда поняла – это Бакс.

Поначалу никто не вскрикнул. Никто не издал ни звука.

Все видели канат, перекинутый через балку. И видели тело человека, бывшего еще недавно их режиссером Баксом. Его шея была свернута под необычным углом, а вокруг нее был затянут канат.

Никто не верил, не мог поверить… Неужели Бакс сделал это – повесился у всех на глазах?