Текст книги "Последний крик"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 14

– Пап, ты помнишь тот день, когда на тебя напали растения? – спросила Дайдра. Воспоминания вызвали у нее улыбку. – Помнишь? Мы с мамой сидели на террасе. А ты вошел с миской хлопьев. Это, наверное, был конец недели, потому что мы все были дома.

– Помню то прекрасное утро, – продолжала Дайдра. – Я и сейчас ясно вижу, как солнечный свет льется через окна террасы. Помнишь? Ты сказал, что солнца было бы еще больше, если бы мамины растения не загораживали окна.

А потом ты сел в свое большое кресло, которое так любил. То самое, которое, как говорила мама, вытащили из кабины какого – то грузовика. Она всегда хотела переставить его на чердак, но ты ей этого не позволял.

Короче говоря, ты сидел в кресле, помнишь? Откинулся назад, одной рукой поднял миску с хлопьями. И тут на тебя напали растения.

Лианы. Большие лианы в двух горшках. Я помню их большие и яркие листья. Ты помнишь, как мама заботилась об этих растениях? Она тратила полдня на одни только растения на террасе. И они уже дотянулись до твоего кресла с двух сторон. Обе лианы свалились одновременно. Казалось, что они старались добраться до тебя.

Ты был потрясен. Ты вскочил и рассыпал все хлопья вокруг себя по полу. «Они напали на меня! – закричал ты. – Твои растения напали на меня!»

– Мама и я начали смеяться и не могли остановиться, – вспоминала Дайдра, утирая с глаз слезы. – Я думаю, мы смеялись оттого, что ты был слишком серьезен. Ты действительно думал, что две лианы на тебя напали?

Окна были открыты и, конечно, ветер свалил лианы на твое кресло. Но ты был убежден, что растения на тебя набросились. «Это джунгли! Джунгли!» – кричал ты. А мама притворилась, что на самом деле обиделась. Ты ведь знаешь, как она любила свои растения. Ей нравилось их подвязывать, поливать, подрезать. Думаю, это ее успокаивало. Время, которое она проводила с растениями, было самое мирное время дня – тебе не кажется?

После этого мама и я смеялись каждый раз, когда ты заходил на террасу и садился в это кресло. Нам стоило только вспомнить, как лианы напали на тебя, и мы каждый раз начинали смеяться.

– Конечно, после смерти мамы… – голос Дайдры дрогнул. – Конечно, я понимаю, у тебя не было времени следить за растениями. Я понимаю, почему их не стало. Думаю, что они слишком напоминали тебе о маме, да, пап? Но меня это печалит. Мне грустно выходить на террасу и не видеть красивых зеленых растений. Кажется, что какая – то часть жизни ушла из нашего дома.

Понимаешь, что я имею в виду, пап? Мамина жизнь, потом жизнь ее растений… Слишком много жизней отнято у нас. Слышишь меня, пап? Вообще, ты меня слушаешь? Или я разговариваю сама с собой? Просто вот решила поплакать, вспомнить нашу жизнь, когда мама была жива. И когда ты… когда ты… – Из груди Дайдры вдруг вырвались рыдания. Наклонившись к гладким белым простыням госпитальной постели, она тайком утерла слезы и сжала руку отца – такую мягкую, холодную и безжизненную…

– Можешь ли ты меня слышать, папа? – прошептала Дайдра.

Трубки, присоединенные к телу мистера Брэдли, словно забулькали в ответ. Но отец Дайдры не двинулся, не моргнул, не издал ни звука.

Она посмотрела на него. Он находился в госпитале меньше двух недель. Но щеки его уже ввалились и побледнели. Отец всегда был таким сильным, энергичным. А теперь похож на скелет.

Глаза оставались закрытыми, веки иногда дрожали, но не открывались. Его грудь с каждым вздохом поднималась, и тихий хриплый звук слетал с губ.

Дайдра вместе с семейным адвокатом провела утро в шейдисайдском полицейском участке. Они отвечали на один вопрос за другим по поводу техники безопасности карусели «Крутись – Вертись».

– Как мог произойти такой несчастный случай? – требовал ответа лейтенант. – Как могли два троса качели лопнуть одновременно?

Дайдра не могла ничего ответить.

Она приехала в госпиталь почти сразу после ланча и с нетерпением разыскала доктора Брана в его офисе.

– Есть ли изменения? Пришел ли папа в себя?

Молодой доктор почесал свою смуглую гладко-выбритую щеку.

– Еще нет, – ответил он ей. – Но его жизненные показатели остаются хорошими.

«Что он подразумевал?» – подумала Дайдра.

– Когда мой папа придет в себя? Можете ли вы сказать мне что – то конкретное? – произнесла Дайдра требовательным тоном.

Доктор Бран покачал головой и слегка пожал узкими плечами.

– Хотел бы я знать, Дайдра. Но на этот вопрос нет ответа,

– Когда папа придет в себя, – начала снова Дайдра, – он будет в порядке? Я имею в виду, после такой длительной комы будет ли его сознание прежним?

Молодой доктор вздохнул.

– И на этот вопрос я ответить не могу, – проговорил он с некоторой печалью. Затем встал из – за стола, заваленного бумагами, мягко положил руку на плечо Дайдре и добавил: – Мы можем только надеяться на лучшее. Мы должны…

– Но когда он придет в себя? – требовала ответа Дайдра. – Когда?

– У мозга свои естественные возможности выздоровления, – тихо произнес доктор. Его рука все еще лежала у нее на плече. – Иногда пациент выходит из комы через несколько дней, иногда на это требуются недели. Иногда… – Голос его замер.

Дайдра открыла рот, чтобы что – то сказать, но не смогла произнести ни звука. Она откашлялась.

– Доктор Бран…

– Идите и навестите вашего отца, – посоветовал он. – Идите и поговорите с ним. Возможно, он слышит вас, Дайдра. Ваш голос может много для него значить. Даже если он не понимает слов… – Доктор вернулся к своему столу. – Мы следим за ним очень тщательно. И надеемся на лучшее, – сказал он Дайдре, которая нетвердо держалась на ногах. И добавил: – Будьте храброй.

Быть храброй… Она глубоко вздохнула и вошла в палату отца. Придвинула стул к его кровати. Посмотрела на гладкие, несмятые простыни и подумала, что они такие гладкие и несмятые потому, что он не двигается.

Дайдра взяла его мягкую, безжизненную руку и начала с ним говорить, сдерживая рыдания и стоны. Начала говорить, вспоминать.

Она вспоминала историю с растениями на террасе и рассказала ее отцу, так близко наклонившись к нему, что уловила запах мыла на его коже, которым его мыли.

Потом она принялась рассказывать другие истории. Говорила тихо, чуть ли не шепотом. И постоянно сжимала его руку, руку ребенка…

Пока Дайдра говорила, она заметила тень, движущуюся за окном, и услышала низкий рев с улицы. Этот рев то усиливался, то стихал в том же ритме, в каком двигалась тень.

Она подошла к окну. Палата ее отца находилась на первом этаже. И за автомобильной парковкой увидела два огромных бульдозера. Их ковши поднимались в унисон, словно хоботы двух слонов. Дайдра видела, что их за – гружали огромным количеством камней. «Вероятно, расширяют автомобильную стоянку», – решила она.

– Папа, этот шум тебя не беспокоит? – печально спросила Дайдра отца и вновь опустилась на стул возле его постели.

В трубках по-прежнему булькало. Монитор на стене отмечал стабильный ритм сердечных сокращений.

Дайдра откинулась на жесткую спинку стула.

– Я рада, что ты не слышишь некоторые вещи, – сказала она отцу, стараясь говорить спокойным тихим голосом. – Я рада, что ты не можешь узнать о несчастном случае, который произошел в парке прошлым вечером.

Вдруг она испугалась, потому что ей показалось, будто веки отца дрогнули. Неужели? Дайдра вглядывалась в его лицо. Нет, оно было неподвижно.

– Рада, что ты не знаешь еще об одном невинном человеке, который погиб в Парке Страха, – продолжала она, не в силах скрыть свои чувства. – Я не донимаю, пап. Правда, не понимаю. Люди говорят, что земля там проклята. Может, так оно и есть? Но я думаю… – Она остановилась, потому что услышала позади себя какой – то неясный звук за дверью.

Дайдра быстро обернулась к вошедшему в комнату человеку.

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула она.

Глава 15

Робин попытался скрыть свое удивление, сохранить спокойствие и не выдать себя. Но воскликнул испуганно:

– Дайдра! Я не ожидал…

Он действительно не ожидал встретить ее.

Робин рассчитывал, что Дайдра находится в полицейском участке и отвечает на вопросы о трагическом случае, который произошел прошлым вечером.

Присутствие Дайдры в палате отца совершенно не входило в его планы. А план был простой: закончить то, что он начал у Колеса Обозрения. Робин пришел в госпиталь убить мистера Брэдли.

«Он так слаб, что это не займет много времени, – рассуждал Робин. – Я сожму трубку от аппарата искусственного дыхания или задушу его с помощью подушки, – решил он. – А когда отец помрет, Дайд – ре не останется никакой надежды. Тогда ей придется сдаться и закрыть Парк Страха».

Но она оказалась в палате, встала на его пути и помешала осуществлению его плана.

Холодно глядя на него, Дайдра повторила:

– Робин? Что ты здесь делаешь?

– Я… э… пришел узнать, как дела у твоего отца, – ответил он и подошел ближе, пристально глядя на мистера Брэдли. – Я много думал о нем, – продолжал он тихо. – Думал про тот ужасный день на Колесе Обозрения. О том, как я мог бы его спасти. Но… – Робин заставил свой голос дрогнуть.

– Ты не должен упрекать себя, – ответила Дайдра, продолжая смотреть на отца. – Ты не можешь упрекать себя за несчастный случай, Робин.

Почему она смотрит так холодно? Почему не говорит с прежним чувством, с прежней теплотой, как раньше?

Робин знал ответ на вопрос. Гарри – это Гарри.

За окном раздался рев и скрежет строительной техники. Потом послышался грохот, с которым камни посыпались из огромных челюстей экскаваторов.

– Он что… не приходил в себя? – тихо спросил Робин, не обращая внимания на холодность Дайдры. Она покачала головой и прикусила нижнюю губу.

– А что говорят доктора? – задал другой вопрос Робин.

– Они не знают ничего, – ответила Дайдра печально.

– Не думают ли они… – опять начал Робин. Дайдра повернулась к нему. Подбородок ее дрожал.

– Я… я не очень расположена разговаривать.

Робин отступил назад,

– Ладно. Прости. Я…

– Очень мило с твоей стороны, что ты пришел сюда. – Она сказала эти слова автоматически, без всяких интонаций. И когда подняла на него глаза, во взгляде ее не было тепла.

– Может быть, я могу что – нибудь сделать… – проговорил Робин, а про себя подумал: «Я мог бы многое сделать, если бы только тебя здесь не было, Дайдра!»

– Спасибо, – ответила она натянуто. Потом глаза ее сузились, и она спросила:

– Ты был в парке прошлым вечером?

Вопрос удивил Робина. «Разве она не видела меня там около карусели «Крутись – Вертись». Разве она не взглянула на меня так холодно, когда прислонилась к Гарри».

Но было очень темно. И беспрестанно вспыхивали все эти мигалки, соображал Робин. Вполне возможно, что она и не видела его.

– Нет, – ответил он. – Меня там не было. Но я видел, что случилось. В новостях. Я так огорчен за тебя, Дайдра. Правда. Я…

Она повернулась к отцу.

«До появления Гарри она бросилась бы в мои объятья, – подумал Робин с досадой. – Она обратилась бы ко мне за утешением. Дайдра доверяла мне. До Гарри она мне верила. А теперь…»

– Мы поговорим потом, – произнес он. – Я надеюсь, все уладится.

«Для меня. Не для тебя!» – подумал он с озлоблением.

Робин повернулся и быстро вышел из палаты. Его каблуки громко застучали по твердому полу извилистых коридоров госпиталя.

Яркий солнечный свет ослепил его, когда он открыл боковую дверь и вышел на автомобильную парковку. Робин отвернулся, ожидая, когда глаза привыкнут к яркому свету.

И – увидел, как Гарри склонился над синей «Хондой» в дальнем конце стоянки.

«Он преследует меня, – понял Робин. – Следит за мной».

Следит.

Глава 16

«Неужели он решил, что я позволю ему это делать?» – подумал Робин, щурясь от горячего и почти белого блеска солнечного света. Волны жара струились вверх от парковки.

Гарри, одетый в светло – голубую рубашку в обтяжку и короткие брюки из грубой ткани, небрежно склонился над капотом машины. Его длинные рыжие волосы пронизывали солнечные лучи, отчего казалось, что вся голова горит огнем.

«Неужели он думает, что я просто так буду стоять и смотреть, как он шпионит за мной? Он думает, что может следить за мной, куда бы я ни пошел? Что он о себе возомнил? Разве он уже не достаточно навредил? Разве он не сказал Дайдре правду обо мне? Не настроил ее против меня? Он сделал то, что хотел. Зачем же продолжает слоняться вокруг?» Гарри выпрямился у машины и потянулся.

«Он, кажется, идет сюда?» – заметил Робин и отступил назад под навес госпитального входа.

Гарри пригладил свои длинные медные волосы и пнул переднее колесо синей машины.

«Он пытается меня одурачить. Хочет, чтобы я думал, будто он мною совсем не интересуется. Притворяется, что не следит за мной. Вот идиот!»

Солнечные лучи падали прямо на Робина, но его бил озноб.

От леденящей ненависти.

«Я не позволю этому идиоту сорвать мой план».

Экскаваторы ревели позади Гарри, вгрызаясь в каменистый участок земли недалеко от стоянки. И, подняв ковши, подвозили груз тяжелых серых камней. Когда они сбросили свой груз и повернули за новым, Робину вдруг пришла в голову идея.

Он вышел на парковку и, прикрыв глаза от солнечного света, начал произносить заклинание.

«Хорошо ли я помню это заклинание? – задумался он. – Думаю, что помню. И помню хорошо. Так хорошо, что смогу позаботиться о Гарри.

Вчера вечером тебе просто повезло, Гарри. Ведь ты не бессмертный, не так ли? И не владеешь какой – то особой магией. Тебе просто случайно повезло вчера вечером – верно?»

– И все – таки, давай – ка это выясним, – произнес Робин громко. – Давай – ка выясним правду раз и навсегда.

Он закрыл глаза и начал нашептывать заклинание – медленно, припоминая нужные слова.

Когда же открыл глаза, багровый туман уже клубился над автомобильной стоянкой. Багровые змеи извивались между трепещущими лучами золотого солнечного света.

Робин продолжал читать заклинание, наблюдая, как багровый туман поднимается над машинами. Стоянка погрузилась в темноту, когда клубящееся облако стало густым и закрыло свет.

Тихо нашептывая заклинание, Робин поглядывал на Гарри сквозь тяжелую темную мглу. Он видел, как позади Гарри передвигаются экскаваторы. Видел, как они подняли свой тяжелый груз.

– Да! Срабатывает! – обрадовался Робин.

Тут густая завеса багрового тумана закрыла от него всю картину.

Робин не мог видеть свою жертву. Не мог видеть приближающиеся машины.

Но сквозь шепот своего заклинания слышал рев скрежет огромных экскаваторов.

Потом раздался громкий грохот тяжелых камней, которые сыпались из ковшей.

Робин усмехнулся, когда услышал испуганный крик Гарри.

Глава 17

Багровый туман клубился вокруг него такой плотный и густой, что Робину казалось, будто он плывет под водой. Он попытался пересечь стоянку. Ему так хотелось увидеть Гарри, погребенного под грудой камней.

Но туман ширился, клубился, словно хотел преградить ему дорогу.

Робин услышал еще один крик и топот бегущих ног.

Сначала отдельные тонкие лучи света проникли сквозь вздымающуюся багровую мглу, потом ее прорезали острые узкие лучи яркого солнечного света.

Когда туман стал рассеиваться, Робин протер глаза и направился к куче камней на дальнем конце стоянки. Но на полпути остановился, услышав за спиной голоса.

Обернулся. И… как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гарри бросился к Дайдре, появившейся на пороге госпиталя.

– О – о! – воскликнул потрясенный Робин.

Гарри? Да это не мог быть Гарри?..

Что происходит?

«Я же слышал его крик, когда Гарри завалило камнями. Я слышал его вопль. Слышал совершенно ясно».

Новый вопль заставил Робина подпрыгнуть.

Обернувшись к экскаваторам, он увидел, как два оператора вылезли из своих машин и стали громко кричать друг на друга, размахивая руками.

«Это кричал не Гарри, когда загрохотали камни, – понял тут Робин. – Я, оказывается, слышал вопль одного из операторов».

И теперь два человека продолжали злобно кричать друг на друга, показывая на кучу камней, которые свалили не там, где нужно.

А Гарри бежал к Дайдре.

Гарри, целый и невредимый, приветствовал Дайдру.

– Я ждал тебя, – услышал Робин его слова. – Я подумал, может быть, надо тебя подвезти?

Ждал Дайдру.

Нет, неправда. Робин лучше знал, зачем Гарри здесь. Робин знал, что Гарри поджидал его. Выслеживал.

Зачем? Робин не знал ответа.

Он прокрался позади машин. Он не хотел, чтобы Дайдра и Гарри видели, что он подсматривает за ними.

Голова у него шла кругом. Он чувствовал слабость. Видимо, яркое солнце вызвало головокружение.

Что же здесь произошло? Робин понял, что он ни в чем не уверен.

Может быть, Гарри применил магию, чтобы не попасть под камни? Или просто ему повезло, и он избежал опасности? Может быть, он побежал к дверям госпиталя именно в тот момент, когда камни начали падать?

Магия или везение?

Кто такой Гарри – бессмертный или просто счастливчик?

Робин пытался убить его дважды – и дважды ему это не удалось.

Да и можно ли его убить?

Робин чувствовал себя в полном замешательстве, и это было невыносимо.

«Я теряю терпение, – понял он. – Пришло время кончать спектакль.

Тебе все равно не одолеть меня, Гарри. Если ты явился из прошлого разрушить мои планы, ты не сможешь, как бы ни старался. Я позабочусь об этом. Думаю, что я откладывал убийство Дайдры только потому, что какая – то часть меня испытывала к ней симпатию.

Но если я собираюсь закрыть Парк Страха, то не могу больше откладывать эту неприятную задачу».

Спрятавшись за машиной, Робин огляделся, чтобы убедиться, что Дайдра и Гарри ушли. Он уже начал выпрямляться, когда чьи – то руки грубо схватили его за плечи и повернули.

Глава 18

Робин уставился в злое красное лицо мужчины среднего возраста, который больше был похож на бульдога, чем на человека.

– Эй, отпустите меня! – закричал Робин.

Мужчина продолжал крепко держать его за плечи. Он сощурил свои маленькие круглые глазки и с подозрением смотрел на Робина.

– Что ты делал с моей машиной? – зарычал он.

– Что? С вашей машиной? – Робин оглянулся на автомобиль, за которым прятался.

Лицо бульдога побагровело.

– Ты хотел украсть мою машину?

– Нет. Ничего подобного! – запротестовал Робин. – Я… я уронил здесь четвертак. Вот просто наклонился, чтобы поднять его. Правда, сэр!

«Мне больше восьмидесяти лет, – подумал Робин сердито. – А я должен стоять тут и разыгрывать из себя подростка, и называть этого большого идиота сэром!»

– Я… я не трогал вашу машину! – добавил он.

Маленькие глазки смотрели на Робина еще несколько секунд. Потом огромные руки медленно разжались.

Мужчина хрюкнул, видимо, хотел показать, что он удовлетворен объяснением Робина. Цвет его лица стал обычным. Он повернулся к своему автомобилю, изучая его взглядом, потер ручку задней дверцы.

Пульс у Робина пришел в норму, и мысли опять стали ясными.

Он вспомнил одно заклинание, которое вызвало улыбку на его лице.

«Я приклею это ничтожество к его машине Я приклею его шкуру к машине так, что он не сможет двинуться. Так и прилипнет к своей машине на всю оставшуюся жизнь».

Подняв глаза, Робин увидел, что две медсестры наблюдают за ним из окна соседнего флигеля. Охранники госпиталя торопливо пересекали стоянку, направляясь к нему.

«Забудь про это заклинание, – сказал себе Робин. – У тебя появились более важные проблемы».

Мужчина хрюкнул опять.

– Прости, парень. Я видел, как ты наклонился к машине и…

– Никаких проблем! – прервал его Робин. Он быстро повернулся и зашагал прочь.

Робин стоял на автобусной остановке, прикрыв глаза за от яркого солнца, и думал о Дайдре. Дайдра и Гарри.

«День разочарований», – сказал он себе. Может быть, вечер будет удачнее?

– Робин, ты обещал, – вздохнула Меган. Она бросила свой жакет на кресло в гостиной и присела на его ручку.

– Нет еще, – ответил Робин нетерпеливо. – Я пока не готов.

Он захлопнул книгу, которую читал, и через всю комнату посмотрел на нее. Она стояла, подняв руки к затылку, затягивая ослабевший узел своих рыжих волос.

Тени раннего вечера сквозь окно скользили по ковру. Меган оказалась наполовину в тени, наполовину – на солнце. Ее изумрудные глаза светились грустью.

– Где ты была? – спросил он. Она опять вздохнула.

– Просто выходила прогуляться. – Она потянула волосы и склонила голову к плечу. – Мне так скучно —

– Я знаю, – пробормотал он. – Может быть, тебе нужно придумать какое – нибудь хобби?

Робин захихикал, потому что не относился к этому серьезно. Просто хотел избежать их обычного обсуждения того, как ей скучно и как ей хочется стареть.

«А как мне скучно с тобой, Меган», – подумал он, рассматривая ее.

– Ты обещал найти заклинание, – начала она свои жалобы. – Ты обещал сделать так, чтобы я начала стареть.

– Да, да, – он не смог удержаться от раздражения. «Как часто нам приходится обсуждать эту тему», – подумал он.

– Если ты хочешь навсегда оставаться юнцом – прекрасно, – сказала она ему. – Но я не могу этого больше выносить, Робин. Дай мне возможность постареть без тебя.

– Нет, только вместе. Я не хочу жить без тебя, – ответил он и подумал: «Какая ложь!»

– Давай сделаем это сейчас, – настаивала она, закрепив наконец волосы и опуская руки. – Не могу больше выносить жизнь в двух измерениях. Я старая и одновременно молодая. Но не принадлежу ни к одному из этих миров. У меня нет друзей. Нет никакой реальной жизни. Нет цели. У меня есть только ты…

– Когда – то этого было достаточно, – пробормотал Робин, удивляясь своей досаде.

– Но я не чувствую себя настоящей, – запротестовала Меган. – Ты можешь это понять? Я – привидение. Живое привидение. Мне нигде нет покоя. Нет его и в моей душе. – Она всхлипнула.

Наклонившись, она попала в полосу света, а потом опять в полосу тени. Она смотрела на Робина, прикусив нижнюю губу, и ждала ответа.

А он пристально смотрел на нее. Ей стало не по себе, она отступила и теперь оказалась наполовину в тени и наполовину на солнце.

– Я найду заклинание, – ответил Робин устало. – Я обещаю.

– Когда?

– Как только закончу свою работу здесь, – сказал он твердо.

– Но ты не можешь сохранить парк, – возразила Меган. – Ты не можешь его сохранить, Робин. Ты много раз пытался. Но проклятье твоего отца сильнее тебя, сильнее твоей магии.

Робин сдержался – не рассмеялся ей в лицо.

Несмотря на все, что произошло, Меган остается преданной. Глупой и преданной. Она все еще верит, что я нахожусь здесь, чтобы помочь Брэдли. И действительно верит, что я очень стараюсь сохранить Парк Страха.

«Мне будет не хватать ее, – подумал он. – Она жалкая. Но мне будет ее не хватать».

Меган напугала его, резко вскочив на ноги.

– Что ты усмехаешься?

– Кто? Я? – он не сознавал, что его губы растягиваются в улыбке.

– Ты усмехаешься! – набросилась она с обвинением.

– Нет. Правда, я не усмехаюсь.

– Ты надо мной смеешься – не так ли? – закричала она. – Ты думаешь, что я смешная? – Ее зеленые глаза неожиданно злобно сверкнули.

– Нет, Меган, прекрати, – сказал он спокойно, жестом предлагая ей сесть.

– Ты продолжаешь усмехаться! – завизжала она. – Меган…

Она заметалась по комнате и сжала кулаки. Робин вскочил на ноги. Он поднял руки, готовясь к защите. Он не раз испытывал на себе ее горячий темперамент. – Ты совсем не принимаешь меня всерьез, Робин? – зловеще спросила она, наступая на него и почти толкая его обратно в кресло. – Меган, пожалуйста… – Ты все это время смеялся надо мной? Ты и не собираешься делать то, о чем я тебя прошу. Ты никогда и не хотел отпускать меня из этой ужасной жизни – верно?

Она не ждала ответа. В следующую секунду Меган с дикими криками набросилась на него и начала колотить кулаками в грудь.

– Отпусти! – заорал он. – Перестань! Перестань, Меган! Послушай меня. Я…

– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – била она его. А потом дала ему пощечину.

– О – о! – взвыл Робин от боли и, спотыкаясь, отступил назад.

Он попытался сохранить равновесие, но она отвесила ему еще одну пощечину.

У него перехватило дыхание, когда он увидел, что кусок его кожи отлетел от ее рук.

– Ссстой! – прошипел он со злостью. – Я тебя предупреждаю…

– Нет! Нет! Нет! – Меган в бешенстве ударила его по другой щеке и оторвала еще один кусок кожи.

– Мое лицо! – Робин заслонился от нее одной рукой. – Ты сдерешь с меня…

– Ну и пусть! – завопила Метан. – Мне все равно! Мне теперь все все равно!

Она стремительно набросилась на него.

Он увернулся и оттолкнул ее.

Робин отвел руку назад и, не задумываясь, ударил ее кулаком в челюсть.

– Ох!

Они оба вскрикнули от удивления. Раньше Робин никогда ее не бил.

От его сильного удара у Меган оторвалась широкая полоса щеки. Серая кость выступила из длинного разрыва кожи.

– Ай – ай! – в бешенстве она накинулась на него, царапая ему лицо. Царапая неистово, двумя руками, сдирая кожу и мясо, отрывая куски от подбородка и носа.

Завопив от боли и ужаса, Робин набросился на Меган с кулаками. Один кулак угодил ей в подбородок. Кожа оторвалась полностью, открыв серую челюсть и нижнюю линию зубов.

– Не-е-ет! – взвыла от боли Меган и вонзила зубы Робину глубоко в горло.

Царапая, раздирая друг друга, они свалились на пол и стали кататься в упорной борьбе по кускам собственной плоти.

– Зачем мы это делаем? – опомнился Робин. – Неужели собираемся разорвать друг друга на куски?