Текст книги "Последний крик"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Роберт Лоуренс Стайн
Последний крик

Глава 1

Дайдра Брэдли сидела на открытой трибуне. Она обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. В ушах звучал восторженный гул публики. Дайдра всматривалась в багровый туман, расстилавшийся над площадкой.

А там, внизу на поле, подростки размахивали топорами над черными пнями, торчавшими всюду из земли. Звучала тихая музыка, настолько тихая, что Дайдра едва улавливала ее среди гула толпы.

Багровый туман плыл над подростками, придавая всей сцене оттенок чего-то нереального. Казалось, что все их движения – удар, взмах и снова удар – происходят будто во сне.

«Так это и есть сон, – сообразила Дайдра. – Я сплю. И мне снится, что я сижу на трибуне и смотрю шоу в Парке Страха – в папином парке. «Шоу Дровосеков». Повторение на сцене того, что действительно происходило на этом месте шестьдесят лет назад».

Публика восторженно зашумела, когда на площадке внизу два молодых актера разыграли сцену бурной ссоры. Один из этих парней яростно кричал на другого. Дайдра крепче обхватила себя, когда он замахнулся топором. Острие блеснуло багровым отсветом, отражая зловещий клубящийся туман.

И тут толпа вновь одобрительно загудела, потому что парень вонзил лезвие топора глубоко в грудь противника.

Впрочем, восторги зрителей тут же сменились криками ужаса, когда все подростки начали ожесточенно размахивать топорами, пытаясь порубить друг друга. Они отрубали друг другу руки. Вонзали лезвия в спину, в грудь.

Рубили, кромсали… Пока бутафорская кровь не залила все поле, превратив его в темное озеро.

– О-о-о-о! – услышала Дайдра свой собственный стон, наполненный ужасом.

Отрепетированные крики и вопли молодых актеров заглушали возгласы и аплодисменты зрителей. В растекающейся луже крови лежали тела убитых. Музыка, казалось, вздымалась и кружила в такт с извивающимися широкими полосами багрового тумана.

«Когда – то так произошло на самом деле», – подумала Дайдра. Зубы у нее стучали, а каждый мускул тела был напряжен до предела.

Да, битва действительно произошла шестьдесят лет назад среди подростков, которые работали на участке, отведенном под Парк Страха. Ни с того ни с сего они вдруг обезумели и изрубили друг друга. Все они погибли – погибли на том самом месте, где через шестьдесят лет отец Дайдры построил свой парк.

Их настоящая кровь пропитала ту самую землю, где сегодня другие подростки разыгрывали «Шоу Дровосеков».

Внизу актеры все продолжали размахивать топорами, кромсая друг друга. Но Дайдра закрыла глаза, чтобы не видеть этого уродливого зрелища.

Однако она не могла не слышать восторженных криков и смеха возбужденной толпы.

«Почему им так нравится это шоу? – удивлялась она. – Почему они получают такое удовольствие, наблюдая, как дети рубят друг друга?

Почему я здесь и смотрю на все это?

Потому что я вижу сон».

Она открыла глаза и уставилась на ужасную сцену.

«Ах!» – онемела от изумления Дайдра, когда фигура темноволосого парня выступила из густого багрового тумана. Она сидела высоко на трибуне, но сразу узнала его.

Робин!

Это был Робин Фиар. Ее друг, самый близкий друг. Больше, чем друг – ее парень, ее защитник.

– Робин, что ты там делаешь? Уходи оттуда! – закричала она ему.

Конечно же, он ничего не услышал, хотя его темные глаза всматривались в публику, словно он искал ее.

– Робин! Робин! – продолжала кричать Дайдра, – Пожалуйста, уходи!

Он снял с плеча топор на длинной ручке.

Позади него два парнишки рубили друг друга по ногам. Они оба рухнули на землю, на свои раздробленные, кровоточащие колени, но продолжали наносить друг другу удары в грудь.

Вопли ужаса и боли раздавались все громче, совсем заглушив музыку.

Робин обернулся к обезумевшим подросткам. Дайдра видела, как он занес топор, готовясь ударить.

– Нет! Нет, пожалуйста! – умоляла она. Почему Робин участвует в этом? Почему Робин на площадке? Почему он в «Шоу Дровосеков»?

– Пожалуйста, Робин! Уходи оттуда!

Затем она подумала: «Зачем я кричу? Это же сон. Нужно только проснуться».

«Просыпайся, Дайдра! – настойчиво уговаривала она себя. – Просыпайся. Просыпайся».

Она ждала того чувства освобождения, которое охватывает при пробуждении.

«Просыпайся, Дайдра. Давай же, просыпайся».

Она закрыла и снова открыла глаза, надеясь оказаться в своей комнате, в постели. В безопасности.

Но она продолжала слышать крики и вопли, перекрывающие восторженный гул и аплодисменты публики. Теперь зрители поднялись со своих мест и стоя хлопали в такт движению сверкающих топоров.

«Это сон. Всего – навсего сон», – уверяла себя Дайдра.

Но, несмотря на все усилия, она никак не могла проснуться, хотя старательно моргала. Закрывала глаза, ждала несколько мгновений и снова открывала их.

Безрезультатно. Она все еще была там, среди всего этого кошмара, крови, боли.

«Нет, это не сон, – осознала наконец Дайдра. – Я не сплю».

Тела и их обрубки были разбросаны по площадке. Несколько мальчишек все еще стояли, обессилено размахивая топорами.

Робин неистово крутил свой топор вперед – назад, описывая широкий полукруг.

«Все происходит в реальности», – думала Дайдра, дрожа от ужаса.

«Все происходит в реальности.

Все повторяется. Я не сплю. И все опять повторяется».

«Робин! Робин! Осторожно!»

Глава 2

Теперь подростки нападали друг на друга как заведенные, в замедленном и размеренном ритме:

Раз. Раз. Раз.

От этих жутких звуков мороз пробегал по спине Дайдры. И она снова закрыла глаза.

А когда вновь открыла их, оказалось, что она сидит в своей комнате, за своим столом. И никакого сна. Полуденное солнце светило в окно спальни. Мягкий ветерок играл белыми занавесками.

«Ох», – Дайдра с трудом перевела дыхание. Внутри у нее что – то сжалось. Она все еще крепко обнимала себя руками.

«Нет, я не спала», – пробормотала она вслух. Затем она сосредоточила взгляд на расписании над столом и разыскала сегодняшнюю дату на настенном календаре. Ей нужно было найти что-то реальное, что – то обычное.

Она схватила красно – синий мячик, который всегда лежал у нее на столе рядом с компьютером, и крепко сжала его ладонью.

«Это не сон, – размышляла она. – Я не спала. Так что же это было?»

«Какое – то видение, – решила она. – Видение из будущего? Картина ужаса, который надвигается?» Дайдра вздохнула. В Парке Страха уже произошло столько кошмарных событий, столько людей погибло. Их смерти были ужасны и необъяснимы. Еще до того, как парк открылся, служителя зверинца растерзали и съели львы, которых он собрался покормить.

Потом взорвалась бомба в Зеркальном Павильоне, острые осколки стекла разлетелись и убили двенадцать человек.

Приятель Дайдры Пол каким – то образом застрял под Колесом Обозрения. Колесо оторвало ему голову и смяло тело.

Пока Дайдра была в шоке, брата Пола Джереда и трех его друзей разорвала какая – то таинственная сила.

Столько смертей! Столько трагедий! Так много ужасов, что Дайдра начала думать, будто на Парк Страха действительно наложено проклятье. Но она не хотела верить подобным слухам. Даже когда ее отец заговорил о проклятии, Дайдра предпочла пропустить это мимо ушей.

В конце концов, уже двадцать первый век. Неужели человек в наше время может верить в какие – то древние проклятья? Дайдра с досадой тряхнула головой – как понять, что правда, а что нет…

Парк начался с ужаса. Почему подростки, которые помогали расчищать площадку под парк в 1935-м, вдруг впали в бешенство и порубили друг друга?

Этому так и не нашли объяснение.

А теперь перед Дайдрой прошло некое видение. Предупреждение на будущее? Предупреждение о том, что безумное убийство может повториться?

И она сказала себе, что отец должен закрыть парк навсегда. Ему надо забыть о своей мечте, о парке, прежде чем опять погибнут невинные люди. Прежде чем снова прольется кровь на ту землю, на которой построен парк.

Парк не работал месяц, когда полиция расследовала произошедшие убийства, а рабочие проверяли технику безопасности в каждом павильоне.

Но отец Дайдры Джейсон Брэдли решил вновь открыть парк, как только город даст разрешение.

«Он не может этого сделать, – решила Дайдра. – Парк Страха никогда не должен открыться».

Она нехотя поднялась, решив спуститься вниз и заставить отца выслушать ее. Она чувствовала слабость и головокружение, когда вышла из дверей своей спальни.

«Это видение отняло у меня все силы», – подумала она.

Крепко держась за перила, Дайдра спустилась по лестнице вниз.

– Папа! Папа, ты слышишь меня?

Никакого ответа. Она посмотрела на кухне, в гостиной, заглянула в его спальню.

– Папа? Может, он вышел?

Тут приглушенный стон привлек ее внимание.

Дверь ванной комнаты отворилась, и мистер Брэдли, шатаясь, прошел в спальню. Он был полуодет, а на лице у него остался крем для бритья. Его глаза были вытаращены от ужаса, и он издавал хриплые сдавленные звуки.

– Папа! – задыхаясь, произнесла Дайдра.

– Ун-нх! – Он схватился за горло, выпучив глаза.

– Папа, что случилось? Ты задыхаешься? – вскричала Дайдра.

Он кивнул в ужасе. Затем со сдавленным стоном он широко раскрыл рот и запустил пальцы глубоко в горло.

– Уннх. Уннх.

Дайдра похолодела. Что делать?

– Мне позвать кого-нибудь на помощь? Позвонить 911?

– Унннх, – он продолжал бороться, стараясь проникнуть пальцами поглубже в горло.

– А-аа-ах! – Издал он вопль, когда, наконец, вынул пальцы из горла.

Дайдра вскрикнула, увидев, что он вытащил у себя из горла.

Это был длинный толстый коричневый червяк, который извивался у него между пальцами.

Дайдре стало нехорошо.

– О – охх, – мистер Брэдли издал слабый стон.

– Как… – начала Дайдра, но больше не смогла вымолвить ни слова. Между тем отец опять стал задыхаться.

Он запустил пальцы в горло, глаза его дико вращались. Крем для бритья размазался по рукам, по брюкам, по стене.

Задыхаясь, он вытащил еще одного длинного червяка из глубины горла. Он держал его перед собой, наблюдая, как тот извивается, а потом бросил на пол.

Подбородок мистера Бредли дрожал, все тело сотрясалось.

– Папа! – Завопила Дайдра, глядя, как он вытаскивает изо рта еще более длинного червяка. Потом еще двух. И еще двух.

Отец бросал червяков на пол, и Дайдра видела, как они извивались у его ног.

– П-помогите! – удалось наконец прошептать мистеру Брэдли.

Но что Дайдра могла сделать?

Она видела, как он отделил от своего языка еще одного толстого червяка длиною не меньше фута.

«Что происходит? – удивлялась Дайдра. – Что случилось?»

Глава 3

Робин Фиар захихикал и еще раз провел рукой над дымящейся серебряной чашей. Свет от свечей мерцал на полу небольшой библиотеки, отбрасывая неспокойные тени на стены и старые книги.

Довольная улыбка пробегала по обычно серьезному лицу Робина. Эта темная библиотека стала его любимым местом, как и его отца. Все древние книги по колдовству, магии и темным искусствам когда – то принадлежали именно отцу. А теперь – Робину. И он знал, как их использовать. Знал, как с помощью магии добиться исполнения любого своего желания.

С помощью этих старых книг он сделал себя и Меган Фервуд бессмертными. Робин и Меган родились в 1918 году. Это означало, что теперь им было около восьмидесяти лет.

Восемьдесят лет, а они все еще юные. Потому что Робин заморозил их возраст на семнадцати. И они навсегда останутся семнадцатилетними – ни на день старше.

Он опять сделал пасс рукой над чашей с кипящей черной жидкостью и стал тихо, нараспев читать древние слова. Да. Старые книги дали Робину власть. Власть получить все, что ему захочется, и сделать все, что он только пожелает.

Сейчас он был доволен собой, устроив нашествие червей в горло Джейсона Брэдли. Простенько, но забавно. Всего лишь одно из самых простых заклинаний. Оно помогло Робину расслабиться.

А то слишком многое напрягает. Ведь известная ему древняя магия все еще не помогла осуществить то, что он хотел бы больше всего на свете.

А хотел он разрушить Парк Страха. Ему необходимо было закрыть его и быть уверенным, что он не откроется больше никогда.

Со вздохом Робин припомнил длинную и трагическую историю Парка Страха.

В 1935 году Николас Фиар, отец Робина, поклялся, что парку никогда не бывать. Семья Брэдли хотела построить свой парк развлечений на участке Фиар – Стрит Вудс. Но Николас Фиар был настроен удержать эту землю за семьей Фиаров.

Жители городка Шедисайд проголосовали за создание парка. Но отец Робина поклялся сделать все возможное, чтобы остановить строительство.

Робин обещал помочь отцу. Когда Брэдли расчистили участок от леса, они наняли группу подростков убрать оставшиеся пеньки. А Робин с помощью заклинания заставил подростков разбушеваться и изрубить друг друга.

После смерти Николаса Фиара Робин продолжал борьбу против Брэдли и открытия парка. Но семья Брэдли проявила больше упорства, чем мог предполагать Робин.

Через шестьдесят лет Парк Страха распахнул ворота. Робин продолжал строить планы и составлять проекты. Он устроился на работу в парке на аттракцион Колесо Обозрения. И еще сблизился с дочерью Джейсона Брэдли-Дайдрой, – устроив так, чтобы она в него влюбилась. Он убедил ее, что она всегда может полагаться на него и верить ему.

И все это время Робин по-прежнему строил планы против Дайдры и ее отца, что привело ко многим смертям и разрушениям. Но он просчитался: Парк Страха вновь открывался через несколько дней. А это означало, что Брэдли восторжествуют над Фиарами. Если только Робин не будет действовать быстро.

Поглощенный такими невеселыми мыслями, Робин махнул рукой над кипящей чашей, послав еще одного толстого коричневого червя в горло Джейсона Брэдли.

– Робин! Вот ты где! – раздался вдруг женский голос. – Что ты здесь делаешь?

Он поднял глаза и увидел Меган, стремительно входящую в библиотеку. Ее длинные волнистые рыжие волосы будто летели следом за ней. Она оглядела небольшую комнату. В ее зеленых глазах отразился колеблющийся свет свечей.

Робин держал руку над кипящей чашей. На другом конце города Джейсон Брэдли стал выкашливать очередного толстого червя.

– Что ты делаешь? – повторила Меган, наклонившись над ним. Он уловил сладкий апельсиновый аромат ее духов.

– Это защитное заклинание, – солгал Робин. Меган подняла брови.

– Защитное? Робин кивнул.

– Брэдли завтра опять открывают Парк Страха. Я долго рылся в отцовских старых книгах. Искал заклинание для защиты от трагедий. Думаю, мне удалось найти одно такое.

Стоя на коленях на полу, он вглядывался в ее лицо. «Поверила ли она мне? – спросил он себя. – Купилась ли на придуманную историю?»

Этого он не мог знать наверняка. Меган закрыла глаза к устало вздохнула.

Робин поднялся с колен и подошел к ней.

– Что не так? – спросил он строго.

– Не знаю, – ответила она, покачав головой. – Я просто очень устала.

– Устала? От чего?

– От всего, – вздохнула Меган и отбросила со лба прядь медных волос. – Я устала от того, что ты тратишь все свое время на Брэдли. Я видела тебя с этой девчонкой Брэдли и…

– Я тебе уже объяснял, – прервал ее Робин и положил руки ей на плечи, обтянутые зеленым свитером, желая ее успокоить.

– Ты знаешь, почему я трачу все мое время на Брэдли, – сказал он мягко, пристально глядя в ее глаза. – Я… я чувствую себя виноватым. Ведь мой отец наложил на них проклятье, то есть на их парк. И я изо всех сил стараюсь это проклятье снять.

Робин сжал ее плечи, не давая ей сдвинуться с места и опять напряженно посмотрел в глаза, словно гипнотизируя. Она опустила взгляд на ряды свечей, стоящих на полу.

– Так много невинных людей умерло из – за моего отца, – продолжал он дрогнувшим голосом. – Я чувствую свою ответственность за это, Меган. Я понимаю, что должен сделать все возможное, чтобы невинные люди больше не погибали в Парке Страха.

«Купилась ли она на это? – подумал он. – Она верила моему вранью в течение шестидесяти лет. Но поверила ли и на сей раз?»

Меган вновь вздохнула.

– Думаю, я просто устала от всего, – прошептала она. – Я устала быть бессмертной. Устала быть семнадцатилетней в течение всей моей жизни.

Она подняла на него умоляющий взгляд.

– Я больше не хочу оставаться такой, Робин. Я понимаю: то, что ты делаешь, – хорошо. И знаю, как много это для тебя значит. Но я не хочу и дальше оставаться в своем юном теле. Я хочу стареть. Я не хочу жить в том времени, которому мы не принадлежим.

«Я тоже устал, – с горечью подумал Робин. – Устал слушать жалобы Меган. Я сделал ее бессмертной, взял ее с собой, потому что любил ее, потому что заботился о ней. Потому, что мне хотелось, чтобы она всегда находилась рядом. Но Меган никогда не была счастлива. Все время жаловалась, а с годами стала совсем невыносимой».

Робин стоял, обняв ее за плечи, пристально глядя в ее зеленые глаза.

«Я так о ней заботился, – думал он, – потому что она была мне необходима.

Но теперь уже не нужна. Она мне больше не нравится так, как раньше. Меган устала быть семнадцатилетней. А я устал от нее».

– Ты понимаешь, о чем я говорю тебе? – спросила она. – Ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы так продолжалось и дальше?

– Да, – ответил он тихо. – Да. И я помогу тебе, Меган.

Его руки медленно скользнули с ее плеч и обвились вокруг шеи.

Затем, все еще пристально глядя ей в глаза, Робин начал сжимать пальцы.

Глава 4

«Но она ведь бессмертна, – напомнил себе Робин. – Я не смогу ее задушить. Она не умрет».

Он ослабил хватку. Меган ему улыбнулась.

«Она думает, что я так ее приласкал. Не догадывается, что хотел сделать с ней на самом деле».

Он наклонился и поцеловал ее в лоб – быстро чмокнул.

– Ты правда это сделаешь? – спросила Меган, прижавшись лбом к его плечу.

Он кивнул.

– Когда буду уверен, что парк в безопасности, – сказал он ей. – Когда буду уверен, что Брэдли больше не грозит проклятье моего отца, тогда я найду заклинание. Я обещаю. Я найду для нас с тобой способ стареть вместе.

– О, Робин, спасибо! – воскликнула она, благодарно обняла его и поцеловала.

Робину этот поцелуй показался кисловатым на вкус.

«Наверное, есть заклинание, которое поможет мне от нее избавиться, – подумал он. – Я был бы счастливее, если б ее не было рядом».

«Хотя хорошо, что она продолжает мне доверять, что она верит моим словам», – думал он, возвращая ей поцелуй.

«Но она мне больше не нужна. Я найду способ убить ее – как только разделаюсь навсегда с Парком Страха».

У Дайдры пощипывало кожу. Специальной салфеткой она вытерла пот со лба.

Хотя вечер стоял прохладный и ясный, в их вагончике, который Джейсону Брэдли служил офисом, было очень жарко.

Дайдра застонала и закатила глаза.

– Папа, что за проблемы? Прекрасный вечер. Почему у тебя все окна закрыты?

Не ожидая ответа, она подошла к одному из окон и открыла его.

– Не знаю, – пробормотал отец. – Думаю, что так я чувствую себя в большей безопасности.

– Тебе все – таки и дышать надо, – побранила его Дайдра.

– Не знаю, буду ли когда – нибудь опять чувствовать себя в безопасности, – прошептал мистер Брэдли и опустил глаза.

Дайдра догадалась, что безобразные толстые черви, видимо, повредили его голосовые связки. Он не мог говорить громко – только шепотом. Она настаивала, чтобы отец немедленно пошел к доктору Клейнсмиту на Шадисайд Дженерал. Но отец упорно отказывался. Он не любил докторов.

Кроме того, Дайдра поняла, что он стесняется. Как он сможет объяснить доктору, что он вынул из своего рта дюжину червей длиной около фута каждый?

Дайдра содрогнулась и постаралась выкинуть из памяти тех скользких коричневых созданий.

Это произошло вчера.

Сегодня новый день. Вечер пятницы. Праздник открытия Парка Страха.

Как только солнце опустилось за деревья, стали прибывать посетители. А когда стемнело, парк уже был полон. Радостные голоса, детский смех долетали до вагончика через открытое окно. Дайдра смотрела на своего отца. Казалось, он не слышал этих голосов. Словно пребывал в другом мире, мире своих невеселых мыслей.

Она встала позади его кресла и положила руки ему на плечи. Отец всегда выглядел большим и сильным человеком, похожим на медведя. Но сейчас он показался ей меньше, слабее. Словно все проблемы и трагедии подточили его.

– Пап, с тобой все в порядке? – спросила Дайдра. Он не ответил.

«Невыносимо видеть его таким», – горько подумала Дайдра.

– Ворота парка открылись час тому назад, – напомнила она ему, – и он уже полон посетителей.

Она крепко обняла его за плечи.

– Разве это тебя не радует?

– Не очень, – пробормотал он хриплым напряженным голосом.

Затем он повернул свой стул, чтобы видеть ее, и, глядя на нее покрасневшими глазами, прошептал:

– Я много думал о нашем вчерашнем разговоре.

– Папа, прости!

Дайдра и ее отец долго говорили прошлой ночью. Она умоляла его не возобновлять работу Парка Страха, просила, как могла доказывала, что этого не надо делать. Но теперь испытывала чувство вины за некоторые свои высказывания. Слова дочери явно ранили отца.

Но ее мольбы оказались напрасными. Джейсон наотрез отказался слушать дочь. Он не мог даже представить себе, что Парк не будет открыт.

Кончилось тем, что Дайдра раскричалась на него и выбежала из комнаты. Она чувствовала свою вину и понимала, что вела себя как капризный ребенок, но все – таки была твердо убеждена, что права.

Над парком тяготеет проклятье, неужели отец не видит этого?

Почему он так упорно стоит на своем? Разве не достаточно уже погибло невинных людей?

– Ты что же, хочешь, чтобы еще кто – нибудь погиб? – бросила она ему прошлой ночью.

Лицо Джейсона Брэдли побагровело.

Дайдра поняла, что зашла слишком далеко.

Но почему он не желает ее слушать?

А сейчас отец пристально смотрел на нее, сидя в деревянном кресле за рабочим столом. Лицо его осунулось, глаза покраснели и казались усталыми.

– Я должен тебе еще кое – что объяснить, – тихо проговорил он, и глаза его повлажнели.

– Папа, по – моему, мы все сказали друг другу прошлой ночью, – вздохнула Дайдра и отвернулась к окну.

– Нет, – возразил он. – Во всяком случае – я сказал не все.

В тесном вагончике повисло тягостное молчание. Дайдра скрестила руки на груди. Прядь каштановых волос упала ей на глаза. Но она даже не стала поправлять ее. Через окно со стороны карусели долетали обрывки какой – то мелодии. Дайдра могла различить также звук ружейных выстрелов в тире на другой стороне аллеи.

– Ты многого не знаешь, Дайдра, – наконец продолжил мистер Бредли. Он с трудом откашлялся и потер шею. – Я многого тебе не говорил.

Дайдра наклонилась над краем стола. Ее ноги внезапно ослабели, а сердце глухо застучало. Что он хочет сказать?

– Конечно, парк – моя мечта, – напомнил дочери мистер Брэдли. – Как он был мечтой моего отца и моего деда… Я сделал парк целью своей жизни. И это одна из причин, по которой я так настаивал на его открытии.

– Я знаю, папа, – отозвалась Дайдра. – Мы уже говорили…

– Но это не единственная причина, – продолжил Джейсон Брэдли. – Видишь ли, я… я, – он заколебался. Потер небритую щеку. – Мне трудно в этом признаться, Дайдра. Но лучше уж сказать все до конца.

Он посмотрел на нее.

– Видишь ли, я вложил в этот парк все до единого пенни. До единого. Если мы потеряем парк, у нас не хватит денег даже купить себе хот – дог на обед.

Дайдра открыла рот от изумления. Казалось, стены маленького вагончика приблизились к ней вплотную.

– Но как же сбережения, папа? Все те деньги, что мама оставила тебе после смерти?

Избегая взгляда дочери, очень тихо, так, что она едва его слышала, мистер Брэдли пояснил:

– Я… я и их вложил в парк… Я снял все дочиста с банковского счета и вложил в этот парк. Еще два года назад.

Дайдра с трудом перевела дыхание

– Мы действительно разорены? Мистер Брэдли кивнул и закрыл глаза.

– Мы не только разорены. Я был вынужден взять ссуду, чтобы продержаться. Несколько ссуд. Потому что инвесторы отказались и дальше вкладывать деньги. Они заявили, что парк обречен. Хотели, чтобы я выкупил их доли. Я… я…, – он виновато посмотрел на Дайдру.

– И ты вложил наши личные деньги? – мрачно уточнила она.

– И занял еще больше, – всхлипнул мистер Брэдли. Потом он прикрыл рот, сделав вид, что икает.

Из аркады до ушей Дайдры донесся звук ружейных выстрелов – тат – тат – тат – тат – как барабанная дробь. Она заскрипела зубами, чтобы за – глушить этот звук и постаралась сосредоточиться на словах отца, которые ее просто потрясли.

Она вдруг осознала, что забыла дышать, и выдохнула воздух с громким звуком: у-уш.

– Я не сказал тебе самое худшее, – пробормотал мистер Брэдли, и глаза его опять повлажнели. Он тяжело провел рукой по густым волосам, вновь прочистил больное горло.

– Что еще? – спросила Дайдра слабым голосом.

– Твой счет в колледже, – шепотом произнес он.

– О нет! – вырвалось у Дайдры. – Нет, только не это! Деньги, которые мама оставила мне на колледж?!

Мистер Брэдли со стоном поднялся с кресла, пересек вагончик и обнял дочь.

– Прости меня. Прошу тебя, Ди. Я так сожалею.

– Все – все? – прошептала она.

– Боюсь, что так, – ответил отец, поддерживая ее. – Боюсь, что именно так. Все. Все твои деньги. У меня не было выбора. Мне пришлось их вложить в наш парк.

– Значит, нам теперь не на что жить? – спросила Дайдра. – У нас совсем нет денег?

Мистер Брэдли отпустил ее и шагнул к двери.

– Да. У нас больше нет денег, – прошептал он. – Если только Парк Страха не поможет нам добиться успеха.

У Дайдры перехватило дыхание. Ее руки неожиданно похолодели. Она сунула их в карманы джинсов и, глубоко вздохнув, заключила:

– Тогда у нас действительно нет выбора. Мы должны сделать Парк Страха преуспевающим.

Она даже заставила себя улыбнуться и подумала: «Эта улыбка – самая мужественная штука, на какую я когда – либо была способна».

– Мы должны сделать Парк Страха самым большим и популярным увеселительным парком в мире, – заявила она, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно.

– Да, – согласился мистер Брэдли шепотом. – Да. Да. И мы должны быть уверены, что нам ничто не помешает. Ничто. Больше никаких смертей, никаких несчастных случаев.

– Теперь все пойдет как надо! – заверила Дайдра. – Я знаю, так и будет, папа. Я знаю.

И тут они оба подскочили, услышав где – то неподалеку от вагончика жуткий крик. Кричала девочка.

Высокий, пронзительный крик ужаса.