Текст книги "Тропой лесных чудовищ"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава XII
Я ФОТОГРАФИРУЮ ЖИВОТНЫХ

– Господи! – Острый запах спирта и других химикатов ударил мне в ноздри. Я зажгла свет и осмотрелась.

Где же звери? Задняя стена сарая до самого потолка была заставлена клетками. Но все они оказались пустыми; дверцы большинства клеток были открыты.

Я подошла к рабочему столу. На его правой половине теснились всевозможные склянки, пузырьки и пробирки. Длинная трубка, наполненная ярко-красной жидкостью, изгибаясь над столом наподобие шеи безумного лебедя, заканчивалась в большом стеклянном сосуде.

На оставшейся поверхности стола были разбросаны бесчисленные шприцы, от необычайно длинных до совсем коротеньких. Не которые из них пустые, другие заполнены розовой жидкостью.

В углу тихо и монотонно гудел электрогенератор, на крышке которого были сложены металлические тарелки. На скамейке лежали открытые наборы всевозможных инструментов – не только медицинских, но и слесарных. Рядом стоял письменный стол моего отца, за ним громоздились стопки книг и бумаг, занимавших также три полки на стене.

Мой взгляд метался из одного конца помещения в другой. Здесь не было ничего необычного.

Я подошла к письменному столу и увидела лежавшую на нем синюю кожаную папку. Свет настольной лампы был направлен прямо на нее. Я склонилась над столом и принялась перебирать сложенные в папке бумаги.

Может быть, здесь хранится ключ от отцовского секрета? Нет ли здесь записей, проливающих свет на загадочные занятия отца?

Дрожащей рукой я открыла эту папку. Вложенные в нее листки бумаги были заполнены формулами, записанными синими и красными чернилами.

После длинного столбца записей краснело выведенное большими буквами слово «НЕУДАЧА». Под следующим столбцом значились красные же слова «летальный исход».

«Животные не реагируют» – эта фраза была подчеркнута на следующей странице.

А затем я прочла следующие леденящие кровь слова:

«Убивая их, мы получаем больше информации. Сколько животных потребуется убить?»

– О-о-оооо! – простонала я. У меня закружилась голова, я утратила контроль над собой.

Отец убивал животных. Это было слишком. Я не могла этого выдержать.

Выйдя из сарая, я закрыла за собой дверь и заперла ее на замок.

– Прочь отсюда, – проговорила я вслух.

Мне захотелось оказаться в каком-нибудь тихом, спокойном месте. В таком уголке природы, где я смогла бы подумать.

Птица колибри пела в тростнике, покачивавшемся над озером. Я поднесла к глазам объектив фотоаппарата. Колибри проскользнула над самой поверхностью воды.

Щелк. Я нажала на кнопку еще раз. Затем опустила аппарат, висевший у меня на шее, и посмотрела вслед птичке.

Облака проплывали на фоне спускавшегося к горизонту солнечного диска. Под его лучами деревья отбрасывали длинные тени. Редкие дождевые капли стали падать мне на голову и на плечи.

Но меня это не беспокоило. Я правильно поступила, уединившись в лесу. Я должна была прийти в то место, где чувствовала себя как дома. Тихо, мирно. Вокруг шуршат листвой деревья, водная гладь подернута ветерком. Можно сосредоточиться и спокойно подумать.

Я повернулась, услышав, как что-то прошелестело в папоротнике на той стороне озера. «Должно быть, там скрывается какая-то зверушка, – подумала я, поднося к глазам фотоаппарат. – Давай, давай, милая. Покажись. Мне нужно закончить задание».

Я задержала дыхание, когда увидела выскользнувшего из зарослей енота. Ура!

Не дожидаясь, когда он подойдет к воде, я сделала снимок. Щелк. Еще один кадр.

Готово!

У меня сразу поднялось настроение.

Но тут я услышала какие-то голоса у себя за спиной. И громкий топот ног.

Испуганный енот скрылся из виду. Я повернулась. Сделала несколько шагов по направлению к лесу, откуда доносились звуки. И увидела окрашенный в камуфляжные цвета джип с трейлером.

Двое мужчин шли по тропинке рядом с трейлером. С ружьями на плечах.

Я обхватила фотоаппарат обеими руками и приставила его к лицу.

«Надо их сфотографировать, – решила я. – И показать фотографии миссис Карпентер».

Я поймала в кадр двоих мужчин. И быстро сделала два снимка.

Щелчки прозвучали неожиданно громко, отозвавшись эхом в лесной тишине.

Мужчины стали озираться. Один из них указал на меня пальцем.

– Эй! – крикнул он мне.

Я понимала, что не смогу от них убежать. Придется с ними поговорить.

– Здравствуйте, – отозвалась я, стараясь не выдавать волнения. – В чем дело?

Я взглянула на джип с трейлером и услышала знакомые звуки.

Тук-тук-тук.

Мужчины переглянулись, не отвечая на мой вопрос.

Толстяк приложил руку к кепке и впился в меня взглядом.

– Ты живешь где-то поблизости? Как ты оказалась в лесу? – спросил он.

У него был грубый хриплый голос, словно он болел ангиной либо выкурил слишком много табака.

– Ты выбрала не лучшее время для прогулки по лесу, – холодно проговорил его товарищ, серые глаза которого показались мне ледяными.

– Я выполняю домашнее задание, – пояснила я. Мои руки дрожали, когда я показывала им фотоаппарат.

Мои собеседники уставились на него, как бараны на новые ворота.

– И что ты фотографируешь? – спросил лысый.

– В основном животных, – ответила я.

Тук-тук-тук.

– Каких животных? – заинтересовался лысый. Его глаза нервно забегали.

– Тех, которые живут возле озера, – стала объяснять я. – Я изучаю его фауну. Знаете, еноты, олени, кролики…

Мужчины закивали головами.

Я посмотрела на ружья, висевшие у них за плечами. Они поняли, на что я смотрю, но не ответили на мой немой вопрос.

– Ты часто бываешь в лесу? – спросил меня наконец толстяк в бейсболке.

Я кивнула.

– Да. Время от времени.

– Видела что-нибудь странное, необычное? – продолжал допрос толстяк.

– Нет. Ничего особенного, – ответила я. Меня так и подмывало спросить у них, что они сами здесь делают. И что у них в трейлере.

Но прежде чем я успела задать вопрос, они приставили ружья к поясу. И двинулись прямо на меня с холодным, бездушным выражением на лицах. Сейчас они были похожи на роботов.

Мужчины шли быстрым шагом, держа винтовки наперевес. Они неотвратимо приближались ко мне.

У меня не было шанса убежать.

– Что… что вы собираетесь делать? – спросила я, запинаясь на каждом слове.

Глава XIII
КРОВОЖАДНЫЙ ПОРОСЕНОК

– Будет лучше, если ты отдашь нам фотоаппарат, – проговорил лысый, устремив на меня острый, пронзительный взгляд.

– Простите, что вы сказали? – переспросила я с деланым недоумением.

– Пожалуй, мы заберем у тебя пленку, – сказал лысый. – Если ты не возражаешь.

– Я возражаю! – воскликнула я. – Решительно возражаю!

Но его напарник, не теряя времени даром, схватил фотоаппарат и стянул с меня ремешок через голову.

– Что вы делаете?! – заверещала я. – Он мне нужен. Это моя вещь!

Я сделала попытку схватить фотоаппарат и вырвать у него из рук, но промахнулась.

Толстяк открыл камеру, достал из нее бобину и засветил пленку. Он уничтожил мои фотографии! Вся моя работа пошла насмарку!

Затем он вернул мне фотоаппарат.

– Вы не имеете права так поступать! – прорычала я.

Они молча повернулись и направились к джипу, все еще держа ружья наперевес.

– Что у вас в трейлере? – крикнула я им вслед. – Что за звуки оттуда раздаются?

Мужчины обменялись вазглядами. Лысый закинул ружье за спину.

– Это олень, – сказал его напарник.

– Да, это олень, – подтвердил лысый, повернувшись ко мне. – Мы подобрали больного оленя.

– Но зачем вам ружья? – допытывалась я, пускаясь во все тяжкие.

– Они заряжены капсулами с транквилизаторами, – пояснил толстяк в кепке.

– Этого оленя нужно лечить, – добавил лысый. – Мы отвезем его в больницу.

– Тебе лучше держаться подальше отсюда, – предостерег меня его напарник. – Вот именно: подальше. И не надо фотографировать. Это опасно.

Как это понимать? Он мне угрожает?

Я наблюдала за тем, как они садятся в джип. Лысый завел мотор. Джип заурчал и выпустил из выхлопной трубы облако черного дыма, которое стало быстро подниматься к верхушкам деревьев. Затем джип тронулся с места, волоча за собой трейлер.

Я продолжала стоять на тропинке, призывая себя успокоиться. Мои кулаки сами собой сжимались и разжимались. Сказать, что я была в ярости, – значит ничего не сказать.

– Эти люди – лжецы и негодяи, – выговорила я вслух.

В трейлере был кто угодно, но только не больной олень. Как он мог стучать по стенке с такой силой, если был усыплен при помощи транквилизаторов?

Эти люди, безусловно, лгали. Нагло, прямо в глаза.

Я перепрыгнула через большой белый камень и отправилась домой. Но не успела я сделать и десяти шагов, как увидела маленькое существо, наполовину зарывшееся в мох.

Оно походило на новорожденного поросенка. У него были маленькие круглые черные глазки и аккуратный розовый пятачок.

Но это не мог быть поросенок. В этом лесу не водятся свиньи. Я нагнулась, чтобы получше его рассмотреть. Ты что, дикий поросенок? Что-то вроде маленького кабаненка?

Маленькое существо издало пронзительный визг – и прыгнуло прямо мне на руки.

Я вскрикнула от удивления и чуть не уронила поросенка.

Он сидел на моей ладони, глядя на меня смышлеными черными глазками.

– Вау! Ты, оказывается, компанейский парень, – сказала я ему, поднося ладонь ближе к глазам, чтобы получше рассмотреть малыша. – Я рада, что ты меня не боишься. Жаль только, дать тебе нечего.

Малыш склонил набок свою круглую головку, словно понял мои слова. Он снова взвизгнул, сморщил свой розовый пятачок, затем открыл рот. Я не без удивления обнаружила в нем два ряда необычайно острых зубов.

Мне пришло в голову, что я непременно должна сфотографировать этого зверька. Но у меня нет пленки. Значит, нужно принести го домой. Там я смогу заново зарядить аппарат и спокойно заснять малыша.

Он снова прыгнул. На этот раз мне на плечо.

Через секунду я ощутила очень болезненный укус в шею.

– А-а-а-а-а-а-а-а! – завопила я, когда зверюшка вонзила зубы в мое горло.

– Эй! А-а-а-а-а-а-а! – Я ухватила поросенка за спину и попыталась оторвать его от себя.

Но новый приступ боли заставил меня остановиться.

Боже, какая мука! Никогда в жизни я не испытывала такую жгучую боль. Она пронзала меня насквозь.

Зубы малыша впились в мою шею так глубоко, что отрывать его от себя было опасно. Я могла серьезно повредить себе горло.

– Не-е-е-е-ет! – простонала я, изо всех сил сжимая животное руками в надежде, что оно ослабит хватку.

Теплая жидкость начала стекать по моей шее. Это была моя кровь!

Я услышала хлюпающий звук. Этот чертенок сосет мою кровь, да еще и причмокивает!

Все мое тело содрогалось от боли.

Кровь струилась по моей шее.

Острые зубы малыша все глубже вгрызались в мое горло.

Хлюпанье, сопровождаемое чмоканьем, участилось и приобрело лихорадочный характер.

Господи, неужели этот свиненок высосет из меня всю кровь?

Глава XIV
ТЫ НЕ ВЕРНЕШЬСЯ В ЛЕС!

Сжав тельце поросенка с отчаянной силой, я почувствовала, что он раздувается. Он толстел по мере того, как его живот наполнялся.

Моей кровью!

Я открыла рот и издала вопль ужаса.

– Не-е-е-е-е-е-ет!

Существо продолжало с остервенением сосать кровь, вгрызаясь зубами в мое горло.

Я крикнула еще громче. Еще и еще.

Мне пришлось опуститься на колени, так как мои силы были на исходе.

И тут я услышала шум. Треск веток под чьими-то ногами.

Из-за деревьев показался мой отец. Его глаза сверкали, лицо было искажено страхом.

Отец скользнул по мне взглядом – и у него отвисла челюсть от изумления и ужаса, когда он увидел существо, присосавшееся к моему горлу.

– Сиди смирно! – крикнул он мне. – Не шевелись!

Он кинулся ко мне. Бросился наземь и схватил маленькое существо за голову.

– Не тяни его! – взвизгнула я. – Ты повредишь мне горло.

Отец стиснул зубы, пытаясь разжать челюсти малыша. Его лицо почернело от натуги.

– Есть! – крикнул он наконец.

Отец откинулся назад: ему нужно было отдышаться. Я увидела, как существо вывалилось из его рук и зашуршало в высокой траве.

Боль все еще пульсировала у меня в горле. Я дотронулась до своей шеи и ощутила, как кровь стекает по ней.

– Как ты, Лаура? Ты в порядке? Ты в порядке? – повторял отец. Он склонился надо мной и отвел мою руку от шеи, чтобы осмотреть рану.

– Н-не знаю, – прошептала я.

– Вот, возьми, – сказал отец, достав из кармана носовой платок и протягивая его мне. – Прижми его к шее, – распорядился он. – Это поможет остановить кровотечение.

Я взяла платок и прижала его к ране. Затем отец помог мне подняться на ноги.

Я застонала и прижалась к отцу. Меня мутило. У меня кружилась голова.

– Что происходит? – спросила я слабым, едва слышным голосом. – Что это за существо?

Отец покачал головой.

– Я не успел его как следует рассмотреть, – сказал он. – Я был слишком занят тем, что разжимал его челюсти. А потом оно убежало. Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке?

– Кажется, да, – отозвалась я. – Боль начинает утихать. – Я глубоко вздохнула. – Но это было так странно, – добавила я, вспоминая о том, как малыш сначала запрыгнул ко мне на руки, а потом вцепился в мою шею. – Оно не просто укусило меня. Оно стало пить мою кровь. – Меня передернуло. – Оно пило мою кровь, как вампир.

– Дай-ка мне взглянуть на твою шею, – Отец сдвинул платок и стал изучать рану. – Мне не нравится, как она выглядит. – Отец нахмурился. Им овладело беспокойство. – Мы должны пойти к доктору Дэвису. Прямо сейчас.

Доктор Дэвис принял нас немедленно. Это был коренастый человек с маленькой головой и фигурой вроде яйца. Он был похож на страуса.

– Лаура, что случилось? – спросил он, подводя меня к кушетке.

– Кто-то ее укусил, – сообщил ему отец. – Возможно, белка. Но я не уверен. Трудно было определить, что это за существо, потому что, кем бы оно ни было, оно потеряло всю свою шерсть.

Я взглянула на отца через плечо доктора. Почему он лгал? Никакая это была не белка. Почему он не сказал доктору Дэвису, что это был поросенок, хотя и странного вида?

Между тем доктор Дэвис приступил к изучению раны.

– Это могло быть и больное животное, – мягко предположил он. – Возможно, даже бешеное. Оно производило впечатление бешеного? – спросил у меня доктор.

– Извините, – вступил в разговор отец. – Оно убежало. Мне нечего сказать о нем.

– Укусы животных, больных бешенством, бывают очень болезненными, – сказал доктор Дэвис. – Мне придется взять у тебя кровь на анализ, прежде чем я назначу лечение. Результаты анализов будут известны не позднее чем завтра утром. А пока я выпишу тебе сильный антибиотик. Чем скорее ты начнешь его принимать, тем лучше.

«Укус бешеного животного, – подумала я. – Этого еще не хватало». У меня напрягся живот. «Пусть результаты анализа окажутся благоприятными», – мысленно обратилась я неведомо к кому. Я смотрела, как доктор Дэвис готовит иголку с ниткой, чтобы зашить мне рану.

Я закрыла глаза и попыталась представить себе животное, которое меня укусило. Перед моим мысленным взором предстало его розовое тело. Маленький поросячий пятачок. Конечно, никакая это не белка. В этом я была совершенно уверена.

Некоторое время спустя мы с отцом шли к машине, припаркованной на больничной стоянке.

– Как я выгляжу? – спросила я у него. – Наверное, похожа на Франкенштейна.

Отец мягко провел пальцами по моей шее.

– До свадьбы заживет, моя девочка. Не останется даже шрама, – заверил меня он. – Конечно, в первое время тебя будет мучить зуд. Постарайся не расчесывать рану, ладно?

– Да, конечно, – пообещала я.

– У тебя что-нибудь болит? – спросил отец, когда мы подошли к машине. – Может быть, ты испытываешь какие-нибудь странные ощущения? Тебя не тошнит?

Я покачала головой.

– Вроде бы нет. Я чувствую себя нормально.

Я села в машину и стала ждать, когда отец сядет за руль. Доктор Дэвис дал мне обезболивающих таблеток, но шея все еще болела.

– Папа, почему ты сказал доктору Дэвису, что это была белка? – спросила я. – Совсем даже не белка.

Отец повернул ключ, и машина стала выезжать со стоянки.

– Мне не удалось как следует рассмотреть это существо. Его было трудно опознать без шерсти.

– Но оно было похоже на поросенка, – настаивала я. – У него был пятачок. Ничего общего с белкой. Почему ты не сказал, что животное напоминало поросенка?

Отец повернулся ко мне.

– Так было проще, Лаура, – пояснил он. – Вот и все. На самом деле это не имеет значения. Мы получим результаты анализа твоей крови и выясним, что делать дальше.

Я сглотнула и посмотрела в окно. Некоторое время мы ехали молча.

– Мне не хотелось бы это говорить, но я немного боюсь возвращаться в лес, – призналась я после паузы.

– Об этом не беспокойся, – сказал отец. – Ты еще долго не вернешься в лес.

У меня отвисла челюсть от удивления.

– Я не ослышалась? Что ты сказал? Почему это я не вернусь в лес?

– Почему не вернешься? – переспросил он, подняв брови. – Потому что тебе мерещатся поросята-вампиры! Неужели этого мало? Ты сама веришь, что лес – безопасное место? Конечно, нет. По крайней мере, на сегодняшний день.

– Но… но… – залепетала я, желая выразить протест, но не находя нужных слов.

– Что «но», Лаура? – Отец покачал головой. – Мы не знаем, какое животное тебя укусило. Возможно, оно было бешеным. И нам известно, что оно опасно. Разве этого недостаточно?

Я понимала, что отца не переспоришь. Я отвернулась от него и стала смотреть в окно. До самого дома мы не проронили ни слова.

Войдя в дом, я сразу поднялась к себе в комнату и захлопнула дверь. Затем упала на кровать и зарылась лицом в подушку.

«Я должна иметь возможность ходить в лес, – подумала я. – Он не может держать меня в четырех стенах. Ему это не удастся!»

Через несколько минут я услышала снизу голос отца. Он разговаривал с кем-то по телефону. Я встала с кровати, подошла к двери и приоткрыла ее.

– Кажется, с ней все в порядке, – сказал отец.

Интересно, с кем он говорит? С доктором Дэвисом?

– Результаты анализа станут известны завтра.

Нет, не с доктором.

Я вышла на верхнюю площадку лестницы. Отсюда хорошо слышно, что говорится внизу. И до меня донеслись самые жестокие слова из всех, какие мне довелось услышать в жизни.

– Ты можешь взять Лауру на некоторое время? Поездка в Чикаго поможет ей укрепить здоровье. Нужно удалить ее отсюда. И чем скорее, тем лучше.

Глава XV
КАК ЗАСТАВИТЬ ОТЦА ИЗМЕНИТЬ РЕШЕНИЕ?

Я немедленно позвонила Эллен. И попросила ее прийти.

Поскольку теперь она дружила со Стиви Палмером, Эллен договорилась покататься на велосипедах с ним и его друзьями. Но Эллен была настоящей подругой. Поэтому она пообещала позвонить Стиви и сказать, чтобы они ехали без нее.

Вскоре она появилась в доме. Я провела ее в свою комнату.

– Лаура, что случилось? – спросила она, присаживаясь на край моей кровати. – Ты говорила по телефону таким странным голосом.

– Все дело в моем отце. Он отсылает меня отсюда! – пожаловалась я. – Я… я подслушала, как он говорил по телефону. С мамой. Он попросил маму забрать меня к себе. Он сказал, что надо удалить меня отсюда.

Эллен вскочила на ноги.

– Просто не верится! – Она покачала головой. – Он не может вот так взять и отослать тебя. Не узнаю твоего отца. Что с ним приключилось?

– Н-не знаю, – пролепетала я. – Возможно, это связано с животным, которое на меня напало.

И я рассказала подруге о происшествии с поросенком. Затем я показала ей свою шею.

– О, бо-о-оже, – протянула Эллен. – Тебе больно?

– Нет, но папа запретил мне ходить в лес. Он считает, что это опасно, – сказала я, проводя пальцем по свежему шву. – А потом он позвонил маме и… и… – И я зарыдала. – Как он мог так поступить? – всхлипывала я. – Просто он хочет избавиться от меня. Он даже не поговорил со мной, прежде чем позвонить ей. Почему он так поступил, Эллен? Наверное, он больше меня не любит. Ему плевать на мои страдания.

Эллен подошла ко мне поближе и обняла за плечи.

– Конечно, он тебя любит, – сказала она. – Он так переживал, что на тебя напали, Просто он заботится о твоей безопасности. И, согласись, у него есть для этого кое-какие основания. Вот почему он позвонил твоей маме. Но все это не всерьез. Он никогда не отошлет тебя в Чикаго.

– Нет, всерьез, – возразила я. – Уверяю тебя, Эллен, он говорил с мамой совершенно серьезно. Он хочет избавиться от меня.

Я тяжело вздохнула – и мне пришла в голову новая мысль, от которой мурашки побежали у меня по спине.

– Я знаю, почему он так поступает. Он просмотрел пленку в камере, установленной над дверью сарая. Он узнал, что я туда заходила.

– Тише, тише. Успокойся. Попридержи коней. – Эллен подняла руку. – Ты хочешь сказать, что твой отец установил камеру на вашем сарае?

Я кивнула.

– И ты туда зашла? Что же ты там увидела? – поинтересовалась Эллен.

– Инструменты и все такое. Больше ничего, – сообщила я. Мне не хотелось говорить о журнале, который я там обнаружила. Я не знала, убивал отец животных или нет. И не желала обсуждать этот вопрос с Эллен, пока ситуация не прояснилась.

– А как насчет животных? – спросила Эллен. – Помнишь, мы слышали их стоны, доносившиеся из сарая?

– Там не оказалось никаких животных, – ответила я. – Не знаю, что с ними произошло.

С этими словами я плюхнулась на постель.

– Я не собираюсь ехать в Чикаго! – объявила я. – Ни за что!

У Эллен задрожал подбородок.

– Надеюсь, этого не случится, – проговорила она тихим голосом. Я видела, что она тоже расстроена. Но вдруг на ее лице заиграла улыбка. – По крайней мере, до дня моего рождения!

Мы обе засмеялись.

Она знает, как меня развеселить.

– Я должна заставить его передумать, – сказала я. – Для этого есть только один способ: узнать, что заставляет его вести себя так странно. Если бы только…

Я осеклась, услышав громкий крик, донесшийся снаружи.

Мы обе повернулись к открытому окну.

– Что это было? – спросила Эллен.

Раздался ужасающий вой какого-то животного. Это был крик боли.

И тут я услышала еще один звук. Яростный визг другого животного.

Я высунулась из окна и стала всматриваться в темнеющую даль.

Вдруг фигура какого-то животного прыжками устремилась к лесу. Я видела, как оно мчится на четырех ногах. Животное было величиной с большую собаку.

Добежав до края леса, оно остановилось – и я едва не задохнулась от ужаса. Оно встало. Встало на две ноги – и скрылось в лесных зарослях.

Я обвела взглядом лужайку, потом двор…

Посмотрела на землю.

И увидела лежавшего возле дома пса.

– Джорджи! – вскрикнула я. – Ах нет, нет! Джорджи!