Текст книги "Ужасная училка"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

13

– Фуууууууууу!!!

Ребята, сидевшие в первых рядах, тоже застонали. Их лица скривились от отвращения.

– Какая вонь! – крикнул кто-то.

– Ох, ну и вонища! – запричитала какая-то девочка.

Брэд отшатнулся от футляра, зажимая рукой рот и нос. Глаза у него вылезли из орбит. Он уставился на футляр со скрипкой.

– Вау! – вскрикнул я, когда омерзительный запах докатился до задних рядов. Вонь была невыносимая. Я задержал дыхание, чтобы ее не чуять.

Несколько ребят вскочили со своих мест и ринулись к окну. Толстячок, на свое счастье сидевший у окна, рывком поднял створку и высунул голову на свежий воздух.

– Дышать невозможно!

– Ужас! Ужас!

– Уберите ее! Уберите! О, меня щас вырвет!

Класс наполнился стонами и воплями.

Брэд попятился к доске, прижимая обе руки к лицу. Я все еще задерживал дыхание в надежде, что невыносимый запах развеется.

Покачав головой, миссис Мааарг протопала к футляру со скрипкой. Она с ворчанием наклонилась, извлекла скрипку из футляра и поднесла к лицу.

Она уткнулась в скрипку носом и два-три раза хорошенько принюхалась.

– Пахнет скунсом, – заявила она и положила скрипку обратно в футляр. – Сейчас вернусь.

Она зашагала к двери, шлепая босыми ногами по полу; ее просторное желтое платье колыхалось, словно воздушный шар.

По всему классу учеников хрипели и давились. Около дюжины ребят высунулись в окно, пытаясь дышать свежим воздухом.

Брэд вжался в стену, качая головой и с ужасом глядя на скрипку.

Миссис Мааарг вернулась через несколько секунд. В руке она держала маленькую коричневую бутылочку. Она остановилась в дверях и подняла ее повыше.

– Это выделения скунса, – объявила она. – Из кабинета естествознания. Чистейшие выделения скунса. Я нашла это в кабинете музыки.

– Но кто…? – начал Брэд и тут же поперхнулся от нестерпимой вони. Он зажал нос и попробовал еще раз:

– Кто мог налить выделения скунса в мою скрипку?

Миссис Мааарг пожала широченными плечами.

– Без понятия, – сказала она. После чего поднесла бутылочку к губам, запрокинула голову и сделала большой глоток.

Ребята заголосили от отвращения. Еще больше народу ринулось к окну.

– Точно, это выделения скунса, – резюмировала миссис Мааарг, облизывая губы.

Брэд пятился через весь класс, пока не оказался рядом со мной. Он с трудом сглатывал, пытаясь удержать рвоту.

– Как же моя скрипка? – прошептал он. – Теперь я не могу играть…

Лицо миссис Мааарг исказилось от ярости. К моему ужасу, она ткнула обвиняющим пальцем… в меня!

– Это твоя вина! – прорычала она.

14

– Как моя? – выдохнул я.

Я начал подниматься с места.

Но потом до меня дошло, что миссис Мааарг показывает не на меня. Она показывала на Брэда.

– Это твоя вина! Следить надо было за своим инструментом! – ревела она.

– Но… но… – слабо запротестовал Брэд.

– Скрипачом у нас будет Молли, – подытожила учительница, ухмыльнувшись Брэду. – Ну а тебе придется подыскать какой-нибудь другой талант.

Она подошла к таблице. Сдернула карточку Брэда с безопасного места неподалеку от вершины. И прилепила почти в самом низу.

Молли всхлипнула.

– Мне так жаль, Брэд, – прошептала она. – Я не хотела побеждать… вот так.

Брэд плюхнулся задом на столик, на котором стояли клетки. Молли, качая головой, поспешила к нему и положила руку ему на плечо.

– Все будет хорошо, – шептала она. – Ты что-нибудь еще придумаешь.

Брэд повесил голову. Он ничего не ответил.

От невыносимой вони класс буквально обезумел. Ребята давились, задыхались и умоляли миссис Мааарг выпустить их на свежий воздух. Чудовище, однако, было непреклонно.

– У нас еще много выступлений, – заявило оно. – Все по местам.

Она взяла футляр со скрипкой и отдала Брэду.

– Убери ее от греха подальше. Тогда, наверное, и запах исчезнет.

Зажимая нос, Брэд взял скрипку и, держа ее на вытянутой руке, вышел из класса.

– Пол будет следующим! – объявила миссис Мааарг. – Сели все! Сели!

О, нет. Только не это, подумал я. За что мне наказание-то такое? В комнате все еще стояла дикая вонь. Никто мое выступление попросту не оценит.

И тут я увидел на физиономии миссис Мааарг злорадную усмешку. И понял, что она специально вызвала меня следующим.

Я полез под стул за коробкой с шариками. Там ее не оказалось. У меня чуть сердце не остановилось. Потом я вспомнил, где оставил коробку.

– Шарики у меня в комнате, – сказал я миссис Мааарг. – Можно я за ними схожу?

В ответ она лишь пожала плечами.

Я решил, что это значит «да». Я вскочил со стула и выбежал из класса. По дороге к своей комнате я дышал полной грудью. Свежий воздух – какое счастье!

Запах скунса въелся в одежду. В кожу. Я опасался, что он вовсе никогда не выветрится. Хотелось принять долгий, долгий душ. Но сейчас, конечно, никак.

Настал мой черед выступать. Я готовился к выступлению всю ночь напролет и разработал довольно забавный номер.

Может быть… только может быть, мне удастся хотя бы не попасть на самое дно, успокаивал я себя. Если миссис Мааарг играет по-честному.

Я ворвался в комнату. Бросил взгляд на стол, заваленный нотами Брэда. Бедняга Брэд, подумал я. С ним миссис Мааарг обошлась нечестно.

Кто налил скунсиную жидкость в его скрипку? – гадал я. Кто способен на такую подлость?

Мои глаза обежали комнату. Коробку с шариками я обнаружил у себя на кровати.

Странное дело, – подумал я. Я мог поклясться, что оставил ее на комоде.

Подхватив ее одной рукой, я выскочил из комнаты и поспешил по длинному коридору в свой класс.

С каждым шагом мне становилось все страшнее и страшнее.

Понравится ли миссис Мааарг мое выступление? Сочтет ли она его хотя бы забавным? Будет ли судить честно? Даст ли мне шанс?

Тяжело вздохнув, я вошел в класс.

15

Я достал из коробки красный шарик.

– Это будет трубкозуб! – объявил я.

Некоторые ребята вяло хохотнули. Многие все еще зажимали носы и рты. Вонь скунса по-прежнему висела в воздухе.

– Он, правда, может смахивать на пуделя! – продолжал я. – Но поверьте мне на слово, это трубкозуб!

Я поднес шарик к губам и подул в него.

И еще раз подул.

Ничего не произошло. Воздух со свистом проходил сквозь шарик, но тот не надувался.

– Ха-ха. Кажись, дырявый попался, – сказал я и отбросил его в сторону. – Это специально. Чтоб смешнее было…

Несколько ребят хохотнули.

Я покосился на миссис Мааарг. Она плюхнулась на стул, навалилась на стол локтями, подперев ладонями свою огромную голову, и прожигала меня свирепым взглядом.

– Итак! Первый в мире шариковый трубкозуб! – объявил я. Поднял длинный голубой шарик ко рту и дунул.

– Что?!

Этот тоже не надувался.

Я попробовал еще раз – поднес его к губам и, сопя и пыхтя, попытался надуть. Шарик медленно наполнился воздухом. Я начал завязывать на конце узел. Но шарик столь же медленно сдулся.

Некоторые из ребят засмеялись. Они, должно быть, решили, что это и впрямь часть представления.

Я же вдруг почувствовал, как от ужаса сжимается горло.

Я отбросил непригодный шарик и достал следующий.

– Да придет трубкозуб! – произнес я срывающимся голосом. Руки тряслись так, что я едва мог удержать шарик возле губ.

Я набрал побольше воздуха, пытаясь побороть панику.

И выдохнул в шарик.

Воздух со свистом вырвался из него. Послышалось громкое «ФФРРРРРРАП!».

Несколько ребят засмеялись.

– Нет. Стоп! – взвизгнул я. – Это неправильно! К черту трубкозуба. Я сделаю зверя посложнее – омара!

Я выхватил из коробки длинный красный шарик и растянул его в руках.

– Шар-омар, да с клешнями! – объявил я.

Со лба ручьями лился пот. Свет слепил глаза. Казалось, вся комната накреняется куда-то вбок.

Я поднес шарик ко рту и подул.

Ничего. Воздух свободно проходил сквозь него.

Я поднес шарик к глазам.

– Что происходит? Не могут же они все быть дырявыми! – вскричал я.

На конце шарика я заметил крошечную круглую дырочку.

Я вытащил целую пригоршню шариков. Один за другим я осмотрел их все. И в каждом обнаружился крохотный прокол!

– Они все с дырками! – крикнул я. – Кто-то понаделал дырок…

Миссис Мааарг тяжело поднялась на ноги и вздохнула.

– По-моему, я видела достаточно! – прорычала она.

– Но миссис Мааарг! – взмолился я. – Я не могу выступать! Кто-то продырявил все мои шарики!

Она поцокала языком. После чего направилась к таблице.

Моя карточка оторвалась от доски с громким «ЧВАК», когда миссис Мааарг дернула ее за уголок. Она прилепила карточку под именем Брэда, в самом низу.

После чего повернулась ко мне и облизнулась.

– Налегай на десерт, Пол, – сказала она. – Хочу, чтобы ты был сладенькой пампушечкой!

16

– Это Марв сделал, – сказала Молли, когда мы устало тащились к своим комнатам.

Остальные выступления прошли без сучка без задоринки. Мальчик по имени Фрэнк выступил последним, продекламировав наизусть монолог Гамлета, чем обеспечил себе место в верхней части таблицы.

Я же к концу смотра по-прежнему находился на самом дне, ниже Брэда. Выйдя в коридор, я почувствовал разливающееся по телу оцепенение. От дикого страха.

Я знал, что так и останусь на дне таблицы. Я знал, что съедят не кого-нибудь, а именно меня.

– Марв? Почему ты так решила? – каким-то неживым голосом спросил Брэд.

– Я видела, как он утром крутился возле кабинета музыки, – ответила Молли. – Он налил скунсиной жидкости в твою скрипку. Уверена – это он.

– Но зачем? – воскликнул Брэд. – Потому что я не дал ему поиграть на скрипке?

Молли кивнула и повернулась ко мне.

– Я видела его в коридоре возле вашей комнаты, – сказала она. – Пари держу, это он проколол твои шарики.

– Наверное, – сдавленно прошептал я. Мне было не до разговоров. Я просто не мог разговаривать. Я был сам не свой от ярости и страха.

– Что будешь делать, Брэд? – спросила Молли. – У тебя есть еще какой-нибудь талант? Тебе нужно хорошенько подумать.

– Я показывал карточные фокусы, когда мелкий был, – сказал Брэд, с трудом сглотнув. – Может, устрою магическое представление.

Мы дошли до нашей с Брэдом комнаты. Я помахал Молли на прощание и вошел.

Я замер в дверном проеме – и вскрикнул.

Там, на комоде, на белой бумажной салфетке возлежал здоровенный кусок помадки!

Так это и впрямь дело рук Марва! Марв побывал у меня в комнате. Марв проколол все мои шарики.

Он по-прежнему помогает матери. По-прежнему пытается меня откормить.

– Не имеешь права! – завизжал я. – Не имеешь!

Я схватил помадку и выкинул в открытое окно. Потом бросился на постель и зарылся лицом в подушку.

* * *

После ужина я встретился с Селестой и Молли в кабинете естествознания. Они работали вместе над дополнительным проектом.

Это была странная конструкция из синих поролоновых мячиков, проводков и палочек. Они добавляли к ней все новые и новые мячики, то и дело сверяясь с какой-то схемой в учебнике.

– Что эта штука делает? – спросил я. В животе заурчало. За ужином я не смог осилить ни кусочка. Я до сих пор находился в расстроенных чувствах.

– Она ничего не делает, – ответила Селеста, скручивая вместе две серебристых проволочки. – Это модель галактики.

Я кивнул:

– Круто.

– Тебе нужен проект, Пол, – заявила Молли. – И немедленно.

– Она права, – подхватила Селеста. – Ты на дне таблицы.

– Обязательно было напоминать?! – зарычал я.

– Это не наша вина! – возмутилась Молли. – И нечего рычать. Мы, между прочим, тебе помочь пытались.

– Простите, – пробормотал я. – Просто не вижу смысла. – И тихо вздохнул.

– Смысл есть, была бы воля! – возразила Молли. – Тебе нужно сделать что-нибудь, чтобы произвести впечатление на миссис Мааарг.

– Я уже произвел на нее впечатление, – простонал я, – впечатление, что я вкусный! Она считает, что из меня получится первоклассный ужин.

Селеста отвернулась от модели:

– Ты должен подняться со дна, Пол. Ты должен делать все, что можешь.

– Сделай научный проект, – предложила Молли. – Все делают дополнительную работу. Тебе тоже нужно попытаться.

– Я же не такой умный, как вы! – взвыл я. – Мне не место в этой школе! Я… я…

– Не раскисай, – сказала Селеста, укоризненно глядя на меня поверх очков. Она откинула назад свои светлые локоны. – Тебе нужно собраться, Пол. Ты не должен закончить на дне таблицы. Правда, не должен.

– У меня есть для тебя идея, – сказала Молли. Она принялась перелистывать страницы учебника. – Вот. Взгляни.

Я посмотрел на схему.

– Что это? Карта Нью-Джерси?

Селеста рассмеялась.

– По-крайней мере, чувство юмора к тебе вернулось, – констатировала она.

– Я всегда шучу, когда мне страшно, – проворчал я.

– Это схема молекулы, – пояснила Молли, ткнув пальцем в страницу. – Это самая сложная из известных науке молекул.

Я закатил глаза:

– Грандиозно.

– Прекрати ерничать! – огрызнулась Молли. – Тебе помощь нужна, или как?

Я опять извинился.

– Ты можешь смастерить модель этой молекулы, – продолжала Молли. – Миссис Мааарг это наверняка впечатлит.

Я уставился на рисунок.

– Смастерить? Как?

Молли развернула рисунок.

– Смотри. Тебе нужны вот такие мягкие шарики. И вот такие палочки. Из всего этого можно смастерить молекулу. Наверняка будет круто смотреться.

Селеста сбегала в угол кабинета и принесла большую картонную коробку.

– Можешь хранить ее здесь. Принесешь в класс, откроешь и удивишь миссис Мааарг.

Я изучал схему.

– Сколько деталей! – простонал я.

– Ты справишься, – настаивала Селеста.

– Ты должен попытаться, – добавила Молли.

Они были правы. Я не мог сдаться. Я должен хоть чуть-чуть подняться в пищевой цепочке.

Итак, я уселся за работу. Я принялся нанизывать мягкие поролоновые мячики на палочки. Все это напоминало мне конструкторы, которые я собирал в раннем детстве. Только молекулу собрать было гораздо, гораздо сложнее.

Мы работали над нашими проектами вместе. Это было бы даже весело, если бы нами двигал не панический ужас.

Молли с Селестой удалились в свою комнату в половине одиннадцатого. Но я продолжал работу. Мне нужно было завершить модель как можно скорее. Отчаянно хотелось узнать, поможет это или нет.

Немного за полночь у меня начали слипаться глаза. Палочки и шарики расплывались передо мной в одно цветное пятно. Я не мог прочесть схему. Проект был почти закончен, но я слишком устал, чтобы работать дальше. На ночь придется прерваться.

Я поднял модель и осторожно поместил в коробку. Потом закрыл ее створки и задвинул коробку подальше в чулан.

Зевая, я погасил в кабинете свет и поплелся по длинному, погруженному в тишину коридору к жилым комнатам.

Мои кроссовки громко шаркали по твердому полу. Звук эхом разносился в стенах. Я решил, что остальные, наверное, уже отправились спать. Или сидят по комнатам, изнуряя себя зубрежкой.

Я свернул за угол – и ахнул, когда из темного дверного проема выскочил темный силуэт.

– Марв! – вскрикнул я.

Его глазки, похожие на черные мраморные шарики, уставились на меня из-под зачесанных книзу волос. Круглое, бледное лицо расплылось в жестокой ухмылке.

– Пол, – прошептал он, – ну как тебе помадки?

17

– Отвяжись! – завопил я севшим от ужаса голосом.

Я отпихнул его с дороги и бросился к своей комнате. Уже возле двери я обернулся, и увидел, что Марв смотрит на меня со злобой. Его лицо побагровело и исказилось от ярости.

Я ввалился в комнату и захлопнул за собой дверь. Я тяжело дышал; кровь пульсировала в висках.

За что Марв ко мне прицепился? – думал я. Я же ничего ему не сделал. Почему он так рьяно помогает своей матери?

Я повернулся и увидел Брэда, сидевшего на краю кровати. Выглядел он прескверно. Волосы падали на лоб. Глаза воспалены и налиты кровью.

Обеими руками он держал перед собой колоду карт.

– Пол, выбери карту, – попросил он. – Любую карту.

– Мне сейчас не до фокусов, – отрезал я, все еще пытаясь перевести дух. Я взглянул на настенные часы. – Уже хорошо за полночь. Я…

– Ты должен мне помочь! – закричал он, вскочив на ноги. – Я над этими трюками часами работал. А перед тем пришлось не меньше потратить на математику, для дополнительных оценок. Я должен довести их до ума!

Он вдруг всхлипнул:

– Я… я не хочу быть съеденным.

Я содрогнулся.

– Можно подумать, я хочу, – проворчал я. – Марв подгадил нам обоим. Он сравнял наши шансы с землей.

– Ну это мы еще поглядим! – заявил Брэд. – Если будем усердно трудиться – на дне не останемся. Ни за что!

Он протянул мне колоду. Я выбрал карту.

Следующие два часа я помогал Брэду в его фокусах. В конце концов, нам пришлось прерваться. Мои глаза горели огнем. Я так был измучен, что перестал отличать трефу от бубны!

Я то и дело поглядывал на новую коробку с воздушными шариками на столе. Я знал, что мне нужно будет еще попрактиковаться с «шариковыми зверями».

Займусь завтра вечером, пообещал я себе. Назубок выучу все уроки, и закончу модель молекулы, и наделаю много зверей из шаров – и может быть, может быть, может быть мне удастся спасти свою жизнь.

Зевая, я завел будильник, рухнул на кровать и провалился в глубокий сон без сновидений.

* * *

Проснулся я спозаранку – еще будильник не успел прозвонить. Я натянул брюки и водолазку, после чего поспешил к письменному столу.

Еще не до конца проснувшись, я, тем не менее, умудрился написать родителям отчаянное письмо. Я написал им, что моя учительница – чудовище, и умолял их приехать и спасти меня, пока не стало слишком поздно.

Молли и Селеста говорили мне, что их письма, очевидно, так и не отправили. Но я решил попробовать сам. Попытка – не пытка.

В стене с наружной стороны деканата я обнаружил прорезь с надписью «ПОЧТА».

Я аккуратно вывел на конверте адрес и запечатал его. Подошел к отверстию в стене. Никто за мной не следил. Я бросил письмо в отверстие.

Дверь деканата была приоткрыта. Утро только начиналось. Внутри, очевидно, никого не было. Я заглянул в кабинет… и остолбенел.

Через щель для почты письма аккуратненько приземлялись в здоровенный мусорный бак.

Девочки были правы. Ни одно письмо не выйдет за пределы школы.

Чувствуя, как отчаянно бьется сердце, я покосился на дверь. Никого.

Я схватил трубку со стоявшего на столе телефона. И начал набирать свой домашний номер.

Но запись включилась прежде, чем я успел набрать его целиком:

– Пожалуйста, повесьте трубку. Учащимся разрешено звонить куда-либо только по праздникам.

Даже телефон в учительской – и тот был заблокирован!

Связаться с родителями было невозможно.

Я прокрался наверх в кабинет естествознания. Там я трудился над своим научным проектом до самого завтрака.

Надеюсь, миссис Мааарг понравится, подумал я, качая головой. Очень надеюсь.

Закончил модель я уже после ужина. Это была потрясающая конструкция из шариков и палочек. Я проверял и перепроверял ее много раз, сверяя со схемой из учебника. Мне нужно было удостовериться, что все идеально – комар носа не подточит.

Наконец, я осторожно опустил модель в коробку и крепко ее закрыл. По дороге в комнату я встретил Молли с Селестой и показал им большой палец.

Впечатлит ли мой проект миссис Мааарг? Спасет ли он мою жизнь?

Был лишь один способ это выяснить.

* * *

На следующее утро я осторожно отнес коробку в класс. Миссис Мааарг приводила в порядок разложенные на столе бумаги. Она только что пришла. До начала урока оставалось еще пятнадцать минут.

Она притворилась, что не заметила меня. Сидела, опустив голову, и шуршала бумагами, что-то бормоча себе под нос.

Я поставил коробку на ближайшую парту.

– Миссис Мааарг?

Наконец, она подняла на меня глаза.

– Что-то ты рано, – прорычала она.

– Я… я знаю, – пролепетал я. Сглотнул образовавшийся в горле ком. Так сильно я, наверное, не нервничал за всю свою жизнь.

– Что в коробке? – спросила она, кивнув на нее огромной башкой.

– Научный проект, – ответил я. – Я трудился над ним несколько дней. Это модель. Я сделал дополнительную работу. Я… надеюсь, вам она понравится. Я…

– Так открой и покажи! – проворчала она.

Я медлил.

– Э… если вы не в настроении, я могу вернуться позже. Я хочу сказать…

– Открой коробку!!! – проревела она, отчего все ее одутловатое лицо затряслось.

Я подскочил.

– Хорошо-хорошо! – я открыл створки коробки. – Я очень усердно над нею трудился. Это очень сложная модель. Молекулы. Очень сложной молекулы! – я был так напуган, что почти не слышал, что говорю.

Она забарабанила своими толстыми пальцами по крышке стола.

Я осторожно извлек модель из коробки и водрузил на учительский стол.

– Вам нравится, миссис Мааарг?

Она уставилась на модель. Ее водянистые глаза вылезли из орбит. Охнув, она разинула рот.

– Это… что… шутка? – прохрипела она.

Что?

Я повернулся и посмотрел на модель.

– О нет! – взвизгнул я.

Кто-то здорово над ней поработал. Кто-то изменил ее до неузнаваемости.

Это была не моя молекула. Это вообще была не молекула. Теперь шарики и палочки складывались в два слова:

ВЫ БЕЗАБРАЗНАЯ.