Текст книги "Убить незнакомца"

Автор книги: Роберт Ллойд Фиш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Роберт Фиш
Убить незнакомца

Аннотация

Действие романа Р. Фиша «Убить незнакомца» разворачивается в Рио-де-Жанейро. Высокопоставленные чиновники, решительные полицейские, красивые женщины, наемные убийцы – все есть в Рио…

I

Море, выглядевшее обманчиво тихим и спокойным, когда «Санта Эужения» частично выгрузилась в Салвадор-де-Байя и направилась к югу вдоль побережья Бразилии, заметно потемнело. Белые шапочки пены появились на гребешках все увеличивающихся волн; утреннее небо быстро затягивалось мрачными, черными тучами; усиливающийся ветер неожиданно стал холоднее. Ржавая обшивка корабля протестующе скрипела, он все глубже зарывался носом в темную зеленую воду, словно пытаясь отыскать там причину такого недружелюбного отношения. Внизу, в маленьком камбузе, двигались тарелки, стучали кастрюли, раскачивались, отбрасывая уродливо искривленные тени, тусклые лампочки.

На мостике капитан «Санта Эужении» Энрике Жувеналь изучал последние радиосообщения о шторме, в район которого как раз и направлялось судно, и качал головой. Капитан Жувеналь беспокоился. Осторожный по натуре, он знал, что его любимая «Санта Эужения» не самый новый и не самый крепкий из кораблей, к тому же после частичной разгрузки в Салвадор-де-Байя у судна возник крен. Капитан прекрасно знал, насколько опасны в этих местах неожиданные, хотя и редкие тропические бури.

Облокотившись на поручни капитанского мостика, он наблюдал за молодым первым помощником, ловко удерживающим равновесие на ходящей ходуном палубе. Тот распоряжался перемещением палубного груза, пытаясь хоть как-то уравновесить судно. Капитан Жувеналь почесал бороду и запыхтел сигарой. Усиливающийся ветер тут же разметал клубы дыма. Неожиданно кто-то осторожно коснулся плеча капитана – радист подал ему еще один клочок бумаги. Капитан рассеянно кивнул, пробежал радиограмму глазами и нахмурился. Потом перегнулся через поручни и, блестя зубами, крикнул:

– Мигель!

Первый помощник поднял голову, отдал какие-то приказания матросам и начал быстро подниматься по трапу. Наверху он на мгновение остановился, оглядывая потемневший силуэт, и коснулся пальцами фуражки:

– Сэр?

– Как идет работа?

Помощник пожал плечами.

– Медленно. – Его тон показывал, что он считает эту работу совершенно бесполезной. Он стойко выдержал взгляд капитана. – Дело не в палубном грузе, сэр; это все те большие генераторы в трюме, которые мы везем в Буэнос-Айрес. С нашим оборудованием мы не можем передвинуть их в море.

– Я знаю. – Капитан снова запыхтел сигарой, обдумывая ситуацию. Он взглянул на листок бумаги, который все еще держал в руке. – Сколько груза следует в Рио и сколько в Сантус?

Помощник недоумевающе посмотрел на него, потом, поняв, улыбнулся. Он вытащил из заднего кармана толстую Стопку бланков, послюнявил палец и принялся их листать. Что ж, неплохо. Он с удовлетворением посмотрел на капитана:

– Понемногу, сэр. Все спокойно может быть отправлено из Монтевидео. Может быть, даже завезем на обратном пути.

– А пассажиры?

– Нет проблем. Трое сходят в Монтевидео, четвертый в Буэнос-Айресе.

– Понятно. – Капитан Жувеналь скосил глаза на кончик сигары, потом осмотрел горизонт, нахмурился, принял решение и сунул листок бумаги в карман кителя. – Хорошо, – кивнул он, – мы не будем заходить ни в Рио, ни в Сантос. А заодно и в эпицентр бури. Сейчас пошлю радиограмму в компанию и нашим агентам в Рио. А вы повесьте объявление внизу.

– Есть, сэр! – довольным тоном ответил помощник.

– А потом снова займитесь палубным грузом, – сухо добавил капитан. – Мы не пойдем до самой Африки, чтобы обогнуть шторм. Нам тоже достанется.

– Есть, сэр! – ответил помощник и весело затопал вниз по трапу.

Для четверых пассажиров «Санта Эужении» такое изменение планов не имело значения. Отправляясь в путь на грузовом судне, нельзя рассчитывать на скорое окончание путешествия, и ни у кого не было каких-то планов, которые могла нарушить перемена маршрута. Да и на команду вывешенное объявление не произвело особого впечатления. Из Салвадор-де-Байя корабль вышел всего два дня назад, карманы матросов были пусты, а все желания временно удовлетворены. К тому же ни один нормальный моряк не будет возражать против того, чтобы обойти стороной шторм, тем более на корабле с плохо сбалансированным грузом.

И все же одного члена команды это сообщение потрясло. Стюард, обслуживающий четверых пассажиров и нескольких офицеров судна, Насио Мадейра Мендес был один в небольшом салоне, когда туда, насвистывая, вошел первый помощник, приколол на доску объявлений листок бумаги, удовлетворенно полюбовался своей работой и снова вышел на палубу. Движимый естественным любопытством, Насио подошел поближе и прочитал роковые слова. Потребовалось несколько секунд, чтобы до него дошел смысл прочитанного, потом кровь отхлынула у него от лица и он замер в ужасе.

Насио Мадейра Мендес нанялся в Лиссабоне на «Санта Эужению» с единственной целью – с минимальными сложностями добраться до Рио-де-Жанейро. На океанском лайнере или самолете его фальшивый паспорт непременно привлек бы к себе нежелательное внимание – работа была откровенно грубая. Но это было единственное, что он мог позволить себе купить. Этого было вполне достаточно для скромного корабельного стюарда, и, поскольку прислуги всегда не хватало, корабельные агенты не слишком придирались к бумагам. В Рио же Насио не предвидел никаких трудностей. Команда получит увольнение на берег, и он окажется в своем родном городе, где его вряд ли кто-нибудь сумеет найти. Фальшивый паспорт можно будет уничтожить, а возможно, и выгодно продать, поскольку значащееся в нем имя было вовсе не Мендес, а фотография могла изображать любого мужчину в возрасте от двадцати до шестидесяти лет. Он судорожно сжал челюсти. До этого момента все было так просто!

Насио Мадейра Мендес был среднего роста, с небольшим крючковатым носом и волосами, углом спускающимися на лоб. Его лицо с гладкой, не на сорок два года, кожей, выглядело довольно привлекательным. Только холодный взгляд показывал немногим, кто заглядывал ему в глаза, что он не так молод, как кажется, и жизнь его не была легкой и беззаботной.

Он стоял, покачиваясь в такт судну, с лицом, вспыхнувшим от гнева, – гнева на капитана, на шторм, повлиявший на капитана, но прежде всего на себя за то, что оказался таким идиотом. Надо было сойти с корабля в Байе и, оказавшись на бразильской земле, добраться до Рио-де-Жанейро поездом или автобусом, которые обычно не проверяются полицией. Но он был так уверен, что доберется туда на «Санта Эужении», что проболтался в Байе в дурацком баре с двумя еще более дурацкими девицами и послушно вернулся на этот корабль, который превратился в тюрьму, везущую его мимо цели. О Боже!

Побелевшие узкие губы крепко сжались, пока он смотрел на доску объявлений. Когда они встретились в Лиссабоне, Себастьян сказал, что такая возможность бывает раз в жизни – за несколько минут заработать фантастическую сумму. А теперь он беспомощно проплывал мимо! Он попытался подавить гнев и трезво оценить ситуацию, но не смог. С изменением маршрута корабль доберется в Монтевидео не раньше чем через четыре дня, а Себастьян ясно сказал – в Рио-де-Жанейро надо быть не позже шестого, в противном случае о предложении можно забыть. Шестое завтра! Черт возьми, ну почему он не сошел с корабля в Салвадор-де-Байя?

Он с горечью уставился на объявление, но видел лишь черный водоворот собственных мыслей. Только после того как чья-то рука несколько раз сильно встряхнула его, он понял, что к нему обращаются.

– Скверные новости, стюард?

Даже в потрясении он сообразил, что это один из четверых пассажиров, – маленький, кругленький человечек с пухлым лицом и тонкой линией усов под носом. Дантас, или Дюмас, или Дортас, или что-то в этом роде. Большие серьезные черные глаза казались непроницаемыми, редкие седеющие волосы были словно нарисованы прямо на черепе. Насио непонимающе уставился на него:

– Сеньор?

Человечек был само терпение.

– Я сказал – объявление, похоже, расстроило вас?

– Объявление? – Насио с трудом оторвался от этих наспех нацарапанных зловещих слов, механически возвращаясь к роли скромного стюарда. – Нет, сеньор. Я просто немного удивился. Для меня это не имеет значения.

Человечек задумчиво посмотрел на Насио и сменил тактику.

– Вы бразилец, не так ли? – небрежно спросил он.

Отрицать было невозможно: акцент Насио выдавал его каждым словом, это было ясно даже человечку, который сам говорил с акцентом уроженца Рио-Платы.

– Бразилец? Да, сеньор.

– Разве вы не разочарованы, что мы не зайдем в Рио?

– Разочарован? – На мгновение неуместность слова едва не лишила Насио самоконтроля. Он подавил волну горечи и даже умудрился пожать плечами и выдавить из себя протестующую улыбку. – Конечно, сеньор, для бразильца наш прекрасный Рио-де-Жанейро должен быть единственным городом в мире. Быть так близко и не увидеть его…

– Да, жаль. – Непроницаемые глазки оценивающе посмотрели на него. – Я восхищаюсь вами, стюард. Восхищаюсь спокойствием, с которым вы приняли этот… это разочарование. – Он пожал плечами. – На вашем месте я проявил бы меньше выдержки.

Насио не оставалось ничего другого, как спрятаться за словами.

– Сеньор, мы вынуждены принимать то, что не можем изменить. – Произнося эти слова, он подумал, что хотел бы поверить им.

– Не всегда. – Человечек на мгновение опустил глаза к поношенному ковру на полу салона и снова поднял их. – Изобретательный человек всегда найдет обходной путь к своей цели. Например, на вашем месте, – невозмутимо продолжал он, – я все-таки ухитрился бы попасть в Рио. Или по крайней мере попытался это сделать. – Он на мгновение умолк и многозначительно добавил: – И сделал бы это сегодня…

– Сегодня? – Насио внимательно взглянул на собеседника.

Влажные черные глаза словно пытались что-то сообщить ему, но безуспешно. Может, человечек смеется над ним? Мысль вызвала горечь.

– Как, сеньор? Доплыть до берега?

– Нет, – тихо ответил тот. – Заболеть.

Слабая надежда, что у этого пассажира есть какой-то реальный план, исчезла; было ясно, что у него просто не все дома. В теперешнем настроении у Насио не было желания беседовать с сумасшедшим.

– Прошу прощения, сеньор…

Маленькая ручка, схватившая его за локоть, оказалась гораздо сильнее, чем он мог предположить.

– Заболеть! – твердо повторил человечек. – И серьезно. Капитан этого судна не такой человек, чтобы позволить члену команды страдать и, возможно, даже умереть только потому, что нужно избежать плохой погоды.

Насио прищурился, обдумывая эти слова. Идея действительно неплохая. Возможно, даже хорошая.

– А чем именно заболеть?

– Я бы предложил аппендицит. – Пухлое лицо человечка было лишено всякого выражения. – А теперь скажите правду: вы ведь плохо себя чувствуете?

Насио внимательно посмотрел на него:

– Да, сеньор.

– Хорошо! То есть мне жаль слышать это. И, конечно, вы испытываете острую боль внизу живота.

Рука Насио автоматически легла на живот.

– Чуть правее и немного ниже, – поправил его пассажир и положил руку Насио на нужное место. – Вот так лучше, – удовлетворенно заметил он.

– Но…

– И, разумеется, тошнота. – Доркас, или Дантас, или Дюмас, или что-то в этом роде внимательно посмотрел на застывшее лицо стюарда и кивнул: – Я видел и более больных людей, но думаю, так сойдет. Вам лучше пойти лечь. Аппендицит – вещь серьезная.

– Только вот…

– Капитану я сообщу. – Маленькая ручка опять ухватила Насио и потащила к дверям.

Насио упирался. Было совершенно ясно, что этот Дантас, или Дюмас, или Дортас, или что-то в этом роде по каким-то причинам хотел, чтобы корабль зашел в Рио, а его использовал как козла отпущения. Конечно, этот план вполне подходил Насио, и все же…

– Почему вы это делаете, сеньор?

– Почему? – Человечек улыбнулся: – Скажем так: я тоже испытывал тоску по родине и могу посочувствовать другому. Или, если хотите, у меня извращенное чувство юмора и склонность к подобным шуткам. Или, – добавил он холодно, без малейшей улыбки, – я умею распознавать болезнь и считаю, что вы должны немедленно лечь в постель. Немедленно!

Его рука снова подтолкнула Насио к двери. Стюард не сопротивлялся. Какими бы мотивами ни руководствовался этот человек, такое решение проблемы вполне устраивало Насио. Он изобразил на лице страдание, прижал руку к животу и кивнул:

– Прошу простить меня, сеньор…

– Ну, разумеется, – любезно ответил пассажир.

Он задумчиво посмотрел вслед удаляющемуся стюарду, вздохнул и отправился на палубу.

Небо заметно потемнело и приобрело странный желтоватый оттенок, необычный для этого времени суток; усиливавшийся ветер свистел в тросах, уже набухавших влагой надвигающегося дождя. Осторожно переступая через ползающие по ходящей под ногами палубе канаты, он наконец разыскал первого помощника и властно похлопал молодого человека по плечу.

– Ваш стюард серьезно болен. – Он повысил голос, чтобы перекрыть шум ветра, но это прозвучало так, словно он в чем-то обвинял помощника.

– Болен? Стюард?

Мигель был удивлен, что именно этот пассажир вдруг проявил интерес к чему-то, тем более к здоровью члена команды: он ни с кем не общался, почти не разговаривал за столом, избегал даже тех немногих развлечений, которые могли предоставить ему на корабле, а по вечерам стоял на носу, облокотившись на поручни, и смотрел в темноту.

– Болен, – терпеливо повторил пассажир. – У него сильные боли. Типичная картина аппендицита.

Помощник посмотрел на него, пожал плечами и снова занялся своим делом, отдавая приказы матросам. Маленький пассажир нахмурился. На его лице появилось ледяное выражение.

– Помощник! Вы слышали, что я сказал? Я сказал…

Мигель страдальчески поднял глаза к небу – нарастающая ярость стихии явно не подсказывала никакого решения.

– Ну хорошо, хорошо, – раздраженно согласился он. – Я пойду посмотрю, что с ним.

Он отдал еще несколько приказов и отправился на нос судна, недовольно качая головой. С палубы он спустился в коридор, ведущий в носовой кубрик. Стюард! Пассажиры! Этот стюард скорее всего напробовался вина, или его просто-напросто укачало. Именно сейчас, когда на палубе столько работы, он должен заниматься чьими-то недомоганиями.

Входя в кубрик, он пригнулся и прищурил глаза, привыкая к полумраку. Он услышал тихий стон, заглушаемый храпом членов команды, – свободных от вахты, и скрипом переборок, здесь, внизу, гораздо более громким и зловещим. Нахмурясь, помощник смотрел в мертвенно-бледное лицо лежащего на койке человека. Насио смотрел на него. Помощник зацепил ногой металлический таз, ноздрей коснулся резкий запах рвоты.

– Мне сказали, что вы больны…

Насио облизнул губы и хрипло прошептал:

– Не знаю, что случилось. Все было в порядке, я убирал со стола – и вдруг… – Его лицо снова перекосила гримаса боли.

Раздражение Мигеля мгновенно прошло. Этот человек был действительно болен, это не вино и не качка. Как всякий хороший первый помощник, который мечтает когда-нибудь стать хорошим капитаном, Мигель очень серьезно относился к здоровью команды. Он с сочувствием нагнулся:

– Вам больно?

Человек на койке попытался приподняться на локтях и быстро отвернулся в сторону, чтобы рвота не попала на первого помощника. Минуту-другую, пока его рвало, он лежал свесившись с койки, потом снова откинулся на подушку.

– Вот тут, в боку… – Одна рука прижалась к животу поверх тонкого одеяла, вторая, под одеялом, крепко сжимала пузырек с рвотным корнем, украденным из судовой аптечки. – Очень больно…

Старший помощник выпрямился и с беспокойством посмотрел на мертвенно-бледное лицо лежащего на койке человека.

– Не волнуйтесь, все будет хорошо. Мы о вас позаботимся. Я сейчас вернусь.

Он поднялся по трапу и, с трудом сохраняя равновесие на все круче вздымающейся палубе, пошел искать капитана. Скверно, очень скверно. Судовая амбулатория едва годилась для вправления сломанных костей или лечения расстройства желудка после бурно проведенного увольнения на берег; среди пассажиров врачей не было. А с аппендицитом шутки плохи.

Капитан Жувеналь смотрел, как Мигель поднимается на мостик, и по выражению его лица понял, что что-то расстроило его первого помощника.

– Что случилось?

– Стюард. – Помощник прислонился к поручням. – Он заболел, и, похоже, серьезно. Аппендицит.

Капитан Жувеналь нахмурился:

– Вы уверены?

– Да, – кивнул Мигель, – все симптомы налицо: боль в боку, рвота… – Он мысленно ругнул себя за то, что не проверил температуру, но отогнал эту мысль. У любого в таком состоянии должна быть температура. Он вздохнул: – Ему очень плохо.

Капитан Жувеналь взглянул на почерневшее небо: тучи сгущались, вдалеке уже вспыхивали молнии. Он схватился за поручень, чтобы удержать равновесие, и понял невозможность первого пришедшего ему в голову решения.

– Нет, это невозможно. Мы не можем идти в Рио. Штормовая обстановка все хуже. – Он задумчиво потер лицо. – Если у него такой тяжелый аппендицит… – Он умолк.

– Так что же делать?

Капитан Жувеналь вздохнул:

– Я думаю, то единственное, что нам остается. Надо сообщить береговой охране, здесь это называется бригадой морских спасателей. Может, они смогут помочь.

Он еще немного подумал, сплюнул в океан, подошел к двери радиорубки и громко постучал. Из-за двери тут же выглянул человек.

– Отправьте радиограмму на ближайшую станцию бригады морских спасателей, в вашей книжке есть адрес. Сообщите, что у нас на борту тяжелобольной и мы не можем зайти в Рио. Дайте им наши координаты и скажите…

– В такую погоду его трудно будет доставить на борт другого судна, – вмешался помощник.

– Это их проблема. Они знают, как это делается. – Капитан Жувеналь повернулся к радисту: – Скажите, что мы двигаемся со скоростью восьми узлов, высота волны – пять-восемь метров. И пусть поторопятся – шторм усиливается. Впрочем, они и сами это знают…

– Может, они пришлют врача? – предположил радист.

Капитан покачал головой:

– Когда «Санта Эужению» так швыряет? Да его зарежут, как свинью. Нет. Скажите, что его надо снять с судна. И как можно скорее. – Он свирепо глянул на ни в чем не повинного радиста, давая волю своим чувствам: – Ну? Чего вы еще ждете?

Радист, дожидавшийся только, когда капитан закончит говорить, словно черепаха в панцирь, втянул голову в рубку и закрыл за собой дверь. Капитан повернулся к помощнику:

– Идите и скажите этому человеку, что все будет в порядке. Помощь уже вызвана. А потом опять отправляйтесь на палубу и займитесь грузом. Ясно?

– Есть, сэр! – ответил помощник и затопал вниз по трапу.

Команда и пассажиры «Санта Эужении» стояли на палубе, держась за поручни. Клеенчатые плащи плохо защищали от проливного дождя, но зрелище разворачивающейся драмы не давало уйти в укрытие. Над головами людей на фоне черных туч висел напоминающий какое-то доисторическое чудовище вертолет, из брюха которого свисал трос. Тонкая стальная веревка раскачивалась из стороны в сторону, ударяясь о палубные надстройки и грозя обмотаться вокруг подъемного крана.

Три раза вертолет сносило в сторону и он снова возвращался, пытаясь зависнуть точно над взлетающей вверх и снова проваливающейся палубой и при этом ничего не зацепить тросом. Насио, крепко привязанный к носилкам, лежал на палубе под пролетающим мимо тросом и думал, что с самого начала не надо было соглашаться на такое. Он никогда не отличался трусостью, но мысль, что сейчас носилки вздернут с относительно безопасной палубы в небо, приводила его в ужас. Он судорожно сглотнул, стараясь преодолеть дурноту, не имевшую ничего общего с рвотным корнем, и закрыл глаза, отчаянно взывая к Богу.

Раздались крики, и трос со скрежетом пополз по палубе. Его мгновенно прикрепили к носилкам. Матросы проворно отскочили в сторону. Капитан Жувеналь нагнулся к закутанной в брезент фигуре. Он говорил быстро, понимая, что ветер может отнести его слова в сторону:

– Все будет в порядке. На обратном пути мы вас заберем. Свяжитесь с нашими агентами… Насио открыл глаза и невидящим взглядом уставился в бородатое лицо. Все будет в порядке? В этой коробочке наверху? В порядке? Ох и дурак же я! Как я только мог подумать, что вы пойдете в Рио из-за больного матроса? Я сошел с ума! Или, скорее, тот человечек. Он почувствовал удовлетворение, подумав, что планы маленького пассажира, какими бы они ни были, не осуществились, но мысли тут же вернулись к подстерегавшим его опасностям.

Он закрыл глаза, чувствуя, что лишь спасительная темнота поможет ему не потерять рассудок. В ушах эхом отдались крики команды и шум неожиданно взревевших моторов вертолета. Он почувствовал резкий рывок и взлетел над палубой, медленно покачиваясь в воздухе. Глаза его помимо воли раскрылись от ужаса, тело отчаянно напряглось под опутывающими его ремнями. Носилки висели уже не над палубой, океан пытался дотянуться до него снизу вздымающимися серыми валами. Холодный дождь сек его по лицу; он зажмурился, потом снова открыл глаза.

И в этот момент, прежде чем носилки начали подниматься, он поймал взгляд маленького пассажира по имени Дортас, или Дюмас, или Дантас, или что-то в этом роде.

Человечек, подняв голову, смотрел сквозь струи дождя прямо на него. Это длилось всего мгновение, и Насио не мог быть вполне уверен, но на лице человечка не было и признаков разочарования. Наоборот, влажные глаза наблюдали за отчаянным подъемом Насио с выражением тайного удовлетворения…