Текст книги "Завет Холкрофта"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

– Но как...

– Дайте мне закончить. Когда отдадите деньги и он вам назовет свое имя, ступайте к платным телефонам, что возле лифтов. Встаньте у левого из них, если лицом к выходу. Когда он зазвонит, возьмите трубку. Это буду я.

– Откуда вы знаете номер?

– Я заплатил, чтобы для меня это узнали. Этого человека никак нельзя было назвать охваченным паникой. С ним говорил рационалист, неумолимо идущий к поставленной цели... Именно то, чего так боялся Эрих Кесслер. Волей наследственности – и этой упрямой женщины, его матери, – его собеседник являлся одним из них, «детей Солнца».

– Что вы скажете портье?

– Это я вам расскажу потом; теперь нет времени. Сколько все это у вас займет?

– Не знаю... Недолго.

– Десяти минут хватит?

– Да. Думаю, да. Но, Ноэль, может, нам следует дождаться возвращения Иоганна?

– Когда он вернется?

– Через час-два, не больше.

– Нет, не могу. Я звоню вам в вестибюль через десять минут. На моих часах 8.45. А на ваших?

– Тоже, – ответил Кесслер, даже не потрудившись бросить взгляд на циферблат. – Я все-таки думаю, мы должны подождать.

Мысли его разбегались. Хребет Холкрофта оказался пугающе прочным.

– Не могу. Они убили его. Господи! Какони убили его! Теперь они хотят добраться до нее, но им ее не найти.

– "Ее"? Вашу мать? Фон Тибольт сказал мне...

– Им ее не найти, – повторил Холкрофт. – Вместо нее, они выйдут на меня.Я – именно тот, кого они на самом деле ищут. А мне нужны они.Я заманю их, Эрих.

– Не делайте глупостей. Вы сами не понимаете, что собираетесь затеять.

– Прекрасно понимаю.

– В отеле женевская полиция. Если вы обратитесь к портье – он может проговориться. И они нападут на ваш след.

– Им недолго придется искать. Всего несколько часов. Больше того, я сам их найду.

– Что?!Ноэль, я долженс вами увидеться!

– Итак, через десять минут, Эрих. Сейчас 8.46. – Холкрофт повесил трубку.

Кесслер тоже положил трубку, сознавая, что у него нет иного выбора, кроме как следовать полученным указаниям. Поступить иначе значило бы вызвать подозрения. Но что же замышляет Холкрофт? Что он скажет портье? Впрочем, быть может, это не так уж важно. С выходом его матери из игры самого Холкрофта нужно будет сохранить в дееспособном состоянии лишь до завтрашнего утра. К середине дня и его можно пустить в расход.

* * *

Ноэль ожидал на углу темной улицы, в конце де Гранж. Он не испытывал гордости от того, что собирался сделать, но бушующая у него в душе ярость заглушала все соображения морального порядка. При виде трупа Вилли Эллиса в мозгу его что-то лопнуло. Зрелище это потянуло за собой цепочку воспоминаний: Ричард Холкрофт, расплющенный о стенку каменного здания машиной, умышленно кем-то выведенной из строя; отравление стрихнином в самолете; смерть во французской деревне; убийство в Берлине; человек, следивший за его матерью... Он не подпустит их к ней! Теперь кончено:он сам доведет это дело до завершения.

Отныне все зависело от того, насколько успешно он сможет использовать каждую крупицу силы и каждый факт, который удастся вспомнить, для достижения этой цели. И именно берлинское убийство сейчас подсказало ему тот единственный факт, которым он сможет воспользоваться. Там, в Берлине, он привел за собой убийц к Эриху Кесслеру – глупо, бездумно – в пивную на Курфюрстендамм. Кесслер и Холкрофт; Холкрофт и Кесслер. Если те убийцы искали Холкрофта – они бы не упускали из виду Кесслера, и, когда Кесслер вышел из отеля, они бы последовали за ним.

Холкрофт взглянул на часы. Пора звонить. Он направился через дорогу к телефонной будке.

Он надеялся, что Эрих поднимет трубку. И сумеет его потом понять.

Кесслер стоял в вестибюле отеля перед таксофоном, держа в руке листок бумаги, на котором изумленный портье нацарапал свое имя. Рука портье, принимавшая деньги, дрожала. Он, профессор Кесслер, будет признателен, если тот передаст ему содержание предстоящей их беседы с мистером Холкрофтом. Ради блага самого же мистера Холкрофта. Да и портье. В придачу к чему тот получит еще пятьсот франков.

Прозвенел телефон. Звонок еще не смолк, как Эрих уже снял трубку:

– Ноэль?

– Как зовут портье? Кесслер назвал.

– Чудесно.

– А теперь я настаиваю на встрече, – заявил Эрих. – Вам многое нужно узнать. Завтра очень важный для нас день.

– При условии, что мы переживем ночь. Если я отыщу ее.

– Где вы? Мы должнывстретиться!

– Мы встретимся. Слушайте внимательно. Выждите у того же телефона пять минут. Может быть, мне придется перезвонить. Если же я не позвоню, то через пять минут выходите из отеля и начинайте спускаться вниз по склону. Идите и не останавливайтесь. Спустившись, поверните налево и идите дальше. Я нагоню вас на улице.

– Хорошо! Значит, через пять минут. – Кесслер улыбнулся. Все эти любительские уловки со стороны Холкрофта бесполезны. Несомненно, тот оставит портье сообщение или номер телефона для своей матери – на тот случай, если она будет разыскивать его, не числящегося среди постояльцев. Вот и все. Возможно, Иоганн и прав, полагая, что Холкрофт дошел до предела своих возможностей. Может статься, этот американец, в конце концов, и не относится к числу потенциальных «детей Солнца».

В вестибюле «Д'Аккор» все еще находились полицейские и несколько журналистов, чуявших некую интригу за туманной версией ограбления, которую выдвинула полиция. Ибо они жили в Женеве. Толклись и просто любопытные – постояльцы, переговаривавшиеся между собой, убеждавшие в чем-то друг друга, – некоторые в испуге, другие в поисках острых ощущений.

Эрих держался в стороне от толпы, стараясь не привлекать внимания. Ему совершенно не нравилось торчать в вестибюле. Он предпочитал приватность гостиничных номеров.

Эрих бросил взгляд на часы. Если американец не перезвонит в течение следующей минуты, он вернется к портье и...

К нему, ступая будто по осколкам стекла, приблизился портье:

– Профессор...

– Да, друг мой? – Кесслер сунул руку в карман. Сообщение, оставленное Холкрофтом, оказалось вовсе не тем, чего ожидал Эрих. Ноэль просил мать не покидать ее убежище и оставить телефонный номер, по которому он мог бы связаться с ней.Портье, разумеется, пообещал никому не открывать этого номера. Однако договоренности, заключенные ранее, имеют большую силу – так что случись этой леди позвонить, сообщенный ею номер телефона герр Кесслер сможет найти на листке бумаги в своем ящике для корреспонденции.

– Кто тут мистер Кесслер? Профессор Эрих Кесслер! – По вестибюлю шел посыльный, выкрикивая его имя. Громко выкрикивая. Уму непостижимо! Никомуведь не было известно, что он находится здесь!

– Да, я здесь. Я профессор Кесслер, – поспешил откликнуться Эрих. – Что вам угодно?

Он старался говорить тише, чтобы не привлекать к себе внимания. Тем не менее все присутствующие обернулись в его сторону.

– Вам велено передать сообщение на словах, – затараторил мальчишка. – Передавший сказал, что у него нет времени, чтобы написать. Послание это от мистера X. Он передал, чтобы вы выходили сейчас, сэр.

– Что?

– Это все, что он велел передать, сэр. Я лично с ним разговаривал. С мистером X. Вам надо выходить прямо сейчас. Вот что он велел вам сказать.

У Кесслера перехватило дыхание. Внезапно, неожиданно ему все стало ясно. Холкрофт решил использовать его в качестве приманки.

С точки зрения американца, тот, кто убил в Берлине человека в черной кожаной куртке, знал, что Ноэль Холкрофт должен встречаться с Эрихом Кесслером.

Замысел был простым, но гениальным: засветить Эриха Кесслера, заставив его прилюдно выслушать сообщение от мистера X. и выйти из отеля на темные женевские улицы.

Если же за ним не будет хвоста, то такое несовпадение причины и следствия будет трудно объяснить. Настолько трудно, что Холкрофт, возможно, решит устроить избранной им приманке повторную проверку. У него могут возникнуть вопросы, способные разнести в клочья всю их операцию.

Нет, все-таки Ноэль Холкрофт потенциально являлся одним из «детей Солнца».

Глава 40

Хелден пробиралась ползком по дому Герхарда, среди обломков мебели и кровяных луж, выдвигая подряд все ящики и распахивая дверцы, – покуда не обнаружила небольшую жестянку с медикаментами для оказания первой помощи. Отчаянно пытаясь думать лишь о том, что нужно привести себя в транспортабельное состояние, и подавляя боль как ненужную слабость, она насколько могла плотно заклеила свою рану и с трудом поднялась на ноги. Опираясь на трость Герхарда, ей удалось пройти три километра вверх по дороге и на север, до развилки.

Проезжавший на своем допотопном автомобиле фермер подобрал ее. Не может ли он отвезти ее к некоему доктору Литваку, живущему на холме, рядом с клиникой? Может, это ему почти по пути. Не будет ли он так любезен ехать побыстрее?

Вальтеру Литваку было под пятьдесят. Это был лысеющий мужчина со светлыми глазами и склонностью к лаконичным, точным формулировкам. Благодаря своей подтянутости он перемещался стремительно, тратя движений столько же, сколько слов; благодаря высоким умственным способностям предпочитал все взвесить, прежде чем дать ответ; и, наконец, будучи евреем, спрятанным в детстве голландскими католиками и выросшим среди участливых лютеран, был страшно нетерпим к нетерпимости.

У него был один пунктик, который вполне можно было объяснить. Его отец, мать, двое сестер и брат были удушены газом в Аушвице. И если бы не страстный призыв швейцарского доктора, поведавшего о районе в горах Невшателя, где не имелось никакого медицинского обслуживания, Вальтер Литвак жил бы в киббуце Хар-Шхаалаф, в пустыне Негев. Он намеревался провести в клинике три года. Было это пять лет назад. Спустя несколько месяцев после приезда в Невшатель ему довелось узнать, кто был его нанимателем: один из людей, боровшихся с возрождающимся нацизмом. Им было известно многое, неведомое другим. Они знали о тысячах уже выросших детишек, рассеянных повсеместно, и о бессчетных миллионах, которые могли попасть в руки этих безвестных наследников. Предстояла большая работа, не имевшая ничего общего с медициной. Его связным стал человек по имени Вернер Герхард, а сама группа называлась «Нахрихтендинст».

Вальтер Литвак остался в Невшателе.

– Заходите скорей, – сказал он Хелден. – Я помогу вам, у меня здесь есть кабинет.

Он снял с нее пальто и почти волоком втащил в комнату, где стоял операционный стол.

– В меня стреляли, – это все, что пришло на ум сказать Хелден.

Литвак уложил ее на стол, снял с нее юбку и приспустил трусы.

– Не тратьте сил на разговоры. – Он разрезал ножницами повязку и осмотрел рану, затем взял из стерилизатора иглу для шприца. – Я усыплю вас на несколько минут.

– Нет. Некогда! Я должна вам рассказать...

– Я же сказал, всего на несколько минут, – оборвал ее доктор, вводя иглу в руку Хелден.

Она открыла глаза, увидела вокруг какие-то расплывчатые очертания и ощутила, как затекла нога. Когда в глазах у нее прояснилось, она заметила доктора в другом конце комнаты. Хелден попыталась сесть. Литвак услышал и обернулся.

– Здесь антибиотики, – произнес он, показывая ей пузырек с таблетками. – Первые сутки принимать каждые два часа. Затем – каждые четыре часа. Итак, что произошло? Расскажите покороче. Я съезжу в коттедж и обо всем позабочусь.

– В коттедж?.. Значит, вам известно?

– Вы разговаривали, будучи под наркозом. Так бывает с большинством людей после ранения. Несколько раз вы повторили «Нахрихтендинст». Затем «Иоганн». Видимо, подразумевался фон Тибольт, и тогда, стало быть, вы его сестра – одна из тех, кто был с Фалькенгеймом. Так что, началось? Наследники слетелись в Женеву?

–Да.

– Именно к этому выводу я пришел сегодня утром. Сводки новостей, поступающих из Негева, ужасны. Одному Богу известно – как, но им удалось обо всем проведать.

– Какие сводки?

– О событиях в Хар-Шхаалаф. – Доктор с такой силой сжал находившийся у него в руках пузырек, что на руке его вздулись вены. – На киббуц совершен налет. Разрушены дома, истреблено население, выжжены поля. Подсчет жертв еще не завершен, но по предварительным оценкам – убитых свыше ста семидесяти. В основном мужчины, но есть женщины и дети.

Хелден зажмурилась. Слов не было. Литвак продолжал:

– Взрослые все до единого убиты, вырезаны в садах. Утверждают, будто это дело рук террористов из «Возмездия». Но это не так. Там поработали «Вольфшанце». Боевики из «Возмездия» никогда не напали бы на Хар-Шхаалаф, так как знают, что последовало бы за этим. Евреи из всех киббуцев, все отряды самообороны поднялись бы, чтобы отомстить им.

– Герхард сказал, вы должны были телеграфировать в Хар-Шхаалаф, – прошептала Хелден. Глаза Литвака затуманились слезами:

– Теперь уже не о чем и некому телеграфировать. Там никого не осталось в живых. А теперь рассказывайте, что стряслось на озере.

Она повиновалась. Выслушав рассказ Хелден, доктор помог ей спуститься с операционного стола, перенес в большую, в альпийском стиле, жилую комнату и уложил на кушетку. После чего подвел итог:

– Поле боя сейчас – Женева, и нельзя терять ни единого часа. Если даже с Хар-Шхаалаф удастся связаться, это будет совершенно бесполезно. Но в Лондоне есть один человек из Хар-Шхаалаф. Ему приказано было оставаться там. Он следил за Холкрофтом. До самого Портсмута. Именно он вынул фотографию у Холкрофта из кармана.

– На снимке был Бомонт, – произнесла Хелден, – из «Одессы».

– Из «Вольфшанце», – поправил Литвак. – «Дитя Солнца». Один из тысяч. И один из немногих, кому довелось работать с фон Тибольтом.

Хелден приподнялась, нахмурившись:

– Записи. Записи Бомонта -они были совершенно бессмысленные.

– Какие записи?

Она поведала доктору о темных и противоречивых сведениях, обнаруженных в навигационном журнале Бомонта. И о подобном же досье, принадлежащем заместителю Бомонта, Яну Льюэллену.

Литвак записал это имя в блокнот.

– Как удобно... Двое из «Вольфшанце» командуют кораблем, занимающимся электронным шпионажем. Сколько еще таких, как они? И в скольких местах?

– В газетах недавно приводили слова Льюэллена. Когда Бомонт и Гретхен... – Докончить она не могла.

– Не думайте об этом, – отозвался доктор. – У «детей Солнца» свои собственные правила. Льюэллена нужно добавить к списку тех, кого необходимо разыскать в Женеве. Герхард был прав. В первую очередь мы должны найти список. Это столь же неотложно, как и предотвращение снятия денег со счета. Может быть, еще неотложнее.

– Почему?

– Фонды эти предназначены для четвертого рейха, но сам рейх -это люди. Удастся уничтожить эти фонды или нет – люди все равно останутся. Мы должны знать, кто они.

Хелден откинулась на подушку:

– Мой... я хотела сказать, Иоганн фон Тибольт может быть убит. То же можно сделать с Кесслером и при необходимости даже с Ноэлем. Снятие денег можно остановить. Но есть ли уверенность, что список будет найден?

– У человека из Хар-Шхаалаф, находящегося в Лондоне, возможно, найдутся какие-то соображения на этот счет... Вы должны это знать, поскольку вам придется с ним работать. Его называют убийцей и террористом. Сам он себя ни тем, ни другим не считает, но законы, которые он нарушил, и преступления, которые совершил, ставят под сомнение эту его уверенность. – Литвак на мгновение отвернулся в сторону, затем бросил взгляд на часы. – Сейчас без трех девять. Он живет в километре от аэропорта Хитроу. Если мне удастся связаться с ним, то к полуночи он будет в Женеве. Вы знаете, где остановился Холкрофт?

– Да. В «Д'Аккор». Поймите, ему ничего не известно. Он глубоко убежден в справедливости того, что делает.

– Понимаю, но, к несчастью, это может оказаться безразлично для сохранения его жизни. Прежде всего, однако, надо связаться с ним.

– Я обещала позвонить ему сегодня вечером.

– Прекрасно. Дайте я помогу вам добраться до телефона. Тщательно выбирайте слова. За ним наверняка установлена слежка, и линия будет прослушиваться. – Литвак подставил ей плечо и довел до стола с телефонным аппаратом.

– Отель «Д'Аккор». Бон суар, – произнесла телефонистка на том конце.

– Добрый вечер. Могу ли я поговорить с мистером Ноэлем Холкрофтом?..

– Мсье Холкрофтом? – Телефонистка замялась на мгновение. – Одну минутку, мадам.

В наступившей тишине раздался щелчок и вслед за этим – мужской голос:

– Миссис Холкрофт?

– Что-что?

– Я имею честь говорить с миссис Холкрофт, не так ли? Хелден опешила. Что-то не так. Телефонистка на коммутаторе даже не удосужилась соединиться с номером Ноэля.

– Так вы ожидали моего звонка? – спросила она.

– Ну конечно, мадам, – доверительно ответил портье. – Ваш сын был очень щедр. Он велел передать, чтобы вы ни в коем случае не показывались, но оставили номер телефона, по которому он сам мог бы вас разыскать.

– Понимаю. Подождите, пожалуйста, минуту. – Хелден зажала ладонью трубку и обернулась к Литваку. – Они принимают меня за миссис Холкрофт. Ноэль заплатил им, чтобы они записали номер, по которому он сможет позвонить матери.

Врач кивнул и торопливо направился к другому столу:

– Продолжайте разговаривать. Скажите, вам нужны гарантии, что этот телефонный номер не узнает никто другой. Предложите деньги... Все, что угодно, лишь бы потянуть время. – Литвак схватил потрепанную телефонную книгу.

– Прежде чем назвать вам номер, я должна быть уверена... – Хелден многозначительно замолчала.

Портье поклялся могилой собственной матери, что сообщит номер только Холкрофту. Доктор подлетел к Хелден, протягивая записанный на листке бумаги телефон. Хелден продиктовала его портье и повесила трубку.

– Что это за номер? – спросила она Литвака.

– Пустая квартира на улице де ла Пэ. Но расположена она не по тому адресу, который указан в телефонных справочниках, а вот по этому. – Литвак написал адрес на том же листке, под номером телефона. – Запомните и то и другое.

– Хорошо.

– А теперь я попытаюсь связаться с нашим человеком в Лондоне, – бросил он уже на ходу, направляясь к лестнице; затем остановился на нижней ступеньке и объяснил: – У меня здесь есть радиооборудование, с помощью которого можно соединиться с любым абонентом мобильной телефонной сети... Я отправлю вас в Женеву. Вы не в состоянии слишком много передвигаться, но рана неглубокая, и шов, стянутый бинтами, будет держаться крепко. Так что у вас есть возможность разыскать Холкрофта. Надеюсь, вам это удастся. Желаю успеха. Ноэль Холкрофт должен порвать с фон Тибольтом и Кесслером. Если он воспротивится этому требованию или даже просто будет колебаться – его следует убить.

– Знаю.

– Одного знания может оказаться недостаточно. Боюсь, окончательное решение не за вами.

– Тогда за кем же? За вами?

– Нет, я не могу покинуть Невшатель. Решать будет человек из Лондона.

– Этот террорист? Убийца, при одном слове «наци» спускающий курок?

– Он будет объективен, – заверил Литвак, возобновляя подъем по лестнице. – На него будут давить иные обстоятельства. Вы встретитесь с ним в той квартире, адрес которой я вам записал.

– Как мне добраться до Женевы? Я... – Хелден осеклась.

– Что?

– Я спрашиваю, как я попаду в Женеву? Туда ходят поезда?

– Добираться поездом уже нет времени. Вы полетите.

– Чудесно. Это будет быстрее.

– Намного быстрее.

И гораздо лучше, подумала Хелден. Ибо единственное, о чем она не поведала врачу, было прощальное предупреждение Вернера Герхарда. Предупреждение, обращенное к ней: «Дитя мое, держись подальше от Женевы... „Вольфшанце“ тебя засекла».

– Кто меня повезет?

– Пилоты, облетающие озера по ночам, – ответил Литвак.

* * *

Альтина была в ярости, однако согласилась на поставленное ей условие. Пилот задал ей единственный вопрос:

– Вы знаете в лицо тех, кто за вами охотится? Она ответила, что нет.

– Тогда, быть может, еще до исхода ночи вы с ними познакомитесь.

Именно поэтому она теперь стояла прислонясь к дереву и не упуская из виду машину – в глубине соснового леса, покрывавшего склон горы, у подножия которой вдоль берега озера вилась дорога. На этот наблюдательный пункт ее поставил пилот со словами:

– Если ваш сын появится, я направлю его к вам.

– Разумеется, появится. С чего бы ему не появиться?

– Посмотрим.

На какой-то миг его сомнения взволновали ее.

– А если он не приедет, что тогда?

– Тогда вы узнаете, кто вас разыскивает. – И он, повернувшись, отправился обратно к машине.

– А как же вы? – крикнула она ему вслед. – Я имею в виду, если мой сын не приедет...

– Я? – Пилот рассмеялся. – Мне не раз приходилось вести такие переговоры. Если вашего сына с ним не окажется, значит, им позарез нужны вы, верно? Но без моего согласия вас им не видать.

И вот теперь она ожидала, спрятавшись за деревом, метрах в тридцати пяти от дороги. Обзор, учитывая густоту сучьев и веток, был неплохой. Машина стояла на обочине, носом на север. Ее задние подфарники были включены. Пилот велел, чтобы его телефонный собеседник из «Д'Аккор» приезжал на место не ранее чем через час и непременно с юга, помигав фарами за четверть километра до места встречи.

– Вы слышите меня, мадам? – обратился к ней, не повышая голоса, пилот, стоявший возле своей машины.

–Да.

– Хорошо. Они едут. Внизу на дороге мигают фары. Затаитесь в укрытии. Наблюдайте, слушайте, но не показывайтесь. Если ваш сын выйдет – не произносите ни слова, пока я не пришлю его к вам. – Пилот сделал паузу. – Если же они силой заставят меня ехать с ними, то отправляйтесь к аэродрому на западном берегу озера, где мы приземлялись. Он называется Атерризаж Медок. Я найду вас там... Не нравится мне все это.

– Почему? Что там такое?

– В машине двое мужчин. У того, что сидит рядом с водителем, в руках оружие. Может, он просто проверяет, в порядке ли оно...

– Как: я доберусь туда, куда вы мне сказали? – поинтересовалась Альтина.

– Под капотом машины в маленькой магнитной коробке есть запасные ключи. – Бородач прикрыл рот ладонью, стараясь перекричать шум приближающегося автомобиля. – Справа... Не шевелитесь!

Длинная черная машина остановилась в десятке метров от пилота. Мужчина, сидевший на месте пассажира, вышел. Но это был не ее сын, а коренастый крепыш в пальто с поднятым воротом и плотном шарфе, обмотанном вокруг шеи. Лицо его скрывали большие темные очки, придававшие ему вид какого-то громадного насекомого. Когда незнакомец вошел в сноп света от фар, оказалось, что он хромает.

Между тем водитель черного автомобиля остался сидеть за рулем. Альтина стала вглядываться; надеясь узнать в нем Ноэля. Но это был не он. Лицо его не удавалось хорошо разглядеть, Альтина только заметила, что волосы у него светлые.

– Миссис Холкрофт, я полагаю, находится в машине? – спросил пилота крепыш в очках. Он говорил по-английски, но с явным немецким акцентом.

– А еесын, стало быть, в вашей? – отозвался тот.

– Пожалуйста, попросите миссис Холкрофт выйти.

– Попросите ее сына сделать то же самое.

– Не надо создавать лишних сложностей. У нас все расписано по минутам, нет времени.

– У нас тоже. В вашей машине, мсье, всего один человек. И его внешность не соответствует описанию ее сына.

– Мы отвезем к нему миссис Холкрофт.

– Мы отвезем егок миссис Холкрофт.

– Прекратите!

– Что прекратить, мсье? Мне заплатили – как наверняка заплатили вам. И мы оба делаем то, что нам велено, разве не так?

– У меня нет времени на препирательства с вами! – прорычал немец и заковылял мимо пилота к его машине. Пилот покачал головой:

– Я бы посоветовал вам отыскать время. Так как миссис Холкрофт вы там не найдете.

– Ты, сука! Где женщина?

—Я бы попросил вас также не оскорблять меня. Я родом из Шалона-на-Марне, где вы дважды побеждали, и меня вырастили в духе нетерпимости к подобным оскорблениям с вашей стороны.

– Где женщина?

– Где ее сын?

Немец вынул правую руку из кармана пальто. В ней оказался пистолет.

– Вряд ли тебе заплатили больше, чем стоит твоя жизнь. Где она?

– А вам, мсье? Вам, должно быть, заплатили достаточно, чтобы вы могли застрелить меня и так ничего и не добиться...

Раздался оглушительный выстрел. У ног пилота взметнулось облако пыли. Альтина в ужасе обхватила дерево руками.

– Теперь, француз, ты,надеюсь, видишь, что деньги для меня не так важны, как эта женщина. Так где она?

– Ах эти боши! – презрительно произнес пилот. – Дай вам в руки оружие, и вы теряете голову. Вы не меняетесь... Если вам нужна эта женщина, то предъявите мне ее сына, и я отвезу его к ней.

– Ты мне скажешь, где она! – Немец поднял руку, наводя пистолет прямо в лицо пилоту. – Сейчас же. Ну!

Альтина увидела, как дверца черного автомобиля распахнулась. Громыхнул выстрел, затем другой. Пилот кинулся ничком в дорожную пыль. Немец, вытаращив глаза, закричал:

– Иоганн? Иоганн!..

Прозвучал еще один выстрел. Немец рухнул наземь посреди дороги. Пилот кое-как поднялся на ноги.

– Он чуть было не убилвас! – прокричал водитель чужой машины, словно сам с трудом веря себе. – Мы знали, что он немного ненормальный, но не настолько. Не знаю, что и сказать...

– Чуть было не убил меня?.. – переспросил пилот так же недоуменно. – Но это же бессмысленно!

– Конечно бессмысленно, – подхватил блондин. – Наоборот, вашеусловие было вполне разумным. Для начала помогите мне оттащить его в лес и забрать у него документы. А потом езжайте со мной.

– Кто вы?

– Друг Холкрофта.

– Хотелось бы верить.

– Вы убедитесь.

Альтина была в состоянии лишь оставаться в своем укрытии. Ноги ее ослабели, в горле пересохло, а глаза так болели, что она вынуждена была несколько раз закрывать их, чтобы утихла резь.

Блондин и пилот волоком оттащили тело в лес и бросили, не доходя до нее метров шесть. Теперь наставления пилота обрели для Альтины новый смысл. Он оказался прав.

– Я еду за вами на своей машине, мсье?

– Нет. Выключите фары и садитесь ко мне. За вашей машиной мы вернемся утром.

Пилот сделал, как ему было сказано, но потом его словно бы охватили сомнения.

– Я не хочу оставлять машину так близко от трупа.

– Мы заберем ее отсюда еще до рассвета. Ключи у вас с собой?

– Да.

– Тогда поспешим! – заторопил блондин. Охватившее пилота облегчение можно было определить по его молчанию. Новых протестов с его стороны не последовало. Через считанные секунды черный автомобиль рванулся с места, и они исчезли из виду.

Альтина рывком оттолкнулась от дерева и вскочила на ноги. Она попыталась точно вспомнить последние слова пилота, обращенные к ней: «Под капотом машины... маленькая магнитная коробка... запасные ключи... отправляйтесь к аэродрому... где мы приземлялись... Атерризаж Медок...»

Атерризаж Медок. На западном берегу озера. Пять минут спустя, перепачканная смазкой, она вела машину по бегущей вдоль берега дороге на юг, в направлении Женевы. Постепенно нога ее стала чувствовать себя уверенней на педали газа, руки перестали судорожно сжимать руль и расслабились. В голове ее вновь понеслись чередой мысли.

«Атерризаж Медок. На западном берегу озера. В пятнадцати-двадцати километрах к северу от города...» Если сосредоточить свои мысли лишь на этой короткой темной полосе вблизи берега с газовыми насосами, установленными на единственной пристани, то ей, возможно, удастся унять бешено стучащее сердце и лихорадочное дыхание.

«Атерризаж Медок. Господи, прошу Тебя, помоги мне отыскать его! Дай мне дожить до этой минуты и до встречи с сыном! Господи Боже мой! Что я натворила? Лгать на протяжении тридцати лет!.. Какое страшное предательство, какое позорное клеймо!.. Я должна найти его!»

* * *

Хелден сидела прямо за спиной у пилота в маленьком гидросамолете. Под юбкой чувствовался сделанный доктором бандаж: плотный, но не мешавший кровообращению. Рана время от времени давала о себе знать, однако захваченные таблетки ослабляли боль, так что ходить она могла спокойно. Но даже если бы не могла – она бы себя заставила.

Пилот откинулся назад, полуобернувшись к ней:

– Через полчаса после приземления вас отвезут в ресторан на берегу озера, где вы сможете взять такси до города, – прокричал он. – Если вам потребуется в ближайшие две недели вновь прибегнуть к нашим услугам, то на это время нашей базой будет частная полоса Атерризаж Медок. Рад был такой пассажирке.