Текст книги "Подозреваемый (в сокращении)"

Автор книги: Роберт Крайс (Крейс)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 5

Винтовка уставилась на него, ствол блеснул хромом. Он обнаружен – и сейчас ему ткнут в глаз самым кончиком блестящего дула…

Скотт дернулся, проснулся. В ушах эхом отдавался голос Стефани. «Скотти, вернись… вернись… вернись…»

Сердце колотилось, тело сотрясала дрожь. Два часа шестнадцать минут. Ночь. Он заснул на диване. Над головой горит лампа.

Он глубоко вдохнул, стараясь успокоиться, и заметил, что собака не в перевозке. Пока он спал, она перебралась под стол. Она лежала на боку, спала, но лапы дергались, словно она бежит, и на бегу она взлаивала и подскуливала.

Этой собаке тоже снится кошмар, подумал Скотт.

Он встал, скривившись от боли в боку и судороги в бедре, и похромал к собаке, думая, не нужно ли ее разбудить. Опустился перед ней на пол.

Она рычала во сне, дергалась. Вдруг проснулась, визжа и взлаивая, но не на него. Потом сообразила, где она, и успокоилась. Посмотрела на Скотта и положила голову на пол. Скотт погладил ее по голове, она прикрыла глаза.

– Все в порядке, – сказал он. – У нас все в порядке.

Она вздохнула так тяжко, что все тело ее содрогнулось.

Скотт влез в ботинки, взял свой бумажник и ее поводок. Когда он взял поводок, Мэгги встала и встряхнулась. Скотт пристегнул поводок к ее ошейнику, вывел ее к машине и открыл дверцу, чтобы она взобралась на заднее сиденье. Глубокой ночью он доехал до центра меньше чем за двадцать минут. Он много раз ездил сюда в такой час. Когда он просыпался от того, что Стефани зовет его, он не мог делать ничего другого. Он остановился в том самом месте, где они остановились в ту ночь, на том же перекрестке.

Мэгги встала и подалась вперед, просунув голову между сиденьями. Она была такая большая, что, казалось, заполнила собой всю машину, и ее голова возвышалась над ним.

Скотт смотрел на пустую улицу, но для него улица не была пустой. Он видел «кенворт» и «бентли». Он видел людей в черном.

Он посмотрел на Мэгги, потом снова на улицу – но теперь улица была пуста. Он слышал дыхание Мэгги, чувствовал ее тепло.

– Мою напарницу убили. На этом самом месте.

Его глаза наполнились слезами, он всхлипнул. Потом еще и еще, не в силах остановиться. Боль прорвалась потоком рыданий, сотрясавших его тело; в глазах все плыло. Он пытался успокоиться, вдохнуть, он хватал воздух ртом, стонал, закрывал лицо. Слезы лились, а в ушах звучал собственный голос: «Выключи двигатель… Не бойся, я тебя защищу». Потом наплывал голос Стефани, преследуя и не отпуская: «Скотти, не бросай меня… не бросай… не бросай…»

В конце концов он взял себя в руки. Вытер слезы и сопли. Мэгги наблюдала за ним. Он сказал:

– Я не сбежал. Богом клянусь, я не сбежал, но она-то этого не знает…

В карих глазах Мэгги светилась доброта. Она заскулила, словно чувствуя его волнение, и лизнула ему лицо. Слезы немедленно потекли опять, Скотт закрыл глаза и сидел так, а Мэгги слизывала слезы с его щек. Скотт обнял собаку и уткнулся лицом в ее шерсть.

– Ты лучше, чем я. Ты не бросила напарника. Ты не подвела.

В то утро Скотт должен был привезти Мэгги на тренировочное поле к семи, но он выехал пораньше и вернулся на место расстрела. Он хотел посмотреть на здание магазина Шина при свете дня. Он ехал той же дорогой, что и ночью, и теперь при приближении к перекрестку Мэгги насторожила уши.

– У тебя хорошая память, – сказал Скотт. Мэгги скульнула. – Привыкай. Я часто сюда приезжаю.

Мэгги встала между двумя передними сиденьями, заполнив собой всю машину, и стала смотреть вокруг.

На часах было пять сорок две: светло, но еще рано. Улицы заполняли грузовики, развозившие товары по магазинам. Скотт отодвинул Мэгги, чтобы видеть дорогу, свернул на улицу, где ждал «кенворт», и остановил машину перед магазином Шина. Потом взял Мэгги на поводок, выпустил ее на тротуар и стал осматривать «Азия экзотика». Витрина была закрыта опущенной металлической шторой, похожей на гаражную дверь. Штора крепилась к железным кольцам, вбитым в тротуар. Другие магазины на улице имели такую же защиту с той только разницей, что замки, штора и дверь Шина были покрыты нетронутой въевшейся грязью. Похоже, не открывали магазин уже давно.

Скотт повел Мэгги к переулку. Она шла у его левой ноги, как учили, но, пожалуй, слишком близко, к тому же с поджатым хвостом и опущенными ушами. На проезжавшие автомобили она смотрела так, словно боялась, что они вот-вот выскочат на тротуар. Дойдя до переулка, Скотт остановился и огладил ей спину и бока. В ушах у него звучала назидательная речь Леланда.

Собаки, они же не машины. Они живые, чувствительные, теплокровные творения Господа, и они будут вас любить всем своим сердцем! Они будут вас любить, когда ваши жены и мужья воткнут нож вам в спину. Увидев ваш позор, они не осудят вас. Собаки будут самыми честными, самыми лучшими партнерами, каких только можно пожелать, они за вас жизнь отдадут. И единственное, о чем они просят, единственное, чего они от вас хотят и что им нужно, – это всего лишь доброе слово.

Тремя часами раньше это живое, чувствительное, теплокровное творение Господа слизывало слезы с его лица, а сейчас дрожит, когда мимо проезжает какой-то мусоровоз. Скотт погладил ее по спине и шепнул ей в ухо:

– Это нормально, что ты боишься. Я тоже боюсь.

Таких слов он никогда не говорил ни одному живому существу. И опять глаза его увлажнились, потому что ему захотелось сказать те слова, и он все-таки сказал их, гладя ей спину: «Я тебя защищу».

Потом он поднялся на ноги, вытер глаза и вытащил из кармана целлофановый пакет. Колбасу он заранее нарезал на кусочки. Поощрение едой не приветствовалось, но он решил, что будет это делать, поскольку с Мэгги это работает.

Не успел он открыть пакет, как Мэгги вскинула голову. Уши стали торчком, ноздри затрепетали.

– Хорошая девочка, да, ты моя маленькая. Ты же ведь храбрая собака, да?

Она схватила кусок, словно умирает от голода, и заскулила, прося еще. Он выдал еще кусок, убрал пакет и свернул в переулок. Теперь Мэгги шагала поживее и все косилась на его карман.

Хозяйственный двор за домом Шина служил владельцам магазинов местом, где они разгружали машины с товарами и куда убирали мусор. Сейчас там стоял светло-синий фургон с открытой боковой дверью. Молодой толстый азиат толкал тележку с грудой коробок от магазина к фургону. Скотт с Мэгги прошли мимо фургона на зады магазина Шина. Здесь была пуленепробиваемая дверь, но зато в стене четырехэтажного здания были прорезаны окна, весьма грязные, а на крышу вела ржавая пожарная лестница. Окна нижнего этажа защищали металлические перекладины с засовами, а выше никаких засовов не было. Выдвижная пожарная лестница располагалась слишком высоко от земли, но с крыши фургона, к примеру, на нее можно было попасть и потом залезть в окна верхних этажей.

Скотт смотрел, как бы ему забраться на крышу, когда к фургону стремительно подбежал высокий тощий мужчина и заговорил с сильным ямайским акцентом.

– Вы положите конец этим преступлениям?

Он выскочил из-за фургона прямо на Скотта, потрясая указательным пальцем, и голос у него был громкий и требовательный.

Мэгги рванулась к нему так сильно, что едва не вырвала поводок из рук Скотта. Шерсть на загривке поднялась дыбом, она залаяла.

Мужчина нырнул в фургон и захлопнул дверцу.

– Фу, – сказал Скотт. Это была команда, отменяющая нападение, но Мэгги его не послушалась. Она лаяла, скалила зубы и рвалась с поводка. Скотт вспомнил, как Леланд говорил: «Скажи это убедительно! Ты здесь главный! Ты – босс!».

Скотт повысил голос и гаркнул по-командирски властно:

– Фу, Мэгги! Фу!

И словно выключатель щелкнул – Мэгги подошла к его левой ноге и села. Она продолжала наблюдать за человеком в фургоне, и Скотт понимал, что, если он отпустит поводок, она непременно нападет. Он почесал у нее за ухом.

– Хорошая собака. Ай какая умница Мэгги.

Снова вспомнились слова Леланда: «Голос должен быть поощрительный, дурак! Собаки любят тонкий голосок, высокий! Влезь в ее шкуру. Прислушайся к ней. Пусть она тебя научит!»

Скотт засюсюкал, словно говорил с какой-нибудь чихуа-хуа, а не с сорокакилограммовой немецкой овчаркой, которая вполне может перегрызть человеку горло.

– Мэгги, девочка моя хорошая.

Мэгги вильнула хвостом. И встала, когда он вытащил целлофановый пакет. Он дал ей еще кусок колбасы и приказал сесть. Она села.

Мужчину в фургоне Скотт жестом попросил опустить стекло. Тот опустил – наполовину.

– Эта собака взбесилась! Я не выйду.

– Прошу прощения, сэр. Вы ее напугали. А выходить вам и не нужно.

– Я уважаю закон, я хороший гражданин. А если она хочет кого-то покусать, пусть кусает тех ублюдков, что обокрали мой магазин.

Скотт посмотрел на его магазин за фургоном. Парень с тачкой выглянул было и скрылся за дверью.

– Ваш магазин – вот этот?

– Да. Меня зовут Элтон Джошуа Марли. Не разрешайте этой собаке кусать моего помощника.

– Она не собирается никого кусать. О чем вы меня спросили?

– Вы поймали тех, кто это сделал?

– Вас ограбили?

Марли снова сердито насупился.

– Это было уже две недели назад. Полицейские пришли, но с тех пор не возвращались. Так вы их поймали?

Скотт подумал и достал блокнот.

– Я не знаю, сэр, но я узнаю. Как, вы говорите, вас зовут?

Скотт стал записывать, а когда закончил делать пометки, Марли набрался смелости и вышел из фургона. Опасливо косясь на Мэгги, он провел Скотта в свой магазин.

Марли закупал у производителей в Мексике дешевую одежду в карибском стиле и продавал в магазинчиках южной Калифорнии. В коробках были рубашки с короткими рукавами, футболки, шорты. Марли рассказал, что грабитель (или грабители) вошли и вышли через окно второго этажа и унесли два компьютера и сканер. За последний год магазин Марли грабили четыре раза.

– А сигнализации нет? – спросил Скотт.

– Владелец в прошлом году поставил сигнализацию, но она сломалась, а он не чинил, дешевка.

Скотт вспомнил Шина. Это здание – прямо-таки рай для воров. Хоздвор с улицы не просматривается. А если нет и камер видеонаблюдения, вор может не бояться, что его найдут.

– И что, все магазины здесь грабили? – спросил Скотт.

– Все. И в этом квартале, на этой улице, и в соседнем.

– И давно это продолжается?

– Два или три года.

– А можно ли подняться на крышу иначе чем по пожарной лестнице?

Марли провел их внутрь, к общей лестнице, и дал Скотту ключ от выхода на крышу. Нога и бок от подъема заболели, и боль все усиливалась. На третьем этаже он остановился и всухую проглотил таблетку викодина. Мэгги поднималась по лестнице охотно и с интересом, но, когда Скотт остановился унять боль, вдруг заскулила. Скотт понял, что она почувствовала, как ему плохо, и погладил ее по голове.

– А сама-то ты как? Бедро не болит?

Он улыбнулся, и она, казалось, улыбнулась ему в ответ, и они продолжали подъем. На крышу вела металлическая дверь с заводским замком, который запирался и отпирался только изнутри. Снаружи замочной скважины не было, но стальная рама была исцарапана фомкой – явно дверь не раз пытались открыть.

Этот дом с магазинами Марли и Шина стоял на боковой улице, из которой выехал «кенворт». Соседнее здание смотрело прямо на место перестрелки. Крыши этих домов разделяла невысокая стена. Крыша Марли была усеяна окурками сигарет, разбитыми пивными бутылками, сломанными трубками для крэка и прочим мусором, оставленным ночными гостями. Скотт решил, что эти гости приходили сюда по пожарной лестнице, так же как и те, кто пытался взломать дверь.

Скотт провел Мэгги по крыше дома Марли к соседнему зданию. Дойдя до низкой стены, Мэгги остановилась. Скотт похлопал по верху стены.

– Прыгай. Здесь всего три фута высоты. Прыгай.

Мэгги смотрела на него, вывалив язык. Скотт перекинул ноги через стену, вскрикнув от боли в боку, и ударил себя в грудь.

– Даже я могу это сделать, а я в очень плохой форме. Давай!

Мэгги облизнулась, но не сделала попытки последовать за ним. Тогда Скотт вытащил целлофановый пакет и показал ей колбасу.

– Давай!

Мэгги тут же перемахнула через стену, изящно и легко, села у его ног и уставилась на колбасу. Скотт засмеялся.

– Ты хитрюга! Заставила меня умолять, дурачила – и все ради колбасы. Что ж, я тоже схитрю. – Он положил пакет в карман, не дав ей ни кусочка. – Пока не прыгнешь обратно, ничего не получишь.

Крыша этого здания тоже была усыпана всяким мусором, кроме того, здесь стояли три складных садовых стула и валялся грязный спальный мешок.

Скотт подошел к тому краю крыши, который смотрел на зону обстрела. К стене была прикручена невысокая железная ограда. Она сильно заржавела.

Скотт посмотрел через ограду – место преступления было как на ладони. Если девять месяцев назад здесь была какая-то тусовка, эти люди все видели. Скотт вдруг заметил, что ржавый металл порезал ему руку, так крепко вцепился он в ограду. Он отшатнулся, посмотрел на свою ладонь в крови и ржавчине и вытащил носовой платок.

Скотт отвел Мэгги назад, на крышу Шина, и на сей раз уже вознаградил ее за то, что она перепрыгнула стену. Тусовочный мусор он сфотографировал на телефон и стал спускаться в магазин мистера Марли. Увидев Мэгги, мистер Марли отступил за прилавок.

– Вы закрыли дверь?

– Да. – Скотт вернул ему ключ. – Еще один вопрос. Вы знаете мистера Шина? Его магазин «Азия экзотика».

– Он вышел из бизнеса. Слишком много его грабили.

– Давно ли он вышел из бизнеса?

– Давно. Несколько месяцев назад.

– У вас есть предположения, кто грабит ваши магазины?

– Здешние наркоманы.

Ограбления почти наверняка были совершены обитателями ближайших окрестностей, которые точно знают, когда в магазинах никого нет. Возможно, магазин Марли грабили те же самые люди, что и магазин Шина.

– Я узнаю, что там с вашим заявлением, и сообщу вам сегодня к вечеру. Годится?

– Это было бы хорошо. Те полицейские мне ничего не сообщали.

Скотт посмотрел на часы – они уже опаздывали. Он побежал к машине, Мэгги бежала рядом и запрыгнула на сиденье безо всяких усилий. Но на сей раз растянуться на нем она не захотела, а сразу утвердилась на консоли между передними сиденьями.

– Ты слишком большая, чтобы здесь стоять. Давай назад.

Она шумно дышала, высунув язык длиною с галстук.

– Давай-давай, назад! Ты заслоняешь мне обзор.

Скотт попробовал отпихнуть ее локтем, но она прижалась к нему и не сдвинулась с места. Скотт толкнул сильнее, но Мэгги удерживала плацдарм. И он сдался.

– Ладно, – сказал он. – Стой где хочешь.

Она лизнула его в ухо.

На стоянку тренировочного поля они приехали с опозданием в десять минут, но и «тойоты» Леланда на стоянке еще не было. Скотт достал телефон. Он размышлял об этом с того самого момента, как Леланд напугал их стартовым пистолетом.

Нельзя, чтобы полицейская собака боялась пистолетных выстрелов.

Или полицейский-человек.

Интересно, Леланд заметил, что Скотт тоже вздрогнул, хотя его реакция и несравнима с реакцией собаки? Леланд ведь может испытать ее еще раз и отбраковать, если она будет реагировать так же, и Скотт понимал, что он будет прав. Она должна быть в состоянии выполнять свои обязанности, так же как Скотт – свои, только Скотт может притвориться, а она не может. Он ухватил ее за шерсть и легонько потрепал. Она высунула язык, благодарная за ласку.

– Мэгги, – сказал Скотт.

Она посмотрела на него и устремила взгляд на дом. Ему нравилось, как она с ним общается, – не выполняет команды, как робот, но словно бы старается его понять. Ему нравились ее глаза – в них светились теплота и ум. Они провели вместе всего двадцать четыре часа, но, кажется, теперь она чувствует себя с ним куда лучше, и ему с ней тоже хорошо. Ему спокойно, когда она рядом.

– Ты моя первая собака. Когда я добивался этой работы, я должен был пройти собеседование. Лейтенант и Леланд спрашивали меня, почему я хочу работать в К-9 и какая собака была у меня в детстве. Я врал напропалую. У нас были кошки.

Мэгги повернула к нему свою большую голову и лизнула ему лицо. Потом опять стала смотреть на дом.

– До этого расстрела я никогда не лгал, а теперь лгу всем и обо всем. А что делать?

Мэгги не реагировала.

– Боже мой, я разговариваю с собакой.

Преувеличенная старт-реакция – обычная вещь для людей с посттравматическим синдромом. Кто угодно вздрогнет, если, незаметно подкравшись, крикнуть в самое ухо: «Буу!» Но посттравматический синдром доводит старт-реакцию, реакцию испуга, до уровня безумия. На неожиданный громкий звук человек может отреагировать неадекватно – плачем, яростью, стремлением укрыться и даже нанести удар. После расстрела у Скотта была преувеличенная старт-реакция, но с помощью Гудмена он добился значительного улучшения. И подумал, что Гудмен мог бы помочь и собаке. Доктор Гудмен обычно принимал пациентов рано, перед тем как они шли на работу, так что был шанс до него дозвониться. Гудмен взял трубку.

– Доктор, это Скотт Джеймс. Есть у вас минутка?

– Да, пациент на семь часов отменил встречу. Как вы себя чувствуете?

– Хорошо. Я хочу спросить вас о собаке. Вчера я получил собаку. Немецкую овчарку.

Гудмен сказал:

– Поздравляю. Должно быть, это очень волнующее событие.

– Да. Это списанная армейская служебная собака. Она получила огнестрельное ранение в Афганистане, и мне кажется, что у нее посттравматический синдром.

– Если вы хотите спросить, возможно ли это, – да, возможно. У животных такая же симптоматика, как у людей.

– Как только возникает сильный шум, она нервничает. А когда слышит выстрелы, хочет спрятаться.

– Угу. Старт-реакция.

Эту проблему Скотт с Гудменом обсуждали часами. Посттравматический синдром лечится только беседами. Лекарства могут помочь в борьбе с бессонницей и возбуждением, но демона ПТС можно убить, только лишь заговорив до смерти.

– Да. Старт-реакция у нее просто зашкаливает. Существует ли быстрый способ помочь ей с этим справиться, чтобы она не вздрагивала от каждого выстрела?

– Скотт? – после некоторой паузы сказал Гудмен. – Мы сейчас говорим о собаке или о вас?

– Я спрашиваю вас о собаке. Она ведь, док, не может проговорить это с вами.

– Если это беспокоит вас, мы можем увеличить дозу успокоительных.

Тут на стоянку заехал пикап Леланда, и Скотт пожалел, что не проглотил с утра горсть тех самых успокоительных. Увидев его, Леланд насупился, явно недовольный тем, что он все еще в машине.

– Я спрашиваю о своей собаке Мэгги, – сказал Скотт в телефон.

– Собаку, страдающую посттравматическим синдромом, можно переучить, – помолчав, сказал Годмен. – В нее стреляли. Как и у вас, в ее подсознании звук выстрела и любой другой внезапный громкий звук ассоциируются с болью и страхом.

Леланд постучал по часам и скрестил руки на груди. Скотт кивнул, мол, все понимаю, и показал один палец: одну минуту.

– Она не может проговорить это, как я, так что нам делать?

– Надо уменьшить силу негативной памяти. Может быть, вам удастся сделать так, чтобы громкий шум стал ассоциироваться у нее с чем-то приятным.

Леланд, устав ждать, зашагал к нему.

– Спасибо, доктор. Мне пора. – И когда Леланд подошел, Скотт убрал телефон и вылез из машины.

– Вы с собакой должны уже заниматься, у вас было достаточно времени потрепаться с подружками.

– Это детектив Opeo из отдела убийств и ограблений. Меня опять туда вызывают. Я попросил перенести встречу на время ланча, чтобы сейчас поработать с Мэгги.

Лицо Леланда разгладилось, на что Скотт и рассчитывал.

– С чего это вдруг они зачастили?

– Сменили ведущего расследование. Теперь это Opeo. Он хочет быстрее включиться в работу.

Леланд хмыкнул, посмотрел на Мэгги.

– Как вы поладили с мисс Мэгги? Она не написала тебе на пол?

– Мы гуляли. И долго разговаривали.

Леланд посмотрел подозрительно, не шутит ли Скотт, но решил, что не шутит, и снова смягчился.

– Хорошо. Это очень хорошо. Теперь иди поработай со своей животиной, посмотрим, до чего вы там договорились. – И Леланд повернулся уходить.

– Можно попросить у вас стартовый пистолет? – остановил его Скотт. – Нельзя же, чтобы полицейская собака боялась пистолетных выстрелов.

Леланд внимательно посмотрел на Скотта.

– Думаешь, ты сможешь это исправить?

– Я отвечаю за своего напарника.

Леланд ответил таким долгим взглядом, что Скотт поежился.

– Не надо, – сказал он наконец, – ты не должен стрелять, когда с ней работаешь. С такого близкого расстояния ты можешь ее оглушить. Я скажу Мейсу.

– Спасибо, сержант.

– Продолжай разговаривать с этой собакой. Может, чему-нибудь научишься.

Леланд отошел. Скотт с Мэгги вышли на тренировочное поле.

Глава 6

Мейс со стартовым пистолетом не пришел. Вместо него пришел Леланд и привел с собой невысокого жилистого инструктора лет тридцати пяти по имени Поли Будрес. Скотт видел его пару раз, но не был с ним знаком.

Леланд сказал:

– Забудь пока о стартовом пистолете. Ты знаешь Поли Будреса?

Будрес широко улыбнулся и крепко пожал руку Скотту.

– Поли работал в К-9 военно-воздушных сил, вот почему я хочу, чтобы вы с ним поговорили. Армейских служебных собак учат совсем по-другому, не так, как наших.

Будрес улыбнулся Мэгги, протянул ей руку, предлагая обнюхать, потом почесал у нее за ушами.

– Она была в Афганистане?

Скотт сказал:

– Собака двойного предназначения. Патрулирование и распознавание взрывчатых веществ.

Скотт чувствовал спокойствие, исходящее от Будреса, и знал, что Мэгги чувствует то же самое.

– Мы в Лос-Анджелесе, – продолжал Леланд, – учим наших прекрасных животных удерживать подозреваемого на месте лаем. И помоги нам Бог, если наша собака укусит какого-нибудь мерзавца, пока он не попытался нас убить, потому что наш городской совет прогнется перед любым адвокатишкой любого мерзавца и поверит любой его клевете. Вы со мной согласны, полицейский Будрес?

– Как скажете, сержант.

Леланд говорил о методе «найти и лаять», на него переходило все больше полицейских подразделений, чтобы снизить поток судебных исков по обвинению в ущербе, нанесенном собакой. Пока объект стоит спокойно и не выказывает агрессии, собака должна оставаться за шаг от него и лаять. Кусать можно, только если объект сделает резкое движение или побежит.

– А твою армейскую патрульную собаку учили поражать объект – набрасываться и валить, и вцепляться в неамериканскую задницу этого объекта. Таких собак, как Мэгги, натаскивали на настоящее дело. Правильно я говорю, полицейский Будрес?

– Как скажете, сержант.

Леланд кивнул на Будреса, который провел рукой по ногам Мэгги и нащупал шрамы на бедрах.

– Вот это – голос опыта, офицер Джеймс. Значит, первое, что надо сделать, – научить это героическое животное не кусать убийц и ущербных мерзавцев, которых ей велено найти. Понятно?

– Как скажете, сержант, – подмигнул Скотт Будресу.

– Полицейский Будрес знает все армейские команды, он поможет переучить ее для работы в нашем раздолбайском городе.

Не сказав больше ничего, Леланд ушел. Будрес встал на ноги и лучезарно улыбнулся Скотту.

– Не волнуйся, она уже прошла в Лэкленде переподготовку, чтобы снизить агрессивность и увеличить дружелюбие к людям. Это стандартная процедура для собак, которых отдают штатским. Сержант даже думает, что у нее будут прямо противоположные проблемы – она недостаточно агрессивна.

Скотт сказал:

– Она умная. Она за два дня освоит «найти и лаять».

Будрес улыбнулся еще шире.

– Тогда начнем, – сказал он и кивнул на здание питомника. – Возьми рукав, двадцатифутовый поводок, шестифутовый поводок и что ты там ей даешь как поощрение.

Скотт направился к питомнику, и Мэгги трусила у его левой ноги. В качестве поощрения он нарезал и положил в пакет граммов двести колбасы, но боялся, что этого не хватит, и еще боялся, что Будрес будет возражать против поощрения едой. Он посмотрел на часы – сколько времени осталось до поездки к Opeo. Ему очень хотелось рассказать о том, что он узнал от Марли об ограблениях.

Он предвкушал, как расскажет об этом Opeo, и тут у него за спиной тишина раскололась звуком выстрела. Он чуть не упал – Мэгги едва не свалила его с ног. Она попыталась спрятаться под него, она прижалась к его ногам так плотно, что он чувствовал, как она дрожит. Сердце у него колотилось, он часто и тяжело дышал. Он все понял еще раньше, чем оглянулся на Будреса.

Будрес опустил стартовый пистолет.

– Мне очень жаль. Печально. У бедной собаки проблема.

Сердцебиение унялось. Скотт положил руку на дрожавшую спину Мэгги и тихо с ней заговорил:

– Эх, малышка. Это же всего лишь шум. – Он стал оглаживать ей бока и спину, вытаскивая пакет с колбасой. – Смотри, Мэгги, смотри, что у меня есть, – успокаивающе мурлыкал он, протягивая ей кусок. Она подняла голову и деликатно взяла.

Скотт нежным голосом говорил, какая она хорошая, и протянул следующий кусок. Чтобы съесть его, она села.

Будрес сказал:

– Знаешь, такое бывает у собак, пришедших с войны, я видел. Это очень долго не проходит.

Скотт поднялся на ноги и сказал Будресу:

– Минут через двадцать выстрели еще раз.

Будрес кивнул.

– Но ты не будешь знать, когда именно.

– Я и не хочу этого знать. И она не хочет.

Будрес натянуто улыбнулся.

– Возьми рукав и поводки. Давай работать.

Через два часа сорок пять минут Скотт, оставив Мэгги в питомнике, поехал к Opeo. Когда он уходил, Мэгги заскулила.

Двери лифта в «корабле» открылись. Opeo его ждал. С ним была привлекательная брюнетка в черном брючном костюме. Opeo протянул ему руку и представил женщину:

– Скотт, это Джойс Каули. Детектив Каули как раз сейчас читает документы, пожалуй, она в них ориентируется лучше, чем я.

– Рад познакомиться, – кивнул Скотт.

Каули крепко пожала ему руку и протянула свою визитку. Ей было лет под сорок, держалась она спокойно. Расслабленно.

Opeo сказал:

– У Джойс есть к вам несколько вопросов.

Скотт прошел с ними в ту же самую переговорную, где теперь на столе стояла большая картонная коробка с разложенными по порядку папками и другими материалами. Рядом с ней на столе лежал скоросшиватель с синей обложкой. Это была «убойная книга», в таких обычно детективы убойного отдела отражали и фиксировали ход расследования.

Opeo и Каули сели на стулья, а Скотт, обогнув стол, подошел к плану места преступления размером с постер, начерченному Opeo.

– Пока мы не начали. Сегодня утром я поехал к магазину Нельсона Шина и познакомился с человеком, который держит магазин через две двери. – Скотт нашел на плане лавку Шина и показал, где расположен магазин Элтона Марли. – Две недели назад Марли ограбили. В этом году это уже в четвертый или пятый раз. На вашем плане нет зоны доставки товара, хоздвора, он вот здесь, в переулке за этим зданием. – Скотт постучал пальцем по бумаге, показывая место, где Марли загружал фургон. – Пожарная лестница выходит на крышу. Никаких систем безопасности, кроме засовов на окнах нижнего этажа. Участок за домом скрыт от глаз. Вероятно, плохие парни влезают в окна верхних этажей с помощью пожарной лестницы. На сей раз они украли у Марли два компьютера и сканер. В прошлый раз – музыкальный центр.

Opeo посмотрел на Каули:

– Мелкая кража со взломом, стащили, что плохо лежит.

– Местные, должно быть, – кивнула Каули.

Скотт развернул свою теорию.

– Если все эти кражи совершает один и тот же человек, может быть, и в магазин Шина в ночь перестрелки забрался тоже он. Еще я поднялся на крышу. Там явно постоянное место сборищ. – Скотт вынул телефон, нашел снимок пивных бутылок и прочего мусора и передал телефон Opeo. – Может быть, парень, который ограбил Шина, давно скрылся, но если там были еще и другие, когда «кенворт» наехал на «бентли», то они видели все.

– Марли подал заявление? – спросила Каули.

– Две недели назад. Кто-то к нему приезжал, но больше Марли его не видел. Я пообещал ему узнать, как движется дело.

Opeo переглянулся с Каули.

– Это отдел ограблений Центрального района. Возьми у них информацию о грабежах и арестах за последние два года. И узнай, есть ли у них что-нибудь на мистера Марли.

Каули спросила у Скотта полное имя Марли и его адрес и стала записывать в блокнот.

– Хорошо, – сказал Opeo, пока она писала. – Мне нравится ход ваших мыслей.

Похвала воодушевила Скотта, и напряжение, девять месяцев копившееся у него в сердце, стало ослабевать.

– Ладно, – сказал Opeo, – теперь слово Джойс. Садитесь.

Скотт сел, а Каули взяла конверт из плотной оберточной бумаги, достала из него четыре листа бумаги и разложила перед Скоттом. На каждом листе было по шесть цветных фотографий мужчин с седыми или полуседыми бакенбардами самой разной длины и формы.

– Идентификаторы – по цвету волос, по типу стрижки, по длине и так далее – это часть базы данных, – объяснила Каули. – Кто-нибудь что-нибудь напоминает?

Воодушевление сменилось тошнотворным наплывом – он лежит на тротуаре и слышит выстрелы. Скотт прикрыл глаза и представил себе пляж, белый песок, шум прибоя. Этой технике научил его Гудмен, чтобы бороться с такими наплывами. Надо перенестись в другое место и воссоздать его в подробностях. Это помогает успокоиться.

– Скотт? – сказал Opeo.

Скотт открыл глаза, стал рассматривать фотографии, но ни одно изображение не вызвало у него никаких ассоциаций.

– Я видел его всего какое-то мгновенье. Мне очень жаль.

Каули протянула ему черный маркер.

– Не волнуйтесь. Я и не жду, что вы узнаете лицо. У меня тут три тысячи двести шестьдесят один образчик седых волос. Эти я выбрала, потому что у них разный тип волос и форма бакенбардов. Хорошо, если вы сможете – а и не сможете, ничего страшного – отметить форму, максимально приближенную к той, что вы видели, или же зачеркнуть изображения, совершенно непохожие.

У одного из мужчин на фотографиях бакенбарды были редкие и длинные. У другого – расширяющиеся книзу и закрывающие почти все щеки. Скотт перечеркнул эти изображения вместе с другими непохожими и обвел пять фотографий мужчин с густыми прямоугольными бакенбардами.

– Не знаю, – сказал он, возвращая листы Каули. – Я даже не уверен, что действительно их видел.

Каули и Opeo переглянулись. Она положила листы в конверт, а он взял одну папку из числа разбросанных по столу.

– Это отчет криминалистов по «гран-торино». Я перечитал его после нашего разговора. На водительском месте обнаружено пять седых волосков, принадлежащих одному и тому же человеку, – сказал Opeo.

– Мы не можем доказать, что они принадлежат мужчине, которого вы видели, – сказала Каули, – но в этой машине действительно был мужчина с седыми волосами. ДНК с фолликул не совпала с образцами, имеющимися в объединенной базе данных ДНК и базе министерства юстиции, поэтому мы не знаем его имени, но знаем, что он белый и почти наверняка с голубыми глазами.

Opeo поднял брови и широко улыбнулся, став похожим на веселого вожатого скаутов.

– Я думаю, вам приятно узнать, что вы не сошли с ума. – Маска вожатого скаутов пропала, Opeo положил руку на коробку с папками. – Папки здесь собраны по темам. В «убойной книге» – свидетельские показания и вещественные доказательства, которые Мелон и Стенглер считали наиболее важными, но папки полнее. Так что вам хотелось бы знать?