Текст книги "Генерал в Белом доме"

Автор книги: Роберт Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

В действиях союзников по НАТО в венгерском вопросе, так же как и в суэцком кризисе, не было единства. Эйзенхауэр занимал по вопросу о кризисе в Венгрии более сдержанную позицию, чем Англия и Франция, – в частности, он выступил против использования Западом силы для поддержки восставших венгров. Позднее Эйзенхауэр признавал: «Вооруженная помощь не могла привести к успеху без полного единства действий всех стран НАТО, а вы знаете, так же как и я, что достигнуть такого единства было невозможно»[704]704
  Ibid., Op. cit., p. 189.


[Закрыть].

В ходе дальнейшего развития кризисной ситуации в Венгрии, по мере активизации использования советских войск для подавления восставших, позиция Эйзенхауэра все более ужесточалась. Однако она не сдвинулась столь резко вправо, как этого требовали лидеры демократов и правые республиканцы.

Горячие головы в Вашингтоне, в частности в Национальном совете безопасности, предлагали не только оказать военную помощь восставшим венграм, но и нанести ядерный удар в районе советско-венгерской границы, чтобы не дать возможности перебрасывать советские войска в Венгрию.

Эйзенхауэр отказался последовать этим призывам. И в данном случае он оказался прав: ядерная война имела бы непредсказуемые последствия не только для США и СССР, но и для всего человечества. Прошло менее сорока лет с момента восстания в Венгрии – ничтожно короткий срок в масштабах истории, и коммунистический режим рухнул и в этой стране, и во всех странах Центральной и Восточной Европы.

Главной причиной восстания в Венгрии было недовольство широких масс венгерского народа положением, создавшимся в стране. Но бесспорно и то, что Запад, в первую очередь США, всемерно инспирировал это недовольство, причем методами отнюдь не укладывавшимися в рамки международного права.

Восстание в Венгрии в 1956 г. еще раз подтвердило известную истину – нахождение иностранных войск на чужой территории всегда порождает сложнейшие межгосударственные проблемы, которые в условиях «холодной войны» эффективно использовались в пропагандистской борьбе.

В канун десятилетия венгерского восстания я выступал с лекциями в советских воинских частях в Венгрии. В городе Секешфехерваре находилась советская танковая дивизия. Заместитель командира дивизии по политической части предложил мне пойти на местное кладбище, где много красивых надгробий. Я обратил внимание на одно из них: на белой мраморной плите изображена обезумевшая мать, склонившаяся над двумя мертвыми маленькими детьми. Молодая женщина-гид остановила возле этого памятника небольшую группу туристов – судя по их вопросам, это были американцы и рассказала им историю памятника. Пьяный советский солдат за рулем грузовой автомашины наехал на женщину, которая переводила своих детей через улицу. Мать успела выскочить из-под колес машины, а дети на ее глазах были намертво раздавлены. Мать от потрясения сошла с ума.

Я наблюдал за реакцией американских туристов, слушавших этот рассказ, и почувствовал, что краткая информация гида воздействовала более эффективно, чем самые хорошо подготовленные антисоветские профессиональные пропагандистские выступления.

Госдепартамент при всяком удобном случае подчеркивал, что политика США в венгерском вопросе определяется якобы только гуманными устремлениями. Ветеранам «холодной войны» из ведомства Даллеса с большим трудом удавалось играть роль гуманистов. Призывы государственного департамента к американской общественности включиться в кампанию осуждения СССР не давали особого результата. Представители различных кругов американского общества ставили под сомнение искренность заявлений рыцарей плаща и кинжала из обоих ведомств, возглавлявшихся братьями Даллесами (Аллен Даллес был руководителем американской разведки. – Р. И.).

Разумеется, использование советской вооруженной силы для подавления восстания в Венгрии не могло не вызвать негативной реакции в США. Это нашло свое проявление и в средствах массовой пропаганды, и в многочисленных письмах, телеграммах, обращениях, направлявшихся в Белый дом.

В связи с событиями в Венгрии в Белый дом поступало немало и обращений, авторы которых брали на себя смелость усомниться в истинных целях американской политики в венгерском вопросе. В одном из таких писем, посланных Эйзенхауэру, молодая афро-американка подчеркивала, что черные в США ни в коей мере не могут согласиться с тем, что предоставление в их стране убежища тысячам венгерских эмигрантов за счет американских налогоплательщиков – акт гуманного характера. Она с полным основанием спрашивала, почему, например, после фашистской агрессии в Эфиопии США не предоставили политического убежища чернокожим – жертвам этой агрессии.

Развитие событий в Венгрии, сформирование здесь правительства, заявившего о выходе страны из Организации Варшавского Договора, породило в США и в других странах НАТО настоящую эйфорию: начался процесс крушения содружества социалистических государств! Раздавались призывы ускорить этот процесс путем оказания быстрой и эффективной военной помощи восставшим венграм.

Эйзенхауэр остудил эти горячие головы. Он прекрасно понимал, насколько катастрофическим может быть подобное решение. Президент заявил, что он стремится «снять не соответствующие истине опасения, будто мы рассматриваем новые правительства в указанных восточноевропейских странах как потенциальных военных союзников. У нас нет подобных подспудных мотивов. Мы смотрим на эти народы как на друзей и просто желаем, чтобы эти наши друзья были свободны»[705]705
  Киссинджер Г. Указ. соч., с. 504.


[Закрыть].

Сегодня, спустя сорок с лишним лет после венгерских событий, Соединенные Штаты и их союзники по НАТО уже не ограничиваются тем, чтобы бывшие страны – члены ОВД из Центральной и Восточной Европы оставались их «друзьями». Вхождение этих стран в НАТО стало военно-политической реальностью. Не следовало бы лидерам Запада вспомнить предупреждение Эйзенхауэра о серьезных последствиях включения бывших союзников СССР в военно-политическую структуру НАТО?

С событиями в Венгрии совпала по времени тройственная агрессия Израиля, Англии и Франции против Египта. Революция в Египте в 1952 г. и выдвинутое им вскоре требование возвратить ему Суэцкий канал, мощный международный резонанс как отклик на события в Египте – все это вызвало настороженную реакцию в Вашингтоне.

Тяжелый удар капиталистическим державам и монополиям нанесла национализация Компании Суэцкого канала, объявленная правительством Египта 21 июля 1956 г. Администрация Эйзенхауэра приняла активное участие в дипломатическом и финансовом давлении на Египет, чтобы заставить его отказаться от национализации. Позиция США определялась тем, что они контролировали 60% нефти, добываемой в этом районе. Ежегодные прибыли англо-американских нефтяных компаний на Ближнем Востоке превышали 3 млрд долл. в год. На запах нефти империалистические стервятники слетались, как хищные птицы на запах крови. Эйзенхауэр откровенно писал в своем дневнике, что политический курс США на Арабском Востоке во многом определялся нефтяными интересами. 13 марта 1956 г. президент сделал такую запись: «Значение нефти арабского мира для Европы резко возросло. Экономика европейских стран будет уничтожена, если прервется их снабжение нефтью. Если рухнет экономика Европы, Соединенные Штаты Америки окажутся в положении, трудность которого преувеличить будет практически невозможно»[706]706
  The Eisenhower Diaries, p. 319.


[Закрыть].

Проблема снабжения капиталистического мира нефтью и национализация Суэцкого канала были тесно связаны друг с другом. США были заинтересованы в отмене решения о национализации Компании Суэцкого канала еще и потому, что оно создавало очень нежелательный для них прецедент, учитывая американские «особые права» в зоне Панамского канала.

Опираясь на активную помощь СССР и других социалистических стран, Египет категорически отверг домогательства империалистических держав. В ответ на это Англия, Франция и Израиль развязали вооруженную агрессию против Египта. Первый удар без объявления войны нанес Израиль в ночь с 29 на 30 октября. Англия и Франция начали военные действия против Египта 31 октября.

США внесли в Совет Безопасности предложение о немедленном прекращении военного конфликта, но одновременно стимулировали агрессоров, продолжая оказывать им экономическую и финансовую помощь.

Египет оказался перед лицом мощной коалиции империалистических держав. Их вооруженные силы, обладая значительным превосходством над египетскими войсками, быстро добились ощутимого военного перевеса. Советский Союз в этой критической для Египта ситуации был единственной великой державой, безоговорочно вставшей на его защиту. Правительство СССР выступило с решительным предупреждением правительствам Англии, Франции и Израиля о том, что Египту будет оказана прямая военная помощь, если агрессоры не прекратят наступательных операций. Прошло менее суток после получения советских нот в Лондоне и Париже, и в ночь на 7 ноября военные действия были прекращены.

Сообщение о начавшемся кризисе на Ближнем Востоке застало Эйзенхауэра в избирательном турне. Эйзенхауэр, писал Амброуз, был очень удивлен агрессией против Египта, а «он ненавидел, когда приходилось удивляться». Вскоре по возвращении в Вашингтон, 29 октября в 19 часов 15 минут он созвал экстренное совещание в Белом доме. На нем присутствовали Д. Даллес, министр обороны Чарльз Вильсон, глава ЦРУ Аллен Даллес, адмирал А. Редфорд и другие руководящие деятели государственного департамента и Пентагона.

Президент был в гневе. Он заявил, что «Израиль начал войну, потому что стремится расширить свою территорию. Они хотят больше земли, но для того, чтобы выжить, им необходим мир с арабами». Эйзенхауэр указал и на другие минусы израильской агрессии: «Своими действиями Израиль оказывает большую услугу Советскому Союзу, отвлекая внимание мира от сопротивления, которое оказывают советским репрессиям Польша и Венгрия». У президента были все основания метать гром и молнии. Он чувствовал себя обманутым. На карту был поставлен его престиж. Эйзенхауэр приказал Даллесу немедленно телеграфировать Бен-Гуриону: «Фостер, черт их побери, сообщи им, что мы применим санкции, мы обратимся в ООН, мы намерены пойти на любые меры, чтобы прекратить все это»[707]707
  Alteras I. Eisenhower and Israel. U.S. – Israel Relations, 1953—1960. Gainsville, 1993, p. 224.


[Закрыть].

Эйзенхауэр был взбешен и тем, что Израиль тщательно маскировал от Соединенных Штатов свои действия. Официальные лица в Белом доме и в государственном департаменте сравнивали поведение Израиля с позицией японцев, которые накануне Пёрл-Харбора готовили удар по американскому флоту под дымовой завесой переговоров с Вашингтоном.

Президент был убежден, что Израиль специально приурочил агрессию против Египта к выборам президента в США, считая, что это «помешает ему действовать вопреки интересам Израиля из страха потерять на выборах голоса евреев». Этот расчет оказался призрачным. Эйзенхауэр писал другу детства С. Хезлетту, с которым он всегда был откровенен: «Я дал прямое указание государственному департаменту, чтобы они сообщили Израилю, что мы будем поступать так, как будто в Америке вообще нет евреев»[708]708
  Ibid., p. 226.


[Закрыть].

Особенно болезненно президент отреагировал на то, что Англия и Франция – главные союзники США в НАТО вместе с Израилем выступили против курса Соединенных Штатов, «предав тем самым атлантическую солидарность». Когда Даллес сообщил об этом Эйзенхауэру по телефону, по свидетельству известного журналиста Джеймса Рестона, президент взорвался от бешенства. «Белый дом сотрясла площадная брань, которой он не слышал со времен генерала Гранта. «Даллес направил Англии и Франции ультиматум «столь грубый и резкий, что ничего подобного он никогда ранее себе не позволял». Эйзенхауэр бушевал: «Они ни о чем не консультировались с нами». Президент заявил, что теперь Египет будет ориентироваться на Россию»[709]709
  Ibid., p. 229.


[Закрыть].

В годы Второй мировой войны Эйзенхауэр командовал союзными войсками в Европе, численность и мощь которых была огромна. США были в западном союзе державой № 1, и слово Эйзенхауэра для западных союзников было законом.

История повторилась, когда Эйзенхауэр стал 34-м президентом США. Вся внешняя политика страны основывалась на НАТО, на внешнеполитической стратегии этого блока. Соединенные Штаты с учетом своего экономического, военного, политического, дипломатического и морально-психологического потенциала были главной руководящей силой этого военно-политического союза. Их слово в НАТО было решающим, и президент США, тем более будучи профессиональным военным и первым Главнокомандующим вооруженными силами этого блока, не намерен был отказываться от своих прав и возможностей в НАТО. Риторика о демократизме союза, о равных правах и обязанностях его членов, звучавшая в официальных заявлениях руководителей союза, ни в коей мере не меняла реального положения дел, сложившегося в НАТО с самого начала функционирования военно-политического альянса.

Израиль, Англия и Франция, совершив агрессию против Египта без согласования своих действий с США, не только нарушили монополию этой страны на руководство НАТО, но и поставили президента Соединенных Штатов в сложное политическое положение: в глазах международной общественности он предстал бы как соучастник экспансии против Египта, если бы не выступил с протестом против агрессии. В канун переизбрания Эйзенхауэра на второй президентский срок это могло стать для него настоящей катастрофой.

Англо-франко-израильская интервенция в Египте была военно-политической авантюрой, проведенной без какого-либо дипломатического обеспечения. Генри Киссинджер писал: «Требуется особое умение, чтобы найти такой внешнеполитический ход, который вбирал бы в себя недостатки каждого возможного курса, или создать такую коалицию, которая бы делала каждого из ее членов слабее. Великобритания, Франция и Израиль умудрились в этом преуспеть»[710]710
  Киссинджер Г. Указ. соч., с. 488.


[Закрыть].

Тройственная агрессия против Египта со всей остротой поставила в повестку дня американской дипломатии проблему Израиля. Отношение американских руководящих военно-политических кругов к этому вопросу определил Дуайт Эйзенхауэр. 28 октября 1952 г., отвечая на вопрос, должны ли США оказывать помощь Израилю, будущий президент ответил: «Я глубоко заинтересован в Израиле. Он дает нам очень большую возможность создать на Ближнем Востоке государство, представляющее западную цивилизацию».

Известно, что США отказались оказать помощь Египту в строительстве Асуанской плотины, что было, по мнению ряда американских экспертов, серьезным политическим просчетом с их стороны. Каково было отношение Эйзенхауэра к этому вопросу? Джон Эйзенхауэр писал в своих мемуарах, что операция, перенесенная отцом в канун избирательной кампании 1956 г., тяжело отразилась на его здоровье. В течение долгого времени он не мог принимать пищу и очень исхудал. «Я никогда раньше не видел, чтобы он так плохо выглядел». Президент, по свидетельству Джона, не мог активно выполнять свои обязанности в это время, что, по его мнению, и было использовано Даллесом, который взял обратно данное ранее Египту согласие на финансирование строительства Асуанской плотины. «На моей памяти, – подчеркивал сын президента, – это был единственный случай, когда Даллес принял политическое решение без предварительной консультации с отцом»[711]711
  Eisenhower J. Op. cit., p. 187.


[Закрыть].

После выздоровления Эйзенхауэр дважды письменно запрашивал Даллеса о возможности пересмотра такого решения, но оба раза государственный секретарь отвечал, что это невозможно[712]712
  Eisenhower D. Waging Peace… pp. 33-34.


[Закрыть].

Шерман Адамс также писал, что Эйзенхауэр считал для США нецелесообразным отказываться от финансирования строительства на Асуане, но его мнение было отвергнуто «мощным и хорошо организованным произраильским лобби конгресса, которое всегда было могущественно и влиятельно».

Тяжелая болезнь президента, напористость Даллеса, возможно, и сыграли свою роль в принятии США окончательного решения по вопросу о предоставлении помощи в строительстве Асуанского гидроузла в Египте, но бесспорен тот факт, что правительство США взяло назад свое согласие финансировать это строительство.

Начало военных действий на Ближнем Востоке союзниками США явилось, по мнению окружения президента, полной неожиданностью для членов администрации Эйзенхауэра. Ларсен, бывший одно время заместителем министра труда в правительстве Эйзенхауэра, а потом директором ЮСИА, вспоминал в своей мемуарной работе: «Редко когда в Белом доме бывала такая мрачная и подавленная атмосфера, как та, с которой я столкнулся вскоре после полудня 31 октября 1956 г. Когда мы спускались на ланч в буфет для персонала Белого дома, Шерман Адамс пробормотал сквозь зубы: «Чего только не сделают друзья за твоей спиной!»[713]713
  Larson A. Eisenhower. The President Nobody Knew. New York, 1968, p. 52.


[Закрыть] Дуайт Эйзенхауэр приводит в своих мемуарах многочисленные свидетельства того, что с США не консультировался никто из участников агрессии против Египта[714]714
  Eisenhower D. Waging Peace… pp. 81-83.


[Закрыть].

Это давало президенту моральное право выступить с публичным осуждением политики Израиля и его соучастников по агрессии. Не без оснований он говорил: «Можно ли разрешить стране, совершившей агрессию и оккупировавшей чужую территорию, несмотря на неодобрение этих действий ООН, самой определить условия вывода оккупационных войск?»[715]715
  Adams S. Op. cit., p. 286.


[Закрыть].

Тройственная агрессия против Египта, нежелание Англии и Франции информировать своего старшего партнера по НАТО о готовящемся ударе против Египта – все это свидетельствовало об острых противоречиях между участниками этого блока. Французский премьер Ги Молле следующим образом объяснял причины, по которым Англия и Франция не сочли нужным проконсультироваться с США: «…Мы опасались, что такая консультация лишит нас возможности действовать»[716]716
  Eisenhower D. Waging Peace… p. 77.


[Закрыть].

После тройственной агрессии Эйзенхауэр оказался в очень сложном положении. Произошли события, свидетельствовавшие, что «атлантическая солидарность» – весьма условное понятие, что западные союзники руководствуются своими собственными интересами при решении кардинальных проблем мировой политики. Впервые США вынуждены были публично выступить с осуждением действий своих союзников. Это был нелегкий шаг. Адамс писал, что, когда весной 1957 г. президент потребовал вывода израильских войск из района Газы и Акабского залива, «это было одно из самых смелых его решений»[717]717
  Adams S. Op. cit., p. 276.


[Закрыть].

Отказ Эйзенхауэра полностью солидаризироваться с агрессией трех держав вызвал недовольство курсом правительства США со стороны произраильски настроенных политических кругов США, не говоря уже о сионистских организациях. 23 января 1953 г. губернатор штата Кентукки Альберт Чендлер писал в Белый дом: «Среди евреев Ближнего Востока распространено мнение, что Вы с большим энтузиазмом могли бы поддержать Израиль»[718]718
  EL. Papers as President of the United States, 1953—1961, Official File.


[Закрыть].

Эйзенхауэр понимал, что безоговорочная поддержка агрессивного курса Израиля восстановила бы против США как арабские страны, так и мировое общественное мнение. 25 февраля 1957 г. Гарри Баллис, поздравляя президента с выступлением в поддержку резолюции ООН о демилитаризации Газы и об Акабском заливе, писал: «Большинство свободного мира, за пределами США, на Вашей стороне. Оно убеждено, что Израиль – агрессор. Вы имели мужество и мудрость поддержать непопулярную позицию. История докажет Вашу правоту»[719]719
  Ibid., Ballis, Harry: Papers, 1950—1962, Box 1, Folder Album 75. Corresp. October 5,1959 – June 17.


[Закрыть].

Баллис переоценивал антиизраильскую направленность политики Эйзенхауэра на Ближнем Востоке. Но бесспорно, что президент проявил во время суэцкого кризиса разумную гибкость и не пошел в фарватере произраильской политики сионистских кругов США.

При выработке американской политики Эйзенхауэр не мог игнорировать настроения общественности США. 8 сентября 1956 г. он писал английскому премьер-министру Энтони Идену, что американская общественность не поддерживает идею об использовании вооруженной силы против Египта. Вместе с тем Эйзенхауэр делал все возможное, чтобы в кризисной ситуации, сложившейся на Ближнем Востоке, не допустить дальнейшего обострения англо-американских противоречий. В своих мемуарах он подчеркивал, что считал необходимым в интересах Соединенных Штатов сделать все возможное, чтобы добиться взаимопонимания с Англией в суэцком вопросе.

Ряд западных историков переоценивают степень обострения англо-американских отношений вследствие начала войны на Ближнем Востоке. 7 ноября 1956 г., сразу же после прекращения военных действий, состоялся телефонный разговор между Иденом и президентом США. Последний, подводя итоги англо-американским расхождениям, заявил: «В конце концов, наши разногласия по суэцкому вопросу – это только небольшая семейная ссора»[720]720
  Eisenhower D. Waging Peace… p. 93.


[Закрыть].

Правительство США не пошло на принятие каких-либо санкций по отношению к агрессорам. И на то были серьезные причины. Национализация Суэцкого канала, широкий размах революционного движения в Египте вызвали жгучую ненависть к лидеру египетской революции Насеру среди власть имущих кругов США. В Вашингтоне не без оснований считали, что поддержка тройственной агрессии приведет к ослаблению позиций США на Арабском Востоке. Ставка была сделана на тайные подрывные действия против Египта. А. Даллес заявил своим подчиненным, что, если «полковник (Насер. – Р. И.) зайдет слишком далеко, мы сломаем ему хребет»[721]721
  Цит. по: Яковлев H. H. Силуэты Вашингтона, с. 210.


[Закрыть].

В Египет направили три спецгруппы, чтобы расправиться с Насером. Не получилось. Работники ЦРУ приложили руку к строительству башни в Каире, в фундаменте которой был спрятан снаряд, взрываемый радиосигналом с корабля в Средиземном море. Очевидно, предполагалось, что Насер, который прибудет на церемонию ее открытия, погибнет при взрыве. После национализации Суэцкого канала Дж. Даллес приказал взорвать башню. Однако взрыва не произошло. Работники египетской службы безопасности успели обезвредить взрывное устройство[722]722
  Там же.


[Закрыть].

Эти акции были неприкрытым гангстеризмом международного масштаба. Братья Даллесы выступили в роли подлинных братьев-разбойников.

Не желая обострять отношений с арабскими странами, администрации Эйзенхауэра приходилось всемерно лавировать между агрессорами и их жертвой. При определении внешнеполитического курса США в этом регионе важную роль играло стремление империалистических кругов США занять те позиции в колониях, которые под напором национально-освободительного движения утрачивались Англией и Францией. Влиятельные круги США считали, что давно настало время перевести в плоскость практических решений вопрос об англо-французском колониальном наследстве на Ближнем Востоке.

Это тоже была довольно своеобразная трактовка принципов «атлантической солидарности». Англия и Франция только что потерпели жесточайшее поражение на Ближнем Востоке. В особенно тяжелом, почти шоковом, состоянии была Англия. Дэвид Астор писал 19 февраля 1957 г. Даллесу: «Это нелегкая задача мобилизовать «дух Дюнкерка», чтобы преодолеть те трудности, с которыми столкнулась наша страна в результате суэцкой политики»[723]723
  DP. Box 200.


[Закрыть]. Не успел еще скончаться новый «больной человек»[724]724
  В период кризиса Османской империи великие державы говорили о Турции как о «больном человеке», колониальное наследство которого они должны поделить между собой. – Р. И.


[Закрыть] на Ближнем Востоке, а США уже спешили разделить его наследство.

Эйзенхауэр был прав, когда говорил, что между США, Англией и Францией произошла только «небольшая семейная ссора» в связи с событиями в Египте. И эта ссора не очень беспокоила президента. Он верил, и не ошибся в своей уверенности, что три главных партнера по НАТО в конечном счете найдут общий язык. Эта уверенность базировалась не на слепом расчете на «атлантическую солидарность» (суэцкая авантюра показала ее настоящую цену), а в первую очередь на реальном соотношений сил между союзниками по НАТО. Англия и Франция были младшими партнерами, независимость действий которых определялась их довольно ограниченными реальными правами. Только фактор силы определяет возможности участников военно-политических блоков. Агрессия против Египта еще раз убедительно доказала это. В конце концов Англия, Франция и Израиль вынуждены были принять американскую точку зрения.

Позиция администрации Эйзенхауэра в период тройственной агрессии против Египта было свидетельством полного краха иллюзий правящих кругов Великобритании на возрождение англо-американского партнерства, аналогичного периоду Второй мировой войны. Надежды Англии на то, что она займет особое место в ряду союзников США по военно-политическим блокам и получит в силу этого существенные преимущества, рухнули. Практические действия правительства США в период суэцкого кризиса еще раз подтвердили, что вес и влияние партнера по военно-политическому блоку определяется той реальной силой, которой он обладает.

Свою позицию в этом вопросе Эйзенхауэр четко определил в самом начале своего президентства. В его дневнике сохранилась запись от 6 января 1953 г., в которой он подробно высказал свои соображения относительно перспектив англо-американских отношений, ссылаясь на свою беседу с Черчиллем. Тот, по его словам, считал, что «к Англии и Британскому содружеству наций в наших сложных международных проблемах нельзя относиться, как к другим странам (союзникам по НАТО. – Р. И.)». Черчилль прямо заявил Эйзенхауэру о необходимости восстановления отношений партнерства, которые были характерны для двух стран в годы Второй мировой войны.

«Я ответил ему, – писал президент США, – что лично с ним готов поддерживать контакты на основе нашей старой доброй дружбы, что позволяет добиваться прогресса в нашем общем деле. Но я ясно дал ему понять, что, когда потребуется достичь официального соглашения и взаимопонимания, это надо будет сделать… с учетом требований нашей формы правления»[725]725
  The Eisenhower.Diaries… p. 222.


[Закрыть].

У Эйзенхауэра слова редко расходились с делом. И в период тройственной агрессии против Египта руководство Великобритании получило возможность наглядно убедиться, что отношений партнерства с США, как их понимали в Лондоне, быть не может. Это было тяжелое разочарование.

Что касается Эйзенхауэра, то реакция Лондона на позицию Соединенных Штатов в суэцком кризисе мало его беспокоила.

А вот что всерьез тревожило Эйзенхауэра, так это позиция Советского Союза, опасения, что в результате англо-франко-израильской авантюры на Ближнем Востоке усилится влияние СССР и других социалистических стран. 14 ноября 1956 г. на первой же пресс-конференции, состоявшейся после переизбрания Эйзенхауэра президентом, отвечая на вопрос, какие меры осуществят Соединенные Штаты, он сказал, что США сделают все, чтобы добиться взаимопонимания между арабами и Израилем, дабы устранить «колоссальные» преимущества, полученные СССР на Ближнем Востоке. В то же время Эйзенхауэр, определяя свою точку зрения в вопросе о положении в этом регионе, подчеркнул, что «отныне свободный мир, в частности каждая малая держава, должны быть осторожны, очень осторожны в установлении тесных отношений с Россией»[726]726
  Public Papers… 1956, p. 1101.


[Закрыть].

Это было, мягко выражаясь, странное заявление. На Ближнем Востоке была развязана тройственная агрессия. Эйзенхауэр публично признавал это. А когда СССР оказал действенную помощь жертве этой агрессии, президент США открыто призвал своих союзников быть предельно осторожными в отношениях с Советским Союзом.

В мемуарах Эйзенхауэр более откровенно говорил о том, что его беспокоило в связи с позицией СССР на Ближнем Востоке. 7 ноября 1956 г., вспоминал Эйзенхауэр, он навестил в госпитале Даллеса, который был болен раком и только что начал приходить в себя после тяжелой операции. Вопрос, по которому президент решил побеспокоить его в таком состоянии, был действительно неотложным. Речь шла о том, что предпринять, «если русские двинутся на Ближний Восток в то время, как там будут оставаться английские, французские и израильские войска». Договорились о необходимости координации усилий союзников, в частности в области разведки[727]727
  Eisenhower D. Waging Peace… p. 94.


[Закрыть]. «Семейная ссора» была почти преодолена. Президент мог делать и действительно делал многообещающие политические жесты, рассчитанные и на оправдание действий США в суэцком вопросе, и на завоевание личной популярности. Но бесспорным историческим фактом остается то, что так же, как Англия, Франция и Израиль, США заняли антиегипетскую позицию после национализации Египтом Компании Суэцкого канала.

В годы президентства Эйзенхауэра четко прослеживается активность Соединенных Штатов в американо-израильских экономических отношениях. Такой курс закладывал реальную основу для всемерного развития в будущем военно-политического сотрудничества между двумя странами.

Усиление национально-освободительного движения на Арабском Востоке вело к превращению Израиля в ударную силу международной реакции в борьбе против арабских стран. Круги, связанные с нефтяными монополиями и сионистскими организациями США, решительно требовали от правительства Эйзенхауэра более ощутимой поддержки Израиля. В то же время наиболее дальновидные представители влиятельных политических сил США понимали, что интересы страны не замыкаются на проблемах, столь близко принимаемых к сердцу нефтяными монополиями и сионистами. Борьба по вопросу об отношении к Израилю начинала занимать все более заметное место в политической жизни Соединенных Штатов. И в демократической, и в республиканской партии были влиятельные круги, которые полностью отдавали себе отчет в том, как далеко может завести США безоговорочная поддержка Израиля, который все более активизировал свою агрессивную политику на Ближнем Востоке.

Эти настроения отражало письмо Альберта Лилиенталя министру юстиции США Уильяму Роджерсу от 27 августа 1960 г. «Пожалуйста, посоветуйте мистеру Никсону, – писал он, – не пытаться соревноваться с мистером Кеннеди, обещая Израилю сделать для него больше того, что демократы уже обещали сионистам. Как я ранее отмечал в письме к Никсону, это будет иметь гибельные последствия для национальных интересов страны (США. – Р. И.) и не даст ему ни дополнительных голосов, ни поддержки его кандидатуры на выборах»[728]728
  EL. Rogers W.: Papers, 1938—1962.


[Закрыть].

Крах суэцкой авантюры был ударом по позициям держав, увязших в конфликте на Ближнем Востоке. Однако США попытались погреть руки на поражении, которое потерпели в войне 1956 г. участники тройственной агрессии. Как только закончилась эвакуация англофранцузских войск из Египта, США объявили, что они призваны заполнить образовавшийся «вакуум», заняв позиции, утраченные их партнерами и конкурентами на Ближнем Востоке. Такова была суть новой программы американской политики, получившей название «доктрины Эйзенхауэра». 9 марта 1957 г. конгресс принял закон, дававший президенту право использовать «вооруженные силы для оказания помощи любой стране или группе стран, нуждающихся в ней, против вооруженной агрессии со стороны какой-либо страны, контролируемой международным коммунизмом»[729]729
  Очерки новой и новейшей истории США, т. II, М., 1960, с. 480.


[Закрыть].

Появление на свет «доктрины Эйзенхауэра» означало, что американские правящие круги, – как отмечалось в Заявлении ТАСС от 13 января 1957 г., – не сделали необходимых выводов из факта провала агрессии против Египта. Они явно пытаются возвратиться к обанкротившейся политике «с позиции силы»[730]730
  История внешней политики СССР 1945—1980 гг., т. 2, с. 269.


[Закрыть].