Текст книги "Проклятье хаоса"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

В мешке

Троица едва успела ступить на шаткую лестницу, а зомби Руфо уже были тут как тут. Дюжины мертвых жрецов – людей, оставшихся твердыми в своей вере (Кэддерли теперь знал это), не поддавшихся соблазнам Руфо, обтекали винные стеллажи, совершенно не потревоженные светом, сияющим с широкополой шляпы молодого жреца.

– Куда пойдем? – спросил Айвэн, выскакивая вперед, намереваясь, по-видимому, возглавить поход.

Зомби потянулся к нему, и огромный топор легко отсек твари руку. Безмозглого мертвеца это не остановило, но следующий удар Айвэна сверху вниз по ключице, наискосок через грудь чудовища, сделал свое дело.

Пайкел немедленно уронил на пол дубинку и принялся выплясывать вокруг нее свой странный танец.

– Куда пойдем? – повторил Айвэн уже настойчивее, боевая злость бурлила в нем.

Кэддерли продолжал размышлять над вопросом. Действительно, куда? Винный погреб велик. В нем дюжины полок и бессчетное число закоулков. По полу растекались неохватные тени, убегая от Кэддерли и его одинокого источника света, делая комнату еще более загадочной и зловещей.

Айвэн и Пайкел рубились, размахивая оружием во все стороны. Айвэн пригнул голову, разбрасывая рогами, венчающими шлем, подвернувшихся зомби, Пайкел время от времени плескал на стадо монстров воду, держа их на расстоянии.

– Закройте глаза! – крикнул Кэддерли, и дворфы не стали спрашивать зачем.

Секунду спустя ливень искр обрушился на ряды зомби, свалив разом нескольких из них. Кэддерли мог бы испепелить их всех, но понял, что дворфы держат здесь все под контролем, а ценный жезл следует использовать только при острой необходимости.

Ладно, дворфы пробьются сквозь ряды зомби, но куда идти дальше? Кэддерли припомнил планировку погреба. С помощью задействованного не на полную мощность жезла он послал небольшой пучок света направо между полок, зная, что проход здесь заканчивается глубокой нишей. Альков осветился – он пустовал.

– Назад! – окликнул Кэддерли своих товарищей. – Прямо через погреб, к задней стене!

Это было только предположение, хотя Кэддерли и оставался уверен, что Руфо отыскал себе в этом лабиринте надежное подземное убежище (и присутствие стольких зомби лишь добавляло ему убежденности), в котором и укрылся. Молодой жрец занял место в тылу пробивающих дорогу дворфов, так что не был слишком поглощен сражением с зомби. Взгляд юноши метался туда-сюда, осматривая пространство между остающимися позади стеллажами. Кэддерли надеялся заметить хоть какое-то свидетельство пребывания здесь Руфо и ругал себя за то, что растратил заряд световой трубки, поскольку свет со шляпы рассеивался и не достигал самых глубоких щелей.

Он взял в руку светящийся диск и священный символ, чтобы лучше направлять луч. Что-то мелькнуло в тени на другом конце, длинных полок, двигаясь слишком быстро для зомби. Глаза молодого человека вперились в эту точку, и он не заметил, как монстр набросился на него со спины.

Удар едва не сбил Кэддерли с ног. Он пролетел вперед на несколько шагов и развернулся, встречая врага замахом посоха. Однако юноша промахнулся, и зомби накинулся на него. Чисто инстинктивно Кэддерли выставил перед собой священный символ и проклял создание тьмы.

Зомби остановился, сдерживаемый магической силой жреца. Желтый свет окутал его, поглощая края материальной оболочки зомби.

Кэддерли почувствовал волну удовлетворения от того, что Денир с ним. Он продолжил наступление, крепко сжимая в кулаке священное изображение. Око над свечой ослепительно полыхало; языки пламени, подпрыгивая и приплясывая, лизали зомби.

Но зомби устоял, подпитываемый темной силой своего хозяина – хозяина, который находится очень близко, понял Кэддерли. По пламени пробежали черные полосы, разделяя горящие участки.

Кэддерли зарычал и шагнул ближе, взывая к имени Денира, распевая мотив Песни своего бога. Наконец священный символ прикоснулся к зомби, и тварь отпрянула, развалившись жутким месивом мертвых комков и оседающей пыли.

Обессиленный Кэддерли отступил. Сколь же могуществен Руфо, если младшие из служителей вампира способны так активно противостоять священной энергии? Как далеко ушла Библиотека от Денира, если призыв Кэддерли к богу с трудом уничтожил мелкую сошку мрака?

– Сними эту чертову тварь! Сними эту чертову тварь! – завопил Айвэн, привлекая внимание Кэддерли.

Раскидистые рога дворфского шлема отлично справлялись со своей работой, кажется, даже слишком хорошо, поскольку один зомби висел у Айвэна на голове. Он лежал, наколотый на рога, дико молотя руками и ногами. Пайкел яростно прыгал рядом с братом, пытаясь прицелиться дубинкой так, чтобы скинуть зомби, не снеся при этом Айвэну голову.

Айвэн отрубил ноги у очередного зомби, подковылявшего слишком близко, а затем попробовал попасть в лицо чудовищу, засевшему на рогах шлема. Дворф нерешительно взмахнул топором над собой, но неправильно рассчитал угол. Вместо удара он закрутился на месте, и зомби вместе с ним.

Пайкел сконцентрировался и поднял тяжелую дубинку. Мимо него стремительно пронеслась голова зомби. К следующему обороту Пайкел был уже готов и прекрасно рассчитал время удара.

Зомби остался висеть наколотым на рога, – придется Айвэну еще потаскать его, – но больше не барахтался.

– Долго же ты возился, – вот и все, что Айвэн сказал своему брату вместо слов благодарности.

Короткий бросок – и они плечом к плечу кинулись на следующий ряд зомби, развалившийся на куски под свирепыми ударами дворфов.

Кэддерли пришлось поспешить. Зомби преградил ему дорогу, и вид нового неприятеля болезненно резанул по сердцу юного жреца – этот молодой человек при жизни был его другом. Одеревеневшая рука ударила наотмашь – Кэддерли парировал замах. Он отразил и второй удар, думая только об обороне, но затем разум напомнил ему, что это больше не его друг, что это двигающаяся нежить – всего лишь безмозглая игрушка Кьеркана Руфо. И все же Кэддерли оказалось не так-то просто ударить самому, и он вздрогнул, когда его посох прочертил багровую полосу по лицу бывшего друга.

Молодой человек поднажал, догоняя дворфов. Ему показалось, что он заметил что-то черное, быстро пронесшееся в сумраке.

Оно выскочило из-за винных стеллажей. Пайкел взвизгнул и повернулся, встречая атаку, но его сбили с ног, и они вместе с монстром кубарем покатились по полу. Когда куча-мала миновала Айвэна, он ловко взмахнул топором, намереваясь отсечь ногу новому противнику.

И когда топор не причинил чудовищу вреда, и Айвэн, и Пайкел поняли, какова природа их неприятеля.

– Мас иллю! – выкрикнул юный жрец, и вампир взвыл, осыпаемый жгучими искрами.

– Этот твой! – сообщил Айвэн брату, протирая глаза кулаками, чтобы отогнать временную слепоту, и вернулся к рубке зомби.

Он остановился, пригнул голову и стал дергать мертвеца, запутавшегося в рогах шлема, а толпа размахивающих руками монстров меж тем окружила его.

Кэддерли кинулся было к Пайкелу, но увидел, что Айвэн, отягощенный грузом, в большей опасности. Так что он рванулся к Айвэну, колотя по дороге зомби, до которых удавалось дотянуться, и, схватившись за труп, стащил его, наконец, с ветвистых рогов.

Потеряв равновесие, Кэддерли опрокинулся на спину, а сверху на него рухнул зомби. Юноша сильно ударился о пол, почувствовав, как воздух будто вышибло у него из легких, и выронил драгоценный жезл. К тому времени, как способность соображать вернулась к молодому жрецу, сильные пальцы зомби крепко сжали его шею.

Вампир был проворен, но никто не умеет катиться лучше, чем дворф с его округлыми плечами. Полный энтузиазма Пайкел наслаждался каждым кувырком. Наконец живой шар встретился с винным стеллажом, и старая полка не выдержала, обдав Пайкела и вампира градом щепок и осколками разбитых бутылок.

Пайкелу досталось худшее – сломанная полка причинила вампиру не больше вреда, чем топор Айвэна. Порезанный в дюжине мест Пайкел, один глаз которого закрыла неудачно вонзившаяся щепка, внезапно обнаружил себя в весьма стесненных условиях – вампир крепко сжимал его невероятно сильными руками, острые клыки приближались к горлу дворфа.

– О-о-о-о! – завопил бедняга, отчаянно пытаясь вырваться, высвободить хотя бы одну руку, чтобы стукнуть своего противника.

Бесполезно: вампир был слишком силен.

Кэддерли хотел воззвать к имени Денира, хотел протянуть священный символ, хотел схватить свой посох и ударить зомби по голове. Он хотел все это, и даже больше, мысли его бешено вертелись, в то время как чудовище с распухшим лицом, лишенным эмоций, не пускало столь необходимый юноше воздух в его легкие.

Внезапно эта раздутая образина резко придвинулась к Кэддерли, нанеся удар, от которого кровь потекла из губ молодого жреца. Сперва он решил, что зомби начал новую атаку, но затем, когда тварь, ослабив хватку, оторвалась от него, взлетая в воздух, Кэддерли все понял.

– Так и цепляются, проклятущие, – проворчал Айвэн, высоко замахиваясь топором и волоча за собой проткнутого насквозь зомби.

Он поднес лезвие поближе и, действуя им как рычагом, попытался отделаться от зомби.

– Сзади! – крикнул Кэддерли.

Слишком поздно. Еще одно чудовище сильно толкнуло Айвэна в плечо.

Айвэн взглянул на Кэддерли и тряхнул головой.

– Подождешь минутку? – завопил он в лицо зомби, а тот стукнул его еще раз, оставив красный рубец на щеке.

Тяжелый сапог Айвэна наступил на ногу зомби. Дворф рванулся вперед, рассчитывая, что резкое движение скинет предыдущего зомби с его топора. Двое врагов отшатнулись, но зомби почему-то не свалился.

Айвэн взмахнул рукой, заводя рукоять своего топора за плечо зомби, а потом протаскивая деревяшку перед его лицом. Вторая рука дворфа проделала то же самое, схватив другой конец топорища как раз под огромным железным лезвием. Топорище крепко придавило плечи и шею зомби, в то время как руки Айвэна остались за спиной твари, и дворфу удалось переместить кадавра. Монстр продолжал колотить Айвэна по спине, но расположился он слишком неудобно и не мог причинить дворфу ощутимого вреда.

– Я же просил тебя подождать, – мимоходом обронил Айвэн, и мускулы на его крепких руках напряглись, вздувшись буграми, – он давил назад и вниз, сгибая монстра пополам, чтобы сломать ему хребет.

Кэддерли этого уже не видел. Он вскочил, разыскивая свой жезл, но в этой наполненной телами тьме не было ни малейшего проблеска волшебного света. Юноша бросился к Пайкелу, но наткнулся на стену зомби. Кэддерли решил обогнуть ее, но тут внимание его привлекли какие-то посторонние предметы в глубине погреба – три гроба, два открытых и один закрытый.

Там же молодой жрец увидел кое-что еще – черноту, олицетворение зла. Суетливые тени плясали на крышке закрытого гроба. По виду ауры Кэддерли понял, что это. После того как он пришел к разгадке Песни Денира, состояние встреченных людей часто открывалось ему исходящими от них образами теней. Обычно Кэддерли приходилось концентрироваться, чтобы увидеть подобные вещи, требовалось призвать своего бога, но здесь источник зла был слишком велик, чтобы позволить теням скрыться.

Кэддерли знал, что нужен сейчас Пайкелу, но знал он и то, что только что нашел Кьеркана Руфо.

Пайкелу все это совсем не нравилось. Дворф был созданием природы, ставящим ее превыше всего, а это мерзкое извращенное существо, насевшее на него, погружало свои грязные клыки в личный храм, дарованный дворфу природой.

Он кричал и отбивался, но тщетно. Он чувствовал, как из него выкачивают кровь, но не мог ничего сделать, чтобы остановить это.

Тогда Пайкел попробовал другую тактику. Вместо того чтобы отталкивать вампира от себя, он прижал руки к бокам, надеясь, что чудовище ослабит схватку.

Глаза монстра расширились от потрясения, он задрожал как осиновый лист, но Пайкел понял, в чем дело, лишь почувствовав, что вода, его вода «ду-ида» вытекла из бурдюка, промочив спереди перевязь и штаны.

Вампир разжал руки и отпрянул, обрушив несколько винных полок; бутылки разлетелись по сторонам. Из груди его повалил дым, и Пайкел увидел, что струйка из протекшего бурдюка просверлила аккуратную дырочку прямо в сердце вампира.

Разъяренный дворф, размахивая дубинкой, бросился вперед, с наслаждением вколотив мерзкое извращение природы в пол. Чувствуя, что сзади подкрадываются зомби, он развернулся, но стена не-мертвых распалась на глазах – это Айвэн прорвался сквозь нее, вновь встав рядом с братом.

Единственный оставшийся у Кэддерли источник света тускнел по мере приближения его к гробам, взгляд не отрывался от танцующих теней, от ящика, укрывавшего Кьеркана Руфо. Потом он ощутил разлившееся в кармане тепло, на миг смутившее его.

Резко остановившись, Кэддерли хлестнул посохом воздух, разбив заодно несколько бутылок. Визг и хлопанье крыльев подтвердили верность его догадки.

– Я вижу тебя, Друзил, – пробормотал молодой жрец. – Даже не надейся, что я упущу тебя из виду!

Бесенок, припавший к бортику одного из открытых гробов, обрел видимость.

– Ты осквернил Библиотеку! – кинул ему обвинение Кэддерли.

Друзил зашипел на него:

– Здесь тебе не место, глупый жрец. Твой бог ушел!

В ответ Кэддерли выбросил вперед священный символ своего бога, и полыхнувший на секунду свет ужалил чувствительные глаза Друзила. Эти двое сражались друг с другом не впервые, и каждый раз Кэддерли доказывал, что сильнее.

Молодой жрец был уверен, что так будет и теперь, что на сей раз Друзил, этот самый зловредный бесенок, не сбежит от его ярости. Кэддерли вытащил амулет, связь между ним и Друзилом, и послал направленную на беса телепатическую волну, громко взывая к имени Денира. Образ вспыхнул в мыслях противников искрящимся шаром света, перелетев от Кэддерли к Друзилу.

Друзил ответил неблагозвучными именами всех обитателей нижних уровней, какие он только смог вспомнить, создав плывущий шар тьмы, поглотивший свет бога Кэддерли.

Две воли сражались на полпути между противниками. Сперва возобладала чернота Друзила, но искры света принялись постепенно пробивать оболочку тьмы.

Внезапно черная туча разорвалась, и пламенеющий шар накатился на беса.

Друзил заверещал в агонии; его разум едва не раскололся на куски, и он, полуобезумевший, кинулся спасаться бегством, разыскивая угол, темный уголок, полный теней, укромное местечко подальше от этой ужасной опустошительной энергии Кэддерли.

Молодой жрец хотел броситься в погоню, покончить с создающим проблемы Друзилом раз и навсегда, но тут крышка гроба отлетела, и оттуда клубами повалила глубокая тьма. Кьеркан Руфо сел и уставился на Кэддерли.

Они оба знали, что так все и случится.

За спиной Кэддерли Айвэн и Пайкел продолжали крошить безмозглых подданных вампира, но ни молодой жрец, ни Руфо этого не замечали. Кэддерли смотрел прямо перед собой, смотрел на монстра, разрушившего Библиотеку и отнявшего у него Данику.

– Ты убил ее, – размеренно произнес Кэддерли, стараясь только, чтобы голос не дрожал, – это давалось ему с трудом.

– Она сама убила себя, – возразил Руфо, не нуждаясь в пояснениях, о ком именно говорит Кэддерли.

– Ты убил ее!

– Нет! – взвизгнул Руфо. – Это ты убил ее! Ты, Кэддерли, тупой жрец, ты и твои идеи о любви!

Кэддерли отпрянул, пытаясь разобраться в загадочных словах Руфо. Даника умерла по собственной воле? Она отдала свою жизнь, чтобы сбежать от Руфо, потому что не могла любить Руфо, не могла принять его предложений?

В серых глазах Кэддерли закипели слезы. Горькая это была сладость, смесь боли потери и гордости за силу Даники.

Руфо легко поднялся из гроба. Он скользнул к Кэддерли, не издав ни звука.

Но в комнате было далеко не тихо. Даже Айвэна мутило от отвращения при хрустящих звуках, издаваемых разрубленными им зомби, и при шлепках, которыми Пайкел отбрасывал их через всю комнату. Противников у дворфов становилось все меньше и меньше.

Кэддерли не слышал этого; не слышал этого и Руфо. Кэддерли протянул вперед священный символ, а вампир просто прихлопнул его ладонью. Их битва сконцентрировалась вокруг маленькой эмблемы, чернота Руфо против света Кэддерли, средоточие веры молодого жреца и очаг гнева предельного извращения жизни. Едкий дым просочился между костлявыми пальцами Руфо, но никто не мог бы сказать, плавится ли то плоть вампира или священный символ Кэддерли.

Секунды перерастали в минуты, оба неприятеля дрожали, ни у того ни у другого не осталось сил на то, чтобы поднять вторую руку. Кэддерли верил, что все кончится здесь, все решится меж ними: им, проводником Денира, и Руфо, каналом Проклятия Хаоса.

Мгновения продолжали утекать, Кэддерли заставил себя повысить уровни энергии, вспоминая Данику и все, что у него отняли, но Руфо каждый раз противопоставлял ему равные силы, и Кэддерли начал понимать.

Это место Руфо. Несмотря на весь свой гнев и всю свою мощь, молодой жрец не сможет устоять против вампира, только не здесь.

Кэддерли прикусил губу, отказываясь принимать то, что, он знал, было реальностью. Он поднажал, Руфо ответил тем же. Голова болела так, что, казалось, сейчас взорвется, но он не мог позволить себе выпасть из Песни Денира.

Отчаяние черным неблагозвучием вклинивалось теперь в напевную мелодию. Хаос. Кэддерли видел красный пар, нависший над прозрачной текущей рекой. Напев начал дробиться.

Подскочивший сбоку Айвэн сильно ударил Руфо топором и рогатым шлемом разом. Оружие дворфа не ранило вампира, но Руфо отвлекся и утратил свои позиции, и Кэддерли получил возможность разорвать схватку, в которой он не мог победить.

Свирепо зарычав, Руфо отмахнулся от дворфа так, что тот, полетев кубарем, врезался в ближайший стеллаж и рухнул, осыпаемый сверху разбитым стеклом и расколотым деревом.

Кэддерли полоснул посохом наискось, первым пронзая вампира.

Поспешивший на подмогу Пайкел стиснул свой бурдюк, выплескивая на Руфо последние капли воды.

Это ничтожное нападение не озаботило Руфо, и Пайкел, к своему отчаянию, понял, что и из его дубинки уже выветрились заклинания. Он ударил Руфо изо всех сил, но тот не дрогнул.

– О-о-о-о! – взвыл Пайкел, точно повторяя курс полета своего брата.

Айвэн с расширившимися глазами нервно разглядывал единственную не разбившуюся бутылку.

Кэддерли ударил снова, угодив прямо в грудь вампира, и Руфо скривился от боли.

– Ты попался, – пообещал вампир, не попятившись, и Кэддерли не мог не согласиться.

Юный жрец, впав в ярость, ожесточенно размахивал своим заговоренным оружием.

Руфо дал отпор, и его крепкие кулаки вскоре одержали верх. В этом оскверненном здании, в покоях тьмы, Руфо просто был слишком силен.

Кэддерли каким-то образом ухитрился прервать битву и отступить на шаг, но Руфо уверенно последовал за ним.

– Кэддерли! – взвизгнул Айвэн, и оба, и юноша, и вампир, повернули головы, увидев любопытный снаряд, летящий в вампира.

Руфо инстинктивно выбросил вперед руку, прикрываясь, но, кажется, совершенно равнодушно. Кэддерли же, узнав брошенный предмет, отлично рассчитал время, нанеся по фляге удар в ту секунду, когда она столкнулась с ладонью Руфо.

Активированное масло взорвалось с чудовищной силой, отбросив Руфо на стену, а Кэддерли швырнув на пол, в другую сторону.

Молодой жрец сразу сел, разглядывая свой расщепленный, безнадежно сломанный посох. Потом он посмотрел на Кьеркана Руфо.

Вампир тяжело привалился к задней стене, одна рука его висела на тонком лоскуте кожи, глаза выкатились из орбит от шока и боли.

Кэддерли вскочил со звериным рычанием, перехватив обломок своего оружия, обернувшийся в его руке колом.

– Я найду тебя! – пообещал Руфо. – Я исцелюсь и найду тебя!

И призрачный зеленый свет окутал фигуру вампира.

Кэддерли вскрикнул и рванулся вперед, но лишь наткнулся на стену – Руфо рассеялся облаком пара.

– Врешь, не уйдешь! – взвыл Айвэн, поднимаясь с груды обломков и стягивая со спины ящик.

– О-о-ой! – согласился Пайкел, бросаясь к брату и хватая одну из предложенных ему ручек.

Дворфы влетели в зеленый туман, лихорадочно качая ручки кузнечных мехов, которые они утащили из кузницы.

В своем газообразном состоянии Руфо не мог сопротивляться засасыванию, и туман исчез в мехах.

– О-о-о! – завизжал Пайкел, затыкая отверстие своим толстым пальцем.

– Тащим его наружу! – неистово взревел Айвэн, и оба дворфа побежали к лестнице, вопя в унисон «О-о-о!»

Кэддерли кинулся за ними, направляя луч света так, чтобы дворфы видели дорогу. По пути он мельком заметил потерянный жезл, но времени возвращаться за ним не было.

Высшее испытание

– Он возвращается! – завопил Айвэн, когда мехи начали разбухать и выпячиваться в самых неожиданных местах, – Руфо вновь обретал телесную форму, туман затвердевал.

– О-о-ой! – взвыл Пайкел, несясь по коридорам, – впереди уже виднелся холл.

На этот раз Кэддерли первым обрушил весь свой вес на баррикаду, воздвигнутую перед выходом. Ему не удалось совсем отодвинуть нагромождение вещей, но он сумел расшатать его, и когда Айвэн и Пайкел врезались в преграду, все, что там стояло, включая Кэддерли, разлетелось в стороны. Молодой жрец тряхнул головой, приходя в себя от удара дворфского тарана и отгоняя головокружение, затем, кряхтя, поднялся и последовал за друзьями.

Снаружи в солнечных лучах барахтались дворфы. Палец Пайкела больше не затыкал небольшое отверстие в кузнечных мехах, но это больше не имело значения, поскольку Руфо уже не был газообразным. Кожа растягивалась и рвалась под распарывающими ее изнутри когтями.

Дворфы спешили, волоча за собой свою ношу, унося Руфо как можно дальше от мрачной Библиотеки, источника его силы. Они избегали теней деревьев, оставаясь все время на открытом солнцу пространстве.

Руфо, наконец, вырвался и крепко вцепился в дерн, глубоко зарыв в землю пальцы. Оба дворфа споткнулись и повалились носами вниз, сжимая каждый по оторванной ручке.

С некоторым усилием вампир выпрямился, проклиная солнце, и заслонил ладонью глаза от жгучего ослепительного света. Перед Кьерканом Руфо стоял Кэддерли, выставив священный символ, вложив в него все свое сердце. Вне оскверненного здания юный жрец вновь ощущал присутствие своего бога. Руфо тоже остро чувствовал Денира, и слова Кэддерли болезненным эхом отдавались в его мозгу.

Вампир метнулся к Библиотеке, но Кэддерли, пританцовывая, обогнул его и преградил ему дог рогу полыхающей священной эмблемой.

– Ты не можешь сбежать, – твердо произнес молодой жрец. – Ты сделал выбор, и этот выбор оказался ошибочным!

– Да что ты знаешь? – фыркнул вампир.

Руфо стоял прямо, отвергая солнце, отвергая Кэддерли и его бога. Он чувствовал в себе неистовое бурление Проклятия Хаоса, Tuanta Quiro Miancay, Всесмертельного Ужаса, варева Бездны, концентрата самых нижних уровней.

Даже на солнце, даже избитый в бою, даже с висящей на ниточке рукой, Руфо остался силен. Кэддерли видел и чувствовал это.

– Я отвергаю тебя, – невозмутимо произнесло воплощение Tuanta Quiro Miancay.

Слова просочились в мысли Кэддерли, отбрасывая барьеры, запруживая реку Песни бога. Кэддерли осознал, что Руфо обращается не к нему, а к Дениру. Руфо заявляет, что его выбор – не ошибка, что его мощь реальна и осязаема, и он бросает вызов Дениру, богу!

– Они сдерживают нас, Кэддерли, – продолжил вампир спокойно, демонстрируя силу и уверенность. – Они утаивают от нас свои секреты, храня их для себя, прикрывая их цветочками и сиянием солнца, удовлетворяя нас жалкими нарядами, под которыми прячется правда.

Глядя сейчас на вампира, высокого, стройного – стоящего так прямо, как никогда в жизни не стоял Кьеркан Руфо, Кэддерли почти поверил в то, что Руфо нашел истину. Ему даже показалось, что вокруг Руфо выросла темная защитная оболочка, отражающая обжигающий солнечный свет. Каким же сильным стало это существо! Вампир продолжал, и Кэддерли закрыл глаза, рука его, сжимающая священный символ, неотвратимо опускалась. Молодой жрец не различал отдельных слов, он лишь ощущал гул, притягательную вибрацию в самой глубине своей души.

– Ну? – раздался резкий грубый вопрос.

Глаза Кэддерли распахнулись – он увидел сидящих бок о бок на траве Айвэна и Пайкела, все еще держащих отломанные ручки мехов.

«Вот тебе и ну», – подумал юноша. И прямо взглянул в бездонные темные глаза противника.

– Я отверг Денира, – холодно произнес Руфо.

– Твой выбор – ошибка, – отозвался Кэддерли.

Руфо зашипел в ответ, но Кэддерли не дал словам вампира вылететь из его глотки, вновь подняв символ своего бога, открытое око над горящей свечой. Солнце высекло новые искры из священного изображения, добавляя ему сияния и силы.

Под лучами разоблачающего свечения темный щит Руфо растворился, и внезапно вампир показался не таким уж и могущественным, а, напротив, жалким, павшим человеком, избравшим неверный путь и теперь скатывающимся в глубины безысходности.

Руфо шипел и царапал когтями воздух. Он потянулся к священному символу, намереваясь поглотить его, как уже делал раньше, но на этот раз плоть его костлявой руки охватило пламя, скручивая и разъедая ее, оставив лишь белеющую кость. Руфо взвыл в агонии. Он повернулся к Библиотеке, но Кэддерли шагнул наперерез, держа подыхающий символ прямо перед лицом вампира. А потом Кэддерли запел мотив своего бога, мелодию, противостоять которой Кьеркан Руфо не мог. Внутри Библиотеки преимущество принадлежало Руфо, но здесь, при свете дня, Песнь Денира громко звучала в Кэддерли, и молодой жрец полностью открылся, превратившись в канал, по которому текла истина его бога.

Руфо не мог вынести света правды.

– О-о, – пробормотали Пайкел и Айвэн, когда Руфо упал на землю.

Кэддерли не отступал, распевая от всего сердца. Руфо корчился и цеплялся за землю, пытаясь уползти, как загнанный зверь, но Кэддерли уже стоял перед ним, преграждая дорогу и вынуждая вампира видеть правду.

Ужасающие, воющие звуки вырывались из горла вампира. Каким-то образом Руфо умудрился опять подняться на ноги, он глядел на сияющий священный символ в последнем отчаянном акте сопротивления.

Глаза его побелели, потом закатились под череп, и через черные щели засочился красный туман Проклятия Хаоса. Руфо открыл рот, чтобы закричать, но и оттуда потек красный дым, вырываясь из тела на открытый воздух, рассеиваясь и не причиняя больше боли.

Когда Руфо рухнул, наконец, на землю, это была всего лишь пустая дымящаяся оболочка, скорлупка с потерянной душой.

Кэддерли сам едва не падал с ног от усилий и тяжести мрачной действительности, навалившейся сейчас на него. Он обернулся через плечо на приземистое здание Библиотеки. Юноша размышлял обо всех потерях, которым он стал свидетелем, о потере ордена, потере друзей, потере Дориген. О потере Даники.

Айвэн и Пайкел немедленно оказались рядом с ним, зная, что молодому жрецу потребуется их поддержка.

– Она правильно сделала, избрав смерть, – заметил Айвэн, понимая, что слезы, бегущие из серых глаз Кэддерли, проливаются в основном по Данике. – Это лучше, чем пасть с вот этим вот, – добавил дворф, показывая на пустую шелуху вампира.

– Избрав смерть, – эхом повторил Кэддерли, и слова эти затронули в нем какую-то странную струну.

«Она сама убила себя», – сказал Руфо. Даника добровольно выбрала смерть.

«Но почему же тогда Руфо не оживил ее?» – удивился Кэддерли. Так, как оживил вампир многих других? И почему, войдя в потусторонний мир, Кэддерли не сумел обнаружить там душу Даники, не разглядел даже след ее ухода?

– О мой Денир, – прошептал молодой жрец и, ничего не объяснив, бросился к северо-западному углу Библиотеки.

Дворфы переглянулись, пожали плечами и помчались вслед за другом.

Кэддерли, как безумный, прорывался сквозь переплетение корней и кустов, прокладывая себе путь за угол здания. Дворфы, лучшие первопроходцы, чем высокий человек, почти нагнали его, но когда Кэддерли выбрался на открытое пространство между Библиотекой и склепом, братьям пришлось лишь отплевываться от пыли, поднятой им за собой.

Юноша ударился о дверь усыпальницы всем телом, даже не подумав о том, что Шейли или Билаго могли закрыть или подпереть ее. Но створка, лязгнув, отворилась, и Кэддерли ввалился внутрь, полетев с разгону на пол и обдирая локти.

Хотя вряд ли он обратил внимание на ничтожные царапины – он смотрел налево, на каменную плиту, где двое его товарищей уложили Данику, и видел «труп» под саваном. А еще он видел испуганного Билаго и Шейли рядом с ним, Шейли, пристроившуюся на край плиты с занесенным коротким мечом, готовым погрузиться в сердце любимой Кэддерли.

– Нет! – закричал молодой человек. – Нет!

Шейли взглянула на него и на миг подумала, не забрала ли тьма и Кэддерли, раз он примчался на спасение своей подруги для не-смерти.

– Она жива! – Молодой жрец полз к плите, цепляясь ногтями за камни.

Айвэн и Пайкел ворвались следом за ним и выпучили глаза, все еще ничего не понимая.

– Она жива! – повторил Кэддерли, и Шейли немного расслабилась, когда он добрался до плиты, сдернул с прекрасной Даники саван и заключил свою любовь в крепчайшие объятия, какие только видел свет.

Даника снова с живыми, и день стал намного светлее!

– Что с Руфо? – спросила эльфийка дворфов.

– Хи-хи-хи, – ответил Пайкел, и оба брата выразительно прочертили пальцами линию по своему горлу.

Затем четверо оставили Кэддерли и Данику одних, ожидая снаружи, на свету, казавшемся ярче, теплее и живее, чем в какую-либо из минувших весен. Кэддерли и Даника вышли через несколько минут, юный жрец бережно поддерживал раненую девушку. Молодой человек уже призвал заклинания исцеления, чтобы помочь воительнице, особенно ее сломанной лодыжке, но в рану попала инфекция, и даже с помощью Кэддерли ее ноге требовалось еще какое-то время, чтобы полностью излечиться.

– Ничего не понимаю, – заявил Айвэн во всеуслышание.

– Физическая приостановка, – ответил за Данику Кэддерли. – Состояние смерти, не являющееся смертью. Высшая ступень техники великого учителя Пенпага Д'Ана.

– Ты можешь убить себя и вернуться? – перебил Айвэн.

Даника покачала головой, улыбаясь так, как может улыбаться лишь человек, полагавший, что ему никогда уже не придется улыбнуться.

– Во время приостановки никто не умирает, – объяснила она. – Я замедлила биение сердца и дыхание, замедлила ток крови по венам, и все, кто смотрел бы на мое тело, даже исследовав его, решили бы, что я мертва.

– Так ты сбежала от голода Кьеркана Руфо, – заметила Шейли.

– И от моих поисков тоже, – добавил Кэддерли. – Вот почему я не смог найти ее, войдя в царство духов. – Он взглянул на Данику и задумчиво улыбнулся. – Я искал не в том месте.

– Я чуть не убила тебя, – сказала Шейли, ошеломленная своими словами, и рука ее потянулась к рукояти прикрепленного к поясу меча.

– Ба! – фыркнул Айвэн. – Это было бы не в первый раз!

И они рассмеялись – друзья, которым удалось выжить, – забыв на миг об утрате Библиотеки, об утрате Дориген и об утрате собственных иллюзий. И громче всего звучало вечное «хи-хи-хи» Пайкела.