Текст книги "Проклятье хаоса"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Но где она? Кэддерли несколько раз отправлялся в мир духов, он погружался в него за Эйвери Скеллом, когда нашел наставника, лежащего мертвым, с развороченной грудью на столе гостиницы «Чешуя дракона» в Кэррадуне. Кэддерли отправлялся, в царство смерти за душами людей, которых он убил, за наемными убийцами, утащенными вниз созданиями теней прежде, чем молодой жрец успел воззвать к ним. Он уходил в мир мертвых за Вандером и сдерживал злобного убийцу Призрака, пока Вандер прокладывал себе путь обратно к жизни с помощью чар своего восстанавливающего кольца.

Кольцо!

Кэддерли ясно видел, как оно сверкает на корявом пальце Айвэна – единственная столь отчетливо различимая вещь в комнате. Юноша верил, что может воспользоваться кольцом, как воротами, способными возвратить Данику в царство живых. Если только как-то заставить Айвэна надеть это кольцо на палец Даники, то Кэддерли, возможно, будет легче вернуть душу Даники обратно в ее телесную оболочку.

Но где же она? Где его любовь? Он звал Данику, позволив образу комнаты испариться из его мыслей, направив свой разум во все стороны. Дух Даники должен быть здесь; она наверняка умерла совсем недавно. Она должна быть тут, или, по крайней мере, тут должен был остаться след ее ухода, которым может воспользоваться Кэддерли. Он вырвет ее из рук самого бога, если потребуется!

Но следа не было. И духа. И Даники.

Кэддерли ослаб, понимая, что она для него потеряна. Внезапно он лишился смысла жизни, лишился причины возвращаться в свое бренное тело. Пусть Денир забирает его сейчас, подумал он, и с его страданиями будет покончено.

В пасмурном пространстве, оставленном им позади, что-то прояснилось – в комнате двигались. Затем молодой жрец увидел вампира, – так же четко, как он видел кольцо Айвэна, – появляющегося из-под кровати.

Бэкио оторвался от размытой фигуры – Кэддерли знал, что это Шейли, – и вскочил на ноги. Он был не-мертвым, существующим сразу в двух плоскостях, столь же материальным для Кэддерли в мире духов, как, очевидно, для Айвэна и остальных в реальном пространстве. И все же вампир не замечал Кэддерли. Мысли Бэкио были сосредоточены на близкой битве, битве против друзей Кэддерли!

Юношу охватила ярость. Его дух переместился за спину Бэкио, и воля молодого жреца сузилась, превратившись в острое копье.

Шейли выпала из боя еще до того, как он начался. Она сильно ударилась о пол, и безжалостные руки вампира втащили ее под кровать, обхватив за плечи и не давая дотянуться до короткого меча.

От удара стрелы с серебряными наконечниками выпали из колчана Шейли, рассыпавшись, и одно лишь это спасло раненую эльфийку. По чистой случайности – какая удача! – ее ладонь опустилась на одну из этих стрел, и она без промедления взмахнула рукой, всаживая серебряное острие в глаз Бэкио.

Вампир впал в бешенство и принялся избивать Шейли так, что кровать заходила ходуном. Но тут улегшийся на пол Пайкел, используя свою дубинку как бильярдный кий, принялся тыкать ею прямо в лицо Бэкио, отвлекая вампира, пока Айвэн выволакивал Шейли на открытое пространство.

Бэкио, завывая и давая отпор, тоже вылез наружу, и большинство его ударов досталось бедняжке Шейли. Пайкел стукнул его еще пару раз, но вампир был силен, он принял удары и возвратил их сторицей.

Билаго вопил и прикрывался руками; Айвэн бесстрашно размахивал топором, но его оружие для борьбы с вампиром не годилось. Бэкио защищен от них; они погибли.

Внезапно вампир дернулся, словно что-то ударило его сзади, – и действительно, это действовал дух Кэддерли. Он пошатнулся, дрожащие руки потянулись за спину, нащупывая невидимую рану.

Какую отличную цель он представлял сейчас для жаждущего драки Пайкела! Зеленобородый дворф поплевал на ладони, потер их, чтобы крепче сжать друидскую дубинку, дважды крутанулся вокруг своей оси, набирая скорость, а потом врезал куском дерева по физиономии Бэкио.

Монстр отлетел назад, врезавшись в дальнюю стену. И все же Бэкио по-прежнему тянулся к своей спине, к копью, олицетворяющему волю Кэддерли, которое молодой жрец вонзил в чудовище.

Телесная форма Кэддерли покачнулась, когда юноша вернулся обратно на материальный уровень. Его дальнейшие действия были хорошо обдуманы и безжалостны. Молодой жрец потянулся к своей шляпе, но изменил решение и полез в карман дорожного плаща, который он пришил во время пребывания в пещере на севере Снежных Хлопьев. Оттуда он извлек тонкий черный прут. Оглядев инструмент, Кэддерли покачал головой – за недели болезни и в волнениях последних дней он чуть не забыл об этом жезле. Надвигаясь на Бэкио, выставив вперед палочку, молодой жрец спокойно произнес:

– Мас иллю.

И жезл взорвался миллиардом ярчайших красок всех цветов радуги.

– О-ух! – взвыл Пайкел, ослепленный вспышкой, как и все друзья Кэддерли.

Под веками юноши тоже мелькали огненные точки, но он не отступал.

– Мас иллю, – вновь повторил он, и жезл повиновался, извергнув новый цветной залп.

Спутникам Кэддерли эти взрывы хоть и резали глаза до боли, но все же к ним огни были милосердны, а вот для вампира вспышки обернулись мучительнейшей агонией. Бэкио пытался заслониться от всполохов, пытался свернуться крошечным клубком, но безуспешно. Капли огненного ливня стучали по нему, нападая на не-мертвое существо с яростью обезумевших пчел. Живое создание этот искристый душ лишь слепил, но не-мертвого монстра он мог сжечь дотла.

– Мас иллю, – в третий раз сказал Кэддерли, и к тому времени, как последняя вспышка развеялась, Бэкио неуклюже привалился к стене, глядя на Кэддерли с ничем не замутненной ненавистью и полным бессилием.

Кэддерли отвел жезл и снял со шляпы священный символ. Он подошел к раненому вампиру, встал перед ним и медленно, спокойно и уверенно прижал пламенеющую эмблему к разбитому лицу Бэкио.

Трясущаяся рука вампира взлетела, хватая Кэддерли за запястье, но молодой жрец не дрогнул. Он крепко держал брошь с символом и нараспев читал молитву Дениру, методично нанося удары набалдашником посоха, безжалостно уничтожая чудовище.

Кэддерли обернулся и увидел четверых своих друзей, недоверчиво глядящих на него, ошеломленных откровенной жестокостью представления.

Пайкел застонал, и конец его дубинки безвольно бухнул о пол.

Шейли морщилась от боли, глядя на Кэддерли. Ее правое плечо было разорвано почти до кости, и дышала она с присвистом. Кэддерли сразу понял, что побои Бэкио наверняка сломали эльфийке несколько ребер, одно из которых проткнуло легкое. Юноша немедленно бросился к ней, не произнося ни слова, ища далекую Песнь Денира.

Поток мелодии на этот раз тек не сильно; Кэддерли никак не мог найти высшие уровни целительной энергии. День еще только начался, а он уже устал, понял юноша, так что он принял эту слабость, отыскал путь к менее важным заклинаниям исцеления и осторожно, но крепко прижал ладони к ребрам Шейли, а затем и к ее плечу.

Когда Кэддерли полностью пришел в сознание, он обнаружил, что эльфийка держится немного естественнее и магия уже затягивает ее раны.

– Ты не нашел Данику, – сказала Шейли решительным, но дрожащим от боли и слабости голосом.

Всем было очевидно, что она нуждается в отдыхе и продолжать битву не может.

Кэддерли покачал головой, подтверждая страхи эльфийки. Он горестно посмотрел на кровать, где неподвижно лежала его любимая.

– Она хотя бы не стала не-мертвой, – пробормотал он, скорее поддерживая себя, чем остальных.

– Она сбежала, – согласилась Шейли.

– Даника не должна оставаться в этом месте, – сказал Кэддерли. Он твердо взглянул на каждого из друзей. – Мы должны забрать ее отсюда.

– Склеп чист, – предложила Шейли. Кэддерли покачал головой:

– Дальше. Надо отнести ее в Кэррадун. Там, вдали от тьмы Кьеркана Руфо, я смогу лучше залечить твои раны и предать Данику покою. – Голос его сломался на окончании фразы.

– Нет! – неожиданно заговорил Айвэн, привлекая внимание Кэддерли. – Мы не уйдем! – возразил дворф. – Только не сейчас, пока солнце еще на небе. Руфо забрал ее и заберет других, если мы сбежим. Ты, если тебе надо, можешь отправляться. Но мы с братом останемся.

– О-о-ой!

– Мы отплатим за Данику, не сомневайся! – закончил Айвэн.

«Отплатим». Множество чувств навалилось на Кэддерли, они кружились в его сознании, набирая скорость и несказанную силу. Отплатить! Конечно, Кэддерли отплатит Руфо. Он вновь обрел себя в мысли о мести.

– Отнесите Данику в склеп, – попросил он Билаго и Шейли. – Если мы с дворфами не вернемся к тому времени, как солнце начнет садиться, уходите отсюда в Шилмисту или в Кэррадун и никогда не возвращайтесь.

Шейли, столь же разгневанная потерей Даники, как и каждый из них, хотела заспорить, но, когда она начала отвечать, острая боль пронзила ее бок. Кэддерли помог ей всем, чем мог. Теперь она нуждалась в отдыхе.

– Я пойду с Билаго в склеп, – неохотно согласилась эльфийка, понимая, что, ослабевшая, она будет лишь обузой своим друзьям. Однако она схватила Кэддерли за руку, когда тот уже отходил от нее, и взгляд ее фиолетовых глаз скрестился с его серыми. – Найди Руфо и уничтожь его, – сказала она. – И из склепа я не выйду никуда, разве что в Библиотеку, тебе на подмогу.

Кэддерли знал, что не сумеет переубедить отважную эльфийку. Даника стала Шейли почти сестрой, а эльфийка никогда не побежит от того, кто убил ее сестру. Понимая эти чувства, как и то, что и он сам не уйдет отсюда, пока с Руфо не будет покончено, Кэддерли принял ее обет, молча кивнув.

Страдание

Айвэн и Пайкел быстро приспособили шнур так, чтобы можно было осторожно спустить тело Даники. Во время работы на глазах у обоих крепких дворфов блестели слезы; Айвэн благочестиво снял рогатый шлем, Пайкел поступил так же со своим кухонным котелком.

Когда шнур был готов, Кэддерли с трудом заставил себя перенести Данику к окну. Его гнев не мог бороться с волной горя, с ощущением того, что все кончено, когда он бережно вдевал окоченевшие негнущиеся руки Даники в петлю на эльфийском шнуре. Ему хотелось вновь погрузиться в мир духов, отправиться на ее поиски, и он так и сделал бы, если бы не Шейли, которая, понимая ход мыслей юноши, не снимала руки с его плеча.

И когда молодой жрец взглянул на избитую эльфийку, на ее тело, качающееся так, словно она с трудом сохраняла равновесие, он осознал, что не имеет права растрачивать энергию, вновь уходя в мир духов за Даникой: последствия этого могут обойтись ему слишком дорого. Он кивнул Шейли, и она отступила, кажется, удовлетворенная.

Решено было, что Билаго спустится первым, чтобы перехватить внизу Данику. Алхимик, ставший куда решительнее, чем приходилось видеть любому из присутствующих, взялся за веревку обеими руками и вспрыгнул на подоконник. Однако там он задержался и махнул Айвэну, подзывая его поближе.

– Ты должен сделать это, – сказал дворф, подходя. – Нам нужно, чтобы ты… – Айвэн остановился на полуслове, поняв намерения протянувшего руку Билаго.

– Возьми, – предложил алхимик и сунул Айвэну флягу с активированным маслом. – Вам потребуется все оружие.

Как только фляга оказалась в руке дворфа, Билаго без промедления соскользнул с подоконника и быстро спустился на землю. За ним последовало тело Даники, а потом настала очередь Шейли: раненая эльфийка нуждалась в поддержке почти так же, как Даника.

Несчастный Кэддерли с болью наблюдал из окна, как группа, огибая Библиотеку, направилась к усыпальнице. Тело Даники висело на плече Билаго, и хотя ноша эта была слишком тяжела для тощего алхимика, он шагал твердо, поддерживая и раненую Шейли.

Затем Кэддерли отвернулся от окна и обнаружил в комнате Айвэна и Пайкела, молча стоящих, склонив головы, со шлемами, зажатыми подмышками, с бегущими по щекам слезами. Айвэн первым поднял взгляд, и его скорбь обратилась в ярость.

– Мне надо привести в порядок топор, – процедил дворф сквозь стиснутые зубы.

Кэддерли скептически взглянул на его оружие – оно казалось ему и без того вполне приличным.

– Надо приделать к чертовой штуке немного серебра! – рявкнул Айвэн.

– У нас нет времени, – отозвался Кэддерли.

– Рядом с кухней у меня есть кузня, – парировал Айвэн, и Кэддерли кивнул, – он частенько видел горн, служивший дворфам дополнительной печкой.

Кэддерли взглянул в окно. Утро вступило в свои права, отбрасывая к западу длинные тени.

– У нас всего один день, – напомнил юноша. – Мы должны закончить наше дело до сумерек. Если Руфо узнает, что мы в Библиотеке, и о том, что Бэкио уничтожен, он двинется на нас, призвав все свои силы. Я предпочел бы встретиться с вампиром сейчас, хотя только мой посох и дубина Пайкела…

– Ду-би-ду! – решительно подтвердил дворф, водружая котелок на копну своих зеленых волос.

Кэддерли кивнул, слабо улыбнувшись.

– Надо разобраться с Руфо сегодня, – сказал он снова.

– Но ты должен будешь убить его быстро, – возразил Айвэн, опять демонстрируя свой топор, – Убить его до смерти. Быстро, а то он просто растворится в этом зеленом тумане и ускользнет от нас. У меня кузня… – Айвэн остановился, не закончив фразы, и лукавый взгляд его обратился к Пайкелу. – Кузня, – хитро повторил он.

– Ух? – предсказуемо отозвался Пайкел.

– В кузне огонь жарок, – объяснил Айвэн.

– Потребуется очень жаркий огонь, чтобы подпалить Руфо, – перебил Кэддерли, думая, что понял ход мыслей дворфа. – Магическое пламя, с которым никакой кузнице не сравниться.

– Угу, и если мы заденем его, он просто превратится в облако, – заявил Айвэн в расчете на то, что Пайкел обратит внимание на его замечание.

Пайкел оценил информацию, пытаясь связать кузницу с Руфо. Внезапно лицо его посветлело, он широко ухмыльнулся и одарил брата обнадеживающим взглядом.

– Хи-хи-хи, – обрадовались оба дворфа.

Кэддерли ничего не понял, да и не был уверен, что хочет понять. У братьев Валуноплечих зародились какие-то свои тайные планы, и молодой жрец решил не перечить им. Он провел их по коридорам второго этажа в гнетущей тишине Библиотеки. Они срывали занавеси с каждого окна, мимо которого проходили, но приземистое каменное строение по-прежнему оставалось мрачным местом.

Кэддерли вновь вытащил свой жезл. Всякий раз, замечая особенно темный участок, он показывал на него волшебной палочкой, командовал: «Домин иллю», и пространство, озаренное вспышкой, тут же становилось ярким, как чистое поле под полуденным солнцем.

– Если мы не найдем Руфо сегодня, – объяснил молодой жрец, – то пусть он, покинув свое логово, обнаружит, что его тьму похитили!

Айвэн и Пайкел обменялись понимающими взглядами. Руфо, вполне вероятно, мог противопоставить что-то заклинаниям света – в конце концов, Руфо и сам был клириком, а клирики разбираются в такой магии. Кэддерли освещал Библиотеку не по какой-то разумной причине, а просто чтобы бросить вызов вампиру. Юный жрец швырял Руфо перчатку, делал все, лишь бы отвесить вампиру оскорбительную пощечину. Ни Айвэн, ни Пайкел не боялись встать лицом к лицу с могущественным врагом, но, следуя за своим товарищем по Библиотеке, видя его неослабевающую ярость, представляя картину избиения Бэкио, еще свежую в памяти, дворфы пришли к заключению, что предпочли бы иметь противником Руфо, а не Кэддерли.

Трое спустились на первый этаж, не встретив никакого сопротивления. Ни единого зомби, ни одного вампира или любого другого монстра, – никто не поднялся против них. На открытый вызов Кэддерли не последовало ни одного ответа. Если бы он остановился и подумал об этом, Кэддерли понял бы, что это хорошо, что это знак того, что Руфо, возможно, еще не осведомлен о том, что происходит в его владениях. Но молодой жрец был поглощен мыслями о Данике, его потерянной любви, и желал, чтобы кто-нибудь, какой-нибудь приспешник Руфо, а еще лучше – он сам преградил им дорогу. Он хотел нанести удар изо всех своих сил по тьме, забравшей его любовь.

Они зашагали по коридору, ведущему в холл. Кэддерли быстро проделал весь путь к парадным дверям, к южному крылу за ними, туда, где начался пожар. Там находилась главная молельня Библиотеки Назиданий, место, осквернить которое Руфо было бы труднее всего. Возможно, молодой жрец и дворфы найдут там прибежище, откуда смогут ударить сразу по всем направлениям. Возможно, там Кэддерли отыщет ключ, который приведет его к тому, кто отнял у него Данику.

Шаги его были отважны и быстры, но Айвэн и Пайкел поймали его за руки, и никакая целеустремленность не вырвала бы молодого жреца из этой крепкой хватки.

– Нам надо идти на кухню, – объяснил Айвэн.

– У нас нет времени серебрить твой топор, – резко ответил Кэддерли.

– Забудь о топоре, – покладисто согласился Айвэн. – Но нам с братом все равно надо на кухню.

Кэддерли поморщился, сейчас его не интересовало ничего, что могло бы притормозить охоту. Однако, зная, что ему не переупрямить Айвэна, юноша кивнул.

– Только побыстрее, – бросил он им. – Встретимся в холле или в сожженной молельне рядом с ним.

Айвэн и Пайкел свернули и за спиной Кэддерли обменялись озабоченными взглядами. Никого из них не радовала перспектива раскола их и без того маленькой группки, но преисполненный решимости отправиться в свою кузню при кухне Айвэн знал, что Кэддерли не уступит.

– Только в холле, – сурово заявил дворф. – А то будешь совать повсюду свой нос, и он застрянет где-нибудь, где ему быть не стоит!

Кэддерли кивнул и освободился из рук дворфов, немедленно перейдя на торопливый шаг.

– Только в холле! – крикнул ему вслед Айвэн, но Кэддерли не ответил. – Давай побыстрее, – сказал Айвэн своему брату, пока они оба глядели в спину молодому жрецу, – Он не остановится в холле.

– Ух-хух, – согласился Пайкел, и они побежали по своим делам.

Кэддерли ничего не боялся. Гнев властвовал над ним, и единственной оставшейся эмоцией, омывающей неколебимый утес ярости, была скорбь. Его не заботило то, что Айвэн с Пайкелом отделились от него, что он остался один. Он надеялся, что Кьеркан Руфо и его темные подданные поднимутся против него, чтобы он смог разобраться с ними раз и навсегда, стерев их не-мертвые тела в пыль и развеяв ее по ветру.

До холла молодой жрец добрался без происшествий, но даже не подумал задержаться там и подождать своих спутников. Он отправился в выжженную молельню, в комнату, где, очевидно, начался пожар, на поиски подсказок. Юноша сорвал преграждающий путь гобелен и пинком распахнул обугленную дверь.

Густой дым висел неподвижно, заполняя всю комнату смрадом сгоревшей плоти, не имеющим ничего общего с затхлым воздухом Библиотеки. Кэддерли немедленно понял, хотя бы только по запаху, что по крайней мере одно существо погибло здесь. Погибло ужасной смертью. Толстый слой копоти покрывал стены, часть потолка обрушилась, и лишь один из прекрасных гобеленов, украшавших когда-то стены, остался почти целым, хотя так почернел, что узнать, что на нем было выткано, стало совершенно невозможно. Кэддерли долго и мрачно смотрел на черную тряпку, пытаясь хотя бы вспомнить рисунок, пытаясь вспомнить Библиотеку такой, какой она была, когда в ней еще обитал свет Денира.

Он был так сосредоточен, что не заметил поднявшегося за его спиной обугленного тела, неотвратимо приближающегося к нему.

Молодой жрец услышал шуршание высохшей кожи, почувствовал прикосновение к плечу и подпрыгнул, развернувшись в воздухе так, что потерял равновесие и чуть не упал. Глаза юноши расширились и ужас вытеснил гнев, когда он увидел съежившиеся, почерневшие останки человека, невысокую фигурку с потрескавшейся кожей, выступающими обожженными костями и белыми зубами – и эти зубы были самым худшим в облике сгоревшего существа!

Кэддерли лихорадочно нащупал посох и жезл и вскинул волшебную палочку. Он понял, что создание не вампир, возможно, по силе даже не приближается к вампиру. Он вспомнил об исчерпавшем себя заговоренном кольце и сообразил, что то же могло случиться и с жезлом. Внезапно Кэддерли почувствовал себя дураком, виня за безрассудство, допущенное наверху: не стоило растрачивать энергию жезла, разгоняя тени. Юноша сунул жезл под мышку и схватил вместо него шляпу. Свободная рука потянулась к посоху и веретенообразным дискам – молодой человек не мог решить, какое оружие будет тут более эффективно, не был уверен, справится ли с плотью ожившего монстра, чем бы он ни был, не заговоренное оружие.

Наконец Кэддерли успокоился и решительно выставил вперед шляпу со священным символом.

– Я – посредник Денира! – громко и убежденно провозгласил он. – Покинь дом моего бога. Тебе здесь не место!

Черное создание продолжало приближаться к Кэддерли.

– Убирайся! – велел юноша.

Чудовище не остановилось и не замедлило шага. Кэддерли занес для удара посох и, уронив шляпу, схватился за жезл. Он зарычал от бессилия повернуть вспять жуткое создание, мимоходом удивляясь, как могла Библиотека так удалиться от Денира, что он не может воззвать даже к имени бога.

Ответ пришел неожиданно, ответ, которого Кэддерли никак не предвидел.

– Кэддерли, – проскрипел черный труп, и хотя голос его едва слышался, и воздух у губ существа, которому не нужно было дышать, почти не двигался, Кэддерли узнал интонацию, с которой было произнесено его имя.

Дориген!

– Кэддерли, – повторила мертвая колдунья, и юный жрец, слишком ошеломленный, не смог сопротивляться, когда она подвинулась ближе и подняла обожженную руку, дотрагиваясь до его лица.

Зловоние чуть не лишило его сознания, но юноша упрямо держался на ногах. Его инстинкты твердили ему о необходимости хлестнуть чудовище посохом, но он сдержался, взял себя в руки и отвел оружие в сторону. Если Дориген осталась мыслящим существом, как, по-видимому, и было, то не должна была сдаться Руфо, не должна была перейти на сторону противника Кэддерли.

– Я знала, что ты придешь, – прохрипела мертвая Дориген. – Теперь ты должен вступить в бой с Кьерканом Руфо и уничтожить его. Я сражалась с ним здесь.

– Ты погубила себя своим огненным шаром, – догадался Кэддерли.

– Это был единственный способ помочь Данике спастись, – объяснила Дориген и Кэддерли не стал сомневаться в этом утверждении.

Взгляд на лицо молодого жреца, исказившееся при упоминании имени Даники, о многом поведал Дориген.

– Даника не спаслась, – прошептала она.

– Ложись, Дориген, – мягко ответил юный жрец, с несказанным сочувствием. – Ты мертва. Ты заслужила покой.

Лицо трупа затрещало – Дориген растянула искаженные черты в подобии улыбки.

– Руфо не позволит мне отдохнуть, не даст покоя, – объяснила она – Он, без сомнения, держит меня здесь как подарок себе.

– Ты знаешь, где он?

Дориген пожала плечами, и хлопья кожи черным снегом посыпались с ее сморщенной плоти.

Кэддерли долго и пристально взирал на жуткое создание, в которое превратилась Дориген. И все же, несмотря на внешность, она не стала отвратительной в сердце своем, осознал он. Дориген сделала выбор, и этим, по мнению Кэддерли, полностью рассчиталась за свои прегрешения. Он мог бы задержать ее здесь, расспросить о Кьеркане Руфо, возможно, получить какую-нибудь ценную информацию. Но это было бы нечестно, понял он, только не с Дориген, заслужившей покой.

Молодой жрец нагнулся и подобрал свою шляпу, снял с нее брошь со священным символом и прижал ее ко лбу существа. Дориген не отступила и не испытала боли. Кэддерли показалось, что священное изображение принесло ей мир, и это тоже подтвердило его надежды на то, что она обрела спасение. Кэддерли повысил голос в молитве. Дориген расслабилась; она закрыла бы глаза, но веки ее сгорели. Женщина смотрела на юного жреца, на человека, явившего ей милосердие, давшего шанс искупить грехи. Она смотрела на человека, освобождающего ее от пыток Кьеркана Руфо.

– Я люблю тебя, – тихо произнесла Дориген, словно боясь прервать молитву. – Я надеялась присутствовать на свадьбе, на твоем венчании с Даникой, ведь так и должно было быть.

У Кэддерли перехватило дыхание, но он заставил себя завершить молитву. Свет, казалось, оторвался от священного символа и окутал труп, ища душу Дориген.

Так и должно было быть! Кэддерли не мог не думать об этом. И Дориген, конечно, присутствовала бы на венчании, возможно, стояла бы вместе с Шейли за Даникой, как Айвэн, Пайкел и король Элберет из Шилмисты выстроились бы за Кэддерли.

Так и должно было быть! И Эйвери Скелл и Пертилопа не должны были быть мертвыми, должны были находиться рядом с Кэддерли, быть свидетелями его радости.

Кэддерли подавил в себе гнев. Он не хотел, чтобы его искаженное яростью лицо оказалось последним, что увидит Дориген.

– Прощай, – ласково сказал он трупу. – Иди, ты заслужила покой.

Дориген кивнула, слабо-слабо, и черной бесформенной грудой повалилась к ногам Кэддерли.

Кэддерли секунду не отрывал от нее взгляда, счастливый, что Дориген освободилась от Руфо.

Мгновением позже он закричал так, как не кричал еще никогда в жизни, первобытный рев вырвался из самого его сердца мукой сознания своей утраты.

– Так и должно было быть! – выл он. – Будь ты проклят, Кьеркан Руфо. Будь ты проклят, Друзил, ты и твое Проклятие Хаоса.

Молодой жрец рванулся к выходу из молельни так поспешно, что едва не упал.

– И будь проклят ты, Абаллистер, – прошептал он, проклиная собственного отца, человека, бросившего его, предавшего все, что только есть, доброго в жизни, все, что придает ей радость и смысл.

Айвэн и Пайкел влетели в молельню с занесенным оружием. От резкой остановки их занесло, и они шлепнулись друг на друга, увидев, что Кэддерли вне опасности.

– Именем Девяти Адов, что ты так вопишь?! – рявкнул Айвэн.

– Дориген, – объяснил Кэддерли, глядя на обугленное тело.

– О-о, – простонал Пайкел.

Кэддерли продолжал проталкиваться к выходу, но тут заметил какой-то большой предмет вроде ящика, привязанный к спине Айвэна, и застыл, удивленно приподняв брови.

Айвэн увидел – и радостно просиял.

– Не беспокойся! – заверил дворф Кэддерли. – На этот раз мы его возьмем!

Несмотря на боль, отчаяние, воспоминания о Данике и мысли о том, чему не суждено уже случиться, Кэддерли не мог удержать слетевшего с его губ негромкого скептического смешка.

Пайкел подпрыгнул, положив руки брату на плечи, и оба они уверенно закивали.

Это невозможно, подумалось Кэддерли, но они, в конце концов, все-таки Валуноплечие. Невероятно, но Кэддерли не мог отрицать, что это способно сработать.

– Я и мой брат тут поразмыслили, – начал Айвэн. – Эти вампиры не слишком любят солнце, а тут есть места, в которые оно никогда не заглядывает, есть там окна или нет.

Кэддерли трудно было не согласиться с этим утверждением, однако его немного задело то, что ему так просто следовать за логикой Айвэна и Пайкела. Юноша быстро пришел к тому же заключению, до которого уже додумались дворфы.

– Винный погреб, – произнесли Кэддерли и Айвэн вместе.

– Хи-хи-хи, – добавил преисполненный надежд Пайкел.

Кэддерли возглавил бросок через кухню к деревянной двери. Она была закрыта и заперта изнутри, что лишь подтвердило подозрения компаньонов.

Айвэн уже занес свой тяжелый топор, но Кэддерли опередил его, запустив веретенообразные диски, коротко и мощно, изо всех сил обрушивая их на преграду. Твердый адамантин прошел сквозь дерево, как сквозь масло, и ударился о железный засов с той стороны так, что щеколда прогнулась и соскочила.

Дверь, заскрипев, открылась, за ней показался спуск во мглу.

Кэддерли не стал медлить.

– Я иду за тобой, Руфо! – закричал он, делая первый шаг к погребу.

– Молодец, ты предупредил его! – прорычал Айвэн, но Кэддерли это уже не заботило.

– Это не имеет значения, – ответил он и отправился вниз.