Текст книги "Все в твоих руках"

Автор книги: Рини Россель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вечер оказался веселее, чем Иззи могла себе представить.

Гейб, в крошечной набедренной повязке, олицетворял мужское начало. Даже с туземной короной на голове он был необыкновенно притягательным. Она лишь не могла избавиться от взрывов буйной фантазии, в которой Гейб хватал ее на руки и уносил в какую-то тропическую хижину, где бурно занимался с ней любовью...

Ей понравилась ее юбка из листьев. Понравилось, как она щекотала, прикасаясь к ногам, понравилось, что она такая праздничная. Но больше всего ее приводил в восторг Хьюго, откровенно радующийся нужному ему настрою вечеринки.

– Давай, Иззи, – позвал Хьюго, обращая на себя внимание, и протянул ей руку. – Пошли, потанцуй со мной хулу, девочка.

Она слегка заколебалась, но, решившись, вскочила со своего плетеного кресла.

– С удовольствием.

Прошла по теплому песку туда, где стоял Хьюго. Он был одет в более длинный наряд с шестью гирляндами на шее и с короной из розовых орхидей, надвинутой на лоб. Иззи, улыбаясь, взяла его за руку. Он вывел ее на площадку перед убегающим прибоем, откуда всем было хорошо их видно.

– Итак, леди и джентльмены, сейчас вы увидите самую лучшую в мире пару по исполнению хула-хулы на их первом выступлении! – Он высоко поднял руку Иззи. – Когда мы закончим, полагаю, будет уместно бросать деньги. – Сжал ей пальцы и отпустил. – Не забудьте, я сказал: деньги, не еду. – И прошептал для Иззи: – Ты молодчина, дорогуша. Я собираюсь танцевать шимми как профессиональный танцор. Но думаю, если ты лишь слегка покачаешь бедрами, на меня никто и смотреть не будет.

Она рассмеялась.

– Вы очень высокого мнения о моем танце.

Его смешок был похож на скрип ворот.

– Я говорю то, что вижу.

Он послал воздушный поцелуй и подал знак своему маленькому оркестру. Барабанщик начал отбивать ритм. После нескольких тактов три музыканта заиграли мелодию. Она была очень похожа на гавайскую.

Быстро вдохнув для храбрости, Иззи начала крутить бедрами и делать движения руками. Раскачиваясь в ритме музыки, Иззи видела Гейба, который стоял в тени, прислонившись к высокой пальме, образующей арку над морем.

Танцуя, Иззи все время поглядывала в сторону пальмы, чтобы знать, там ли Гейб. Он был там. Стоял очень спокойно, скрестив ноги. Раз или два поднимал руку и потирал себе сзади шею.

Через несколько минут Иззи заметила, что Хьюго больше не танцует. Он отошел в сторону, полностью уступив ей танцевальную площадку. Она было остановилась, но Хьюго поднял руки, прищелкивая пальцами.

– Продолжай! Продолжай! Ты – сама поэзия движения!

Она покраснела, но продолжала танцевать.

Гейб наблюдал за ней из тенистого уголка. Как сексуально она покачивает бедрами! Волнообразно колышущиеся листья юбки эротично открывали стройные бедра. Он поднял руку и потер кожу на затылке, где опять покалывало. Он ведь уже видел бедра Иззи. Видел ее в шортах, даже в купальнике. У нее красивые бедра, можно сказать, великолепные... этого нельзя отрицать. Но сейчас они словно дразнили его, выглядывая из-под колышущейся юбки, каким-то образом возбуждали его. Каким-то невозможным, непостижимым образом!

Вот она сделала едва уловимое движение, но эффект, произведенный на Гейба, был весьма заметен. Он сжал губы, выдохнул со свистом, потом снова стал массировать шею.

Иззи с радостью закончила танец, слегка поклонилась и поспешила к своему месту. Гейб уселся в кресло рядом с ней. Она не слышала других аплодисментов, кроме его. И видела лишь его улыбку. Эта улыбка была, как всегда, обаятельной, но в ней появилось то, чего Иззи не видела раньше. Она не могла точно назвать, что именно. Он встал, улыбаясь этой странной улыбкой. И тут она поняла – это восхищение. Он был восхищен!

И восхищение было не то фальшивое, что он изображал всю неделю, а искреннее. Оно так много значило для нее! Иззи застыла и посмотрела Гейбу в глаза. Он перестал хлопать и взял ее руки в свои.

– Это было... что-то потрясающее, – тихо заметил он. – Ты– что-то потрясающее.

Она с удивлением смотрела, как он подмигнул, потом наклонился и быстро, легко поцеловал ее в губы.

Своим поцелуем Гейб хотел сказать ей спасибо за то, что она все вытерпела. А вместо этого почувствовал, что жаждет вкусить большего. И сейчас же. Не раздумывая, он поднял руки и прижал ее к себе. Его губы снова коснулись ее рта. На этот раз поцелуй не был ни мимолетным касанием, ни искушением, ни притворством. На этот раз Гейб поцеловал ее с желанием, которого он не ощущал целую... Черт побери, он не знал, как давно, и не хотел терять времени, думая об этом. Единственной мыслью было – как прекрасно целовать ее губы. Ладони сами собой соскользнули с плеч и легли ей на спину, прижимая ее к себе. Ее тело было горячим. Горячим. Он никогда не думал, что у его маленькой исполнительной помощницы горячая кожа. Пибоди не была горячей. А вот Иззи... Иззи опаляла жаром.

Гейб почувствовал сопротивление и понял, что она отталкивает его. Услышал слабое всхлипывание. Проклятье! Что же он, черт побери, делает? Резко поднял голову. Она открыла глаза и, не говоря ни слова, прижалась щекой к его груди. Это выглядело как проявление привязанности, но то был очередной трюк. Он увидел боль в блеске ее глаз и почувствовал, как напряглось ее тело. Оглядев зрителей, заставил себя улыбнуться.

– Ой! – воскликнул он. – Забыл, где мы находимся.

Еще одна нескромная правда, но она сработала.

Хьюго начал аплодировать, Клара последовала его примеру. Гейб положил руку на плечи Иззи и слегка сжал их, принося немое извинение, которое он озвучит, как только они останутся одни.

Хьюго игриво хлопнул Гейба по плечу.

– Вы, молодые мужья! Вы полны энергии. – Он взял Иззи за подбородок, и она посмотрела на Хьюго. – Вот что я скажу вам, – начал Хьюго и при этом так широко зевнул, что Гейб понял: он играет. – Я устал. Что, если мы закончим на этом?

Он незаметно подмигнул Гейбу. То, что он имел в виду, Гейб понял бы, даже если бы был складным стулом. Их хозяин изящно предоставлял им возможность уйти в свою комнату и заняться любовью.

Не испытывая большой радости, Гейб подмигнул в ответ. Он знал, что, когда они с Иззи останутся одни, никакой любви не будет.

* * *

По дороге в особняк Иззи молчала. Гейб шел немного впереди нее. Сплетя свои пальцы с ее пальцами, вел ее за собой. За ними следовал слуга с факелом в руках, поэтому то, что она собиралась сказать, говорить сейчас было нельзя.

Обуреваемая противоречивыми чувствами, Иззи наконец решила, что этот третий был очень даже кстати. То, что с ними незнакомец, как-то помогало. Она точно не знала, какие бы чувства возобладали в ней, если бы они с Гейбом остались наедине, пока она еще не остыла: могла бы разрыдаться, ударить его по лицу или прильнуть к нему, умоляя о любви. От последнего предположения она вся сжалась. Надо как-то прийти в себя.

Взгляд упал на руку Гейба, державшую ее. Ей не нравилась эта ложная близость, но она знала, что их замысел требовал такого тривиального на вид контакта. По крайней мере, когда ее таким образом вели домой, она могла закрыть глаза при особенно четких воспоминаниях о поцелуе Гейба. Но и закрытые глаза не помогали. Иззи все еще испытывала те горячие, тревожные чувства, когда его губы тянулись к ней: теплые и нежные, но так возбуждающе смелые, что у нее не было сил сопротивляться. Она желала, жаждала прикосновения его губ так долго! Когда они, дурманя, стали нежно ласкать ее, она ощутила себя невесомой и полетела к небесам, охваченная страстным жаром...

Иззи споткнулась: от воспоминаний ноги стали нетвердыми.

– С тобой все в порядке?

В вопросе Гейба прозвучала забота, как и пристало внимательному мужу. Она кивнула, не глядя на него. Слуга пошел рядом с ней, чтобы она снова не оступилась. Иззи выпрямила плечи и мысленно начала произносить алфавит. Надо прекратить думать о Гейбе и его поцелуях.

Как только дверь в комнату за ними закрылась, Гейб отпустил руку Иззи.

– Обещаю, это больше не повторится. – Он мягко взял ее за плечи и повернул лицом к себе. – Не надо было мне целовать тебя. Это было ошибкой. – Он словно хотел сказать что-то еще, но лишь нахмурился и широко развел руками. – Твоя очередь, бей.

Она уставилась на него. Он сожалел, что поцеловал ее. Если бы она была не так подавлена, это убило бы ее окончательно. Ее сердце разрывалось, но она гордо подняла голову. Хотела сделать бесцеремонное замечание, но поняла, что голос может выдать ее отчаяние.

– Иззи...

Она невольно замерла. Глупое сердце громко колотилось в тишине.

Больше он ничего не сказал, и она заставила себя вынуть из комода ночную рубашку и пеньюар и уйти в ванную.

Когда через полчаса Иззи вышла, то увидела, что Гейб погасил свет и отдыхает в кресле. Хотя ее глаза еще не привыкли к темноте, лунный свет, льющийся через открытые двери балкона, давал возможность разглядеть Гейба. Когда он повернулся к ней, она отвела взгляд и как можно быстрее нырнула под легкую простыню.

– Иззи... Глупо каждый вечер оставлять пеньюар поверх рубашки. – Голос у него был низким и раздраженным. – Ведь очень жарко.

Она не стала отвечать и закрыла глаза, приказывая себе спать. Прошло несколько мгновений, и скрип кресла сообщил ей, что Гейб выпрямился. Она почти видела его изогнутую бровь и твердый подбородок.

– Послушай, я знаю, что на этой неделе не был самым галантным рыцарем «Круглого стола», но я не слюнявый извращенец.

Наступила короткая пауза. Если он рассчитывает, что она ответит ему, то придется долго ждать.

– Ты могла бы лежать голой под этими покрывалами, и я не притронулся бы к тебе.

«Прекрасно! – мысленно ответила ему она. – Сыпь соль на мои раны!»

Повисла тишина. Наконец Иззи услышала, как он раздраженно выдохнул.

– Я же сплю в этом чертовом кресле ночь за ночью, разве не так? Это должно ясно показать, какие у меня намерения.

– Ваши намерения на мой счет всегда были кристально чистыми, – произнесла она и закрыла рот. Не хотела быть втянутой в разговор с ним.

– Тогда сними пеньюар. Положи его в ногах. Можешь снова надеть его, когда рассветет. Клянусь здоровьем матери, я не нападу на тебя ночью. – Его низкий смех был совсем не веселым, скорее – раздосадованным.

– Не смейтесь!

– Я и не смеюсь.

– Нет, смеетесь!

– Хорошо, может быть, немножко. – Он помолчал. – Честное слово, не знаю, с кем еще я смог бы отказаться разделить удобное ложе, кроме тебя.

Ощутив комок в горле, она еле сдержала слезы. Он не представлял, что его замечание подействовало, словно удар ножом в сердце. Она должна быть благодарной, что он не захотел разделить с ней ложе? Единственный поцелуй после танца... и так трудно его забыть!..

– На самом деле мне уже начинает нравиться спать в этом кресле.

Без сомнения, он выжидал, давая ей шанс заглотнуть наживку. Иззи прикусила язык, чтобы не спросить, почему.

– Я сомневаюсь, что стал бы спать на этой кровати, даже если бы ты умоляла меня.

– Не волнуйтесь, не буду.

– Кроме того, – продолжал он несколько суше, – сон в кресле закаляет характер.

– Вам это необходимо.

– Что ты сказала?

Хотя надо было промолчать, она повторила:

– Я сказала, что вам это необходимо.

Раздался его звучный смех.

– Не сдерживайся, Иззи. Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь.

Она посмотрела на него. Он слегка наклонился вперед, положив руки на колени. Его зубы блестели в лунном свете.

– Не хочешь узнать, как сон в этом кресле укрепил мой характер?

– Я с вами не разговариваю! – ответила она, надеясь, что такое прямое заявление заставит его замолчать.

– Пребывание в этом кресле закалило меня. Я мог бы вообще обойтись без кровати, – произнес он, как будто размышляя вслух.

– Мы ведь не разговариваем.

– У меня на Лонг-Айленде, у подножия утеса, недалеко от моего пляжа, есть груда камней. Я мог бы привыкнуть спать там.

– Надеюсь, вам нравится произносить монолог, потому что я не слушаю.

– Если сюда прибавить еще холодные водные потоки и ураганные ветры, то ты даже не представляешь себе, как я смогу закалить свой характер.

Иззи приподнялась на локте и с досадой посмотрела на него.

– Может быть, вам лучше встать и подвигаться, боюсь, у вас кровь перестала поступать к голове.

На его губах заиграла легкая улыбка.

– Меня можно было бы поместить в рекламе армии США. Я и кресло – на рекламных щитах по всей Америке. Тогда старый наивный лозунг о том, что мужественные военные успевают сделать до девяти утра больше, чем большинство людей за день, выбросили бы. А новый звучал бы примерно так: «Вы можете еще больше усложнить жизнь до девяти часов утра... и так далее, и так далее». – Он подмигнул с мальчишеским лукавым видом.

У нее дрогнули губы, и она разозлилась на саму себя. Несколько минут тому назад была готова погрузиться в уныние, а сейчас боролась с желанием броситься к нему на колени.

Пропади пропадом Гейб и его заразительный шарм! Но на этот раз она не угодит в его ловушку.

– А... спокойной ночи!

Ее слова надолго повисли в тишине. Иззи едва дышала. Почему-то она ощущала, что это еще не все. Ждала, а чего именно, не знала.

– Иззи, сними этот чертов пеньюар.

Она вздрогнула, хотя он говорил тихо. Его тон был таким же строгим, как и в тот раз, когда она заболела на работе и старалась делать вид, что чувствует себя хорошо. Но он взял ее за плечи и отвел в ванную комнату, чтобы она посмотрела на себя в зеркало. Щеки у нее пылали, а глаза горели горячечным блеском – настолько больной вид, что никого не обманешь. Сказав, что она упрямая дурочка, он отправил ее домой на своем личном автомобиле. Гейба нелегко обмануть. А сейчас у нее возникло чувство, что ему надоело ее упрямство. Не хотелось признаваться, но она умирала от жары. Тревожно вздохнув, легла на спину и посмотрела вверх на легкий балдахин.

– А если я сниму, вы будете сидеть спокойно?

– Обязательно.

Она села и спустила ноги с кровати. Недовольно глядя на него, развязала бант на шее и сняла пеньюар. Бросив его на кровать, снова легла и натянула до подбородка простыню.

– Спокойной ночи, Иззи.

Она зажмурила глаза, обещая себе, что не будет отвечать ему. Сделает вид, что его нет, постарается так же не замечать его, как он ее. А самое главное, никогда не признается, что ей гораздо удобнее без пеньюара. Не собирается доставлять ему удово...

– Спасибо, – прошептал он.

Среди ночи Гейб проснулся оттого, что чуть не упал с кресла. Провел рукой по волосам, стараясь прогнать из головы туман. Что это было?

Он снова услышал крик и понял, что тот шел от кровати. Иззи? Внимательно посмотрел на нее. Она лежала на середине постели. По ее позе было видно, что у нее неспокойный сон. Вот она снова вскрикнула, голос был несчастным и прозвучал с придыханием. Подняла руку, что-то доставая, возможно, умоляя. Пробормотала что-то, но он не смог разобрать слов.

Опасаясь, что она перебудит весь дом, он встал и подошел к краю кровати, не зная, что делать.

– Иззи?

Она начала крутиться, перевернулась со спины на бок, а потом снова на спину. Черты лица исказились от беспокойства. Вот она подняла руки вверх, умоляюще хватая пальцами воздух. Вскрикнула громче и сильнее. Боясь, что ее стенания привлекут внимание обитателей дома, Гейб влез на кровать и обнял ее, стараясь успокоить и утешить.

– Ш-ш... – Он просунул под нее руку и крепко прижал к себе. – Не плачь, Иззи, – тихо приговаривал он. – Все хорошо. – Успокаивая, гладил ее волосы. Она захныкала, проведя рукой по его груди, а потом по спине. Он даже испугался, когда она вцепилась в него.

– Пожалуйста, – тихо плакала она. – Пожалуйста, не надо... не надо...

Ее слова превратились в неразборчивый стон, и Гейб, крепче обнимая ее, импульсивно поцеловал ее в лоб.

– Все хорошо, Иззи. Не плачь. Прости... – Почувствовал себя последней скотиной и погладил ее по щеке. – Прости.

То, что она сделала для него, выходило далеко за рамки служебных обязанностей. Он у нее в долгу. Неудивительно, что она хочет уйти. Он использовал ее. Что же, он планировал все возместить. Предложить ей ценные бумаги с премией, увеличить вдвое зарплату и никогда больше не втягивать в какие-либо сомнительные дела. Она была слишком принципиальной.

Он нежно держал ее, проклиная себя за то, каким был подонком.

Через несколько минут Иззи затихла, но продолжала отчаянно держаться за него. Он знал, что ему надо уйти, но боялся, что не сможет этого сделать, не разбудив ее. Пошевелился, пытаясь отодвинуться, но она, протестуя, застонала, и мышцы у нее на руках напряглись. И Гейб снова улегся рядом. «Еще немного, – сказал он себе, – останусь еще немного».

Ее дыхание приятно щекотало ему грудь. Она лежала, прильнув к нему, и он ощущал все ее изгибы, которые были словно прилажены к его телу. Будто действовал какой-то вражеский замысел, насмешливо демонстрируя, как хорошо они подходят друг другу. Но ведь он никогда не сможет обладать ею! Как сексуальные существа, все женщины одинаковы, но мимо этой действительно замечательной исполнительной помощницы трудно пройти...

Он сжал руки в кулаки.

«Не забывай, болван, что ты только успокаиваешь ее. За последнюю неделю ты сделал ее жизнь невыносимой. Подумай для разнообразия о том, что ей нужно, и прекрати желать ее тело! Через несколько минут, когда она успокоится, уберешь свою похотливую тушу из ее кровати и вернешься в свое проклятое кресло! Через несколько минут».

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Иззи просыпалась медленно, неохотно. Так хорошо она уже давно не спала. Глаза не хотели открываться, только вяло моргали, с каждым разом раскрываясь шире, пока основательно не подготовились воспринять окружающий мир.

Сначала она увидела губы. Губы мужчины. Без сомнения, это было самое возбуждающее зрелище, которое она когда-либо видела, просыпаясь. Губы показались знакомыми. Это были губы Гейба. А что делали губы Гейба так близко от ее губ? Испытывая смутное замешательство, она попыталась слегка отодвинуться. Когда не смогла, обнаружила, что ее обнимает пара мускулистых рук, а она сама прижимается к очень крупному мужчине. Сильное бедро лежало на ее ноге.

Полностью проснувшись, она оттолкнулась руками от его обнаженной груди.

– Что это... по-вашему... вы делаете?

Увидела, как дрогнули длинные густые ресницы, потом снова успокоились. Она в шоке уставилась на него.

Как он мог убеждать ее накануне, что не ляжет с ней в кровать, даже если она будет умолять, а потом утром она оказывается сплетенной с ним в клубок! Какая наглость! Сжав руки в кулаки, она изо всех сил толкнула его. Испугалась, когда он легко перекатился на спину. Высвободилась из-под его тяжелого бедра и подскочила на кровати. Вне себя от негодования, она уселась ему на живот, прижав к груди ладони.

Смотрела, нахмурившись, как он открывает глаза. Гейб поднял руку, как будто хотел провести пальцами по взлохмаченной голове. У него был сонный вид – хитрая лиса! Гейб попытался убрать упавшую на лоб прядь волос и широко раскрыл глаза, осознав, что Иззи сидит у него на животе. Она так согнулась, что они оказались почти нос к носу.

– Что происходит? – снова спросила она.

В его глазах промелькнула нерешительность, которую сменил озорной огонек.

– Не имею представления. – Губы у него изогнулись, и он наконец пригладил волосы. – Но это не худший способ проснуться.

Его бойкий ответ разозлил ее. Она не знала, что ее больше расстроило: то, что он хитростью забрался к ней в постель, или то, что он ничего не предпринял. Сам факт, что такая настойчивая мысль промелькнула у нее в голове, возмутил ее.

– Ох-ох-ох! – Она сжала руку в кулак и посмотрела на него. – Гейбриел Пэриш, что вы делаете в моей кровати?

У него опустились брови.

– Как раз сейчас служу предметом, на котором сидят.

– Не заставляйте меня ударить вас, вы, трус!

По тому, как он поджал губы, она поняла, что он еле сдерживает смех.

– Послушай, Иззи... чтобы нанести мне ущерб, не обязательно бить меня. – Он многозначительно поднял бровь. – Окажи мне любезность и надень свой пеньюар.

За одну секунду Иззи с ужасом осознала, что он имел в виду. Она в растерянности оглядела себя. Яркое утреннее солнце проникало сквозь тонкую ткань, освещая почти все ее тело. Со стоном она бросилась за пеньюаром. Конечно, рукава оказались внутри, и она надевала его целую вечность.

Когда Иззи собралась с духом, чтобы прямо посмотреть в глаза Гейбу, он уже сидел, откинувшись на подушки. Имел наглость сидеть на ее постели, как восточный божок наслаждения, сложив руки на плоском животе. Изогнув брови, смотрел на нее, но на его лице не было и тени раскаяния.

– Ну? – скрестила она руки на груди. – Ничего не хотите сказать?

Он провел согнутыми пальцами по подбородку. Затем отвернулся и наконец произнес:

– Совсем не то, что ты думаешь.

Его замечание удивило ее. Стараясь выглядеть спокойной, она строго посмотрела на него.

– Скажите мне тогда, что же.

В его глазах уже не было веселости, теперь они спокойно притягивали и повелевали.

– Иззи, – произнес он, – у меня никогда не было более компетентного исполнительного помощника, чем ты, и я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы поставить под удар наши рабочие взаимоотношения.

Она вздрогнула. Он говорил так, как будто она и не заявляла ему об уходе.

– Послезавтра у нас не будет рабочих взаимоотношений. – Она слегка подняла голову. – Поэтому то, что вы сказали, не имеет никакого смысла.

У него на лице сквозь загар проступила краска, и Иззи расценила это однозначно: он раздражен из-за ее постоянного неповиновения. Он не желал верить, что она всерьез хочет уйти.

– Гейб... – Голос Иззи прозвучал хрипло, и она откашлялась. – Если раньше я была уверена, что уйду, то неужели вы думаете, что я смогу остаться после... после... – Она взмахнула рукой в его сторону, потом вспомнила, по какой причине скрестила руки, и снова положила их на грудь.

– После этого? – Он слез с кровати. Нахмурившись, повторил ее взмах рукой. – Этоне так порочно, как ты думаешь. У тебя был кошмар, и ты плакала. Я испугался, что ты всех перебудишь, и решил, что лучше тебя успокоить. – На напрягшихся щеках ходуном заходили желваки. – Пристрели меня за то, что я уснул. Ведь я уже давно не спал в кровати.

Его мрачный взгляд и последовавшая за ним убийственная пауза заставили ее принять объяснение. Тут была замешана не похоть, а человеческая жалость.

Она ощутила прилив горячего, глупого разочарования. А зачем же еще Гейбриелу Пэришу надо было забираться к ней в постель? Конечно же, не из-за желания!

«Теперь ты счастлива, Изабел Пибоди? – подначивал назойливый бесенок в голове. – Довольна, что наверняка знаешь: он пришел к тебе ночью не из-за плотского желания, такого, как неумирающая любовь, или просто умеренного сексуального притяжения?»

Расхаживая взад и вперед по балкону, Гейб взглянул на часы. Почти восемь. Пора завтракать, а Иззи все еще в ванной. Он был не столько голоден, сколько раздражен. Раздражен даже не из-за Иззи – ну, если не считать ее абсурдного заключения о причине его пребывания в ее постели. Ему совсем не приходило в голову, что она будет так бушевать по поводу простого акта милосердия.

Он и не собирался быть в кровати, когда она проснется утром. Хотел улизнуть, как только сон ее станет спокойным.

«Так почему ты не сделал этого? – спрашивал он себя. – Тебе не надо было оставаться в кровати и прижимать ее к себе, вдыхая аромат ее волос, с удовольствием ощущая изгибы ее тела, которые так сладостно...»

– Заткнись, идиот!

– С кем вы разговариваете?

Он сжался: должно быть, она услышала. Вздохнув, обернулся, изображая безразличие. Она стояла в дверях, на ней был топ с бретельками и кружевной вставкой, только намекавший на мягкость, которую он ощущал ночью. Шорты были слегка расклешены и отвернуты, сильно открывая загоревшие ноги, которые стали еще восхитительнее.

Она зачесала волосы назад. Непослушные пряди падали на лоб и лицо. Гейб смотрел, как озорной ветерок играл воздушными локонами. Смотрел, как зачарованный. Разве могло не возбуждать движение выбившихся прядей, которые падали с уха женщины ей на щеку?

«Проклятие, парень! Ты хочешь ее! Хочешь поднять ее и забраться с ней на эту самую кровать и... и...»

– Что? – спросила она в замешательстве.

Разве мог он винить ее?

– Не знаю, что со мной. Не имею права быть раздражительным. Я прекрасно спал.

Она улыбнулась, но без юмора.

– Полагаю, вы просто не созданы быть доброй феей.

Почувствовав сарказм, он заставил себя улыбнуться.

– Думаю, нет. Меня не устраивает спать с женщинами в благотворительных целях.

У нее от оскорбления заблестели глаза.

– Вероятнее всего, этого больше не случится.

Почему он никогда не замечал, как она неотразима, когда сердится? Может быть, потому что никогда не видел, чтобы Пибоди сердилась? Но Иззи – она была совсем другим существом. Гейб потер шею: досаждало надоедливое покалывание. До сих пор он не забил в свои ворота ни одного гола, чтобы удержать ее на работе. Надо было что-то изменить, и изменить быстро, иначе он потеряет ее, уступив какому-нибудь строительному рабочему, выступающему за хождение босиком и многодетность. Гейб почувствовал к этому не известному ни ей, ни ему мужчине внезапную враждебность, но сохранил обычное выражение лица.

– Пойдем, дорогая?

Быстро кивнув, она прикрыла ресницами свои огромные блестящие глаза, и он ощутил ужасную потерю. От видений, в которых мускулистый рабочий трогал большими мозолистыми руками тело Иззи и занимался с нею любовью, у него затуманило голову. Решительно сжав челюсти, он выбросил из головы эти мысли и вывел Иззи из комнаты.

«Женщина есть женщина. Временный работник, – мрачно заключил он. – Тебе нужно удержать Иззи как необходимую сотрудницу. Не порть свой план игры и не начинай думать о ней как о женщине».

Конец дня был отведен для отдыха и подготовки к вечерней трапезе. Но сегодня у Иззи не было желания вновь оказаться в неловкой тишине, наедине с Гейбом.

У основания винтовой лестницы она извинилась, сказав, что хочет прогуляться.

Она прошла через лес и увидела тихую бухту с огромными гранитными валунами. Быстрым движением сбросила топ и вылезла из шорт. Еще за пару секунд скинула сандалии. В небесно-голубом лифчике и трусиках-бикини она с ликующим возгласом бросилась в воды прибоя.

Накупавшись, Иззи взобралась на скалу и уселась на камень, прислонившись к согретому солнцем граниту. По ясному голубому небу неожиданно пронеслось несколько туч. Глядя на соседнюю скалу, она улыбнулась. Сидящий там попугай издал оглушительный крик и захлопал крыльями.

– Ага! – засмеялась Иззи. – Вот ты какой!

Она вдруг почувствовала, что одна нога соскользнула с сырого каменного уступа, где она сидела. Интуитивно схватившись за выступ скалы, она с облегчением обнаружила, что не упадет. Ее нога приземлилась на прочный камень немного ниже. Как только перестал выделяться адреналин, она улыбнулась попугаю.

– С минуту назад я думала, что разобью голову.

Птица подмигнула ей. И так злобно посмотрела, что Иззи тут же заволновалась, но приказала себе успокоиться.

– Ради Бога, Иззи. Это ведь только птица! – пробормотала она. И сознавая свою глупость, помахала пернатому другу.

Когда соскользнувшая нога почему-то не захотела двигаться, у Иззи появилась уверенность, что начались неприятности. Наклонившись, она проверила. То, что увидела, испугало ее. Ступня и щиколотка исчезли в углублении. Виновником был отколовшийся от глыбы кусок гранита. Вместо того чтобы упасть в воду, он улегся, как крышка, на углубление, хотя у него не хватало длины закрыть всю расщелину. Теперь ногу Иззи заклинило в оставшемся маленьком отверстии. Она не могла позволить себе не держаться за каменный выступ и попробовала сдвинуть осколок свободной рукой.

Он не двигался.

С силой потянула ногу, чтобы высвободить стопу, но только сделала себе больно.

Иззи потребовалась вся сила воли, чтобы не запаниковать, а тянуть и дергать ногу. Ничего не получалось. Она посмотрела на море, наблюдая, как солнце медленно опускается к горизонту.

Наклонившись, взялась обеими руками за колено и изо всей силы потянула его.

– Ой, – вскрикнула она. – Вылезай оттуда, глупая нога!

– Нужна помощь?

Иззи замерла, услышав нестерпимо знакомый голос. Закусив нижнюю губу, она, прищурившись, посмотрела на скалистый берег. Там стоял он, широко расставив ноги в брюках и в блестящих черных туфлях, в которых он собирался пойти на прощальный вечер. Рубашка в мелкую складочку была заправлена в брюки, но только наполовину застегнута. Он специально привлекал к себе внимание? Выглядел как греческий бог, не совсем еще одетый для элегантного обеда с танцами на горе Олимп или, что более вероятно, готовящийся ублажать избранную им греческую богиню, в зависимости от того, решит ли он надеть оставшуюся одежду или снять ее.

Одна темная бровь поднялась. Его лицо выражало нечто среднее между тревогой и удивлением.

Подтянув свободную ногу, чтобы как можно больше прикрыть нижнюю часть тела, Иззи прижалась грудью к благословенному выступу и изо всех сил схватилась за него. Сердце билось так сильно, что она засомневалась, выдержит ли его удары гранит. Чтобы скрасить свое унизительное положение, сердито посмотрела на Гейба.

– Не вздумайте смеяться!

– Я и не думаю, – тихо ответил он, потом кивнул, показывая на нее. – А что ты здесь делаешь?

– Загораю.

Он откашлялся. У Иззи создалось досадное впечатление, что он подавил смех.

– В самом деле?

– За такую хорошую разыскную работу, я уверена, вы получите значок следопыта.

Он прикрыл рот рукой. Стервец! Он смеялся! Она застонала.

– Уходите! Мне не нужна ваша помощь!

Он снова откашлялся и стал снимать брюки.

– Что вы делаете?

– Я не могу портить эти брюки. Мне нужно надеть их на обед.

Он разложил их на плоском камне.

– Неужели вы хотите залезть сюда? – Она крепче ухватилась за выступ.

– Как ни странно, мне пришла в голову именно такая мысль. – Гейб снял рубашку и аккуратно положил ее на брюки, потом сел и снял туфли и носки.

– Но... но... я застряла в расщелине. Вам надо пойти достать какие-нибудь инструменты... и... и... я не одета!

– Я догадался. – Когда он поднялся, у нее появилась другая отвлекающая мысль: как нечестно, что греческие боги выглядят так сексуально даже в боксерских трусах в зеленую и белую полоску. – Мне ничего не понадобится.

– Неужели? А что же вы будете делать? Прикажете камню сдвинуться?

Больше не пряча улыбки, он вошел в воду.

Проплыв короткое расстояние до Иззи, поднялся. Ее застрявшая нога была на уровне его груди.

– Нет! – Она подтянула для безопасности другую ногу. – Вы мне здесь не нужны.

– Замолчи, Иззи. – Не глядя на нее, он некоторое время изучал ситуацию, а потом схватил кусок гранита около застрявшей щиколотки. Начал поднимать. Даже в таком неловком положении она с трепетом наблюдала, как от усилия у него напряглись мышцы на руках и груди.