Текст книги "Корректор 2.0 (СИ)"

Автор книги: Ринат Тактарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 11

В один из морозных декабрьских дней, накануне нового года, я спускался на первый этаж своей школы. Молодой организм постоянно требовал заправки, вроде и питался нормально: завтрак, обед, ужин, как положено – бабушка следила. Несмотря на это, я всегда ходил голодным. Взять даже сладкое, не помню во сколько лет стал к нему равнодушен, к сорока годам мне требовалась ложка сахара неважно чай это или кофе, ну и максимум долька горького шоколада.

И что же мы имеем в двенадцать лет? Конфеты, пирожные, печенья и даже торты, я мог потреблять в немереных количествах. Вот и сейчас, пользуясь большой переменой двигался в школьный буфет, с намерением зацепить там коржик или сладкую турбинку.

Атмосфера стояла предпраздничная, последние деньки учебы перед каникулами. Дети радостно носились по коридорам, предчувствуя скорый отдых, даже строгие учителя, относились к своим обязанностям спустя рукава, одергивая лишь самых ретивых.

В холле стоял директор, он с задумчивым видом разглядывал лозунг, который крепили на стену старшеклассники, во главе с трудовиком.

Постаравшись стать незаметным, я начал совершать маневр уклонения, надеялся, что удачный.

– Хабибулин!

«Неудачный». Даже стоя боком, директор меня заметил.

Вздохнув и мысленно попрощавшись с буфетом, я направился к нему.

– Ты за что Вахидова побил? – не оборачиваясь спросил он.

Ну и что на это ответить? Правду? То, что Рустам Вахидов подрастающий насильник? Этот гаденыш зажал в тихом углу не по годам сформировавшуюся третиклашку и ощупывал ее маленькие прелести. Та повизгивала, но вырваться не могла. Вахидов парень здоровый, к тому же девятиклассник.

К его несчастью, я проходил мимо. Он даже испугаться толком не успел, пусть скажет спасибо, что отделался сломанным носом и сотрясением, больно уж сильно, на мой взгляд, треснулся затылком о стену. Вахидов намного старше и на две головы выше, но мне после той обучалки, не страшен и взрослый спортсмен, пусть даже что-то умеющий, пусть не один, а толпа – плевать.

По опыту известно, что подобные мне люди долго не живут, тот кто не способен пойти на компромисс, рано или поздно нарвется. А что я мог поделать? Жизнь в экстремальных условиях таким сделала. Работа в спецслужбах и вторая молодость – не моя инициатива.

По возвращении с обучалки, началась новая интересная жизнь, полная приключений. Хотя, казалось бы, куда больше? Во-первых, все животные, исключая некоторых кошачьих, стали обходить меня третьей дорогой, не знаю взгляд ли запах, их нервировал. Сосед, прежде чем выпустить овчарку на очередную прогулку, долго смотрел в окошко, выискивая меня, иногда даже во двор выходил, видимо неудовлетворенный осмотром. Дина, та-самая овчарка, при встрече со мной превращалась в скулящий комок шерсти, и, если не успевала сбежать, поджав хвост, старалась забиться в какую-нибудь щель. Видимо издержки пройденного обучения сказывались, я и в правду смотрел на нее как на еду.

Драться приходилось через день. Сначала дворовые, затем школьная крутизна проверяла меня на прочность, причем по одному не лезли. Ну вот не нравился я им, как бы невзначай пытались задеть плечом, или просто толкнуть. А я, почему-то, не спускал это с рук. Так продолжалось с месяц, затем желающих поубавилось. Еще бы, рвать жилы было не привыкать, бил не по-детски. Но, до случая с Вахидовым, никто не жаловался, была такая особенность у советских подростков, виноват ты или нет, не вздумай стучать. Да и вообще, жаловаться было не принято.

– Родион Харбович, вы считаете, что я просто взял и побил его? – спросил я, глядя на директора снизу вверх.

– Ты что, вопроса не расслышал? Я сказал, за что? – он наконец отвлекся от созерцания работающих старшеклассников и теперь смотрел на меня с порицанием.

– Ну раз Вахидов пожаловался, пусть сам и рассказывает! – безапелляционно заявил я.

Зря конечно, директор мужик нормальный, но и у него может кончиться терпение. Следующей фразой, он меня удивил.

– Это все мелочи, – полюбовавшись моим открытым ртом, он пояснил. – Учитель истории, рассказала, что ты ставил под сомнения некоторые тезисы Владимира Ильича.

Язык мой – враг мой. Сколько раз говорил себе, сиди и помалкивай, нет же, посчитал себя самым умным, начал развивать тему утопии.

– Роза Григорьевна неправильно меня поняла… – начал я оправдываться, но директор не стал ждать продолжения.

– Правильно, неправильно, это не важно. Твои постоянные драки – мелочь! Но вот слова, держи пожалуйста при себе, ведь может настать день, когда и полномочий директора не хватит, чтобы тебя прикрыть. Ты же не глупый парень, сам должен понимать, – он вопросительно посмотрел мне в глаза.

– Я вас понял, Родион Харбович, – что еще можно было ответить, сам директор недвусмысленно попросил заткнуться.

Тут прозвенел звонок, глава школы потерял ко мне интерес, повернувшись к уже установленному лозунгу. «Коммунизм на горизонте» – вот что он гласил. Интересно, его автор заглядывал когда-нибудь в большую советскую энциклопедию? Знает ли этот умник, определение слову горизонт? – Мнимая линия, которая удаляется по мере приближения к ней. С этими мыслями, я забежал в класс. Визит в буфет, увы, накрылся медным тазом.

Между тем, плохо или хорошо, моя подростковая жизнь продолжалась. Летели дни, недели, я старался не выделяться, но получалось плохо. Первое, чем спалился, это почерк. Мои попытки писать коряво, еще больше заостряли на этом внимание, вот я и сдался. Далее, нетипичное для подростка поведение. После джунглей, из двух зверей – Маугли и взрослый мужик, я решил сдерживать первого.

«Ты рассуждаешь как мой ровесник,» – заявил как-то директор. Мужик он умный, внимательный, но тему дальше не развивал, лишь ходил и присматривал за мной, словно ожидая подвоха. Еще бы, ведь предположения могли быть на гране с фантастикой, обычный человек просто не смог бы в это поверить.

Примерно так же себя вела Татьяна Федоровна. Сидя за партой, я часто ловил ее пристальный взгляд. Её тоже что-то смущает, но открыто не говорила.

Вот с одноклассниками отношения не срастались, я особо к этому и не стремился, интересы слишком разные – дети они. В плане учебы, держаться приходилось середнячком, с тройки на четверку, иногда специально заваливал задания, в общем включал тормоза. Шутка ли, от этого зависело мое будущее, хотя и не был полностью уверен.

Глория, кстати, пояснила перед отправкой, почему ссылка продлится именно год, примерно столько времени необходимо для полного освоения загруженной в меня информации, пришлось смириться, почти что отпуск.

Свободного времени достаточно, вот и размышлял, почему, тот Рома, в будущем – то есть я, не помнит, что происходило с ним – со мной в прошлом? Такое ведь не забывается. Не то, чтобы я помнил все досконально, но годы в школе, ее окончание хилым троечником, забыть невозможно и не было того трэша, типа избиения Гориллы кирпичами. Делаем вывод: Глория с ИИ подсуетились. Вот только как? Затерли мне память? Вряд ли. Хотя принцип – мы помним не то, что было, а то, что помнили в предыдущий момент, никто не отменял.

Произошедшее за последние месяцы, сильно изменило мое отношение к жизни, взять хотя бы чертову обучалку, эту школу для шизанутых на всю голову маньяков, где любой неосторожный шаг ведет к скоропостижной смерти, да и весь сорокалетний опыт, сейчас он со мной! Нет, не дожил бы я до сорока разбивая морды каждому быку, рано или поздно найдется лом покрепче. Вариант с зачисткой памяти, слабоват. Есть СКИН, со своими фантастическими возможностями, вот где можно развернуться. Возможно, Глория создала петлю, нет, параллельную ветку, ведущую в тупик, тогда выходит, будущим здесь и не пахнет, как только я уйду, тупик исчезнет. Жуть! Даже звучит страшно, люди ходят на работу, учатся, стоят планы на будущее, а его и нет.

Хотя, если тупика не было до меня… нет, все равно жутко. Немного запутавшись, я отмел эту версию.

Но эти рассуждения подкинули идею. Теперь я знаю, как остановить не в меру шустрых китайцев, создам для них нечто подобное и пусть там убивают кого хотят, да хоть всех. Но создание тупика тоже временная мера, пока не поймут, что на будущее никак не влияют. А что они могут сделать? Так и будут тыкаться, из ловушки в ловушку, что не говори, а за людьми нужен контроль. Есть еще англичане, американцы рано или поздно выберутся из числа аутсайдеров и тогда проблем станет намного больше. Штаты и без этого навязывают свою «демократию», не задумываясь о морали, а что будет получи они полноценный доступ в СКИН? Нет, такой расклад мне не нравится, нельзя этого допускать. Так как доступа в карман у меня тоже не было, приходилось довольствоваться теорией, но ведь это временно.

Глава 12

На дворе стояла вторая половина осени тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Природа баловала последними солнечными деньками. Деревья, скинув листву, готовились к зимней спячке. А мальчик Рома, мирно сидел на скамейке в парке. Было тепло, и он подумывал прогуляться к речке, покидать камни в воду.

В компании Рома особо не нуждался, потому и друзей у него считай не было, общение с дворовыми мальчишками и одноклассниками, вряд ли можно назвать дружбой. В общем-то ему и в одиночку не было скучно. У Ромы была рогатка, он мог похвастаться двумя сбитыми воронами и разбитым окном в учительской его родной школы. Стекло быстро заменили, а удовлетворение от маленькой мести осталось. Нельзя же три двойки за день ставить, подумаешь забыл домашку сделать и не смог внятно ответить у доски.

Это жестоко! Бабушка неделю на улицу не выпускала, заставляла учить немецкий и алгебру. По последней кстати вчера опять пару влепили. Математичка совсем озверела. Ну вот почему нельзя учиться только по любимым предметам? Их у Ромы было три: история, потому что он любил почитать, труд – руки с правильного места растут и физкультура, которую Рома подтянул в последнее время. Тогда бы он точно был ударником, а не как сейчас, хилый троечник. Бабушка однажды сказала, что у него мягкие руки – будешь начальником. А Роме было интересно, что за начальник выйдет из троечника? Кем будет командовать?

– Привет! – раздалось у Ромы в левом ухе. Он аж подпрыгнул от неожиданности.

Это оказалась девчонка в синей куртке, с озорными глазками и косичками.

– Ты чего в ухо кричишь? – возмутился Рома.

– Ха, испугался? А еще мальчишка! – оправдалась та, весело хихикая.

– Ничего не испугался! Просто задумался, а ты тихо подкралась, вредные вы, девчонки! – заключил Рома.

– Я не вредная! Меня Рита зовут! – представилась девочка, присаживаясь рядышком.

– Рома! – коротко ответил мальчик, присмотревшись к ней повнимательнее.

Темные волосы, заплетены в косички, ярко-зеленые глаза и веселые ямочки на щеках. Рома еще не был искушен в женской привлекательности, но признал, что она красивая, и даже немного покраснел.

– Рома, а почему ты сидишь тут один? Вид у тебя очень грустный! А о чем ты задумался?

– Да вот думаю самолет угнать! – решил он ответить на последний вопрос.

– Фи! Обманщик! Ты не сможешь. А сможешь, тогда в тюрьму посадят. И зачем тебе его угонять?

– На Кубу полечу, там солнце круглый год, растут бананы и табак! – мальчик сопровождал свои слова пантомимой, с непонятно откуда взявшимся воодушевлением, изображал руками солнце, рисовал диковинные деревья.

Рита, глядя на него заливисто смеялась. Рому тоже проняло, больно уж смех заразительный и девочка ему нравилась. Нет, были одноклассницы, на которых он заглядывался, но куда им, до этого зеленоглазого чуда.

Вот так весело посмеиваясь, они покинули скамейку и отправились к речке. Рита рассказывала о себе, ей было четырнадцать, почти на год старше, к тому же отличница. Жаль, что с другой школы, но она пообещала помочь с алгеброй. А Роме было плевать на учебу, он все больше и больше тонул в ее глазах и улыбался как идиот, не замечая этого.

Рома готов был часами слушать ее звонкий голосок, он зарождал в груди что-то теплое, легкое, казалось теперь все по плечу. Он еще не понимал, что влюбился.

Подростки гуляли вдоль берега не слишком широкой реки. Рома кидал камни, стараясь достать до противоположной стороны, в общем демонстрировал, свою силу и ловкость, даже с рогатки пару раз стрельнул. Рита тем временем, загадочно улыбаясь, рассказывала про своего папу, геолога по профессии, как он брал ее в походы и на рыбалку. Мамы у них не было, как и у Ромы, она рано умерла. Воспитательный процесс, в основном лежал на бабушке. В этом тоже была схожесть.

Два подростка, по сути, две родственные души, случайно встретившись, делились друг с дружкой самым сокровенным. Рита, была веселая и общительная. Рома, за собой такого не замечал, обаянием он не отличался от чайника. А сейчас, рассказывал истории, шутил, и даже смешно, судя по реакции Риты. Такая как она, не могла весело смеяться из вежливости, не зная как, но Рома это понимал.

Он хотел взять ее за руку, сжимать мягкую ладонь в своей, чувствовать ее тепло, но стеснялся и ненавидел себя за это. А вдруг Рита вырвет руку и убежит? Или еще хуже, скажет что-нибудь обидное.

Воодушевленный, влюбленный Рома, не сводил с девочки глаз, рассказывал все без утайки, впрочем, как и она, им обоим нравилось делиться секретами.

– Рома! – девочка прервала историю о балбесе однокласснике и остановившись удивленно всматривалась в небо. – Скоро стемнеет, а мы ушли далеко! Пойдем обратно, наши бабушки волноваться будут.

– Ух, ты! Я и не заметил! – признался Рома.

Если честно ему не хотелось расставаться с ней, но успокоив себя тем, что завтра будет новый день, даже алгебра с Ритой ему будет в радость.

– Да, конечно, пошли домой.

И они тронулись в обратный путь, но уже как-то грустно, неторопливо, похоже и Рита не хотела расставаться. Мысли об этом приятно грели Рому, он пребывал в мечтах, в которых они всегда были вместе. Вот оттуда-то, с облаков, его спустили довольно неприятным образом.

– О! Гляди-ка, кто у нас тут! Колян! Жертвы сами нас нашли! – последние слова Роме не понравились, ничего приятного они не предвещали.

Сказавший их вышел из-за деревьев, метрах в десяти от подростков. Худощавый, лысый, неприятный тип, с золотыми зубами, скорее всего совершеннолетний. Он плотоядно разглядывал Риту, а та будто оцепенела. Рома, бездумно встал между ней и типом. В этот момент, захрустели сухие ветки, и рядом с худощавым, появился толстый коротышка.

– Вау! Девка-то хороша! Тощенькая, как раз по мне. Я первый!

– С хренали ты первый? – возмутился золотозубый, посмотрев на коротышку сверху вниз.

– Хайло завали! – угрожающе произнес тот. – А то мухи залетят!

Ромы будто не было, двое спорили на предмет, о котором он догадывался, но не мог предположить, что такое возможно здесь и сейчас с Ритой – его Ритой.

Рома понимал, что эти двое намереваются сделать, поэтому повернулся к девочке, с тихими словами:

– Беги! Я за тобой!

Она вышла из ступора, глядя на мальчика как затравленный зверек, читались страх и надежда. Ради такого взгляда, Рома был готов, если не на все, то на многое. Защитить! На этой мысли Рита побежала, а Рома достал рогатку и подшипники, размером с копеечную монету, специально припасенные для школьных окон.

– Краля, ты куда? – весело крикнул худощавый. – От меня еще никто не уходил! – с улюлюканьем он рванул за ней.

Рома будто прозрачный, в расчет его не брали. Первый же подшипник, угодивший худощавому в район уха, заставил того громко матюгнуться и обратить наконец внимание на Рому.

«Сюрприз, мля»

– Ах ты, сучонок! – крикнул тот оступаясь, хватая ушибленное место, – Колян, возьми его! Я эту щелку, когда поймаю, с ним отдельно потрещу.

Названный Коляном коротышка и так не стоял на месте, довольно шустро семеня гномьими ножками, бежал к Роме. Второй снаряд попал коротышке в глаз, должно быть было очень больно, потому что тот упал на землю и завизжал как резанная свинья. Первая кровь. Не зря он, на воронах тренировался.

– А-АХ! Мелкая сука! Тварь! Выбила мне глаз! А-а-а, да я тебя порву! – верещал коротышка.

Тут Рому замутило. Он, конечно, рад был, что остановил хотя бы одного, но такое… Попадание в зрительный орган, было простым везением, Рома целился в лицо. А теперь у него кровь из глаза, хотя какой там глаз, вместо него зияла черная дырка.

Борясь с приступом тошноты, Рома проследил за успехами Риты, и сердце у него упало. Золотозубый не соврал, предупреждая, он почти догнал ее. Девчонка бежала часто оборачиваясь, тратя на это силу и время, преследователь был уже в нескольких метрах от нее. Рома рванул за ними, понимая, что шансов у него немного, тот был намного старше и судя по виду сильнее, остается надеяться на точность и удачу.

Худощавый поймал Риту, когда Роме оставалось до них метров двадцать. Он прыгнул на нее, повалив на землю, девчонка кричала, вырывалась, но куда там. Тип поднял ее, поставив на ноги, и крепко сжал руки вырывающейся девчонки.

– Стоять, козочка, я теперь твой пастух! – с гадкой улыбкой проговорил тип. А затем вдруг добавил, глядя в сторону подбегающего Ромы. – Хилый! Не тяни уже, вали мелкого сучонка!

– Рома, береги-и-ись!

Предупреждение запыхавшейся Риты запоздало, кто же мог знать, что уродов не двое, есть еще как минимум один. Мальчишка как раз пробегал мимо куста, что-то мелькнуло, он успел заметить это периферийным зрением. Задняя часть головы взорвалась искрами и болью. Для Ромы, первый серьезный бой закончился, чуть не став последним. Пришла темнота.

ВРЕМЯ ИКС, ОБРАТНЫЙ ОТСЧЁТ 71:59:59.

Сообщение от ИИ резко вырвало меня из сна.

Я прекрасно понимал, что проснулся, но видение продолжало идти, словно последний аккорд – полное восстановление событий, даже то, что я знать никак не мог.

…Спустя несколько часов, километрах в пятнадцати вниз по течению, меня в буквальном смысле выловили местные рыбаки. Удача опять повернулась ко мне лицом, я даже не нахлебался. Двое мужчин, недоумевая, бережно уложили обездвиженное тело в лодку.

Я осознал себя спустя три дня, на больничной койке, с болью в голове и ребрах. Рядом сидела заплаканная бабушка.

Неизвестно, что послужило причиной, удар по голове, или просто мозг включил механизм защиты владельца, но с того дня я забыл девочку, за несколько часов ставшей мне родной, и тех трех ублюдков, которые, даже не удостоверившись мертв ли я, скинули в реку.

Все это на несколько десятилетий затаилось в памяти, чтоб затем всплыть.

Дальше шли координаты и варианты исполнения наказания. Утырков можно было подловить и раньше, но я этот вариант отмёл, хотелось увидеть её, покрасоваться что ли, детство давно закончилось, вот только детские понты неубиваемы – «какой есть».

* * *

И вот он – час икс. В запасе было ещё несколько минут, я ждал их на узкой лесной тропинке, недалеко от той злополучной полянки, страха не было, лишь лёгкий мандраж, да и тот скорее всего из-за Риты, в своей победе я не сомневался ни секунды.

Прекрасная осенняя погода, ни холодно, ни жарко. Листья успели опасть, превратившись в мягкий ковёр жёлто-коричневого цвета, бледно зелёная травка ещё пробивается сквозь него, но не пройдёт и месяца как ковёр станет белым и холодным. Грядёт новый цикл в природе и моей непростой жизни.

Лейтенант Хабибулин, тринадцати лет от роду, ребёнок со взглядом дикого зверя и мраком в душе, сколько этот мрак будет спать? Год, или день? Стрессовая ситуация или ближайшая пьянка? Ведь уже сегодня, я окажусь в своём настоящем, плевать, будем решать проблемы по мере их поступления, а сейчас, я в боевом настроении, готов порвать медведя голыми руками.

Глава 13

Пивко с утра давно вошло в привычку, в свои не полные двадцать, Мартын был алкоголиком с шестилетним стажем, но его это не особо волновало. Как говаривал покойный батя: «Когда есть на что – пью, а когда не на что, украду, продам и пью». Простая жизненная философия сгноила старшего Мартына на зоне, младший же шёл по его стопам, не делая для себя никаких выводов, его этому не учили.

«Пивко с утра по кайфу» – вот это Мартын запомнил, особенно если вчера перебрал водки. Его кореша, Колян и Хилый, были с ним полностью солидарны. Собственно говоря, они вместе перебирали на хате у Коляна. Сегодняшний день ничем особым не отличался, лишь Колян изъявил желание выпить на природе, благо денёк выдался погожий.

Кореша, или подельники против не были, неделю назад им круто фортануло, попалась жирная хата, удалось прибарахлиться вещичками, золотишком и техника кое-какая импортная. Скинув товар барыге, подельники пошли в загул, что было не ново. «Бабло есть, а марухи падки на толстый кошель – жизнь удалась».

– Ну чё братва, куда двинем, вверх или в низ? – поинтересовался Мартын, ковыряя пальцем меж зубов.

– А пошли к бревну нашему, я там в прошлый раз стаканы заныкал, гы-гы, – предложил Колян. Он был маленького роста и полноват, за что некоторые называли его гном или коротыш.

– В падлу, в такую даль тащиться, – не согласился Хилый, самый ленивый из подельников. – Если только на руках меня понесёте, – заключил тот, криво ухмыльнувшись.

– Если я тя на руках понесу, то я те и суну, – прошептал Колян, вернув ухмылку.

– Да ты аху…

– А ну цыц, оба! – прервал Мартын начавшуюся перепалку.

Пиво попало на старые дрожжи, организм захмелел, постепенно возвращая хозяину состояние «нормы». Мартыну пришлось напомнить – кто здесь главный.

– Я смотрю, Колян, тебя давно за базар не подтягивали?

Хилый осклабился, почувствовав поддержку.

– А ты Хиля… ты чё тёлка что ли, на ручках тя таскать?

– Да я чё, шутканул же, в натуре, знаете же приколы мои.

– Мы-то знаем, – грозно процедил Мартын, махнув захмелевшей головой в сторону реки, тем самым давая команду на движение, его прекрасно поняли. – Ты ток смотри, при остальной братве такое не сболтни, там, прежде чем на перо посадить, сам знаешь, что сделают.

Хилый посмурнел, топая самым последним с ненавистью поглядывал на Коляна. Однако инцидент, как начался, так и закончился, в общем, быстро был забыт, кореша потягивая пивко, перемещались в сторону заветной полянки. Все кроме Мартына несли с собой по полной сумке; пиво, водка, закуска – день только начался.

Спустя минут двадцать неспешного шага, подельники, достигли узкой лесной тропинки, на этом отрезке, она была менее извилистой. И тут Хилый воскликнул:

– Слышь, Мартын! Там стоит кто-то, зарядку чтоль делает? Спортсмены⁉

Хиля аж притормозил.

– Да не, малой это, приседает… пионер хренов, – заметил более глазастый Мартын, и приободрившись повернулся к Хилому. – Отдай сумку Коляну и обойди пионера слева, вдруг он один. Они ж балбесы смелые… повеселимся гы-гы.

Кореша заулыбались, зная, что им предстоит, Колян даже сальные губы облизал в предвкушении, а Хиля сбросив сумку с пойлом скрылся в кустах. Они знали, что предстоит веселье, но весело будет не всем, кто-то останется в лесу навсегда.

Шаг за шагом, пара корешей приближались к будущей жертве, боясь её вспугнуть. Хилый уже должен был обойти мальца – тактика отработана, не впервой. И тут Мартын почувствовал несоответствие, может даже увидел, неважно, объяснить он был не в силах, его этому не учили. Вроде пацан как пацан, приседает вытянув руки вперёд и улыбается, теперь это видно.

«Что у него с лицом?»

У Мартына зашевелились волосы на затылке, вдруг стало страшно. Такое он уже видел! Хмельной мозг шустренько выдал картинку из недалёкого прошлого – образ мальца в тюремной робе, он стоял в окружении старших пацанов, старших по возрасту не по положению. Все новенькие должны были предстать перед ним, хотели они того или нет. Мартын как увидел его впервые, сразу перехотел, а ведь надо, ему год здесь париться.

Новоприбывшие пацаны подходили представлялись, впаривали, кто они по жизни. А тот просто смотрел, ни слова, ни кивка, но человек понимал, что аудиенция закончена и отходил в сторону, пока не появился Величко. Мартын не понял тогда, погоняло это или фамилия, а потом всем на это стало откровенно плевать, его судьба решилась за минуту. Тот вышел из толпы вальяжно что-то пожёвывая, глядя на всех свысока.

– Величко, я, – сказал и сплюнул на пол.

Тихий гомон тут же прекратился, шестерки из свиты мальца оживились, не то, чтоб забегали-запрыгали, просто включились… И тут, тихий, но глубокий голос, он до сих пор преследует Мартына по ночам, самый громкий крик в сравнение с голосом мальца обычный писк.

– Не хорошо плевать в хате…

Мартыну даже показалось, что прокатилось эхо, как в пещере. И всё. Шестёрки сгробастали ошалевшего Величку и утащили в сортир, с час оттуда доносились крики, визги и плач, а на утро его непонятная кликуха сменилась на вполне понятную – птичка-невеличка. Место тоже нашли – на параше, среди пидоров. Какой-то плевок решил его судьбу. А малой даже не ухмыльнулся, вообще никаких чувств не показал, был только взгляд.

Две льдинки, живые и одновременно до жути мёртвые, холодные, но прожигающие насквозь. На тебя смотрит не человек – кусок скалы необъяснимым образом, втиснутый в человечью шкуру. Возникает ощущение невероятно толстого и крепкого стержня, который не ограничивается только телом, он словно врыт в камень на непостижимую глубину. И хрен ты его с места сдвинешь, даже вдесятером.

Примерно так мог бы описать Мартын этот взгляд, если бы посещал школу хотя бы до четвертого класса или прочитал пару книг. И сейчас, приближаясь к брату близнецу того малого, он не хотел этого, но «понятия» – чёрт бы их побрал… нельзя показывать свою слабость, заклюют, свергнут. Мартыну хотелось бежать как можно дальше, а потом зарыться поглубже, только бы не видеть его, но в результате, глупые ноги сами его несли.

Быстро трезвеющий Мартын бросил короткий взгляд на Коляна. Тот никогда не отличался ни особым умом, ни чуйкой. Злой, да, это про него, и тупой. Вот и сейчас, этот идиот улыбается и облизывает губы, Мартын с тоской перевел взгляд на кусты, а оттуда как по заказу выскочил возбуждённый Хиля, прям как чёртик из бабушкиной табакерки.

– Этот, как его… пионер, в натуре один, я всё вокруг осмотрел, – запыхавшийся Хилый даже руки стал потирать.

А малой наконец-то перестал приседать и обратил свой взор на представшую перед ним троицу.

– Слышь пидорасы, признавайтесь кто из вас одноглазый? – вопрос мальца был точно не риторический.

«Ну вот, мля, начинается! Зачем же он так сказал? Ну можно же было без пидорасов обойтись».

Мартын всё больше склонялся к мысли о побеге, плевать на понятия, страх заполнял протрезвевшее сознание, забираясь всё глубже, поумневшие вдруг ноги начали манёвр разворота и уже зад за собой потянули. Собрав остатки самообладания, Мартын взял себя в руки.

– Чё ты там пукнул, пидарок? – злой Колян первым пришёл в себя. – Ты су…

Тут что-то хлопнуло, затем свистнуло и тут же неприятно чвякнуло. Колян охнул, схватившись за лицо руками, рухнул на землю. Всё произошло так быстро, что Мартын с Хилым не успели ничего понять, возможно Колян что-то видел, но ему уже было не до того.

– ААААХ, мелкая сука, тварь, выбила мне глаз, ААААА, да я тя, б…я, порву, – заверещал тот, не подозревая, что повторяется. Пытаясь заткнуть кровавую дыру, образовавшуюся вместо глаза, Колян и помыслить не мог, что где-то, когда-то, возможно в другой реальности, он сказал те же самые слова.

– Можете не отвечать, – крикнул наглый малец. – Сам вижу.

Ошалевшие кореша наконец посмотрели на малого, теперь он напоминал пружину, вроде стоит не двигается, но ассоциация всё равно возникла.

«А откуда взялась рогатка? Да такая зверская…»

Мозг Мартына ещё притормаживал, вяло, как в замедленной съёмке, отмечая движение вокруг: осенний ветерок дует, листики шевелятся, а самый ленивый из троицы Хилый, начал действовать, с возгласом:

– Ну, сука, держись пионер, – он бросил сумки с пойлом на землю и рванул вперёд, на ходу вынимая пику.

«Во даёт, тормоз!» – подумал Мартын, глядя на прыткого подельника.

Когда Хилому оставался каких-то полтора метра до жертвы, малец бросил свою жуткую рогатку. Хищно, по-звериному присел, чтобы тут же подняться, со странным дрыном в правой руке. Дубина была похожа на узкую, метровой длинны бутылку, на её наконечнике что-то темнело. Мартын не мог знать, что малой выточил из березовой ветки бейсбольную биту, он таких вещей никогда не видел и тем более не подозревал о свинцовом набалдашнике.

Малец, играючи без размаха, ткнул летящего на него Хилого в челюсть, раздался влажный хруст, Хиля ойкнул и начал заваливаться назад, напоминая срубленный тополь, раскинутые в стороны руки, были похожи на ветки. Казалось бы всё, второй подельник выведен из строя про него можно забыть, как про лежащего и вопящего матом Коляна, но не тут-то было, мелкий шайтан, наплевав на инерцию нанёс ещё два удара, крест на крест по правой кисть с ножом. Хилый, прибывая в спасительном забвении, оружие не потерял. Затем левая коленка. Не успевший завалиться назад кореш, неприятно хрустя костями, начал складываться под неестественным углом.

– М…мамочка! – увидев быструю расправу, Мартын, вдруг вспомнил про женщину, которую и за человека-то не считал. Принеси, накорми, уберись. Отец так делал, не мудрено, что сынок перенял эстафету.

В следующий момент, Мартын обнаружил себя бегущим сквозь кусты и бодро прыгающим через кочки. Ему вдруг стало глубоко плевать на понятия, корешей и обоссаные штаны, вся показная удаль отступила, на её место пришёл животный страх.

– Я ваша совесть, уроды!..БАЦ…ХРУСТЬ…

– ААААА!!! – услышал Мартын за спиной.

Какой-то не затуманенной ужасом частью мозга понимая, что последние вопли принадлежали Коляну, а теперь очередь за ним, он прибавил скорость. Мартын вполне мог скрыться, но он допустил классическую ошибку, обернулся, и не увидел преследователя, а следующим шагом, зацепился ногой за корень и раскинув руки влетел мордой в молодую осину.

* * *

«Девчонка как девчонка. Чего я в ней нашёл?»

Она шла за руку с мальчишкой в полусотне метров от прячущегося в кустах бравого лейтенанта.

Меня не было сегодня на скамейке в парке. Не знаю, кто этим хозяйством заведует, но замена нашлась быстро. Худощавый несуразный парень, прямо-таки святился от счастья.

«Балбес,» – подумал я, без всякой зависти и ревности.

Годы взяли своё, что-то подтесали, подравняли, а другое и вовсе удалили. Я смотрел на двух детей, сквозь сорокалетнюю призму, как они упиваются счастьем просто от того, что могут держаться за руки, дарить друг другу тепло. Смотрю на них и улыбаюсь как идиот, как мало нужно человеку и как много это для него значит. Осталось только пустить слезу умиления, но время на глупости, мне не оставили, пропало всё, лес, дети, уступая место, царству прямого, перпендикулярного и железного. Скин №…хрен когда запомню.