Текст книги "Хрустальное озеро (СИ)"
Автор книги: Рина Зелиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Глава 13
Рахим проводил Рината и Мариссу в одну из пустующих хижин. Гостеприимные жители поселения сразу натащили какой-то домашней утвари, посуды, еды. Зарина показывала Мари дом, объясняла, где и что лежит. Ее дочери очень обрадовались своей бывшей подруге. Они бегали за ними следом, весело щебеча. Все вели себя так, словно Рен и Марисса собирались остаться тут на вечное повеление.
Когда народ разошелся, Мари уселась на табурет, стоявший посреди комнаты, и воинственно скрестила на груди руки. Она сердито прожигала Ринара взглядом, всем своим видом показывая свое нежелание обустраивать быт.
– Так и будешь сидеть? – Рен не выдержал первый.
– Нет. Сбегу при первой же возможности. Единственный способ удержать меня здесь – посадить на цепь. Я не собираюсь с тобой здесь жить. Не хочу и не буду.
Ринар надрывно вздохнул, провел рукой по волосам, заметно отросшим за последнее время. Он склонил голову и, какое-то время, задумчиво смотрел в пол. Потом отошел к окну и повернулся к девушке спиной. Наступила напряженная тишина.
– Не можешь мне Вику простить? – наконец, спросил он.
– А ты бы простил? Если бы я так с тобой поступила? – едва не взвизгнула Марисса.
– Нет. И ты не должна.
Марисса уставилась на него, широко распахнув глаза, приобретшие взволнованный лазурный оттенок: "Вот чего он вообще хочет этим сказать?" Она совершенно себе не представляла, что на это можно ответить.
– Помнишь, когда я был на киче, я предложил тебе развестись? – пояснил Рен. – Ты не захотела. Я мог бы, конечно, настоять. Но прекрасно осознавал, что за этим последует. Точнее, даже не представлял, что ты еще можешь натворить. Это предугадать сложно. В одном уверен – ты бы не смирилась. Тебе ведь до всего нужно докопаться, перевернуть и сделать по-своему. Так?
Мари судорожно сглотнула и продолжала хлопать ресницами. Ринар прихватил табуретку у стены и сел напротив девушки.
– Пришлось сделать так, чтобы ты сама этого захотела. Да, я знал, что ты мне этого не простишь. Ты все воспринимаешь очень остро. В тебе всего слишком много: любви, ненависти, доброты, злости. И все через край.
Ринар начинал злиться, вспоминая события прошлого. Как будто снова возвращаясь в то время, прихватывая оттуда пережитые страхи, чувства, эмоции.
– К тому времени ты уже успела разворошить осиное гнездо. Тогда я понял – ты в моем мире просто не выживешь. Я должен был отпустить тебя. Я знал, что тебе очень больно: я видел это по твоим глазам в том момент, когда ты застала меня с Викторией. Но боль можно пережить, перетерпеть любую, даже самую сильную. Я знаю это по себе. А вот смерть – это нечто необратимое.
Он пододвинулся к Мариссе и взял ее маленькую хрупкую ручку в свои большие теплые ладони. В его взгляде, казалось, сквозила та самая боль, о которой он повествовал. "Тебе тоже плохо, тебе тоже больно", – почувствовала Мари. – "Зачем ты мучаешь себя и меня? И врешь ты все. Боль можно, конечно, терпеть. И да, со временем она притупляется. Но никуда не девается. Стоит только разбередить рану, как она возвращается с новой силой".
– Я честно пытался забыть тебя. Я чувствовал, что рядом со мной ты просто погибнешь. Я должен был дать тебе возможность жить нормальной спокойной жизнью. Первое время я следил за тобой. Ты жила преспокойно в своем Мухосранске вместе со Светланой. Ты, кстати говоря, увела у меня отличную прислугу.
Мари виновато пожала плечами. Рен печально усмехнулся.
– Ладно, не парься. Я был рад узнать, что ты не одна. Света – девушка тихая и здравомыслящая. Я надеялся, что она сможет немного охладить буйный нрав и усердное рвение находить приключения на свою милую попку. Привьет хоть немного благоразумия.
Я был уверен, ты переболеешь и начнешь все сначала. У тебя все будет хорошо. Руслан признался мне, что ты поддерживаешь с ним тесный контакт. Он обещал, что будет присматривать за тобой и сообщит мне, если у тебя что-то пойдет не так.
Во взгляде Рена жаркой волной полыхнула ярость, и Мари не могла определить, на кого он злиться: на себя или на нее, или же на Руса, который, стоило признаться, предал их с Ринаром дружбу, прейдя на ее сторону.
– Тогда я переоценил свои силы, – мужчина сильно сжал ладошку девушки, не замечая этого. – Ты снилась мне по ночам. Мне постоянно чудилось, что в толпе я слышу твой смех, твой голос. Я пару раз назвал Викторию твоим именем, и она затаила на меня тихую злобу. Тогда я пытался найти утешение с другими женщинами, доказывая себе, что на тебе свет клином не сошелся. На следующий день я забывал их имена, их лица.
– Я дошел до точки кипения. Я хотел поехать и забрать тебя. Запихнуть в машину, не обращая внимания на твои вопли, привезти к себе и запереть. Меня останавливало лишь то, что я не имел права снова ломать твою уже наладившуюся жизнь. Ты слишком много страдала, рисковала собой, и я не мог требовать от тебя этого снова.
Ринар тяжело вздохнул, поднес руку Мариссы к губам и нежно прикоснулся губами к ладошке.
– Но ты же не можешь так, да? Не можешь без проблем. Тебе обязательно нужно во что-то влезть. Сначала муж твоей сестры. Вечно печешься о других, не думая о себе. Как ты меня тогда сбесила. Ты забыла все то, чему я тебя учил: сострадание, жалость ослабляют, или же просто подставляют под удар. Нужно заботиться только о себе. Вспомни все, что с тобой произошло: оставляешь врага в живых, как он поднимается и наносит новый удар. Это как на ринге: не добьешь – рискуешь получить нокдаун. Нет, ты слишком чиста для этого – ты не можешь добивать. Ты же не давишь слабых, жалких, поверженных.
– Но тебе и этого показалось мало. Нет, тебе надо было еще выйти замуж за Алана, чтобы маячить у меня на глазах. Почему за Лана? Других мужчин, конечно же, не было. Все вымерли, как мамонты. Все, кроме него. Ты опять всплыла на поверхность. Обнаружила себя. Как раз в то время, когда я ослабил внимание, защиту, забил на своих противников, поглощенный мыслями о тебе.
Тут Мари не выдержала.
– Можно подумать, если бы я решила выйти замуж за другого мужчину, ты бы спустил это на тормозах. Рулан бы тут же информировал тебя. Ты бы примчался и все испортил, – упрекнула она его.
– Я не знаю. Не знаю... – Рен оперся руками на колени и помассировал виски, словно его терзала сильная мигрень. – А тебе обязательно надо было срочно замуж? – подняв голову, прорычал Ринар. – Почему ты не можешь просто тихо сидеть и не чего не предпринимать? Я обеспечил тебя всем. Ты ни в чем не нуждаешься. Почему нельзя было просто спокойно жить в свое удовольствие? Съездить куда-нибудь отдохнуть, например. Заняться чем-нибудь мирным. Чтобы я мог решить свои проблемы, не отвлекаясь на твои?
Марисса прикусила губу. Она подумала, что вот сейчас совсем неподходящее время, чтобы рассказывать ему про ребенка. Она поняла, что еще больше осложнила ему жизнь. Хорошо, что он пока не знает, насколько сильно. Пронизывающее чувство вины охватило девушку. Рен прав, ведь остался где-то тот самый таинственный злопыхатель, которого он никак не может вычислить, а она ничем не может помочь ему. Да еще мешается, путается под ногами, вставляет палки в колеса.
– Ты даже не догадываешься, кто это? Ну, тот, кто преследует нас с настойчивостью маньяка? – осторожно шепотом спросила она. – И почему?
– Нет, Котен. Хорошо путает следы, ублюдок. Возможно, он не один. Не может один человек сплести столь хитроумную паутину. Я только догадываюсь, что этот тип мне хорошо должен быть знаком. Судя по его действиям, он отлично знает меня. Предугадывает ходы, просачивается сквозь пальцы, а потом наносит удар в самом неожиданном месте. Причем, находит самые открытые, болезненные, незащищенные точки...
Ринар порывисто вскочил со стула и притянул Мариссу к себе, зарылся носом в ее волосы, вдыхая их запах. Прикоснувшись губами к чувствительному местечку за ухом девушки, он прошептал:
– Ты отравила мне душу, вливая свой сладкий яд. Сделала меня слабым, зависимым. Я завишу от твоего голоса, запаха, нежного тела, улыбки, океана в твоих глазах...Иногда мне самому хочется тебя убить, чтобы ты наизнанку меня не выворачивала.
– Может, не надо? – жалобно попросила Марисса.
Никто и никогда в жизни ей, наверно, не признается в любви столь диким и необузданным способом. Но оттого еще более завораживающим. Она всхлипнула, не в силах удержать поток слез, стекающий по ее щекам.
– Не плачь, Котенка, – он слизнул соленую каплю и поцеловал сначала один, потом другой глаз девушки, мокрые от слез. – Ты прекрасно знаешь, что я тебе не смогу причинить вреда. Иначе бы ты так себя не вела...
Марисса уткнулась носом в грудь мужчины и продолжала сопливить его свитер. Она так горько, так надрывно рыдала, что у Ринара у самого стали сдавать нервы. Он крепко стиснул ее своими сильными руками, целовал шею, гладил по спине, не представляя, как еще можно успокоить девушку, которая своим плачем рвала ему душу.
Он подхватил ее на руки и понес к кровати. Положив Мари на постель, Рен снял с нее обувь и сам прилег рядом.
– Котен, не отталкивай меня, – тихо, хрипло попросил он, накрывая ее губы своими.
Марисса обвила его шею руками. Ее сердце щемило от боли и горечи за него, за себя, за всех них, ведомых и битых слепой и изощренной судьбой. Ощущая его могучее мускулистое тело рядом с собой, она нежилась в его тепле, его силе. Как жаль, что нельзя остановить время на этом самом мгновении, не думая про опасностях, которые подстерегают на каждом шагу.
Но так нельзя, не получиться. Она придумает, как рассказать ему про ребенка потом, немного позже. Она должна это сделать, а дальше будь что будет. Она сама все это наворотила, ей и разгребать... "Или огребать", – уточнила Мари про себя, погружаясь в сладкую негу прикосновений такого родного любимого ею мужчины.
Глава 14
Марисса проснулась и жмурилась от ослепляющих лучей солнца, проникающего через окно, которое они забыли накануне зашторить. Вставать не хотелось, и она валялась в постели, давая себе время поразмыслить. Но мысли текли вяло, противореча одна другой. Так и не добившись результата от своего измученного мозга, девушка решила найти себе какое-нибудь занятие.
Ринар ушел рано, когда она еще спала. Марисса не знала, когда он вернется. Она надеялась, что не скоро, и у нее еще будет время подумать. Однако, рассудив, что дело мыслительному процессу не мешает, Мари принялась за уборку. Ее раздражало огромное количество пыли, покрывающей мебель и пол.
Девушка уже практически справилась с поставленной задачей, когда дверь распахнулась, и в домик зашел Никольский. Марисса от неожиданности замерла с тряпкой в одной руке и ведром воды в другой. Она никак не ожидала, что он нагонит их так быстро. Она не могла себе ответить на вопрос, за кого она больше испугалась: за Рена или за Лана, но в том, что назревает серьезный конфликт – была уверена.
– Привет, – попробовал Алан вывести девушку из ступора. – Где Рен?
– Я не знаю, – Мари поставила ведро на пол и нервно комкала в руках ветошь.
– Хорошо, подождем, – Лан уселся за стол. – Кофе угостишь?
Марисса кивнула и скрылась на кухне. Там в одиночестве она попыталась взять себя в руки и успокоиться. "Не станут же они убивать друг друга из-за меня", – раздумывала она. – "Не станут же они рушить свою многолетнюю дружбу, когда все можно решить по-мирному. Как-то договориться, в конце концов. Впрочем, о чем тут договариваться? Рен женат. Как не крути. Хотя, у них это все как-то легко и просто происходит. Лан: сначала женился на мне, потом – на Сандре. Теперь – опять на мне. Рен: на мне, потом на Вике. А сейчас что: опять на мне? Засранцы. Не буду им помогать. Вот, ни слова не скажу. Надоело. Пусть сами разбираются".
Мари со злости обожгла палец и пискнула.
– Ты в порядке? – услышала она обеспокоенный голос Алана.
– Ерунда, Лан. Не смертельно.
"По сути дела, я изменила Лану. Не намерено, конечно. Но все получилось, как получилось. Догадывается ли он об этом? Думаю – да. Он должен был предположить, что так все и произойдет. Он лучше меня знает Ринара. И молчит. Сидит там и молчит. Ждет, когда кто-то другой сделает первый шаг. Он всегда так", – терзалась Мари.
Чашка выпала из ее дрожащих пальцев, и девушка опять обожглась. Она употребила несколько выражений из тех, которыми леди не выражаются и, бросив заниматься напитком, влетела в комнату. Лан расположился на небольшом диванчике. Марисса присела к нему и уткнулась лбом в плечо. Мужчина обнял ее за талию.
– Лан, что ты собираешься делать? – дрожащим голосом спросила Марисса.
– Мари, не беспокойся. Мы просто поговорим.
Алан запустил ей руку в волосы, запрокинул голову и заглянул в глаза.
– Ты любишь его? – его взгляд пронизывал, забираясь вглубь сознания.
– Да, – ответила девушка, не отводя взора, – я не могу тебе врать. Ты всегда знал об этом. Почему ты хочешь жениться на мне? Тебя это не волнует?
– Ну, почему же. Волнует, – тяжко вздохнул Алан и откинулся на спинку дивана. – Маусик, любовь – это как радуга: все про нее знают, но никто не смог дотронуться руками. Разве что, в мечтах. В жизни мы или любим, или позволяем себя любить. Я всегда старался мыслить реалистично. Может, конечно, она и существует, эта идеальная взаимная любовь, но лично я с ней не встречался.
– Лан, так нельзя. Мы все должны во что-то верить. На что-то надеяться. О чем-то мечтать. Может быть, ты когда-нибудь встретишь ту единственную, которая будет любить тебя также сильно, как ты ее.
– А ты надеешься изменить Рена? – Никольский усмехнулся. – Мари, все течет, все меняется. Не меняется одно – сами люди. Ты никогда не будешь с ним счастлива. И вовсе не потому, что он к тебе так плохо относиться. Просто, он по-другому не умеет. Рен очень тяжелый человек. Он когда-то спас меня, и Руса, и Тимура. Много кто еще из ребят обязан ему жизнью, свободой, положением в обществе. Но он такой, и с этим ничего не поделаешь.
– Ты говоришь, прямо как Джессика когда-то. Джессика... – Мари запнулась, поймав и тут же упустив какую-то мысль.
В дом вошел Ринар. Он замер на пороге, сразу нахмурившись. Алан поднялся со своего места. Вслед за ним вскочила Марисса, так и не придумавшая, как успокоить обоих мужчин. Да и что она могла придумать, находясь в конфликте сама с собой. Сердцем ее тянуло к Ринару, разум звал к Алану. В конце концов, она устала метаться и замерла в напряжении, сомкнув пальцы замочком и прижав их к груди.
Взоры обоих мужчин скрестились, как клинки. Они ощупывали друг друга взглядами, словно, ища возможные слабые стороны.
– Я не позволю тебе забрать ее, – с ходу агрессивно начал Ринар. – Я не хотел бы с тобой выяснять отношения, тем более при Мари. Но ты сам вынуждаешь меня...
– Ты как-то говорил, что должен отпустить ее. Что с тобой ей нормальная жизнь не светит. – Марисса, пожалуй, впервые за все время увидела, как обычно сдержанный Лан начал закипать.
– А с тобой будет, значит, спокойная? – зарычал Рен. – Если бы не ваша свадьба, никто бы ее не похитил. Она могла погибнуть там на заводе. Из-за тебя.
– У Ника к тебе предъявы были, – резонно заметил Лан.
– У тебя врагов не меньше. Скольких ты проглотил и спихнул с дороги? Скольких ты сожрал и уничтожил из тех, кто вставал у тебя на пути? Может быть несколько иными методами. Но сути дела это не меняет. С чего ты взял, что кто-то из твоих бывших конкурентов однажды не проявит себя, как недавно проявил себя Ник?
– Мы можем спорить об этом бесконечно. Почему бы не спросить Мари? Чего она хочет? Пускай сама решает. Здесь и сейчас, – предложил Никольский.
– Хорошо, идет, – согласился Ринар.
Мужчины воззрились в ожидании на девушку, сверля ее испытующими взглядами. "Ага, это вы хорошо удумали", – Мари окатило волной бешенства. – "На меня стрелки перевести. Как всегда, потом между собой общий язык найдете, а я крайней останусь. Хотите знать, что я хочу? Хорошо".
– А не пошли бы вы оба... лесом. Отвезите меня домой и оставьте в покое. Оба! Понятно? И волки сыты, и овцы целы, и да здравствует зоопарк. А то вы прямо как я с сестрой. Что одной нужно, то и другой сразу подавай. Ей захотелось куклу, а мне плюшевого мишку, а через минуту ей тоже кукла понадобилась, и мишка уже не нужен. Только вы уже не мальчики, а я – не игрушка.
– Ты не игрушка, – Ринар уже не пытался сдержать свою ярость, сжимая и разжимая кулаки. – Ты глупая зеленая девчонка, которая пытается играть во взрослые мужские игры. И в них ты увязла уже по самые уши. Тебе придется сделать выбор.
– Рен, не дави на нее, – вмешался Алан.
– А если я выберу Алана, ты смиришься? Давай, скажи. Скажи, что тебе всегда было на меня наплевать. Однажды я имела глупость сказать тебе, что люблю. И это тешило твое самолюбие. Ты упивался этим. – Мари выкрикивала это пронзительно, со всей болью и злостью на Рена, скопившиеся в душе, прожигая его взглядом. – А сам... Сам ты делал мне больно, всегда...
– Значит, все-таки Лан? – Ринар двинулся в ее сторону. – Давай, скажи это. Реши раз и навсегда.
– Рен, не форсируй, – Алан попытался встать между ним и Мари.
– Ты не понимаешь? – Ринар остановился в двух шагах от Лана. – Она всего лишь использует тебя, чтобы досадить мне. Ей не сидится в своем углу, ей надо нашкодить, как неугомонному котенку. А ты... Ты всегда был лопухом...
Через секунду Алан бросился на Рена. Марисса отскочила в сторону и закусила кулачек, чтобы не завизжать. В маленькой комнатушке завязалась жестокая драка. Схватка была нешуточной. Противники не уступали друг другу по силе и ловкости. Мари содрогалась от каждого удара, которые они наносили друг другу.
– Рен, Лан, прекратите, – от ужаса ее голос потерял силу. Мари только казалось, что она кричит. На самом деле ее было едва слышно. – Прекратите, сейчас же. Ну что вы как мальчишки. Как мальчишки...
Она заплакала от собственной беспомощности. И некому было помочь. Здесь не было ни Арсана, ни Тимура, ни Алекса с Деном. Пока она бегает по аулу и ищет, кто бы решился разнять этих двух здоровых тренированных мужчин, они уже если не поубиваются, так серьезно покалечатся. И в том, что найдутся здесь смельчаки, которые рискнут к ним подступиться, Мари сильно сомневалась. Она заламывала руки и нервно подпрыгивала на месте, вздрагивая всем телом от каждого нового хваткого приемчика, который опробовавыли друзья. Рен исхитрился нанести Лану два оглушающих удара в корпус, но тот как-то умудрился увернуться от третьего и кулака, летящего добавкой в челюсть. Марисса не выдержала. И в то время, когда Алан произвел захват, сбивая Ринара ловкой подсечкой, она схватила ведро ледяной воды, набранной не так давно из колодца, и выплеснула его на мужчин.
– Упс, – только и смогла прокомментировать свое действие Мари, отступая к стене под яростными взглядами Рена и Лана, с которых струйками стекала и капала вода.
Вид у них был плачевный, но воинственный настрой не испарился, лишь охладел немного. "А вот теперь они передумали убивать друг дружку и прижучат меня. Тебе капец, подруга", – вынесла себе вердикт Марисса.
– Я случайно, – непривычно беспомощно пробормотала она, вжимаясь в стену. – Хотите, я вам одежду сухую найду?
Ринар молча оттер кровь с разбитой губы, снял насквозь мокрый свитер и отбросил его в сторону. На его торсе играли и перекатывались тугие мускулы. Вид у него был угрожающий. Мари икнула. Алан последовал примеру Рена, затем плюхнулся на диван и расхохотался.
– Ну, ты и штучка, – выдавил он сквозь смех.
Ринар с прищуром посмотрел на девушку, уселся рядом с ним и тоже засмеялся.
– Придурки, – зашипела Мари, – какие же вы придурки. Я... Я сейчас еще воды принесу.
У Рена на поясе запиликал телефон.
– Не соврали насчет водонепроницаемости, – отметил он, принимая вызов.
Ринар, выслушивая собеседника, все больше хмурился. Отключившись, он посмотрел на Мари таким взглядом, что у нее сердце подпрыгнуло и резко ухнуло куда-то вниз. Рен порывисто вскочил и сгреб Мариссу в объятия. Он сжал ее так сильно, что ей стало трудно дышать.
– Что-то случилось? – осторожно осведомился Лан.
– Звонил Тимур, – хрипло ответил Ринар. – Я приказал ему звонить только в самых крайних случаях.
– И?
– Час назад на заднем дворе "Шума прибоя" возле мусорных бачков нашли обезображенный труп Виктории. У нее на груди каким-то острым предметом вырезали надпись, – это известие сразило девушку, словно пуля, выпущенная из ружья.
Страх за сына сковал все ее члены, обдав обжигающим холодом.
– Так... – Алан поднялся с места.
– Довольно четко можно разобрать слово "Шакал".
Никольский даже дернулся. Его лицо потемнело. Они с Реном обменялись взглядами, значение которых Мари не поняла, но задохнулась от ужаса.
– Это что-то вроде черной метки, да? – заметно дрожащим шепотом выдавила она, выглядывая из-за руки Рена.
Ей никто не ответил.
– Срочно возвращаемся, – решил Ринар.
Никольский согласно кивнул и настороженно посмотрел на Мари. В его взгляде сквозил вопрос.
– Она остается здесь, – безапелляционный тон Рена не давал возможности возразить.
– Нет, – завопила Марисса, принявшись вырываться. – Пожалуйста, пожалуйста, не оставляйте меня здесь. Лан? – она бросила на Алана взгляд, взывающий к помощи.
– Рен, – вздохнул тот, – Мари нужно взять с собой. Там решим, что с ней делать. Я тебе все объясню по прибытии. А сейчас просто поверь мне. Это очень серьезно. У меня тут самолет в ближайшем аэропорту. Доберемся быстро.
