Текст книги "Хрустальное озеро (СИ)"
Автор книги: Рина Зелиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Рина Зелиева
Хрустальное озеро
Автор предупреждает, в романе присутствуют сцены насилия, секса, инвективная лексика. Их наличие – не самоцель, а единственная возможность придать сюжету максимальную достоверность и погрузиться в суровый, беспощадный мир героев. Разрешить героям романа вести себя и общаться именно так, как это происходило бы с ними в реальной жизни.
Пролог
Марисса проснулась далеко за полночь. За оком мягкими крупными хлопьями падал снег. Тяжелые облака затянули небо, закрывая собой луну и звезды. На улице стояла непроглядная тьма. Именно туда, в эту холодную темноту так неумолимо тянуло девушку. Она встала с кровати и вышла во двор. Ноги легко ступали по заледенелой тропинке. Мари направлялась к калитке, тускло освещенной светом единственного фонаря. И дальше вниз, по дорожке к озеру.
Странно, но стужи она не ощущала. Босая, в одной тонкой сорочке она как будто плыла в заснеженной мгле. Достигнув озера, девушка остановилась, пораженная открывшейся ее взору фантасмагоричной картиной. Все вокруг озарилось светом внезапно выплывшей из-за облаков луны. На поверхности озера не было снега. Оно все было затянуто тонким прозрачным слоем льда, как стеклом из горного хрусталя, под которым застыли лазурные воды, манящие, затягивающие в свою глубину. И где-то вдали посередине всего этого великолепия виднелась мужская фигура, больше похожая на призрака, чем на человека. Ноги сами ступили на хрупкую поверхность, и пошли, побежали туда – к нему. Она знала, что это он. Она чувствовала и не могла удержаться. И тело и душа стремились к этому человеку, к центру ее мироздания.
Неумолимый леденящий холод вдруг пронзил все ее тело, ступни словно примерзли, и она не могла пошевелиться. А откуда-то сверху раздался страшный издевательский хохот. Фигура приближалась к ней. И это уже был не мужчина, а старая женщина. Цыганка. Цыганка из ее прошлого. Она шептала как заклинание:
– Больно тебе будет, очень больно из-за того страшного человека... Убегать ты от боли, от него будешь, но от себя убежать не сможешь. Всю жизнь из-за этой любви страдать будешь, покоя не найдешь.
– Нет! Нет, нет! – кричала Марисса, – исчезни, старая ведьма. Оставь меня. Хватит меня мучить.
– Много людей плохих ... Тайны будут окружать тебя... Денег у тебя много будет ... Друзей терять будешь, деньги не нужны станут.., – продолжала хохотать старуха.
Она приблизилась к девушке. Ее глаза горели огнем. Это были не человеческие глаза – глаза животного. Глаза тигра. И в их узких зрачках отражался ужас, охвативший Мари.
– Смерть вижу, кровь вижу, много смерти, много крови...
Мари хотела завизжать, но не смогла. Хотела убежать, но не могла сдвинуться с места, не чувствуя своего тела. Стужа стала невыносимой. Все вокруг озарялось сумрачным мертвенным сиянием. Вдруг поверхность озера раскололась с хрустальным звоном, и Марисса стала проваливаться во тьму. Леденящую непроглядную тьму.
– Опять забыла ночник включить, – пробурчала Мари, очнувшись в холодном липком поту.
Она нащупала кнопку и включила свет. Часы показывали девять вечера. Настойчиво звенел мобильный, яростно подпрыгивая на тумбочке.
– И кому там неймется? – зло подумала девушка, поеживаясь и зябко потирая плечи. – Надо бы отопление прибавить. Что-то прохладно в доме.
– Тимур, те че надо? – сердито плюнула она в трубку.
– Это вместо "здрасте"? – у мужчины, видимо, было прекрасное расположение духа, которое не мог испортить даже агрессивно настроенный собеседник.
– Это вместо "прощай", – не сдавалась Мари.
Отвратительное настроение, навеянное кошмарным сном, еще больше испортил этот звонок из того, другого мира, от которого она так упорно бежала. И который, тем не менее, продолжал неотступно ее преследовать.
– А я смотрю, у тебя характер еще больше испортился, злючка, – продолжал ерничать Кондор. – Отсутствие мужской ласки сказывается?
– Ни разу не угадал. С этим у меня проблем никогда не возникало. Напротив, как раз сейчас я думаю, как бы мне избавиться от вашего настойчивого внимания.
– Не парься. От тебя лишь нужно подъехать завтра и подписать кое-какие бумаги. Это деловая документация. Чиркнешь, где нужно, и всех делов.
– Вам нужно, вы и приезжайте. Хлеб за брюхом не ходит.
– Да не дергайся ты. Рена завтра в офисе не будет. Он на неделю в штаты свалил. Проветришься, развеешься. А то сидишь там, в своей деревне, плесенью покрываешься.
– Ты ведь не отвяжешься? – осторожно спросила Мари.
– Не-а, – Тимур веселился, – лучше сразу сдавайся. Все равно достану.
– Это ты можешь. Это ты умеешь, – вздохнула Марисса. – Ладно, считай, уговорил. Жди меня и я приду, ты только очень жди.
Она отключила связь и опять тяжело вздохнула. Но тут ее посетила забавная мысль. Девушка в радостном предвкушении потерла ладошки:
– Говоришь, развеяться мне надо? Ладненько, я так завтра развеюсь, что чертям в аду жарко станет. Зато больше никому из вас в голову не придет еще раз до меня докопаться.
Марисса удобно расположилась в директорском кресле в кабинете Ринара. Она специально приехала на два часа раньше условленного срока и, как и рассчитывала, Тимура в офисе не застала. Тот как раз уехал на важную деловую встречу. Мари потребовала принести себе кофе и пригласить начальницу отдела кадров.
– Пишите, – потребовала она ледяным тоном у растерянной сотрудницы. – Приказ. Уволить главного бухгалтера Викторию... Как там ее по батюшке? Не важно, допишите. Дальше. Причина: утрата доверия, аморальные поведение, нарушение норм делового этикета. Что я имею в виду, объяснять стоит?
– Я понимаю, – промямлила кадровичка, – мне ясны ваши мотивы и чувства, но вы не можете...
– Почему? – перебила ее Марисса, сверкая глазами. – Я единоличная владелица и хозяйка этой фирмы. Я имею право делать здесь все, что захочу, даже не утруждая себя пояснениями. Или у вас на этот счет иное мнение?
– Н-нет, – потерянно и тихо прошептала служащая.
– Ну, вот и чудненько. Через десять минут приказ на подпись.
Через пять минут в кабинет влетела разъяренная Виктория. Чем сильно подняла Мари настроение.
– Зря ты думаешь, что можешь делать все что хочешь, – прошипела Вика, – Рен не позволит.
– Ринар Сарибович, – невозмутимо поправила ее Мари. – Здесь головной офис, а не постель. И тут хозяйка я, а он лишь исполнительный директор. Он сам так решил. Назови хотя бы одну причину, по которой я не могу тебя уволить, и, возможно, я раскаюсь и отменю распоряжение.
Девушки пронзали друг друга яростными взглядами. Казалось, еще минута и дойдет до рукопашной. Виктория, которую Марисса так бесцеремонно спустила с пьедестала и указала на ее место, не собиралась сдавать позиции. Мари жаждала отомстить за разбитое сердце и поруганные чувства. Как говориться, мелочь, а приятно. Неизвестно, чем бы закончилась эта схватка интересов, если бы в кабинет не заявился Тимур.
– А я смотрю, девочки, у вас тут весело, – настороженно начал он, переводя взгляд с одной на другую.
Следом за ним зашла начальница отдела кадров. Она протянула Кондору документ так, как будто это была не бумага, а мина замедленного действия. Тимур пробежался по бумаге глазами и хмыкнул.
– Ну и что ты собираешься этим доказать? – обратился он к Мариссе.
– Например, то, что я, как владелица "РеЛана" имею право принимать собственные решения, касающиеся фирмы. А не только приезжать по вашему первому требованию, для того, чтобы подписывать бумаги, нужные вам. Баш на баш. Если вы с Реном не хотите, чтобы я вмешивалась в дела офиса, оставьте меня в покое, иначе... Иначе будет иначе.
– Ясно, – процедил сквозь зубы Кондор и положил приказ на стол.
– А мне что делать? – пискнула руководитель кадрового отдела.
– Выполняй распоряжение хозяйки, – буркнул Тимур.
Он был мрачнее тучи, предчувствуя очередные разборки. Марисса с довольной миной подписала приказ и бросила на побледневшую от злости Викторию победный взгляд. "Один ноль в мою пользу", – прокомментировала про себя события Мари. – "И это только начало. Отольются кошке мышкины слезки. Хотя, нет. Кошка тут я. И эту мышку я схаваю с потрохами. Будет знать, как к чужому добру свои алчные лапенки протягивать".
Марисса ласково поглаживала пальцами экран.
– Как жаль, что я не могу дотронуться до него. Взять на руки, – восхищенно произнесла она.
– Потерпи. Осталось всего три месяца. Намучаешься еще, – засмеялся Руслан, распечатывая картинку.
– Ты уверена, что не хочешь сообщить об этом Ринару? – спросил он осторожно, хмуро поглядывая на девушку.
– Уверена, Рус. И ты обещал мне, что тоже никому ничего не расскажешь, – напряженно напомнила ему Мари. – Помнишь, что произошло с моим первым ребенком? Дитю не место в этом мире – интриг, жестокости и насилия.
– Обещал – не расскажу. Только и ты выполняй свои обязательства. Чтобы за две недели до родов была тут, как штык.
– Клянусь. Клянусь. Клянусь, – расхохоталась Мари.
Даже упоминание о неверном муже не испортили ее радушного настроения. Она вместе со Светланой планировала в этот день заняться покупкой приданного для малыша. Марисса жила вся в предвкушении приятных занятий. Детская была уже готова, осталось дело за малым. Она чмокнула доктора в щеку.
– Спасибо тебе, Руслан. Ты самый лучший друг.
– И единственный, который у меня остался, – добавила она грустно.
– Выше нос, принцесса, – подбодрил ее врач. – Я уверен, все у тебя будет хорошо.
"Свежо предание, да вериться с трудом", – подумала про себя Марисса, вспоминая свой сон про хрустальное озеро, который последнее время часто посещал ее по ночам.
Глава 1
Марисса стояла в церкви и пристально смотрела на икону Божьей матери. Она не молилась. Нет. Она шептала как мантру одну только фразу: «Только об одном прошу: сохрани мое дитя». Старушки сердито сверлили взглядами беременную, богато одетую женщину, застывшую перед образом, которая ни внешним видом, ни поведением совершенно не вписывалась в общую картину смиренных молений.
Как и обещала Руслану, Мари за две недели перед родами приехала, для того, чтобы лечь в клинику. Но перед этим решила заехать в церковь. Ей было страшно. Страшно за себя, за еще не рожденного ребенка. Страшно перед неизвестным будущем. Что ждет ее впереди? Будет ли она когда-нибудь счастлива? Да и есть ли вообще на свете это самое призрачное счастье?
Тяжелые кошмарные сны все чаще не давали ей спокойно спать, и она, просыпаясь среди ночи, чувствовала, как ледяной пот струиться по ее спине.
Светлана сказала, что это обычный мандраж перед родами. Что все обязательно пройдет, стоит лишь ей произвести на свет своего сына. Рус как будто вторил подруге, повторяя, что все беременные женщины нервные, что все дело в гормонах. Мариссе очень хотелось бы им поверить, но она больше привыкла доверять своей интуиции. А та ей говорила, что ничего хорошего от судьбы ей ожидать не стоит.
Мари вздохнула. Сейчас, как никогда, она нуждалась в том, чтобы опереться на сильное мужское плечо, согреться в надежных крепких объятиях. Чтобы такой родной, такой любимый мужественный голос с легкой хрипотцой шептал ей на ушко ободряющие слова утешения. Но, нет. Он предал ее. Он бросил ее. Она не нужна. Ее чувства осмеяны и растоптаны. В них никто не нуждается. Никто, кроме... Мари ласково погладила свой живот.
И тут ее взгляд упал на одну из прихожанок. Какая-то странная девушка. Она старательно закрывала лицо краями шали, покрывающей ее голову. Глаза незнакомки неотрывно следили за Мариссой. Мари эти глаза показались смутно знакомыми, и она инстинктивно насторожилась, пытаясь вспомнить, где и когда она их видела.
Мариссу толкнула в плечо одна из старушек, проявляющих особое рвение по спасению своей вечной души. И, на секунду отвернувшись, Мари упустила из виду заинтересовавшую ее девушку. Ноги устали от непривычно нагрузки, опять заныла поясница. Она направилась к выходу из церкви. Не успела Мари выйти наружу, как на ее запястье сомкнулись чье-то холодные цепкие пальцы. Она испуганно вздрогнула всем телом и уставилась в огромные синие глаза, горящие безумным блеском.
Марисса вся похолодела, кровь отлила от ее лица, губы побелели. Появилась предательская слабость в коленях. Дрожа всем телом, девушка, мобилизовав все резервные силы, молила лишь о том, чтобы не упасть без чувств на мокрую асфальтовую дорожку.
– Тася, – выдохнула она, не отрывая полных ужаса глаз от привидения.
– Не бойся, – прошептало то едва слышно, – нам нужно поговорить. Пойдем куда-нибудь, где на нас никто не будет обращать внимания.
Тихий голос не казался потустороннем, да и рука, вцепившаяся в нее, выглядела вполне реалистично: из плоти и крови. Марисса кивнула, не имея возможности ответить: горло было словно сдавлено удавкой, губы шевелиться отказывались. Она молча проследовала за девушкой следом до небольшого полупустого кафе, находящегося недалеко от церкви.
Они расположились за столиком, находящемся в самом дальнем углу, скрытом от любопытных взглядом кадками с пальмами, папоротниками и фикусами. Немного пришедшая в себя Марисса сумела пискнуть:
– Я думала, ты умерла...
– Я тоже так думала, – грустно ответила Тася.
Она откинула платок с лица, и Мари не смогла сдержать испуганного вскрика. Это была та самая Настасья, сомнений быть не могло. Рисковая и безрассудная студентка с факультета журналистики, посмевшая связаться с Тайгером в виду полной потери страха. Или ума? Марисса не могла дать однозначный ответ на эти вопросы.
Лицо Таси было покрыто страшными рваными шрамами, но узнать ее было не трудно. Все тот же шальной взгляд и растрепанные светлые волосы, все тот же напуганный настороженный вид. В ответ на изумленный вопросительный взгляд Мари девушка решила дать пояснения своему воскрешению.
– До сих пор не понимаю почему, но Тагер приказал отогнать собак, не дав возможности им довершить начатое. Меня бросили в багажник, привезли и выгрузили недалеко от больницы. Напоследок предупредили, что если я еще раз открою рот или сунусь в их дела, то эти чудовища меня доедят.
Немного помолчав и поковырявшись в заказанном мороженном, Тася продолжила свой рассказ. Было видно, как тяжело ей даются эти воспоминания.
– Залечив тело, доктора отправили меня подлечить душу. Я была тогда действительно в неадекватном состоянии. Я молчала и никому не рассказывала, что со мной произошло. Даже матери. Я боялась и за ее жизнь тоже. А когда мне мама сообщила, что Марат пропал без вести, я все сразу поняла. Поняла, что больше никогда его не увижу. Я так громко кричала. Кричала и не могла остановиться. Врачи же расценили мое поведение, как расстройство психики. К тому же я не могла спать по ночам, да и днем, впрочем, тоже. Мне постоянно снились оскаленные морды, клыки, рвущие меня на части. Или же этот жуткий подвал, в которым люди Тайгера давали полную волю своим самым гнусным инстинктам. Ты даже не представляешь, что они там со мной делали...
– Ну почему же. Представляю. Уж поверь мне, Рен вовсе не старался скрыть от меня свою волчью натуру. Наоборот, ему нравиться, когда люди его бояться. Все, без исключения. Так ими легче управлять. Страх – это единственное чувство, которое может привести человека к полной покорности без всяких возможных подвохов или сопротивления.
– Так ты все это время в дурке была? – решила уточнить Марисса после небольшой паузы.
– Не в дурке, а в психиатрической лечебнице, – поправила ее обиженно насупившаяся Тася.
– Ладно, извини, – попыталась смягчить свои слова Мари. – Ты видишь, в каком я положении. У самой нервы не к черту. Хорошо, что свою расшатанную после общения с Тайгером психику я еще беременностью могу оправдать, а то меня бы тоже в клинику для душевно больных определили.
– Так, значит, у тебя сейчас все хорошо? – Настасья кивнула на живот Мариссы. – Ты ушла от него? Замуж вышла?
– Нет, Тася. Я не замужем, но от Рена ушла уже давно. О чем ты хотела со мной поговорить? Я так поняла, что речь пойдет о чем-то серьезном?
– Да. Не знаю, насколько это серьезно, но...
Девушка замялась. Из своего трагического прошлого она усвоила одну вещь: если суешь нос не в свое дело, то его вполне могут откусить. Марисса была добра к ней, тоже немало настрадалась и к тому же ждала ребенка. Тася разрывалась между страхом за свою жизнь и желанием помочь. Наконец, она решилась.
– Когда я находилась в лечебнице, меня навестил один человек. Высокий блондин спортивного телосложения лет тридцати пяти. Очень красивый. Вот только глаза... Глаза у него были мертвые. Такие, знаешь, пустые, неподвижные. И как будто морозом кожу обжигали. За все время нашего разговора в них не промелькнуло ни одного человеческого чувства, ни одной эмоции. Мне тогда так страшно стало. Сильно не по себе.
– И? Чего он хотел?
– Я и не поняла толком. Он все время о тебе расспрашивал. И знал он много: и про меня, и про Марата. Про то, как Марат и его группа на Тайгера информацию собирали, и как копали под него. Знал, что ты живешь с Ринаром в том доме. Знал, что ты ушла от Тайгера, а потом опять вернулась к нему. И еще про ребенка, которого ты потеряла.
– Что он хотел узнать про меня еще? – Марисса подалась вперед всем корпусом.
– Он спрашивал про твои отношения с Шахразирбаровым. Спросил: "Это рыжая для тебя помилование выклянчила? Она всегда была альтруисткой". Но тут я и вправду ничем не могла его порадовать. И еще мне сильно не понравилась тогда одна его фраза: "Эта рыжая стерва – самая большая его ошибка. У каждого найдется ахиллесова пята, если хорошо поискать".
Мари почувствовала, как противные мурашки устроили прогулку по ее коже. Взгляд ее стал таким же шальным и испуганным, как и у Таси. Ее интуиция не зря била тревогу. Оставалось надеяться на то, что прошло уже достаточно много времени и про нее все просто забыли. Пока что никто не проявлял к ней интереса, и она со Светланой уже несколько месяцев жила спокойно в тишине и уединении.
– Это все? – спросила Марисса у Настасьи хриплым шепотом.
– Нет. Еще приходила какая-то девушка. С волосами пшеничного цвета и большой грудью. Она выдвинула предположение, что я позаимствовала информацию для своей статьи у Марата, и пыталась ее у меня купить. Я изобразила психический припадок. Когда прибежали медсестры и санитары, блондинка начала спешно собираться на выход. Но мне удалось расслышать, как в дверях она прошипела сквозь зубы: "И вправду ненормальная. Ну что ж, придется заняться рыжей". Я поняла, у тебя много врагов? Что ты им всем сделала?
– Полюбила не того человека...
В сумке Мари надрывно звонил телефон.
– Лия, привет. Нет, я сейчас не могу. Мне в клинику надо. Я итак уже задержалась. А то Руслан домой уйдет. Я ему обещала. Давай вы с Ритой туда подъедите, раз это действительно срочно?
Марисса позвала официантку и расплатилась. Она написала на бумажке номер своего телефона и протянула Тасе.
– Ты позвони мне, если тебе помощь нужна. Я помогу всем, что в моих силах. Или же просто пообщаться. Спасибо тебе...
Глава 2
– Все у вас хорошо, – успокоил Мариссу Руслан, – Отдыхай.
Он убрал стетоскоп в свой чемоданчик для обходов и направился к выходу из палаты. У двери его чуть не сбили с ног Лия и Рита, буквально ворвавшиеся в палату в крайне возбужденном состоянии. Врач одарил их сердитым взглядом и нахмурился.
– Время для посещений давно вышло, – попенял он им.
– Рус, не будь бякой, – игриво протянула Ритуля.
– Ты уже рассказал ей? – спросила Лия у Руслана.
Она была настроена более чем серьезно. Доктор нахмурился еще больше, в его взгляде промелькнула злость.
– Шли бы вы, девчонки отсюда. Дайте ей родить спокойно.
Марисса вся встрепенулась: Русу были несвойственны проявления негативных эмоций. Как добрый доктор Айболит, он был всегда предельно вежлив, спокоен и доброжелателен.
– Чего не рассказал?! – Мари была уже в седле и останавливаться не собиралась.
Руслан положил чемоданчик, скрестил руки на груди и уже откровенно злым взглядом сверлил притихших подружек. Те смутились и стояли с опущенными взорами, нервно топчась и переминаясь с ноги на ногу. Пауза затянулась.
– Ну? – Мари настаивала, переводя взгляд с Руслана на девушек и обратно. – Раз уж начали – заканчивайте. Что я такого должна или, наоборот, не должна, узнать?
– Марусик, – пискнула Рита, – Рус, наверно, прав. Зря мы это...
– Что это? Рожайте уже. Или я сейчас рожу.
– Вот этого я и боюсь, – объяснил ей Руслан.
– А ты не бойся. Ты знаешь лучше всех, тут присутствующих, через что уже мне пришлось пройти. Меня уже ничем не напугать. Зато:
здоровые почки, железные нервы.
Гимнастика, йога, трусца.
И так ежечасно, и так ежедневно,
И только вот так без конца.
– Ринар послезавтра женится на Виктории, – выпалила, сама от себя не ожидая, Лия и тут же закрыла себе рот рукой.
Марисса судорожно сглотнула: в горле внезапно так сильно пересохло, что создавалось ощущение, как будто, там ершиком поскоблили. Она нервозно поежилась под взволнованно-напугаными взглядами трех своих друзей и подумала, что, прежде всего, надо их успокоить. А то если у нее после этой новости и осталось хоть какое-то самообладание, то под их виноватыми взглядами оно быстро помашет ей ручкой.
– И чего вы так переживаете? Было бы из-за чего ломать копья. Рен – свободный холостой мужчина. Он вправе поступать так, как считает нужным. К тому же: насильно мил не будешь. И нечего кипиш поднимать. Все нормально. Правда.
– Марусь, ты уверена, что не хочешь рассказать ему про ребенка? – деликатно осведомилась Рита.
– Зачем? – Мари равнодушно передернула плечами, пытаясь сохранить хладнокровие. – Зачем создавать лишние проблемы и себе и ему? Пусть все остается, как есть. Так будет лучше. Для всех.
– Мы думали, ты любишь его, – прошептала Лия. – А ребенок – хороший шанс вернуть его. Пока еще не поздно.
– Уже поздно, Лия. Ребенком мужчину не удержать. И я уже устала за него бороться. Да и нужно ли? А любовь – это болезнь. Не смертельная. Пройдет.
– Девочки, давайте на выход, – принялся выпроваживать подруг Руслан. – Напакостили – можете спать спокойно. Мари сама пусть решает, как поступить. А сейчас ей отдохнуть надо.
Захлопнув за девушками дверь, врач внимательно просканировал Мариссу взглядом:
– Может, мне остаться? Ты хорошо себя чувствуешь?
– Да, Рус. Все хорошо. Иди. Тебя жена ждет. – Мари поплотнее укуталась одеялом.
– Уверена? – поспешный кивок. – Если что – сразу звони мне. Поняла? – еще кивок.
Мариссе очень хотелось остаться наедине со своим горем. Когда все удалились, она отвернулась к стене и застыла в скорбной неподвижности. Но слезы не шли, не желая даровать облегчение. В голове была пустота. В сердце – тоже. Она закрыла глаза и незаметно для себя провалилась в глубокий беспокойный сон.
Когда она проснулась, то обнаружила, что рядом с ее постелью сидит Никольский. Марисса аж подпрыгнула на кровати, инстинктивно натягивая одеяло до подбородка. Она хлопала глазами на мужчину, чувствуя, как тихий ужас медленно, но верно охватывает все ее существо. Она приоткрыла рот, но звуки не шли. Опять закрыла. Наконец, смогла хрипло, срывающимся голосом выдавить из себя:
– Меня Рус заложил?
Алан так посмотрел на нее, что Мари сразу осознала, что он действительно не понял ее вопроса. Она сама себя сдала с потрохами, перепугавшись спросонок и не успев проанализировать ситуацию.
– В смысле? – вид у мужчины был совершенно растерянный.
– Ты что здесь делаешь? – попыталась дать задний ход Марисса.
– Я к Руслану по делам зашел. Старшая медсестра сказала, что он на обходе. Я искал его и на тебя наткнулся, – объяснил Лан испуганной девушке, подозрительно на нее щурясь.
Мари мысленно благословила широкое покрывало, своими складками надежно маскирующее ее фигуру. Она с облегчением выдохнула. Впереди замаячила реальная возможность выкрутиться без отягощающих ее жизнь последствий. "Ну, пожалуй, не совсем реальная", – поправила себя девушка, глядя, на выражение лица Никольского.
Мари отлично знала, что Алан проницательный и умный мужчина и обхитрить его дорогого стоит. А играть с ним не менее опасно, чем с Реном. "Два сапога – пара", – так давно уже охарактеризовала двух закадычных друзей она. Ни тому, ни другому Мари не доверяла ни на грош.
– Что-то опять натворила? – вкрадчиво, бархатным голосом осведомился Лан. – Что привело тебя в эти стены?
– Вот, нервишки подлечить хотела, – девушка и правда выглядела взбудораженной, – знаешь ли, последствия моего с вами общения. То глаз дергается, то губы. Ты бы шел, это, что ли... А то вдруг, нервный тик – вещь заразная?
– Я так понимаю, это твоя единственная проблема?
Образ Никольского в данный момент ассоциировался у Мари с собакой, взявшей след. Он тоже хорошо успел изучить девушку и понимал, что за подобного рода ответами она явно что-то скрывает. Лан устроился по удобней: не выяснив что именно, он уходить теперь точно не собирался.
"Вот щас ты выдала себя с головой", – мысленно отругала себя девушка, – "думай, думай. Ааа.. Помогите!"
Словно бы телепатически услышав ее вопль, в палату зашел Руслан и с ходу оценил обстановку. Марисса так жалобно, умоляюще смотрела ему в глаза, что он быстро сообразил – надо спасать подругу.
– Привет, Лан. Ты меня искал?
– Да. У Мари что-то серьезное?
Руслан ни капельки не спасовал под пронзительным тяжелым взглядом Никольского. Он бодро соврал, не моргнув глазом.
– Ерунда. Расстройство желудка и чирей на заднице. Нечего в рот тащить, что попало. А чирей у нее всегда был. Ничего вылечим. И не таких вылечивали.
"Спасибочки за диагноз", – прошипела про себя Мари. – "Я сейчас даже на глистов согласна, лишь бы Лан свалил поскорее".
По лицу Алана ничего не возможно было прочесть: поверил, не поверил. Он перевел взгляд на Мариссу: она невинно моргала глазками. "Скорее всего не поверил", – решила Мари, – "Ну и фиг с ним. Где наша не пропадала. Выкрутимся как-нибудь".
– Ладно, – Лан поднялся, – увидимся еще, – это он Мариссе, сверля ее рентгеновским зрением.
– Я тебя в кабинете подожду, – бросил он Русу и вышел.
– Русик, миленький, – девушка порывисто вскочила с кровати и трогательно сложила ладошки в молящем жесте, – не выдавай. Я не смогу больше все время жить в страхе. В постоянном ожидании, что что-то обязательно должно случиться. Под вечной угрозой – это неотъемлемая часть их жизни. Мой ребенок – я так боюсь за него. Ай!
Она согнулась, схватившись за живот, и издала утробный стон.
– Как больно. Русик, Русик, мне больно...
Под ее ногами расплывалась лужа. Руслан вынул телефон:
– В десятую палату. Срочно. Готовьте родблок.
