Текст книги "Безжалостная Империя (ЛП)"
Автор книги: Рина Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Рина Кент
Безжалостная Империя
Серия: Королевская Элита #6
Перевод группы: https://vk.com/neviofal
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Не использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик Ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук. Спасибо.
ПОСВЯЩАЕТСЯ
Божественному, необузданному хаосу внутри тебя.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Привет, дорогой друг!
«Безжалостная империя» знаменует собой конец серии «Королевская Элита», и, хотя все персонажи получат свои эпилоги, книга Коула и Сильвер является неофициальным финалом. Это вызывает такую ностальгию и эмоции. Я никогда не забуду этих взрывоопасных персонажей, которые будут жить во мне вечно. Надеюсь, ты найдёшь свет, несмотря на темноту, в каждой книге и с каждой парой. Больше всего я надеюсь, что тебе понравится неофициальный финал, и «Безжалостная Империя» будет кровоточит в тебе так же глубоко, как и во мне.
Если тебе раньше не доводилось познакомиться с моими книгами, возможно, ты не знаешь, но я пишу мрачные истории, которые могут тебя расстроить и вызвать беспокойство. Мои книги и главные герои не для слабонервных.
«Безжалостную Империю» можно читать отдельно от других книг серии, но для лучшего понимания мира Королевской Элиты рекомендуется сначала ознакомиться с предыдущими книгами.
ПЛЕЙЛИСТ
No One Knows Us – BANNERS & Carly Paige
The Black and White – The Band CAMINO
Medicine – Bring Me The Horizon
The Last Of The Real Ones – Fall Out Boy
The Sound of Silence – Disturbed
The Drug In Me Is You – Falling In Reverse
Why Are You Here – Machine Gun Kelly
Call You Mine – The Chainsmokers & Bebe Rexha
Castles – Freya Ridings
Old Wounds – PVRIS
Somebody Else – VÉRITÉ
Fall Down (Acoustic) – Zero 9:36
Maniac – Conan Gray
Empires on Fire – BANNERS
Move Me – Badflower
Time – NF
Colors – Kulick
Didn’t I – One Republic
I Wish I Never Met You – Oh Wonder
Bad For You – AKA George
Tattoos Together – Lauv
You – James Arthur & Travis Barker
Monster (Under My Bed) – Call Me Karizma
Another’s Arms – Coldplay
Natural Villain – The Man Who
ЧАСТЬ 1
Глава 1
Коул
8 лет
В хаосе есть свобода.
Когда мой отец говорил это, я не очень-то это понимал. По иронии судьбы, именно эта часть информации осталась в моей голове всплывающим фактом.
Мой отец бизнесмен. В его жизни не должно было быть места хаосу, и тем не менее, он процветал в этом.
Он знал, что люди хаотичны по своей натуре, и что природа важнее воспитания.
Именно это говорится в книгах. Сначала я этого не понимал, но после похищения я вернулся другим человеком.
Как-то я возвращался домой с двумя моими друзьями, Эйденом и Ксандером, и внезапно всё вокруг потемнело.
Нам надели маски на наши головы, а затем нас разлучили. Я так хорошо помню темноту. И дело не только в том, чтобы видеть чёрный цвет. Речь идёт о том, чтобы дышать своим собственным воздухом и думать, что ты им задохнёшься. О том, чтобы замерзать до тех пор, пока ты не перестанешь чувствовать свои пальцы ног или своё лицо.
Темнота – это не просто ощущение. Это фаза бытия.
Вот что говорил психотерапевт, к которому водила меня мама.
Ты боялся, сынок?
Они причинили тебе какую-нибудь боль?
Прикоснулись к тебе?
Я на всё ответил отрицательно. И это правда. Похитители ничего из этого не делали.
Они не пугали меня, не причиняли боли и не прикасались ко мне. Они просто оставили меня… одного.
Это был безмолвный тип хаоса. Ты можешь слышать это в своей голове, но не можешь увидеть это своими глазами или почувствовать кожей.
Это сильное удушье, которое медленно, но верно овладевает тобой.
Я не говорил об этом психотерапевту. Он бы не понял.
Никто бы не понял.
Потому что никто не знает, что произошло, когда похитители отпустили меня на безлюдную дорогу. Я даже не думал о том, чтобы снять пакет, который был повязан на моей голове, хоть мои руки и были свободны.
Я не думал о своих родителях, доме или своих друзьях.
Я не думал о том, чтобы попросить о помощи, хотя это самая нормальная вещь, которую кто-либо сделал бы.
Я ничего из этого не делал.
Вместо этого я стоял там, разведя руки в стороны, и тонул в полном одиночестве в этом безмолвном хаосе.
И он был таким освобождающим, таким чёрным, таким тихим. Ничто не разрушало его, не прерывало и положило ему конец.
Постоянный безмолвный хаос.
Это было, может быть, несколько часов или дней – я не помню.
В отличие от Ксандера, я не боролся, чтобы найти дорогу домой. Он шёл часами и днями, пока наконец не вернулся.
В моём же случае несколько прохожих наткнулись на меня и вызвали полицию, которая, в конце концов, отправила меня домой.
Я помню слёзы в глазах моей матери, один из которых наливался фиолетовым синяком на веке. Я помню её объятия и то, как она прижималась ко мне, рыдая, и её голос эхом раздавался вокруг меня, словно тиски.
Она была рада, что я вернулся и что был в безопасности.
И я не обнял её в ответ.
Я не мог обнять её в ответ.
Я просто стоял там и, пока она изливалась слезами, думал о хаосе, который оставил, и том, есть ли хоть какой-то способ вернуть его.
Хаос – это единственное, что заставляет меня остановиться и вглядываться. Это как кнопка паузы в моём мозгу.
Однако не всем нравится хаос. Я понял это, когда мой отец отвёл меня к врачу, потому что я не плакал.
Я не мог плакать.
Внезапно плач стал чем-то излишним. Когда я был младше, я плакал, свернувшись клубком в своей постели.
Я зажимал уши руками и притворялся, что кричащие снаружи голоса ненастоящие. Они были похожи на приведения.
Чего я маленький не знал, так это того, что призраки никогда не появятся.
Наш собственный домашний монстр делал это, и он никогда не оставался на месте. Он никогда не держал свои руки при себе.
Всякий раз, когда мамины крики эхом раздавались в доме, я ставил перед собой задачу не выходить туда. Если бы я сделал это, то только бы ухудшил ситуацию. Она бы попыталась защитить меня, и это привело бы к тому, что мы оба бы получили удары и синяки.
Если бы у меня были синяки, мама бы спрятала меня и не позволяла бы играть с моими друзьями, пока они не сошли.
И я не знаю, почему я тогда плакал. В любом случае это всегда было бесполезно. Ни одна наша слеза не остановила бы его и не заставила бы прекратить.
Мы просто были его вещами, с которыми он обращался так, как считал нужным.
Будучи успешным бизнесменом с империей за плечами, Уильям Нэш получил имя и статус. Никто не видел монстра за его улыбками. Никто и не подозревал о его пристрастии к алкоголю или о его твёрдой руке, которую он без малейших колебаний использовал.
На публике он держал меня на руках и души в нас не чаял. Наедине же он срывался, как только мы произносили хоть слово.
Я научился молчанию до того, как научился говорить. Тишина даёт тебе пространство для размышлений, для построения планов. Разговоры же навлекают на тебя только неприятности.
Познакомившись в Хаосом, я перестал плакать, и среди прочих привычек, я больше не удивлялся, почему мы с мамой застряли с ним, или сделал ли я что-то не так, родившись.
Хаос научил меня многим вещам, и самое главное и них: ты должен начать это сам.
Ты не можешь ждать, пока наступит хаос.
Отец – мастер хаоса. Он вызывал его каждый день. Каждую ночь.
Всё заканчивается тем, что мама сворачивается клубком и прикладывает лёд к своему лицу. Она не хочет, чтобы я видел её, когда она в таком состоянии. И она делает всё, что в её силах, чтобы скрыть это – макияж, выпечка, улыбки.
Много улыбок.
Сейчас она внутри, прячется и плачет.
Я нет.
Я стою на краю бассейна, глядя прямо вниз на всё красное.
Хаос в его истинной форме.
Впервые с того дня, как я вернулся домой, я делаю глубокий вдох. Долгий вдох.
Я могу дышать, и это не чернота. Я могу видеть, и это не темнота. Я могу чувствовать, и это не пустота.
Я не знаю, как долго стою там, наблюдая и пытаясь вспомнить, что он сказал.
Ты чудовище.
Он думал, что я монстр.
Может быть так оно и есть.
Я поворачиваюсь, словно робот, моё тело тяжёлое и негнущееся, и ухожу. Покидаю не только бассейн, но и сам дом.
Наш особняк исчезает из виду, но эта сцена в бассейне продолжает прокручиваться в моей голове, как фильм.
Красный.
Рука.
Бульканье.
А потом… тишина.
Ты чудовище. Он что-то сказал после этого, но… я не могу вспомнить. Я был слишком поглощён хаосом, чтобы запомнить.
Уже поздний вечер, поэтому на горизонте ярко-оранжевые сумерки.
Не зная, куда мне идти, я стою посреди улицы и наблюдаю, как солнце медленно исчезает за зданиями.
Скоро стемнеет. Скоро воцарится хаос.
Ноги сами несут меня в ближайший парк. Обычно в это время там пусто, потому что мамочки забирают своих детей домой. Это небольшой парк с высокими деревьями и тёмно-зелёными скамейками, похожими на ту, что у бассейна.
Может быть, если я сижу здесь и думаю о парке и темноте, то я не буду думать о бассейне.
Мне следовало взять с собой книгу.
И я уже собираюсь вернуться и взять одну, когда замечаю маленькую фигурку, съёжившуюся на скамейке в дальнем конце парка под большим деревом.
На ней розовое платье, у которого так много материала внизу, что оно вдвое больше её самой. Блестящие золотистые волосы собраны в длинный хвост бабочкой. Точно такая же бабочка есть на поясе, который обвивает её талию. Она обнимает свою куклу, которая так похожа на неё и даже носит такое же платье.
Эта девчонка всегда делает такие глупые вещи.
Сильвер часто приходит, когда я играю с Эйденом и Ксандером, но она мне не нравится.
Она много говорит и спорит – очень, очень много – и это разрушает тишину в моей голове.
Я должен уйти, но что-то меня останавливает.
Слёзы в её глазах.
Она постоянно наносит на своё лицо блёстки, как будто верит, что она – это кукла, с которой играет. Теперь же, когда она плачет, блеск пропитывается слезами и двумя ручейками стекает по её щекам.
Сильвер не плачет. По крайней мере, я никогда не видел её плачущей. Мне было любопытно, как она это делает, и, хоть она мне не нравится, я хотел спросить её и узнать, не потому ли, что она тоже считает, что это бесполезно.
Теперь же, когда я впервые вижу её плачущей, я не могу уйти. Я даже не могу пошевелиться.
Всё, что я могу, это наблюдать, как влага скапливается в её огромных глазах. Их светло-голубой цвет темнеет, прежде чем слёзы потекут по её щекам.
Её лицо в полном беспорядке, полное соплей, блёсток и её бесконечных слёз. Её щёки покраснели, а губы розовее, чем обычно.
Хаос.
Он снова пришёл ко мне.
Я не думаю об этом, когда мои ноги ведут меня в её направлении. Она не чувствует меня, вернее, не может. Эйден всегда говорит, что я двигаюсь бесшумно. И это из-за того, что я научился ходить на цыпочках, чтобы быть вне досягаемости моего отца.
Но я никогда не говорю об этом ни ему, ни Ксандеру.
Мы не должны говорить такие вещи. Мы порядочные люди с хорошими манерами и приличными секретами.
Как только я оказываюсь за спиной Сильвер, я дёргаю её за конский хвост. Она ахает, а потом вскрикивает.
Это то, что я обычно делаю, чтобы выгнать её из дома Эйдена, когда она слишком много говорит. Она кричит, что мальчишки – отстой, и что я должен пойти в плохое место.
Понятия не имею, зачем я сделал это сейчас. Я действительно не хочу, чтобы она исчезла, но я также не могу игнорировать эту привычку всякий раз, когда она появляется в поле моего зрения.
Сильвер поднимает свою голову, и когда её глаза встречаются с моими, они расширяются, пока почти не поглощают её лицо.
Секунду я смотрю на неё, не в силах сделать ничего другого.
Мне нравится этот взгляд.
И я так хочу сохранить его.
Но как?
– Что ты здесь делаешь, Коул? – Она позволяет своей кукле, у которой тоже есть бабочки на голове, упасть к ней на колени, и прячет лицо в своих крошечных руках. – Уходи.
Я отпускаю её волосы, раздражённый тем, что она спрятала этот взгляд, и сажусь рядом с ней. Большая юбка её платья без проблем могла бы вместить её одного человека, между нами.
– Почему ты плачешь? – Мой голос звучит тихо, потому что я не знаю, как мне следует разговаривать с ней.
‒ А тебе какое дело? – Она шмыгает носом. – Ты ненавидишь меня.
Значит она знает об этом.
– Что заставляет тебя так думать?
Мне нужно, чтобы она сказала мне, почему она плачет, потому что, если я узнаю причину, я смогу использовать её, и, возможно, смогу вернуть этот прежний взгляд.
Хаос.
– Я просто знаю, что это так, – ей удаётся выдать это сквозь всхлипывания. – И я тоже ненавижу тебя.
– Если ты ненавидишь меня, то почему ты прячешься от меня?
– Я не прячусь! Я не хочу, чтобы ты видел, как я плачу. Никто не видит этого.
Я полностью поворачиваюсь к ней лицом, и на моих губах играет улыбка.
– Значит, я первый?
– Заткнись и вали!
– Нет.
– Нет?
– Это общий парк.
– Отлично. Я ухожу. – Она убирает руки от своего лица. Оно всё ещё в слезах и испорченном блеске, но прежний взгляд исчез. Она не удивлена и не застигнута врасплох.
Почему нет?
– Если ты останешься, я открою тебе секрет, – говорю я, когда она подбирает свою куклу.
– Какой секрет? – Она не пытается пошевелиться, и её глаза снова распахиваются, но на этот раз это от любопытства, а не от удивления, как раньше.
Закатное солнце придаёт её волосам золотистый оттенок и делает голубые глаза светлее и ярче.
– Ты уверена, что хочешь знать? Эта тайна будет связывать нас вместе всю жизнь.
– В-всю жизнь?
– Да, Бабочка. Всю жизнь.
Она хмурится.
– Почему ты меня так назвал?
– Как?
– Бабочка.
– Одна у тебя в волосах. – Я указываю на талию её платья. – И на твоей одежде. Ты хочешь летать, как одна из них?
– Да. – Её лицо проясняется.
– Почему?
– Знаешь, потому что они такие красивые, и все улыбаются, когда видят их. Они приносят счастье и свет.
– Это тараканы с крыльями.
– Заткнись. Не говори так о них.
– Есть некоторые бабочки, которые умирают за день.
На её лбу образуется складка, когда она складывает руки.
– Ты злюка.
– А ты нереалистична.
– Я ухожу.
– Я думал, что ты хочешь узнать секрет? Или ты трусиха?
– Я не трусиха.
– Так ты хочешь знать?
Она сдержанно кивает. Сильвер может говорить так много, но она не любит просить о чём-либо. И она также не любит открывать себя для всех.
Я заметил это в наших играх. Всякий раз, когда мы играем, она просит идти крайней, чтобы наблюдать за остальными. Конечно, она этого не делает, потому что каждый раз я забираю у неё крайнюю позицию. Мы с Эйденом обычно побеждаем их всех.
Ксандеру и Ким всё равно; им нравится только сам процесс игры, но Сильвер всегда сердито топает, а потом возвращается на следующий день, требуя реванша.
– Я расскажу тебе свой секрет, если ты расскажешь мне свой, – говорю я.
Она хмурит свои брови.
– Мой?
– Почему ты плачешь?
Она снова скрещивает руки на груди, всё ещё держа свою куклу.
– Я тебе не скажу.
– Тогда я тебе тоже не скажу, Бабочка.
Она смотрит на меня, выпятив вперёд губу. Это восхитительно.
Странно думать о ком-то столь очаровательно в такой день… Я полагаю. Но с тех пор, как я повстречался с Хаосом, я понял, что нормальности никогда не была для меня на первом месте.
Наконец, Сильвер вздыхает. Она смотрит вниз на юбку своего платья и играет с бабочкой на талии.
– Я подслушала, как мама и папочка ссорились и говорили, что разводятся.
Разочарование охватывает меня, как тогда, когда те прохожие нашли меня. Почему это так скучно?
– И это всё?
– Что ты имеешь в виду, говоря, что это всё? – В её глазах снова появляются слёзы. – Они всегда дерутся, кричат и говорят друг другу гадости. Теперь они собираются развестись. Я буку как Салли из класса. Моя жизнь будет разделена между двумя родителями и двумя домами. Мы не будем жить вместе, отдыхать вместе или путешествовать вместе и… и… Я этого не хочу!
– Ладно.
Её голова резко поворачивается в мою сторону.
– Ладно? Я всё тебе рассказываю, и всё, что ты можешь сказать, это ладно?
– Да, удачи. – Я начинаю вставать, но она хватает меня за рукав моей футболки, удерживая на месте.
– Ты не должен уходить, Коул. – Она тянет меня вниз с такой силой, о которой я и не подозревал. Я теряю равновесие и падаю спиной на скамейку.
Саднящее ощущение ползёт по всему моему позвоночнику.
Сильвер оседлала мою талию, и её большая юбка накрыла нас обоих, когда она положила свои ладони на мои плечи.
И если бы я хотел оттолкнуть её, я бы смог, но я не хочу этого. Так близко, что я замечаю крошечные веснушки на её носу, которых раньше не видел. Слёзы всё ещё блестят в её глазах, и вид снизу позволяет мне рассмотреть чёткие контуры её омрачённого лица.
Это… прекрасно.
– Ты не можешь уйти. Ты первый, кому я вообще это сказала. И ты должен взять на себя ответственность за это. Папочка говорит, что каждый несёт ответственность за то, как он отреагирует после того, как что-то увидит. Если ты игнорируешь что-то плохое, то ты плохой человек.
Слеза падает с её века на мою щёку и капает мне прямо в рот, заставляя меня почувствовать солёный вкус.
– Кого из них ты ненавидишь больше всего? – Тихо спрашиваю я.
– Я не ненавижу своих родителей.
– Ты должна. Если они дерутся, то один из них является причиной этого, верно? – Я делаю паузу. – В моём случае это делает мой отец, и я ненавижу его.
Я не знаю, для чего я ей это говорю. Может быть, потому что хочу вызвать в воображении этот взгляд из прошлого, или просто потому, что я хочу сказать это вслух хоть раз в своей жизни.
– Почему ты ненавидишь своего отца? – Спрашивает она.
– Мы говорим о тебе. Кого ты ненавидишь больше всего?
– Я не ненавижу её, но иногда мне не нравится м-мама. – Она смотрит в сторону, будто не хочет в этом признаваться.
– Почему?
– Потому что ей всё не нравится, и она продолжает твердить мне, что я должна вести себя как леди. Я не могу играть на улице или приглашать своих друзей. Я не могу побежать и обнять папочку, когда он возвращается домой. Я не могу плакать или кричать. Так что я делаю это здесь, и теперь ты знаешь. – Она указывает на парк. – Я плачу и кричу здесь, когда никого нет рядом.
– Она захочет забрать тебя с собой, когда они разведутся.
Она шмыгает носом, её глаза удваиваются в размерах, когда она снова смотрит на меня, а затем она яростно качает головой.
– Нет. Я этого не хочу.
– Когда другие взрослые спросят тебя, скажи им, что хочешь остаться со своим отцом.
– И… и они позволят мне?
Я киваю.
– Это то, что сделала Салли. Она выбрала свою маму, и они позволили ей жить с ней.
– Значит ли это, что я никогда больше не увижу маму? Я не хочу этого.
– Ты будешь её видеть, но большую часть времени будешь дома со своим отцом.
Она прерывисто вздыхает, одаривая меня лёгкой улыбкой.
– Спасибо. Я рада, что ты первый, кому я это сказала.
– Я тоже.
Я вижу её такой, какой никто на этой земле никогда не увидит.
Внезапно какая-то мысль овладевает мной и становится потребностью.
Точно так же, как необходимость, которая была у меня, когда я хотел больше хаоса.
– А теперь расскажи мне свой секрет. – Требует она, всё ещё борясь с остатками слёз.
Я ухмыляюсь.
– Я хочу быть твоим первым.
– Моим первым в чём?
Мой большой палец вытирает влагу у неё под глазами.
– Во всём, Бабочка.
– Тогда я тоже хочу быть твоей первой. – Она вздёргивает подбородок. – Обещай мне.
– Обещаю.
Глава 2
Кукольный Мастер
Привет.
Ты не знаешь, кто я, но я знаю, кто ты.
Я монстр под твоей кроватью и призрак в твоём шкафу.
Я – неизвестность.
Ты не увидишь меня, если не будешь искать, и даже когда ты это сделаешь, ты уверен, что искал достаточно усердно? Достаточно тщательно обыскал?
Вот что тебе нужно знать обо мне: я люблю кукол.
Или, скорее, одну конкретную куклу.
Мой отец не разрешал мне играть в куклы. Он говорил, что они ему не нравятся и что они не для меня.
Поэтому я спрятал свою куклу и доказал, что он ошибался.
Теперь я доказываю, что все ошибаются.
Включая тебя.
Это история моей новой любимой куклы после того, как я потерял свою самую дорогую.
Я не верил в любовь с первого взгляда, пока не увидел её.
И я имею в виду всю её.
Фарфоровая кожа, детские голубые глаза, золотистые волосы и розовое платьице с лентами и тюлем.
Как будто она была создана для меня.
И она была.
Моя собственная кукла. Моя особенная кукла.
Я был так сломлен, когда увидел её в первый раз. Я собирался принять решение, о котором бы сожалел всю оставшуюся жизнь, но появилась она. Она была там, красивая и плачущая, и я точно знал, что должен удержать её.
Раньше у меня уже была кукла, поэтому я не обращал на неё никакого внимания.
Теперь же, когда моя кукла исчезла, я наконец-то вижу её.
Плачет, разговаривает.
Моя прошлая кукла этого не делала. Не по-настоящему.
Её золотистые волосы закрывают лицо и скрывают её от всего мира, но в конце концов, она будет полностью открыта мне.
Быть мастером кукол – это целое искусство. Ты можешь видеть и замечать то, чего никто другой не может. Даже самих кукол.
Шедевры в процессе их создания.
Я могу распознать шедевр ещё до того, как он полностью сформирован. Вот почему я лучший кукольный мастер, которого ты когда-либо мог найти.
То есть, если ты вообще сможешь меня найти.
Ты не можешь.
И она тоже не может.
Я овладел искусством обмана, научился прятаться, быть невидимым.
Иногда я даже я сам себя не вижу.
Даже мне сложно осознать, что я сделал. Что я могу сделать.
Моим запретом был я сам, но сегодня я освободился от последних оков.
Теперь у меня есть новая кукла. Моя драгоценная собственность.
Сильвер. Моя прекрасная маленькая куколка.
Добро пожаловать в мой мир.
Для тебя это будет забавно.
В конце концов.
О, и не ищи меня. Ты всё равно не найдёшь меня, пока я тебе этого не позволю. И когда я наконец появлюсь перед тобой, то всё, что ты сможешь сделать, это разбиться вдребезги на кровавые осколки.
Я улыбаюсь при этой мысли.
Пора начинать делать домашнее задание.
Беги, куколка.
Скрывайся.
И никогда, никогда не заглядывай под свою кровать.
