Текст книги "Китайская рулетка"

Автор книги: Ридли Пирсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Теперь насчет твоих более деликатных просьб. Когда ты только уразумеешь – тут нахрапом действовать нельзя. Никак нельзя, дружище.

– Инспектор Шень из Аллана Марквардта всю душу вытряс, пока расспрашивал о съемочной группе и пропавшем операторе, – сказал Нокс, очень надеясь, что накануне, в ходе обязательного вечернего созвона, Дулвич не солгал. Джон знал: хочешь бонусов – имей что-нибудь ценное взамен. В данной ситуации на бонус тянул лэптоп Дэннера – если, конечно, Козловски оправдал подозрения Джона и конфисковал его.

Стив не изменился в лице, ничем не выдал, что ему в принципе известно об инспекторе Шень Деши и о съемочной группе. Определенно в отношениях Нокса и Козловски начался новый виток.

Стив неотрывно смотрел на руку Нокса, точнее, на костяшки с содранной кожей. Наверняка ему сообщили об американце, который на лестнице многоквартирного дома напал на человека, или о нем же, бросившем мотоцикл в глухом переулке.

– Учитывая ограничения, с которыми наше правительство сталкивается, когда хочет провести расследование в Китае… – начал Нокс. – Если тебе потребуется мальчик на побегушках…

– Замолчи, – вполголоса велел Козловски и впился пальцами Джону в локоть. – Я проверил удостоверение личности, как ты просил. Настоящее. Выдано в Пекине.

Нокс был убежден, что удостоверение окажется фальшивкой.

– Настоящее? – переспросил он.

– Именно. Этот тип – либо китаец, либо у него большие связи, – произнес Козловски. – И мой тебе совет: не лезь в это дело.

– Я уже влез. Интересно, кто мог оформить удостоверение личности для наемного головореза?

– Даже думать об этом не хочу, – отрезал Козловски.

– А я бы подумал.

– И тебе незачем. – Козловски открыл дверь, пропустил Нокса вперед, вошел сам и предъявил секретарше свое удостоверение личности сотрудника консульства США. Судя по реакции девушки, фамилия была ей знакома. Козловски повел Нокса в дальнее помещение, где их приветствовал человек лет сорока с резкими чертами лица и грязными руками – управляющий Гао.

В процессе обмена любезностями, происходившего на путунхуа, Козловски озвучил желание Нокса участвовать в торгах.

– Учтите, – предупредил управляющий, – наши сотрудники еще до торгов выбирают модели себе по вкусу.

Джон сразу просек, к чему клонит Гао.

– А сколько у вас сотрудников?

– Пятнадцать, считая со мной. Каждый из нас имеет право назвать свою цену до начала торгов.

– Быть может, один или два сотрудника согласятся представлять мои интересы? – спросил Джон.

– Я сам был бы счастлив! – Гао прекрасно умел пользоваться лазейками. Сотрудничество с Ноксом давало ему возможность наполнить как свои карманы, так и карманы подчиненных, установить ценные, перспективные связи с Козловски, а заодно и место на складе освободить.

По предложению управляющего Нокс и Козловски прошли на грязный двор, огороженный ржавой металлической сеткой, где, скованные цепью через передние колеса, неровными рядами стояли мотоциклы, мотоскутеры и электровелосипеды. Навскидку – не меньше тысячи штук. Некоторые подлежат реанимированию, отдельные заслуживают внимания. Все без исключения в плачевном состоянии.

Ноксу понадобилось меньше минуты, чтобы углядеть среди старья любовно оттюнингованный «CJ750» с коляской. Мотоцикл был точь-в-точь такой, какой Грейс видела на фото в квартире Лю Хао. От темно-зеленой «Хонды-220», техпаспорт к которой Джон нашел в столе у Дэннера, мотоцикл Лю Хао отделяли всего пять аналогичных аппаратов.

– Красавец, – на путунхуа похвалил Нокс, приближаясь к «CJ750». Скороговоркой перечислил технические характеристики и поймал внимательный взгляд Козловски, вперенный не в мотоцикл, а в самого Нокса.

– Одна из последних моделей, – сообщил управляющий. – Этот не залежится. В числе первых будет куплен.

– Меня крайне интересуют мотоциклы этой и похожих моделей, – объявил Джон.

Управляющий пошел по рядам искать требуемое.

Нокс тем временем сместился к Дэннеровой «Хонде». Козловски нервничал, руки держал в карманах, не знал, куда деться.

– Невежливо оставлять капитана одного, – произнес Нокс. Ответом ему был мрачный взгляд.

Джон приблизился к мотоциклу Дэннера. Все правое крыло помято, поцарапано. Будто мотоцикл, завалившись набок, проехал по асфальту.

– Хэнь хао, отличная машина! – воскликнул Нокс, единственно с целью объяснить, почему столько времени торчит именно возле этого мотоцикла.

Управляющий с противоположного края стоянки услышал Джона, поднял большие пальцы рук – почуял запах юаней. Нокс осмотрел кронштейн, прикрепленный к рулю, прочел на черном пластике название марки – «Гармин». Оглянулся на управляющего. Тот был занят поисками «похожих моделей».

Козловски наблюдал издали, словно встревоженный папаша.

Нокс заслонил мотоцикл собой, поднял сиденье, извлек беруши, кожаные перчатки, стопорную чеку, миниатюрную пластиковую воронку и тарзанку. А также сумочку из черного кожзаменителя на веревочных затяжках. Последнюю покачал на ладони – весит примерно как навигатор, да и на ощупь похожа на навигатор. Сумочка отправилась в один из нижних карманов Ноксовой куртки.

Как раз в тот момент, когда Джон застегивал «молнию» на кармане, раздался крик управляющего:

– Не допустите ошибки!

Сердце запрыгало. Возвращать навигатор на место было поздно. Нокс опустил сиденье, надеясь, что его застукали именно за проверкой отсека под сиденьем, а не за кражей навигатора.

– Пусть этот экземпляр с виду наряднее, – продолжал управляющий, – зато более старые, как правило, лучше бегают.

– Не сомневаюсь! – отозвался Джон. – Юная девушка, какой бы милашкой ни была, никогда не сравнится с искушенной женщиной!

Управляющий заржал. Козловски напрягся. Управляющий обратил внимание Нокса на побитый мотоцикл 750-й модели, с отсутствующей коляской. Джон проследовал к мотоциклу мимо винтажного «BMW». Впрочем, возможно, то была удачная советская имитация.

Выбрали шесть мотоциклов, считая с мотоциклом Лю Хао. Управляющий переписал номера и удалился с намерением переговорить со своими людьми и обещанием в ближайшее время выйти на контакт.

Уже на улице Козловски изрек:

– Тебя посадят в камеру шесть на шесть футов и станут морить голодом. Уже через неделю ты скажешь все, что от тебя захотят услышать, показания будут записаны на видео. И ни одна собака не поможет. Это в лучшем случае. А в худшем – кроме тюремной камеры, ты вообще ничего больше не увидишь.

– Он мне симпатизирует, – отвечал Нокс.

– Предупреждаю: лучше не ввязывайся.

– Я хочу купить пару мотоциклов.

– Послушай, мне известно, кто живет в Чжабэйе. Да-да, в той самой квартирке, где избили одного парня – который, кстати, с тех пор как в воду канул. Зря он в больницу не лег, ой зря.

– Нынче от больниц толку мало.

– А еще мне известно, какие охранные фирмы обслуживают по контракту американские компании, имеющие представительство в Шанхае. А еще – кому принадлежит самолет, доставивший тебя в Гонконг. Я вообще такой – сначала всю подноготную узна́ю и только потом сяду вместе пиво пить. Или хлеб преломлю. Или пропуск в консульство организую, на трансляцию футбольного матча. Учти это, Нокс. Осторожности мне не занимать. Следовательно, одно из трех: либо я что-то упустил – маловероятно, либо ты что-то проворонил – также маловероятно, либо ты влез на чужую территорию. Ты мне симпатичен. По крайней мере, был. А мои симпатии могут измениться. – Козловски переждал, пока пройдут пешеходы. – Обычно я помогаю тем, кому симпатизирую. Если, конечно, они не идиоты.

Нокс поймал себя на желании запираться до последнего. Такова была его обычная непроизвольная реакция на подобные лекции. Однако он взял себя в руки.

– Мне нужен лэптоп либо флэшка с содержимым. Мне нужна гарантия, что я буду предупрежден в случае, если запахнет жареным. А еще мне нужно твое бездействие.

– Неужели?

– Время против нас. Я остановился в…

– В «Цзинь Цзян», номер пятьсот сорок семь. Знаю, знаю. А чем, по-твоему, я целыми днями занимаюсь? Ворон считаю?

Джон сглотнул. В горле было сухо. Вот черт, Козловски, оказывается, за ним следит. А про комнату Фэй он тоже успел пронюхать?

Нокс пожал Козловски руку.

– Спасибо. Что бы я без тебя делал.

– Что бы тебе ни обломилось, – проговорил Козловски, – я не против обнаружить у дверей корзинку без пояснительных записок. На этой улице, Нокс, бывает либо двухстороннее движение, либо проезд закрыт.

– Понял.

Джон поднял глаза, и вовремя. Еще доля секунды – и одно конкретное лицо растворилось бы в нескольких сотнях китайских лиц. Однако Нокс успел выхватить полуповорот, прежде чем человек на мотоцикле исчез. Мотоцикл был зеленый, почти такого же оттенка, как мотоцикл Дэннера.

А сидел на нем монгол.

10:45

Широкоплечий мотоциклист затормозил у палатки, где продавались блинчики с зеленым луком, – цун ю бин. На его глазах двое белых мужчин вошли в здание без опознавательных знаков.

Мотоциклиста звали Мэлсчой. Родители взяли по букве от Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина да первый слог от Чойбалсана[8] – вот и получился весьма устрашающий акроним. Из-за родительской прихоти он не знал покоя, пока учился в школе; зато, когда поступил на работу в полицию Улан-Батора, насмешки прекратились как по волшебству. Мэлсчоя отличали огромная физическая сила, впечатляющий рост, изворотливый ум и моральная устойчивость.

На шестой год службы в коррумпированной монгольской полиции Мэлсчой все еще имел чистые руки. Чистоплотность его и сгубила. С шестью товарищами (четверо из них сейчас с ним в Шанхае) Мэлсчой замыслил заговор – решил очистить полицию от продажных коллег. Однако планы заговорщиков стали известны, и двое из шести, в том числе младший брат Мэлсчоя, подверглись пыткам и жестокой казни. Мэлсчой и оставшиеся четыре офицера бежали из страны – тайно проникли в товарняк, который направлялся в Пекин. Дело было зимой; в результате обморожения Мэлсчой лишился двух пальцев на левой руке.

Выходило, что бесчестье оставило уродливый след не только в душе Мэлсчоя, но и на его теле. Заговорщики намеревались вернуться в Улан-Батор с достаточным количеством денег, вывезти из Монголии родных, устроить их на новом месте и лишь потом завершить столь неудачно начатое дело.

И вот какой-то чужеземец нанес ущерб сразу двоим людям Мэлсчоя. Тот уже видел чужеземца входящим в квартиру посыльного. А теперь чужеземец замечен в компании начальника охраны консульства США – Мэлсчой прозвал его Холодные Глаза. Если Мэлсчой что-нибудь в чем-нибудь понимает, чужеземец – шпион, иностранный агент. Мысль эта тревожила Мэлсчоя. Получается, чужеземца трогать нельзя. Ибо клиент Мэлсчоя никогда не рискнул бы играть против правительства США.

Мэлсчой понимал, что от него требуется. Но еще понятнее были ему правила уличных боев.

Чужеземец заплатит за то, что вывел из строя половину Мэлсчоевой команды. Впрочем, он думал о чужеземце не без уважения – один расправился с двумя! Но и сам он не промах, умеет ждать момента. С таким противником, как Мэлсчой, держи ухо востро. Не ровен час, в аварию попадешь. А что? Всякое бывает.

Мэлсчой оставил мотоцикл и сел в такси, намеренный продолжать слежку.

Чужеземец и не поймет, откуда смерть пришла.

11

19.06

Район Хуанпу

Набережная Вантай

Шанхай

Чем дальше по Гуандун-роуд, чем ближе к реке Хуанпу, тем старее и красивее здания. Некоторые построены еще в девятнадцатом веке, когда территория принадлежала иностранцам, а Шанхай жил торговлей чаем, шелком и опиумом. Когда-то на этих крышах развевались флаги многих государств; теперь флаг остался один – Китайской Народной Республики, доходчивого красного цвета.

Широкая улица шла параллельно реке Хуанпу и по сути являлась набережной, по которой за вечер в среднем прогуливалось десять тысяч туристов, а по выходным – и того больше. Застройку отличало поистине европейское великолепие; набережная вполне могла соперничать с брюссельской площадью Гран-Плас или с Елисейскими Полями. Воздух вибрировал от восторженных выкриков, звуков пароходных сирен и шума автомобилей.

Нокс приблизился к группке служащих отеля, посмотрел на толпу, перевел взгляд на небо Пудуна, разноцветное от неоновых огней и мелькания рекламы на жидкокристаллических мониторах. Телебашня «Восточная жемчужина» светилась розовым и бирюзовым. Телеэкраны высотой в десять этажей мигали рекламой кока-колы и фастфуда. Десятки тысяч туристов толкались на набережной, каждый норовил сфотографировать достопримечательность.

Грейс ждала на лестнице, вжималась в перила. Подъезжали всё новые автомобили, по-быстрому высаживали приглашенных. Нокс отметил, что преобладают «Мерседесы», «Лексусы» и «BMW», а также вездесущие синие мини-вэны марки «Бьюик»; эти последние – символ сплоченности иммигрантов.

Грейс, в коротеньком лиловом жакетике из шелка-сырца поверх черного коктейльного платья, выглядела бесподобно. Стройность шеи подчеркивало ожерелье из бирюзы и красных кораллов. Волосы были высоко зачесаны и украшены черепаховым гребнем; ни единая прядь не выбивалась из прически.

Грейс поднялась на цыпочки, чмокнула Нокса в щеку – продолжала играть роль, – промурлыкала:

– В отличие от американок китаянки никогда не опаздывают, и тому будет еще много доказательств.

Нокс взглянул на часы. Действительно, это он опоздал. На целых пять минут.

– Ты… ты просто восхитительна.

– Я сочла бы эти слова комплиментом, если бы, помимо удивления, уловила в интонациях уверенность.

Нокс стиснул ей локоть, повлек вверх по мраморной лестнице.

– Нет, – запротестовала Грейс. – Я сначала хочу выпить, причем где-нибудь в тихом месте.

Каждое ее слово явно было рассчитано на посторонние уши. Грейс повернула изящную головку, окинула взглядом улицу.

– Твое желание – закон, – осклабился Нокс и повел китаянку вниз по лестнице.

На лифте они поднялись на седьмой этаж, в бар-ресторан «Новые высоты», окна которого выходили на реку. Очень кстати была видна Гуандун-роуд, а также залитый светом бар «Гламур», где давал прием Ян Чэн.

Стены в баре были из толстого матового стекла, в бутылках со спиртным отражались черные лаковые полки. Нокс заказал пиво для себя и шампанское для Грейс. Сесть было негде, они пристроились у высокой барной стойки.

– Итак? – произнес Джон.

– Прежде чем мы выйдем отсюда и окажемся там, – Грейс махнула в сторону бара «Гламур», – где нам надо будет играть выбранные нами роли, я бы хотела знать, когда вы собирались сообщить мне о содержимом кармана вашей куртки.

Нокс даже слегка отшатнулся.

– Я почувствовала это, когда мы целовались на лестнице. Вы ведь не курите. Значит, это не портсигар. Для сотового телефона вещица великовата и тяжеловата. Для пистолета она слишком легкая, для другого оружия – например, складного ножа – слишком громоздкая. Вы держите ее в правом кармане. Поскольку вы правша, вы явно хотите, чтобы она была под рукой.

– Вроде того. – Нокс сглотнул и покосился на свое пиво.

– Может, это видеокамера? – спросила Грейс.

Нокс рассматривал ее отражение в бокале. Восхищался. Миниатюрная, но как хороша! Нарядная упаковка, этакий футляр, не допускает намека на мускульную силу; а сила, конечно, имеется, не зря же Грейс в армии служила. Но дело даже не в физических возможностях. Дело в способности концентрироваться, а главное – в самоконтроле. Самоконтроль – вот что заводит в этой женщине.

– У меня в кармане – навигатор моего друга, – полушепотом сказал Нокс.

– Ай! – Грейс на секунду вышла из роли.

– Сами же говорили о складе изъятого транспорта. Там она и обнаружилась.

Грейс фыркнула. Джон понял: с комплиментами и со светскими беседами – это не к ней.

– Я могу следовать согласно указаниям навигатора, но недостаточно хорошо знаю Шанхай, чтобы понять, где иностранец окажется не к месту. Мне без разницы, с кем придется иметь дело, я только не хочу рисковать жизнью Дэннера. Мы не имеем права на ошибку. И у нас в запасе всего два дня. Нам известно, что похитители как минимум один раз перемещали похищенных. Не хочу, чтобы они опять поменяли логово. – Он протянул навигатор Грейс. – Тут отмечены семь мест. Вероятно, взяточный маршрут Лю Хао. Дэннер следовал за ним по пятам и фиксировал каждый пункт назначения взятки. Для нас этот навигатор даже полезнее записей Лю Хао.

– Почему вы решили, что этот маршрут – взяточный, по вашему выражению?

– Потому что я хорошо знаю Дэннера. Поверьте мне: это именно взяточный маршрут.

– А может, он отмечал свои любимые рестораны или массажные салоны?

– В таком случае пойдемте поедим или поимеем иных физических удовольствий. Получим представление о вкусах Дэннера.

Грейс взяла навигатор, пробежала глазами отмеченные пункты.

– Интригующий микс.

– Продолжайте.

Грейс смотрела на навигатор как на некую диковину.

– Некоторые пункты расположены в бедных районах, а другие, наоборот, в фешенебельных.

– Что ж, и там, и там пригождаются взятки. Главное – знать, кому давать.

– Вот, пожалуйста – кондоминиум в Пудуне, все дома с видом на реку, – продолжала Грейс. – Там только очень богатые китайцы селятся. Например, партийное руководство или бизнесмены.

– А что я говорил!

Грейс несколько смягчилась.

– Мы не можем предъявлять обвинения этим людям. Это не в нашей власти. Они слишком влиятельные, у них слишком большие связи.

– Что вы, какие там обвинения! И в мыслях не имел! А вот потолковал бы с ними с моим удовольствием.

Грейс сверкнула глазами.

– А вы, значит, хотите задействовать суд, чтобы всё чин чином? Не забывайте – у нас осталось два дня.

– Я хочу достать реестры Лю Хао, – возразила Грейс.

Нокс развел руками.

– Любые соображения приветствуются, да только пока что эта штуковина, можно сказать, наша единственная ниточка.

– Не нравится мне ваша затея, – скривилась Грейс.

– Прошу вас, помогите с ориентированием на местности. Дэннер не зря эти пункты отметил. Нужно там побывать, обязательно нужно.

Грейс выключила навигатор и отправила к себе в сумочку.

– Эй! Так нечестно! Отдайте! – Нокс поймал на себе несколько взглядов.

– Вы должны мне доверять, – отвечала Грейс.

– А ваше поведение убеждает в обратном. Пожалуйста, верните навигатор. Или я сам заберу.

– Сейчас он вам не нужен – уже вечер. Вы должны мне доверять. Вы просили помочь ориентироваться в Шанхае. Так вот вам совет. Для каждого пункта надо разработать двойной план отступления. Продумать время встреч. Завтра встретимся рано утром, в шесть. Как только рассветет. Поедем вместе. Завтра суббота, значит, пробок будет поменьше, тем более в такую рань. В офисах выходной, люди дома спят. Видите, как все для нас удачно складывается? Видите, Джон Нокс?

Нокс попытался справиться с яростью посредством пива. Не сумел. Внимание было приковано к сумочке Грейс, где лежал навигатор. Впрочем, Джон в сторону сумочки не смотрел – незачем провоцировать Грейс на самооборону.

– За друзей, которых сейчас с нами нет! – Нокс поднял бутылку с пивом, ожидая, что Грейс поднимет свой бокал.

19:30

Набережная Вантай

Бар «Гламур», оформленный в стиле ар-деко, вызывал ассоциации с золотыми тридцатыми, когда коммерция, интриги и опиум сделали Шанхай роскошнейшим в Азии городом.

Распорядитель нашел имена Нокса и Грейс в гостевом списке и препроводил обоих к ослепительной женщине лет двадцати с небольшим. Бар, в оформлении которого был задействован черный гранит, возвышался в зале подобно утесу. К залу примыкали две гостиных и лоджия с видом на реку Хуанпу. Неоновая подсветка небоскребов играла в темном небе. Прогулочные катера, тоже все в огнях, обычных и рекламных, мелькали среди барж, груженных углем. В десять раз ярче Таймс-сквер, подумал Нокс; а вместо Бродвея – река шириной в четверть мили.

Ян Чэн пригласил как китайцев, так и иммигрантов; азиатки были восхитительны, азиатов распирало от самоуверенности. Официанты, все как один европейского происхождения, скользили с подносами в руках, разносили шампанское, минералку с газом и ананасовый сок. Гул голосов перекрывали оркестровые аранжировки танцевальных композиций. Нокс закашлялся от сигаретного дыма. Заметил, как Грейс рассматривает наряды других женщин.

– Не волнуйтесь, они все вам в подметки не годятся.

– В подметки? – потупилась Грейс.

– Я говорю, вы улетно выглядите.

– Улетно?

Прежде чем Нокс успел исправиться, перед ними выросла молодая женщина из тех, кого называют китаяппи; иными словами, китайская карьеристка. Серые жакет и юбка, топ с глубоким вырезом. В пафосных очках отражается iPad, также взятый для пафоса. Женщина представилась английским вариантом своего имени – Кэтрин У – и сообщила, что является личным помощником Ян Чэна. Грейс сказала, что Нокс – ее клиент. Кэтрин У, разразившаяся при виде Джона манящей улыбкой, быстренько сменила выражение на снисходительное и чуть презрительное – импорт-экспорт в определенных кругах считался негламурным видом деятельности, от него разило прошлым веком.

– Позвольте представить вас устроителю приема, – пропела Кэтрин У и повлекла Нокса и Грейс вокруг барной стойки к лестнице в три пролета, ведущей на лоджию.

Там уже толпились группки разодетых гостей. Сам Ян Чэн стоял на верхней ступеньке, приветствовал вновь прибывших, шутил, сыпал комплиментами. Ян Чэн начал лысеть; возраст его не подлежал идентификации, костюм на нем был пошитый на заказ, туфли – итальянские кожаные, галстук – красный. В широко расставленных глазах накрепко обосновалось безмерное самодовольство.

Крепыша в дешевом костюме Джон счел телохранителем. Этот смотрел на Грейс несколько дольше, чем смотрят обычно на совершенно незнакомого человека, причем взгляд был какой-то липкий. А Нокса словно просканировал глазами, что твой металлоискатель. Джон быстро сделал вывод: телохранитель уже видел Грейс, и хотел получше запомнить его.

Когда же Грейс увидел сам Ян Чэн, произошло нечто странное. Обозрев женщину, Ян Чэн переглянулся с телохранителем. Так переглядываются мужчины, знающие о приключениях друг друга. Нокс бывал свидетелем таких переглядываний, однако сейчас испытал трудности с выявлением посыла. Ян Чэн явно имел в виду нечто большее, а не просто хотел сказать «вот так цыпочка». Словно уже «отведал» Грейс, а не выражал желание это сделать. Мысль ускользнула, когда Нокса и Грейс начали представлять Ян Чэну.

Представляла их соблазнительная Кэтрин У. Оказалось, Ян Чэн обладает завидной способностью создать впечатление отсутствия прочих гостей. Их в комнате словно было всего трое – Ян Чэн, Грейс и он, Нокс. Вскоре Ян Чэн мигнул своей помощнице, и та мягко, но настойчиво взяла Джона под руку. Конечно, действовала по сценарию. Нокс счел за лучшее играть отведенную ему роль. По крайней мере, до поры.

– Прошу вас, мистер Нокс, пойдемте со мной. Я покажу вам потрясающий вид. – И Кэтрин У повлекла Джона прочь от Грейс, к окнам. Грейс и Ян Чэн пропали из виду, затерялись где-то в баре.

– Вам уже доводилось бывать в «Гламуре»? – промурлыкала Кэтрин У.

– Да, неоднократно, – отвечал Нокс. – В Шанхае усладить взор можно разными способами. Мне известны два самых действенных. Один из них – пойти в бар «Гламур».

– А второй?

– Конечно, смотреть на вас! – Нокс сопроводил комплимент красноречивым взглядом.

– Ах! – Кэтрин У покраснела, явно не по сценарию.

– Увы, одними прекрасными видами сыт не будешь. Придется вас оставить, мисс У. Извините, – с чувством произнес Нокс. Нужно было отыскать Грейс. – Сейчас вернусь, только пива выпью.

Кэтрин У крепче вцепилась ему в локоть, подняла свободную руку, и перед ними тотчас возник официант – словно из-под земли вырос. Выслушал насчет пива, бросился исполнять.

Кэтрин У что-то говорила, но Джон не слушал. Грейс исчезла. Он упустил ее.

19:48

Увлекаемая Ян Чэном к барной стойке, Грейс поневоле чувствовала на себе многочисленные взгляды. Ян Чэн демонстрировал отличное знание ее биографии – целыми абзацами цитировал резюме. К счастью, все цитаты относились к недавнему прошлому Грейс, то есть к гонконгскому периоду работы независимым аудитором; до сих пор Ян Чэн никак не намекнул, что ему известно и о работе Грейс на «Резерфорд Риск». Грейс утешала себя соображением, что она зачем-то нужна Ян Чэну. Каковое обстоятельство стимулировало ее собственный интерес к этому человеку. Не он ли похитил Лю Хао? Или он не настолько дальновиден? Может быть, приглашение на прием связано с похищением?

По пути к столику, зарезервированному для них двоих, Ян Чэн продолжал пожимать руки и произносить приветствия. Предложил шампанского; Грейс ответила отказом – голова и так кружилась.

– Мой отец, – заговорил Ян Чэн, – начинал, имея одну-единственную тачку и лопату.

– Зато теперь «Ян Констракшн» имеет репутацию ведущей строительной компании во всем Шанхае. И даже во всем Китае, – улыбнулась Грейс.

– Вы мне льстите.

– Я только повторяю то, что говорят в народе.

– Для нас честь – работать на столь великий, щедрый и благодарный народ. Более тысячи двухсот человек занимают у нас руководящие посты, многие тысячи являются рабочими строительных специальностей. Все до одного – китайцы. Мы не берем чужестранцев, наняли лишь несколько консультантов по имиджу. – Ян Чэн улыбнулся, взгляд стал мягче. – Без малого двадцать лет главным нашим конкурентом является «Бертолд групп». Ваш новый работодатель. «Бертолд групп» начинала как консалтинговая компания, нынче она – ведущий игрок на строительном рынке. Первый контракт с ними мой отец заключил еще в восемьдесят втором году. А теперь смотрите – они отгрохали башню Сюань. Последние штрихи осталось навести. Они не китайцы, они чужаки. Это неправильно, чтобы чужаки возводили в Китае такие здания. Я давно говорю: хорошо бы, если бы строительство башни Сюань завершила какая-нибудь китайская компания, да хоть бы и наша.

– Я недавно в Шанхае, – отвечала Грейс. – И мне очень жаль, что у вас имеются разногласия с «Бертолд групп».

– Вы тут ни при чем. Прошу меня простить. – Ян Чэн помедлил, вновь предложил выпить. Грейс отказалась. – Что ж, тогда перейду прямо к делу, Чжу Юя, – проговорил он. – Видите, сколько у меня гостей? И всех нужно развлекать. Надеюсь, вы меня простите?

– Разумеется, – отвечала Грейс, изо всех сил стараясь сохранять безмятежное выражение лица. Ян Чэн сам ни за что не начал бы переговоры насчет выкупа, однако она должна быть готова читать между строк.

Ян Чэн понизил голос.

– Компания Аллана Марквардта обречена; обречена, Чжу Юя, попомните мое слово. Туда им и дорога – они ведь чужестранцы. Мы-то с вами понимаем – как бы на словах у нас ни приветствовали иностранный бизнес, а чужакам никогда не достичь положения китайских компаний. Никогда, Чжу Юя! Так вот: «Бертолд групп» скоро разорится, и без работы останется множество людей. Даже финансовые работники – молодые, с блестящим образованием, и те будут вести себя подобно муравьям, что нашли один-единственный кусочек сахара. Большие потрясения дают большие возможности, – изрек Ян Чэн, словно пословицу процитировал. – И такая возможность ждет вас, Чжу Юя. Мы с вами китайцы, не какие-нибудь чужестранцы. Переходите работать ко мне прямо сейчас, и я буду платить вам на двадцать пять процентов больше, чем платит Аллан Марквардт, и предложу больше льгот. Вы прославите свою семью, работая на китайскую фирму.

– Вы оказали мне великую честь, Ян Чэн! – Грейс опустила голову. Интересно, ее только для этого приглашали? Или Ян Чэн прощупывает возможность дальнейших переговоров, на которые пойдет, лишь если Грейс согласится на сделку? – Я крайне смущена. Надеюсь, вы простите мою дерзость, но я бы хотела обдумать ваше щедрое предложение.

– Время может быть благом, а может быть и проклятьем. Используйте же свое время во благо себе. Лично я не тороплюсь. Вы – совсем другое дело. – Ян Чэн красноречиво помолчал. Грейс думала, за молчанием последует наконец намек на выкуп, – и снова ошиблась. Ибо Ян Чэн произнес: – Строительство башни Сюань близится к завершению. И знаете, что я вам скажу? «Бертолд групп» не суждено провести церемонию открытия, Аллану Марквардту не суждено разрезать ленточку. Об этом изначально и речи не шло.

Грейс решила не вдаваться в подробности государственной политики.

– В защиту моего нынешнего работодателя позволю себе заметить, Ян Чэн, что в Шанхае десятки, а то и сотни зданий, частично, а то и полностью построенных на деньги иностранных инвесторов. Взгляните на силуэты зданий в шанхайском небе – многие из них спроектированы иностранными архитекторами. Например, французами. Немцами. Арабами. Шанхай – поистине мировая столица.

– О, несомненно. Вы не упомянули американцев. Конечно. Однако башня Сюань задумана как высочайшее здание в мире. Это будет предмет национальной гордости. Китайской национальной гордости, а не американской.

– Разумеется.

– Вот мы и подобрались к щекотливому моменту. Не занимайтесь самообманом. Аллан Марквардт дальше Шанхая не пойдет. Он вообще скоро остановится – еще прежде, чем будет завершена башня Сюань.

Ян Чэн побагровел. Виски перебрал? Вряд ли. Вдруг он в самом начале получил от правительства некие обещания? Похищение Лю Хао может оказаться лишь одной из многочисленных фишек в пасьянсе-маджонге, от перемещения которой неминуемо рассыплется вся конструкция. Финансовая непрозрачность, сугубо азиатский вид искусства, практикуется всеми – от уличного чистильщика ботинок до очень важной персоны вроде Ян Чэна.

Тот между тем продолжал:

– Доходы китайских компаний подлежат реинвестированию. Доходы иностранных компаний уплывают за океан и никогда не возвращаются. Пожировали – и хватит.

«Аллан Марквардт дальше Шанхая не пойдет». У «Бертолд групп» проекты по всему Китаю. Ян Чэн ошибается. Может, здесь имеет место война предложений и Ян Чэн задался целью выиграть ее? Уверен, что выиграет? Если бы он знал о тайных выплатах инспекторам и субподрядчикам, которые осуществляет «Бертолд групп», он бы давно сообщил куда следует, началось бы расследование, и «Бертолд групп» гарантированно лишилась бы новых проектов – на благо Ян Чэну. И как бы в этом помогли записи Лю Хао!

– Подойдите сюда, пожалуйста. – Ян Чэн махнул официантке, ухватил с подноса бокал шампанского для Грейс и поднял свой. Грейс едва пригубила шампанское.

– Итак, я жду вашего решения. Желательно до Национального праздника.

Назначил тот же срок, что и похитители. Может, намекает таким способом? Должна ли она сама намекнуть, что поняла?

– Вы ведь поедете к родителям, на Чунминдао?

Грейс вся напряглась, как натянутая струна. Значит, Ян Чэн читал не только ее резюме.

– Да, если с работой буду успевать, – солгала Грейс. У нее не было ни малейшего желания встречаться с отцом.

– Семья – всё для человека.

Угрожает? Или просто напоминает: дескать, вы же китаянка, решайте, на чьей вы стороне?