Текст книги "Кинжал из плоти"

Автор книги: Ричард Скотт Пратер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава третья

Брюс подошел, и в трубке было слышно, как он говорит с кем-то непринужденным расслабленным голосом, который прекрасно соответствовал его характеру.

– Это Марк, – сообщил я ему.

– Привет, Марк. Как твое подсознание?

– Откуда, черт возьми, мне знать?

– Вот правильный ответ, дружище. Чего ты хочешь?

– Мне нужна кое-какая помощь. Ответь мне, что заставляет людей видеть вещи, которых нет?

– А что за вещи?

– Например, попугая. Почему человеку вдруг начинает чудиться, будто на плече у него сидит попугай?

– Не знаю.

– Нет, Брюс, подключайся. Что обычно вызывает сходный феномен?

Я почти видел, как он сжимает большим и указательным пальцами свой острый подбородок.

– Трудно сказать, Марк. Ты, что, серьезно? Или какой-то теоретический случай?

– Я серьезно. И даже знаю этого парня. Он мой друг.

– А он не буйный?

– О-хо-хо. Бывает, когда выпьет больше меня.

– Трудно о чем-то говорить, не увидев человека. Может быть, расскажешь подробнее?

– Все началось в понедельник, в полдень. И с тех пор повторяется каждый день, ровно в двенадцать. Через час все проходит. Сегодня он находился в моей конторе, когда это случилось. Говорит, что птица сидит на его плече. Он ее видит и чувствует. В остальном все нормально. Скажи, он псих?

Какое-то время Брюс молчал.

– По твоему описанию это похоже на постгипнотическое внушение.

– Что?

– Постгипнотическое внушение. Гипноз, понимаешь?

Я застонал. То малое, что мне довелось узнать о гипнозе, подкрепляло его объяснение.

– Неужели это действует, Брюс? Я хочу понять, неужели это для него реально?

– При определенных условиях. С каждым такое не срабатывает, но многие люди под воздействием гипноза могут получать позитивные визуальные галлюцинации.

– Никуда не уезжай, – прокричал я. – Скоро буду у тебя.

Я повесил трубку, положил в конверт купчую, которая делала меня «владельцем магазина», и запер документы в среднем ящике стола. А потом я помчался, как ветер.

***

Брюс Уилсон был высоким костлявым человеком с густой копной каштановых волос. Над острыми скулами искрились темные проворные глаза. Он самодовольно откинулся в кресле за передвижным столиком, забросил левую ногу на подлокотник кресла и медленно, нараспев произнес произнес вместо приветствия:

– Что частный лис намерен делать с исчезнувшим попугаем?

– А ты войди в мое положение, Брюс. Конечно, тут есть над чем посмеяться, но дело с попугаем действительно поставило меня в тупик. Я раньше никогда не сталкивался с такими вещами. Ты можешь разъяснить мне эту теорию гипноза?

Он подался вперед и сжал рукой подбородок.

– Все очень просто. Если субъект хорошо поддается гипнозу, то есть способен переживать позитивные визуальные галлюцинации, его вводят в транс и внушают, что, проснувшись, он увидит попугая, причем в определенное время дня, – и тот его видит. Конечно, это может быть и не попугай, а, например, обезьяна, собака, женщина, утконос – что-нибудь из того, что человеку уже знакомо.

Он остановился.

– Ты когда-нибудь наблюдал людей в белой горячке?

– С белочкой? Да, после одной пьянки в Сан-Педро.

– И что там было?

– Меня разбудили среди ночи – буянил один из курсантов. Он совершил несколько учебных полетов, и тогда, видимо, заходил на посадку. Потом парень искал пауков на своей руке. Но когда он начал крушить палкой вещи…

Я наконец понял, куда клонит Брюс.

– Вот-вот, – воскликнул он. – И, конечно, никаких пауков там не было. Но он видел их, так же, как твой приятель – попугая.

– Да, но…

Брюс поднял желтый карандаш.

– Видишь это?

– Конечно.

– Вот так все и получается. Когда свет попадает на ретину, он как бы приводит в действие спусковой крючок, который выстреливает импульс по нервным волокнам в мозг, и у тебя в мозгу возникает образ карандаша. Другими словами, в твоей голове появляется нервный отклик, который позволяет тебе видеть этот карандаш. Сам по себе предмет служит средством запуска курка для появления отклика в мозге. Если ты передвинешь карандаш, он по-прежнему будет спускать все тот же курок, стимулируя прежние нервные окончания и образуя те же нервные отклики – то есть ты по-прежнему будешь видеть карандаш.

На самом деле мы не видим нашими глазами – это только окна. В действительности мы видим мозгом, а значит, нажми нужный курок, и человек увидит паука или что-нибудь еще. Пьянка в Педро – это случайная комбинация спиртного, отсутствия закуски, недостачи витаминов и прочего. Но пауки для парня стали реальностью. Такой же реальностью, как голоса, услышанные Жанной д'Арк, или та Дева, которая явилась святому Бернадету. Или как попугай твоего друга. То, о чем я говорю, можно получить с помощью гипноза.

Я косо посмотрел на Брюса.

– И это действует на всех? Вот на меня, например?

Он покачал головой.

– Нет. Каждый восприимчив к гипнозу в определенной степени, но визуальные галлюцинации требуют глубокого транса, и обычно только двое из пяти могут взаимодействовать полностью.

Он слабо хохотнул.

– По-моему, это правильно. Каждый день мы сталкиваемся с малыми формами гипнотических внушений – радио и телереклама, новости, политическая пропаганда. Причем проглоченных тобой предубеждений, включая и расовые, гораздо больше, чем условных рефлексов. Хороший гипнотизер может заставить тебя чистить зубы супом или верить, что лагеря Сибири – это утопия. Или влюбиться в твою соседку.

– Да, но тут глубокий транс, Брюс. И что ты подразумеваешь под взаимодействием?

– А вот что. Кроме случаев, когда применяются наркотики или когда с субъектом работали прежде, успех гипноза, в основном, зависит от пациента. Естественно, он должен взаимодействовать с гипнотизером. Здесь я говорю об обычной клинической практике, когда пациент и терапевт стремятся к одной цели. Но есть еще и косвенные методы, при которых с большим успехом применяются наркотические вещества.

Он откинулся назад в кресле и упер ноги в стол.

– Наверное, тебя интересует именно это?

Я усмехнулся. Вот такой он был человек, и, как всегда, ходил вокруг да около. Если несколько лет зарабатываешь деньги на расследовании преступлений и сыске преступников, если работа проела вам плешь на голове, то наступает момент, когда вас начинают интересовать повадки тех, кто грабит и убивает. Однажды я тоже заинтересовался этим, и судьба свела меня с Брюсом.

Прошло три года. Иногда я заходил к нему сказать «привет». Обычно мы проводили вместе день, если не было срочных дел. Я выслушивал его измышления или сам болтал о каких-нибудь глупостях. И он всегда ходил вокруг да около. Мне даже казалось, что ему просто нравится слушать самого себя.

– Ладно, – подытожил я. – Так какая же проблема у моего приятеля?

– Об этом я вообще не буду говорить. Мне надо с ним повидаться. Но из того, что ты рассказал, можно выделить следующее. Ты отметил галлюцинации, которые возникают каждый день в одно и то же время. Затем проходит час, и галлюцинации исчезают. Верно?

– Предположим, что птица – постгипнотическое внушение, – ответил я. – Давай примем, что это так. Но почему, черт возьми, Джей не сказал мне, что его гипнотизировали?

Брюс покачал головой.

– Я считал, ты в этом хоть что-то понимаешь. Ты не думаешь, что сила, которая заставляет человека видеть несуществующее животное, может с легкостью заставить забыть, что его гипнотизировали? По сути дела, когда субъект находится в глубоком трансе, у него вообще нет никаких воспоминаний о гипнозе. Это называют постгипнотической амнезией, и она вполне обычна в каждом случае. Пока субъект погружен в глубокий транс, оператор, или терапевт, или гипнотизер, если тебе по душе это затертое слово, всегда может устранить воспоминания о встрече. Ему стоит лишь дать установку на забвение, и событие сотрется из сознания, как запись с магнитофонной ленты.

– Подожди минуту, – попросил я. – Ты хочешь сказать, что это могло случиться с моим другом?

– Вполне. И он ничего об этом не помнит. Внушение вызывает какое-то следствие. Естественно, он поставлен в тупик, так как его внушение очень странное. Если бы оно касалось простых и обычных вещей, твой приятель выполнял бы их, даже не задумываясь. Если бы кто-то спросил его, почему он поступает так, а не иначе, его ум придумал бы логическую причину, которой он бы и поверил.

– Будь я проклят. Это трудно представить.

И тут меня осенило.

– Великий Боже, Брюс! Значит, если тебя загипнотизируют, а потом прикажут все забыть…

Я замолчал. Брюс улыбался.

– Именно, – воскликнул он.

Тощий психиатр скинул ноги со стола, придвинул кресло и пригнулся к поверхности стола.

– Когда-то в него вбили эти проявления гипноза – вот, что ты должен понять. Странное чувство, не так ли? По теории вероятности тебя самого могли загипнотизировать не раз и не два. Вчера, на прошлой неделе, в прошлом году… и даже сегодня. Только ты этого не помнишь. И это может произойти с каждым. С любым человеком на этой зеленой земле Господа Бога. Люди никогда не узнают об этом. Возможно, некоторые твои действия являются гипнотическим внушением, ты же их выполняешь, рационально объясняя, как вполне логическое поведение.

– Ну, это бред, – отрезал я. – Черт возьми, я-то знаю, что меня никогда не гипнотизировали. Так что…

Я замолчал. Его слова испугали меня. А Брюс усмехался.

– Ладно, не возбуждайся. Это только вероятность, но она не очень правдоподобна. Кроме определенных условий необходимо тесное взаимодействие субъекта, и тогда трудно скрыть от человека, что он подвергся гипнозу. Не будем на этом останавливаться, но в таких случаях могут возникать серьезные психические отклонения и даже умственные расстройства. Еще какие-нибудь вопросы?

Я погасил окурок и представил сморщенное лицо Джея.

– Что ты называешь определенными условиями?

– Косвенную технику наведения гипноза. Об этом сейчас много пишут. Разработано использование наркотиков. Я имею в виду наркогипноз.

– Наркотики?

– Да. Натрий Пенталол, например. Или амитал. Наркотики ослабляют сопротивляемость субъекта. Это корковые депрессанты, и их применение делает центры торможения менее активными, прокладывая путь подсознанию и облегчая гипноз. Обычно их вводят в вену на тыльной стороне кисти или на сгибе локтя.

Он похлопал себя по руке. Я покачал головой.

– Красота. Мне хотелось спросить тебя только о попугае. Но, может быть, это и есть правильный ответ? Постгипнотическое внушение?

– Возможно. Пусть там будет что-то еще, но описание очень похоже. Кто-то внушил твоему другу определенные команды в гипнотическом трансе – может быть, просто хотел порисоваться на публике, – а затем процесс внушения из его ума удалили. Очень опасно, когда какой-нибудь недоношенный любитель забавляется тем, в чем плохо разбирается.

Я встал.

– Для одного дня достаточно.

Он ухмыльнулся.

– Подожди.

Вскочив на ноги, Брюс подошел к книжной полке и вытащил пару томов.

– Если тебе интересно, здесь можно кое-что найти. И дай знать, что случилось с твоим другом. А хочешь, приводи его сюда.

– Всего хорошего, Брюс. Завтра зайду. Если он не испугается, приведу его с собой.

Он кивнул, и я ушел. Было три часа дня, и я направился в контору. До свидания с Джеем оставалось полтора часа, и я решил провести время над книгами, которые дал мне Брюс. А вдруг найдется что-нибудь еще, чем можно порадовать Джея. Кроме того, мне хотелось побольше узнать о том, как можно заставить человека увидеть попугая, которого не существует, – а такое, вероятно, кое с кем произошло.

Глава четвертая

В 16.30 я закрыл книгу о гипнозе и оттолкнул кресло от стола. В моем уме все перемешалось. Редко встречаешь в жизни вещи, столь богатые возможностями для добра и зла.

Я вытащил из стола свой «Магнум-0.357», пристегнул наплечную кобуру и проверил барабан. При виде шести смертоносных пуль мне почему-то пришло в голову, что вот еще один способ, более прямой и менее хитрый, заставить человека делать все, что пожелаешь. Я сунул револьвер в кобуру и вышел.

Когда я появился в большом магазине на Девятой улице, там был только Джей Вэзер. При виде его мне стало немного тошно, но надо было действовать так, словно ничего не случилось. Я прошел вдоль длинного ряда пиджаков, и он кивнул мне.

– Привет, Марк.

Джей взглянул на часы.

– Еще десять минут, если они придут вовремя.

Я усмехнулся и небрежно ответил:

– А ты честный труженик, Джей. Придется мне удвоить твой оклад.

Он скривил рот в улыбке, но что-то его тревожило.

– А что мы им скажем? – напряженно спросил он.

– Положись на меня. Просто скажем ребятам, что дело не выгорело, и теперь все принадлежит мне. Может быть, они отстанут по-хорошему.

На его лбу появились морщины.

– Боюсь, что нет. У меня, ты сам знаешь, с мозгами не все чисто, но эти ребята еще те юмористы. Что если они не примут такого ответа?

– Они его примут. Просто эта парочка хотела наложить лапу на твое дело, и у меня найдется для них кое-что новенькое. Во всяком случае с сегодняшнего дня ты их больше не увидишь.

– Хотелось бы верить. Хотя не думаю, что им это понравится.

– А кого, черт возьми, волнует, понравится им это или нет? Кстати, мне кажется, я знаю, где ты подцепил этого зеленного попугая.

– Ну? И что ты мне скажешь?

– Пару часов назад я разговаривал с психиатром.

Джей вздрогнул, но я продолжил:

– Он думает, что здесь возможно постгипнотическое внушение.

– Ты это о чем?

– Гипноз. Внушение, которое делается под гипнозом.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Со мной это не проходит.

– А почему? Тебя уже гипнотизировали?

– Да. Один раз. Я произнес речь, и все. Ничего общего с этим проклятым попугаем.

– Ты можешь кое-чего не помнить, Джей. Поверь мне, я серьезно.

Он начал грызть губу.

– Ладно…

Джей поднял голову и прошептал:

– Они идут.

Я взглянул на входную дверь. Двое мужчин, два здоровенных крепыша вошли и направились к нам. Первый, ростом в шесть футов один дюйм, с трудом вмещал широкие плечи в коричневый твидовый костюм. Второй, на пару дюймов короче, казался фунтов на двадцать легче. У первого на прыщавом лице выпирал крючковатый нос. Второй был неприметным, и повстречайся мы с ним на улице, я бы его и не узнал. Он остановился в нескольких шагах от нас и прислонился к витринному стеклу. Высокий подошел к нам с Джеем.

– Добрый вечер, мистер Вэзер. Мы, как видите, вовремя.

Он говорил четко и ясно, с тщательным произношением потенциального диктора. Игнорируя меня, он надвигался на Джея.

– Через пятнадцать минут после того, как вы скажете свое слово, у меня будет двадцать пять тысяч. Надеюсь, вы приняли решение.

Он немного смутил меня. До этого мгновения история Джея о двух вымогателях, пожелавших купить магазин, казалась мне преувеличенным бредом. Но все сходилось с тем, что он рассказывал.

Джей покачал головой.

– Нет. Я уже говорил, что не намерен продавать вам магазин. Не знаю, чего вы добиваетесь, но хочу, чтобы вы покинули заведение.

– Так-так, все сначала. Ну смотри…

Крепыш прервался и взглянул на меня. Я стоял в трех шагах от него, делая вид, что ничего не замечаю.

– Эй, ты! – рявкнул он. – Проваливай!

Я улыбнулся ему. Он нахмурился, слегка повел плечами и повернулся, чтобы посмотреть мне в лицо. Затем парень приятно улыбнулся мне в ответ, и по уголкам его рта собрались складки.

– Ты, наверное, меня не слышал? – тихо поинтересовался он. – У нас личный разговор. Давай-ка гуляй.

– Ну-ну.

Он кончил улыбаться и шагнул ко мне. Его левая ладонь скаталась в устрашающий кулак, и он мягко ткнул им меня в грудь. Я отошел на полшага, и в его глазах застыло удивление. Кажется, он почувствовал ремень наплечной кобуры. Его глаза метнулись к моему левому боку, затем на мое лицо. Скривив губы, он медленно повернул голову и посмотрел на Джея.

Джей, запинаясь, заговорил, словно взвешивал, стоит ли теперь объясняться.

– Мистер Люцио, это мистер Логан. Он новый владелец магазина.

Люцио нахмурился и снова бросил взгляд на меня. А Джей продолжал:

– Сегодня в полдень я пришел в контору мистера Логана и продал ему свое заведение. Теперь он хозяин. Меня можете больше не беспокоить. Если хотите, говорите с ним.

– Все верно, Люцио, – подтвердил я. – Этот магазин теперь мой. И у меня нет настроения говорить с тобой о делах сегодня или в какой-то другой день. Хотя можешь купить себе костюмчик.

Челюсть у Люцио отвисла на дюйм, и он уставился на меня.

– Счастливого пути, – попрощался я.

Кровь прилила к его лицу, он вдруг вытянул левую руку, схватил Джея за рубашку и притянул его к себе.

– Слушай, задница… – начал он, но в дело вмешался я.

Ребро моей ладони обрушилось на его предплечье. Размах был невелик, но многого и не требовалось, чтобы пальцы у парня слетели с рубашки Джея. Он хрюкнул и пару раз помахал рукой, сжимая и разжимая ладонь. Затем Люцио медленно повернулся ко мне.

Я взглянул на другого парня, который отлип от витрины и подошел к нам поближе.

– Эй, мистер, – сказал я. – Хватит здесь трясти мышцей. Вон отсюда и лучше тут не появляйся. Не знаю, что ты там задумал, но это теперь не пройдет.

Он посмотрел мне в лицо и выдохнул:

– Ты, сука…

От него разило чесноком. Уголки его рта, дрогнув, опустились вниз. Рванувшись ко мне, он застиг меня врасплох и еще раз ударил правой ладонью в грудь. Я отшатнулся назад, оступился, но, удержав равновесие, выпрямился в четырех-пяти шагах от Джея и Люцио. Надо было вернуть должок. Когда они вошли, я просто хотел убедить их, что ни сегодня, ни потом у них ничего не выгорит. Но теперь все изменилось. Мое сердце забарабанило в грудь, я почувствовал, как сжимаются мышцы моих рук. Но я заставил себя расслабиться и с трудом разжал кулаки. Черт возьми, парень был в себе уверен.

Другой крепыш громко рассмеялся, когда я оступился, но к нам больше не приближался. Он снова шатался у витрины, подумав, наверное, что Люцио разберется со мной без его помощи.

– Видимо, это ошибка, мистер, – с улыбкой высказал я предположение.

Люцио усмехнулся и пошел на меня, двигаясь легко и смело. Могу поспорить, он знал, как держаться. Люцио принял стойку, готовясь отразить любой мой выпад. Но я решил дождаться его действий.

Проблема большинства крутых ребят в том, что они мечтают покрепче задеть противника, чтобы он потерял интерес к жизни. Они неплохо смотрятся, когда обрабатывают легких бойцов. Сбивают джентльмена с ног, разбивают уста. Но я не дожил бы до сего дня, если бы играл в такие игры.

Люцио подошел ближе. Он не махал руками. Удерживая взгляд на моем лице, крепыш вновь протянул руку. Я догадывался, что предполагается новый толчок, так как парень уже укладывал на мою грудь ладонь и счастливо улыбался. Я его не останавливал, но едва ладонь коснулась груди, большой палец моей левой руки вжался в щель между его средним и вторым пальцем, а основной захват предназначался для его мизинца и безымянного пальца. В момент толчка я сжался, переступив на правую ногу, выдернул его ладонь вверх, на четверть повернув запястье влево. Его оба пальца начали поворачиваться в ту сторону, куда они обычно не гнулись.

Я знал, что произойдет, но для Люцио все оказалось полной неожиданностью. Прием с двумя пальцами я взял из элементарного дзюдо. Он всегда кажется какой-то ерундой, пока его к тебе не применили. Глаза Люцио расширились – его полоснула боль. Он поднял запястье, резко вздохнул, и в горле у него заклокотало. Парень вытянулся на цыпочках, слегка качнулся вперед, выкатил губы и так сильно открыл рот, что я заметил темные пломбы в зубах нижней челюсти.

Оставалось мягко потянуть и закрутить вниз его пальцы. Он сделал два семенящих шага. Я повернулся, и он закружился вокруг меня. Шагов с пятидесяти мы, наверное, смотрелись как два гомика, танцующих медленный фокстрот, но Люцио был теперь в моей власти. Он попытался достать меня левой рукой, но легкое движение свалило его на колени. Еще одно движение могло сломать ему пальцы.

Я едва удержался, чтобы не крутануть запястье и не взглянуть, как белые кости пальцев прорывают натянутую кожу. Внутри меня кипело, к тому же надо было кому-то хоть раз проучить этого паренька. Но я остановился вовремя и уменьшил давление до легкого нажима.

Люцио не мог произнести ни слова, но когда я ослабил захват, он просипел:

– Хватит. Ради Бога, хватит.

– А ты уйдешь? Ты будешь обходить это место, черт возьми?

Ответа я не уловил, даже если он и последовал. Его семенящие шаги развернули меня в вполоборота. Я так увлекся первым, что выпустил из вида второго. А вот он меня вниманием не обидел, хотя и приложил его только к моему затылку.

Когда я пришел в себя, Джей шлепал меня по лицу холодной тряпкой, и с нее стекала вода. Я лежал на спине и никак не мог сфокусировать глаза. Наконец туман передо мной превратился в потолок, я застонал и сказал все, что думал о создавшейся ситуации.

– Вот же дерьмо! Что тут происходит?

Джей с облегчением вздохнул.

– Ты был в отключке минут десять. Второй врезал тебе по голове пистолетом.

В принципе я подозревал что-то вроде этого. Ощущение в затылке было таким, что я испугался, не осталось ли на полу какой-нибудь части черепа. Я даже боялся посмотреть вниз. Но на тонком коврике маячило небольшое красное пятно, а затылок, когда я его пощупал, хотя и лип к руке, по-прежнему оставался на месте.

– Они ушли? – спросил я.

– Да. Сказали, чтобы я держал рот на замке, потом обыскали тебя и ушли.

Я заметил на полу свой бумажник, документы и раскиданную мелочь.

– Дьявол! Неужели они меня обчистили?

То, что мне проломили череп, меня уже не волновало. Я поднял бумажник и заглянул внутрь. Все осталось на месте: фотостат удостоверения детектива, водительские права, кредитные карточки и чеки. Даже триста пятьдесят долларов наличкой. Я собрал свое добро, встал на ноги и подождал, пока не утихнет головокружение.

– Какого дьявола они искали, Джей?

– Не знаю. Но они ушли сразу после этого.

Внезапно я догадался.

– Слушай. Иди домой, я загляну к тебе через час-другой, ладно? Я думаю, мне удастся убедить тебя насчет гипноза.

– Хорошо, Марк. А ты куда?

– Это просто предположение. Парни обыскали меня. Они хотели выяснить, кто я такой.

Рука метнулась к кобуре, револьвер был здесь, значит ребята удовлетворились тем, что пробили мне череп.

– Теперь надо кое-что проверить.

Джей кивнул, и я вышел. Меня по-прежнему забавлял и тревожил обыск. Может быть, Люцио и его приятель не поверили истории о новом хозяине магазина. А если поверили, может быть заинтересовались, где купчая. Я заторопился в контору.

Но время ушло. Дверь скрипела на одной петле, замок валялся на полу. Там же лежали два ящика стола и центральный блок картотеки. В остальном в конторе был абсолютный порядок. Купчая, подписанная Джеем и мной, исчезла.