Текст книги "Тела в Бедламе"

Автор книги: Ричард Скотт Пратер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14

Я поехал обратно к Констанце Кармоче. Даже безоружный, я справился бы с ней.

Она обрадовалась мне и зажурчала:

– Ну и парень! Ты уже соскучился по мне?

– Я отоспался, – искренне ответил я. – Не сделаешь ли ты мне одно одолжение?

Она усмехнулась, и ее губы зашевелились.

– Конечно, папочка. Пошли.

– Ты не так поняла меня. Ты знаешь Барбару Фон?

Глаза Конни сузились:

– Зачем она тебе?

– Так ты знаешь ее?

– Я ее знаю. Что за проблемы?

– Никаких проблем, Конни. Если ты знаешь номер ее телефона, позвони ей.

– Я знаю номер телефона, однако не уверена, что стану звонить. Что ты…

Я прервал ее:

– Я хочу задать ей несколько вопросов, но боюсь, что она меня подстрелит.

– О чем, черт побери, ты собираешься спросить ее?

Я ухмыльнулся:

– Не волнуйся. Позвони ей и спроси, не уделит ли она мне пять минут. Это все, чего я хочу. Скажи ей, что я отличный парень и не причиню ей вреда. Я уже побывал у нее до тебя, а она наставила на меня пистолет и прогнала. Попроси ее не делать этого больше. Похоже, у нее разыгрались нервы.

– Хорошо, папочка, – фыркнула она. – И ты хочешь успокоить ее?

Я похлопал Констанцу по подбородку и сказал:

– Нет, детка. Я хочу помочь ей, если смогу, и помочь себе самому.

Она рассмеялась:

– Ха! Ты меня убиваешь. Но я позвоню. Заходи.

Она не правильно истолковала мои намерения, но я все же вошел в дом. Я присел, пока она набирала номер телефона мисс Фон. После недолгого женского трепа она объяснила, зачем звонит, и даже поспорила немного. Наконец она взглянула на меня:

– Как скоро ты будешь у нее, Шелл?

– Через пять минут.

В трубку она промурлыкала:

– Он говорит, примерно через час.

– Эй! – завопил я. – Ничего подобного. Я спешу.

– Ты уверен?

– Честно.

– Глупый. – В трубку она заверила, что я приеду сию минуту.

Я встал и поблагодарил ее.

– Спасибо, Конни. Возможно, когда-нибудь я тоже пригожусь тебе.

– Черта с два – когда-нибудь. Ты можешь сделать это прямо сейчас! – Ее темные глаза засверкали.

– Охолони, Конни. Я же сказал, что тороплюсь. Честно. Ты забыла про убийство?

– Может случиться еще одно убийство.

– Успокойся, цыпленочек. Увидимся позже. – Я подошел к двери и открыл ее.

– Эй! – крикнула она. – Подожди минутку!

Я повернулся. Она стояла в двух шагах, губы ее задрожали, бедра ее задрожали, все в ней задрожало.

– Детка, – заговорила она, – я тебя зажгу.

Это я уже слышал раньше, а сейчас увидел, как она затанцевала, щелкая пальцами. Я поспешил улизнуть…

Барбара выглянула из двери, и я представился:

– Я – Шелл Скотт, мисс Фон, частный детектив. Констанца только что звонила вам. Вы едва не подстрелили меня сегодня утром, помните?

Она тускло улыбнулась и распахнула дверь:

– Заходите. У меня расходились нервы, но я бы не стала в вас стрелять, мистер Скотт. Просто я не хотела, чтобы меня беспокоили.

– В другой раз запомню, – заверил я ее.

Она подвела меня к дивану и села рядом. Несмотря на утомленный вид, она не утратила привлекательности. Ростом пять футов два дюйма, стройная, с прелестным личиком, она обычно играла скромных и застенчивых девушек и, как я слышал, получала по почте в среднем одно предложение руки и сердца в неделю. Дважды побывав замужем и дважды разведясь, она теперь не интересовалась этими предложениями.

– Постараюсь не отнять у вас много времени, – пообещал я. – Слушайте меня внимательно и только скажите «да» или «нет». Или, если пожелаете, выгоните меня отсюда пинками. Я расследую убийство Роджера Брэйна.

Она слегка поморщилась, но не более того. И я продолжил:

– Он шантажировал нескольких человек. В основном тех, насколько мне известно, кто имел возможность заплатить. Вполне вероятно, что он шантажировал и вас, мисс Фон. Если это так, я полагаю, что он использовал вашу фотографию, чтобы заставить вас раскошелиться. И если лишь это тревожит вас, – я сделал паузу, размышляя, как глупо я выглядел бы, если бы она перерезала горло Брэйну, – никто, кроме меня, не узнает про фотографию. К тому же, очевидно, я мог бы помочь вам. Я правильно излагаю?

Помолчав, она тяжело вздохнула и кивнула:

– Да, у него была моя фотография, и он вымогал у меня деньги. Не слишком много, ну, как бы еще один подоходный налог. – Она безрадостно улыбнулась. – Когда его… убили, я… мне не давала покоя мысль о моей фотографии, которая осталась у него. Я была так встревожена, что не могла спать после происшествия с ним. – Она взглянула на меня. – Приношу извинения за мое поведение сегодня утром. У меня сдали нервы. Даже не представляю, когда опять может всплыть та моя фотография, и кто еще заявится ко мне и потребует денег. И тогда все начнется сначала… – Она умолкла, и я поднялся с дивана.

– Большое спасибо, мисс Фон. Если я узнаю что-нибудь важное, непременно сообщу.

Она продолжала сидеть с апатичным видом. Я вышел и тихо притворил за собой дверь. С минуту я посидел в своем «кадиллаке». В моей голове крутились разнообразные мысли. Судя по собранным мной сведениям, Брэйн был большим подонком. Я уже многое знал, однако на костюмированном балу было три сотни человек, и любой из них мог прикончить Брэйна. Вполне возможно, что в последние два дня я мило беседовал с убийцей. Может, даже в последние минуты. Пока еще я ничего не добился, но уже появились кое-какие проблески.

Заведя мотор, я поехал в сторону Голливуда, с трудом следя за дорогой через испещренное трещинками ветровое стекло и бросая внимательные взгляды в зеркало заднего обзора. Очень мне было не по душе, что я оказался безоружным всего через несколько часов после того, как кто-то пытался всадить в меня пулю.

В «Браун-дерби» на Винной улице я выпил пива и перекусил, потом позвонил из телефона-автомата в отель «Джорджиан» и попросил соединить меня с Амелией Бэннер.

На этот раз она не ответила.

Я попросил дежурного клерка позвонить подольше, однако ответа так и не последовало. Я повесил трубку и после шил к своей машине, но увидел на тротуаре мальчишку-газетчика с кипой газет в руках.

С минуту я пялился на газеты, как остолоп, не решаясь поверить своим глазам. Нащупав в кармане однодолларовый банкнот, я бросил его мальчишке, выхватил у него газету и залез в машину.

Я смотрел на первую полосу и матерился. Я еще не прочитал заголовков, но по моей спине уже пробежал холодок, и моя рука машинально потянулась к пустой кобуре.

Какой-то ловкий фотограф побывал в мастерской Брэйна с камерой со вспышкой и сделал снимок, из-за которого газеты пойдут нарасхват, может, даже больше, чем в день смерти Сталина. На первой полосе на обозрение всего похотливого мира была выставлена голая, словно вынутая из раковины устрица, Вандра Прайс.

Глава 15

Внезапно я пожалел, что отдал мальчишке-газетчику лишние девяносто центов, они мне и самому могли пригодиться. Фотография на первой полосе газеты лишила меня даже эфемерной надежды на получение обещанных Гарви Мэйсом пяти тысяч. Но, перестав думать о Мэйсе, я быстро забыл и об этом долларе. Сейчас мне следовало беспокоиться о собственной жизни. Я не мел никакого отношения к газетной фотографии, но догадывался, что Мэйса трудно будет в этом убедить.

Цензура затемнила местами фотографию картины, чтобы не подняли отчаянный хай всякие там общества старых дев и голубых и чтобы на улицах не орали в неистовстве мальчишки-газетчики. Однако слишком много было оставлено, чтобы вызвать протесты таких объединений.

Даже снятая в полутонах звезда «Магны» Вандра Прайс была узнаваема. Я не стал тратить время на чтение хроники, а врубил скорость и помчался на Гувер-стрит, всю дорогу кипя от ярости.

Добравшись до отеля «Джорджиан», я стремительно взбежал по ступеням на второй этаж, подскочил к номеру 225 и забарабанил в дверь, тоскливо прикидывая, куда, к черту, делась Холли Уилсон.

– Это Шелл, Холли. Я хотел сказать Амелия. Впусти меня.

Она сразу открыла дверь и опалила меня своими горящими фиалковыми глазами:

– Шелл, где ты пропадал?

– Я пропадал? Где, к черту, была ты? Я звонил несколько минут назад, и никто не ответил.

Она было нахмурилась, но тут же сверкнула ослепительной белозубой улыбкой:

– Ты беспокоился, Шелл? Из-за меня?

Она подвела меня к стулу, а сама уселась на постели, подобрав под себя ноги.

– Еще как, черт побери, беспокоился. Громилы Мэйса могли найти тебя. – Я поколебался и добавил: – Или ты могла сбежать.

Ее обольстительные губы опять сложились в улыбку.

– Я принимала ванну. Видишь ли, это не самый шикарный отель в Лос-Анджелесе. И ванная комната здесь далеко – в другом конце коридора. Я только что вернулась оттуда. – Ее улыбка стала еще шире.

И лишь тогда я обратил внимание, что она полуодета. Она была в узеньком голубом пеньюаре из тонкой ткани, который слишком плотно обтягивал тело. Конечно, он хорошо на ней смотрелся, хотя был явно маловат. И все же он так облегал ее полные пышные формы, что лучше некуда.

– Откуда пеньюарчик? Ты выходила из отеля?

– Нет, я попросила коридорного, который приносит мне еду, сбегать в магазин. Он запутался в размерах, потому пеньюар и тесноват.

Она поджала губы, пристально разглядывая меня с минуту, потом спросила:

– Что тебя привело сюда? Интересуешься, восстановила ли я силы?

– Уф… Я наводил справки по делу Брэйна. В итоге у меня возникла куча обрывочных, пока еще бессвязных мыслей. Я надеюсь, ты мне поможешь разобраться хотя бы с некоторыми из них.

– Если смогу. Ты же знаешь, как я жажду, чтобы все это оказалось позади.

– Разумеется, Холли. Ты мне рассказывала, что, когда во вторник ты сбежала с вечеринки, Мэйс узнал тебя и окликнул. Я в курсе, что ты завернулась в плащ Брэйна, но бросила там маску, так что убегала с открытым лицом. Как Мэйс узнал тебя? Ты не говорила мне, что была знакома с ним раньше.

– Да, я знакома с ним.

– Неподходящая компания.

– Дело не в этом. Мы никогда не были друзьями. Я случайно встретилась с ним в мастерской у Брэйна.

– У Брэйна?

Я надеялся, что Холли не солгала. Мне не хотелось бы, чтобы она оказалась замешанной в этой передряге. Уж очень она была красива, и я еще не забыл о прикосновении ее губ к моим. Но в то же время было немало странных моментов, которые беспокоили меня. И я помнил утверждения Мэйса, будто она убийца и шантажистка. Не то чтобы я очень прислушивался ко всему, что болтал Мэйс, но все же.

Во время нашего разговора Холли сидела на постели, придерживая рукой тонкий пеньюар, однако я уже упоминал, что он был слишком тесен для этой пышнотелой женщины. И мне было нелегко сосредоточиться на беседе.

– Так что там было в мастерской Брэйна? Как все случилось?

Холли приподнялась на постели, полы пеньюара разошлись, и она попыталась ухватить их; ей это не удалось, но она снова стала ловить их и наконец запахнулась. Я чуть не послал к черту все мои идиотские вопросы.

Но тут она старательно натянула пеньюар на колени и заговорила:

– Я же тебе рассказывала, забыл, что ли? Брэйн заставил меня позировать обнаженной.

Я кивнул, чувствуя, как стекленеют мои глаза.

– Ну, однажды пришел Мэйс. Просто ввалился, и все. Ты же его знаешь.

– Ага. Он не стал бы стучать, а снес бы дверь.

– Короче, он вломился. Я схватила пальто и накинула на себя. Брэйн нас познакомил.

– Брэйн знал Мэйса?

– Не близко, я думаю. Через Вандру.

– Вандру Прайс?

В мастерской Брэйна, похоже, собирался весь актерский клан. Я спросил:

– А Вандра тут с какого боку?

– Она позировала Брэйну. Он был подонком, Шелл, но и отличным художником. Одним из лучших в Калифорнии, я полагаю.

– Ясно. Вандра тоже была обнаженной натурой?

Она покачала головой:

– Нет. Свое изображение она собиралась подарить своему любимому Мэйсу. Знаешь, они ведь очень близки. Это был ее портрет. Мэйс пришел тогда в мастерскую за Вандрой.

Я вздохнул, откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

– Вот как? Значит, она позировала для портрета примерно в то же время, что и ты?

– Верно.

Я опять вздохнул, ругнувшись про себя. Как я не догадался? Видно, меня слишком часто били по голове в последние два дня. Я спросил свой мозг: «Куда ты, к черту, подевался?» А вслух сказал:

– Холли, сделай мне одолжение: сними пеньюарчик.

Она даже задохнулась, но, похоже, не рассердилась:

– Что? Снять пеньюар?

Она уже лежала, вытянувшись на боку, облокотившись на правую руку и придерживая левой пеньюар. Выглядела она потрясающе.

– Уф. Снимай, но лежи как лежишь.

Она улыбнулась:

– Что это, Шелл? Изнасилование?

– Бизнес.

Она издала гортанный смешок:

– Вот так бизнес! Я думала, ты частный сыщик. – Она слегка нахмурилась. – Мой Бог, когда на съемках вокруг болтается сто человек, обнажаешься – и ничего. Но здесь, только при тебе… – Она не закончила фразу и стянула пеньюар с плеч.

Я едва не прокусил себе щеку. Она выпростала белые руки из рукавов и скинула пеньюар.

– Как я тебе нравлюсь, Шелл? – еле слышно спросила она.

Она была в том же положении, что и на картине: обнаженная, опирающаяся на локоть. Я видел белые полоски там, где она припудрила кожу, и мне даже почудился запах пудры. Ответил я ей каким-то слабым писком. Потом кивнул и снова пропищал:

– О'кей, д-достаточно.

Она потянулась за пеньюаром, но не надела его, а просто накинула.

– Именно так ты и позировала Брэйну? В этой самой позе?

Она слегка сдвинула брови:

– Гм, да. А что?

– Сейчас вернусь. – Я побежал к двери.

– Что? – взвизгнула она. – Ты уходишь?

– Только на минутку, Холли. Подожди. Через минуту вернусь.

Я скатился вниз по ступенькам, помчался к машине и схватил газету, купленную в Голливуде. Кое-что начало проясняться, и некоторые непонятные мне ранее вещи уже не ставили в тупик. Пока еще многое сбивало с толку, но каждая мелочь могла продвинуть расследование.

Вернувшись в номер, я сложил газету так, чтобы не было видно головы на фотографии, и показал ее Холли.

– Она? – спросил я. – Ты позировала для этой картины?

При виде газеты у нее отвалилась челюсть. Она забыла о пеньюаре, которым была накрыта, и он сполз на пол, когда она вскочила и выхватила газету из моей руки.

Это зрелище надо было видеть.

Наконец она выдохнула:

– Конечно это я! Господи, что за… – Ее взгляд упал на лицо Вандры Прайс, соединенное с ее собственным сладострастным телом, и она фыркнула: – А это что такое?

– Придумка Брэйна. Поэтому он и заставил тебя позировать ему обнаженной. По всей видимости, Вандра заказала ему портрет, и ему пришла в голову блестящая идея, достойная такого подонка, как он. Он решил приставить голову Вандры к чьему-нибудь голому телу и подцепить ее таким образом на крючок. Вот тут-то ты и пригодилась. Он уже шантажировал тебя, и ты не могла ему отказать. А его устроила бы не профессиональная натурщица, а женщина, которая держала бы язык за зубами. Вот как все выглядит, и ты просто должна была молчать о… – Я умолк и взмолился:

– Ради Бога, оденься!

Она вспыхнула, повернулась ко мне спиной и поспешно натянула пеньюар. Опустившись на краешек кровати и покачав головой, она воскликнула:

– Будь я проклята!

– Вот-вот. Похоже, у Брэйна не было никакого компромата на Вандру, и он придумал, как его получить. Она была подходящей жертвой: делала стремительную карьеру и начала зарабатывать приличные деньги. И Брэйн провернул дельце. Вандра не стала бы позировать ему обнаженной, и он пошел на фальшивку. Вот и результат. – Я показал на газету. – Это фотография картины из мастерской Брэйна. Во всяком случае, я думаю, что она все еще там. Держу пари, что Вандра или уже платила, чтобы заполучить картину, или вскоре начала бы платить.

Я замолчал, прокручивая эту мысль в голове. Холли взглянула на меня и заговорила:

– Может…

– Ага, – прервал ее я. – Все может быть. Тут много всего намешано. Она была на вечеринке. Золотце, кроме тебя, многие из гостей на вечеринке были вне себя, когда убили Брэйна.

Она содрогнулась:

– Но я нашла его, Шелл. Я… я почти наступила на него. – Ее красивое лицо исказилось от отвращения. – Я была в ужасе.

– Разумеется, детка. Расслабься. Все образуется. Это были просто слова – я сам не понимал, что говорю.

Она часто заморгала густыми ресницами, обрамляющими большие мечтательные глаза, и сказала:

– Спасибо, Шелл.

– Еще одно, Холли.

– Да?

– Ты говорила, что не знаешь, почему Мэйс приехал к тебе домой на следующее утро после того, как засек тебя на вечеринке, и преследовал тебя до центра города.

– Верно. Я и сейчас не знаю.

– Рассмотрим происшедшее с другой стороны. Брэйн закончил фальшивое «ню» Вандры – девушки Мэйса, не будем об этом забывать, и, возможно, уже приступил к вымогательству. Он мог угрожать, что выставит картину в витрине своей мастерской. Вандра, естественно, знала, что на картине изображено не ее тело, но это ее не спасло бы. То же самое можно сказать и о Мэйсе, если он видел картину. Далее. В ночь убийства Мэйс ожидал снаружи Вандру. Он видел, как ты убежала оттуда, даже не остановившись, когда он тебя окликнул. Потом он узнал, что Брэйн мертв. Он парень сообразительный. К тому же накануне он застал тебя в мастерской позирующей обнаженной для картины. Мэйс мог сложить два и два и сделать единственно правильный вывод, что на картине изображено твое тело. Однако он мог пойти дальше и решить, что ты была заодно с Брэйном в шантаже. Это вполне логично. По крайней мере, объясняет, почему на следующее утро он не поленился отыскать твой адрес и поехать к тебе домой.

С минуту я колебался, потом продолжил:

– Знаешь, Мэйс не только считает тебя сообщницей Брэйна в шантаже, но и думает, что его прихлопнула ты.

Она нахмурилась и яростно возразила:

– Это же глупо! – Вздохнув, она добавила: – Но логично.

– Не волнуйся, я не думаю так, как Мэйс.

На какое-то время воцарилось молчание – мы оба размышляли. Надевая пеньюар, Холли уронила газету на пол. Я поднял ее, сел на стул и впервые прочитал хронику. Имя Вандры не упоминалось вовсе, зато репортер обыграл обнаружение картины в мастерской как шаг в расследовании убийства Брэйна. Но даже без имен хлопот не оберешься. И, судя по всему, меня ожидал отнюдь не рай.

До сих пор я видел две картинки, которые Брэйн использовал для шантажа. Одна – глянцевый снимок Конни восемь на десять; вторая – картина с головой Вандры Прайс и телом Холли. Этот Брэйн – многосторонняя личность. Времени у меня не было, да и не хватило наглости потребовать фотографию у Барбары Фон. Однако Холли упоминала о копии фотографии, которой ее шантажировал Брэйн. Я хотел ее видеть. И дело вовсе не в том, о чем вы наверняка подумали.

– Холли, – сказал я, – ну-ка оденься.

– Тебя волнует мой вид?

– Еще как. Но нам предстоит слетать кое-куда, и ты не можешь ехать в таком виде.

– В царство Любви?

– Гм. К тебе домой.

– Ну ты и чудак. То велишь мне раздеться, то одеться. Сам не знаешь, чего хочешь?

Я ухмыльнулся.

– Я-то знаю, чего хочу. Но сейчас мне нужно видеть ту фотографию, что тебе прислал Брэйн. Она ведь у тебя дома?

– Да. И поэтому мы отправимся ко мне?

– Угу.

Я на миг задумался. Холли я привез в этот отель именно для того, чтобы она и близко не подходила к своему дому, где она могла попасть в руки громил Мэйса. И мне очень не хотелось везти ее домой из опасения, что за ее домом следят.

– Послушай, Холли. Я хочу взглянуть на ту фотографию, но тебе, пожалуй, лучше подождать здесь. Дома тебя могут ожидать неприятности.

– Я поеду с тобой, – решительно заявила она. – Сам ты никогда не найдешь ту фотографию. Я ее заперла и спрятала ключ. К тому же мне чертовски надоело в этой конуре.

Я покачал головой.

– Это может быть опасно, Холли. Зачем тебе лишние неприятности?

– Все равно я не скажу тебе, где фотография. Да ты ее и не найдешь без меня. Я еду с тобой.

Она не шутила. Вообще-то, если Мэйс выставлял своих громил у дома Холли, их, скорее всего, уже там не было. Если кого они и искали сейчас, так это меня.

– Мне это совсем не нравится, – помрачнел я.

Она улыбнулась:

– Ничего, понравится. Который час?

Я взглянул на свои часы:

– Шесть. А что?

Ее чудесные губы искривились в лукавой усмешке.

– Если ты опасаешься, что кто-то нас заметит, может, лучше подождать немного? Пока не стемнеет?

– Пока, – в горле у меня опять пересохло, – не стемнеет?

– Угу. Меньше шансов, что нас увидят. Через пару часов уже будет темно. – Она помолчала, глядя на меня – сквозь полуприкрытые веки. Потом похлопала ладонью до постели рядом с собой. – Иди сюда, Шелл.

– Пожалуй, не стоит.

– О, глупенький. Я же тебя не укушу. Неужели ты мне не доверяешь?

– Доверяю, конечно.

– Я не собираюсь перерезать тебе горло.

Я сглотнул.

– О'кей, но… – Я не договорил, подошел к кровати и сел рядом с ней. – Может, рискнуть?

– Фью! – присвистнула она. Я ее разочаровал – Я имею в виду другое. Явимся в твой дом средь бела дня. Эффект внезапности, а?

– Нет, Шелл. Ты был очень мил и помог мне. И продолжаешь возиться со мной. Но ты ведешь себя странно Скажи честно, ты же не думаешь, что я имею какое-то отношение к… к тому… что случилось с Брэйном?

Я ответил не задумываясь:

– Конечно, не думаю.

– Спасибо. – Голос ее был похож на мягкий, нежный шелест.

Она протянула руку, словно собиралась потрепать меня по щеке. Но вдруг опомнилась и потуже запахнула свой пеньюар Однако было уже поздно.

Она заговорила опять, на этот раз чуть осипшим голосом:

– Поцелуй меня, Шелл. Поцелуй меня еще раз. Поцелуй так, как будто этого ужаса и не было.

Я наклонился к ней и, не дотрагиваясь руками, прижался своими губами к ее губам. Это совсем не походило на поцелуй Констанцы. Губы Холли были прохладными, мягкими, бархатистыми. Наш поцелуй растянулся на целую вечность. Потом ее руки обвились вокруг моей шеи, и я прижал ее к себе.

И этот поцелуй отнюдь не был прощальным.