Текст книги "Тела в Бедламе"

Автор книги: Ричард Скотт Пратер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 20

Я не желал поверить услышанному. Холли… Прелестная, пышненькая. Необыкновенная Холли. Этого просто не могло быть. Я вспомнил ее обольстительные губы, тонкую талию, полные груди, пышные бедра, красивые длинные ноги. А как она моргала длинными ресницами неистовых фиалковых глаз…

– Как она, Сэм? Где она?! – заорал я.

– Где кто?

– Холли. Холли Уилсон. Девушка.

– Кто такая эта Холли Уилсон?

– Сэм, как ты не понимаешь? Она была в моей машине. Это… должно быть, это ее кровь. Я дал ей свою машину. Она была в ней.

Сэм молчал с минуту, потом еле слышно проворчал:

– Господи Боже мой!

– Где она? Или ты не знаешь?

– Шелл, успокойся. Машина была пуста. Я думал, что в ней был ты. Там не было никого.

– Когда вы нашли машину?

– Да только что, несколько минут назад. По моему приказу половина полиции ищет тебя. Тебя, Шелл. Не какую-то там женщину. Я-то думал, что ранили тебя.

– Спасибо, Сэм. – Я представил себе, как он волновался. Я-то не пережил бы, если бы с ним случилось нечто подобное. Мне и так было тошно. Я спросил: – Где обнаружили машину?

– У твоего отеля на Норт-Россмор. Припаркована наперекосяк, недалеко от парадного входа. Я подумал, что тебе пришлось остановиться внезапно. Голливудский патруль обратил внимание на то, как твоя машина была запаркована, и остановился проверить, а потом сообщил нам. Никто, похоже, не видел и не слышал, что произошло.

Я мысленно обругал себя, что послал Холли в своей машине к себе домой. Если бы я хоть чуточку соображал, особенно после того, как в меня стреляли днем, я бы не допустил такого.

Однако никого не оказалось ни в моем «кадиллаке», ни поблизости. Если бы Холли убили, ее нашли бы в машине. Так говорил я себе. Может, она все же цела и невредима. По крайней мере, жива.

Но если она ранена или убита, это произошло по ошибке. Ведь именно я должен был находиться в моем ярко-желтом красавце «кадиллаке». Кому-то я выставлю крупный счет, и мне не терпелось сделать это.

– Сэм, – сказал я, – я сейчас приеду.

В управлении полиции я мало чего узнал нового после того, как Сэм пришел в себя от шока из-за моего вида. Однако я убедился, что Сэм действительно встревожен: в большой стеклянной пепельнице на его заваленном бумагами письменном столе лежали две изжеванные сигары. Одна была выкурена примерно на дюйм, вторую он даже не курил, а просто изломал, нервничая.

И сейчас он дожевывал третью длинную черную сигару.

– Ребята из Голливуда занимаются этим, но рапорт, естественно, поступил и к нам, – сообщил он и попытался улыбнуться. – Я сильно переволновался из-за тебя. Ведь и мне могут понадобиться твои услуги при разводе с женой.

Он хотел шуткой поднять мне настроение, но напрасно старался, ибо все мои мысли были о Холли. Я спросил:

– Неужели никаких следов? Ни намека, что с ней случилось?

Он поскреб свои волосы серебристо-стального цвета:

– Да не волнуйся ты так. У нас было мало времени. Мало ли что могло произойти. Если она была ранена, то могла поехать в больницу. Мы уже проверяем это, а также таксомоторные компании и все остальное. Послушай, Шелл, мы же искали не ее, мы пытались найти тебя. Скоро мы, должно быть, узнаем что-нибудь.

Я с ним согласился, но без особой уверенности.

Неожиданно Сэм спросил:

– Шелл, ты думаешь, что там кровь этой Холли? Я хочу сказать, ты уверен, что ее подстрелили?

Я нахмурился:

– Кого еще? К чему ты клонишь?

– Просто спросил. Ты, похоже, неравнодушен к ней?

– Конечно, неравнодушен. Что вы обнаружили на сиденье в машине?

Его зубы вонзились в сигару, мышцы на его мощной челюсти вздулись, но он промолчал.

Я поднялся:

– Ну, я побегу. Уж очень длинная выдалась ночь. Вы продолжите поиски?

– Обязательно, Шелл, сам знаешь.

Пожав его крепкую ладонь, я ушел. Меня бесконечно тревожила судьба Холли, но мне не к чему было бегать кругами, заглядывая под кровати. Полиция лучше справится с этим, а предстояло еще сделать кое-что. Может, удастся убить одним выстрелом двух зайцев.

Где-то еще обретался на свободе испуганный убийца.

На это ушло чертовски много времени, и все же в конце концов я дозвонился до самого Фелдспена. Когда я объяснил ему, чего хочу, он взъярился и отказал наотрез. Однако я постарался убедить его:

– Послушайте, мистер Фелдспен, вам это будет полезно не меньше, чем мне. Подумайте? – И я дал ему немного времени на раздумья, а потом продолжил: – Я буду вам очень признателен. Я как-то уже выполнял одно ваше небольшое поручение, помните? Теперь в любое время, когда вам понадобится частный сыщик, я к вашим услугам.

Без всякого вознаграждения. Только дайте знать, и я сразу же примчусь. Договорились? Помолчав немного, он ответил:

– Ладно. Поезжайте на студию. К вашему приезду я все улажу.

– Спасибо. – Я повесил трубку и пустился в путь.

Никогда раньше я не бывал в студийных просмотровых залах. Это было что-то новенькое для меня. Я сидел совсем один в затемненной комнате. Заспанный киномеханик прошел в кабину. Зал был рассчитан примерно на пятьдесят зрительских мест, но кресла стояли пустыми, и от всей этой обстановки у меня забегали мурашки по спине. Очень странно было смотреть фильм в глубокой тишине, когда никто не хрустел поп-корном, не шептался, не шастал туда-сюда по проходам и не перебирался через твои ноги на соседнее кресло.

И некому было смеяться над смешными репликами, и некому было переживать в драматические моменты. Были только луч света за моей спиной, мелькание кадров на экране и шумы, воспроизводимые звуковой дорожкой.

Я смотрел бесплатное кино по личному распоряжению босса, и это вовсе не было забавно. Мне было плевать на сюжет и умный диалог, я высматривал лишь сцены, в которых появлялась Холли Уилсон.

Это был последний фильм, в котором она весьма недурно сыграла одну из вторых ролей, и назывался он «Генерал говорит „нет“». Когда она впервые появилась на экране, у меня ком застрял в горле, но я неподвижно просидел в кресле до конца. Киномеханик быстро поменял пленку, и я еще полтора часа смотрел предыдущий фильм Холли – «Радуга на небе».

Уже через двадцать минут я сполз на краешек сиденья и впился глазами в экран.

В аппарате позади меня пленка крутилась со скоростью примерно девяносто футов в минуту, и сцена, привлекшая мое внимание, длилась не больше секунды или двух. Холли Уилсон выглядела неотразимой, благодаря сочетанию ее природной красоты, усилий голливудского гримера и умелой работы оператора. Ее волосы были аккуратно зачесаны вверх в роскошной прическе, а выразительно подрисованные губы открыты в полуулыбке. Ее глаза смотрели чуть вправо от меня, и на ее коже сверкали капельки воды после только что принятого душа. Ее тело было завернуто в белое махровое полотенце. Теперь я знал, где я видел раньше почти такой же кадр.

– Достаточно, спасибо! – крикнул я и пошел к выходу.

Киномеханик сообщил мне, что съемки «Радуги на небе» закончились в сентябре почти два года назад, а на экран фильм вышел в марте следующего года.

Встречный ветер свистел в отверстии в переднем стекле, когда я ехал в город и думал, не слишком ли много стрельбы было уже этой ночью. И надеялся всем сердцем, что Холли жива и здорова.

Теперь уже проделки Роджера Брэйна не были для меня тайной. Мне оставалось лишь уточнить кое-какие подробности, и в этом мне мог помочь кто-нибудь со студии «Магна». Я выбрал Пола Кларка и поехал к нему на Гувер-стрит в Голливуде, отыскав его адрес в телефонном справочнике.

Я позвонил, потом забарабанил в дверь. Совершенно неподходящее время для нанесения визитов. Наконец из-за двери послышался голос Кларка:

– Что за дела? Кто там?

– Я, – не очень вразумительно ответил я и тут же поправился:

– Шелл Скотт. Мне нужна информация, Кларк.

Последовало продолжительное молчание, и я вообразил, что он ругает меня последними словами. Наконец он сказал:

– Заходи. О Господи! В такое время!

Я услышал щелчок дверного замка и увидел, как внутри зажегся свет. Я ждал, когда он меня впустит. Но дверь не открывалась.

В конце концов Кларк крикнул:

– Заходи же! Ты собираешься стоять там всю ночь?

Я повернул ручку двери и вошел.

У Кларка оказалась небольшая однокомнатная квартира, занимавшая половину двухквартирного дома с кухней со стороны черного хода и комбинированной гостиной-спальней сразу за входной дверью. У правой стены стоял деревянный туалетный столик. Слева полуоткрытая дверь вела в ванную комнату. Маленькая лампа, стоявшая на столике между откидной кроватью и дверью в кухню, отбрасывала тусклый свет.

Кларк лежал в постели, прикрывшись одеялом до подбородка. Его загорелое лицо четко выделялось на белой подушке. Он сердито воззрился на меня, наморщив свой нос Боба Хоупа, и сонно проворчал:

– Ну и время ты выбрал для светского визита!

– Извини, Кларк. Это не совсем светский визит. Мне необходима кое-какая информация. Решил, что ты мне поможешь, если удастся разбудить тебя. – Я улыбнулся ему. – Ты уже проснулся?

– Вполне. Чего ты хочешь?

– Знаешь, я завяз в расследовании убийства Брэйна. Сегодня ночью я узнал кое-что, что позволяет увязать концы с концами. Однако у меня нет ясности по некоторым техническим деталям. Поэтому мне понадобился работник студии, который просветил бы меня.

– И из-за этого ты меня разбудил?

Я усмехнулся. Парень был раздражен так, как бываю раздражен я сам, когда просыпаюсь.

– Что поделаешь. Дело близится к завершению. Постараюсь закончить его уже этой ночью хотя бы ради того, чтобы остаться в живых.

Его карие глаза смотрели на меня в упор:

– Мой Бог! Что с тобой стряслось? Я и не заметил сразу, похоже, еще не совсем проснулся. Ну и видик у тебя!

Я и забыл, каким вампиром выгляжу. И про боль забыл, хотя она и не отпускала, бередила мое измочаленное тело.

– Я побывал в большой передряге. Но не она меня беспокоит. Боюсь, что сегодня ночью подстрелили Холли Уилсон.

– Кого?

– Холли Уилсон. Звездочку с «Магны».

Его лицо искривилось.

– Холли? Я ее немного знаю. Хорошая девочка. Как это случилось?

– Длинная история, – устало ответил я. – Не из-за нее я примчался к тебе. Мне кажется, я просек тот трюк, которым пользовался Брэйн. К тебе я приехал потому, что ты работаешь на «Магне» и можешь просветить меня по одному пункту. К тому же ты знал Брэйна еще по Канзас-Сити…

Я умолк неожиданно для самого себя. Внезапно я почувствовал себя чертовски глупо, и неудержимая дрожь пробежала по моему позвоночнику. Я лыбился, как идиот, и приятно беседовал с Полом Кларком о шантажисте Брэйне, и мне вдруг в голову пришла явно запоздавшая мысль.

Совершенно очевидно, Кларк был тем, кто убил Роджера Брэйна.

Глава 21

– В чем дело? – спросил Кларк.

– А? Ничего, просто задумался.

Я попытался выиграть время, сосредоточившись на выводе, что Кларк убийца. И не только на этом. Он, должно быть, стрелял в меня, когда я ехал к Констанце.

Сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди при мысли, что он же подстрелил и Холли.

Я постарался говорить как можно небрежнее:

– Я вот подумал о Холли Уилсон. Никак не могу от этого отделаться. Она была в моей машине и, видимо, получила пулю, предназначавшуюся мне. Копы нашли машину, но не ее. Все ли с девушкой в порядке?

Произнося эту тираду, я следил краем глаза за Кларком, но он ничем не выдал себя, словно и не слышал меня. Он продолжал лежать в постели, укрывшись одеялом и пряча под ним руки. Странная манера встречать гостя, и меня она встревожила чрезвычайно.

Когда я замолчал, Кларк обронил:

– Да, любопытно. Как продвигается дело?

Я пожал плечами:

– Так себе. Есть кое-какие ниточки, однако я пока не знаю, куда они ведут.

Я порылся в кармане пиджака в поисках сигарет, стараясь на всякий случай не делать резких движений. Глядя на Кларка, я достал пачку и прикурил. Я никак не мог решить, понял ли он, что я уже все знаю. Он лежал неподвижно со скучающим и сонным выражением на квадратном лице. Я предложил ему сигарету, но он отрицательно покачал головой. Потом грубовато спросил:

– Так зачем ты приехал ко мне?

Судя по всему, я не мог больше тянуть время. К тому же, если мне повезет, я узнаю еще кое-что. И я как можно спокойнее заговорил:

– Теперь я знаю, что Брэйн шантажировал многих людей. Он держал мастерскую на Стрипе и ловко пользовался своей фотокамерой, снимая людей, когда они ничего не подозревали, и часто заставал их врасплох Он сам печатал фотографии, у него была хорошо оборудованная фотолаборатория. Похоже на то, что Брэйн был убит из-за фотографий, которые он использовал для шантажа и вымогательства. Он брал деньги у нескольких кинозвезд «Магны», угрожая обнародовать фотографии, на которых они, мягко говоря, выглядели так, что никому их показывать было нельзя. Меня заинтересовало, как, черт возьми, он ухитрялся делать такие снимки? Я никак не мог этого понять.

Я замолчал и погасил сигарету в металлической пепельнице.

– У тебя нет чего-нибудь выпить? – спросил я. – У меня что-то пересохло в горле.

– На туалетном столике есть бутылка, стаканы и кувшин с водой. Поухаживай за собой сам.

Мне совсем не хотелось поворачиваться спиной к убийце, который уже дважды пытался прикончить меня. Но я тут же прошел к туалетному столику, стоявшему позади меня, и взял бутылку. Я видел Кларка в зеркале – он не шевельнулся.

Я налил себе виски и спросил его:

– Ты будешь?

Он покачал головой, и я заметил, что его сонливость как рукой сняло. Он сказал:

– Продолжай, Скотт.

О'кей, подумал я, раз уж ты так торопишься, я продолжу.

– Что происходит в монтажной, Кларк?

Он ухмыльнулся. Мне это не понравилось. Он, очевидно, все понял. Я сделал глоток кукурузного виски с водой, чтобы избавиться от сухости в горле. Вежливая беседа подошла к концу.

– Ты и сам знаешь, Скотт, что мы там делаем, – тихо проговорил он – Режем пленку, склеиваем ее, компонуем и тому подобное.

– Ага. А если, скажем, кинозвезда вдруг выпрямится в пенной ванне или, – я сглотнул ком в горле, – случайно уронит полотенце? Камера-то продолжает снимать. Что вы делаете с подобными кадрами?

Он продолжал ухмыляться:

– Мы их вырезаем, потом сжигаем. Нельзя оставлять такое без присмотра.

– Понял. – Я сделал еще глоток и задал неожиданный вопрос:

– Что имел Брэйн на тебя, Кларк?

Он спокойно переспросил:

– Неужели он имел что-то на меня?

Вел он себя слишком спокойно, слишком беззаботно, и это мне совсем не нравилось. Как если бы он держал ситуацию под контролем.

– Угу, – сказал я. – Вероятно, что-то еще со времен Канзас-Сити. Иначе ты не давал бы ему пленку.

– О? Разве я давал ему пленку? – спросил он с вежливым интересом.

– Ага. Пленку с Холли Уилсон, Констанцей Кармочей и Барбарой Фон. Вероятно, и с другими. Ты, очевидно, заполучил эти кадры примерно в то время, когда снималась «Радуга на небе». Я знаю, по крайней мере, о троих.

– Их было около дюжины, – охотно признался он. – Но эти три были самыми удачными.

Вот практически и все. Говорить больше было не о чем. Если бы я был посообразительней, я вошел бы сюда, сжимая в руке мой кольт. Но поскольку я врубился слишком поздно, нужно было попытаться выхватить его сейчас.

Но едва я сделал легкое движение к кобуре под мышкой, Кларк сказал:

– Нет.

Только одно слово, но оно остановило меня. Я замер с полупустым стаканом в левой руке и с правой рукой на уровне нижней пуговицы пиджака и спросил его:

– Что ты имеешь в виду?

– Не пытайся достать пушку, Скотт. У меня пистолет под одеялом, и он нацелен тебе точно в живот.

Глава 22

Шутки кончились. Все было ясно. У меня не осталось ни малейшего сомнения, что Кларк был тем парнем, с которым мне следовало поквитаться и которого я должен сейчас опередить, если хочу сохранить свою жизнь.

Я не видел его пистолета. Его руки все еще были скрыты под одеялом, но в одном месте просматривалась совсем небольшая выпуклость. Вероятно, ноготь большого пальца или ствол пистолета. Кларк, конечно, мог и блефовать. Но я так не думал. Он был слишком спокоен. И слишком уверен в себе.

Теперь, когда я знал, что Кларк убийца, все казалось до смешного простым. И у него явно был шанс выйти сухим из воды, если он уберет меня.

Он поинтересовался:

– Скотт, как ты просек меня?

– Ты боишься, что кто-то еще вычислит тебя?

– Просто любопытно. Расскажи мне.

– Обязательно. Но сначала ты поделись, как Брэйн вынудил тебя передавать ему пленки?

Он рассмеялся:

– Ты устраиваешь торги? Вот так хохма! Не в твоем положении торговаться, Скотт. – Он нахмурился и продолжил: – Но я скажу тебе, чтобы ты понял кое-что. Меня зовут не Кларк. Мое настоящее имя не имеет значения. В Канзас-Сити я вместе с двумя другими парнями оказался замешан в краже. Копы взяли тех двоих, и они во всем признались, а мне удалось избежать наказания. Не важно как. Я приехал сюда, сменил фамилию и получил работу курьера на «Магне». Потом дорос до монтажера. Года три назад здесь появился Брэйн. Он знал, что меня все еще разыскивают в Миссури. Несколько месяцев он меня не трогал и вдруг пригрозил разоблачить и сдать полиции, если я не передам ему компрометирующую пленку. И он бы выполнил свою угрозу.

Я знал, что он художник, и подумал, что пленка понадобилась ему для его картин или просто для развлечения. Но какая теперь разница? Я передал ему пленку. Отобрал несколько сочных кадров прежде, чем их сожгли, и отдал ему, чтобы избавиться от его угроз. К тому времени, когда я понял, для чего он их использовал, уже нельзя было ничего поделать. – Он криво усмехнулся. – О'кей, Скотт, так как ты меня просек?

Он, видимо, думал, что, если я расскажу ему это, он сможет убрать меня, замести следы и улизнуть от наказания. Я был не прочь поговорить еще немного. По крайней мере, пока не удостоверюсь, что он действительно целится мне в живот.

– Сначала я и не подозревал тебя. Ты был один из толпы гостей на вечеринке. Мне почти сразу пришло в голову, что убийца занервничает на следующий день, и я зациклился на этой мысли. Однако теперь я понимаю, что, наоборот, убийца должен был приложить максимум усилий, чтобы вести себя совершенно нормально, а именно так и вел себя ты. Я узнал, что Брэйн шантажировал только женщин и что все они актрисы «Магны». Это и натолкнуло меня на мысль о монтажной. – Я допил виски и, двигаясь нарочито замедленно, поставил стакан на стул. Осторожно выпрямившись, я продолжал: – На других студиях никто не дергался, только на «Магне». Должен тебя поздравить, Кларк. Ты отлично выбрал кинокадры, которые передал Брэйну. Невозможно было догадаться, что фото пересняты с пленки. Смазанный фон, и все такое. Но когда я сравнил все три фотографии, мне стало ясно, где искать.

– Спасибо, – сухо проронил он.

– Исследовав увеличенные фотоснимки, – пояснил я, – сделанные Брэйном с твоих кинокадров, я затем посмотрел пару фильмов. В одном из них Холли Уилсон снята почти в той же позе, что и на фотографии вымогателя.

Он прервал меня с кривой усмешкой:

– Самый удачный кадр. Ей бы следовало быть в купальнике, когда полотенце сползло.

Я не обратил внимания на его слова:

– Тогда я и понял, как были сделаны те фотографии, но тебя я еще не подозревал. Я знал, что монтажеры обязаны уничтожать подобные пленки и что Брэйн сам не мог добраться до них. Значит, кто-то должен был припрятать их для него. А на такое никто не пойдет, рискуя потерять работу в Голливуде по дружбе или за деньги. Риск слишком велик, и все же это мог сделать любой монтажер. Но ты один давно знал Брэйна. И ты почему-то был страшно зол на него и в то же время его не трогал, даже когда он издевался над тобой.

Он снова вклинился:

– Я был в ярости, Скотт. Как же мне хотелось выдать его полиции! Но стоило мне пикнуть, и я бы автоматически стал его сообщником. Не говоря уже о студии, которая тут же вышвырнула бы меня, и, конечно, о полиции в Миссури, жаждавшей сцапать меня. – Он вздохнул, пристально глядя на меня. – Что-нибудь еще дало тебе наводку?

– Я подозревал одну парочку, – ответил я, думая о Мэйсе и Вандре. – Но их, как я выяснил, не волновали пленки, добытые в монтажной. Девушка даже еще не снималась на студии, когда ты их вынес оттуда. Почти все остальные, на кого я вышел, просто боялись, что их фотографии станут достоянием публики. Вместе с другими гостями ты был на костюмированном балу. Остальных монтажеров там не было, ты сам говорил, что был единственным из всей команды. И у тебя был мотив – если это ты передавал пленку Брэйну – и была возможность совершить убийство в ту ночь в особняке Фелдспена. Я был осведомлен, что ты его ненавидел. Если бы к Брэйну не питало ненависти столько народу, ты был бы главным подозреваемым, но и так ты оказался в первом ряду. К тому же, – добавил я, – ты стрелял в меня вскоре после нашего разговора на «Магне». Ты наверняка слышал, что я наводил справки насчет неординарных происшествий на студии, и ты был в курсе шантажа Брэйна, о котором я тогда еще не знал. Ты видел у меня список подозреваемых и второй список, с именами шантажируемых кинозвезд. И ты понял, что я иду по следу. Однако для тебя было ужасным потрясением, когда я спросил о твоем знакомстве с Брэйном в Канзас-Сити. Ты ловко выкрутился, а я не врубился даже тогда. Как и позднее, когда ты сел мне на «хвост» и пытался подстрелить меня. – Помолчав, я добавил: – Послушай, Кларк, ты проиграл. Всех концов не спрячешь.

Он заговорил как-то устало и обреченно:

– Этот ублюдок Брэйн достал меня. И все давил, и все ему было мало, а меня уже тошнило от этого. Он тупо напоминал о грабеже в Миссури. Я был прямо-таки в исступлении. – Он тяжело вздохнул. – Был только один способ уладить все. Отделаться от этого типа, вздохнуть спокойно и держаться за студию, рассчитывая на повышение.

– И ты убил его.

– И я убил его. Я не собирался убивать подонка, когда пришел на проклятую вечеринку, иначе я бы не базарил. Так уж вышло. Мы случайно столкнулись наверху, на лестничной площадке. Он уже знал, что меня назначили старшим монтажером и что я, возможно, дорасту до звукооператора. Именно на это я и нацелился. Он был против, велел мне оставаться на прежнем месте, добывая ему еще кадры для его шантажа. Черт, такие кадры нечасто попадаются. Тогда мне просто повезло: я вынес такое из монтажной и не попался. А он не желал ничего слушать. Мы повздорили при встрече на вечеринке. Мне подвернулась под руку маленькая статуэтка, и я его ею ударил. Вот и вся история.

Сейчас я уже ни капельки не сомневался, что Кларк держит меня на мушке. Он не стал бы выбалтывать все это, если бы не считал меня покойником. А раньше даже мелькнула мысль, не глупо ли я выгляжу с револьвером под мышкой, когда Кларк безоружен. Но теперь-то я так не думал.

Он продолжал тихо и как-то грустно:

– Забавно, не правда ли, Скотт? Человек невольно оказывается втянутым в такую штуку, как убийство? А все началось с того мелкого дельца в Канзас-Сити. Ничего страшного, если задуматься. Я пошел на кражу только один раз в жизни. А подонок постоянно заставлял меня добывать ему материал для шантажа. И куда это меня завело? Я убил человека и намерен убить еще одного. Я просто должен убить тебя.

Я почувствовал, как он собирается с пухом, чтобы выстрелить, и чуть не потянулся к своему револьверу.

– Минутку! – крикнул я. – Сажи мне одну вещь. Что с Холли?

– А что с Холли?

– Она была в моей машине. Что с ней случилось?

– Не знаю. Я думал, это был ты. Я понял, что промазал тогда, в первый раз, и поджидал тебя у твоего отеля. Я сделал два выстрела, прежде чем машина остановилась, и смылся. Понятия не имею, что было дальше. Теперь это уже для тебя не важно, Скотт.

Мне удалось его разговорить Разумеется, мне хотелось узнать о Холли, но главное, чего я добивался, – выиграть хоть несколько секунд. Мне ничего не оставалось, как попытаться выхватить револьвер.

Я почти не сомневался, что под одеялом у парня пушка, но до сих пор не видел ее. Даже если я и смогу дотянуться до моего револьвера, я не успею выстрелить, если он вооружен, – он подстрелит меня первым.

И тут он развеял мои сомнения. Ему, видимо, не хотелось делать дырку в одеяле, и он считал, что я и так никуда не денусь, поэтому он начал стягивать с себя одеяло, пытаясь высвободить руки.

Пушка у него была.

В какую-то долю секунды я увидел, что он сжимает пистолет в правой руке и что на нем костюм. Значит, когда я пришел, он был полностью одет и запрыгнул в постель, чтобы потянуть время, если это окажется чисто светский визит. И прихватил с собой пистолет, на случай, если визит будет не совсем светским.

Когда он выпростал руки из-под одеяла, ствол его пистолета чуть отклонился и уже не был точно нацелен мне в живот. Я молниеносно прыгнул вправо и сунул руку под пиджак. Мои пальцы уже легли на рукоятку кольта, когда пистолет в руке Кларка изверг пламя.

Я повалился на правый бок, но успел выхватить кольт. И вдруг наступила полная темнота. Я тупо подумал: «Это случилось опять!»

Ошарашенный, я не сразу сообразил, что вовсе не лечу на Луну или в ад. Просто в комнате горела лишь одна настольная лампа, стоявшая рядом с постелью, и Кларк, очевидно, выдернул шнур из розетки. Поэтому комната погрузилась во мрак. Барахтаясь на полу, я услышал, как он протопал к черному ходу.

Я постарался высвободить из-под себя правую руку и неуклюже выстрелил поверх кровати. Пуля шмякнулась об стену – звук был иным, чем при попадании в тело. Я промазал, а он успел выскочить в дверь.

Пытаясь подняться с пола, я оперся на левую руку, но острая боль пронзила вывихнутое плечо, рука подломилась, и я рухнул лицом на ковер. Когда я наконец встал на ноги, раздался стук захлопнувшейся двери. Значит, Кларк уже выскочил на улицу. Я бросился на тусклый свет луны, проникающий сквозь проволочную сетку кухонной двери, надеясь, что не наткнусь на что-нибудь по дороге. Не останавливаясь, я врезался правым плечом в сетку. Тонкая дверь распахнулась, с треском ударилась о стену и медленно, со скрипом вернулась в исходное положение.

Согнувшись, я пробежал еще несколько шагов, застыл на миг, а потом бросился на землю. Я боялся в темноте выбить себе мозги о стену или забор. Прижавшись к земле, чтобы мой силуэт не вырисовался в слабом лунном свете, я прислушался и ничего не различил, кроме трескотни заблудившегося сверчка и собственного дыхания.

В этой настороженной позе я пробыл долгую минуту, потом медленно повернул голову и попытался хоть что-нибудь разглядеть в окружающем мраке. Наконец я вынужден был признаться себе самому, что я таки упустил сукина сына.

Так, по крайней мере, это выглядело. Однако в его квартиру я вернулся с большими предосторожностями В меня стреляли не раз и даже попадали, что совсем не забавно. Войдя в комнату, я зажег спичку, чтобы найти телефонный аппарат Я не стал включать верхний свет и поспешно погасил спичку. Набрав 116 – номер дежурного управления полиции Лос-Анджелеса, – я сообщил ему о случившемся. Он наверняка подключил телефон отдела по расследованию убийств, и кто-то из детективов выслушал мой рассказ о Кларке. Однако пока я еще не хотел разговаривать с Сэмсоном.

Чувствовал я себя – гнуснее не бывает.