Текст книги "Машина смерти"

Автор книги: Ричард Сэйл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– 13

– Мы направляемся в древнюю страну каннибалов на северном фиджийском острове Вануа-Леву. Это родовая земля секты нэнгэ. Дикари очень привержены своим людоедским традициям, и никто не может туда проникнуть, если с ним не заключён особый договор и он не внесён в соответствующий список. Это очень важно. – Адмирал приблизился ко мне вплотную, упёрся в мою грудь прямым, как штык, указательным пальцем и дьявольским тоном добавил: – Если тебе дорога жизнь, конечно.

Возникла неловкая пауза.

Командор Сэмпсон молча пересёк помещение, подошёл к противоположной переборке и достал из бара бутылочку королевского виски, немного льда и содовой.

– Давай-ка лучше выпьем! – протянул он мне бокал.

– Не стоит. Одного раза достаточно. На всю жизнь запомню ваш генеральский коньячок. Что вы туда подмешали?

Командор Сэмпсон примирительно улыбнулся.

– Ведь ты сам говорил, что страдаешь клаустрофобией. И мне бы пришлось проглотить ту же пилюлю, если бы объект 7094 выбрал меня. Но он выбрал тебя и на тебя, Сэм, вся наша надежда. Вот почему было крайне важно, чтобы никто на полярной станции Мак-Мердо не усомнился, что Сэм Карсон умер собственной смертью, и его бренное тело увезли в том медном гробу на родину в Вайоминг. Подумай, Сэм, и сделай правильные выводы. Если ты нам поможешь, то можешь рассчитывать на щедрое вознаграждение.

Я взял виски с содовой.

– А что это за объект 7094, о котором я уже слышу второй раз?

Командор Сэмпсон бросил быстрый взгляд на адмирала.

– Ладно, можешь сказать ему, – изрёк тот, не поднимая головы.

– Это, Сэм, такой суперкомпьютер Ай-Би-Эм, работающий у нас в АНБ. Стоит эта игрушка очень дорого. Так вот, мы загрузили в этот компьютер все необходимые для успешного решения нашей задачи человеческие качества, и он выдал лишь одну-единственную фамилию. – Командор прошёлся по ковровой дорожке и снова вернулся ко мне. – Твою, Сэм.

– А сколько всего было кандидатов? – поинтересовался я.

– Восемьдесят семь тысяч. Плюс ты.

Я присвистнул.

– Я один такой из миллиона, как говорила моя крёстная мама, когда я гонялся за её внучкой с неподобающими джентльмену намерениями, а крёстная гонялась за мной.

– Проницательная женщина, – согласился командор.

– Бабушка моей жены, – уточнил я.

Мак-Кэйб устало перелистал досье, лежащее перед ним на столе.

– Женщина по имени Чёрная Буйволица, – прочитал он. – Проживает в индейской резервации Уинд-Ривер, штат Вайоминг.

Я не мог скрыть удивления, а он – улыбки.

– Это ещё что! Нам известно всё, что касается тебя, начиная с момента рождения и до момента твоего пробуждения четверть часа назад! – Мак-Кэйб взглянул на меня впервые за сегодняшний день. – Но тебе, как видно, это не нравится?!

– 14

– Я не божья коровка.

Мак-Кэйб решительно посмотрел мне в глаза.

– У тебя было когда-нибудь уважение к власти, краснокожий?

– Только если эта власть избрана большинством голосов, – быстро ответил я.

– В АНБ нет выборов, – твёрдо возразил Мак-Кэйб. – Большинство голосов это я. Понял? И запомни – ты сейчас не у себя на флоте. Ты в моём, подчёркиваю, в моём флоте! И рад сообщить, что я самый неприятный руководитель в твоей жизни. Если у тебя появились комментарии – выкладывай.

– Налей ещё! – дружелюбно обратился я к Сэмпсону.

Несколько смягчившись, Мак-Кэйб продолжал:

– А сейчас мы присвоим тебе высшую степень доступа к секретной информации с грифом "Лично для Президента". Поставь на стол виски и запоминай всё, о чём будет говорить командор Сэмпсон. И воздержись от своих дурацких комментариев.

Я покорно обратился в слух, а командор Сэмпсон забубнил:

– Всё, что станет вам известно при проведении данной операции, попадает под действие закона 1917 года о шпионаже, закона Джирдли 1933 года и Общественного закона Соединённых Штатов номер 513, раздел 18, параграф 798. Если вы не знакомы с текстом Общественного закона 513, то я должен сообщить, что согласно ему за разглашение полученной информации на территории Соединённых Штатов или за их пределами, либо за разглашение любых секретных материалов, полученных в процессе служебной деятельности, предусмотрено наказание в виде штрафа в десять тысяч долларов и лишения свободы сроком на десять лет. Закон 1917 года о шпионаже определяет наказание за измену...

– Достаточно, – перебил адмирал. – Мы преодолели тысячи миль не для того, чтобы повторять прописные истины.

– Так точно, сэр! – произнёс я.

Мак-Кэйб вмиг посуровел и, приблизившись ко мне вплотную, доверительно прошипел:

– А сейчас ты, слабоумный ублюдок, стряхнёшь с себя всю свою крысиную гражданскую плешь и станешь настоящим секретным агентом. Ты будешь ловить на лету каждое моё слово и беспрекословно выполнять любые приказы. В противном случае я лично выдавлю из тебя всё это гражданское дерьмо! Дошло до тебя, инджунa?!

Я промолчал. Я был выше, моложе, сильнее его. Медведь гризли способен убить человека, пока жив, но может убить и после своей смерти. Уж я-то знаю. Ведь моё индейское имя – Медвежья Лапа. А дело было вот как. Группа археологов прибыла в Вайоминг с целью обследовать развалины Магического Круга. Магический Круг – это древнейшее культовое сооружение медного века, находящееся на вершине горы высотой десять тысяч футов и похожее на Стонхендж в миниатюре. Разница заключается лишь в том, что там, где английский мегалит имеет пятьдесят шесть гигантских обтёсанных монолитных глыб, американский – всего лишь двадцать три. Старожилы утверждают, что Магический Круг построен не индейцами, а некими загадочными Людьми Зари. Так или иначе, дело было в стране ______________________________

Инджун – фамильярное обращение к индейцу.

– 15

медведей гризли, Вайоминге. Эти "яйцеголовые" наняли меня, поскольку я считался неплохим охотником. Меня так и звали – Великий Красный Охотник. Между прочим, "яйцеголовые" считали меня чистым шошоном, поскольку мой отец был представителем индейцев резервации Уинд-Ривер. Я захватил шестизарядный револьвер "смит-вессон" сорок четвёртого калибра, а также свой любимый карабин "везербай-магнум" тридцать восьмого калибра, способный мгновенно уложить слона. И мы действительно напоролись на медведя гризли. Это случилось на второй день. Медведь ринулся прямо на меня. Я быстро прицелился и первым же выстрелом поразил его прямо в сердце. Все это видели. Мой выстрел был великолепен. Никто не сомневался, что медведь уже мёртв. Я также был в этом уверен. Но медведь думал иначе. Спустя десять секунд, когда я приблизился, медведь сломал мой "везербай" как спичку. Деревом, на которое я успел взобраться, оказалась дрожащая осина. Я дрожал тоже. Медведь со смертельной раной в груди молниеносно поднялся во весь рост, и его горячее дыхание обожгло мою задницу. Каким-то чудом я успел сорвать с пояса револьвер сорок четвёртого калибра и разрядить всю обойму прямо в распахнутую медвежью пасть, доконав зверя окончательно. Но и на этот раз прежде, чем умереть, медведь успел одарить меня злобным взглядом, ударить лапой и сорвать торговую марку с моих джинсов "ливайс". Лишь после этого он успокоился навсегда. С тех пор индейцы стали меня называть Медвежьей Лапой.

Я терпеливо ждал пока Мак-Кэйб придёт в себя, но он продолжал:

– Почему ты, проклятый метис, строишь из себя чистокровного индейца?! Я рос в четырёх милях от резервации Торчащая Скала! – адмирал Мак-Кэйб ударил себя в грудь. – Я рос вместе с настоящими индейцами лакота – великим племенем сиу! Это тебе не какие-нибудь поганые диггеры!.. – Мак-Кэйб неожиданно заткнулся, придвинул свою разъярённую физиономию ещё ближе к моей и перешёл на змеиный шёпот: – Только пять человек в мире знают о нашей операции и о том, что ты должен сделать: Президент Соединённых Штатов Ричард Никсон, госсекретарь Лейард, командор Сэмпсон, шеф британской разведки сэр Джулиан Кииз и я!

Я вытянулся по стойке смирно.

– Я должен стать вшивым шпионом, сэр?

– Это как минимум.

– А как максимум? – не сводил я с адмирала преданного взгляда.

– Подсадкой! – глубокомысленно изрёк Мак-Кэйб.

Я моментально сник. Очевидно, мой взгляд стал слишком грустным, потому что адмирал несколько смягчился, проворчал "Ну хорошо", осторожно положил передо мной на стол свой кейс, щёлкнул его замком и вынул чёрную кожаную папку на "молнии". Из папки Мак-Кэйб достал аккуратный пластиковый пакет, в котором находилась изящная карточка кроваво-красного цвета и несколько писем впридачу. Осторожно взяв кредитку, адмирал передал её мне. Это была обычная карточка, ничем не выделяющаяся из ряда других современных кредитных карточек, таких как "Америкэн Экспресс" или "Карт-Бланш". Карточка поражала лишь своим огненно-алым цветом и аккуратным отверстием посредине в форме замочной скважины. Слева виднелись цифры, очевидно, какой-то код: 085-10-6195. С правой же ______________________________

Диггеры (буквально – копатели) – племя индейцев-вегетарианцев в Северной Калифорнии, питающихся кореньями. – Примечание переводчика.

– 16

стороны выделялась короткая надпись, гласившая: "Годен до смерти". И больше никаких инструкций или комментариев.

Я медленно поднёс карточку к своему лицу и посмотрел на адмирала сквозь отверстие в форме замочной скважины.

– Кредитка клуба "Замочная скважина"?

– Называй как хочешь.

– Доступные девочки, дешёвый ликёр и знойные ночи?

– Отнюдь! – прорычал адмирал. – Кредитка проигравших, мой мальчик. Это кредитка одного из лучших агентов Центрального разведывательного управления. Парня звали Дэн Галлахер. Тебе и не снилось так стрелять, как он. Он был проворнее тебя. Он мог без труда переиграть тебя в любом деле. Если бы остался жив, конечно.

Адмирал Мак-Кэйб достал из пластикового пакета письмо и протянул мне.

– Прочти внимательно. С этого всё и началось.

Я с трепетом взял письмо.

4

"Дорогой Бэзил, – прочёл я первые слова, написанные чётким, ровным почерком. – Я в третий раз наблюдал удивительный квадратный закат. Это явление застало меня в пустыне, к западу от моего теперешнего привала, именуемого Тимбукту. Ты, наверное, хочешь знать, что понадобилось мне в этом захолустье? Я снимаю, как тебе известно, ряд репортажей для телевидения под общим названием "Восемьдесят путей вокруг света" и надеюсь стать первым Филисом Фоггом, показавшим настоящий Тимбукту на телеэкране. Ведь Тимбукту – это самое гиблое место, где не было ничего, кроме одногорбых верблюдов и туристов из Красного Китая и где с недавних пор стали происходить потрясающие вещи..."

Так писал американский телевизионный продюсер Уильям Доремю из Голливуда, телебродяга и многожёнец.

"...Что такое квадратный закат? – продолжал я читать письмо. – Попробую описать его, Бэзз. На западных просторах Сахары, что по-арабски значит пустота, солнечный закат часто принимает самые уродливые формы. На закате, когда солнце висит над горизонтом, оно заволакивается мельчайшими частицами пыли, клубящимися облаками, целым морем мельчайших эргов. Иногда тени становятся настолько плотными, что совершенно обезображивают первозданную округлость солнечного диска и делают его похожим на эвклидов квадрат. Благодаря преломлению солнечных лучей в мириадах влажных частиц, скопляющихся за облаками песчаной пыли, возникает, так называемый, призматический эффект, и колоссальные вспышки зелёного дьявольского огня полыхают на всём небосклоне! Поверь мне, я говорю истинную правду! Затем квадратное солнце медленно опускается за линию горизонта, окрашивая небесную сферу всеми цветами радуги!"

Дальше Доремю писал, что квадратное солнце явилось роковым знамением, ______________________________

Тимбукту (Томбукту) (Timbuctoo, Tombouctou) – город в Мали на реке Нигер. Узел транссахарских путей. – Примечание переводчика.

– 17

ибо в ту страшную ночь старый плут Ибн-Фейзал Коум стал очевидцем смерти Дэна Галлахера.

Ибн-Фейзал Коум не был ни берберским крестьянином, ни бедуинским воином. Он был марокканским купцом, торговавшим солью, верблюдами и рабами. С этой целью он дважды в год уходил из Марракеша и через южный Алжир мимо Тиндуфа направлялся в Заир, где находились соляные копи. Здесь Коум грузил соль на верблюдов, которые продавались на рынке вместе с солью, шёл дальше на юг через Тимбукту в сторону Ганы и Нигерии, продавал там свой товар и возвращался в Марракеш. По ходу дела Ибн-Коум похищал бродячих негров и юных негритянок, которые затем продавались на подпольном аукционе в Алжире. Это было весьма прибыльное дело, хотя и связанное с огромным риском.

В тот роковой вечер квадратного заката Ибн-Коум устроил привал в пустыне, в двадцати милях к северо-западу от Тимбукту. Глухой ночью Ибн-Коум проснулся от жуткого, рассекающего небо свиста. Взглянув вверх, Коум увидел спортивный самолёт, освещённый луной. С выключенными моторами самолёт планировал прямо на него. При свете луны Коум заметил, что самолёт был необычного алого цвета, но бортовые номера не различил. Вдруг Ибн-Коум увидел как распахнулся люк и из самолёта выбросили человека. Тот был ещё жив. С воплем отчаяния человек врезался в песок, и огромный клуб пыли скрыл несчастного. Ибн-Коум в ужасе замер на месте. Когда самолёт, взревев двигателями, резко накренился влево, Ибн-Коум пришёл в себя и побежал к месту падения жертвы. Самолёт сделал полный круг и снова оказался на прежнем месте. Услышав автоматные очереди и увидев вокруг себя фонтанчики вздымающейся пыли, Ибн-Коум машинально отскочил в сторону и притворился мёртвым. Самолёт вышел из пике, набрал высоту и взял курс на юг в Нигерию, в направлении Лагоса. Ибн-Коум не смел пошелохнуться, пока самолёт не исчез из виду. Дрожа от страха, работорговец всё же нашёл в себе силы осмотреть труп, вполне сознавая, что убийцы могут вернуться снова. Труп оказался наполовину погружённым в мягкий слой песчаной пыли, а пара ботинок валялись в стороне. Обыскав покойника, Коум не нашёл ничего интересного ни в карманах пиджака, ни в карманах брюк. Безуспешно обшарив труп ещё раз, Ибн-Коум раздосадованно стал отряхиваться. И вдруг заметил, что из-под стельки правого разбитого при ударе о песок ботинка, валяющегося в стороне, выглядывает аккуратная кроваво-красная карточка с изящным отверстием посредине в виде замочной скважины. Ибн-Коум торопливо сунул кредитку в карман, обнажил свой богато инкрустированный серебряный кинжал и ловким движением отделил подошву левого ботинка мертвеца. Здесь была спрятана ещё одна карточка, из которой следовало, что покойный – Дэн Галлахер из Лос-Анджелеса, штат Калифорния, США.

Ибн-Коум плохо понимал по-английски, но хорошо знал, что три буквы "USA" могут означать неплохой бакшиш.

Когда подоспели люди Ибн-Коума, он оставил двоих охранять тело, а сам вместе со своим племянником Али Фсуадом среди ночи помчался на одногорбом верблюде в Тимбукту. В местном каравансарае Ибн-Коум нашёл Билла Доремю, которого видел двумя днями раньше на съёмках в Тимбукту.

"Можешь себе представить, – писал в своём письме Доремю, – я, как настоящий халиф, сижу в здешнем пабе, разодетый в новую пышную гандуру, иначе говоря, в изящный шёлковый халат нежно-бирюзового цвета, отделанный настоящим

– 18

золотом, пью верблюжье молоко с шотландским виски (ты же знаешь, у меня язва), вдруг является этот Саладин из Сахары, говорящий на смеси французского с суахили, и суёт мне две карточки, которые я посылаю вместе с письмом. На одной карточке зияет замочная скважина, и это ни о чём мне не говорит, зато на другой значится знакомое мне имя. Мир тесен! Дело в том, что Дэн Галлахер и я в одном году закончили университет. Мы были друзьями. Только он учился на юридическом, а я на факультете искусств. Потом Дэн стал работать на ФБР в качестве специального агента по особым поручениям, и вскоре его перевербовали в ЦРУ."

На следующее утро Доремю вместе с женой, помощником и своим импрессарио отправились на мощном "ленд-ровере" вслед за верблюдами Ибн-Коума и установили, что труп действительно принадлежит Дэну Галлахеру. Доремю выписал Коуму чек на сто долларов. Они положили тело Галлахера на заднее сидение "ленд-ровера" и направились обратно в Тимбукту. Вдруг Жанет Доремю заметила нечто странное. Невдалеке, у подножия огромной песчаной дюны, передвигающейся по Сахаре со скоростью нескольких метров в год, со стороны крутого подветренного склона, на тёмном фоне гладкого пласта скальной породы отчётливо просматривались загадочные белоснежные пятна.

– Неужели это снег? – изумлённо воскликнула Жанет.

"Вначале я подумал, – писал Доремю Бэзилу, – что мы нашли останки слона. Но кости оказались человеческими. Людей было четверо. Трое мужчин и одна женщина. Я определил это по одежде. Обыскав трупы, я обнаружил четыре алых кредитки с зияющей замочной скважиной посредине. Карточки были точно такими же, как и та, которую накануне принёс мне Ибн-Коум и которая принадлежала моему покойному другу Дэну Галлахеру."

Останки были найдены к юго-востоку от местности, именуемой Ин-Элей, далеко в стороне от основных караванных путей, но как раз на линии воздушной трассы Марракеш-Лагос. Если бы в том месте под зыбучими песками не оказалась скальная порода, трупы могли исчезнуть бесследно, и Доремю никогда бы ничего не нашёл. Убийцы учли всё, кроме этого. Гонимые пустынным ветром хамсином пески свободно скользили по гладкому пласту скальной породы, называемой в Сахаре рег. Под воздействием сильного ветра и зноя все четыре трупа превратились бы в превосходные мумии, но обитатели пустыни сделали своё дело. Стервятники, змеи, песчаные скорпионы и мясные мухи постарались на совесть, и скелеты были вычищены до блеска. Зато одежда и волосы сохранились в нетронутом виде. Костюмы двух мужских скелетов были куплены в лондонском магазине "Семь иголок" на Сэвил-роу. Одежда, принадлежащая скелету женщины была из парижского филиала "Семи иголок" – Les Sept Aiguilles. На четвёртом скелете была форма полковника военно-воздушных сил Соединённых Штатов Америки.

Вернувшись в Тимбукту, Доремю устроил Дэну Галлахеру пышные похороны. Тело было зашито в водонепроницаемую верблюжью шкуру и с почестями предано африканской земле. Скелеты четырёх неизвестных были зашиты в козлиные шкуры и помещены в полицейский морг для дальнейшего расследования.

В тот же день Доремю хотел связаться с аэропортом Лагоса и справиться об ______________________________

Саладин (Салах-ад-Дин) (Saladin) – египетский султан, возглавивший борьбу мусульман против крестоносцев в 1187-1192 годах.

– 19

алом аэроплане, который непременно должен был там показаться, но, поразмыслив немного, передумал. Ему вовсе не хотелось становиться очередным членом клуба "Замочной скважины", иначе говоря, обезображенным до неузнаваемости трупом с алой кредиткой в кармане.

"Итак, старина Бэзз, это судьба. Остальные четыре кредитки "Замочной скважины" я придержу у себя, на потом. На этом можно неплохо заработать. Крайне важно, чтобы ты передал эти мои заметки на Эйзенхауэр-плац. Я практически никого не знаю в местном посольстве. Я не сомневаюсь в твоих способностях и благоразумии. Передай эти сведения надёжному человеку. Надёжность прежде всего. Это крупное, опасное дело и немалые деньги. Я уверен! Если что-нибудь случится, срочно напиши мне сюда, в Тимбук.

Поцелуй от меня свою очаровательную жену или, если не возражаешь, я сделаю это сам, когда тебя не будет дома.

Вечно твой,

Вильгельм Завоеватель."

5

Мак-Кэйб порывисто откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и пронзил меня презрительным взглядом.

– Неужели этот хвастливый индеец действительно награждён Крестом военноморского флота? – едкая ухмылка искривила его губы. – Или он просто выменял его на изъеденный молью скальп в антикварной лавке, как делают все эти спекулянты в резервациях?

– Он его заслужил, – твёрдо ответил командор Сэмпсон.

– Каким образом? – усомнился Мак-Кэйб.

– Насколько я помню, Сэм командовал тогда катером. Во время облавы на контрабандистов он направил судно прямо на пулемётное гнездо и был тяжело ранен в правое плечо.

Твёрдость в голосе командора если не убедила Мак-Кэйба, то несомненно поколебала его негативный настрой. Презрительный взгляд, направленный на меня, смягчился. Холодные змеиные глаза адмирала не мигая уставились на Сэмпсона, и у меня появилась возможность свободно вздохнуть.

– Мы должны придумать какую-нибудь проходную версию. Кинкэйд не имел пулевых ранений.

Сэмпсон молча кивнул головой, а Мак-Кэйб снова недовольно уставился на меня.

– Что же ты так дрейфишь, краснопузый? – манеры адмирала действовали на меня как красный плащ на быка, но я вынужден был смириться. До поры до времени, конечно.

– Я выполню ваше задание, сэр, – коротко сказал я, глядя прямо в змеиные глаза Мак-Кэйба. – Только вы должны мне сказать, что, собственно, от меня требуется.

Адмирал некоторое время молчал, пристально меня изучая. В глазах его мерцал дьявольский блеск, словно он знал нечто, наполняющее его душу трепетным ужасом и гибельным восторгом одновременно. Я старался не моргать и терпеливо ждал, приготовившись к наихудшему. Лицо моё словно окаменело. Наконец,

– 20

Мак-Кэйб отвёл взгляд в сторону и отрывисто вздохнул.

– Когда-нибудь бывал в Мали? – сухо спросил адмирал.

– Никак нет, сэр! – ответил я, не понимая куда он клонит.

Неожиданно зазвонил телефон. Командор Сэмпсон взял трубку, прислушался и повернулся к адмиралу.

– Мы находимся над Крайстчерчем, сэр. Авианосец "Китти Хоук" стоит у берегов Вануа-Леву.

Я жадно ловил каждое слово и, теряясь в догадках, старался ничему не удивляться. Ну скажите на милость, что общего может иметь "Китти Хоук", один из крупнейших американских авианосцев, с обглоданными до блеска скелетами, найденными в Сахаре?

– Губернатор действительно поднял шум по этому поводу? – поинтересовался Мак-Кэйб, обращаясь к Сэмпсону.

– Определённо, сэр, – ответил командор.

– А этот шаман?

– Он уже ждёт на месте, – кивнул Сэмпсон.

Я вопросительно взглянул на адмирала Мак-Кэйба, но он предостерегающе поднял свою мощную лапу, поросшую густым рыжим волосом.

– Несколько слов о Мали. Я был в составе группы специалистов, которые вылетали туда для исследования скелетов... – Мак-Кэйб приблизил запястье к глазам и посмотрел на часы. – Впереди у нас ещё полтора часа лёта, и я расскажу об этом поподробнее...

6

Бэзил Фитч, которому было адресовано письмо Билла Доремю, подобно многим своим соотечественникам, ещё в ранней молодости покинул Будапешт и отправился на Запад в поисках счастья и материального благополучия. Теперь ему было тридцать девять лет. Он имел весьма привлекательную внешность. Его чёрные волосы были густыми, блестящими, мягкими на вид и лежали красивой волной над его чистым ровным лбом. Невозможно было представить, чтобы его шевелюра могла когда-нибудь находиться в беспорядке. Черты лица Бэзила были настолько правильны, что он мог быть натурщиком художника, пишущего святых. Но самым главным в облике Фитча были, конечно, глаза. Тёмные и крупные, подобные спелым маслинам, в обрамлении длинных загнутых кверху ресниц. Вне всяких сомнений многим представительницам прекрасной половины человечества эти задумчивые ласковые глаза снились душными и прохладными ночами. Кто-кто, а женщины Бэзила любили. К тому же, Фитч обладал невероятным обаянием, которое, впрочем, присуще большинству венгров. Ко всем достоинствам Бог одарил Бэзила редкой деловой хваткой. Он постарался как можно быстрее обзавестись британским гражданством, изменив свои прежние имя и фамилию Бэзул Федоравич на Бэзил Фитч и самозабвенно стал заниматься кинематографическими делами на пару со своим соотечественником Александром Кордой из фирмы "Британский лев" и добился значительных успехов. Благодаря очарованию своих актёров, а точнее – актрис, он довольно быстро стал представителем ряда американских агентств за рубежом. При такой внешности это было не сложно. Бэзил без труда добивался расположения хорошеньких женщин, а уж они готовы были ради него на всё, о чём бы он ни

– 21

попросил. Именно эти связи помогли ему попасть в высшие круги общества. Имея в своём распоряжении кредитку клуба "Замочной скважины" и письмо Доремю, Бэзил Фитч связался с американским послом при дворе Святого Джеймса, филадельфийским издателем Анненбергом, рекомендованным на эту должность известным священнослужителем. Посол Анненберг серьёзно воспринял сведения, которые предоставил Фитч, и сразу же отправил их Президенту по дипломатической почте. В Вашингтоне Президент Никсон вызвал к себе министра обороны, а также шефа АНБ адмирала Мак-Кэйба. В условиях строжайшей секретности адмирал Мак-Кэйб лично возглавил группу расследования, которая и занялась находкой в Тимбукту. Как британский гражданин, Бэзил Фитч был приведен к присяге, согласно официальному закону о секретной деятельности Великобритании, проводимой британской спецслужбой Эм-Ай-6. Мак-Кэйб и его следователи по особо важным делам встретились с шефом Эм-Ай-6 сэром Джулианом Киизом на Гибралтаре, откуда вылетели в Мали для эксгумации и аутопсии трупа Дэна Галлахера и детального исследования, находящихся в полицейском морге Тимбукту четырёх неопознанных скелетов.

В ходе расследования удалось выяснить, что первый скелет принадлежал полковнику Рику Кондону, секретному агенту отдела военно-воздушной разведки АНБ. Полковник Кондон родился в Бостоне, поступил на профессиональную службу в ВВС после второй мировой войны, но особенно отличился на поприще разведывательной деятельности. Именно Кондон установил факт существования таинственной "Замочной скважины".

Второй скелет принадлежал шестидесятилетнему англичанину, по имени Хэвлок Дюнн. Хэвлок Дюнн был секретным агентом со стажем. Он никогда не служил в армии, но являлся одним из самых опытных агентов Эм-Ай-6, осуществлявших разведывательную деятельность в Женеве во время второй мировой войны. Сэр Джулиан Кииз был ошеломлён и подавлен, обнаружив останки этого агента. Джулиан Кииз редко оказывался в подобном положении. Все, кто знали его, говорили, что это человек, не знающий человеческих слабостей. Усилием воли сэр Джулиан попытался как можно быстрее справиться с охватившей его растерянностью.

– Надёжный был парень, – с трудом произнёс он. – Если эта организация смогла устранить старика Дюнна, то я боюсь, нам придётся гораздо труднее, чем можно предположить.

Адмирал Мак-Кэйб был такого же мнения о полковнике Рике Кондоне. До самой смерти Кондон никому не позволял оставить себя в дураках.

Третий скелет оказался женским, что явствовало из более широкого и про___________________________________

Британская королевская разведка, именуемая также Secret Intelligence Service и обозначаемая двумя идентичными аббревиатурами MI-6 (Эм-Ай-6) либо SIS (Эс-Ай-Эс), известными в неграмотном переводе как МИ-6 и СИС. Эм-Ай-6 действует за пределами страны, занимаясь как шпионажем, так и контрразведкой и является единственной британской спецслужбой, уполномоченной добывать секретную информацию в иностранных государствах нелегальными средствами. В отличие от Эм-Ай-6, служба контрразведки, именуемая Эм-Ай-5, действует исключительно на британских территориях, обязана строго соблюдать законы и подобно отделу безопасности ФБР является чисто контрразведывательной организацией. Примечание переводчика.

– 22

долговатого отверстия малого таза. При жизни женщина была стройна, молода, одевалась по последней моде и имела роскошные тёмно-рыжие волосы, которые сохранились в нетронутом виде, запутавшись в шейных позвонках, на верхнем из которых, именуемом медиками атлантом, покоился курносый, совершенно лысый, белоснежный череп благородной формы с прекрасно сохранившимися ровными жемчужными зубами. По ажурному серебряному кольцу, являвшемуся фамильной реликвией и волею случая уцелевшему на фаланговой кости безымянного пальца левой руки, шеф французской контрразведки полковник Марат опознал останки Клодин Дюфон, своей внучатой племянницы, тайной агентессы Второго бюро, которую он собственноручно послал на задание. Прямой потомок наполеоновского генерала, унаследовавший внешность и многие черты своего знаменитого предка, полковник Альфонс Марат был чрезвычайно огорчён потерей своей горячо любимой внучатой племянницы Клодин Дюфон.

Четвёртый скелет, одетый в элегантный серо-голубой костюм из лондонского салона-ателье "Семь иголок", принадлежал рослому тридцатилетнему мужчине со сломанной грудиной и крупнокалиберной пулей в пятом поясничном позвонке позвоночного столба.

Ни французы, ни англичане, ни американцы не могли установить личность четвёртой жертвы "Замочной скважины", пролежавшей в песках Сахары дольше всех остальных.

В Стокгольме шведская секретная служба "Чиффербирернэс", функционирующая под эгидой министерства обороны, также заинтересовалась таинственной "Замочной скважиной" после обращения к ним крупного бизнесмена Кнута Демсона, который вскоре уехал в Италию, где при загадочных обстоятельствах, в необъяснимом приступе внезапного безумия совершил "самоубийство". Кроме того, японец Найкуку Сосахицо получил шифровку от Анго Кэнкю Хэна из их спецслужб, в которой говорилось, что высокопоставленный сотрудник токийской фирмы "Мачида Лайф Иншуренс Компани" сообщил им о некой "Замочной скважине" за два дня до того, как выбросился или выпал из окна здания ООН в Нью-Йорке во время участия в международной конференции по страхованию морских перевозок.

"Замочная скважина" действовала столь скрытно, надёжно и прибыльно, что ни одному секретному агенту пяти великих держав мира не удалось пока раздобыть никаких серьёзных изобличающих сведений.

7

За полчаса до приземления в аэропорту Нанди мы переоделись в белые летние костюмы. Я был несказанно рад сменить обременительные антарктические одежды на лёгкий летний костюм. Фиджи находятся всего лишь в шестнадцати градусах южнее экватора. Предстояло резкое изменение температуры: от 60 градусов ниже нуля на полярной станции Мак-Мердо до 90 градусов выше нуля в Нанди.

Меня крайне беспокоило то, что операция должна была проводиться при любых обстоятельствах. Это означало, что моя миссия далеко небезопасна и может стоить жизни не только мне одному. Я допускал, что грядущая операция настолько важна, что для её благополучного исхода можно пожертвовать жизнью. Но, ______________________________

По Фаренгейту.

– 23

чёрт побери, почему именно моей? К тому же, хотя Мак-Кэйб неоднократно повторял сказанное, я никак не мог уяснить, что, собственно, от меня требовалось. Я пытался получить у него более ясные ответы, но он всякий раз уклонялся, находя всё новые отговорки. Поэтому я нащупывал суть дела почти вслепую, словно путник, заблудившийся ночью в густом тумане.