Текст книги "Машина смерти"

Автор книги: Ричард Сэйл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Далси, как потом выяснилось, была коренной , в четвёртом поколении калифорнийкой, приехавшей в Уэльс на археологические раскопки. Она не выглядела хрупкой и в то же время производила впечатление исключительно женственной натуры с небольшим изящным ротиком, огромными кроткими светло-карими глазами и чёрными, как смоль, волосами. Далси была красивой девушкой, высокой и стройной, загадочной и открытой одновременно. Вследствие бронзового загара, она походила на прекрасную, полногрудую, с тонкой талией и прелестными округлыми руками метиску. Далси мечтала стать первоклассным археологом. Она рассказывала, что участвовала в раскопках, проводившихся в горах Призцилли, где люди каменного века, вероятно, добывали минералы для Круга Лазурного Камня в Стонхендже, сплавляя их морем в Бристоль, откуда посуху доставляли поделочный камень на Солсбери-плэйн.

Далси, в свою очередь, с интересом слушала воспоминания о моём индейском прошлом. Мы проболтали всю ночь напролёт и за это время прониклись искренней взаимной симпатией. Нам не хотелось расставаться и думать о том, что, скорее всего, мы больше никогда не увидимся. Далси пообещала как-нибудь заглянуть ко мне в Уинд-Ривер, а я сказал, что при случае постараюсь навестить её в Пасадене. Но этот случай так никогда и не представился.

Адмирал Мак-Кэйб слушал меня внимательно и терпеливо.

– Далси Куинн из Пасадены, – задумчиво повторял он, словно молитву.

– Она была очень красивой девушкой. ______________________________

Лазурный камень (лазурит) – известный с древности декоративный камень, имеющий синий цвет, изменяющийся иногда до пурпурного, и содержащий рассеянную вкраплённость пирита, который по цвету неотличим от золота. Примечание переводчика.

– 66

– По крайней мере, она американка, а это уже кое-что, – многозначительно произнёс Мак-Кэйб.

– Но женщины непостоянны, и она, возможно, давно встретила любимого человека, бросила археологию и осела в Пасадене или в каком-нибудь ином Богом забытом месте. Даже если я столкнусь с ней нос к носу, она всё равно меня не узнает после пластической операции.

– Но она, например, может вспомнить шрам на твоём плече, если ты, конечно, будешь ей не только улыбаться. Или родинку на животе... Подумай сколько всего ты сам можешь вспомнить о ней.

Я мысленно согласился со словами адмирала.

– Нужно срочно определить её точное местонахождение, – продолжал он. Иначе мы рискуем упустить свой шанс. Кроме того, не упустили ли мы ещё чего-нибудь в спешке? Может, кроме мисс Куинн был ещё кто-нибудь?

– Нет, только она, – твёрдо ответил я.

Мы выпили по рюмочке за удачу.

– Завтра утром ты должен быть на борту субмарины "Эмберджек", – приказал адмирал. – До подводной лодки доберёшься с помощью акваланга.

– Разве мой контракт не гарантирует первый класс?

– Только первоклассный акваланг.

– А как я смогу тайно покинуть судно?

– Бог мой, да хотя бы через торпедный отсек! Всё остальное узнаешь из инструкции. – Мак-Кэйб сердечно похлопал меня по спине. – Ты всегда был славным инджуном, Сэм, но если я не увижу тебя больше в живых, то непременно приду помочиться на твою могилку.

– О'кей, – ответил я.

– А теперь, – сказал Мак-Кэйб, – я хочу познакомить тебя с нашим гостем.

– Кто он? – спросил я.

– Он не имеет отношения к твоему заданию. Так что играй с ним в открытую, – Мак-Кэйб на мгновение задумался. – Этот человек – прирождённый агент. Я думаю, он лучший из всех ныне здравствующих шпионов. К сожалению, работает против нас. Присмотрись к нему и как следует всё запомни.

Мы прошли в соседнюю комнату, где вместе с незнакомцем находились Большая Вода и командор Сэмпсон.

– Полковник, я хотел бы вам представить мистера Ло, – торжественно произнёс Мак-Кэйб и, повернувшись ко мне, добавил: – Мистер Ло, это полковник Фриц Пейзер, познакомьтесь.

Немец поправил очки, презрительно посмотрел на меня бледно-голубыми холодными глазами и сказал по-немецки:

– Добрый вечер, герр Ло, как поживаете?

Я ответил ему взаимной любезностью и тоже по-немецки.

На вид это был крупный и сильный мужчина средних лет. Я обратил внимание на его не совсем обычные кисти рук, которые казались такими плоскими и широкими, словно их кто-то расплющил. Немец положил свою тяжёлую лапу мне на пле______________________________

Ло – в мифологии чёрных таи некая изначальная страна, где рисовое зерно не убирали, поскольку оно было размером с тыкву и само катилось в амбары. – Примечание переводчика.

– 67

чо и перешёл на чистый английский.

– Неужели язык американцев настолько себя исчерпал, что вашим агентам дают прозвища книжных дикарей? – проницательно осведомился немец и тут же процитировал слова из одной религиозной пьесы:

"Ло, бедный индеец, твой неискушённый ум ищет совета под облаками у Бога, надеясь расслышать Божье слово в шуме ветра!"

– Я не дикарь, – возразил я с негодованием. – Я чистокровный американец.

Полковник Пейзер взглянул на меня с любопытством.

– Так, значит белый человек?

– Я различаю только цвет одежды! – ответил я.

– Не желаете ли чего-нибудь выпить, герр полковник, – вмешался Большая Вода.

– Весьма кстати, – ответил Пейзер, раскованно добавив, что в этом райском уголке Земного шара, куда его сегодня доставили, для полного счастья не хватает лишь нескольких милых фройлен. Пейзер был уже в достаточной мере пьян, однако продолжал рассуждать довольно здраво. Безразлично взглянув на меня, он облизал губы и спросил, обращаясь к Мак-Кэйбу. – Меня интересует, когда будет произведён обмен?

– Без комментариев, – сухо ответил адмирал.

Пейзер усмехнулся.

– Вы отправите меня в Пекин, а они отпустят на свободу шестерых ваших янки. Только без фокусов.

– В настоящее время, – пояснил мне Мак-Кэйб, – полковник Пейзер является платным агентом Красного Китая. Он успел уже поработать на многие страны, поскольку меняет свой окрас чаще чем ты одежду.

Глаза Пейзера налились кровью, и он разъярённо процедил:

– Я до вас доберусь ещё!.. Очень скоро мы поменяемся местами!

Мак-Кэйб едва сдержался, чтоб не ответить тем же, а я, вытащив из ножен свой обсидиановый кинжал, сказал Большой Воде:

– Слушай, Большой Джон, дай этому ублюдку какой-нибудь нож, чтобы я мог с ним сразиться.

– Командор Сэмпсон, выведите полковника на прогулку, – решительно вмешался Мак-Кэйб. – Пусть подышит свежим воздухом и немножко остынет.

Сэмпсон и Большая Вода подхватили полковника Пейзера под руки и увели. При этом полковник не сводил с меня горящих негодованием глаз.

Мы с Мак-Кэйбом остались наедине. Адмирал спокойно посмотрел мне прямо в глаза.

– Ну, что скажешь?

– Кусок дерьма.

– Я хотел лишь, чтоб ты понял, если этот джентльмен окажется на нашем месте, то не задумываясь заставит нас сожрать собственные гениталии, а затем будет делать постоянное переливание крови, чтобы перед смертью мы как можно дольше помучились. На этот счёт у тебя не должно быть никаких иллюзий. ______________________________

Обсидиан – вулканическое стекло красного и чёрного со всевозможными оттенками цветов, используемое в древности для изготовления предметов мирного и военного обихода. – Примечание переводчика.

– 68

– Но он рассчитывает, что его обменяют!

– Это исключено. Мы не должны ни обменивать его, ни даже перевербовывать на свою сторону, хотя это и не сложно. Дело в том, что этот сукин сын выкрал главный код АНБ. Хотелось бы верить, что он не успел передать его своим. В любом случае, код придётся полностью заменить, а для этого нужно выиграть время, продержав его хозяев в неведении как можно дольше. Словом, Вануа-Леву – неплохая тюрьма, где о нём никто ничего не узнает.

Адмирал Мак-Кэйб лукавил. Полковника Пейзера ждала гораздо более жестокая участь, чем пожизненное заточение на райских островах Фиджи. Мак-Кэйб прекрасно понимал, что лучшая тюрьма – могила. Но сказать, что Фриц Пейзер должен был стать покойником, значило бы сказать очень мало. Главная и совсем незавидная роль была уготована мне. Оставаясь в счастливом неведении, я активно участвовал в этом кошмаре пока, открывшаяся моим глазам, ужасная истина не поразила меня, как гром среди ясного неба.

Мак-Кэйб на прощание пожал мне руку.

– Теперь мы увидимся не скоро, – сказал он со вздохом. – Завтра утром субмарина "Эмберджек" доставит тебя в залив Папуа, к берегам Новой Гвинеи. Самое гиблое место во всей Океании. Родина казуаров, дюгоней и райских птиц. Так что смотри не попадись на ужин крокодилу. По нашим данным именно там, во время охоты за черепами, был съеден Саймон Кинкэйд, попав в каннибальскую западню. – Мак-Кэйб собрался было уходить, но вспомнив нечто важное, повернул голову и небрежно бросил через плечо: – Чуть не забыл, когда ты с большой помпой вернёшься в Вайоминг, тебя встретит преданный телохранитель Саймона Кинкэйда, который будет следовать за тобой повсеместно, выполняя также функции колотушки.

– Кто же это? – обомлел я.

– У него индейское имя – Вилли Мало Неба, – невозмутимо изрёк Мак-Кэйб и, сделав короткую паузу, строго добавил: – И запомни, все твои либо его послания ко мне должны быть под грифом "Лично для Президента".

20

Большая Вода разбудил меня, когда на небе появилась луна. Я почувствовал запах жареного мяса и ощутил нестерпимый прилив зверского аппетита. Ароматные запахи проникали в комнату через открытую дверь вместе с ночным туманом.

– Пойдём, брат! – сказал Большая Вода, и его белые зубы сверкнули в отблесках костра. – Сегодня ты будешь посвящён в нэнгэ. Пусть отныне у тебя под ногами не треснет ни один сучок, не зашуршит ни один сухой лист. Скользи по земле неслышно, как змея, и ты застанешь врага врасплох! А теперь иди за мной и да поможет нам Нденгей!

В свете пылающих факелов перед нами предстала довольно причудливая кар______________________________

Казуары – отряд бескилевых птиц. Два семейства: эму и собственно казуары, высота которых достигает в среднем 1,8 метра. – Примечания переводчика.

Дюгонь – водное млекопитающее отряда сирен, длиной около 2,5 – 3,2 метра.

– 69

тина. Над каждым из десяти, расположенных по кругу, костров жарился на вертеле молочный поросёнок. В центре горел самый большой костёр, над которым висела громадная туша необычного существа. Под ней помещался довольно вместительный глиняный сосуд. Жир, стекавший с туши, попадал прямо в него. В этом сосуде кипела, залитая салом, поросячья печёнка. Стоял умопомрачительный запах. Со всех сторон раздавалось пение, шум, гам, крики. Странные, причудливой формы огромные барабаны из необъятного дуплистого ствола, туго перетянутые кожами животных, производили поистине адский шум, заглушая даже раскаты грома надвигающейся бури. Огромная чёрная, как смола, туча, окаймлённая зловещей огненной полоской, поднималась на горизонте и всё больше приближалась. Её несла на своих крыльях буря. Валились деревья, ломались ветви, рвались лианы. Раскаты грома и барабанный бой сливались в один сплошной гул. Молнии сверкали непрестанно, образуя ослепительное пламя, в свете которого всю ночь продолжалась дикая оргия. Казалось, всё вокруг горит, невзирая на развёрзшиеся небесные хляби.

Поскольку нэнгэ не употребляли спиртного,предпочитая наркотическое опьянение алкогольному, Джон Большая Вода передал мне небольшой, снабжённый краном бочонок прекрасного датского пива. Закончив свои ритуальные песни, туземцы попросили спеть меня. Однако я не смог ничего припомнить, кроме похоронной шошонской песни. Я попробовал её спеть, но песня оказалась слишком печальной для безумной каннибальской оргии.

Перед тем, как приступить к трапезе, я был торжественно препровождён в храм Нденгея, куда меня внесли на руках. Настоящий мистический трепет испытал я оказавшись в мрачном, освещённом лишь несколькими факелами, помещении. Фиджийские индийцы положили меня на жертвенник и стали вокруг таким образом, чтобы мерцающий свет факелов позволил Большой Воде исполнить обряд посвящения. В руках Большого Джона сверкнуло длинное лезвие арканзасского ножа. На какое-то мгновение я утратил всё своё мужество. Мне показалось, что сейчас Большая Вода вырежет моё сердце и принесёт его в жертву Нденгею. Но он поднёс нож к моему животу и быстро провёл остриём по коже, прорисовав извивающуюся змею, точно такую же, как у всех нэнгэ. Змея являлась тотемным знаком их секты. Из порезов на животе брызнула кровь, но воины нэнгэ остановили кровотечение меховым лоскутом и замазали порезы целебной древесной смолой, сопровождая своё действо ритуальными песнями. Порезы были весьма болезненными, но я утешался тем, что шошоны в моём родном Вайоминге всегда считали себя индейцами-змеями, как, очевидно, и члены каннибальской секты нэнгэ.

Когда мы вернулись к костру и приступили к трапезе, праздник Туке уже был в разгаре. Самые отъявленные гурманы пришли бы в восторг от такого изобилия экзотических блюд и напитков. Пюре из плодов манго, изысканные блюда из жареной рыбы с лимонным соком, жареные бананы, плавающие в кейва, которая в чистом виде является довольно сильным наркотиком. Жареные черви в красном соусе, напоминающие креветок. Сваренные на меду пшеница и картофель, лимоны и плоды хлебного дерева и многое, многое другое. И почти во всех блюдах – моло______________________________

Нденгей – антропоморфный дух, способный, согласно представлениям меланезийцев, перевоплощаться в огромного змея и почитаемый островитянами Фиджи в качестве всеобщего предка. – Примечание переводчика.

– 70

дые побеги ананаса в сыром или жареном виде. Еда поглощалась в колоссальном количестве под несмолкаемый барабанный бой с плясками и песнями.

Фиджийские красотки неистово предавались непристойным танцам и корчились в диких телодвижениях, принимая самые противоестественные позы. Ослепительную наготу этих сладострастных гурий прикрывали лишь короткие юбочки из бычьей кожи и всевозможные браслеты, густо нанизанные на запястья, щиколотки, бёдра и груди.

По настоянию Большой Воды я в одиночку вернулся в храм Нденгея. В полной темноте я стал коленями на плетённые из целебной травы циновки, словно собирался молиться. В этот момент в королевском убранстве вошёл Джон Большая Вода – знатный вождь-рату всех без исключения нэнгэ. Его сопровождала одна из его возлюбленных и добрая дюжина молодых нэнгэ с факелами. Мерцающий свет озарил бревенчатые стены и алтарь, расположенный в противоположном от нас углу, где находился тотемный знак нэнгэ: искусно вырезанная из дерева извивающаяся змея с раскрытой красной пастью и раздвоенным чёрным языком. В самом центре алтаря я заметил какой-то жуткий предмет, очень похожий на отрубленную человеческую голову. Кровавый венец на черепе говорил о том, что с несчастного содрали скальп. В зловещем свете многочисленных факелов я, похолодев от ужаса, узнал голову полковника Пейзера, насаженную на остриё копья. Так вот чьё мясо подавалось на десерт!

Неожиданно, под действием наркотического зелья, подмешанного Большой Водой в моё датское пиво, я впал в некое блаженно-радостное состояние, так что не смог даже по-настоящему разозлиться и выблевать всё праздничное угощение. Таким образом, я невольно исполнил обряд посвящения, вкусив мяса жертвы.

Гостеприимный вождь обвёл проницательным взглядом собрание, и улыбка гордого торжества озарила его мрачное лицо. Я с ужасом чувствовал, что стал теперь его вещью. Он мог по своему желанию заставить меня делать дурное или хорошее, заставить меня страдать или сделаться счастливым. Напевая свой каннибальский гимн, Большая Вода пустился в пляс, увлекая за собой доблестных воинов нэнгэ, которые под звук, напоминающий леденящий переливчатый свист змеи, выстроившись гуськом, дружно двигались плавным шагом, подражая всем строем волнообразным движениям огромной змеи. Некоторые нэнгэ, покидая строй, падали на колени перед возлюбленной Большого Джона, которая в жутком экстазе раздирала себе лицо ногтями и, охваченная конвульсиями, беспрерывно вещала предсказания от имени священного Нденгея.

Вопреки своей воле я вдруг подумал, что полковник Пейзер оказался на редкость вкусным, гораздо вкуснее обычного человека. Ведь, что может быть вкуснее, чем мясо врага?! Окончательно обезумев, я извивался в неистовой каннибальской пляске вместе с остальными. Лицо заливал холодный пот, туман застилал глаза, во рту пересохло, а в ушах стоял нестерпимый звон. Страх, против воли, владел всем моим существом, и тело содрогалось от чудовищной нервной дрожи. Казалось, я очутился в преисподней дьявола... ______________________________

Варварский обычай скальпирования первоначально существовал у древних кельтов (галлов) и скифов. Среди туземных племён скальпирование получило широкое распространение лишь под влиянием колонизаторов, щедро плативших за скальпы воинов враждебных племён. – Примечание переводчика.

– 71