Текст книги "Последнее обещание"

Автор книги: Ричард Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

11

Три дня Росс ждал известий от Элианы, а потом попытался сам с ней связаться. Он звонил ей на сотовый, оставлял сообщения. Через неделю отважился и позвонил ей домой. Но она не сняла трубку. И тогда он понял, что это молчание и есть ее вердикт.

Он думал, не поехать ли самому на виллу Рендола, но решил этого не делать. Там ведь, кроме Маурицио, полно людей – и работники винодельни, и Лука, и Витторио. А главное, хотя признавать это было тяжело, но Росс понимал: если Элиана захотела бы его увидеть, она бы это сделала. И он обратился, скрепя сердце, к искусству, которое всегда его утешало.

Франческа, когда он вновь появился в Уффици, расцеловала его в обе щеки. В его отсутствие прибыла выставка “Весталки”, она провела его по экспозиции, многое рассказала. Но его, как это ни удивительно, даже новая выставка не заинтересовала.

Более того, он впал в депрессию. Она напомнила ему об Элиане, о том вечере в мастерской, когда она рассказывала ему о весталках. Боль его еще была свежа, но тот вечер уже казался далеким прошлым.

Первую экскурсию он провел для австралийских журналистов. Они осмотрели галерею, а потом собрались на первом этаже у мраморной статуи весталки.

– “Весталки” – выставка, которую привезли в Уффици всего на несколько дней, – объяснил Росс. – Древние римляне очень почитали Весту, богиню домашнего очага. В Риме вы могли видеть храм Весты – неподалеку от Форума. Служительниц храма называли весталками. Они жили рядом с храмом, и их жилища – прообраз будущих монастырей. Весталки обладали значительной властью. Они были не просто хранительницами храма, они оберегали римские дома и семьи. В весталки отбирали девочек шести – десяти лет, и они давали священные обеты. Первый – хранить верность богине Весте. Второй – поддерживать священный огонь в храме. И наконец, весталки давали обет целомудрия.

– А что бывало за нарушение этого обета? – спросила одна из слушательниц.

Росс обернулся. Женщина стояла в тени, под аркой, и в упор смотрела на него. Он даже не сразу узнал Элиану. Они обменялись взглядами, и Росс продолжил:

– Если весталка нарушала обет целомудрия, ее замуровывали заживо.

Экскурсанты ахнули.

Элиана по-прежнему не сводила с него глаз:

– Думаете, любовь того стоила?

Несколько человек засмеялись, и почти все обернулись к ней. Но Росс понимал, что она спрашивает серьезно.

– На этот вопрос, думаю, могли ответить только сами весталки. По-видимому, восемнадцать из них думали, что стоило. Именно стольких похоронили заживо. – Росс снова обратился к слушателям: – Если у вас больше нет вопросов, встретимся через десять минут в следующем зале.

Когда все разошлись, Росс направился к Элиане.

– Привет, – тихо сказала она.

– Привет, – сдержанно ответил он.

– Ты, наверное, думал, что мы уже больше никогда в жизни не встретимся. – Видно было, что она смущена.

Росс никак не мог собраться с мыслями и предпочел промолчать.

Элиана через силу улыбнулась:

– Я хотела… хотела поговорить с тобой.

– Несколько недель я пытался с тобой связаться.

– Знаю. Извини. – Ей было невыносимо стыдно. Она же бросила его на произвол судьбы. Какого еще приема можно было ждать? Она потупила глаза. – Тебя ждут… Я тут тебе кое-что привезла. Портрет. Оставила его в справочном бюро.

– Как Алессио?

У нее задрожали губы.

– Все в порядке. Он все время про тебя спрашивает. Скучает. – Она взглянула ему в глаза. – И я тоже… Прости, если я тебя обидела. Ты этого не заслужил, Росс. – Она поцеловала его в щеку. – Прощай.

И она направилась к выходу.

У двери Росс окликнул ее:

– Постой, Элиана!

Она обернулась. По щекам текли слезы.

– Я заканчиваю через полчаса. Давай встретимся в кафе на втором этаже.

Не в силах выговорить ни слова, она только молча кивнула и ушла. Росс проводил ее взглядом и отправился заканчивать экскурсию.

Элиана сидела за столиком в глубине зала. Росс подошел, сел напротив и, вздохнув, сказал:

– Давай я расскажу тебе, о чем я думал все эти дни.

Она кивнула.

– Ты разбила мне сердце, – сказал он, – а потом безо всяких объяснений оставила меня. Я даже не знал, увижу ли тебя снова. Это было невыносимо.

Она утерла слезу.

– Я звонил тебе раз двадцать, не меньше.

– Мне нельзя было с тобой разговаривать. Маурицио теперь постоянно дома.

– И ты не могла даже пяти минут для меня найти?

– Дело не в пяти минутах. Если бы я поговорила с тобой хоть минуту, я бы потом неделю приходила в себя. – Она заглянула ему в глаза. – Неужели ты сомневаешься в том, что я постоянно думала о тебе? Знаешь, как мне было тяжело, когда ты звонил? Мне так хотелось услышать твой голос…

– Достаточно было просто снять трубку.

– Я боялась. Маурицио мне угрожал. Он откуда-то узнал про нас. Сказал мне, что ты убийца. Я решила, что он спятил, но он показал мне вот это. – Она достала из сумки газетные статьи и положила перед Россом. – Это правда?

Он ответил не сразу:

– А ты как думаешь?

– Я поверю всему, что ты скажешь.

Этого Росс не ожидал. Он давно не встречал людей, которые так бы ему доверяли.

– Нет, я не убивал ее. Но я ее погубил.

Он искал в ее глазах испуг, но в них было лишь сострадание.

– Алисса была моей невестой, я очень любил ее. За четыре дня до свадьбы позвонил мой брат. Он сказал мне, что видел Алиссу с ее бывшим возлюбленным в кафе. Они нежно держались за руки и целовались. – Росс грустно покачал головой. – Я пришел к ней домой и устроил сцену. Сначала она все отрицала, а потом стала умолять, чтобы я дал ей возможность объясниться. Она сказала, что давно рассталась с тем парнем, но хотела проверить, испытывает ли все еще к нему какие-нибудь чувства. Она должна была разобраться во всем до свадьбы, иначе это было бы нечестно по отношению ко мне.

Росс потер виски.

– Еще она сказала, что, поговорив с ним, убедилась, что ей нужен только я. Нам бы на этом и остановиться. Но я был настолько ослеплен ревностью, что даже не вслушивался в ее слова. Она расплакалась и убежала. Я побежал за ней, нагнал ее в парке. Она велела мне оставить ее в покое. Я так боялся совсем ее потерять, что послушался и ушел. – В глазах Росса стояли слезы. – Это был наш последний разговор. Через полчаса ее нашли в парке, со смертельной раной.

– Боже мой! – прошептала Элиана.

– Я почти три часа мотался на машине по Миннеаполису. Наконец решил ехать домой. Там меня поджидала полиция. Меня обвинили в убийстве.

– Но почему?

– Человек десять слышали нашу ссору, кто-то видел, как я побежал за ней в парк. Когда Алиссу нашли, ее спросили, кто это сделал, но она все твердила мое имя. Она умерла с моим именем на устах. Мне дали пятнадцать лет за умышленное убийство.

Мой брат винил во всем себя. К тому времени он уже три года не принимал наркотики. Впервые устроился на постоянную работу. А когда меня осудили, он исчез.

На меня навалилось все сразу – я переживал смерть Алиссы, чувствовал себя виноватым, страдал от одиночества и в конце концов оказался в тюрьме. В первый же день я решил, что не вынесу такого. И сделал это… – Он показал шрам на запястье. – Меня нашел охранник. И эта попытка самоубийства на самом деле меня спасла.

Тюремный психолог посоветовал, чтобы меня, для моего же блага, заставили работать. В рекламе я был заметной фигурой, и в тюрьме об этом знали. Так что я организовал там рекламное агентство. Мы стали зарабатывать деньги. Тюрьма – это хорошо отлаженная система. Мне предоставили отдельную камеру, я пользовался различными привилегиями.

Некоторые в тюрьме обращаются к Богу. Наверное, и я тоже – только сам этого не понимал. Я стал собирать репродукции. Многие заключенные завешивают свои камеры порнографическими плакатами. А у меня повсюду были фотографии мраморных статуй и репродукции обнаженных женщин, написанных на холсте маслом семьсот лет назад.

– А Уффици?

– Все началось со статьи про Боттичелли в “Нэшнл джиографик”. Я смотрел на его картины и забывал про тюремные стены. Я начал собирать репродукции из Уффици, и вскоре у меня в камере была почти вся экспозиция.

До этого я просто выжидал удобный момент, чтобы свести счеты с жизнью. Но потом я понял, что хочу жить. И пообещал себе: как только меня освободят, отправлюсь в Италию.

– Поэтому ты стал учить итальянский?

Росс улыбнулся:

– У меня была масса времени. Пятнадцать лет. – Он вздохнул. – И вот однажды, через три года, в дверь моей комнаты постучали. “Мистер Стори, – сказал охранник, – вас хочет видеть ваш адвокат”. И адвокат сообщил мне, что полиция только что арестовала одного наркодилера из Сент-Пола.

Это было третье задержание, он понял, что его дело плохо, и попытался добиться снисхождения. Он и рассказал полиции, что один из его клиентов убил женщину в парке Комо, но вместо него за решетку угодил какой-то бизнесмен. Он сказал, что может это доказать: этот тип носит с собой водительские права той женщины – в качестве сувенира, а ее обручальным кольцом он заплатил дилеру долг. И подружка дилера до сих пор носит это кольцо.

Адвокат сказал, что этого типа арестовали и все подтвердилось. На следующий день меня освободили. Три года в аду, а мне сказали только: “Извини, приятель”. Я пытался найти брата, но он исчез. И я купил билет в Рим, в один конец.

Элиану потряс рассказ Росса. Ей хотелось обнять его, но она только накрыла его ладонь своей.

– Когда-то я верил, что искусство – единственное доказательство того, что мы все-таки не животные. Теперь я верю в другое. Я твердо верю, что доказательство этому – любовь. Искусство – это лишь выражение любви.

Она поднесла его руку к губам и поцеловала ее.

– Я хочу остаться с тобой наедине.

Он встал и взял ее за руку. Они пошли к справочному бюро, забрали портрет Росса. Он рассматривал его, а Элиана стояла и ждала его приговора.

– Ну, что скажешь? – спросила она.

– Несмотря на модель, он прекрасен.

Она взяла его под руку, положила голову ему на плечо.

– А для меня он прекрасен именно из-за модели.

Росс обнял ее, и они вышли во двор.

– На чем ты приехала? – спросил он.

– На машине. Я оставила ее на стоянке в двух кварталах отсюда.

– Давай оставим картину в машине. Я приглашаю тебя поужинать.

– С удовольствием, – ответила она.

За ужином они много смеялись, болтали о пустяках. А через час, когда в ресторане стало слишком много посетителей и они уже не слышали друг друга, Росс и Элиана ушли.

Стемнело. Они брели, взявшись за руки, по узким улочкам города и вышли на берег Арно. Река медленно несла свои темные воды, в которых отражалась луна.

Росс провел Элиану по склону вниз, к реке, к забору, отгораживавшему частный яхт-клуб. Там висела табличка “Проход запрещен” на пяти языках, но Росс сделал вид, что не заметил ее, и перелез через забор. Потом помог перелезть Элиане, и они уселись на траву. Росс положил голову ей на колени, и они молча любовались луной, светившей в небе.

– Ты когда-нибудь видела такую луну? – спросил Росс.

– Только здесь. Я вообще считаю, что луна – собственность Флоренции. Она просто делится ею со всем остальным миром.

– А кто остался с Алессио? Анна?

– Нет, Мануэла. Анна уехала в Геную к Андреа. Она влюблена.

– Мне это чувство знакомо.

Элиана наклонилась и поцеловала его.

Росс вздохнул:

– Когда тебе надо домой?

– Я не спешу. Я предупредила Мануэлу, что буду поздно.

– А Маурицио? – спросил он, помолчав.

– Он три дня назад улетел в Швейцарию.

Росс поднес ее руку к губам, перецеловал каждый пальчик. И вдруг расхохотался:

– День получился совсем не таким, как я ожидал.

– Надеюсь, лучше?

– Намного.

– Он еще не кончился, – сказала Элиана. – А как ты нашел это место?

– Я живу неподалеку. Вон там, – показал Росс на противоположный берег.

– В каком доме?

– Во втором слева. Вон, видишь, высокий, желтый?

– Здорово, наверное, жить на берегу Арно.

– Все равно вид хуже, чем в Рендоле.

– Ты считаешь, что Рендола красивее Арно и ее чудесных мостов?

– Я говорил о тебе.

Она сжала его руку:

– Я не знаю, чем мне придется расплачиваться за то, что я с тобой, Росс, но без тебя я не могу.

– Тогда уходи ко мне. Обещаю, я потрачу остаток жизни на то, чтобы сделать тебя счастливой.

Ей стало тепло на душе от его слов, она легла на землю и закрыла глаза. Росс любовался ее лицом – совершенным и прекрасным.

– Ты самая красивая женщина на свете, – сказал он.

Он склонился над ней, и их губы соприкоснулись. Она поняла, что хочет его всем сдоим существом.

– Если я уйду от Маурицио, ты возьмешь меня? – спросила она.

– Зачем ты спрашиваешь?

– Я должна спросить – ради Алессио.

– Да. Если вы с Алессио будете согласны. – Росс задумался. – А Маурицио не будет добиваться опеки над Алессио?

– Опека Маурицио ни к чему. Его никогда не бывает дома. Об опеке речь пойдет только в том случае, если я решу уехать из Италии. Но ты ведь не собираешься отсюда уезжать?

– Нет.

Она закрыла глаза, и Росс снова склонился над ней. Чувства захлестнули его. И в глазах его появились слезы. Он попытался это скрыть, но слезинка скатилась по щеке и упала ей на лицо.

– Что случилось, Росс? – испугалась она.

Он покачал головой и отвел взгляд.

Она поцеловала его в лоб, прижала его голову к груди.

– Скажи, в чем дело, любимый…

– Я так боюсь тебя потерять.

– Ты меня не потеряешь.

– Элиана, я потерял всех, кого любил. Понимаешь, всех… Родителей, брата, Алиссу. Я не хочу потерять и тебя.

– Меня ты не потеряешь. Никогда. Я не могу без тебя жить. Пожалуйста, не теряй надежду…

Они прижались друг к другу, и любовь окутала их. В этот момент они поняли, что очень долго были лишены самого главного – возможности любить и быть любимыми. Ночь раскинула свой шатер, все звуки стихли, и им казалось, что они одни в целом мире. Не существовало больше ни желаний, ни боли, ни даже Флоренции. Только любовь.

Во Флоренции светает рано. Было только пять часов, и Элиана, проснувшись, не сразу сообразила, где она. А потом радостно улыбнулась – она лежала на берегу Арно в объятиях Росса. Они проговорили почти всю ночь – о прошлом и настоящем, но главным образом – об их общем будущем.

– Доброе утро, – сказал Росс хриплым со сна голосом. – Я тебя люблю.

– Знаю, – выдохнула она. – И я тебя люблю.

Росс сказал:

– Если все, что я выстрадал, было платой за встречу с тобой, то оно того стоило.

Она, не в силах сдержать эмоций, закрыла глаза и заплакала. Он нежно обнимал ее.

– Как же мы будем жить, Росс? – спросила она.

– Счастливо.

Она погладила его по груди:

– Мы обязательно будем счастливы. Я устроюсь на работу. Лечение Алессио стоит дорого.

Росс улыбнулся:

– Деньги не проблема. Мои партнеры хотели, чтобы я ушел из агентства. Поэтому они выкупили мою долю. Работать тебе не придется. Можешь сидеть дома с Алессио.

Они снова поцеловались. И она сказала:

– Боюсь, Мануэла будет волноваться. Как ни обидно, но пора пробуждаться от грез.

– Это не грезы, это наша жизнь, – сказал Росс. Они встали, и Росс помог ей перелезть через забор. – Когда ты скажешь Маурицио?

– Он возвращается только в пятницу.

– Хочешь, скажем вместе?

– Нет.

– Позвони мне сразу, как поговоришь с ним.

– Обязательно.

Он взял ее за руку, и они пошли к ее машине. Там они долго целовались, но наконец Элиана вздохнула и сказала:

– А как насчет портрета? Заберешь его?

– Нет. Возьми его с собой, когда будешь уезжать из Рендолы. Я побуду с тобой хоть на портрете.

– Отличная мысль! – улыбнулась она, и они снова поцеловались. – Я люблю тебя.

– И я тебя люблю, – ответил он.

Она сняла с шеи цепочку. На ней висел золотой флорин, и она отдала монету Россу.

– Вот тебе залог.

Он сжал медальон в кулаке. И вспомнил ее слова. Не надо терять надежду.

12

Элиана опустила окно, подставила лицо свежему утреннему ветру. Она была влюблена, и она была счастлива. И еще она верила, что они втроем – она, Алессио и Росс – станут настоящей семьей. Дорога домой показалась на удивление короткой.

Когда она подъехала к вилле, сердце у нее оборвалось. Во дворе стояла “альфа-ромео” Маурицио. Почему он дома? Элиану охватил страх. Она вышла из машины, распахнула ворота и вошла во двор. Каблуки громко стучали по каменным плитам. Когда она открывала дверь, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Перед ней стоял Маурицио.

– Где ты была? – спросил он голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

Она не ответила.

– Где ты была всю ночь? Она избегала его взгляда.

– С каких это пор ты интересуешься моей жизнью? Он схватил ее за плечи и прижал к двери:

– С кем ты была? С американцем? Я же тебя предупреждал: держись от него подальше!

– Как ты держишься подальше от других женщин?

– Заткнись! – завопил он и замахнулся. Она съежилась, ожидая удара, но его не последовало. – Тебе нужен этот американский преступник? Да пожалуйста! Забирай свои вещи. Убирайся!

Она промолчала.

Он подошел к стене, сорвал одну из ее картин и швырнул на пол. Рама с треском раскололась.

– Я не желаю терпеть это уродство в своем доме!

– Хорошо, я… я уйду. Где Мануэла?

– Их здесь нет. – В его голосе звучало неприкрытое злорадство.

– Их? А где Алессио?

– И даже не мечтай, что возьмешь с собой сына. Ты уйдешь одна.

– Я разведусь с тобой и заберу его.

Маурицио это явно забавляло.

– Вот, значит, как ты решила. Нет уж, тебе это не удастся. Это я тебе обещаю. Ты приняла решение. А теперь убирайся из моего дома.

– Я не оставлю Алессио.

– Ты уже это сделала.

– Ты не посмеешь…

Она не договорила. Маурицио залепил ей пощечину, и она упала. А он кинулся к ней, вцепился ей в волосы. Она была так напугана, что даже не сопротивлялась.

– Маурицио, прошу тебя… – сказала она. – Прошу, не бей меня.

– Надо было бы давно избить тебя хорошенько…

Он задумчиво приподнялся, словно не мог решить, что делать, уперся коленом ей в спину и встал.

Элиана поморщилась – от боли и страха. Она лежала на боку, из носа текла кровь, тело сотрясали рыдания.

– Я не спала с ним, – проговорила она.

– Ты лжешь!

– Не спала, Маурицио!

– Убирайся из дома до моего возвращения.

Он захлопнул за собой дверь, и в наступившей тишине слышны были только всхлипывания Элианы.

Она долго лежала на полу и плакала, потом встала, с трудом добралась до телефона и набрала номер Мануэлы. Трубку снял ее муж, Витторио.

– Витторио, это Элиана. Где Мануэла?

– Элиана… – пробормотал он смущенно.

– Алессио с ней?

– Извини, Элиана. Маурицио взял с меня слово, что я не буду с тобой разговаривать.

– Витторио, я должна знать, где они! У Алессио астма. Может случиться приступ.

– Что я могу поделать? Мне правда очень жаль.

Витторио повесил трубку. Элиану била дрожь. Она посмотрела на аппарат. Он был весь в крови.

Она доплелась до ванной и умылась. А потом пошла в спальню и свернулась калачиком на кровати. Так она пролежала три часа, пока не зазвонил телефон.

– Слушаю, – сказала она.

– Элиана, это Анна.

– Анна… – пробормотала она.

– Что стряслось?

– Маурицио забрал у меня сына. – И она разрыдалась.

– Он что, спятил? Куда?

– Не знаю.

– А что послужило причиной?

– Это я во всем виновата, Анна. Я встречалась с Россом. Мы провели вместе всю ночь. А когда я вернулась домой, там меня поджидал Маурицио.

– Я приеду первым поездом. Жди!

Анна появилась в Рендоле после полуночи. Она сразу пошла к Элиане, включила свет в прихожей и, увидев пятна крови, ахнула.

Она кинулась в спальню Анны.

– Бедная моя! Что он с тобой сделал?

– Анна, прошу тебя, позвони Мануэле, узнай, там ли Алессио. Витторио мне ничего не говорит.

Анна спустилась вниз и позвонила Витторио. Через минуту она швырнула трубку на рычаг и вернулась к Элиане.

– Он сказал, где Алессио? – спросила та.

– Нет. Кретин! – Она села на кровать рядом с Элианой и погладила ее по спине. – С Алессио все будет в порядке. Мануэла присмотрит за ним, пока Маурицио не придет в себя.

– Что я наделала, Анна…

– Тс-сс! – прижала палец к губам Анна. – Давай-ка поспи.

Всю ночь она пролежала рядом с Элианой. Наутро она ушла, оставив Элиану спящей.

Около одиннадцати зазвонил телефон, и Анна сняла трубку.

– Анна? Это Росс. Элиана здесь?

– Она здесь, Росс, но подойти не может. Она плохо себя чувствует.

– Что случилось?

Анна замялась:

– Да уж случилось… Плохи дела, Росс.

– Чем я могу помочь?

– Ничем. Только молитвой. Элиана тебе позвонит.

Она повесила трубку. Элиане она о звонке Росса говорить не стала. Ей нужен покой.

Маурицио вернулся на виллу только через два дня. За это время Элиана вставала с постели только дважды – один раз чтобы принять ванну, а второй – когда Анне удалось уговорить ее съесть тарелку супа.

Маурицио распахнул дверь в спальню и закричал:

– Почему ты до сих пор здесь? Я же велел тебе убираться из моего дома!

– Прошу тебя, Маурицио! Ради Алессио. Ты даже не представляешь, насколько серьезно он болен.

– Что ж ты не думала об этом, когда убежала к своему америкашке?

Она ничего не ответила. Только расплакалась:

– Умоляю тебя, Маурицио! Я сделаю все, что ты захочешь. Только верни мне Алессио.

Он не ответил.

– Обещаю, я больше не буду с ним видеться.

– Ты и раньше так говорила. Почему я должен тебе верить?

Она не нашлась что сказать.

– Где живет твой дружок?

– Зачем тебе это? – спросила она с опаской.

Она явно беспокоилась о Россе, и это разозлило Маурицио. Он направился к двери.

– В многоквартирном доме. На берегу Арно.

– В каком доме?

– Я не знаю.

Он взялся за ручку двери.

– Я говорю тебе правду. Я не знаю. Второй дом от Понте алле Грацие.

– А номер квартиры?

– Не знаю. Я там никогда не была.

Несколько мгновений Маурицио молча смотрел на нее. И наконец сказал зловещим шепотом:

– Хочешь, чтобы я дал тебе последний шанс? Ну хорошо, Элиана, хотя ты этого и не заслуживаешь. Но учти, что больше я тебе не поверю. У Рендолы есть глаза. И если кто-нибудь, он или другой, снова вскружит тебе голову, Алессио ты больше не увидишь.

И Маурицио вышел из спальни.

Прошло несколько дней после разговора Росса с Анной. Он все ждал звонка Элианы. Наконец она позвонила, и по ее голосу он понял, что случилось что-то ужасное. Они договорились встретиться во Флоренции, на Пьяццале Микеланджело, где всегда толпы народа.

И вот Элиана стояла на площади и искала глазами Росса. Она думала, что в людном месте ей будет проще с ним говорить, но теперь пожалела об этом. Ей хотелось побыть с ним наедине. Хотелось хотя бы на несколько минут забыть в его объятиях об этом городе, об этом мире.

Наконец она увидела его. У него на шее на цепочке висел ее золотой флорин, и при мысли о том, для чего она пришла, ей стало плохо.

Они обнялись, и она уткнулась ему в грудь.

Он прижал ее к себе.

– Что случилось, Элиана?

Когда она заговорила, ее голос дрожал от напряжения:

– Той ночью, которую мы провели вместе, Маурицио был дома.

Росса это известие ошеломило.

– Ничего страшного, Элиана, – попытался успокоить ее он. – Мы сделаем все, как собирались. Мы уедем. У вас с Алессио начнется новая жизнь.

И тут она расплакалась.

– Росс, я не знаю, как тебе это сказать…

У него по спине пробежал холодок. Он отступил на шаг и выжидающе посмотрел на нее.

– Маурицио забрал Алессио. Я так напугана. Он не понимает, насколько серьезно он болен, не знает, что делать при приступе. Я боюсь, что случится что-нибудь ужасное. И виновата в этом буду я.

– Почему?

– Потому, что я не должна была его оставлять.

– Я сам встречусь с Маурицио. Я заставлю его вернуть Алессио.

– Нет, Росс. Ты не понял. – Она разрыдалась в голос. – Мы проиграли. Тебе придется уйти, Росс. Ты должен обещать, что уйдешь и никогда не вернешься.

– А если я этого не сделаю? А если ты уедешь со мной и оставишь все в прошлом – и Маурицио, и Рендолу?

– А как же Алессио? – спросила она жестко. – Без него я никогда уже не буду той женщиной, которую ты полюбил.

Росс понимал, что так оно и было. Элиана никогда бы не простила себе, что бросила ребенка. Она бы возненавидела себя. А потом и Росса. Да, на этот раз, похоже, выхода нет. Забрать ее – значит потерять ее.

Росс закрыл глаза и отвернулся.

– Но ты же обещала… – сказал он. – Ты же сама говорила, чтобы я не терял надежду.

И его слова, и ее собственные жгли душу. Она прижалась к его спине и всхлипнула:

– Прости меня. Я думала, у нас получится. Росс, прошу тебя, не держи на меня зла. Я не смогу с этим жить.

Он обернулся и обнял ее.

– Помни, Элиана, в любви не бывает второй попытки. – Он опустил глаза, тяжело вздохнул. – Тебе пора. Ты нужна Алессио.

– Куда ты уедешь? Назад в Америку?

– В Америке меня никто не ждет. Тебе все равно лучше не знать, куда я денусь. – Он поцеловал ее в щеку. – Прощай, любовь моя. Я всегда буду тебя любить.

И он, опустив голову, побрел прочь.

Вернувшись домой, Элиана пошла в мастерскую и долго молилась. Она молила Господа о прощении, молила сохранить ее ребенка. Она была готова предложить свою жизнь за его, но сама понимала, что сейчас ее жизнь для нее ничего не значит. Ее учили молиться за врагов, поэтому она молилась и за Маурицио, за то, чтобы сердце его смягчилось. И еще она молилась за Росса. В глубине души она знала, что больше всего виновата перед ним. Тяжкий грех – лишить человека надежды. И она не была уверена, что это ей простится.

Посреди ночи зазвонил телефон. Элиана спросонья не могла сообразить, где она и что происходит. Наконец она сняла трубку:

– Алло!

– Элиана, это ты?

– Мануэла? Где ты? Где Алессио?

– Я с Алессио. Приезжай в больницу Святой Марии.

Элиана в испуге замерла.

– Что случилось? Алессио в порядке?

– Уже да. У него был тяжелый приступ.

– Выезжаю.

Дорога была пустой, и Элиана доехала до больницы за пятнадцать минут. Мануэла ждала ее в вестибюле. Женщины обнялись.

– Я так за тебя беспокоилась, – сказала Мануэла. – Прости меня, Элиана. Мне пришлось послушаться Маурицио. Только так я могла приглядеть за Алессио.

– Я все понимаю, Мануэла. Я на тебя не сержусь.

– Алессио очень тосковал. У него было несколько приступов, но последний оказался самым серьезным. Мы боялись, что потеряем его.

– Боже мой! – воскликнула Элиана.

– Сейчас все хорошо, Элиана. Он спит.

Они шли по полутемному коридору к палате Алессио. Дверь в одну из палат была приоткрыта. Элиана заглянула в нее и увидела на кровати Алессио. Лицо закрывала кислородная маска, рядом стояла капельница. Она кинулась к сыну, взяла его за руку и опустилась на колени. Он открыл глаза и посмотрел на нее. Она прижала его руку к своей мокрой от слез щеке.

– Я не знала, где ты. Прости меня, Алессио. Я никогда больше тебя не оставлю.

Алессио опасливо посмотрел через ее плечо.

Элиана обернулась. В углу палаты стоял Маурицио. Он казался таким маленьким и слабым, а она, наоборот, чувствовала себя сильной – к ней вернулась сила матери, охраняющей своего ребенка. И Маурицио был ей теперь не страшен.

Мануэла тихонько вышла из палаты.

Маурицио откашлялся и сказал:

– Он все время плакал и звал тебя. Первый приступ случился почти сразу, потом было еще несколько. Вчера вечером даже ингаляторы не помогали. И мы привезли его сюда. – Голос Маурицио дрожал. – Мы думали, он не выживет. Элиана… он не называет меня отцом. По-моему, он меня ненавидит.

И тут Элиана поняла, зачем Маурицио позвал ее. Он не только испугался, что потеряет сына, он наконец понял, что давно его потерял.

И ей стало его жалко.

– Нужно время, чтобы стать отцом. Он тебя почти не видит. И не знает.

Маурицио долго молчал, нервно крутил в пальцах незажженную сигарету.

– Я чуть не убил собственного сына, – проговорил он и снова замолчал. А потом сказал, не глядя на нее: – Ты можешь уйти, Элиана. Можешь увезти Алессио в Америку.

Она смотрела на него и не верила своим ушам.

Он по-прежнему глядел в сторону.

– Извини, что я тебя ударил.

Элиана прикрыла глаза. А когда открыла их снова, случилось чудо. Она увидела того самого человека, которого когда-то полюбила.

– Прости меня за то, что я сделала, – сказала она тихо. – Я не хотела тебя обидеть. Просто мне было очень одиноко.

– Я знаю.

– Хочешь, начнем все сначала?

Его глаза наполнились слезами.

– Нет, Элиана. Я снова тебя обижу. – Он шагнул к ней и поцеловал в лоб. А потом взглянул на Алессио. – Будь умницей, сынок. Слушайся маму. Она у тебя замечательная.

Алессио непонимающе посмотрел на него, на Элиану.

– До свидания, любовь моя, – сказал Маурицио.

Элиана вспомнила, как он произнес это впервые. Круг замкнулся. Она улыбнулась ему сквозь слезы, он улыбнулся в ответ. И вышел из палаты.

Она легла на кровать рядом с сыном и заплакала.

Как только Алессио заснул, Элиана нашла телефон-автомат и позвонила Россу на сотовый. Он не отвечал. Она звонила ему шесть раз, а днем отвезла Алессио обратно в Рендолу.

Оставив Алессио с Мануэлой, она поехала во Флоренцию, к Понте алле Грацие, где жил Росс. Она нашла его дом, нашла внизу список жильцов, узнала номер его квартиры и кинулась туда. Но дверь никто не открыл.

Через пять минут Элиана спустилась к хозяину дома. Постучалась, и ей открыла женщина.

– Что вам угодно?

– Я ищу синьора Росса Стори. Комната пятьсот двенадцать.

– Синьор Стори вчера съехал. Он очень спешил.

– Он не оставил адреса?

– Нет, синьора.

Элиана поехала в Уффици. Там она нашла Патрицию.

– Чем я могу вам помочь?

– Я ищу одного человека, он у вас работает. Росс Стори.

– Росс уехал.

– Он не оставил адреса?

Патриция покачала головой:

– Нет. Может, Франческа вам чем-нибудь поможет. Она сейчас на экскурсии, но скоро придет. Если хотите, подождите.

– Благодарю.

Оставалась последняя надежда. Росс говорил ей о Франческе. Они были друзьями. Вдруг она знает, где его искать?

Элиана полчаса ходила взад-вперед по кабинету. Наконец дверь открылась, и вошла Франческа.

– Добрый вечер, – сказала Элиана по-итальянски. – Вы, должно быть, Франческа. Я Элиана Феррини. Я ищу своего друга Росса Стори. Вы не знаете, где он?

– Росс вчера уехал из Флоренции.

– А он не сказал куда?

Она покачала головой:

– Сказал только, что покидает Италию. Отдал мне ключи от мотороллера.

Элиана отвернулась. В горле у нее стоял комок.

Франческа пристально посмотрела на нее:

– А вы – это она, да? Это из-за вас он уехал. Он сказал, что вы, возможно, когда-нибудь будете его искать. – Она положила руку Элиане на плечо. – Не теряйте надежды. Любовь сама о себе заботится.

Элиана вышла из музея и побрела по двору. Налетел резкий осенний ветер. Она запахнула пальто, но осенняя прохлада была ничто по сравнению с холодом, окутавшим ее душу. За эту неделю ей многое пришлось пережить, но эта потеря была самой тяжелой, и о ней она будет помнить до конца жизни. Мужчина, которого она любила, исчез. И последнее, о чем она его просила – никогда ее не искать.

Анна сидела на чемодане посреди вокзала, а Алессио играл рядом.

Из толпы вынырнула Элиана с двумя билетами в руках.

– Поезд на Рим отходит через пятнадцать минут. С девятого пути.

За пятнадцать минут ей не успеть рассказать Анне, как она ее любит, как благодарна ей.