Текст книги "Журнал «Если», 1995 № 06"

Автор книги: Ричард Мэтисон (Матесон)

Соавторы: Владимир Михайлов,Фред Саберхаген,Пол Ди Филиппо,Грег Бир,Владимир Рогачев,Александр Крыштановский,Марина Арутюнян
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

И еще. И еще. Клочки бумаги, визитные карточки, какие-то жетоны совали в пальцы, в карманы. Хватали за руки, за полы, тащили в разные стороны. Неизвестно, чем бы это кончилось. Но в самый критический момент к ним протолкался молчавший, в отличие от прочих, иссорианин – высокий, плотный, уверенно-четкий, с неподвижным взглядом. Руки он держал в карманах. Пробившись к ним, усмехнулся:

– Ну-ка – всем распылиться!

Орава замерла, умолкла – и вдруг стала' размываться, рассасываться, влилась, сползши по ступеням, в общую толпу. Только тут все перевели дыхание. Вновь пришедший повернулся к ним:

– Приветствую гостей Иссоры. Как, не очень вас помяли? У нас любят встречать приезжих. Извините, я немного опоздал.

– Простите, – произнес Изнов с достоинством.

– С кем имею честь?

– Ах да. Мое имя Гост. Приму на себя первые заботы о вас.

– Ну слава тебе, Господи! – проговорил посол.

– Хоть какая-то система намечается. Мы, откровенно говоря, в некоторой растерянности от всей этой суматохи. Почему-то полиция объявила нам, что мы задержаны, потом отпустила, обязав завтра явиться в суд… Совершенно непонятно, вам не кажется?

– Никоим образом, – возразил Гост. – Мне, напротив, все представляется вполне естественным. На этой планете чужестранцу невозможно скрыться, пока он не научится произносить слово «йомть». А полиции ни к чему лишние заботы. Но я устрою вас на ночь, до суда.

– А сколько часов длятся ваши сутки? – поинтересовался любознательный Изнов. – И сколько сейчас времени по здешнему отсчету?

Гост пожал плечами. Усмехнулся:

– Хотя это вы могли бы усвоить прежде, чем отправляться к нам. Сейчас шестьдесят пять минут десять тысяч ноль шестьдесят пятого.

– Шестьдесят пятого – чего именно? – полюбопытствовал Изнов.

– Часа, естественно… Чего же еще?

– Уфф, – выдохнул Федоров. – А какого числа и года?

– У нас нет никакого другого исчисления. Только часы и минуты. Ну и секунды, разумеется, когда нужно. Есть, конечно, и названия больших промежутков времени: сроки. Бывает малый срок, просто срок и большой. Но время дорого, как бы его ни исчислять. Пошли.

– А мы уж боялись потеряться, – признался Изнов.

– Ну что вы. Свои у нас могут исчезать, а приезжих мы бережем. Они денег стоят. Давайте, объясню вам, как добираться. Да не волнуйтесь. Вы в правовом государстве, оно отвечает за вашу судьбу. Это значит, с вами в любом случае поступят по закону. – Гост усмехнулся. – Только как угадать, какие завтра законы будут на дворе…

* * *

Смеркалось. Лиловые облака лежали, казалось, прямо на крышах домов в четыре и пять этажей; облик этих домов – в большинстве своем старых, но не ставших по возрасту памятниками архитектуры, – забавно противоречил вызывающей пестроте свежих вывесок и ярко освещенных витрин.

– Да, – проговорил, вздохнув, Меркурий, с трудом отрываясь от витрины, уставленной бутылками, – одна другой краше. Воистину, в деньгах если и не счастье, то удовольствие. Это уж точно.

– Ну ладно, ладно, – оборвал Федоров. – Опять за старое?

Меркурий пожал плечами. Полквартала они прошли в безмолвии.

– Странно, – проговорил уставший от молчания Изнов. – Непонятная смесь столичного размаха и провинциальной глуши. Машины, судя по нашим представлениям, высокого класса, а кругом – полное запустение. Люди ходят в грязной одежде – негде почистить? Можно подумать…

Он не закончил: в двух десятках метров впереди загрохотали взрывы. Вспыхнула и ярко запылала машина, на нее налетели сразу две другие. Дробно застрекотали автоматы, побежали прохожие…

– Ложись! – крикнул Федоров, подавая пример.

Пришлось падать в грязь, создавая препятствие для других прохожих. Шедший сзади вплотную налетел на путников и грохнулся на Меркурия, другие старались воспользоваться лежавшими как бруствером, защищающим от пуль. Федоров сквозь зубы пробормотал:

– Вы, сверху, уберите локоть! Почку отдавите.

– Некуда. Уберите лучше почку.

– Как, по-вашему, это надолго? – из-под самого низа подал голос Изнов.

– Боюсь, опоздаю, – пробормотал прохожий, – респонденты разбегутся, ищи их потом… Хотя… Ну конечно! Вы же вполне можете ответить на мои вопросы!

– Какие, к черту, вопросы? – прохрипел Федоров.

– Я провожу социальный опрос населения. Вопросы очень просты. Например, кто виноват в том, что на улице такая грязь? Анонимность гарантирую. Правительство? Дворники? Еще кто-то? Записываю.

– Грязь как раз свидетельствует о том, что правительства нет, – с трудом вытолкнул Изнов.

– И дворников тоже, – добавил Меркурий сердито. – А также полиции. И прочих соответствующих служб.

– Погода виновата, кто же еще, – прорычал Федоров. – Да снимите свою конечность с моего организма!

– Просто чудесно! – возликовал опросчик. – Вы меня выручили. На вопрос об отношении к политическому курсу правительства тридцать три процента опрошенных заявили, что не удовлетворены, столько же – что виноваты исполнители, и тридцать четыре процента считают, что правительство придерживается верного курса в решении экологических проблем. Благодарю вас, господа!

– Советник, – простонал Изнов. – А почему вы – это тридцать четыре процента, а мы – всего тридцать три?

– Моральная компенсация за мою почку. Ну, похоже, град кончился.

Огневая стычка оказалась, к счастью, кратковременной, и уже минут через пять можно стало подняться.

– Вот почему люди ходят в грязном, – пробормотал Изнов, отряхиваясь.

– Бурно живут, – заметил Федоров. – И это надолго: судя по опросу, их волнует политика, а к грязи и стрельбе они привыкли. Идем?

Улица снова оживилась, прохожие выглядели до странного невозмутимыми. Объезжая сгоревшую машину, подле которой уже суетились какие-то люди, вытаскивавшие и, похоже, обшаривавшие трупы, по мостовой лихо катили уцелевшие обладатели лимузинов.

– А вот, смотрите, тоже интересная витрина, – указал Изнов.

На черном бархате, красовалась одна-единственная пара лаптей и рядом табличка с ценой. Несоответствие между первым и вторым изумляли.

– Что же это получается? – пробормотал Меркурий. – Эта обувь дороже, чем две жизни? Нет, мы наверняка что-то не так понимаем…

– Относительно жизней не знаю, но в Федерации Гра, да и у нас на Терре это цена самой роскошной машины, – сказал Федоров.

– Кстати, о машинах, – Меркурий кивком указал в другую сторону.

На противоположной стороне широкой улицы, между двумя домами располагалась обширная незастроенная площадка: возможно, раньше и тут стояло здание, затем его снесли, а построить что-то другое забыли. Но площадка отнюдь не пустовала. Сейчас на ней располагался высокий навес, под которым было установлено внушительных размеров техническое устройство. Вглядевшись, Федоров сказал с уверенностью:

– Да это пресс! Видывал такие за работой. Но здесь-то он зачем?

Еще не кончив удивляться, они получили ответ на этот вопрос. С улицы лихим левым поворотом под навес вкатила великолепная машина, в которой дипломаты без труда опознали граанский «Омнивент», автомобиль очень и очень богатых людей. Из него вывалилось с полдюжины седоков – молодых обитателей Иссоры, мужчин и женщин. Возможно, они были слегка навеселе. Смеясь и оживленно разговаривая, они приблизились к прессу и остановились, чего-то ожидая.

– Прекрасный лимузин, – проговорил Меркурий с восхищением. – В Империи такими владеют лишь четверо…

Синерианин умолк: у него перехватило горло при взгляде на то, как оставшийся за рулем – видимо, владелец машины – сноровисто въехал на стол пресса, затормозил, вышел и захлопнул дверцу. Затем присоединился к спутникам и подал сигнал машинисту. Пресс заработал. Раздался скрежет – казалось, автомобиль зарыдал перед гибелью. Металл хрустел. Считанные секунды – и машина превратилась в прямоугольную глыбу. Зрители разразились аплодисментами, радостными криками и пронзительным свистом.

– Уйдемте, – попросил Меркурий. – Я встречался на своем веку с разными формами идиотизма, но такого в моей коллекции еще не было.

– Это их проблемы, – сказал Федоров. – Постойте, по-моему, здесь нам следует повернуть направо. – Он посмотрел на табличку с названием.

– Букв не хватает, но, кажется, это та самая улица.

Усталые путешественники, вспоминая указания Госта, свернули в улочку потише, а оттуда и совсем в глухой переулок. Картина изменилась: было пусто и тихо, висела унылая тишина, шаги в ней глохли, не успев прозвучать. И пахло, похоже, вчерашним днем.

– А странный взгляд у этого Госта, – ни с того, ни с сего вдруг сказал Изнов. – Вам не кажется?

– У кого же здесь не странный?

– Да, но у него какой-то тяжелый, неподвижный…

Федоров пожал плечами.

– И рук не вынимает из карманов, – продолжал посол. – Мне кажется, с ним надо быть крайне осторожным.

– Тут всегда нужна крайняя осторожность, – проговорил Меркурий.

– Не будем унывать, – призвал Изнов. – Давайте лучше любоваться этим миром. Каков бы он ни был, для нас он – новый.

– А чем тут любоваться? – не согласился Федоров. – Забором?

Переулок и в самом деле оказался перегороженным. Но в заборе виднелась калитка. А около нее поджидал путешественников Гост. Калитку он, как все трое успели заметить, отпер своим ключом, вошел и, судя по звуку, запер изнутри.

Федоров поднял брови:

– Вы обратили внимание на руки Г оста, когда он отпирал? Из семи пальцев у него на каждой руке действуют только пять, а остальные в таком футляре или сумочке, а может, их и вообще нет…

– Врожденное уродство, – буркнул Меркурий.

– Он мог лишиться их в драке, на войне, на пожаре… – не согласился Изнов.

Может быть, они от нечего делать подискутировали бы на эту тему. Помешал Гост, забренчавший ключами по ту сторону калитки, а затем отворивший ее. Свой гостеприимный жест он сопроводил словами:

– Ну вот, добро пожаловать!

* * *

По другую сторону заграждения улица как бы продолжалась. Дом справа производил впечатление безжизненного: несмотря на сгустившуюся уже темноту, из окон его не пробивалось ни единого лучика света. Дом слева вызывал более приятные ощущения, может быть, потому, что перед единственным входом в него были установлены две скамейки, на которых сидели туземцы, по одному на каждой. Иссы – так звучало их самоназвание в мужском роде – спокойно покуривали, с любопытством глядя на гостей.

– Вот вы и дома, – сказал Г ост, широким жестом обводя двор.

Изнов с Меркурием промолчали. Федоров не удержался от реплики:

– Вообще-то, сей уютный уголок сильно смахивает на тюрьму.

– Ну да, – подтвердил Гост, улыбаясь. – Это она и есть, а если назвать точно, то вы находитесь в предприятии акционерного общества «Свобода». Предприятие небездоходное. А сейчас выполним формальности. Прошу сдать оружие любого вида, если оно имеется, а также все содержимое карманов. Не беспокойтесь, у нас ничего не пропадает, даже деньги; правда, за пребывание и обслуживание с вас – или с ваших наследников – будет взыскано по существующим расценкам.

– Ну что же, – подал голос пребывавший, похоже, в глубокой задумчивости Федоров. – Давайте, друзья, выворачивайте карманы. К сожалению, господин Гост, денег у нас нет. Так что ваша фирма на нас вряд ли заработает.

– Отчего же? – искренне удивился иссорианский тюремщик. – У вас же есть корабль. А он стоит немало, если, разумеется, находится в исправности. Ну, перед аукционом наши специалисты тщательно проверят его…

Меркурий издал звук, весьма напоминавший стон.

– Да ладно, – сказал ему Федоров по-русски. – Еще ведь не вечер.

– Конечно, не вечер, – угрюмо согласился сине-рианин. – Уже ночь.

– Что за странный язык, на котором вы разговариваете? – спросил Гост. – Это ливерский?

Он смотрел на Федорова, слегка прищурившись.

– Один из его диалектов, – ответил Федоров не задумываясь. – А вам что, не приходилось слышать его раньше?

– Возможно, и приходилось… – проговорил Гост. – Не помню.

* * *

Наверху их провели в тесную комнатку, где не было ничего для жизни, кроме трех топчанов и умывальника с полочкой, на которой стоял пластиковый кувшин и несколько таких же кружек. Висело бумажное полотенце. Единственное окно, закрытое ставнями снаружи, с внутренней стороны было снабжено еще и решеткой.

– Действительно, смахивает на камеру, – проговорил Федоров, внимательно все оглядев. – Вам не кажется?

– Не доводилось бывать, – проворчал Изнов, чье настроение испортилось окончательно. – Послушайте, вы, как вас там… Надзиратель, или как к вам обращаться…

– Йомть, – сказал иссорианин в ответ. – Так, устраивайтесь. Эта вот дверка не запирается, если надо выйти, то по коридору и направо. А вниз не положено. Если что приготовить из еды, то дальше по коридору, но за это расчет отдельно. Газ, йомть, посуда, все такое.

– А как насчет продуктов? – живо заинтересовался Федоров.

– Не держим, йомть. Но если есть, то не запрещаем.

И он затворил за собой дверь, но запирать и вправду не стал.

– Значит, придется засыпать на голодный желудок, – проговорил Федоров недовольно. – Я считаю это нарушением прав человека. А?

Изнов поднял и опустил брови.

– Воистину, век живи – век учись. Ладно, давайте укладываться, раз уж тут такой протокол. Белье хоть чистое?

– По-моему, здесь его никогда и не было, – заметил Федоров. Он первым улегся не раздеваясь на топчан и закутался в грубое одеяло. Изнов и Меркурий последовали его примеру.

– Интересно, – донесся из-под одеяла голос Федорова. – Мне пришло в голову: если мы усвоили здешний язык через желудок, то почему разговариваем ртом, а не чем-нибудь другим?

– А вы уверены, что это пришло вам именно в голову? – сердито откликнулся Изнов. Он укрылся по макушку, и голос его прозвучал глухо.

– Господа, ведите себя прилично, – посоветовал Меркурий негромко. – И вообще, будьте крайне осмотрительны во всем. Боюсь, что…

– Меркурий, может быть, выскажетесь членораздельнее?

Дворянин не ответил – уснул, или же сделал вид, что засыпает.

– Ладно, советник, – вздохнул посол. – Попробуем и мы уснуть.

Федоров о сне не думал.

– Должны же были где-то принять мой сигнал!

– проговорил он. – Я знаю, что такое место существует, и есть реальный человек, который обязан помочь. Но где?

– Ладно. Спите.

* * *

Все-таки уснул и Федоров, и ему стала сниться всякая чепуха, черт знает что: драки, перестрелки, побеги, погони – все какой-то недипломатический репертуар. Сны донимали, как изголодавшиеся комары. А напоследок привиделся даже разговор, в котором сам он не участвовал.

«Нам их не удержать. Единственный выход – сдать их в Сброд, там начнется обычная тягомотина, а мы тем временем…»

«Да погоди ты… Надо все-таки вывести из игры корабль. Я попробую сыграть спектакль…»

Тут Федорову подумалось, что это и не сон вовсе. Он осторожно приоткрыл один глаз. Комната была той самой, где он засыпал. Товарищи Федорова по-прежнему лежали на топчанах, так же светила тусклая лампочка, а на табуретках, что довершали

вкупе с фанерным столиком меблировку камеры, сидели двое: их давешний спутник Гост и другой исс, тот самый парень, что предлагал фрахт.

– Ну что, выспались, уважаемый? – поинтересовался посетитель.

Стало ясно, что доспать не дадут.

– Подъем, господин полномочный министр! – как в казарме, скомандовал Федоров. – И вы тоже не отставайте, Ваше Приятное свечение!

Изнов лениво спустил ноги на пол, провел ладонью по лицу.

– Бриться надо, – проговорил он уныло, – а все там осталось. Так что за спешка, милостивые государи? – Он смотрел на Госта, но ответил второй иссорианин:

– Йомть, значит, так. Миллион. Сразу предупреждаю: больше никто не даст, цена настоящая. Оформление беру на себя. Но сделать надо быстро, раз-два, иначе все сорвется. Кто владелец? Вы?

Спрашивая, он остановил взгляд на Изнове. Посол поднял брови:

– Насколько я понял, вы хотите заплатить нам деньги? Славно.

– Именно деньги, что же еще? – с готовностью ответил его собеседник. – Не соры же! Вот такие вот деньги. – Он извлек из кармана пару бумажек и помахал ими в воздухе. – Барсы.

– Приятный цвет, – признал посол. – Успокаивает… Но я не совсем понял, чем вызван такой… я бы сказал, приступ щедрости. Вы благотворитель? Всех приезжающих встречаете таким приятным образом?

– Зависит от того, чем они торгуют…

– Тогда это недоразумение. У нас нет товара. Совсем.

– Да? А огнетушитель, на котором вы прибыли?

Изнов оглянулся на своих спутников в некоторой растерянности.

Меркурий сидел на топчане, глядя в пол, двигалась лишь нижняя губа – взад-вперед, взад-вперед… Федоров, казалось, напряженно думал, сдвинув брови. И, поймав взгляд Изнова, произнес с ленцой:

– Три, – и во избежание ошибки выдвинул три пальца. – И то еще мало. С другою бы и больше взял, но ты мне понравился.

– Да ты нормальный? Будешь ломаться – вообще ничего не получишь.

– А ты и того меньше. Ладно, твое слово.

– Еще две сотни сверху. За приятный разговор.

Федоров махнул рукой.

– Родной, дал бы ты еще доспать, чем так без дела тормошить.

Изнов решил, что настало время вмешаться.

– Простите, – заявил он решительно. – Но мы вовсе не хотим продавать корабль.

– Ты слышал, а? – обратился коммерсант к Госту, невозмутимо наблюдавшему за торговлей. – Ты им объяснил все, что нужно? Хотя бы в трех словах.

– Не успел, поздно было. Конечно, цену он заломил немыслимую…

– Боюсь, – покачал головой Федоров, – что мы не договоримся.

– Ну такой пессимизм, я полагаю, необоснован…

Это был чужой голос, доселе незнакомый, и трое путешественников невольно подняли головы, удивляясь бесшумности, с какой новый посетитель проник в комнату.

* * *

То был тучный исс, немолодой, неплохо одетый, весьма неплохо. На мясистом лице его глаза не казались столь пронзительными, как у его собратьев. Гость доброжелательно улыбался.

– Представляюсь, – заговорил он: – Тих Алас. Прекослов. Те, кто оказывает вам гостеприимство, я полагаю, не помешают мне выполнить мое законное право быть вашим наставником и представителем в суде всех инстанций, в делах уголовных и гражданских. Во избежание ошибок поясняю: Тих – слово-признак моей принадлежности к юридической корпорации. Так что употреблять его в разговоре необязательно.

Он обращался к Изнову, почувствовав в нем, видимо, старшего. Никто не стал протестовать, Изнов же вежливо наклонил голову.

– Мы выслушаем вас с большим интересом, прекослов. Вы законовед.

– В таком случае, за дело, – сказал Алас. – Общие обстоятельства мне известны. Переходим к частностям: у вас есть вопросы?

– Несомненно, – кивнул Изнов. – Если наш корабль подвергнут секвестру, мы не сможем продать его. Если же мы еще имеем права на него, то предпочтем сохранить корабль, заправить и улететь. Как с правами?

– Да очень просто, – ответил Алас без особого интереса. Возможно, ему уже много раз приходилось давать подобные консультации. – Вы прилетели на Иссору, тем самым сделавшись объектом нашего правосудия. У вас есть корабль. Сейчас вы не можете им воспользоваться, однако юридически он все еще ваш. Его непременно конфискуют, но только после вынесения приговора. И это открывает некоторые перспективы…

– То есть мы можем его продать?

– Нет, потому что он под арестом. Но другие действия возможны. Сейчас вы еще можете завещать его. И, возможно, подарить.

– Гм. А какая разница – продать, завещать или подарить?

Алас наставительно поднял палец.

– По нашим законам продажа должна состояться и быть зарегистрированной исключительно на Иссоре, поскольку она не может произойти без участия покупателя. Завещание же может быть составлено где угодно. Как и договор дарения, но с ним могут возникнуть иные сложности. Завещать любое имущество можно лицу, находящемуся даже в другой галактике, и вовсе без его согласия. Однако тут есть строгое условие: ни один акт, касающийся корабля, не может, естественно, быть совершен после того, как корабль подвергся аресту. А все подобные акты вступают в силу лишь через десять дней после совершения. Так вот, если вы составили завещание – пусть в любой точке пространства месяц назад, – то оно имеет силу и для иссорских судебных, и прочих учреждений, и конфискация может не состояться. Вы понимаете?

– Разумеется. – подтвердил Изнов. – Однако документ ведь должен быть соответствующим образом заверен? Но у нас нет с собой нотариуса с той планеты, на которой мы пребывали до визита к вам.

– И не нужно. Вы находились в пространстве. А на борту корабля все права власти, включая нотариальные, принадлежат капитану. Один из вас ведь являлся капитаном этого корабля?

– Капитан – я, – выступил Меркурий.

– Прекрасно. Таким образом, вы имеете право заверить акт дарения владельцем корабля… Он, я полагаю, тоже находится среди вас?

– Находится, – подтвердил Меркурий. – Однако ваше предложение кажется мне неосуществимым по немаловажной причине… Судовладельцем являюсь тоже я. И вряд ли закон согласится с тем, что я как капитан заверю дарственную от моего же имени.

Тих Алас оттопырил губу.

– Разумеется, – согласился он, – было бы лучше, если бы владельцем оказалось другое лицо. Однако… пусть вы – капитан, и вы же – судовладелец. Однако капитан может временно оказаться не в состоянии исполнять свои обязанности, допустим, по болезни. Разумеется, заболевание должно быть заверено врачом. У вас на борту есть врач? Нет? Тогда должно быть лицо, его заменяющее. Без него вы вообще не могли бы лететь – ни по каким законам. Но неужели среди вас нет никого, кто имел бы какую-то медицинскую подготовку?

– Я прошел ее… в определенных пределах, – признался Федоров.

– Это просто чудесно. Можете ли вы чем-либо подтвердить недомогание капитана?

– Гм… Боюсь, что у меня нет с собой необходимых документов.

– Жаль. Однако это не так страшно. В нашем судопроизводстве существуют прецеденты, когда лицо, формально не являвшееся медиком, признавалось таковым и получало право на соответствующие действия перед лицом экстренных обстоятельств. Допустим, три человека находятся в полной изоляции от общества. Один из них болен. В этих условиях право оказания неотложной помощи предоставляется тому, кто способен на необходимые действия в большей степени, чем остальные. В данных обстоятельствах это, несомненно, вы. – Алас слегка поклонился Федорову. – Итак, в рейсе капитану понадобилась срочная медицинская помощь. Вы оказали ее и можете это должным образом засвидетельствовать. На время болезни капитан передал свои функции другому члену экипажа, им могли бы быть вы, – на сей раз Алас склонил голову в сторону Изнова. – Временно пользуясь всей полнотой капитанских прав, вы заверили акт дарения корабля, совершенный его владельцем. Для законности такого акта нужно лишь, чтобы судовладелец находился в момент совершения акта в сознании. Что из этого следует?

– Что он не в запое, – буркнул Федоров. – А жаль, это я мог бы засвидетельствовать не кривя душой.

– Советник! – укоризненно пробормотал Изнов.

– Вы совершенно правы, – согласился Алас. – Его заболевание не должно быть связано с потерей сознания. Лучше всего, если это будет чисто механическая травма. Скажем, перелом руки.

– Я не совсем понимаю, – вскинулся Меркурий.

– Перелом залечивается достаточно долго, да и оставляет следы, которые с легкостью обнаружит любая медицинская экспертиза.

– Вне всякого сомнения, – подтвердил Алас. – Она их и обнаружит.

– Но у меня нет никакого перелома!

– О, этот недостаток устраняется мгновенно.

– Что вы хотите сказать?! – закричал Меркурий.

– Я вижу, вы все уже поняли. Конечно, это неприятно – сломать руку. Однако если на карту поставлено так много…

– Не согласен! – заявил Меркурий категорически. – Что же такое поставлено на карту, хотел бы я знать?

– Ваши жизни, только и всего.

– Я полагаю, – проговорил Изнов, – это не более чем метафора?

Алас усмехнулся.

– Вы делаете мне честь: по-вашему, я похож на поэта? Увы, мои способности лежат совсем в другой области. И когда я применяю какое-то выражение, я пользуюсь всегда лишь прямым, буквальным его смыслом. Так что можете не сомневаться: речь идет именно о ваших жизнях.

– Но почему?! Что мы такого сделали? Мы не успели еще как следует сойти на грунт этой планеты, встретиться с кем-либо, совершить хоть какой-то поступок. Что же может угрожать нашей жизни? Сами говорите: здесь царит закон…

– Могу еще раз подтвердить это: да, наш закон! Итак, на чем мы остановились? Ваш капитан со мной не согласен. Пусть, но вы в таком случае должны выдать другому лицу доверенность на право распоряжения вашей собственностью – в том числе и кораблем. Естественно, доверенность эта по причинам, о которых я уже упоминал, должна быть выдана не на нашей планете и до вашей посадки на нее. Галактическое время вашего старта автоматически фиксировалось галакт-хронометром корабля. Вот такой документ не вызвал бы ни малейших сомнений даже у самого придирчивого суда.

– А если бы такая доверенность у нас была? – вопросил Изнов.

– О, тогда все обстояло бы просто великолепно. Уважаемый владелец корабля перестал бы являться таковым в присутствии его доверенного лица. Это лицо совершило бы, пользуясь правами, зафиксированными в генеральной доверенности, акт дарения, и капитан корабля мог бы засвидетельствовать это деяние с кристально чистой совестью. Но у вас же нет такой доверенности?

– Она может возникнуть, – сказал Изнов.

– Вы хотите сказать, что найдете соответствующего нотариуса…

– Вовсе нет. Но это и не нужно. Незадолго до отлета мы находились в посольстве моей страны в Синерианской Империи. Территория посольства, как вам известно, является частью страны, которую оно представляет. Там действуют законы этой страны, и те права, которыми на корабле в рейсе наделен капитан, в посольстве принадлежат послу. То есть мне. И таким образом, я имею все основания заверить подобную доверенность своей подписью и посольской печатью. Она со мной.

– Чудесно! Просто чудесно! В гаком случае, приступим немедленно к составлению необходимых документов и их оформлению. Акт дарения может быть составлен на мое имя, а уж потом…

– Итак, мы добьемся того, что конфискацию корабля можно будет предотвратить или во всяком случае ощутимо отсрочить, не так ли? – не дал ему договорить Федоров.

– Совершенно верно, – с готовностью отозвался Алас.

– И если наши затруднения закончатся, мы сможем располагать им?

– Ну, собственно говоря… Корабль все равно придется продать: у вас ведь, насколько я могу судить, не очень много денег, а они вам понадобятся, весьма и весьма. Но я могу помочь вам найти добросовестного покупателя. Выступая в роли владельца, пусть фиктивного, я…

– А какие вы даете гарантии? – вставил невозмутимый Федоров.

Изнов почел вопрос о гарантиях бестактным и лишь поджал губы:

– А сколько вам нужно, чтобы уладить все наши дела?

Прекослов усмехнулся.

– Сколько нужно мне? Я лучше скажу, сколько потребуется вам.

Он вытянул перед собой левую руку с прижатыми к ладони семью пальцами. Правой отогнул один.

– Вас трое. Следовательно, вам нужны, самое малое, три семьи.

– Три семьи? – недоуменно переспросил Изнов.

– Зачем? Мы вовсе не собираемся обзаводиться здесь семьями..

– Вы не так считаете, прекослов, – вмешался Гост. Он, похоже, примирился с тем, что инициатива переговоров перешла к лицу более авторитетному. – На каждого из них нужно не менее двух семей, дело-то относится к высшей категории: первая семья на их отмазку, а вторая – как гарант первой.

– Пожалуй, вы правы, достойный Значит, самое малое – шесть семей И вам потребуются семьи высшего класса. Итак, первый расход: шесть достойнейших семей. Их еще нужно найти…

– Ну-ка, покажите, что вам надавали на торге, – попросил Гост. Сообразительный Федоров сразу стал вытряхивать из карманов визитки и просто лоскутки бумаги с адресами, номерами, именами.

– Давайте, давайте, – поощрил Алас. – И вы тоже. Ну-ка… Так. так… – Он быстро, как машинка для подсчета денег, пролистал все, разложил на две кучки. – Это совсем никуда не годится, а это на худой конец…

– Четыреста, не меньше, – заявил Гост.

– Четыреста тысяч, подтвердил коммерсант.

– Барсов, понятно. Мы в сорах не калькулируем: слишком много нулей, технику зашкаливает.

– Дальше. – Прекослов отогнул второй палец.

– Каждому из вас понадобится предответчик. Тоже серьезный. Суперкласса. Меньше ста ни один не возьмет, нечего и пытаться. И то их еще надо уговорить на аккордную оплату, они-то будут требовать почасовую Уже семьсот, верно? Теперь: пока пойдет рассмотрение, вам нужно будет пить, есть и оплачивать жилье.

– Но я полагал, – проговорил Изнов, – что нас будут содержать здесь, а следовательно, за счет властей, если это и вправду тюрьма.

– Это тюрьма акционерная, – напомнил Гост, – и обязана приносить прибыль, я вам уже говорил. Но у нас очень умеренные ставки. Тысяч пять делает, не больше.

– И тем не менее, – продолжал прекослов. – Далее: неизбежно приходится учитывать расходы на медицину. Накладывать швы, делать примочки, кому-то, может быть, понадобится переливание крови…

– Боже мой, это еще почему? – не выдержал Меркурий.

– Никто не станет спасать вас от народного волеизъявления, скорее, наоборот. Что поделаешь, так уж повелось, жители нуждаются в развлечениях, созвучных древним традициям. В общем, медицина, считайте, тоже никак не менее пятидесяти тысяч салатных.

– Восемьсот уже, – подытожил Гост.

– Ну, а остальное – на непредвиденные расходы.

– Прекослов вздохнул. – Так что менее чем миллионом не обойтись, если хотите сохранить самих себя в относительной целости и какой-то сохранности.

– Мэтр! – прервал его коммерсант, уже несколько минут внимательно глядевший в окно. – Кончай прения сторон. Едут, йомть.

– Прибыли за вами, – сообщил Гост Изнову.

– Эй, ты! – проговорил Федоров повелительно.

– Парень!

Угадав, что имеют в виду его, коммерсант обернулся.

– Согласны! Но с условием: аванс – половину – доставляешь через пять часов туда, где мы в то время окажемся. Наличными. Быстро, да или нет?

– Да! – не задумываясь, ответил коммерсант.

– Советник! С какой стати? – одновременно заговорили посол и Меркурий.

Прекослов нахмурился. Гост смотрел на Федорова прищурясь.

– Объясню потом. Уже некогда.

Тяжелые бутсы топали перед самой дверью.

– Клянусь своими ушами, – сказал Гост, – сейчас они дверь сломают. Вот скверная привычка: каждый раз обязательно что-то сломать. Дверь и правда отлетела от сильного удара ногой. Дюжина солдат ворвалась, окружила путешественников. В два счета им завели руки за спину, защелкнули наручники. Вошел старший, видимо, офицер, тоже в тускло-сером, отблескивавшем металлом комбинезоне, поверх которого была надета как бы короткая пелеринка. Скомандовал, к каждому из арестованных подскочили по два солдата, встали по сторонам и подтолкнули к выходу. Гост и прекослов невозмутимо держались в сторонке, коммерсант непонятным образом испарился – вроде не выходил, но и здесь его больше не было. Офицер окинул комнату взглядом. Спросил: