Текст книги "Исчезнувшие девушки"

Автор книги: Ричард Марстен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Я начал с верхнего ящика. В нем у Майка Бартера хранился хорошо смазанный сорок пятый, несколько счетов от молочной компании, письмо от организации по доставке белья, пресс-папье и несколько сломанных карандашей. Никаких ключей в нем не было. Прикрыв ладонь носовым платком, я взял сорок пятый и понюхал дуло. Нет, Майк Бартер давно уже не стрелял из этого пистолета. Я сунул его назад в ящик, задвинул его и выдвинул восьмой, когда в комнату вошла Бланш.

– Где Бартер держит свои ключи, ты знаешь?

– Нет. Послушайте меня...

– Только не начинай мне сказку про красную краску, потому что...

Она сверкнула глазами, и на какую-то секунду в ней не осталось ничего от пятнадцатилетней девчонки, в ней как бы сосредоточились все тайны вселенной.

– Послушайте меня!

В ее голосе звучал металл.

– Уезжайте отсюда. Забудьте Бартера и забудьте эту кровь. Уезжайте и все!

– Я иду в ту хижину, Бланш.

– Глупец!

Я начал рыться во втором ящике. Там были скрепки, кнопки, писчая бумага, карандаши, всякая всячина, кроме ключей.

Я захлопнул ящик.

Бланш посмотрела на внутреннюю дверь в офисе.

– Фил, – заговорила она вкрадчиво, – пожалуйста, прислушайтесь к моему совету. Уезжайте, пожалуйста.

– Мы с Энн останемся здесь до тех пор, пока...

Я остановился.

– Энн! – произнес я.

Я почувствовал, что у меня внутри все похолодело. На мгновение я утратил способность двигаться, потом повернулся и проскочил мимо Бланш на гравийную дорожку, по которой добежал до номера тринадцать, не задерживаясь, взбежал на крыльцо, распахнул дверь и включил свет. Хижина была пуста.

6

Это было в три часа утра.

В Сулливан Поинте, не в моем родном штате, в хижине, где я совсем недавно оставил девушку.

Хижина была пуста.

Энн не было на кровати.

Кровать выглядела так, как будто на ней вообще никто не спал. В раскрытом стенном шкафу не было багажа. На туалете не было сумочки. Белое платье, аккуратно повешенное мной на вешалку, исчезло. Не было и туфель Энн в ногах кровати, куда я их поставил. Хижина была пустой и безмолвной, но она как будто кричала своей пустотой и тишиной. Я запаниковал. Я стоял и не мог думать ни о чем другом, кроме разговора, состоявшегося за кофе с мистером Графтоном, когда я его заверил, что буду заботиться о его дочери, и, конечно же, я думал о луже крови в моей собственной хижине. Не знаю, сколько минут прошло, прежде чем я смог взять себя в руки. Помню, как я взглянул на тридцать восьмой в своей руке, и это мне придало силы. Помню, как я выскочил из хижины и заорал:

– Бланш!

Ответа я не получил.

Затем огни машины ударили мне в лицо.

Машина была очень старая. Она с дребезжанием въехала во двор и, описав широкий круг, приблизилась к офису. Ее фары пробивали длинные тоннели в темноте.

Я защитил глаза от света. Машина остановилась в десяти футах от меня. Из нее вышел Майк Бартер. Сидевший за рулем остался на своем месте.

– Что случилось? – спросил Бартер.

Он увидел пистолет в моих руках.

– В чем дело?

– Где вы были?

– У Хеза... В чем дело?

– Где ключ к номеру одиннадцать?

– Почему... Кому это надо знать?

– Мне.

Наверное, мой голос звучал более грозно, чем я предполагал. Бартер посмотрел на меня с сомнением, слегка повернул голову и окликнул:

– Хез! Хезекая!

На переднем сиденье кто-то зашевелился. Я увидел, как этот самый Хезекая соскользнул с сиденья и выскочил из машины. Он был высоким, грузным человеком, но, несмотря на это, двигался с грацией животного. Видели бы вы, как непринужденно он прошел к тому месту, где мы стояли.

– Неприятности, мистер Бартер?

Голос у него пробивался откуда-то из глубины груди, как из винного погреба.

– Никаких неприятностей, Хез, – ответил я. – Оставайтесь там, где находитесь. У моего пистолета нет друзей.

Хез остановился и посмотрел на оружие. У него были голубые глаза. Он повел ими в сторону Бартера, потом снова на мой тридцать восьмой. У него было лицо странной формы – ввалившиеся щеки, совершенно плоский лоб и нос и какие-то квадратные, плотно сжатые губы: не физиономия, а геометрическая задачка.

– Давайте ключ, Бартер! – сказал я.

– Никакого ключа у меня нет, – ответил он. – В одиннадцатом номере гость.

– Именно гость меня и интересует.

– Почему вы не занимаетесь своими собственными делами и не идете к себе в хижину?

– Потому что гость может оказаться моим делом. Случилось так, что я не могу отыскать девушку, с которой я сюда приехал.

Бартер посмотрел на меня, потом на Хеза и снова на меня. Очень спокойно он спросил:

– Какую девушку?

– Ту девушку, с которой я...

Я резко замолчал, глядя на лица моих собеседников. Физиономия Хеза ничего не выражала, физиономия Бартера казалась холодной маской.

– Прекратите ломать комедию! – разозлился я.

– Ваше имя Колби, не так ли? – сказал Бартер. – Вы в номере двенадцать.

– Вы прекрасно знаете, где я и где была девушка.

– Вы зарегистрировались один! – отрезал Бартер.

Несколько секунд царила тишина. Слышно было стрекотание кузнечиков да плеск воды у берега озера. Очень тихо и вежливо я осведомился:

– Это что за ерунда?

– Вы прибыли один, – повторил Бартер. – Я не понимаю, чего вы добиваетесь?

– Послушайте, вы, сукин сын! Прекратите нести чепуху. Я знаю, что приехал вместе с девушкой, и вы это тоже знаете. Если через три секунды вы не предоставите мне ключ от одиннадцатого номера, я позабуду про то, что я коп, и начну нажимать на спусковой крючок, пока не разделаюсь с вами.

– Коп? – переспросил Бартер.

Он быстро поглядел на Хеза.

– Вы коп?

– Вы чертовски правы, я коп. Раз, Бартер.

– Откуда мне было знать, что вы из полиции?

– Два, Бартер!

– Ключ у меня в кармане. Я отведу вас в одиннадцатый, но вы там ничего не найдете. Тем более никакой девушки, потому что вы приехали без девушки. Я не знаю, какого черта вы добиваетесь!

– Заставьте его показать вам его значок, мистер Бартер, – сказал Хез.

– Да, как вы смотрите на это? – спросил Бартер.

Я достал бумажник и раскрыл его на полицейском значке.

– Он ничего не значит в этом штате! – заявил Бартер.

– Мой пистолет значит очень многое в любом штате! – отпарировал я.

Бартер посмотрел на тридцать восьмой.

– Пошли, – сказал он. – Я покажу вам хижину.

Я пропустил Бартера и Хеза перед собой. Подойдя к хижине, Бартер достал большую связку ключей на кольце и вставил один из них в замочную скважину, открыл дверь, включил свет и отошел в сторону.

– Внутрь! – приказал я. – Вы тоже, Хез!

Они вошли в одиннадцатый. Я замыкал шествие. Меня страшило то, что я могу там обнаружить, и я почувствовал облегчение, ничего не увидев. На полу не было трупа, вообще в хижине никого не было.

– Вы удовлетворены? – спросил Бартер.

– Еще нет. Ложитесь-ка оба на кровать, живее, лицом вниз, руки на подушки.

– У вас этот номер не пройдет, парень! – сказал Бартер. – Я не знаю, за кого вы себя принимаете, но у нас в этом штате тоже есть полицейские.

– На кровать! – скомандовал я.

Бартер лег первым, рядом с ним устроился Хез. Это была очаровательная пара.

Одновременно они перевернулись животами вниз и вытянули руки перед собой.

– Не слезать с кровати! Я буду стрелять без предупреждения.

– Силен, мерзавец! – пробормотал Бартер.

– Правильно, – согласился я, – со мной шутки плохи.

Я подошел к стене, отделявшей номер одиннадцать от моего домика, просмотрел дюйм за дюймом весь плинтус и не нашел никаких следов крови. Потом я подошел к стенному шкафу, расположенному близ передней стены хижины. Мне внезапно пришло в голову, что и в моей хижине кровь была примерно там же. Мне очень не хотелось заглядывать в этот шкаф, но все же я открыл его. На полу было очень много крови. Пол имел небольшой уклон к стене, поэтому она медленно там скапливалась и постепенно просочилась сквозь трещину в мою хижину.

– Подойдите сюда, Бартер! – распорядился я.

Бартер спустился с кровати и медленно подошел к открытой дверце шкафа, посмотрел на кровь и ничего не сказал.

– Что теперь скажете?

– Что это?

– Кровь.

– Не имею ни малейшего понятия. Вчера вечером я сдал ее парню из Вермонта. Что он здесь делал, я не знаю.

– Как зовут этого человека?

– Не помню. Это в журнале.

– Скажи мне, что с девушкой, которую я сюда привез?

– Никакой девушки вы сюда не привозили!

– Это ваша история, да?

– Это чистая правда! – важно заявил Бартер.

Я взял себя в руки. Внешне я был совершенно спокоен.

– Вы лжете, Бартер. Я не знаю почему, но вы лжете. Со мной была девушка, и у меня есть свидетель, видевший, как мы вместе с ней приехали.

– Кто ваш свидетель?

– Девушка по имени Бланш.

– Бланш? – спросил Бартер. – Я не знаю никакой Бланш.

– Она сняла хижину номер три, находилась все время здесь и видела, как мы приехали.

– У вас голова забита девушками, как я посмотрю. В номере три мужчина, зарегистрировавшийся после ужина.

– Кто-то забрал девушку, ее багаж, ее одежду из хижины, в то время как...

– О которой девушке вы говорите?

– Я говорю о девушке, с которой я сюда приехал, черт возьми.

– Ясно, – сказал Бартер.

Он улыбнулся Хезу, который свесил голову с кровати.

– Так в какой же хижине, по-вашему, она поселилась?

– В номере тринадцать.

– Почему бы нам сейчас не прогуляться до номера тринадцать? – спросил Бартер. – Конечно, если вы здесь покончили со своей детективной работой.

– Закончил. Я хочу внимательно проверить теперь номер тринадцать.

– Вы согласны, чтобы Хез поднялся с постели? – спросил Бартер.

Он улыбался. Все это казалось ему весьма комичным. Во всяком случае, он старался это показать.

– Пошли, Хез, – сказал я.

Я махнул ему пистолетом.

Мы вышли из хижины и прошли к номеру тринадцать. Теперь мотель был освещен. Янтарный свет струился из окон одиннадцатой, двенадцатой хижин, стоявших рядком, как монахи, держащие зажженные свечи. Дверь в тринадцатую была заперта. Бартер поднялся на ступеньки и постучал.

– Здесь же никого нет, – сказал я. – Откройте дверь и...

В этот момент отворилась дверь. На пороге стоял мужчина. У него были голые ноги и грудь. Одет он был в одни коричневые брюки из камвольной ткани. Он был худым и жилистым, как электрический кабель. Клочок черных волос торчал у него посреди груди, колечки таких же волос окружали его соски.

Глаза у него были голубые, волосы тускло-коричневые.

Он удивленно посмотрел на нас и произнес:

– Да?

– Я очень сожалею, что вынужден вас побеспокоить, сэр, – начал Бартер. – Все олл-райт?

– Ну да, – ответил человек.

Он посмотрел на мой тридцать восьмой.

– Скажите, что это значит?

– Сколько времени вы находитесь в этой хижине? – спросил я.

– Кто вы такой, черт побери?

– Меня зовут Фил Колби. Как давно вы в этой хижине?

Человек кивнул, как если бы мое имя что-то ему говорило.

– Я зарегистрировался около восьми часов. А что?

– Не рассказывайте сказок! Отойдите в сторону.

Человек загородил мне дорогу.

– Подождите минуточку, сынок: моя жена в постели.

– Ваша кто?

– Моя жена. А что, собственно, в этом странного? Послушайте, вы ненормальный или что-то в этом роде?

– Прочь с дороги! Я хочу взглянуть на вашу жену!

– Послушайте, что это за место? – обратился человек к Бартеру. – Вот уж никогда бы не подумал...

Я оттолкнул его в сторону и вошел в хижину. Два зеленых клетчатых чемодана стояли на полу возле туалетного столика.

В кровати лежала женщина, но когда я ворвался внутрь, она села прямо, натянула простыню на самое горло. У нее были длинные белокурые волосы и зеленые глаза. Глаза широко раскрылись. Я подумал, что она сейчас закричит, но она только открыла рот и уставилась на меня. На лице у нее не было косметики. Я мог бы даже поверить, что она спала; если бы не ее настороженные блестящие глаза.

– Как вас зовут? – спросил я.

– Кто хочет это знать? – ответила она вопросом на вопрос.

Я повернулся к ее мужу.

– Ваше имя?

– Джо.

– А дальше?

– Джо Карлисл. Это моя жена.

– Как ее зовут?

Карлисл помедлил и повернулся к блондинке. Та слегка улыбнулась.

– Стефани Карлисл, – сказала она.

– Сколько времени вы находитесь в этой хижине, Стефани?

– Примерно с восьми часов. А что?

Я кивнул, отошел от кровати, открыл дверцу стенного шкафа и заглянул внутрь.

Он был набит одеждой: женское пальто, два платья, пеньюар, несколько юбок и блузок.

– Где ваша одежда, Джо?

– Я путешествую налегке.

– Давайте взглянем на ваши документы.

– Зачем?

– Дайте мне посмотреть на них.

– У меня нет документов.

– Вы ведь приехали сюда на машине?

– Да, но...

– Покажите мне свои водительские права.

Карлисл пожал плечами.

– Я об этом не подумал.

Он подошел к туалетному столику и взял оттуда бумажник, который там лежал вместе с часами и футляром для ключей.

Он выудил из бумажника водительские права.

– Вы коп? – спросил он.

– Да.

– Вы из полиции нравов, наверное. Мы женаты.

На лицензии было написано имя Джозефа Карлисла. Я вернул ее ему, подошел к туалету и выдвинул верхний ящик. Он был заполнен женским бельем. Два других были пусты.

– Эти чемоданы открыты, Джо?

– Полагаю, да. Почему...

Я подошел к чемоданам и открыл первый. Он был пуст, так же, как и второй. Закрыв их, я прошел в ванную. На умывальнике лежала расческа. Я открыл аптечку. Там было пусто. Я вновь вернулся в комнату. Рубашка, галстук и пиджак были переброшены через спинку стула. Под стулом стояли его ботинки, внутрь которых были засунуты носки. Платье и белье Стефани лежали кучей на сиденье того же стула. Она посмотрела на меня.

– Нейлоновый нос, – заявила она.

Она улыбнулась.

– Благодарю, – сказал я ей. – А где же ваша сумочка?

Улыбка исчезла. Я буквально слышал, как пару секунд что-то защелкало у нее в голове. Затем улыбка вернулась, и она сказала: – Должно быть, я оставила ее в машине.

Я повернулся к Карлислу. – А где машина?

– Я оставил ее перед офисом.

– "Кадиллак"?

– Да.

– В таком случае, вы приехали не более, как полчаса назад.

– Вы ошибаетесь. Мы зарегистрировались в восемь.

– Вы намереваетесь долго здесь пробыть?

– Ну, несколько дней.

– Мы приехали половить рыбу, – вставила Стефани.

– По этой причине два платья в шкафу, вечерние туалеты?

– Ну... – начала было Стефани.

Но я уже говорил с Карлислом:

– Вы будете рыбачить в своем шикарном костюме, Джо?

– Я же вам сказал, что всегда путешествую налегке и не беру с собой запасной одежды.

– Ни тапочек, ни старой фланелевой рубашки? Как-то не верится, что вы станете ловить рыбу в таком дорогом костюме...

У него побагровело лицо.

– Я ловлю, в чем хочу!

– Голыми руками, без удочек?

Тут вмешался Бартер:

– Я полагаю, теперь мы можем позволить этим людям спокойно лечь спать?

– Конечно, – ответил я. – А вы можете провести меня по всем своим остальным хижинам, Бартер.

– Это мой бизнес, понимаете? – сказал тот. – Как это будет выглядеть, если я начну будить людей среди ночи? Им это не понравится.

– Скорее всего, – согласился я. – Пошли.

Карлисл вспомнил, что ему надо выказать свое негодование:

– В жизни не видел таких наглецов! – заявил он мне.

– Идите к черту! – ответил я равнодушно.

Бартер с Хезом ожидали меня у подножия лестницы.

– Откуда вы хотите начать? – спросил Бартер.

– С номера один, потом вдоль ряда.

– Как угодно. Большинство хижин пустые.

– Тогда почему вы так тревожились, что мы перебудим ваших гостей?

– В некоторых гости есть, – пробормотал он.

Мы обошли номер тринадцать и двинулись по цепочке домиков на склоне холма. Два первых оказались пустыми.

Номер три, который, по словам Бланш, занимала она, не был освещен, когда мы к нему подошли.

Бартер постучал.

– Кто это? – раздался мужской голос.

– Это я, Майк Бартер.

– Одну секунду!

Вспыхнул свет, кто-то выругался. Мы подождали несколько минут. Потом раздались шаги у двери. Она распахнулась. Человек, стоявший на пороге, был в трусах, сшитых из яркой ткани, где основным персонажем была волчья голова. Волки по всем трусам лаяли на стройные женские ножки, являвшиеся вторым мотивом этого рисунка. Человек в столь экстравагантных трусах мог быть, а мог и не быть волком. Я бы скорее назвал его содержателем притона. Ему было минимум шестьдесят. У него была лысая голова, очки в красной оправе, а его брюхо было таких устрашающих размеров, что волки, очевидно, оттого и лаяли.

И первое, что он сказал, было:

– Где...

Тут он увидел меня и заткнулся.

– Где кто? – спросил я.

Глаза за стеклами очков глядели умно.

Старик усмехнулся:

– Не "кто", а "что". Я хотел спросить мистера Бартера, где обещанные полотенца.

– Черт возьми, совершенно вылетело у меня из головы! – воскликнул Бартер.

Он щелкнул пальцами.

– Вы не возражаете, если мы зайдем, сэр?

– Если вы не возражаете против того, что я вас встречаю в исподнем, ответил лысак.

Он отступил в сторону, и мы все вошли в комнату. Мои глаза устремились на кровать. На ней лежали две подушки, на обеих спали. Я вошел в ванную. Одно из полотенец было испачкано губной помадой.

– Пойдем проверим другие кабины, – сказал я.

Выходя из хижины, Бартер повернулся:

– Я пришлю вам чистые полотенца.

Домики четыре, пять и шесть были пусты. Темноволосая девушка открыла дверь номера семь. На ней был голубой купальный халатик. Она явно удивилась, увидев Бартера, и тоже собиралась что-то сказать, пока не заметила меня, сразу же закрыла рот и вопросительно посмотрела на Бартера.

– Извините, что приходится беспокоить вас и вашего мужа, мадам, быстро заговорил Бартер. – Вы разрешите нам войти?

Девица внимательно посмотрела на Бартера, но не спросила: "Зачем?" или же "На каком основании вы беспокоите нас среди ночи?", во всяком случае того, что можно было ожидать от женщины, разбуженной в такой час. Она просто отступила в сторону, пропуская нас внутрь.

– Где ваш муж? – спросил я.

Она посмотрела в комнату, как будто временно потеряла его.

– Должен быть в уборной.

Она помолчала.

– Позвать его?

– Не обязательно, – сказал я. – Пошли, Бартер.

Девица смотрела нам вслед, когда мы шли по дорожке, потом заперла дверь.

– Остальные хижины пустые. Хотите их тоже видеть?

– До сих пор вы были правы в отношении всего, не так ли? – спросил я.

– Конечно.

– Тогда зачем трудиться в них заглядывать?

– Я рассуждаю точно так же, – подхватил Бартер. – Почему бы вам не вернуться в собственную хижину и не лечь спать? Утром вы проснетесь совсем в другом настроении.

– Угу, – сказал я.

Я пошел к своей машине.

– Только сначала мне надо сделать одну вещь.

– Что именно? – спросил Бартер с улыбкой.

– Я должен связаться с полицией.

7

"Кадиллак", в котором приехал Карлисл, все еще был припаркован близ офиса. Я было подумал, что стоит поискать внутри сумочку Стефани, но вообще-то вряд ли это было необходимо. Некоторые вещи ты чувствуешь инстинктивно при детективной работе, некоторые вещи знаешь автоматически. Я новый детектив, нос у меня не такой чувствительный, как носы у Барри О'Хары или Тони Митчелла, которые давно уже занимаются этим делом. Барри или Тони могут безошибочно сказать, взглянув на человека, честный ли он или нет. Пока я этого еще не могу. Этот навык вырабатывается, потому что мы окружены ворами, наверное, и это вполне естественно. Обнаружение преступника является такой же работой, как любая другая. У детектива постепенно вырабатывается опыт. Когда ювелир достаточно долго занимается драгоценными камнями, ему не надо прибегать к различным анализам, чтобы отличить подлинный камень от поддельного. Он это знает и по свечению камня, и по граням. Жулики тоже "светятся". Может быть, сумочка Стефани была в "кадиллаке".

Может быть, я только вообразил, что поместил Энн в номер тринадцать. Может быть, я был ненормальным, а все остальные говорили правду. Может быть, Карлисл путешествовал налегке, и они с женой заняли номер тринадцать в восемь часов.

Может быть, солнце встает на западе.

Сумочка для женщины – то же самое, что бумажник для мужчины. Когда ты выходишь из машины, то прежде всего проверяешь, где твой бумажник, а женщина хватает сумочку, ибо без нее она шагу не может ступить, ведь там и косметика, и лекарства, и еще черт знает сколько всего.

Я сел в машину и объехал вокруг "кадиллака". В свете фар моей машины я увидел Бартера, шагавшего к себе в офис. Я не знаю, о чем он думал, но голова у него была опущена, и он страшно торопился. Хезекая был сзади, уподобляясь вытянутой тени. Я поехал прямиком в бревенчатый коттедж судьи Оливера Хенли. Я мог бы позвонить в полицию по телефону, наверное, но время было около четырех часов утра, и лишь один Бог знал, где бы я сумел разыскать телефонную кабину.

Вы понимаете, что про сон я и думать позабыл. Прошла и первая агония парализующей паники. Теперь уже я считал идиотством, что мог на какое-то мгновение допустить, что кровь в кабине одиннадцатого номера могла принадлежать Энн. Энн исчезла, несомненно, была в опасности, но я больше не думал, что она мертва. Опасность казалась мне вполне реальной. Раз она исчезла, значит, для этого была основательная причина, и кровь в кабине одиннадцать казалась вполне логичным и веским основанием. Люди добровольно не кровоточат на полу стенного шкафа. Там, где кровь, там и опасность.

Я сознательно ехал очень быстро. Я был копом, такое нарушение с моей стороны сейчас было допустимо. Но в этом штате значок имел малую цену. Мне была необходима тяжелая рука местного закона, чтобы пустить в ход механизм страха. Страх – весьма полезная вещь для копа. Редко встретишь такого человека, которому совершенно нечего бояться, и никому не хочется, чтобы страх стал реальностью твоего существования в силу какого-то недоразумения. Страх заставляет невиновного человека говорить правду о секретах кого-то другого. Страх может довести виновного до паники, а паника в среде преступников – самый настоящий их враг.

На лице Оливера Хенли я все же заметил следы страха, когда он открыл мне дверь. Это меня удивило. Возможно, конечно, что он был из тех людей, которые автоматически пугаются, когда кто-то ломится к ним в дверь на рассвете. Когда я подъехал, в коттедже горел свет, а когда Хенли открыл дверь, хотя он был в пижаме и халате, он не выглядел человеком, только что вылезшим из теплой постели. Была и другая странность в том, как он меня впустил в дом. Я постучал, он не спросил даже: "Кто там?", а прямиком подошел к двери и распахнул ее, произнеся: "А, Колби", как будто меня ожидал.

– Я рад, что вы меня помните, – сказал я.

– Да.

Он кивнул головой. Глаза у него выглядели страшно усталыми, он даже казался много старше, чем днем, когда рассказывал мне о прекрасной рыбной ловле на Сулливан Поинте. В то время его голубые глаза казались удивительно прозорливыми и яркими, сейчас они выцвели, а уголки губ опустились вниз.

– Что такое, Колби? – спросил он.

– Я хотел бы с вами поговорить.

Он кивнул.

– Заходите.

Я прошел следом за ним в коттедж. В нем не произошло больших перемен за те три часа, которые прошли с тех пор, как мы с Энн отсюда уехали. Хенли, скорее всего, после нашего отъезда сразу лег спать. Я быстро осмотрелся. Единственное, на что я обратил внимание, была сигарета, горевшая в пепельнице возле телефона.

– Я спал, – сказал он. – В чем дело?

– Мне нужно несколько полицейских.

– Для чего?

– Это сложно.

– Жизнь обычно сложна, – ответил Хенли.

При этом он тяжело вздохнул.

– Поскольку вы вытащили меня из постели, почему бы вам не рассказать мне, что случилось?

– Исчезла моя невеста.

– Что именно вы имеете в виду? – спросил Хенли.

Он приподнял крышку с хрустальной шкатулки и достал оттуда сигарету с фильтром, которую тут же сунул в рот.

– Сигарету? – спросил он.

– Нет, благодарю.

Хенли раскурил сигарету, воспользовавшись зажигалкой со своего стола.

– Так что там в отношении исчезнувшей невесты?

Он выпустил длинную струю воздуха.

Вроде бы жизнь стала возвращаться в его глаза.

– Скверная привычка, – сказал он. – Всегда хватаюсь за сигарету, стоит мне проснуться.

– Девушка...

– Вы верите разговорам о раке горла? – спросил Хенли.

– Что?

– Сигареты вызывают рак горла? – сказал он.

– Не знаю. Я никогда об этом не думал.

– Все хорошее в жизни либо запрещено, либо тебе не годится, – сказал Хенли.

Он устало улыбнулся.

– Это чья-то цитата, но я ее воспроизвел неточно.

– Мы остановились в мотеле, которым управляет человек по имени Майк Бартер, – сказал я.

– Да. На Поинте.

– Да. Я оставил Энн в ее хижине, а сейчас она исчезла. Исчезли платье, багаж – все. Ничего не осталось.

– Кого вы оставили в хижине? – спросил Хенли.

– Энн, мою невесту.

– О-о-о, – протянул Хенли.

У него был озадаченный вид. Он затянулся сигаретой.

– Это та самая девушка, с которой я был у вас днем, – объяснил я.

Хенли выпустил новую струю дыма.

– Что-то я вас не понимаю! – произнес он задумчиво.

– Девушка, которая была со мной, – терпеливо произнес я, – когда нас привез сюда ваш полицейский сегодня днем.

Хенли посмотрел мне в глаза.

– Какая девушка? – спросил он.

– Де...

Я резко замолчал. Мы смотрели друг другу в глаза.

Его рот купидона сейчас был сжат в тонкую линию, голубые глаза смотрели настороженно. Судья Оливер Хенли был готов к обороне.

– Я не помню никакой девушки, – сказал он. – Фред привез вас одного сегодня днем.

– Понятно, – протянул я.

Хенли улыбнулся.

– Возможно, это результат долгой поездки, – сказал он.

– Или долгого телефонного разговора, – ответил я.

– Что?

– Того самого разговора, который состоялся как раз перед моим приездом сюда. По этой причине в пепельнице догорает недокуренная сигарета.

Я кивнул головой.

– Что происходит, Хенли?

– Я не имею понятия, о чем вы говорите.

– Неужели? Хорошо, блюститель закона! Вы прекрасно знаете, что со мной сегодня была девушка. Что за басни вы рассказываете?

– Если с вами и была молодая леди, я не видел ее.

– Она заснула вот на этой кушетке! – заорал я.

– Я не видел ее!

– Что вы пытаетесь мне втолковать? Что здесь творится? Почему такая круговая порука? Неужели вы воображаете, что вам удастся...

– Я не видел никакой девушки! – твердо произнес Хенли.

– О'кэй, Хенли.

Я поднялся, ткнул пальцем ему под нос и сказал:

– Возможно, вы воображаете, что этот провинциальный городишко является началом и концом мира, но вы не сильны в географии. Есть федеральные копы, и есть полиция штата. Похищение, как вам известно, федеральное преступление.

– Имеется полицейский из полиции штата, который покажет, что вы были один, когда он вас арестовал, – сказал Хенли. – Почему вы не успокоитесь, Колби?

– Встречаются полицейские, которые убивают собственных матерей. Мне нужны полицейские. Получу ли я их от вас, или мне нужно начать работать?

– Зачем вам нужны копы? Проследить исчезновение несуществующей девушки?

– Нет, – сказал я.

Я усмехнулся.

– Ведь вы не думаете, что я сумасшедший, верно? Вы не допускаете, что я стану требовать помощи полиции в чем-то явно безумном, как это? Мне нужны полицейские, потому что я обнаружил лужу крови в стенном шкафу мотеля. Я полагаю, что полиция заинтересуется происхождением этой крови.

– Возможно, – согласился Хенли.

– Ну?

– Я позвоню полицейскому, – сказал он. – Я не хочу стоять на дороге у гражданина, сообщающего о предполагаемом преступлении.

Он пожал плечами.

– Что касается девушки...

Он снова пожал плечами.

– Какой девушки? – спросил я.

Хенли поднял глаза. На его лице появилась хитрая улыбка. Медленно, методично он выбил свою сигарету.

– Я вызову полицейского.

Поднявшись, он подошел к телефону. Сигарета в пепельнице догорела до самого конца. Кверху поднимался тоненький дымок. Хенли раздавил окурок, поднял трубку и набрал номер.

– У меня есть теория в отношении людей, – сказал он.

– Да?

– Я верю, что большинство из них разумные. Вообще-то я оптимист. Я верю...

Он заговорил в трубку:

– Привет, Фред! Я поднял тебя с постели? Извини меня. Нет, ничего особенно важного. Помнишь молодого человека, которого ты привез днем? Превышение скорости. Детектив. Припоминаешь?

Хенли помолчал.

– Нет! – воскликнул он с силой. – Он был один! С ним не было никого.

Последовала новая пауза.

– Да, совершенно верно. Да, теперь ты понял. Так вот, он думает, что наткнулся на кое-что у Майка Бартера, и просит, чтобы местная полиция помогла ему. Как ты думаешь, можешь ли ты сюда приехать? Нет, я звоню из своего дома. Конечно. В таком случае, о'кэй, мы тебя ждем. Послушай, скажи Джанет, что я сожалею, что позвонил так поздно. Хорошо.

Он положил трубку.

– Он сейчас приедет. Хороший парень – Фред.

– Минуту назад вы философствовали, – напомнил я.

– Ах да, люди...

Хенли подошел к шкатулке с сигаретами и закурил новую.

– Большинство из них разумные. Вы со мной согласны?

– Я полагаю, что так.

– Это несомненно. В конечном счете человек непременно поймет, что бессмысленно плыть против течения.

– В каком смысле?

– В смысле, что гораздо легче и проще сесть на скамейку на дощатом настиле для прогулок вдоль набережной подальше от волнолома.

– Если случайно нет ничего такого, чего вы хотите в океане, – сказал я.

– Я это проверил на собственном опыте, Колби. Поверьте, вы не найдете ничего такого в океане, чего не найти на земле.

– Многие рыбы удивились бы вашим словам.

– Многие рыбы удивились бы тому, что существует что-то, помимо океана. Это все равно не аргумент для того, чтобы плыть против прибоя.

– Я не знаю, о чем вы говорите. Если вам есть что сказать, говорите это по-английски.

– Английский язык, – сказал Хенли, – становится искусством, когда вы говорите по-английски, а собеседнику кажется, что это иностранная речь.

– Я всегда считал, что целью любого языка является общение. Если вы собираетесь мне что-то сообщить, то ваш "океан" до меня не доходит.

– Очень хорошо.

Хенли улыбнулся.

– Что вы собираетесь сказать?

– Я пытаюсь убедить вас успокоиться. Проявите оптимизм.

Хенли помолчал.

– Ваша несуществующая приятельница...

– Да?

– Расслабьтесь, Колби.

– Зачем?

– Оптимизм. Проявите немного оптимизма.

– Вы знаете, что она существует.

– Я ничего не знаю. Я просто советую вам взглянуть на светлую сторону. Давайте допустим на мгновение, что она действительно существует. Вы приехали сюда на Сулливан Поинт вместе с ней, сняли две отдельные хижины, а теперь она исчезла. Все это мы обсуждаем, допустив, что она существовала.

– Она не только существовала, она и сейчас существует. Говорите то, что хотели сказать.

– Я говорю, что если она-таки существовала, и если она действительно исчезла, она, вероятно, жива и здорова до сих пор.

Хенли внимательно посмотрел на меня.

– И она, вероятно, будет жива и здорова, когда все это будет закончено и забыто.

– Она сейчас в безопасности? – спросил я.

Хенли пожал плечами.

– Ваша несуществующая приятельница? Я бы сказал, что она в большей безопасности, чем если бы вы начали... обливать навозом набегающий прилив.

– Мы снова вернулись к океану?

– Океан очень тихий и мирный.

– Где она?

– Не имею ни малейшего понятия.

Помолчав, он добавил:

– Я даже ее никогда не видел.