Текст книги "Ритуал"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Бреллан сухо поклонился:

– Как прикажете, ваше величество.

Кристина отобрала еще шестерых, в основном паладинов. Тут долговязый юнец с изрытым ветряной оспой лицом, выглядевший, пожалуй, наименее впечатляюще из всех воинов, собравшихся под серебристым оком Селуны, не смог больше сдерживаться.

– Пожалуйста, ваше величество, – вскричал он. – Я умоляю вас, отдайте мне последнее место.

Целедон с симпатией взглянул на юношу:

– Ваш пыл делает вам честь, сэр Иган. Но вы заслужили рыцарские шпоры всего несколько недель назад. Любой другой воин здесь опытнее вас.

– Простите за откровенность, милорд, – огрызнулся Иган, – но если вы и господин Куленов идете, потому что вы не уберегли короля, тогда наверняка я могу просить о такой же привилегии исходя из того, что я спас его.

Целедон, казалось, на миг смешался, но потом улыбнулся такому проявлению силы духа молодого рыцаря.

– Вы спасли его, – сказала Кристина, – и, возможно, удача пребудет с вами и на этот раз. – Она обернулась к Бримстоуну. – Вот ваша дюжина.

– Хорошо, – сказал дракон. – Вы все, встаньте передо мной. – Двенадцать воинов повиновались. – Сначала я собираюсь произнести заклинание, которое позволит вам видеть в отсутствие света. В Тени царит тьма, а если у вас будут факелы или фонари, союзники Саммастера заметят их, и все кровожадные существа на мили вокруг – тоже.

Он быстро выговорил заклинание на драконьем языке.

Воздух начал потрескивать от магии, и на мгновение глаза Павела обожгла острая боль. Но, когда он смахнул слезы, выяснилось, что он видит весь двор отчетливо, словно днем, хотя ночь уже превратила почти все краски в одну – серую.

– Теперь, – объявил Бримстоун, – мы готовы.

Прочтение следующего заклинания заняло гораздо больше времени, и по коже Павела побежали мурашки от могущества этих слов, хотя большей частью он и не мог понять их. Постепенно тени внутри высоких стен начали сгущаться. Потом удлинились и стали покачиваться. И наконец, оторвались от земли и устремились навстречу спасателям, словно гигантские морские волны к кораблю, со всех сторон сразу.

Павел напрягся, тело его ожидало удара, но, когда нахлынула тьма, он совсем ничего не почувствовал.

Столкнувшись, тени мгновенно исчезли, а вместе с ними и двор, и замок.

Он и его товарищи стояли под черным небом, на котором не было ни звезд, ни луны. Вокруг лежали кажущиеся безжизненными пустынные земли, лишь песок и камни. Огромные, точно башни, скалы торчали из земли, мешая обзору и превращая пустыню в лабиринт. Воздух был холодным. Все краски стерлись, остались лишь черная и серая. Многое из того, что в мире живых казалось светлым, здесь стало темным, и наоборот. Лицо Уилла сделалось черным как сажа, а его локоны оказались цвета слоновой кости.

– Я вижу хуже, чем раньше, – отметил хафлинг.

– Потому что это не просто темнота, простофиля, – объяснил Павел. – Мы погрузились в самую сущность тьмы, в самую ее идею.

Уилл фыркнул.

– Я должен был догадаться, что для того, чтобы этот шарлатан перестал молоть чепуху, понадобится нечто посильнее, чем просто путешествие в другой мир.

Целедон посмотрел на Бримстоуна. Угольно-черная чешуя вампира в этом странном месте побелела и словно покрылась мелкими чешуйками.

– Что дальше? – спросил специалист по шпионажу.

Бримстоун все еще держал в лапах куклу. В его когтях талисман казался крохотным. Он несколько секунд внимательно всматривался в нее, потом бросил:

– Ваш король там, – и мотнул клиновидной головой, указывая направление.

– Если бы вы взлетели над этими каменными столбами, – сказал Целедон, – то смогли бы увидеть точно, где он.

– И еще смог бы привлечь к себе внимание, – отозвался Бримстоун, – даже окутавшись тончайшей пеленой невидимости, которую умеет создавать любой из нас. Пока что я предпочитаю оставаться на земле.

– Если мы собираемся идти, – заявил Уилл, – я пойду впереди.

– Я тоже умею скрытно передвигаться, – возмутился Целедон.

– Но, как сказал Бримстоун, я всю жизнь выслеживаю драконов, тогда как вы – военачальник короля, слишком важная особа, чтобы выполнять наиболее опасную работу, когда ее может сделать кто-то другой.

– Он прав, – подхватил Дригор.

– Никогда в жизни не слышал ничего смешнее, – скривился Целедон. – Впрочем, ладно. Благодарю вас, мастер Тернстон.

– Когда мы вернемся, – ухмыльнулся Уилл, – поблагодарите меня вагоном того гелиотропа, который так любит ваш народ. А теперь просто дайте пару минут форы.

Он крадучись скользнул прочь, бесшумно ступая по песку и камням, и растаял во мраке.

Пока остальные ждали, Дригор сотворил молитву, и из сердца Павела исчезла тревога. Ее сменила холодная, уверенная настороженность, и мышцы его налились силой. Некоторые паладины молились, чтобы усилить свои личные способности, а Мор Куленов, очевидно, сделал то же самое с помощью заклинания, от которого его одежда и снаряжение на миг вспыхнули мерцающим светом. Почему-то дольше всего свечение сохранялось на бороде. Увидев свет, Бримстоун оскалил клыки.

Потом они тронулись вслед за Уиллом. Если не считать шума, который они поневоле производили – лязганье, доспехов и кольчуг, скрип кожи, тихий шепот, – темный мир был безмолвен. Порой Павелу казалось, что он заметил уголком глаза какое-то движение, но, когда он оборачивался и всматривался в тьму, все исчезало.

Внезапно инстинкт, развившийся за годы охотничьей жизни, шепнул, что что-то здесь не так. А когда мгновением позже из темноты вынырнул Уилл, он понял, что не ошибся.

– Что? – шепнул Бримстоун.

– Драконы. Двое, двигаются к вам. Они меня не видели и не знают, что мы их заметили.

– По крайней мере, одного я попытаюсь достать с воздуха, – сказал Бримстоун. – Пожалуй, я смогу остановить его и застать врасплох. – Он выпалил заклинание и исчез. Мгновением позже хлопанье крыльев и порыв ветра сказали им, что дракон взлетел.

Павел обернулся к людям короля.

– Не сбивайтесь в кучу, – велел он. – Нападайте, когда дракон отвернется от вас, и отскакивайте, когда он поворачивается в вашу сторону. Помните, однако, что где бы вы ни стояли, дракон опасен всегда. Он может раздробить вам кости ударом хвоста или взмахом крыла. Может испепелить дыханием или магией на расстоянии сотен ярдов от вас.

– Дельный совет, – согласился Дригор. – А теперь вставайте в круг. Хотелось бы быть уверенным, что эти твари не подкрадутся к нам незаметно.

Павел всматривался во тьму, выискивая врага, пока его не отвлекло шипение, раздавшееся над головой.

Он глянул вверх, где в черном небе расплывался серовато-синий треугольный след драконьего дыхания. Неясную крылатую тень накрыло облако горячего дыма и пепла, она визжала и извивалась на лету. Рядом внезапно возникла другая такая же тень, куда более отчетливая. Нападение сорвало с Бримстоуна покров невидимости.

Вампир начал рычать слова заклинания. Его противник забил крыльями и кинулся на Бримстоуна, но промахнулся, словно дыхание дымного дракона ослепило его.

Павел сообразил, что если один дракон – обитатель Тени был готов к атаке, то и второй наверняка тоже, потому что они, конечно же, собирались действовать заодно. Он поспешил осмотреться по сторонам.

И, тем не менее, едва не проворонил дракона, который уже вскинул голову и раздувал горло, готовясь пустить в ход дыхательное оружие. Дракон из Тени, хоть и был огромен, казался каким-то туманным, почти призрачным, и это делало его практически невидимым в темноте.

– Он тут! – крикнул Павел, указывая жезлом. – Берегитесь!

Его товарищи кинулись врассыпную. И все же, когда змей выдохнул, Мор Куленов и еще пять рыцарей оказались на пути ширящейся, колеблющейся тени. Маг вскрикнул и упал. Воины зашатались.

Дракон с невероятным проворством кинулся к людям. Он явно намеревался прикончить их, пока они не пришли в себя и рядом не было никого, чтобы преградить ему путь.

Но Уилл раскрутил пращу, и, несмотря на призрачную расплывчатость врага, камень, очевидно, угодил в уязвимое место. Дракон остановился. Это дало Павелу время наколдовать летучую светящуюся дубинку и обрушить ее на голову чудища. Начертив в воздухе знак, Целедон направил в дракона огненную вспышку.

И все-таки Павел не смог бы сказать, насколько тяжело ранена тварь. Из-за расплывчатости облика существа судить об этом было так же трудно, как и прицеливаться. Но, похоже, дракону действия махов пришлись не по вкусу, поскольку вместо того, чтобы броситься вперед и получить новую порцию ударов, он замер на месте.

Павел понял, что либо змей творит заклинание, либо вызывает к жизни какие-то внутренние силы. Он молил богов, чтобы удар его заколдованной дубинки помешал дракону сосредоточиться, но в следующий миг та промахнулась и пролетела мимо окутанного сумраком существа. Уиллу повезло больше. Павел слышал, как камень, выпущенный из пращи, звонко ударился о драконью шкуру. Но такой удар вряд ли мог помешать змею исполнить свое намерение.

Тьма вокруг одновременно сгустилась и словно начала расползаться на клочья, закружившиеся над полем боя, словно их подхватил порыв ветра. Стало трудно разглядеть что-либо. И тут у почти ослепленного Павела до тошноты закружилась голова.

Пока он пытался справиться с головокружением, дракон прошипел заклинание. Мышцы и внутренности жреца свело судорогой, и он пошатнулся. Он беззвучно воззвал к Летандеру, и слабость прошла, но теперь жрец почувствовал, как по его лицу струится кровь. Магия не просто вывела его из строя. Она ранила его.

Рядом, в кружащейся, мечущейся темноте, едва различимые, люди стояли на коленях или лежали на земле. Их рвало. Они еще не стряхнули с себя слабость, а значит, были беспомощны.

Дракон из Тени бросился вперед.

Целедон встретил его с треском взорвавшейся огненной вспышкой. Взмахнув боевым топором, Дригор воззвал к богу, проливающему слезы, и перед драконом возник заслон из вращающихся клинков. Змей прорвался сквозь него. Как и прежде, хаотично мечущийся мрак и расплывчатые, неверные очертания дракона не позволяли Павелу определить, причинила ли магия ему какой-либо вред. В любом случае заклинания не остановили существо, и через мгновение оно приблизилось настолько, что могло пустить в ход зубы и когти. Павел обрушил жезл на ребра твари. Он был уверен, что попадет точно в цель, но тьма обманула его, и он промахнулся. Дракон развернулся, и Павел отскочил назад, едва избежав удара когтями.

Он продолжал отступать и уворачиваться, следя за головой и передними лапами змея, пока дракон не отвернулся, чтобы броситься на другого врага. Тогда Павел прыгнул вперед, замахнулся, ударил… и дракон исчез. Жрец понял, что атаковал иллюзию. Змей создал призрачные изображения себя самого – еще один способ обмануть своих врагов.

В следующий миг темное дыхание обволокло Павела, и силы покинули его. Ноги жреца подкосились, и он повалился на землю. Колдун не ощущал боли, но им овладело странное тошнотворное чувство, словно из него высосали жизнь.

Дракон бросился к поверженным людям. Фантомы скользили рядом с ним. Павел попытался подняться, но понял, что не успеет.

Дригор и Иган кинулись на противника с флангов. Удар молота жреца Ильматера всего лишь уничтожил одну из иллюзий. А вот меч молодого рыцаря, по всей видимости, глубоко вошел в чешуйчатый бок настоящего дракона. Уилл проскользнул под тушей змея и вонзил меч в его брюхо. Похожее на привидение существо заметалось, пытаясь растоптать врагов или достать их когтями.

Павел, хоть его еще и шатало от слабости, должен был помочь товарищам. Он заставил себя подняться, сжал в руке амулет солнца, чтобы начать заклинание, и в этот момент понял, что больше не помнит ни единого слова. В дополнение ко всему, дыхание дракона лишило его части магических способностей.

Мысленно воззвав к Утреннему Владыке, он кинулся вперед. Ударил жезлом и промахнулся. Где-то в кружащемся рваном сумраке Целедон выкрикнул слова силы. Огненные стрелы пронзили тьму, устремляясь ко всем целям сразу. Все ложные образы дракона сгорели мгновенно.

Ободрясь, Павел ударил еще раз и промазал снова. Змей повернулся, и жрец Летандера бросился на землю, чтобы удар хвоста не размозжил ему череп. Он сразу же должен был откатиться в сторону, чтобы не оказаться раздавленным. Земля содрогнулась от удара огромной лапы.

Стал ли дракон двигаться хоть чуть-чуть медленнее? Похоже, что нет, и Павел постарался подавить кольнувший его страх. Он вскочил и попытался прочесть другую молитву.

Слава Летандеру, это заклинание сохранилось в его голове. Нахлынувшая теплота успокоила разум, изгнала боль и усталость из тела. Теперь он отчетливее видел призрачного дракона. Очертания его больше не менялись и не колебались так сильно, как прежде.

Павел подскочил к дракону, ударил жезлом и наконец-то попал в цель. Хрустнула чешуя. Иган рубанул мечом по шее змея, брызнула кровь. Уилл, вновь нырнул под брюхо твари и нанес еще одну рану. Дракон плюхнулся животом на землю, намереваясь раздавить хафлинга, но в тот самый миг, когда он уже коснулся брюхом песка, Уилл успел откатиться в сторону.

Дракон попытался подняться, но не сумел. Иган снова ударил его по шее. Создание завизжало, забилось в конвульсиях, едва не задев Павела, потом затихло.

Обычно в такие моменты жрец солнца чувствовал одно и то же: ошеломленный, он все еще не мог поверить в то, что такая махина, остановить которую казалось немыслимым, наконец-то умирает от ран. Он все еще пытался убедить себя, что это правда, когда раздался чей-то предостерегающий крик.

В небе все еще бушевало сражение. Павел глянул вверх и увидел змееподобное тело с разодранным, искалеченным крылом, стремительно падающее прямо на них с Уиллом. Туша выглядела вполне материальной, не призрачной, и, значит, это был Бримстоун, а не его противник.

Уилл нырнул куда-то в сторону. Ему, с его невероятной ловкостью, может, и удастся ускользнуть. Павел понимал, что у него нет ни единого шанса на спасение.

Тело Бримстоуна заслонило собой мертвое черное небо. Потом, за секунду до того, как удариться оземь, оно растаяло, обратилось в дым. Пахнущий серой туман вперемешку с горячими угольями окутал человека, который иначе был бы раздавлен.

Превращение Бримстоуна сделало видимым второго призрачного дракона, гнавшегося за ним, будто сокол за голубем. Когда вампир обратился в дым, его преследователь немедленно переключился на людей, стоящих внизу. Горло его зашевелилось, он готовился выпустить струю ядовитой, губительной тени.

Распростертый на земле человек поднялся на колени. Не тратя времени на то, чтобы встать на ноги, приземистый Мастер Куленов, видимо немного пришедший в себя, пробормотал заклинание. Одновременно с последним словом он хлестнул по воздуху плетью, – одной из магических штучек, припрятанных в складках просторного одеяния.

Призрачный дракон завизжал и вразнобой захлопал крыльями. Он неуклюже выровнялся, вышел из пике, заложил вираж и отвернул в сторону. Павелу показалось, что змей оцепенел, но только на один миг. Потом он нацелился на человека с плетью и понесся на мага. Нервы Куленова не выдержали. Он завопил и кинулся бежать.

В то же мгновение облачко дыма, в которое обратился Бримстоун, сгустилось и начало твердеть. Крыло дракона-вампира было по-прежнему порвано, но уже не так сильно, как прежде. Он присел и, подпрыгнув, взмыл в воздух.

Призрачный дракон опустился слишком низко, и все его внимание было обращено на Куленова. В противном случае Бримстоуну, с его поврежденным крылом, едва ли удалось бы перехватить его. Но он сделал это и вонзил зубы и когтя в тело врага.

Сцепившись, не в состоянии летать, они рухнули на землю и принялись кататься взад-вперед. Наконец челюсти Бримстоуна впились в горло призрачного дракона.

Тот бешено бился несколько секунд, едва не сбросив вампира, но потом затих. Даже после того, как он перестал шевелиться, Бримстоун продолжал держать в зубах его шею, жадно, с причмокиванием, высасывая кровь. Под действием чужой жизненной силы срослось разорванное крыло и затянулись остальные раны.

Павел отвернулся, одновременно испытывая облегчение и неприязнь. Он взглянул на остальных членов экспедиции и ужаснулся. Пятеро их товарищей были мертвы, и еще четверо ранены. Собираясь помочь одному из них, он сделал шаг, но слабость внезапно обрушилась на него. Он покачнулся, упал бы, если бы Дригор не поддержал его под руку.

– Ты получил изрядную порцию дыхания призрачного дракона, верно? – спросил могучий жрец Ильматера.

– Да, – обессилено кивнул Павел.

– Когда вернемся во дворец, – сказал Дригор, – я смогу привести тебя в порядок. А до тех пор просто держись. – Он обратился к уцелевшим воинам, – Если кто-нибудь хочет использовать исцеляющую или какую-либо другую магию, поторопитесь. Надо убираться отсюда.

Сверкая глазами, Бримстоун поднял окровавленную морду от тела своей жертвы.

– Ты прав. Схватка наделала слишком много шума. Другие призрачные драконы наверняка уже на подходе.

Минуту спустя они уже были в пути, петляя среди каменных столбов. Для Павела эта безумная гонка стала жесточайшим испытанием мужества. Он задыхался, голова кружилась, и вечная ночь Страны Теней казалась еще темнее, чем прежде.

– Не можем ли мы бежать еще быстрее? – спросил Целедон, шагающий во главе колонны.

– Нет, – рыкнул Бримстоун. – Мне нужно время, чтобы выбирать верный путь. – Они обогнули еще одну скалу. – Смотрите!

Прищурившись, Павел смог различить лишь относительно невысокую гору. На ее вершине выстроились в круг вертикально поставленные камни. В центре круга виднелось редчайшее из всех явлений в этом царстве тьмы, тусклая светящаяся точка.

– Это то самое место, – сказал Бримстоун. – Пошли.

Павел чувствовал, что ему понадобится все его мужество, чтобы одолеть подъем. Уилл, карабкавшийся рядом с ним, посматривал на друга с тревогой.

– Выдержишь? – спросил хафлинг.

Павел кивнул. Для того чтобы совсем успокоить Уилла, нужно было бы ответить какой-нибудь колкостью, но жрец берег дыхание.

Свет, который они заметили издалека, покачивался в воздухе между расставленных по кругу менгиров. Это и была душа Истребителя Драконов, мерцающая, полупрозрачная и безучастная. Ее словно бы погрузили в глубокий сон, подобно телу короля, пребывающему в мире живых. Павел знал, что по справедливости душа великого паладина должна бы сиять гораздо ярче. Но окружающие переплетающиеся крест-накрест тени удерживали ее в ловушке и приглушали свет.

Иган сдвинул брови и кинулся к черной паутине, словно надеялся разорвать ее голыми руками.

– Не прикасайся к ней, – рявкнул Бримстоун, – если не хочешь, чтобы рука сгнила. Я открою это.

Дракон прошипел слова силы. Магия застонала в воздухе, из ран на лице Павела снова заструилась кровь. Мрачная темница на миг потускнела, а затем тени снова сгустились.

– Я думал, ты знаешь, как это делается, – заметил Уилл.

– Да, знаю, – огрызнулся Бримстоун.

Он повторил заклинание снова, но не добился большего, чем в первый раз.

– Я могу разрушить это, – сказал Мор Куленов.

Высоко подняв посох, он нараспев произнес заклинание. Налетевший ветер с воем трепал одежды воинов. Гора сотрясалась и стонала. Но черная сеть вновь устояла.

Уилл разглядывал небо.

– Драконы, – бросил он. – Быстро приближаются.

Он потянул пращу из поясной сумки.

– Сейчас или никогда, – резко обернулся к Бримстоуну Целедон.

– Мое заклинание должно было сработать, – ответил вампир. – Но если Саммастер лично заколдовал фетиш…

– Свет, – хрипло выдавил Павел. – Свет разгоняет тьму. Кто-нибудь, сделайте огненную вспышку в тот момент, когда Бримстоун произнесет заклинание.

– Я попробую, – вызвался Дригор и сотворил такой яркий огонь, что Павел зажмурился. И все же призрачная тюрьма осталась цела.

– Драконы уже вот-вот подлетят настолько близко, что смогут пустить в ход свою собственную магию, – сообщил Уилл. – Держу пари, что уж она-то сработает.

– Попробуем еще раз, – сказал Павел, поднимая свой амулет, символ солнца, – только на этот раз свет призову я.

– Друг мой, ты тяжело ранен, – покачал головой Дригор, – и я разбираюсь в этих вещах лучше тебя. Если уж не получилось, когда я…

– Твой огонь, – резко ответил Павел, – это не свет Летандера. – Он сверкнул глазами на Бримстоуна. – Твое заклинание длиннее моего. Начинай.

Дракон начал произносить слова силы. Павел пытался определить, когда вступать со своей молитвой. Это оказалось сложнее, чем можно было ожидать. Он чувствовал себя таким слабым и бестолковым.

И все же они с Бримстоуном закончили заклинания точно в одно и то же время, и луч красно-золотого света, вырвавшийся из амулета, ударил в сплетение теней. Соединившись с силой, высвобожденной заклинанием вампира, он испепелил нити тьмы. Сияние души Истребителя Драконов вспыхнуло перед ними во всем своем величии, а затем призрачная фигура исчезла.

– Может, и нам пора домой? – поинтересовался Уилл. – И желательно поскорее.

Бримстоун начал новое заклинание. Полдюжины драконов спикировали на них с высоты, изрыгая тени из разинутых пастей.

Но они не добрались до своих жертв. Темный мир закружился, исчез, и Павел с товарищами снова очутились посреди залитого светом факелов двора. Кристина и слуги вскрикнули при их внезапном появлении.

Павел повернулся к королевскому ложу. Разочарование и печаль разом пронзили его сердце, ибо король выглядел точно так же, как прежде.

Но тут глаза Истребителя Драконов открылись, и он резко вскочил.

– Копья!..– вскричал он и в замешательстве огляделся.

* * *

Целедон пробормотал заклинание и нарисовал в воздухе каббалистический символ. В трех футах над полом возникла большая светящаяся объемная карта Дамары. Маленькие неподвижные фигурки гоблинов, великанов, конных рыцарей, копьеносцев и лучников застыли на ней, точно шахматные фигуры на доске.

– Мы не располагаем полными сведениями о местонахождении врага, – начал худощавый начальник разведки. – Но, как вы можете видеть, разведчики сообщают, что ваасанские орды рассеялись, чтобы заняться грабежом. И все же большинство остается в герцогствах Брандиар и Карматан, в нескольких днях перехода друг от друга. Им несложно будет объединиться, и я думаю, что именно это они вскоре и сделают, чтобы напасть на Гелиогабалус.

Павел вместе с самыми известными военачальниками и придворными Дамары тянул шею и ерзал, чтобы получше рассмотреть карту. Жрец все еще ощущал некоторую слабость после того, как дракон дохнул на него тенью, но стараниями Дригора уже чувствовал себя гораздо лучше. Он удивился, когда они с Уиллом и Бримстоуном получили приглашение на военный совет. Ведь присутствие дракона-вампира означало, что собираться придется во дворе и ночью. Но, по всей видимости, король считал, что раз уж они сыграли такую заметную роль в его спасении, то это их долг.

Подобно Павелу, Истребитель Драконов все еще пытался избавиться от последствий сурового испытания. Магия жрецов Ильматера поддерживала жизнь в теле короля, пока душа его отсутствовала, но она не могла полностью компенсировать отсутствие воды, пищи и движения. Сейчас король стоял, опираясь на трость с позолоченной ручкой. Павел молил богов, чтобы силы побыстрее возвратились к Истребителю Драконов. Скоро они ему понадобятся.

Лицо короля, изучающего карту, было напряженным и угрюмым.

– Такая разруха, – вздохнул он, – и ведь здесь еще не показан ущерб, причиненный полям и посевам.

– Я советовалась со старшими друидами, – сказала королева Кристина. – Они говорят, что еще не поздно обеспечить приличный урожай, достаточный, чтобы не случилось голода в ближайшие месяцы. Они будут молить землю и погоду даровать нам свою щедрость. Но фермеры должны поскорее вернуться к своим занятиям.

– Для чего нужно выгнать из овсов гоблинов, – добавил Уилл, становясь на цыпочки, чтобы видеть карту.

По лицу Истребителя Драконов скользнула улыбка.

– Именно, господин Тернстон, именно.

– Очевидно, у нас нет выбора, кроме как сражаться, – сказал Бреллан Старав. – Но при выработке плана мы должны учитывать, что ваасанцы значительно превосходят нас численно.

– Сегодня ночью мы разошлем верховых, – ответил король, – ко всем дворянам, схоронившимся в поместьях со своими воинами. Если удача будет с нами, некоторые из них сумеют присоединиться к королевской армии вовремя и принести пользу.

– Почтительно прошу извинить меня, ваше величество, – возразил Дригор, – мы все время твердили людям, что вы не умерли. Никто не верил нашим уверениям.

– Потому что народ считал, что если бы я действительно был жив, то поднял бы задницу от трона и вышвырнул захватчиков вон, – бросил монарх. – А теперь герольды могут возвестить, что король едет на войну. Возможно, это изменит дело.

– Вы же понимаете, – заметил Целедон, – что гоблины и великаны тоже об этом узнают.

– Отлично. У нас нет времени уничтожать сотню разбойничьих отрядов по очереди. Нам нужно, чтобы враги слились в единую армию, которую мы сможем сокрушить одним ударом. Деморализованные остатки бандитов убегут обратно в Ваасу или, по крайней мере, под защиту Врат.

Дригор усмехнулся, отчего лицо его, суровое, покрытое шрамами, приобрело еще более зловещий вид.

– Славный трюк, если только мы сумеем его исполнить.

– Именно трюк я и имею в виду, – ответил Истребитель Драконов. – Даже регулярные армии нередко рассеиваются в страхе и смятении, если неожиданно ударить по ним с фланга или, еще лучше, с тыла. А гоблины, хотя и бывают в определенных обстоятельствах свирепыми, воинство не самое дисциплинированное. Поэтому вот что я предлагаю. Мы разделим наши силы. Одна половина, во главе со мной, открыто пойдет маршем через страну. При помощи некоторых маневров мы сможем, пожалуй, втянуть врага в бой вот здесь, – он указал тростью, – к западу от этих холмов.

– Понимаю, – кивнул Бреллан. – Вторая половина армии незаметно проскользнет с севера и укроется за холмами. Когда начнется битва и войско вашего величества свяжет ваасанцев боем, остальные защитники Дамары обрушатся на них с тыла. Мы уничтожим их, зажав в клеши.

– Может быть, – добавил Уилл.

Командир паладинов Золотой Чаши бросил на хафлинга хмурый взгляд.

– Вы видите изъяны в стратегии его величества?

– Я не рыцарь, а просто охотник, – пожал плечами Уилл, – но несколько раз у меня были стычки с гоблинами. Может, они и не «дисциплинированное войско», но и не идиоты. Им известно, как позаботиться о себе во вражеской стране. Они вполне могут послать в эти холмы разведчиков, выследить вторую армию и испортить ваш великий сюрприз.

Бреллан помолчал минуту, размышляя, и наконец, признал:

– Проклятие, вы правы.

– Тогда как вам другой план? – предложил Истребитель Драконов. – Мое войско навяжет противнику бой дальше к северу, потом обратится в бегство и, преследуемое ваасанцами, отойдет до выбранного нами места. В таком случае у них не будет возможности выяснять, что там за холмами. Вы одобряете, господин Тернстон?

– Не уверен, что я одобряю это, – вмешался Целедон. – Вы не раз замечали, что отступление в боевом порядке под натиском атакующего противника – одна из самых трудных задач для любого войска. Если преследующие нас гоблины не дадут вам возможности остановиться и принять бой во второй раз, когда вы достигнете нужного клочка земли, ваша стратегия провалится.

– Это рискованный план по многим причинам, – признал Истребитель Драконов, – но и лучший из всех, что я могу предложить. Если у кого-то есть более подходящий, пожалуйста, давайте послушаем.

Все на миг умолкли.

– Ну вот, думаю, и все, – усмехнулся Целедон. – Остается только надеяться на благосклонность госпожи Удачи.

Бримстоун изогнул змеиную шею, приблизив морду с темно-красными глазами к королю.

– Я не могу улучшить ваш план, – прошептал дракон, – но могу предложить способ приукрасить его.

Истребитель Драконов наверняка ненавидел вампиров так же сильно, как все остальные собравшиеся здесь паладины и жрецы, но, в отличие от них, он не позволил ни малейшему намеку на отвращение отразиться на его лице.

– Пожалуйста, – сказал король, – расскажите нам.

* * *

Кара устала до такой степени, что больше не могла полагаться на свое умение с необходимой бережностью обращаться с древними документами.

К счастью, лишенный разума и формы невидимый помощник, которого она себе создала, не ведал усталости. Она мысленно приказывала ему перевернуть страницу, и побуревший ломкий лист медленно переворачивался, не рассыпаясь в прах.

Щурясь, до рези в глазах всматриваясь в так и норовившие расплыться выцветшие, неразборчивые буквы, она дочитала до конца совершенно бессмысленную историю, записанную спотыкающимся ямбическим гептаметром. В конце ее рыцарь-бабочка улетел в туманные поля ноготков и вновь появился, трансформировавшись в пустельгу.

Ради всех песен мира, что это предположительно должно было означать? Сделался ли рыцарь, превратившийся из насекомого в птицу, более высокой формой жизни? Или же, став хищником, утратил чистоту? И в любом случае, какая сила сотворила эту метаморфозу?

Все бесполезно. Она не понимает и никогда не поймет. Ей опять захотелось растоптать эти глумящиеся над ней, никчемные книги в пыль, и на этот раз рядом не было Дорна, чтобы остановить ее.

Но мысль о нем была.

Он верил, что Кара сумеет разгадать головоломку, и даже теперь, когда бешенство разъедало ее разум, она не могла предать его веру в нее. Она устало вздохнула, успокаивая себя, и вернулась к работе.

Проходили часы. Время одновременно и тянулось нескончаемо долго, и мчалось неудержимо. Срок существования, отпущенный ее невидимому слуге, истек, и Кара создала другого. Один из неофитов принес поднос с хлебом и бобами. Она пыталась есть, но после первого же куска желудок ее взбунтовался, и она отставила поднос подальше на пол.

И за все это время Кара ничего не добилась. Наконец певчая оттолкнулась от стола и закрыла глаза. Нужен какой-то иной подход, но возможно ли это? Чтение есть чтению, разве не так?

Что ж, а может, и нет. Она изучала аллегории, как мог бы делать ученый человек, размышляя во время чтения над каждым образом, буквой и каждым, возможно несущественным, эпизодом. Но она не ученый человек. Она певчий дракон, и частью самой ее сущности являются песни и магия – силы, которыми она предположительно должна обладать интуитивно.

Кара решила попытаться поступить с древними писаниями так, как поступала с любой поэмой или легендой. Она перестанет мучиться над каждым нюансом и сосредоточится на том, что будет чувствовать.

Довольно долго она не чувствовала ничего. Истории были слишком обрывочны и непонятны. Но когда она вновь добралась до напрасных скитаний рыцаря-бабочки, ей кое-что пришло на ум.

Ноготки обозначали огонь. Их желтый цвет был цветом яркого пламени, а клубящийся над ними туман был на самом деле дымом.