Текст книги "Часть (СИ)"

Автор книги: Ричард Артус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Хоть и говорят, что Кащей бесчувственное чучело, на самом деле это не так. Как говориться, ни что человеческое ему не чуждо. Просто, он всегда свои чувства прятал, за стеной каменного безразличия ко всему, кроме, разумеется, себя любимого. Может это и странно, но Кащей прекрасно понимал чувства старого гнома, который теперь не радовался жизни, а наоборот, тяготился ею. Разговаривать с людьми, потерявшими смысл в жизни, очень тяжело, и не по тому, что трудно подобрать слова. Тем более что слова тут мало помогают, а скорее наоборот, служат больше раздражителем, отчего люди, или гномы, да разницы в принципе нет, кто, только еще больше замыкаются в себе. В принципе, на этом действительно можно было бы закончить общение, но любознательная натура Кащея, была слегка уязвлена. Старик что-то говорил, о связывающих руны нитях. Кащей отошел немного в сторону от старого гнома, и стал пялиться на руны, по всему ряду. Вроде бы сначала ничего не происходило, но постепенно, он вдруг осознал, что действительно видит, что то похожее, на очень тонкую связующую нить, по которой от одного камня к другому переливалась энергия, напитывая непосредственно саму руну.

–Ты смотри, а ведь старый пердун правду сказал?– Удивленно пялясь на камни, произнес он вслух.

–Сам пердун.– Отозвался недалеко стоявший от него гном. И чуть погодя заинтересованно спросил.– Что, действительно нить видишь?

–Конечно, вижу.– Пропустив оскорбление, мимо ушей, мотнул Кащей головой.– И даже как энергия в руны по ним запитывается. Я так понимаю, эта нить не только соединяет, но еще и сама является чем-то вроде крепежа?– Подошел он поближе к гному, следя за его руками.

–Правильно мыслишь.– Кивнул головой гном.– Если что в камень ударит, то сила этого удара, из одной точки распределяется равномерно по всей стене, по этой, вроде бы тоненькой нити. То есть, я не просто камень укрепляю, а создаю что-то вроде скального монолита. Причем, если от скалы можно кусок отвалить, то тут такой номер не пройдет. Хоть по самому краешку камня бей, все равно сила удара из одной точки по всей стене расползется.

–Просто, и гениально.– Покрутил головой Кащей.– А если учесть, что руна запитывается только один раз, не требуя особых энергетических подпиток. Дедуня.– Голос Кащея стал ласковым, и дружелюбным.– А может, парой секретов поделишься?

–Дедуня, говоришь.– Засмеялся старый гном.– А как со старым пердуном быть?

–Ой, дался тебе этот пердун.– Беспечно махнул рукой Кащей.– И вообще, кто старое помянет, тому глаз вон.

–Это как же ты до сих пор, с твоим характером, зрячим-то ходишь?– Продолжал веселиться дед.

–А потому что я умный.– Засмеялся он вместе с гномом.– Ну, так как, возьмешь в ученики?

–Дай сначала работу закончить, а там и поговорим.– Кивнул головой гном.

Еле дождавшись пока старый гном дойдет до конца стены, Кащей тут же потянул его в замок. Как обычно бывает, он уже составил у себя в голове план работ, который нужно было выполнить в первую очередь. А именно укрепить, и если получиться, еще чего-нибудь навернуть на свой доспех. Безопасность, прежде всего. Конечно, над доспехами уже работал один мастер из Цвергов, но во первых, когда это было, а во вторых, Кащей подозревал, что тот мастер не все доделал, что должен был. Правда, что греха таить, в том заслуга самого Кащея, который, как всегда поступал ранее, постарался кинуть гнома с оплатой. Нанесение рун, не дешевое удовольствие. Поэтому, по своему обыкновению, он сыпал похвалами старому гному, распинался о магии, даже строил планы взаимовыгодного сотрудничества, да вообще, болтал о чем угодно, лишь бы только не упоминать о деньгах, и оплате. Как всегда планируя, получить все на халяву. Старый гном, только улыбался, слушая неудержимый словесный понос, которым окатывал его Кащей. Кащей заметив эту улыбку, понял, что старику не раз в своей жизни приходилось выслушивать нечто подобное. Естественно, ушлых людей на свете хватает, но только в сравнении с ним, это можно сказать дилетанты. Поэтому, Кащей не сомневался, что смог бы запудрить мозги дедуле. Только вот, эта странная улыбка выбила его из колеи, и он сам того не ожидая от себя, произнес.

–Да не переживай ты, заплачу я тебе сколько скажешь.

Старик пожал плечами и все с той же печальной улыбкой на устах ответил.

–Да я и не переживаю. Просто золото, меня теперь не слишком интересует, к чему оно мне?– Он, тяжело вздохнув, посмотрел на Кащея.– Золото нравится живым, а я хоть еще и дышу, но сам уже в могиле.

Как ни странно это прозвучит, но Кащей был не до конца бесчувственной сволочью, и хоть человеческое сознание и лепило из него монстра, к его чести нужно заметить, что он всячески этому противился. Не всегда честный, да. Постоянно ищущий выгоду, безусловно. Только, в той или иной мере, эти качества присущи всем людям. Ничего сверхъестественного в этом нет. Но наряду с этим, он никогда не нарушал данных обещаний, другое дело, что он очень редко в своей жизни кому-нибудь что-нибудь обещал. Взглянув еще раз на старого гнома, Кащей представил себя на его месте. Вот что-что, а на воображение он никогда не жаловался. Конечно, близких у него не было, по этой причине он представил себе, что лишился всего того, чему посвятил свою жизнь, и не просто лишился, а так, что поправить что-либо уже не возможно.

–Нет.– Пробурчал он себе под нос, мотая головой.– Ну, на фиг такое пережить. Лучше уж сразу, лишившись своего бессмертия уйти в бесконечную пустоту, и никогда не возрождаться.

В замок, они вошли в молчании, каждый думал о чем то своем. Но переступив порог, Кащей тут же оживился. Думы думами, но ведь дел по горло, а от дум о плохом, пропадает аппетит. Ускорившись, он быстрым шагом дошел до своего тронного зала и кивнул головой гному.

–Ты тут меня подожди, сейчас доспехи принесу.

–Неси, чего уж там.– Вздохнул гном. Конечно, было бы неплохо немного отдохнуть, уж очень много сил на стену ушло. Но разве этому больному объяснишь. Вон как за своими доспехами припустил, чуть ли не бегом. Кащей действительно очень торопился, кто его знает, а вдруг старик передумает, так что, как говорится, куй железо, пока ковало, не упало. Осмотрев принесенный Кащеем доспех, гном, только покивал головой.

–Сразу видно, хороший мастер работу делал. Что даже не до конца доведенная, все одно работает. Хоть и не в полную силу.

–Так ты подправь, чтобы в полную пахала. – Засуетился Кащей рядом с гномом.– Это же легче, чем все с самого начала рисовать?

–Подправь.– Хмыкнул старый гном.– Подправить можно, только лучше, навряд ли станет, никаких гарантий по работе, я точно не дам. Знаешь, что бывает, когда один мастер доделывает работу за другого?

–Ладно.– Махнул рукой Кащей.– Понял уже. Конечно, немного жаль с ними расставаться, все же долгое время мне верой и правдой служили. Ну да ладно не выкидывать же их, куда-нибудь пристрою. Я сейчас новый комплект притащу, так сказать с нуля. Рисуй на нем, что душа пожелает. Хотя нет, лучше то, что я попрошу.– И не дожидаясь ответа, развернулся, и опять, на этот раз уже бегом выбежал из зала.

–Вот же шебутной.– Улыбнулся ему вослед гном.– И ведь ясно, что теперь не отстанет, пока свое не получит.– Покачал он головой.

Ждать возвращения Кащея пришлось не долго. Видно весь путь туда и обратно он проделал бегом. Пыхтя, как перегруженный состав, он притянул новый полный латный комплект. Удивляло не то, что он его притянул, а то, что он это сделал сам. Еще недавно, он естественно поручил бы кому-нибудь это дело, потому как не пристало его великолепию бегать самому, а тут. Только сгрузив с себя возле гнома свою ношу, Кащей удивленно задумался. Это, что же с ним такое произошло? Скорее всего, последствия Глафириного крика, видно полученная травма, еще не до конца зажила. Да уж, и как только у нее это получилось? Да и крик не совсем обычный. За свою жизнь, Кащей наслушался разных воплей. Вот только ни крик Баньши, этой не упокоенной фигни, ни крик истинных ведьм, ни в какое сравнение не шли с ее криком. Попросту говоря, Кащей можно сказать даже внимания не обращал на их пищания. Неприятно конечно, ощущения, как будто кто-то, по стеклу скребет, но и только. Да и их волна распространялась по окружности, а тут целенаправленный луч. Ведь никого же больше кроме него не зацепило, да еще ударная волна. Это же надо, здоровенный тяжелый дубовый стол, словно лист бумаги отшвырнуло. Мало того, что отшвырнуло, так еще тем столом так его приложило, что весь дух напрочь выбило, а сам стол в труху рассыпался. Не столько ударная волна, сколько колоссальный выброс энергии. Но как такое возможно? Ведь она обычный человек. Ага, обычный. Обычный человек не соберет вокруг себя такую компанию, как она собрала. Еще один вопрос, что это, злой умысел в виде заговора против него любимого, или же, чья-то завуалированная помощь? От раздумий его оторвал голос гнома.

–Так все-таки ты сам скажешь, что за руны хочешь, или я на свое усмотрение нанесу?

–Сам, сам. Сначала, то, что сам скажу, а потом уже на твое усмотрение. Только погоди немного, я второй комплект принесу.

–Зачем второй?– Удивленно уставился на него гном.

–Как зачем?– В свою очередь удивился Кащей.– Конечно, пробовать буду сам руны рисовать, или как я, по-твоему, учиться должен? Теория дело хорошее, но ни один теоретик не заменит практика, а теоритическую вводную, я считай, уже получил. Так что, остается практическое обучение, а оно подразумевает, что я все буду делать своими руками, а на одном комплекте это проблематично. Вывод. Нужен еще один комплект. Так что, еще немного подожди, и без меня не начинай.– Выдав эту тираду, Кащей снова куда-то убежал.

–Ты смотри.– Покачал головой гном.– Мне бы такое рвение к познаниям, да в мои молодые годы. Наверное, сейчас обо мне, и моем могуществе легенды складывали.

Спустя некоторое время, гном и Кащей были заняты работой. Первая руна, которую они наносили, была руна облегчения веса. Скорее всего, этот выбор был обусловлен тем фактом, что Кащей слегка надорвался, пока таскал на себе эти тяжести. Все-таки латный доспех, штука не из легких. Высунув кончик языка, Кащей старательно копировал то, что наносил на свой комплект старик.

–Так. Почему у меня ничего не происходит?– Задал он вопрос гному, когда увидел тонкую струю энергии, наполняющую руну на его комплекте, в то время как с тем, с которым возился сам, ничего не происходило. – Я понимаю, что где-то ошибся, но не вижу где.

–Руну ты изобразил правильно.– Как всегда улыбаясь, спокойно произнес гном.– Но просто нарисовать, этого мало. Скопировать может каждый, а вот как я говорил, чтобы она начала работать, тут талант нужен.

–Таланта во мне, хоть отбавляй.– Буркнул Кащей, перебив гнома.– Просто, наверное, ты чего-то не договариваешь старик.

–Талант таланту рознь. Человеческие маги тоже очень талантливы, однако же, до сих пор, ни один из них так и не постиг премудрости рунного мастерства. Я думаю, что тут роль играет еще и тот факт, что мы все же относимся пусть и к низшим, но все-таки богам.

–Тоже мне, таланты нашел.– Хмыкнул Кащей.– Ты меня с ними не ровняй, да и божественной сутью, я так сказать, не обделен. Поэтому давай на чистоту, что все-таки я сделал не так?

–Не знаю.– Пожал плечами гном.– Я могу тебе объяснить, как сам ее наношу, но вот получиться у тебя так же, или нет, не от меня зависит.

–Давай, объясняй.– Уставился на гнома Кащей.

–Понимаешь, я ее не просто рисую. Сначала она появляется в моей голове, а только потом, я ее переношу на предмет. Причем могу это сделать, хоть с закрытыми глазами, и там же в сознании, она начинает напитываться энергией.

–В голове говоришь.– Почесал свой затылок Кащей.– Ну что же, придется все пробовать сначала.– Начал бормотать он себе под нос.– На память я вроде бы не жалуюсь, да и с воображением у меня полный порядок. Рано или поздно, но своего добьюсь. Конечно, хотелось бы пораньше, но тут уж видно, как фишка ляжет. Ладно, старик, давай на сегодня работу закончим, а то я вижу, ты уже от любого дуновения воздуха качаешься. Помрешь тут еще раньше времени, а на меня очередных страшилок навесят, а оно мне надо. Пошли лучше перекусим, да хлебнем чего, чтобы усталость снять.

–От хорошей еды и выпивки, еще ни один гном не отказывался.– Поднялся со своего места старик, и слегка покачнувшись, заметил.– А ведь действительно, здорово устал. Давненько я так не трудился.

–Вот только не надо этих намеков, что я эксплуататор.– Хихикнул Кащей.– Знаешь, на земле есть поговорка " Труд сделал из обезьяны человека".

–Ага.– Кивнул головой гном. – А из человека лошадь. Эту старую поговорку не только на земле знают, но, наверное, и под землей. Ей, столько же лет, сколько и миру.

–Вот и все-то ты знаешь. Даже как то скучно становиться.– Улыбнулся гному Кащей.– Слушай старый, а тебя хоть как зовут?

– Гроном кличут.– Усмехнулся старый гном.

– А меня просто, Кащей. Ну что, пошли, тяпнем по маленькой, за знакомство.

ГЛ 9

Мы не верим в чудеса, даже когда их видим,

Зато в обещание чуда, сколько угодно...

Радость победы над Византийцами, в Болгарской столице, разделяли не все. Если честно, основная часть Болгарской знати, если бы не опасались Святослава, то ходили бы в трауре. Уж больно сильно их судьбы, и образ жизни переплелись с Византией. О служителях церкви, и говорить не приходится, так как они все выходцы с империи, и естественно стоят на страже ее интересов. Вернее, своих собственных, ибо Византийская империя, это только часть их владений, но если можно так выразиться, основная часть. Раскол между Папой и Патриархом еще не получил официального статуса, но на сферах влияния уже прошла видимая граница. И здесь Патриарх здорово проигрывал. В Азии, борьба за кошелек не дала ощутимого результата. Вернее это назвали борьбу за умы. Но только вот ум, он как раз таки никому и не нужен, в первую очередь прибыль, впрочем, как во вторую, и в третью. Так вот, в Азии набрало силу другое учение, более подходящее под обычаи тех народов. Армянская православная церковь, тоже наотрез отказалась подчиниться Патриарху, мотивируя тем, что она старше. Пробный шар, с Крещением Руси через посредство Княгини Ольги, дал сбой. Сын, закоренелый язычник, а с внуками, пока не все понятно, да и получится ли что-нибудь, это вопрос. Так что единственное завоевание, это Болгарское царство, которое исправно поставляло наличность. Иногда конечно взбрыкивало, но как говорится, без особого успеха, к этому времени население уже надежно держали в узде. Поэтому, даже мерзкие Боголюбы, не представлялись большой угрозой, если бы не одно большое но. И этим но, являлся Святослав со своей дружиной. Проклятого язычника, ничего не брало, ни воинство, ни заговоры, ни сыпавшиеся на его голову Анафемы. Уж как войска Цимисхия благословляли, а все одно не помогло. И этот богомерзкий варвар, в свою очередь, стал оказывать поддержку Боголюбам, что прилично ударило, по казавшемуся незыблемым фундаменту, да так, что тот вдруг закачался. По этим причинам, особого ликования в столице, Великой Преславе, не наблюдалось. Простые люди не в счет, ну кто же на простолюдина внимание обращает. По большому счету, они ведь, и нужны только для того, чтобы знать содержать, и обогащать. Но хуже всех в этом плане приходилось Борису, Царю Болгарскому, который оказался между молотом, и наковальней, и в какую сторону не сунься, везде больно будет. Поддержишь Святослава, есть немаленькая вероятность скоропостижно скончаться, после продолжительной, и скрытой болезни. Встанешь на сторону Цимисхия, но это сейчас вообще не рассматривается, пока дружина Руссов возле города околачивается. Так-то Святослав в его дела не вмешивается, да и в казну не лезет, а начни лица строить, можно всего лишиться. Короче, Болгария сейчас напоминала кипящий котел, но только вот что, и куда выплеснется?

Подошедший, с оставшейся в живых частью дружины Сфенкел, ставший тысяцким, после гибели Твердохлеба, принес не совсем радостные вести. Боляр, что сидели под арестом, после известия о поражении западной дружины тут же освободили, и они снова начали собирать войска, и сеять смуту. Святослав не тянул с решениями. Оставив Сфенкела, с несколькими сотнями, для охраны Бориса, и его казны. Он усиленными переходами направился в свое Придунайское княжество. Нужно было быстро утихомирить возмутителей спокойствия, в преддверии неизбежного нового столкновения с Византией. Что оно произойдет, он нисколько не сомневался, а для того, чтобы в этом столкновении победить, нужно иметь надежный тыл. На сей раз, Святослав ни с кем разговоры не разговаривал. Все было просто, и жестоко. Боляре, купцы, просто знатные горожане, все, кто выступал против его правления, лишились головы, а их места заняли те болгары, кто помогал ему в войне с Византией. Наводя порядок, Святослав связался с Уграми. Передав их послам долю выплаченной Византийцами дани, они заключили новый союз. Снова договорившись с Боголюбами о свободном проходе, Угры прошлись по Византийским областям. Не обремененная пехотой конница, пронеслась по их провинциям разрушительным ураганом, и пока Византийцы собирали ополчение для отпора, их уже и след простыл. Довольные Угорские вожди, с охотой согласились повторить набег после зимы. В это время Цимисхий, который почувствовал, что его красные сапоги начали потихоньку слазить с ноги, боясь повторить судьбу Никифора Фоки, лихорадочно готовился к новой войне со Святославом. Отозвав все верные ему войска из Малой Азии, где они воевали против Арабов. Он тут же стал формировать особый полк, для своей охраны, набирая в него в основном молодежь. Полк получил название " Бессмертные". Закованные, вместе со своими лошадьми, с головы до пят в броню, они казались, просто неуязвимы. В церквях, и соборах, денно, и нощно, молились во славу имперского оружия, отвлекая от пагубных мыслей недовольное население. С приходом весны, в Константинополе и вокруг него была собрана огромная армия, а на море красовался непобедимый Византийский флот. В его задачу входило перекрыть Дунай, и не дать уйти Руссам на своих ладьях. Перед выходом в поход, прошло очень долгое богослужение. Цимисхий отмолился во всех основных храмах, начав с храма Христа Спасителя, потом перешел в славную церковь Софию, и закончил молебен в храме Богоматери Влахернской, избавительницы Царьграда, от нападений все той же противной Руси. Получив везде благословение, в полной уверенности своей непобедимости, Византийские войска двинулись к Болгарской границе. Перевалив беспрепятственно через горные перевалы, которые должны были стеречь Болгарские войска, но по какой-то причине их там не оказалось, Цимисхий быстро подошел к Болгарской столице. Сфенкел попробовал сначала отбить приступ на городских стенах, но из этого ничего не вышло, уж больно сил у него маловато под рукой оказалось, да и ворота вдруг внезапно открылись. С дружинниками, и оставшимися преданными Болгарами, он заперся в Царском Детинце, в котором почему-то не оказалось Царя Бориса. Засев за крепостной стеной, он отбил все приступы устроенные Византийцами. Говорили, что один из приступов возглавлял сам Цимисхий, вот только это мало помогло. Обозленный упорным сопротивлением, Басилевс приказал поджечь укрепления. Так что волей неволей, но Сфенкелу, так сказать, пришлось выйти в чисто поле. В долгой, и упорной сече, ему, и части дружины удалось пробить себе дорогу, и, оторвавшись от преследователей, вернуться к Святославу с известием о нападении имперцев. Вскоре, и сам Цимисхий сделал широкий жест, прислав нескольких захваченных в плен дружинников, он предложил Святославу уйти из Болгарии. В противном случае, как обычно, грозился всех перебить. Святослав, выбрав крепость Доростол своим опорным пунктом, отослал с ответом гонцов к императору, что будет ждать его с войском там, спокойно проигнорировав все угрозы. Крепость не город, и шанс, что предатели откроют ворота не большой. В том, что было бы именно так, мы убедились, как только Цимисхий двинулся в путь. Один город за другим, открывал перед ним ворота. Болгары надеялись на милость, и считали имперцев спасителями, очень скоро они узнали, что значит освобождение, по понятиям империи. Подойдя к Доростолу, Цимисхий с ходу бросил свои войска на приступ, но навстречу им из города, вышла наша дружина. Бой был очень тяжелый, но греки так и не смогли сломать нашу стену копий. Мы отошли в крепость только после того, когда они попытались обойти нас с тыла своей конницей. Закинув щиты за спину, мы просто опрокинули тех конников, что стали у нас на пути, и вернулись за стены. Греки это посчитали победой, и устроили у себя празднества. Ночью, небольшой отряд охотников, в который вошел и я с Ирмой, а так же, почти вся моя дружина, за исключением раненых. Мы нанесли визит, этим перепившимся победителям. Нет смысла описывать ту резню, что мы устроили. Но имперцы урок усвоили хорошо. Наутро, бедолаги ковыряли землю, роя рвы, и устраивая оборонительные насыпи. Их занятие, прервал Святослав, снова выведя дружину за стены. Цимисхию, ничего другого не оставалось, как принять вызов. В этот день, нам было немного полегче. Византийцы не очень охотно пытались нас побить, и при всяком удобном случае откатывали назад. Понятное дело, гоняться за ними по полю, никто не собирался. Поэтому мы просто ждали, когда их военноначальники наведут порядок, и снова погонят на наши копья. В конце концов, осознав, что из этой затеи ничего хорошего не выходит, Византийцы ушли за свои рвы, а мы спокойно вернулись в крепость. На следующий день, они даже не вышли из-за своих укрытий, так что мы просто без толку простояли некоторое время. Мне кажется, что Цимисхий просто опасался остаться без войска, если продолжит такие бои. Вскоре, местные Болгары известили нас о Византийском флоте, подымающемся по реке к крепости. Пришлось свои ладьи, что у нас были, не просто подтянуть к берегу, а поставить их так, чтобы затруднить Византийцам доступ к Крепости со стороны реки, а так же тоже заняться земляными работами, углубляя ров. Судя по всему, нас решили взять в осаду, проще говоря, измором. В этом у нас действительно был просчет. С запасами продовольствия оказалось не так уж и хорошо. Попросту говоря, мы ими не озаботились, решив, все дело решим битвой, а вот их как раз, Цимисхий теперь избегал. Вскоре от тех же болгар пришла весть, что по Дунаю подымаются корабли, с продовольствием для Византийцев. Так что предстояла очередная вылазка, где самую главную роль играл тот факт, что нужно было незамеченными проскользнуть мимо имперского флота, как туда, так и обратно. Ночью мы налегке переправились на противоположный берег, броню пришлось оставить в крепости, уж больно в ней плавать не сподручно. Проделав ускоренный марш, и миновав стоявший на якорях флот, мы спустились по берегу вниз по течению, и вскоре заметили, медленно ползущие груженые корабли. Разбившись на команды, и определив себе цели, тихонько подобрались к ним вплавь. Забраться на корабль, оказалось та еще задача, но все же мы справились. Правда все захватить не удалось, просто не хватило людей, так что, некоторым кораблям удалось развернуться, и уйти вниз по течению, но нам хватило мороки и с теми, что попали в наши руки. Ведь их еще предстояло протянуть как-то мимо флота, а времени на раздумье, кот наплакал. Скоро беглецы поднимут тревогу, и тогда вся наша затея, обернется провалом. Пристав к берегу, часть припасов сгрузили на землю, чтобы немного облегчить корабли, а то уж груженные больно неповоротливы. Несколько кораблей, разгрузили полностью. Они должны были послужить отвлекающим маневром, а если повезет, то и немного настроение подпортить флотоводцам. Припасы, что разгрузили, естественно припрятали, да охрану небольшую оставили. Бросить столько добра, рука не поднялась, особенно если учесть, что с продовольствием у нас туго. Как ни странно, и этот наш план удался. Подойдя к флоту, несколько пустых кораблей вдруг загорелись, и на полном ходу врезались в боевые корабли. В последовавшей после этого панике, и неразберихе, корабли с продовольствием проскочили к Доростолу. Потом говорили, Цимисхий просто рвал и метал, а бедному Друнгарию, пришлось оставить свой пост. Флот отвели подальше от крепости, справедливо посчитав, что если на него один раз напали, то обязательно нападут еще раз, а терять просто так корабли, никто не хотел. Но неприятности для Византийцев, на этом не закончились. В одну из вылазок за оставшейся частью продуктов, мы увидели беспечно расположившуюся Византийскую кавалеристскую часть. Ну, грех было не воспользоваться шансом, так что, переправив в крепость продукты, мы вернулись. После того как мы закончили, у Византийцев на одну воинскую часть стало меньше. После этого происшествия, греки рыли землю, как сумасшедшие. Окапывая свой лагерь, несколькими рядами рвов. Кажется, им не очень понравилось, как мы сходили к ним в гости. Дни осады, медленно текли своим чередом. Святослав иногда выводил дружину за стены, но Византийцы очень редко откликались на предложение позвенеть мечами, а если быть точным, они откликнулись всего лишь однажды. Цимисхий решил бросить в бой свой полк " Бессмертных". Это действительно оказалось для нас тяжелым испытанием. Конечно, мы их тогда побили, несмотря на их "бессмертие", но какой ценой. За ту победу, мы тоже дорого заплатили. Много славных воинов в тот день сложили свои головы, как знаменитых, к примеру, как Сфенкел, так и не очень. Эти потери, вынудили Святослава отказаться от тактики боя в чистом поле. Подкреплений нам брать было неоткуда, если честно в нашей дружине уже давно было больше Болгар, чем Руссов. В основном это были Боголюбы, которые видели в нас союзников, а не завоевателей. Основные их силы сейчас собирались в западных провинциях, для отпора имперцам, и особо на их помощь рассчитывать не приходилось, а вот к Византийцам, чуть ли не каждый день подходили свежие части. Вскоре и осадные орудия подтянули, что не слишком сильно нас обрадовало. Нужно было совершить вылазку, даже несмотря на то, что враг перерыл, как крот, всю землю возле своих позиций, оберегая себя от наших хождений в гости. Дело конечно рискованное, но другого ничего не оставалось, как только попробовать. Ну, не ждать же, в самом деле, когда на голову начнут сыпаться камни, и в стенах пробьют бреши. Все прекрасно отдавали себе отчет, что все может закончиться печально, особенно если учесть, что идти придется снова без доспехов, и помочь нам, никто не сможет, в том случае, если все пойдет наперекосяк. Честно признаюсь, я не был добровольцем. Думайте что хотите, но я не считаю себя героем, без страха и упрека, который ищет приключений на свою задницу, и с удовольствием переложил бы эту ношу на другие плечи. Если бы как обычно, не одно но. С каждым столкновением, опытных воинов становилось все меньше, опыт не гарантирует жизнь, а только повышает шансы на выживание, но ведь бескровных войн не бывает, кто-то должен погибнуть. Места погибших занимали горожане, и даже женщины. У каждого была своя мотивация. От элементарного желания отбиться от врага, до мести. Со стороны, конечно, казалось, что количество воинов не уменьшается. Количество да, а вот если так выразиться качество. Теперь, при любом столкновении, у нас на порядок выросли потери. Мужества и стойкости, как горожанам, так и женщинам, было не занимать. Но, для того чтобы выжить, этого мало, а уж посылать их на такое дело. Так что, я не был добровольцем, за меня все решили обстоятельства. С вечера выйдя за ворота, нашей группе потребовалась почти вся ночь, чтобы незаметно подобраться к машинам. Дальше, все прошло, почти как по маслу. Тихо убрали охрану, и принялись за машины. Враг опомнился только тогда, когда они запылали ярким пламенем. Можно было уходить со спокойной совестью. Но тут, Ирма толкнула меня в бок, и указала на быстро приближающуюся к нам группу. Впереди на коне скакал в золоченых доспехах какой-то хмырь, за которым бежали, не отставая от его лошади, два дуболома. За которыми, в свою очередь, следовала разношерстная кавалькада. Мне стало немного не по себе, с такими дуболомами, мы уже встречались под Киевом. Страшные противники.

–Прорвемся.– Улыбнулась мне Ирма.– Всего лишь по одному на брата. Ты бери на себя левого, я возьму правого.

–Только прошу тебя, будь осторожна.– Попросил я ее, не удержавшись. В ответ она снова улыбнулась.

–Не волнуйся дорогой, теперь у меня есть веская причина, особо не лезть на рожон.

Что это за причина такая, я спросить не успел, потому как, размахивая мечом, к нам уже приблизился хмырь, как выразилась Ирма, со своим эскортом. Дуболомы на бегу поменяли свою форму, и столкнулся я уже не с человеком, а леший его знает с кем. Помня, что твари очень сильны, а на мне и доспехов то нет, я как мог, избегал прямого столкновения, дожидаясь подходящего случая, чтобы самому нанести удар. Случай представился довольно быстро, так как над местом сражения пронеслись крики, с нашей стороны радостные, а врагов, если можно так выразиться, горестные. Дело в том, что золотые доспехи нарвался на Инги, и Тьялви, а они парни простые, и в один миг, не просто сняли голову с плеч, а еще и разделили на несколько частей его тело, причем вместе с лошадью, бедолаге и доспехи не помогли. Вот именно это происшествие на мгновение отвлекло от меня внимание дуболома, чем я, конечно же, воспользовался. Быстро сократил дистанцию, увернувшись от его запоздалого замаха, и всадил свой кинжал ему прямо в морду. Помня о живучести этой твари, я тут же снес ему голову своим мечом. Выдернув кинжал, я ее еще ударил ногой, чтобы она на всякий случай оказалась подальше от тела, а то кто его знает, на что эта мерзость способна. Быстро огляделся. У Ирмы вроде тоже все в порядке. Тьялви, после разделки вельможи подкрался к дуболому со спины, и чуть ли не развалил того пополам своим ударом. Человек бы после такого удара умер бы на месте, а эта погань еще пыталась сопротивляться, пока ему тоже голову не оттяпали. Остальные дружинники тоже не оставались в стороне, и сейчас уже добивали тех из группы поддержки, кто по каким-то причинам не пожелал сделать ноги. Ребята не на шутку разгорячились, поэтому чуть ли не силой пришлось их заставить отступить обратно в крепость, где нас восторженно встретили. Все решили, что мы завалили самого Цимисхия, но это оказалось не так. Правда хмырь, которого звали Куркуас, оказался не последним человеком в Византии, вроде даже родственник, их Императорской семьи, и его гибель вызвала шок среди имперцев, а потеря осадных орудий, уныние. Опять отодвинув в неопределенность срок окончания этой нелегкой для них войны. Потихоньку, под их ногами стала нагреваться земля, угрожая перерасти в полноценный пожар ненависти. Цимисхий все военные расходы оплачивал из Царской казны, которую отобрал у Бориса, и выгреб ее всю, до последнего медяка. Так же, он обложил неподъемными поборами, и налогами, захваченные им города, что естественно не прибавило ему любви у Болгар, а в сравнении с жизнью под рукой Святослава, так и вовсе выходило, что лучше жить под правлением язычников, чем с братьями во Христе. В Азии тоже все было не очень хорошо, да и в самом Константинополе все больше и больше зрело недовольство этой войной, как простых граждан, так и духовенства со знатью. Конечно эта война, и для нас не была прогулкой. Запасы, что мы захватили, подходили к концу, и пришлось перейти на минимальный рацион, который выдавался одинаково, как горожанам, так и дружинникам. Дело с провизией немного поправляла река, но именно только что немного. Поэтому Святослав принял сразу предложение о переговорах, поступившее от Византийцев через неделю, после нашей вылазки. Помня, с кем имеем дело, встречу между вождями провели с максимальным бережением, что естественно не сильно понравилось Византийцам, которые изображали обиженную гордость, на которую, нам в принципе было просто начхать. В результате переговоров они обязались выплатить нам дань. Как обычно, платили и за убитых, хоть и зубами от этого скрипели, а так же снова подтвердили все прежние договора по торговле. С нашей стороны, мы обязались уйти из Болгарии. Святослав понимал, что при нынешнем положении дел, ему сейчас здесь не удержаться. Необходима передышка, чтобы снова собраться с силами, а для этого, так или иначе, нужно вернуться на Русь. Поэтому, для него не составило особого труда согласиться с этим условием. Потом стал вопрос, каким путем идти. Вместе с нами уходили и примкнувшие к нам Болгары, а так же значительная часть населения Доростола, не пожелавшая остаться в городе. Места в наших ладьях для всех не хватало, но и бросать корабли, уходя по земле, Святослав не пожелал. Свенельд, как бы заметил, что на обратном пути, на порогах, скорее всего, будут поджидать Печенеги. На что Святослав, усмехнувшись, ответил, что это не проблема, ведь в Свенельда распоряжении будет Киевская дружина. Я не пошел со Святославом на ладьях, не мог оставить своих, среди которых было много раненых, а главная причина заключалась в том, что Ирма забеременела, и для меня это было главнее всего на свете. Путь домой был долгий, идти обычными переходами не позволяли раненые, но не сказать, чтобы очень тяжелый. Как бы то ни было, а домой мы добрались благополучно, и весной, Ирма подарила мне сына. За всеми этими переживаниями, я забыл обо всем на свете, весь мир тогда для меня сузился, до моей дорогой жены, и ребенка. Пришедшая весть о гибели Святослава на порогах, была с родни ударом обуха по затылку. Я ни как не мог понять, как такое могло произойти? Хотя вывод был очевиден, предательство. Сыновья не спешили с отмщением за отца, а Свенельд взял в Киеве практически всю власть. Добило меня известие что, Куря, Печенежский хан, с которым я не раз уже встречался, сделал их черепа Святослава чашу. Из которой пил на своих пирах, и похвалялся, что она придает ему силы, и ума, которыми обладал славный князь. Как, оказалось, собрать дружину охотников не составило особого труда, но на это ушло некоторое время. Ну как бы там ни было, в обход Киева в печенежские степи ушла дружина. Наш удар по клану Кури, был страшен, попросту говоря, он перестал существовать. Я самолично зарубил этого упыря, а голову Святослава увез с собой, и похоронил в таком месте, где ее никто, и никогда не потревожит.