Текст книги "Жена или смерть"

Автор книги: Ричард Деминг

Соавторы: Эллери Квин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 19

Да, большинство из них были любовными письмами. Те, что не были любовными, содержали договоренность о свиданиях.

Быстро просматривая письма, Дентон решил, что они сложены в хронологическом порядке. Он взял одно из писем, предшествующих их браку. Это была короткая записка:

Любимая!

Вчера вечером клуб был удивителен.

Следующая группа будет здесь в следующую субботу.

Встретимся в том же месте, в то же время. Я не могу ждать.

С любовью Курт.

Это был Курт Оливер, он безошибочно узнал его почерк. Он рос вместе с Куртом. Теперь тот стал процветающим маклером. А в клубе, о котором шла речь, он увидел ее за полгода до женитьбы.

Так она и действовала. Жила с его друзьями до брака, будучи невестой, и после брака. Очень плохо, что он раньше не знал о Курте. Дентон купил большой пакет акций страховой компании Курта, а тот в это время спал с его женой.

Далее было с полдюжины страстных записок, подписанных инициалами, которые он не сумел расшифровать. Каждая записка была от другого мужчины. Их число удивило даже привыкшего ко всему Дентона. После Курта оказалось две дюжины мужчин. Потом шел рисунок. Сердце, над ним слова: «Будь моей Валентиной», головы мужчины и женщины, сближающих губы для поцелуя. Хотя рисунок был выполнен карикатурно, их нетрудно было опознать. Это были Анджела и Мэттью Фаллон.

Дентон улыбнулся. Он не зря назвал имя Фаллона Джерарду.

Арнольд Лонг и Ральф Кросби. Это уже трое из шести. Некоторых он не смог опознать совсем.

Последним предметом, который он достал, был пустой спичечный коробок. Прямо поверху карандашом было нацарапано: «Суб. 12 ночи, моя машина». И больше ничего: ни подписи, ни инициалов. Возможно, это Ральф Кросби. Окружной прокурор не любил оставлять улики.

О Нормане Виатте он не нашел ничего. Но чтобы убедиться в этом лишний раз, решил снова просмотреть все содержимое коробки.

Четыре предмета он убрал в карман – записку, подписанную Куртом; записку, подписанную Арнольдом Лонгом; карикатуру и спичечный коробок. Остальное сунул на место.

Поиски в туалетном столе и чулане не дали ничего интересного. Он взглянул на часы. Половина десятого. Он вспомнил, что у него нет машины, и позвонил Маку, чтобы заказать на утро такси.

Тим Макферсон владел городской таксомоторной компанией. Он оказывал услуги круглые сутки, и Дентон заказал машину на 7.30 утра.

Он снова вернулся в спальню Анджелы. Странно, как мало чувств испытывает он к ней, подумал Дентон. Спальня напоминала об убитой женщине, но он ничуть не сожалел о ней.

Он открыл шкаф и стал просматривать ее одежду. Надо убрать отсюда все, подумал он. Отдать? Но кому? Конечно, всегда можно отдать одежду благотворительной организации или для нужд иностранцев. Или оставить? Все-таки она владелица этих вещей… Он улыбнулся. Он давно понял, что ошибся в выборе жены. И все, что принадлежало ей, его не касалось и не интересовало. Он решил, что следует повидать юриста и поговорить с ним о вещах Анджелы. Но во всяком случае вещи надо отсюда убрать. «Почему я должен жить среди них?» И тут он вспомнил о Кобловски.

Конечно!

Три минуты спустя он разговаривал с Титусвиллем.

– Хелло? – услышал он женский голос, говорящий с легким европейским акцентом.

– Миссис Кобловски?

– Да.

– Это Джим Дентон. – Он колебался. – Муж Анджелы.

– О! – Ему показалось, что женщина на другом конце провода испугалась. Он убедился в том, что не ошибся, когда она заговорила. – Да, да, мистер Дентон…

– Миссис Кобловски, у меня осталась одежда и некоторые вещи Анджелы… Может быть, они пригодятся нам? Послать их вам? Я знаю, что у вас есть еще несколько взрослых дочерей…

– Я… – Она замолчала от нескрываемого страха. Он услышал грубый мужской голос, который что-то говорил на иностранном языке. Очевидно, на польском. Потом ее дрожащий голос. Наконец он услышал мужской голос: – Мистер Дентон, я Станислав Кобловски. Мы благодарим вас. Но нам ничего не нужно от нее. – И он положил трубку.

«Значит, есть хоть один человек, думающий так же, как и я». – И Дентон пожал плечами.

Корин? Она немного меньше Анджелы, и вещи могут ей пригодиться. Но потом он покачал головой, подумав о том, что начнут нести Эллен Райт и Олив Хабер, увидев на Корин вещи Анджелы.

Дентон все еще продолжал об этом думать за завтраком, когда явилась Бриджит Уайт.

Бриджит! Ей могут пригодиться вещи Анджелы, но…

– Бриджит, я хочу избавиться от вещей своей жены. Вы знаете кого-нибудь, кто носит ее размер?

– Знаю ли я! – Широкое лицо женщины расплылось в усмешке. – У меня есть дочь, которая не крупнее миссис Дентон. Я видела вашу жену пару раз в доме, где работаю.

– Вот и прекрасно, – сказал Дентон с облегчением. – Посмотрите все ее вещи и прикиньте, что может пригодиться вашей дочери. Вещи, которые вы отберете, сложите на кровати. Сегодня вечером я их просмотрю и уложу, а завтра утром вы их заберете.

– Я очень рада, мистер Дентон. Моя Элси сможет использовать любую одежду, которая годится для носки.

Тим Макферсон приехал на такси сам в 7.15. Это был рослый мужчина лет пятидесяти, с безгубым ртом и неулыбающимися глазами. Отличный шофер, он не нуждался в дополнительных объяснениях.

– Куда, мистер Дентон?

– «Кларион», Мак.

На этом их разговор закончился, и лишь у «Клариона» Мак пробормотал: «Шестьдесят пять центов». Дентон дал доллар, а Мак вернул ему тридцать пять центов сдачи. В Риджморе чаевых не брали.

Дентон сел за свой стол и уставился на груду писем. Он вскрывал конверты, когда вошел Амос Кейз.

– Доброе утро, Джим.

– Доброе утро, Амос. – Дентон вскрыл конверт, достал листок, просмотрел его бегло и отложил в сторону. – Тридцать четыре.

– Чего тридцать четыре?

– Аннулированных подписки. За одно утро! Амос, о чем говорят в городе?

– Разные сплетни.

– Обо мне?

– А ком же еще, Джим?

– Ты им веришь?

Амос задумчиво разглядывал его.

– С какой стати? – наконец изрек он.

– Только не говори, что ты думаешь, будто я убил свою жену, – взорвался Дентон.

– А я этого и не говорю. Я не сказал этого.

– О, ты не уверен!

– Не стоит об этом говорить, – старый печатник пожал плечами. – Если это сделал ты, Джим, значит, у тебя были на то свои причины.

– Я не делал этого!

– Рад слышать, что ты это говоришь, Джим, – облегченно вздохнул Кейз. – Не мог же я прийти к тебе и спросить. – Старый печатник нагнулся над столом, чтобы собрать материал для очередного номера.

Потом появился Тед Уинчестер. Под глазом у него был синяк.

– Что с тобой случилось? – спросил Дентон.

Юный Уинчестер что-то пробормотал.

– Он подрался с Фроули, – сказал Кейз, направляясь к двери. – Вот что с ним случилось.

– Ты? Дрался? Какого черта тебя потянуло в драки, Тед?

– Да так.

– Ну, я бы не сказал, – снова заговорил Амос Кейз. – Рыцарь заступается за честь дамы.

– Ты можешь замолчать? – закричал Уинчестер Кейзу.

– Я полагаю, что Джим должен знать, как ведет себя его репортер в общественных местах, – непреклонным голосом продолжал Кейз. – Видишь ли, Джим, Ред Фроули сделал какой-то грязный намек насчет тебя и миссис Гест, а наш рыцарь съездил Реду в челюсть. Ты же знаешь Реда, его хлебом не корми, а дай подраться. Но наш сынок поколотил его и сам получил. Что дадим на первой полосе, Джим?

– Я бы хотел, чтобы ты этого не делал, Тед, – сказал Дентон.

– Я бы тоже этого хотел, – мрачно отозвался Уинчестер. – Я не знаю, что со мной стряслось.

– Можешь сказать, что ты увидел красное [1]1
  Ред – красный (англ.).


[Закрыть], – усмехнулся Кейз.

– Черт возьми, Амос! Миссис Гест – очень приятная женщина, и я не мог позволить, чтобы про нее плохо говорили, тем более что ее муж в могиле. Но я понимаю, Джим, что поступил плохо.

– Я скажу, что я сделаю, Тед.

– Уволишь меня? Я сам уйду.

– Я дам тебе пять долларов. Этого достаточно, чтобы погулять в этом городе.

– Джим…

– Ты не хочешь?

– Спасибо, Джим.

– Я тоже хочу, – сказал Амос Кейз.

– Ты! – закричал Дентон. – Да стоит тебе дать доллар, как ты подавишься виски. Ты уже насосался больше, чем я. Иди работай.

– Ах ты, капиталист несчастный, – усмехнулся Кейз и ушел.

В 3.30, когда в конторе никого не было, Дентон снял трубку и набрал номер Корин.

Глава 20

К телефону подошла мать Корин. Она так сердечно приветствовала его, что он понял, что до нее еще не дошли сплетни о нем. Он облегченно вздохнул.

– Как себя чувствует Корин, миссис Чейз?

– Хорошо, Джим. Конечно, она подавлена, но я думаю, что самое страшное позади. Вы хотите поговорить с ней?

– Она подойдет?

– Она дала мне список людей, на звонки которых она будет подходить к телефону, и вы значитесь в нем первым.

– Хелло? – услышал Дентон голос Корин.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Корин?

– Я рада, что ты позвонил, Джим. Я сегодня о многом передумала. Я была ужасно эгоистична. Я даже не спросила, есть ли какой-нибудь прогресс в делах полиции. Они ищут кого-нибудь?.. Я имею в виду убийцу Анджелы?

«Бедняжка Корин, – подумал он. – Смерть Джорджа она не хочет считать убийством».

– Пока самый главный подозреваемый я.

– О нет! Я думаю, они после первого допроса поняли, что ты ни при чем. Они не могут обвинить тебя.

– Они, конечно, учитывают и другие возможности. Может быть, они найдут что-нибудь. Но я позвонил не из-за этого. Как ты себя чувствуешь?

– Похоже, что вернулась к жизни, Джим. Только сейчас я начинаю понимать, что он исчез навсегда. Но я себя чувствую хорошо. Фред завтра уезжает и сестра тоже, а мама остается, а также родители Джорджа. Они хотят заняться делами магазина, ведь я в этих делах не разбираюсь.

– Долго пробудет твоя мама?

– До понедельника. Я уверена, что к тому времени я совсем приду в себя.

– Я могу что-нибудь сделать для тебя, Корин?

– Ничего, Джим. На следующей неделе, возможно.

– Ты молодец. Я еще позвоню тебе.

– Да, пожалуйста.

Он положил трубку.

Живучесть человека замечательна. Корин глубоко любила Джорджа, и его смерть явилась для нее сильнейшим ударом. Однако прошел день его похорон, и она уже возвращается к жизни. Еще месяц, и она станет прежней Корин. Через год мысли о Джордже не будут вызывать сильного волнения. Хуже всего, что она станет одинокой, но и это не продлится долго. Корин всего тридцать лет, так что для нее не все потеряно. Она еще будет счастлива.

«А я?» – Джим Дентон торопливо поднялся из-за стола, взял пальто и шляпу и вышел из редакции «Кларион».

В этот день газета вышла, но на улице лежали связанные пачки газет, которые никто не разнес по адресам. Он взглянул на часы. Начало пятого, а занятия в школе кончились в четверть четвертого. Значит, ребята решили отказаться от доставки газеты.

Ну и черт с ними. Пусть пропадает бумага.

Конечно, это их родители. Разве можно доверить невинным сыновьям работать на убийцу? Он цинично усмехнулся, подумав о дальнейшем развитии событий, возможно, начнут бить окна «Кларион» камнями. Или напишут на стенах грязные слова. Здесь и дома. А потом – кто знает? – может, придут к нему с веревкой.

Дентон пожал плечами и направился через площадь к зданию суда. Окружной прокурор и начальник полиции снова были вместе и сидели в кабинете Спайла.

– Хелло, Джим, – поспешно сказал Спайл.

Кросби промолчал.

– Привет, Эджи, – сказал Дентон и положил на стол Спайла пустой спичечный коробок, который нашел в барахле Анджелы. Кросби взял коробок, осмотрел его и покраснел.

– Что это значит?

– Если вы не знаете, то почему покраснели?

Окружной прокурор неожиданно сломал коробок и бросил в корзину для мусора.

– Я сделал то же самое, когда нашел на подушке записку Анджелы, – заметил Дентон. – Вы понимаете. Ральф? Такова человеческая натура.

Кросби поджал губы. Дентон засмеялся и повернулся к Спайлу.

– Ты разговаривал с Виаттом и Тревором, Эджи?

Начальник полиции мрачно кивнул.

– В охотничьем доме.

– Ну?

– Ну… – начал Спайл и закашлялся. – Конечно, Джим, я действую медленно. Я же не могу сразу начинать с обвинений. Я делал вид, что пытаюсь проследить передвижения Джорджа в ту ночь. Я делал вид, что мне известно о возможности появления Джорджа у них. Они отрицают это. Не мог же я сказать им, что Тревор изменился в лице во время разговора с тобой.

– Значит, ты вообще ничего не узнал?

– Ну, я видел там четыре охотничьих ружья. Два из них двенадцатого калибра.

– Это напрасная трата времени, – вмешался Кросби, – Анджела в ту ночь не встречалась ни с каким любовником.

– У вас есть основания для такого мнения, господин окружной прокурор? Вы считаете, что моя жена была выше этого?

– Я, кажется, чту память вашей покойной жены больше, чем вы!

Дентон достал из кармана записку, подписанную Куртом, и сунул под нос Кросби.

– Вещественное доказательство номер один. Узнаете почерк?

– Нет, – снова покраснел Кросби.

– Эджи знает. Не так ли, Эджи? – Дентон положил записку перед Спайлом. – Ты помнишь, как в школе передавал наши записки? Ты не можешь не знать этот почерк.

– Курт Оливер, – медленно сказал Спайл.

– Верно. Я случайно подумал о вещах Анджелы и нашел это там. Чисто исторический интерес, конечно. Курт не был у Виаттов, поэтому он не может быть человеком, с которым она договаривалась о бегстве. – Он выложил на стол следующую записку. – Вещественное доказательство номер два. Знаком почерк? – Кросби покраснел, а Дентон выложил картонное сердце. – Вещественное доказательство номер три. Записка написана Арнольдом Лонгом, вашим предшественником, не так ли? Вещественное доказательство номер четыре вы сами бросили в корзину. Я немало потрудился ночью. К счастью, она сохранила записки всех своих любовников. Их было двадцать шесть. С тех пор, как я на ней женился. До этого я не считал.

Краска сошла с лица Кросби, и он побледнел.

– Вы лжец, Дентон. Вы проклятый лжец.

– Я понимаю, вам стыдно признаваться, что вы были любовником проститутки. Увы, это так, Ральф. Я полагаю, другие это знали и не брезговали поваляться в грязи. Но не вы. Вы влюбились в нее. Вы все еще под влиянием своего чувства. Неужели до вас не доходит то, что давным-давно известно всему городу? Что моя жена и ваша одноразовая любовница была готова лечь под любого мужика?

– Вы… заткните… свой грязный рот! – рявкнул Кросби. Он с трудом пытался взять себя в руки. Спайл и Дентон молчали. Кросби достал платок и вытер лицо. На мгновение Дентон пожалел его.

– Послушайте, Ральф, – спокойно сказал он, – не думайте, что меня это радует. Не забудьте, что рогоносцем все же был я, а не вы. И только поэтому я оказался подозреваемым в ее убийстве. Но будь я проклят, если у меня когда-нибудь возникала мысль избавиться от нее подобным образом. Я не испытываю любви к электрическому стулу и не хотел бы оказаться на нем. Вы не хуже меня знаете, что она бросила вас ради нового любовника. И с этим мужчиной она хотела удрать от меня. Может быть, вы, Ральф, отбросите свои личные чувства и всерьез подойдете к этому делу?

Кросби встал и вышел.

– Ты нашел что-нибудь еще среди ее вещей? – после долгой паузы спросил Спайл. – Я имею в виду записки Норма Виатта.

– Нет, – хмуро ответил Дентон. – Но большинство записок я не мог опознать. Если хочешь, я отдам их тебе для проверки почерка. Хотя не думаю, что это нам много даст. От последнего любовника у Анджелы нет ничего.

– Откуда ты знаешь?

– Она расположила все в хронологическом порядке, и предмет от Ральфа Кросби – я имею в виду спичечный коробок – последний. Если бы она имела что-либо от других, это было бы сверху. Очевидно, парень был слишком осторожен.

– Возможно, хотя порядок мог и нарушиться. Принеси мне завтра все эти вещи, Джим. Я сравню с почерком Норма. Если необходимо, то проведем и графологическую экспертизу. Ты не возражаешь, если я все оставлю у себя? Я дам тебе расписку.

– Конечно, я тебе все отдам, Эджи.

– Вот и хорошо, Джим.

У двери Дентон остановился.

– Я звонил в Буффало, Джим, – сказал неожиданно Спайл. – В пятницу аппарат будет здесь. Ты готов к испытаниям?

– Конечно, шеф! – улыбнулся Дентон. – Ты умеешь действовать быстро, когда хочешь.

Он вышел на улицу. У него было такое ощущение, будто он неожиданно после темного леса очутился на залитой светом лужайке.

Глава 21

Дентон направился в редакцию «Кларион». Пачки лежали на месте. Часы показывали без двадцати пять. Он отпер дверь и внес газеты внутрь.

Потом позвонил в гараж.

– Джим Дентон. Вы не могли бы с кем-нибудь прислать мою машину к редакции.

– Простите, мистер Дентон, – услышал он в ответ, – но мы еще не исправили ее. Вы не могли бы подождать до завтра?

Было ли это еще одним результатом слухов? Он был уверен, что еще неделю назад машину редактора «Кларион» починили бы незамедлительно. Он пожал плечами и положил трубку. Пришлось идти пешком.

Ему это даже понравилось. Риджмор был красив в эту пору года, и Дентон мог спокойно любоваться им. Старые вязы сплелись кронами, и, несмотря на жару, на аллее было прохладно. Несколько лет назад в ноябре Риджмор погрузился в снег, и температура сильно упала. Скоро опять будет осень и зима. Может быть, это последнее лето в его жизни.

До дома оставалось совсем немного, когда путь ему преградил светофор. Пока он стоял на углу, рядом остановилась машина Мэтта Фаллона. Он сделал вид, что не заметил Дентона. Дентон почувствовал раздражение, но все же решил окликнуть:

– Мэтт, старина, привет!

Фаллон повернул голову в его сторону и изобразил изумление.

– А, Джим, здорово. Не заметил тебя. Садись ко мне.

Не заставляя себя упрашивать, Дентон сел рядом с карикатуристом. Загорелся зеленый свет, и Фаллон дал газ. Он ехал очень быстро.

– Ты хочешь свернуть мне шею, Мэтт? Двигайся помедленнее.

Фаллон усмехнулся, но скорость убавил. Раз или два он хотел что-то сказать, но слова застревали у него в горле. Казалось, он отчаянно хочет, чтобы Дентон заговорил первым, но тот продолжал молчать. Он был мрачен и зол. События последних шести дней своей тяжестью неожиданно придавили его, и ему казалось, что Мэттью Фаллон сейчас олицетворяет собой весь город, который покрыл грязью его и Корин. Он молчал, пока Фаллон не остановил машину рядом с его домом.

– О’кей, старина! – улыбнулся Фаллон.

– Нет, не о’кей, Мэтт, – Дентон не выходил из машины. – Совсем не о’кей. Ты ведь тоже думаешь, что я убил свою жену, не так ли? Все мои друзья так думают. Весь город убежден в этом. Хотя Эджи Спайл не считает нужным сажать меня. Мои так называемые друзья настолько вежливы, что пока не избегают меня, но, вроде тебя, Мэтт, делают вид, что не замечают. Ты уже отказался от подписки на «Кларион».

– Послушай, Джим…

– В Риджморе много таких друзей, как ты. Они проявляли дружеские чувства, пока ложились с моей женой в постель. Но тебе ведь все известно об этом, Мэтт, не так ли?

– Что с тобой, Джим? – пролепетал Фаллон.

– Ничего. Абсолютно ничего! – Дентон извлек из кармана рисунок и показал Фаллону. Тот побледнел. – Что меня может волновать? Возможно, слухи скоро изменятся. Ты знаешь, почему я болтаюсь на свободе, вместо того чтобы разглядывать небо в крупную клетку?

Фаллон испуганно забился в угол. Ему казалось, что Дентон неожиданно рехнулся.

– Потому что у Эджи Спайла нет улик против меня. Он даже стал соглашаться с тем, что я говорил ему с самого начала, – что Анджела в ту ночь встретилась с любовником. Все ее любовники подвергаются проверке, во всяком случае, все те, кто был после бала у Виаттов. Ее убийца был там. Подозреваемых не так много, и ты среди них, Мэтт. И возможно, очень скоро ты на своей шкуре испытаешь, что значит быть подозреваемым!

– Но никто не подумает… Какая причина могла меня…

– Ты ведь был у Виаттов, не так ли? И любовником Анджелы ты был, не так ли? Кстати, Мэтт, я сам слышал ее слова, обращенные к Казанове, насчет бегства. Это не ты случайно в темноте сказал ей про чемодан?

Внезапно карикатурист изменился в лице. Он схватил Дентона за руку.

– Так это Анджела разговаривала с тем парнем в темноте?

Дентон замер. Вся его злость улетучилась.

– Ты тоже слышал?

– Я слышал, как шептались мужчина и женщина. Когда свет погас, я двигался к двери и решил остановиться у стены. Я прошел мимо пары и слышал шепот.

«Ну, теперь-то Эджи вынужден будет мне поверить, – подумал Дентон. – Вот он, другой свидетель разговора».

– Что ты слышал, Мэтт?

– Женщина прошептала: «Ты будешь готов, милый?» И мужчина шепотом ответил: «Ага. Только возьми чемодан». Она: «В том же месте, в тоже время?» А он ответил: «В четыре тридцать или пораньше, если сможешь. Я увижу тебя в…» Я прошел мимо них и больше ничего не слышал.

– Кто был этот мужчина? – медленно проговорил Дентон.

– Я не знаю. Ты знаешь, что по шепоту трудно определить голос. Тогда я даже не думал, что эта женщина была Анджела.

Это напоминало карусель. Единственное новое свидетельство – время, 4.30. Если бы он услышал это «в» до конца!

– Прости, что я набросился на тебя, Мэтт, – промямлил Дентон. – Это все нервы.

Карикатурист облегченно вздохнул.

– В общем, ты прав, Джим. Я вел себя как дурак. А насчет Анджелы… что я могу сказать? Сопротивляться ей было невозможно.

– В этом ты не одинок.

– Это не оправдывает меня. Я не могу передать тебе, как я был пьян вначале. Я ненавидел себя за случившееся и не мог остановиться. Она начала это, и она закончила. Я рад, что мы поговорили с тобой об этом, Джим, но больше не стоит. Ладно? – Он робко прикоснулся к руке Дентона. – Несколько минут назад я действительно был убежден, что это ты убил ее. Весь город болтает об этом. Я был глуп, как и все. Теперь я знаю, что это сделал не ты.

– Если ты хочешь мне помочь, Мэтт, скажи Эджи Спайлу о подслушанном разговоре.

– Завтра же сделаю это.

– Спасибо.

Дентон вышел из машины. Фаллон, с чувством человека, приговоренного к казни и неожиданно получившего помилование, поехал обратно.

На ступеньках крыльца Дентон тут же увидел стишки:

Джимми Дентон взял ружье,

Застрелю, решил, ее.

Жена мертвая лежит,

Он в постель к другой спешит.

Злость снова охватила его. Он выскочил на улицу, но вокруг никого не было. Краем глаза он уловил шевеление занавески на окне соседнего дома и, резко повернувшись, увидел женское лицо.

Он вернулся в дом и стал готовить ужин.