Текст книги "Любовь… и еще раз любовь (Сборник)"

Автор книги: Рэй Морган

Соавторы: Дженнифер Тейлор,Джудит Арнольд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Софи прикусила губу. Джек, стало быть, снова переметнулся в лагерь противника.

– Я бы не стала так ставить вопрос, – возразила мисс Принц, – но вообще-то вы попали в точку, мистер Рейли.

– Правда? – польщенно спросил Джек.

– Главным в этом деле, по-моему, является денежный вопрос. Мисс Креймер и мистер Макгвайер заключили соглашение, от которого мистер Макгвайер впоследствии отказался. Стало быть, он имеет по отношению к мисс Креймер определенные обязательства. Есть возражения?

Возражений не было, и это заметно вдохновило мисс Принц.

– Значит, все согласны?

Софи взглянула на Гэри. Похоже, он слишком устал, чтобы спорить. Однако, если судить по улыбке, с которой он ответил на ее взгляд, не настолько, чтобы не схватить ее на руки и снова не отнести в постель, как он уже попытался сделать сегодня утром. Правда, он увлек ее не в постель, а в душ, несмотря на все ее протесты. Уверил ее, что так они сэкономят время, которого у них в обрез. Гэри завладел мылом и не пропустил ни единого кусочка ее тела, а на некоторых останавливался даже дольше положенного, так что никакой экономии времени не получилось.

– Думаю, в этом деле существует не только денежный, но и моральный аспект, – сама себе удивившись, возразила Софи. – Вопрос не только в том, что нарушен контракт. Когда так обходятся с женщиной…

– Софи, ведь это не вас бросили, – прервал ее Гэри. – Попытайтесь быть объективной. Речь идет о Джоселин Креймер, а не о том, что когда-то давно какой-то идиот бросил вас.

Кровь отхлынула от лица Софи. Конечно, влюбленные часто ссорятся, это понятно. Даже тон Гэри – спокойный и рассудительный – не задел ее. Но как он мог после того, что произошло между ними прошедшей ночью, продолжать настаивать на своем, да еще поминать Митчела?

Как бы он за ночь ни выдохся, каким бы романтичным ни был утром под душем, переступив порог этой комнаты, Гэри перестал быть ее любовником, а превратился в упрямого, неуступчивого присяжного.

А если так – она не спустит. Будет такой же непримиримой.

– А я и не говорю, что это про меня, – сухо заявила она. – Мы обсуждаем дело мисс Креймер. Истица хотела, чтобы была свадьба, и мистер Макгвайер обещал ей, что она состоится. Хотела выйти за него замуж – он и это ей обещал.

– То же самое и я говорю, – отозвался Гэри. – Ей нужны были свадьба и замужество, а Макгвайер оказался как бы ни при чем.

– Неправда!

– Черта с два! Кто станет утверждать, что брак и отношения между мужчиной и женщиной – одно и то же? Любовь – это уже обязательство, а свадьба и замужество не имеют к этому никакого отношения.

Рассудительный тон Гэри привел Софи в ярость.

– Как так не имеют? Что же такое, по-вашему, брак? Это как раз и есть обязательство.

– Судя по количеству разводов – не такое уж необходимое. Это веление души, а не то, о чем возвестят священник, или раввин, или мировой судья. И это не свидетельство, выданное в муниципалитете, которое всего-навсего клочок бумаги. Обязательство есть нечто совсем другое, и здесь не требуется церковь, будь она трижды старинной и живописной.

– Вы ведь так не думаете, Гэри, – упрекнула Софи. Не мог он так думать. Он же был отцом, вдовцом, семейным человеком. – Иначе вы бы не женились.

– А я никогда и не женился.

Софи оцепенела. Никогда не женился? Но у него же есть сын! Неужели он соврал только для того, чтобы настоять на своем приговоре?

– Не понимаю… Вы же сказали, что ваша жена умерла…

– Я сказал, что умерла мать моего сына, – пугающе ровным голосом ответил Гэри.

Сердце Софи бешено забилось. Она задержала дыхание, испугавшись, что либо сейчас закричит, либо швырнет в него чем-нибудь тяжелым. Верно. Именно так он и сказал. Это означает, что Тим родился вне брака, а после смерти его матери Гэри ничего не оставалось, как оставить Тима у себя.

– Брак никогда не был важен для матери Тима и для меня. Мы любили друг друга, и у нас были такие отношения, которые и не снились многим супружеским парам. Мы были связаны не клочком бумаги, не контрактом и не несколькими словами, произнесенными перед алтарем. Нас связывала любовь. И сын у нас появился, потому что мы любили друг друга. Если бы Мэг не умерла, мы, скорее всего, до сих пор жили бы вместе. Нам не нужны были ни расшитые жемчугом платья, ни цветы, ни банкет на двести человек. Ни тем более дурацкое свидетельство о браке.

Неужели Гэри на самом деле считает, что брак – это всего лишь дурацкое свидетельство? Как он мог не жениться на женщине, которую любил, да еще родить сына? Неужели ему наплевать на вековые традиции?

Люди женятся именно потому, что любят друг друга. Они дают обет быть вместе в радости и печали, в здоровье и болезни до тех пор, пока смерть не разлучит их. Перед лицом Господа и закона их объявляют мужем и женой. Именно об этом всегда мечтала Софи.

Но не Гэри.

Она поняла, что ее мечтам не суждено сбыться. Гэри никогда не встретит ее на пороге церкви и не поведет к алтарю, не наденет обручального кольца.

Сердце ее сжалось. Она еще никогда не испытывала такой боли. Гэри нанес ей рану, которая вряд ли когда-нибудь заживет.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

К половине одиннадцатого жюри было готово объявить приговор. Решение присяжных оказалось в пользу Джоселин Креймер, но Рональд Макгвайер должен возместить лишь расходы Джоселин и ее семьи на свадьбу. Он освобождался от оплаты судебных издержек по иску, поскольку жюри постановило, что финансовые вопросы можно было решить и без суда – никто не принуждал Джоселин нанимать адвоката, так что ей самой придется оплатить его услуги.

Приговор был вынесен, судья стукнула молотком, и присяжных отпустили.

Уже через десять минут Гэри, спустившись на лифте (работали все шесть), выскочил на улицу. Софи не было. Он понял, что она сбежала. От него.

Но почему? Только потому, что он сказал правду?

После вчерашней ночи у него все еще ныло тело. Но душа болела больше. Он так хотел быть с Софи! Но ей, по-видимому, не нужен мужчина, который считает, что клятва, идущая от сердца, важнее той, что дают перед алтарем. Для нее важно, чтобы их отношения стали достоянием публики. Дорогостоящая свадьба является для нее мерилом любви.

Но он так просто не отступится. Постарается переубедить Софи. Убедил же он членов жюри в том, что Джоселин Креймер не имела права опустошить банковский счет Рональда Макгвайера только потому, что события обернулись не так, как она хотела.

Однако для начала надо найти Софи.

Гэри спустился в гараж и сел в машину. Как в ней пусто, когда рядом нет Софи! Он это скоро исправит! Докажет Софи, что его связь с Мэг, пусть и не получившая одобрения общества, была намного прочнее любого законного брака. Софи умная женщина. И любит его. Неужели не поймет? Вот только надо ее найти.

Скорее всего, она поехала домой. Он поедет к ней на квартиру, поговорит с ней… поцелует и докажет преимущества своей теории отношений между мужчиной и женщиной.

Дома ее не оказалось. А может, она просто не хочет его впускать и не отвечает на звонки домофона.

Куда еще она могла поехать? В магазин, конечно, – надо только вспомнить, как она его называла. Что-то вроде «Лавки чудес», кажется.

Гэри понятия не имел, где находится магазин, и твердил себе, что не время искать его по городу именно сейчас. У него на ферме дел невпроворот. Да и Тим будет рад, если он наконец появится дома. А отец, разумеется, забыл покормить собак.

Он позвонит Софи вечером. К тому времени она немного остынет и успокоится. Гэри представил себе, как она лежит в темноте на своей широкой постели, вспоминая прошлую ночь. Наверняка согласится выслушать его.

Да, логичнее всего будет поехать домой. Но какая, к черту, логика, если нервы на взводе? Ему непременно надо увидеть Софи, и притом сейчас же!

Заскочив в первую попавшуюся на его пути телефонную будку, Гэри стал лихорадочно перелистывать справочник. Нашел! «Чудесная находка».

Магазин был расположен в престижном районе в окружении книжных лавок, артистических кафе и модных бутиков. Витрину украшали керамические вазы и небрежно брошенное на плетеное кресло домотканое покрывало.

Постояв перед витриной несколько минут, Гэри наконец собрался с духом и вошел. Тот контраст, который существовал между жизнью Софи и его собственной, не помешает им быть вместе, твердил себе Гэри. Значение имеет лишь то, что происходит между ними. Софи должна освободиться от предрассудков и прислушаться к своему сердцу.

Внутри магазин выглядел так же изысканно, как витрина. На столах стояли изделия из керамики. С потолка свисали музыкальные подвески, издававшие мелодичный звон. Расшитые бусами блузки и домотканые жилеты висели на медных вешалках вдоль одной из стен. На многочисленных полках стояли вазы, расписные блюда и подносы. Ничего похожего на разнокалиберные пивные кружки и пепельницы, украшавшие буфет в доме Бреттов!

Худощавая темноволосая женщина вышла навстречу Гэри.

– Чем могу помочь?

– Мне нужна Софи Уоллес. Она здесь?

– Она сейчас занята. – Улыбка исчезла с лица женщины. Она рассматривала Гэри с таким видом, словно хотела понять, кто перед ней – покупатель, друг или убийца-психопат. – Скажите, как вас зовут, и я ей передам.

– Гэри Бретт.

Женщина повернулась и направилась к двери в глубине магазина. Гэри неотступно следовал за ней.

– Вам сюда нельзя, – запротестовала женщина.

– Это мы еще посмотрим, – улыбнулся Гэри и, слегка оттолкнув женщину, прошел в довольно обширное складское помещение. Одну его половину занимали металлические стеллажи, уставленные изделиями прикладного искусства, а другая была оборудована под офис, с большим письменным столом, шкафами для картотеки и компьютером. Женщина, сидевшая за компьютером, выглядела уставшей, но еще более великолепной, чем обычно.

– Гэри… – Софи выключила компьютер и встала. Она была великолепна в своем гневе – глаза сверкают, зубы стиснуты, брови нахмурены, но Гэри она показалась еще более восхитительной, чем всегда.

– Может, вызвать полицию? – в нерешительности предложила худышка.

– Не надо, Линн. Это всего лишь мой коллега по жюри присяжных.

Женщина еще раз с подозрением взглянула на Гэри и вышла.

Всего лишь один из присяжных! – возмутился про себя Гэри. Ну уж это слишком!

– Мне не хотелось говорить при Линн, – объяснила Софи. – Зачем ты пришел?

– А ты как думаешь?

– Полагаю, не за тем, чтобы купить вазу.

Неплохо было бы хорошенько ее встряхнуть, чтобы она пришла в себя. Но это означало бы, что он потерял самообладание, а ему нужно оставаться спокойным.

– Я намерен убедить тебя в том, что не следует убегать от меня. Я люблю тебя, Софи, просто схожу по тебе с ума. Я хочу, чтобы мы были вместе.

– Зачем? Мне не нужна интрижка, – вспыхнула Софи. – Я слишком для этого стара. Но даже если бы мы стали встречаться постоянно, тебя и такие отношения, скорее всего, ни к чему бы не обязывали.

– То, о чем я говорил в комнате присяжных…

– Даже рождение сына было для тебя недостаточным основанием, чтобы узаконить отношения с его матерью!

– Я сказал, что самым важным в отношениях я считаю честность. Я не лгал тебе, Софи, и никогда не буду. И матери Тима я не лгал. Мы одинаково смотрели на вещи. Мы любили друг друга, и нам не нужно было чье-то одобрение. Дай Бог, чтобы во всех семьях так относились друг к другу, как мы.

– Значит, она была лучше меня. А я старомодна и верю в законный брак.

– Несмотря на то что многие законные браки распадаются? Я знаю немало семей, где мужья изменяют женам, а жены неверны мужьям. Люди даже не пытаются понять друг друга. Их благословили церковь и друзья, но счастья у них нет.

– Не у всех же так.

– Так было с моими родителями.

– И это повлияло на твои взгляды. Очень сожалею.

– Ничего подобного. Это научило меня понимать, что такое настоящие отношения. Люди разговаривают, спорят, смеются, делятся мыслями и мечтами и занимаются сексом, как мы с тобой прошлой ночью. Это и есть любовь.

У Софи так дрожали руки, что она уронила на пол какую-то папку. Казалось, она была рада возможности повернуться к Гэри спиной, чтобы собрать разлетевшиеся по полу листки.

Гэри обогнул письменный стол и стал помогать Софи. Несмотря на ее явную враждебность, он был счастлив оказаться рядом с нею, вдыхать знакомый аромат духов. Ее волосы почти касались его головы, а рот был так близко, что он мог бы поцеловать ее. Они могли бы заняться любовью прямо здесь, на полу. Однако Софи была так на него зла, что Гэри решил не искушать судьбу.

Но и стоять друг против друга, по разные стороны письменного стола, довольно глупо. Когда бумаги были собраны, Гэри схватил Софи за руки, не давая ей встать. Она не отняла их. Малейший толчок с его стороны – и она могла бы очутиться в его объятиях. Но Гэри снова решил не рисковать.

– Что тебя так пугает? Знаю, ты городская, а я – деревенщина, но можно же что-то придумать. Тебе понравились мой дом, мои сын и отец и даже собаки. – Гэри позволил себе чуть-чуть улыбнуться. – Не знаю, как ты, а я вчера провел лучшую в моей жизни ночь и понял, что мы созданы друг для друга. Такое редко встречается.

– Все это не имеет значения, Гэри. Я всегда мечтала о том, как скажу «да».

– Так скажи. Мне скажи. Сердцем скажи.

– Мне очень жаль, но я не такой бунтарь, как ты, – покачала головой Софи. На ее ресницах блеснули слезы. – Мне нужно пройти через этот ритуал. Мне нужна обычная старомодная свадьба.

– Но в ней же нет абсолютно никакого смысла.

– Это ты так считаешь. А я хочу быть законной женой законного отца моих детей. Хочу носить обручальное кольцо. Хочу перед всеми поклясться, что беру этого человека себе в мужья. Хочу объявить об этом всему белому свету.

– Зачем?

– Не знаю. Такая уж я есть. Но мне это нужно, а ты не можешь мне этого дать. – Она попыталась высвободить свои руки, но Гэри не отпустил их.

Видимо, здесь он не единственный честный человек. Софи тоже все честно ему высказала, хотя ей было нелегко отказаться от его любви. Несколько слезинок выкатилось из ее глаз, но она не стала их смахивать. Глаза ее смотрели на него с такой печалью, что ему стало невыносимо больно.

Софи снова дернулась, и Гэри понял, что должен не только отпустить ее руки, но и вообще освободить Софи от себя.

Гэри поднялся и помог ей встать. Собрав с пола оставшиеся листки и положив их на стол, он сунул руки в карманы, чтобы избежать искушения схватить Софи и целовать ее до тех пор, пока она не изменит своего решения. Но Софи больше не присяжный заседатель, и он не имеет права заставить ее смотреть на вещи своими глазами.

Однако какой-то уж очень жалобный внутренний голос пытался убедить Гэри в том, что он не сможет жить без ее мелодичного смеха и пылких объятий. Но ведь смех и секс не могут быть залогом настоящего партнерства. Только общие взгляды и общие ценности.

Софи, похоже, уже от него отказалась. У них не нашлось ни общих взглядов, ни общих ценностей. Она была такой же, как Джоселин Креймер, проливавшая слезы не потому, что рухнули отношения с человеком, любившим ее, а из-за того, что не состоялась свадьба.

– Ладно, – сказал Гэри, стараясь не показать, как он расстроен. – Мне пора. Надо полить сад и накормить своих бестолковых собак.

По щекам Софи градом катились слезы, но она их не вытирала. Гэри надеялся, что она не даст ему уйти, но она его не остановила. Стояла в окружении красивых вещей и плакала, совсем как Джоселин, для которой брачный ритуал был дороже любви.

Почему, когда ее бросил Митчел, она не проронила ни слезинки, а сейчас, при виде Гэри, уходящего с гордо поднятой головой, разразилась целым потоком слез – что твой Ниагарский водопад? Почему ради Митчела полностью изменила свою жизнь, а ради Гэри не хочет ничего сделать, хотя влюбилась в него без памяти?

Если бы она согласилась на его условия, возможно, ей и удалось бы переубедить его и он изменил бы свою точку зрения на брак. А если нет? Она бы все больше влюблялась и уже не смогла бы порвать с ним.

Самым забавным было то, что Софи никогда не принадлежала к тем женщинам, которым непременно вообще надо выйти замуж. Она хотела выйти замуж именно за Гэри, только за него, потому что полюбила его.

– Ты в порядке? – В дверь заглянула Линн. – Кто это был?

– Я же тебе сказала – присяжный.

– Заставивший тебя плакать?

– Да нет, я не плачу, – возразила Софи, хотя слезы градом катились у нее по щекам.

– Убить его мало.

– Не стоит, – сквозь слезы улыбнулась Софи. – У него на руках семья.

– А что, собственно, случилось на суде?

– Мы пришли к компромиссу. Решили в пользу истицы, но она не получила всего того, на что рассчитывала. Но все уже позади, и я не хочу больше об этом думать. Пора привести в порядок наши инвентарные листы.

Но от Линн не так-то легко было отделаться.

– Я все же не уверена, что этого типа не надо пристрелить. Что он хотел от тебя?

– Ему нужна моя любовь, но своей руки он не предлагал.

– Вот мерзавец! Да его убить и то мало!

– Перестань. Лучше скажи, этот парень с загородным домом все еще хочет со мной встретиться?

– Я узнаю. Не поручусь, правда, что и он не окажется мерзавцем. Всем им надо одно и то же.

* * *

Встреча с владельцем загородного дома состоялась через неделю и оказалась до зевоты скучной. К счастью, этот зануда не выразил желания увидеться снова, и Софи вздохнула с облегчением.

Время тянулось бесконечно медленно. Дни текли страшно однообразно. Софи потеряла аппетит и сон.

Выход был один – позвонить Гэри и сказать, что она принимает его условия. Это означало бы ее полное поражение. Но не уступила же она ему при обсуждении приговора и тем более не должна уступать, когда дело касается такого важного шага, как законный брак. Это он должен уступить – если, конечно, любит ее.

Но, видимо, его любовь не столь сильна, а может, он слишком гордый, чтобы сделать первый шаг.

Софи часами сидела и таращилась на телефонный аппарат в ожидании звонка. Гэри не звонил и в магазине больше не появлялся. Чем дольше его не было, тем она становилась печальней, но и мудрее. Надо забыть о Гэри, пока она еще способна здраво мыслить.

Звонок раздался в пятницу. Софи так мечтала его услышать, но голос в трубке не был ни виноватым, ни нежным, ни страстным. В нем были боль и страх.

– Софи? Господи, Софи, ты мне нужна!..

– Гэри? Ты где? Что случилось?

– Я в больнице. С Тимом несчастье, и я… Ты нужна мне, Софи.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

День начался как обычно. Каждую ночь эти долгие две недели ему снилась Софи, но, когда он просыпался, ее не было рядом.

Как она не может понять, что любовь и брак не одно и то же, что самое главное – это любовь, а больше ничто не имеет значения? Судя по всему, никогда не поймет. Никогда эта великолепная, умная и обворожительная женщина не изменит своим принципам.

Гэри встал рано. Настроение было мрачное. Он поворчал на Тима, уткнувшись в газету, выпил кофе и, хлопнув дверью, вышел из дома. Быстро заправил бензином трактор и уехал пахать участок под кукурузу. Все это время он попеременно то жалел себя, то сердился на Софи и все больше удивлялся своему упрямству.

Может быть, он не так сильно любит Софи, чтобы поддаться на ее уговоры и сыграть такую свадьбу, о какой она мечтает? Может быть, боится потратить время на отношения, которые все равно кончатся именно свадьбой?

От навязчивых мыслей о Софи его отвлек матч по бейсболу: команда Тима принимала на своем поле игроков из соседнего графства. Гэри отправился поболеть за сына.

Небо над стадионом было ярко-голубое, без единого облачка. Из клубного бара на трибуны доносились запахи попкорна и пиццы. Мальчишки на поле сражались со свойственной молодости лихостью.

В спортивном костюме Тим выглядел еще выше ростом, чем обычно. Гэри он показался самым красивым среди игроков, хотя родители других мальчишек были, вероятно, такого же мнения о своих сыновьях. Игра была азартная, болельщики неистовствовали.

А потом вмиг все изменилось. Посланный питчером мяч со страшной силой ударил по шлему Тима. Шлем затрещал, голова Тима как-то неестественно дернулась назад, и он рухнул на землю.

Перескакивая через ряды трибун, Гэри бросился на поле, не видя ничего, кроме безжизненно лежавшего на земле Тима.

– Это мой сын! – заорал он, вырываясь от пытавшегося остановить его тренера. – Это мой сын!

Кто-то уже вызывал по сотовому телефону номер 911. Кто-то побежал за врачом.

Боже, какой он бледный! И лежит совершенно неподвижно!

Через несколько минут приехала «скорая». Тима положили на носилки, и врач надел Тиму на шею гипсовый воротник, затем вызвал вертолет.

– Мы переправим его в больницу в Бостон, – объяснил врач Гэри. – У них там есть оборудование для лечения травм головы. Вашему мальчику повезло, что он был в шлеме. Это смягчило удар. В больнице ему сделают сканирование. А вы поезжайте туда на машине.

Сканирование. Травма головы. Гэри охватил страх от одного звука этих слов.

Превышая все мыслимые лимиты скорости, Гэри мчался в больницу. По дороге он попытался немного успокоиться и решить, что же делать дальше.

Надо позвонить Софи, подумал он.

Нет, сначала надо позвонить отцу. Потом поговорить с врачом и дождаться результатов сканирования. Он возьмет себя в руки, доверится врачам и будет надеяться на лучшее.

Но как можно быть спокойным, если у сына травма головы?

Ему нужна Софи. Гэри не мог бы объяснить, почему именно она ему нужна. Наверное, нужна ее уверенность или ее рассудительность. Она поможет ему не рассыпаться на куски.

– Нет, – вслух спорил он с собой, – ты позвонишь отцу и поговоришь с доктором. Врач «скорой помощи» сказал… Позвони Софи.

Когда Гэри приехал в больницу, Тима уже отправили в радиологическое отделение. После того как Гэри ответил на множество вопросов анкеты по поводу страховки Тима и его ответы были занесены в компьютер, он пошел искать телефон-автомат.

Услышав в трубке голос Софи, Гэри прохрипел:

– Софи?

– Гэри? – Голос звучал настороженно. – Ты где? Что случилось?

– Господи, Софи, ты мне нужна…

Она не колебалась ни секунды.

– Я сейчас приеду.

Эти три слова были как бальзам. Услышав ее мелодичный голос, Гэри почувствовал, словно кристально чистая вода обмыла его душевную рану. Он вздохнул с облегчением и опустил в автомат еще одну монету.

– Папа, – Гэри старался говорить спокойно, – я звоню, чтобы сказать, что Тим во время игры получил травму. Я привез его в больницу и, как только его осмотрят, перезвоню тебе.

Незачем отцу знать правду о том, что случилось. Еще примчится сюда на своем грузовике. Гэри и со своими-то нервами не может справиться, у него не хватит сил утешать отца.

– Уже что-нибудь известно? – спросил Гэри у медсестры, вернувшись в приемный покой.

– Расслабьтесь, мистер Бретт. – Улыбка медсестры показалась Гэри заученной. – Почему бы вам не пойти в кафетерий и не выпить кофе? Врачи вряд ли так скоро к вам выйдут.

Какой кофе? Он должен дождаться Софи.

Время тянулось мучительно медленно. Гэри ходил взад-вперед по приемному покою и каждый раз вздрагивал, когда открывались двери лифта.

Прошел уже час с тех пор, как сюда привезли Тима. Что они с ним делают? Когда наконец что-нибудь скажут? Почему шлем Тима треснул? Может, был с изъяном? И зачем только он вообще разрешил Тиму играть в бейсбол? Сидел бы дома, и ничего бы не случилось.

Я сейчас приеду. Какой голос! О чем они спорили? Почему он с ней не соглашался? Они же пришли к согласию по поводу дурацкого приговора этой Креймер!

– Гэри?

Гэри так хотел услышать голос Софи, что сначала он решил – ему просто показалось. Но она была здесь – единственный человек, который поможет ему пережить это несчастье.

Вид у нее был какой-то растрепанный, воротник блузки сбился. Гэри бросился к ней, и она раскрыла ему свои объятия. Он вдохнул аромат ее волос, и впервые с того момента, как увидел на земле своего сына, к нему вернулась надежда.

– Что случилось? – Софи слегка отстранила от себя Гэри.

– Тим был сбит сильным ударом мяча во время игры. Шлем треснул, а Тим потерял сознание. У него травма головы. Травма головы, – повторил он, будто никак не мог понять зловещий смысл этих двух слов.

– Гэри, дорогой… – Софи вновь прижала его к себе. Потом отвела к скамье и усадила рядом с собой. – А что сейчас? Тебя пустят к нему?

– Сейчас его обследуют. Только после этого смогут сказать, насколько он пострадал… Боже, я сойду с ума… Зря я тебя втянул.

– Хорошо, что я приехала. Сейчас тебе нельзя оставаться одному.

– Я боюсь потерять Тима.

– Ты его не потеряешь.

– Откуда ты знаешь?

– Зачем непременно думать о плохом? Тим сильный мальчик, и он был в шлеме. Хотя шлем и треснул, на него пришлась вся сила удара. Я уверена, что с Тимом все будет в порядке.

Именно эти слова хотел услышать Гэри. Они сидели рядом, взявшись за руки. Мимо сновали сестры, толкая впереди себя тележки с лекарствами, санитары везли на каталках и в инвалидных креслах больных, врачи входили и выходили из приемного покоя. Наконец к ним вышел солидного вида врач.

– Мистер Бретт? Я – доктор Голдман. Мы обследовали вашего сына. Ему повезло. У него небольшое сотрясение мозга. Мы хотим задержать его у нас до утра, чтобы понаблюдать за ним.

– Он не останется калекой? Не умрет?

– Конечно, нет, – заявил доктор Голдман так авторитетно, что Гэри ничего не оставалось, как поверить. – Сейчас мы переведем мальчика в блок интенсивной терапии, и вам разрешат повидаться с ним. А пока придется подписать кое-какие бумаги. Что за жизнь без бюрократии, верно?

Гэри поблагодарил врача и направился к стойке, где за компьютером сидела еще одна медсестра. Она задала Гэри массу вопросов и занесла ответы в компьютер. Потом сделала распечатку и попросила Гэри расписаться. Он принялся ставить свою подпись на каждой строчке, против каждого крестика, на которые указывала медсестра, и делал это с удовольствием, даже с восторгом, радуясь тому, что его сын не умрет.

Потом его отвели в блок интенсивной терапии. Софи следовала за ним неотступно.

– Предупреждаю, – заявила медсестра, открывая дверь палаты, – не более пяти минут.

А больше и не потребуется, чтобы сказать Тиму, как я его люблю, подумал Гэри.

Тим казался удивительно маленьким на массивной больничной кровати. Голова у него была забинтована, глаза закрыты, но пугающая бледность прошла.

– Тим, – прошептал Гэри.

Тим приоткрыл один глаз.

– Папа, – прохрипел он. Увидев Софи, открыл и второй глаз. – Привет, Софи.

– Привет, Тим, – ответила Софи, стараясь не выдать своего волнения. – Как ты себя чувствуешь?

– Паршиво. – Тим попытался улыбнуться. – Надо было отбить мяч.

– Голова болит, Тим? – спросил Гэри.

– Ага. Говорят, меня привезли на вертолете. Это правда?

– Правда.

– Жаль, что я ничего не помню. Ведь я никогда не летал на вертолете.

– У тебя еще будет возможность, обещаю.

– Ну да… Скажи, мы выиграли?

– Конечно.

– Здорово, – улыбнулся Тим и закрыл глаза. Он явно устал, и они поняли, что пора уходить.

– Я еще к тебе приду. Я люблю тебя, Тим.

Они вышли в коридор, потом спустились на лифте. Все это время Гэри не проронил ни слова.

Боже, как ему не хватало Софи, думал Гэри. Как хочется сказать ей об этом! Но она, скорее всего, снова начнет свою канитель: о свадьбах, клятвах, обручальных кольцах – обо всем том, во что он не верит.

– Может, выпьем кофе? – предложил он, когда лифт остановился на первом этаже.

– Давай.

Они заняли столик в углу, и Гэри принес две чашки кофе.

С кофе у них все и началось, вспомнил Гэри. Он тогда чуть было ее не потерял, когда ходил в кафетерий. Но в тот раз этого не случилось. Он ее потерял позже, из-за своего идиотского упрямства.

– По-моему, Тим скоро поправится, – заметила Софи. – Он меня узнал, хотя видел всего раз, и даже запомнил, как меня зовут.

– Я не каждый день приглашаю женщин к нам пообедать, – отозвался Гэри. – Конечно, он тебя узнал. Тебя нелегко забыть. – Это прозвучало банально, но это было правдой.

Софи зарделась. Господи, как ему нравилась ее способность так легко краснеть!

– Во всяком случае, – Софи попыталась перевести разговор на другую тему, – хорошо, что его оставили в больнице на ночь. Все-таки у него сотрясение мозга.

– Мне бы хотелось побыть с ним. Может, разрешат?

– Вряд ли. Родителям обычно разрешают оставаться только с малышами.

– Тогда я сниму комнату в гостинице, чтобы прийти сюда завтра пораньше.

– Ты можешь переночевать у меня, – вырвалось у Софи. Она снова залилась краской, но не от смущения или замешательства, а оттого, что нарушила свой зарок: не подпускать к себе Гэри, не вступать в близкие отношения с человеком, отрицающим саму возможность брака.

Гэри между тем обдумывал ее предложение. Она не сказала, что он сможет провести ночь в ее постели. О сексе речь вообще не шла. Ему нужна ее поддержка, и она открывает для него свой дом.

Прежде чем он успел опомниться, у него вырвалось:

– Выходи за меня замуж.

Софи чуть было не выронила чашку. Дрожащими руками она опустила ее на блюдце и уставилась на Гэри.

– Что?!

– Выходи за меня замуж.

– Гэри… – Софи сложила руки и поджала губы. – Ты расстроен и не понимаешь, что говоришь.

– Не я получил по голове бейсбольным мячом. Я отдаю себе отчет в том, что говорю.

– Ты не веришь в законный брак, – напомнила она.

Неожиданно для нее Гэри рассмеялся. Но не только оттого, что страшное напряжение, в котором он находился весь день, вдруг прошло. Это явилось признанием силы любви, способной совершенно изменить человека.

– Знаешь, сколько я сегодня в больнице подписал всяких бумаг? И ни разу не задумался. Потому что, если бы я этого не сделал, врачи не помогли бы Тиму.

– А какое отношение это имеет ко мне? – в недоумении поинтересовалась Софи.

– Больше всего на свете я хочу, чтобы мы были вместе. И если для того, чтобы получить то, что мне надо, я должен подписать еще одну бумагу, то какого черта упираюсь? Покажи, где надо поставить свою подпись, Софи, и я ее поставлю.

Софи нахмурилась. Он догадался, что его заявление не похоже на романтическое предложение руки и сердца, о котором Софи мечтала всю жизнь.

– Мне встать на колено? – с некоторым опозданием спросил он.

– Не надо. Тебе незачем жениться только ради того, чтобы получить то, что ты хочешь.

– Я хочу тебя, – брякнул Гэри. И добавил с жаром: – Ты мне нужна. Я люблю тебя.

– Мне нравится жить в городе, – не сдавалась Софи.

– Мы что-нибудь придумаем. – Гэри схватил Софи за руку. – Я готов подписать брачное свидетельство, заключить законный брак. Это более серьезное решение, чем твой переезд из Кэмбриджа на ферму. Сделай шаг навстречу.

– Вообще-то, – улыбнулась Софи, и на душе у Гэри стало тепло, – мы не сможем жить в Кэмбридже из-за собак – они всю квартиру перевернут. Придется привыкать к ферме.

– Да уж придется. Так ты выйдешь за меня?