Текст книги "Любовь… и еще раз любовь (Сборник)"

Автор книги: Рэй Морган

Соавторы: Дженнифер Тейлор,Джудит Арнольд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Джудит Арнольд
Клятва сердца

Оригинал: Judith Arnold (Barbara Keiler) «Courting Trouble», 1997

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Было шесть часов утра, и за окном еще не рассвело. Гэри принял душ, но и после него не удалось окончательно проснуться. Одеться во что-либо более приличное, чем обычно, показалось ему почти непосильной задачей, а собственное отражение в зеркале привело его в полное уныние. Хорошо еще, что он не свернул себе шею, спускаясь с лестницы, что было бы неудивительно, принимая во внимание его полусонное состояние.

Он чувствовал себя усталым и раздраженным, а еще предстояло завязать галстук, пока что просто накинутый на шею. Галстуки всегда были его проклятием.

Гэри заправил электрический кофейник и достал из холодильника апельсин. Если удастся срезать кожуру спиралью, не отрывая ножа, загадал он, то день пройдет удачно.

– Эй, папа, – услышал он шепот и, обернувшись, увидел своего сына Тима, спускавшегося с лестницы. – Ты уже проснулся?

– Вообще-то нет. Кофе будешь?

– Конечно.

Еще год назад Тим решил, что он уже слишком большой, чтобы надевать на ночь пижаму, и стал спать в трусах и майке. Его тощая длинная фигура выглядела комично под слишком просторным махровым халатом. Темные волосы торчали еще в разные стороны, но карие глаза сияли, как полуденное солнце.

– Ты пьешь кофе? – Это для Гэри было новостью.

– Уже давно, – небрежно бросил Тим. «Давно» для Тима было все, что происходило более чем пятнадцать минут назад. – Неужели ты собираешься надеть этот галстук?

– Собираюсь.

– А нельзя вообще от всего этого отказаться?

– Нельзя. Я уже два раза отказывался.

– Мы сегодня играем против Эктона в четыре часа, ты помнишь?

– Я приду, – пообещал Гэри. – Думаю, не задержусь. Побуду там немного, потом меня отпустят, и к ланчу я вернусь домой.

– А откуда ты знаешь, что тебя не выберут?

– Надеюсь, мне повезет, – подмигнул сыну Гэри и, бросив довольный взгляд на закрученную спиралью кожуру, отправил в рот дольку апельсина. – Не думай, что я считаю твой бейсбольный матч не заслуживающим внимания, но, когда живешь в демократической стране, это накладывает на тебя определенную ответственность.

– Господи, опять ты со своими речами!

– Это правильные речи, – усмехнулся Гэри.

– Да ты их произносишь уже в сто первый раз!

– Сегодня я выполняю свой долг американского гражданина…

Тут Тим запел Государственный гимн США, и Гэри запустил в него салфеткой. Она пролетела мимо и упала на пол. Тим наклонился, чтобы ее поднять.

– Ты что, папа, собираешься ехать в джинсах?

– Это мои самые лучшие.

– В джинсах и галстуке?

– А в чем проблема?

– Ты разве не хочешь произвести хорошее впечатление?

– Если я произведу хорошее впечатление, меня выберут в присяжные, и я не приеду на твою игру.

– В таком случае, может, тебе стоит порыться в компостной яме и найти какие-нибудь брюки погрязней?

– Не умничай! Ну ладно, мне пора.

Гэри встал и ополоснул под краном свою кружку. В это время две их собаки – Платон и Сократ – появились на кухне. Это были лабрадоры, огромные и довольно бестолковые, но добродушные, и за это Гэри многое им прощал.

– Тим, покорми собак, разбуди деда, если он не услышит будильник, и не опоздай на автобус. Да, и налей собакам воды, а то дед вечно забывает это сделать.

– Он это нарочно. Он их ненавидит и хочет, чтобы они сдохли от жажды, потому что это медленная и мучительная смерть.

Оба рассмеялись. У Тима были такие же, как у Гэри, каштановые волосы, карие глаза и золотистая кожа, но иногда, как сейчас, в тусклом утреннем свете, Гэри видел в сыне какое-то неуловимое сходство с Мэг – то ли в изгибе губ, то ли в овале лица…

– Ну, пока. Увидимся на матче. – Проходя мимо сына, Гэри похлопал его по плечу. Это было единственным проявлением любви, которое разрешал ему Тим.

Задержавшись перед зеркалом в холле, Гэри затянул узел галстука, но не слишком туго. Он не собирается удавиться из-за этой дурацкой процедуры отбора присяжных. И вообще обошелся бы без галстука, если бы в повестке суда не оговаривалось, что присяжные должны быть одеты «в соответствии с важностью предстоящей им работы».

Похоже, работа предстояла серьезная. Гэри считал себя примерным гражданином, но кому могут помешать джинсы?

Софи еще раз оглядела себя в зеркале. Костюм был светло-голубого цвета, но такого строгого покроя, с длинной юбкой ниже колен, что она чувствовала себя в нем надзирательницей в исправительной колонии.

Этот костюм был куплен, когда Митчел надумал представить ее своим родителям. Специально для такого случая.

А сегодня ей предстоит пройти отбор в состав жюри присяжных, так что костюм как раз кстати. Она перемерила несколько платьев, четыре пары туфель, высыпала на кровать содержимое сумочки. Все это теперь валялось в беспорядке, но сейчас она была не в настроении рассовывать вещи по местам.

– Как мне не хочется туда идти! – громко произнесла Софи, доставая с верхней полки шкафа подходящую по цвету сумочку. Она не помнит, чтобы когда-нибудь придавала такое значение тому, что надеть, – ни когда впервые устраивалась на работу, ни когда открывала свой магазин, ни даже одеваясь на серебряную свадьбу родителей. Единственный раз она оказалась в таком же состоянии, когда должна была предстать перед родителями Митчела.

И чем все это тогда кончилось?

– Что тут особенного, – увещевала ее Линн, партнер по бизнесу. – Меня тоже вызывали в прошлом году. Посадишь до двенадцати, а потом отпустят домой и три года не будут приставать. Возьми с собой какую-нибудь книжку и представь себе, что ты на пляже. А о магазине не беспокойся. Я его открою.

– Ты считаешь, что к двенадцати меня отпустят?

– Ну да, если, конечно, не отберут в жюри.

– А как этого избежать? Скажу, что может пострадать мой бизнес…

– Сомневаюсь.

– Что мои служащие потеряют работу…

– Какие служащие? Нас всего двое.

– Может, мне прикинуться тупой?

– Вряд ли тебе это удастся. Адвокаты живо тебя раскусят.

– Ты права, – вздохнула Софи. – Стисну зубы и попытаюсь отбиться.

– Удачи тебе.

Для того чтобы попасть туда, куда ей совершенно не хотелось, Софи пришлось выстоять в трех очередях: сначала у входа в суд – пройти через металлоискатель и дать обыскать свою сумочку на предмет оружия, затем у единственного, из шести, работающего лифта и, наконец, у входа в комнату присяжных заседателей, где ей вручили карточку, на которой значилось, что она в списке № 5.

В ярком, но безжизненном свете ламп дневного света было особенно заметно убожество этой комнаты. Стены выкрашены масляной краской, столы и стулья, по всей видимости, пожертвованы какой-нибудь школой после переоборудования столовой. Софи была готова исполнить свой гражданский долг, но не в такой же обстановке! Комната была полна народу – наверно, предстояло сформировать не одну команду присяжных.

Пожалуйста, Господи, взмолилась про себя Софи, сделай так, чтобы меня не выбрали.

Она села к столу, собираясь почитать принесенную с собой книгу, но тут, перекрывая шум голосов, служитель суда объявил в микрофон:

– Приветствую вас в суде графства Мидлсэкс. Через полчаса вам будет показан видеофильм о том, как работает суд присяжных. После этого вы сможете спуститься в кафетерий и выпить кофе, а в девять начнется отбор присяжных, так что прошу сохранить выданные вам карточки. Спасибо за внимание.

Софи с возмущением посмотрела на служителя, чей веселый тон показался ей неуместным, и снова взялась было за чтение, но вдруг замерла при виде севшего напротив нее мужчины.

Каштановые волосы обрамляли худощавое выразительное лицо: крупный нос, карие глаза, упрямый подбородок, ироничная улыбка, ямочка на левой щеке. На ум Софи пришло лишь одно слово: красавец.

Смутившись оттого, что глазеет на незнакомца, Софи опустила взгляд. Но она успела разглядеть простой серый пиджак, голубую рубашку, ужасающий, коричневого цвета, галстук, на котором было изображено нечто вроде серых фасолин, и видавшие виды коричневые полуботинки.

– Вы часто здесь бываете? – с явной долей иронии в голосе осведомился незнакомец. Голос у него был мягким, чуть хрипловатым. Такой же великолепный, как и все остальное. Впрочем, не все. Внешность прекрасная и, насколько она могла судить, фигура отличная. А вот над гардеробом не мешало бы поработать.

– Стараюсь приходить сюда как можно реже, – в тон ему ответила Софи. – Я вообще думала, что, раз я работаю, это может служить законным основанием для самоотвода. Оказывается – ничего подобного.

– А меня вызывали уже дважды. Сначала в сентябре, как раз во время уборки урожая, и они согласились перенести вызов на январь. Но накануне того дня мой сын попал в больницу со сломанной рукой, и врач помог мне отвертеться. Если бы я сегодня не явился, за мной, наверно, прислали бы судебного пристава.

Софи постаралась переварить информацию, но запомнила почему-то лишь то, что у него есть сын.

– Вы фермер? – Она еще не была готова спросить, женат ли он, хотя уже отметила про себя отсутствие обручального кольца.

– У меня яблоневый сад. А еще тридцать акров кукурузы.

– Я и не подозревала, что в нашем графстве есть фермы.

– И не одна, – улыбнулся незнакомец, сверкнув глазами и белозубой улыбкой, и на щеке снова появилась эта загадочная ямочка. Счастливая его жена, вздохнула про себя Софи, она видит эту ямочку каждый день.

Вскоре всех пригласили на просмотр видеофильма. Фермер встал, но вместо того, чтобы отправиться сразу в кинозал, подождал, когда встанет Софи, и пропустил ее вперед.

У него есть сын, напомнила себе Софи. С его стороны это простая вежливость.

Зал напоминал церковь с двумя рядами скамей. Народу набралось порядочно, и пришлось потесниться, чтобы всем хватило места. Незнакомец сел рядом с Софи, и она почувствовала себя неловко оттого, что его бедро находилось в опасной близости от ее ноги, а плечо почти касалось ее плеча.

А руки у него чистые, отметила она. Никакой грязи под ногтями, хотя фермерам вроде бы постоянно приходится возиться с землей. И снова она отметила отсутствие обручального кольца.

Он сидит слишком близко. Так близко, что она ни о чем больше не в состоянии думать. Какое счастье, что наконец потушили свет и он не видит, как пылают ее щеки.

Софи никак не могла сосредоточиться на видеофильме. Ее мысли были полностью заняты сидящим рядом фермером. От него исходило не только тепло, но и какие-то невероятные волны чувственности.

С трудом Софи заставила себя не поддаваться обаянию незнакомца, а попытаться рассуждать здраво. Он фермер, а она женщина сугубо городская. Далее. У него есть сын. То, что он не носит кольцо, еще ничего не доказывает. Может, снял его сегодня утром, когда мыл руки, вычищая грязь из-под ногтей, и оставил на полке в ванной.

А может, он намеренно вышел из дома без кольца? Вдруг он бабник и решил воспользоваться случаем, чтобы приударить за кем-нибудь в городе?

Видеофильм кончился, и зажгли свет. Люди стали вставать, радуясь тому, что можно немного размяться после тесноты. Софи тоже следовало бы отодвинуться от этого фермера. Этого женатого любителя порезвиться. Впрочем, какое это имеет значение, женат он или нет? Даже если бы он был самым что ни на есть завидным холостяком, их пути больше никогда не пересекутся. Видимо, и он так рассуждает, поэтому и заговорил с ней.

– Пойду принесу нам с вами кофе, – сказал фермер, когда они вышли из зала. – Вы как любите?

– Со сливками, без сахара.

– Я мигом.

Софи посмотрела ему вслед. Джинсы плотно облегали его стройные длинные ноги. Вообще-то у нее не было привычки разглядывать мужчин, но этот заслуживал того, чтобы обратить на него внимание. Ей бросилось в глаза, что не одна она провожает его взглядом.

Забудьте, хотелось ей сказать этим женщинам, он женат.

На самом деле предупреждать о том, что он человек семейный, надо было ее саму.

К тому же… он фермер. А Софи если и покидала Бостон, то только на самолете и не имела ни малейшего представления о том, занимаются в округе сельским хозяйством или нет. Вздохнув, она подумала о том, что могла бы провести в своем Кэмбридже всю жизнь и так и не узнать, что где-то рядом живет самый красивый фермер на свете.

Размышления Софи прервал голос судейского чиновника:

– Прошу внимания! Пожалуйста, подойдите ко мне те, кто внесен в списки пять и восемь.

Софи была в пятом списке. Ей уже следовало бы начать волноваться, что она скоро окажется в составе присяжных и придется высидеть долгий и нудный судебный процесс. Следовало бы подумать, как себя вести и какие придумать отговорки, чтобы ее кандидатуру отклонили. Вместо этого она думает лишь о том, что может больше никогда не увидеть фермера.

– Леди и джентльмены, – продолжал чиновник, – сейчас мы поднимемся в зал суда на седьмом этаже для собеседования. Для каждого процесса будет отобрано по шесть присяжных и одному запасному. Если кого-то из вас не выберут, постарайтесь не слишком переживать. – Шутка была встречена смешком публики. Софи тоже улыбнулась, но не отрывала глаз от двери. Фермер все не возвращался, а их скоро уведут. – Прошу всех за мной, и постарайтесь не отставать…

Как раз в этот момент в дверях появился фермер с двумя стаканчиками кофе в руках.

– Вы в каком списке? – обратился к нему судейский.

– В восьмом.

– Отлично. Идемте с нами. Сейчас будут формировать составы жюри.

Фермер улыбнулся и встал рядом с Софи.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Таких роскошных волос ему еще не приходилось видеть!

Великолепная волна вьющихся золотистых прядей ниспадала почти до пояса и с двух сторон была подхвачена заколками, так что открывались нежный овал лица и изящный изгиб шеи. Но сами волосы… Ему хотелось прикоснуться к ним, более того – запустить в них пальцы, чтобы почувствовать на ощупь, какие они мягкие и шелковистые.

Они сидели в небольшом зале суда, каждый на отдельном стуле, так что у него не было возможности хоть чуть-чуть к ней прикоснуться. Не то чтобы он так уж к этому стремился, но имеет же человек право немного расслабиться в такой невыносимо нудной обстановке! А если его к тому же не выберут в присяжные, то это вообще будет просто замечательно.

Она сидела, скрестив ноги, в узком проходе между рядами. Длинная юбка скрывала колени, но то, что было ниже, привело его в восхищение.

Все это, конечно, сплошные фантазии. Он приехал не для того, чтобы подцепить здесь какую-нибудь бабенку. Особенно такую. Эта краля живет себе в своем Кэмбридже и даже не знает, что в графстве существуют фермы!

Одета, правда, как надо. Может быть, даже слишком стильно, но ему понравилось, как цвет костюма оттеняет голубизну глаз, а мягкая шалька белой блузки подчеркивает изящество шеи.

– Начинаем работать! – Погруженный в свои мысли, Гэри не заметил появления судьи – строгого вида седоватой женщины, облаченной в черную мантию. – Сейчас адвокаты отберут шесть присяжных и одного запасного. Судебный процесс продлится три дня. Мистер Гаррисон и мистер Лоудри – адвокаты, занятые в данном судебном процессе, – будут беседовать с вами и отберут тех, кто войдет в состав жюри. Адвокаты имеют право на неограниченное число мотивированных отводов присяжных и три отвода без указания причины. Вы должны отвечать на вопросы честно. Если обнаружится, что вы солгали, вас могут обвинить в лжесвидетельстве. Вопросы есть?

Вопросов не было.

Затем встал один из адвокатов. Перед ним на столе стоял солидный кейс и возвышалась стопка документов. Он поправил манжеты рубашки, выпрямился и обратился к присяжным с подозрительно льстивой улыбкой:

– Разрешите сказать несколько слов о предстоящем судебном процессе. Будет разбираться дело о нарушении соглашения между мужчиной и женщиной. В данном конкретном случае предъявлен иск о возмещении материального и морального ущерба, причиненного мужчиной, отказавшимся жениться. Прежде всего, разрешите спросить присутствующих: у кого из вас есть личные мотивы, по которым вы не сможете быть объективными в данном разбирательстве?

Несколько человек подошли к столу судьи. После краткого совещания с адвокатами они один за другим покинули зал.

– Интересно, что это было за волшебное слово? – шепнул фермер Софи.

– Полагаю, они признались, что отсидели срок за убийство судьи.

– Не иначе.

– А теперь приступим к индивидуальному опросу, – возвестил адвокат. – Прошу выйти сюда первого кандидата в списке номер пять.

– Это я, – вздрогнула Софи.

Она села на место для дачи свидетельских показаний и провела языком по пересохшим губам. Рот у нее красивый, с пухлой нижней губкой, отметил Гэри. А нос почти такой же, как у Тима в младенчестве, – кругленький, с изящной переносицей, просто восхитительный.

– Расскажите, пожалуйста, о себе: имя, возраст, род занятий.

– Меня зовут Софи Уоллес, мне тридцать лет, я живу в Кембридже. У меня свой магазин «Чудесная находка». Мы продаем одежду, художественные предметы интерьера, тканые изделия и украшения.

– Вы замужем, мисс Уоллес?

– Нет.

Лицо Гэри расплылось в улыбке. Вообще-то ее семейное положение не имело значения, но это позволяет ему немного потешить свое воображение и помечтать, например, о ее губах и розовом язычке, стройных ножках и роскошных волосах.

– Вас когда-нибудь бросали?

– Простите?

– Случалось ли вам переживать из-за того, что вас обманул мужчина?

– Это слишком личный вопрос.

– Боюсь, он имеет непосредственное отношение к данному процессу и будет задан всем присяжным.

– Хорошо. – В глазах Софи промелькнул недобрый огонек. – Неужели вы думаете, что одинокая женщина может дожить до тридцати лет и ни разу не быть брошенной каким-нибудь мужчиной? Наверное, только если она монахиня. – Адвокат хотел прервать ее, но Софи уже не могла остановиться: – Мы ведь говорим об американцах. Как вы думаете, сколько мужчин-американцев готовы поставить интересы женщины выше своих? Нам приходится быть сильными, если мы хотим справиться с тем, как с нами обращаются все эти ничтожества, которые считают себя мужчинами.

– Мисс Уоллес, пожалуйста, без речей! – Судья постучала молотком.

– Хорошо, ваша честь. Но вы-то понимаете, о чем я?

Судья хотела подавить улыбку, но не смогла. Потом лицо ее снова приняло суровое выражение, и она обратилась к адвокату:

– Мистер Гаррисон, у вас есть еще вопросы?

– Больше нет.

– Хорошо. Мисс Уоллес, вы можете остаться.

– А как же мой магазин?

– За три дня с ним ничего не случится, а в качестве присяжной, я уверена, вы принесете большую пользу.

Софи тяжело вздохнула – никакие другие аргументы не приходили ей в голову – и позволила судейскому препроводить ее на скамью присяжных.

Гэри посочувствовал Софи. Он бы тоже беспокоился о своем бизнесе, если бы ему предстояло оставить его на несколько дней.

Впрочем, это ведь всего на три дня. Три дня.

Зато три дня он проведет в обществе очаровательной незамужней тридцатилетней владелицы бутика по имени Софи Уоллес.

Не самая печальная участь, решил Гэри, надеясь, что адвокаты не наберут семь человек, прежде чем дойдет очередь до него.

Софи наблюдала за тем, как отбираются присяжные, и поняла, что адвокаты больше полагались на свою интуицию, чем на то, как люди отвечали на вопросы. Они выбрали полную женщину-домохозяйку в красном платье по имени Луиза и отвели кандидатуру пожилого дедушки, оставили строительного рабочего Джека Рейли, но отпустили прыщавого юношу. К моменту, когда был исчерпан список номер пять, оставалось еще три вакантных места.

Боже, молила Софи, если уж мне суждено здесь застрять, сделай так, чтобы и его отобрали.

Что это с ней? Нельзя позволить, чтобы этот человек так овладел ее мыслями. У нее хватает забот и без него. Например, магазин. Ее партнер по бизнесу Линн, конечно, справится с продажей товаров, а вот договориться с поставщиками вряд ли сумеет. Зато эта самая Линн уговорила Софи познакомиться с другом своего приятеля и обещала устроить им свидание. Человек этот был то ли бизнесменом, то ли банкиром и владел загородным домом. Линн клялась, что Софи обязательно влюбится после первой же встречи.

Отбор продолжался. Двум присяжным дали отвод, двоих – пожилого джентльмена и сухопарую, похожую на библиотекаршу старую деву – одобрили. Оставалась всего одна вакансия.

– Список восемь, номер пятый, – провозгласил клерк.

Это был фермер.

Ему были заданы те же вопросы, что и остальным. Софи узнала, что его зовут Гэри Брег? и что ему тридцать семь лет. Услышав, что Гэри фермер, адвокат удивленно поднял брови. По всему было видно, что он не слишком высокого мнения о фермерах.

– Вы женаты, мистер Бретт?

– Нет.

Софи и не заметила, что задержала дыхание, ожидая ответа на этот вопрос. Теперь она осторожно, чтобы никто не заметил, выдохнула. Он не женат. Значит, он не хлыщ, намеренно оставивший дома обручальное кольцо в надежде подцепить кого-нибудь в комнате для присяжных.

– Вам приходилось бросать женщин?

– Приходилось. – Гэри откинулся на стуле и посмотрел на адвоката с улыбкой. В отличие от Софи он ничуть не был смущен вопросом.

– Какие чувства вы при этом испытывали? Вы страдали?

– Естественно.

– Значит, можете себе представить подобную ситуацию?

– Думаю, что могу.

– Больше вопросов нет, – заявил адвокат. – Отвода нет.

У адвоката больше не было вопросов, а вот у Софи их появилось более чем достаточно. Что это за обстоятельства, при которых Гэри мог бы бросить женщину? Почему его ответы звучали так хладнокровно? Он и в самом деле бросал женщин? Интересно, жена его оставила или это он оставил жену? А сын? Живет с ним или просто сейчас у него гостит?

А тебе-то какое дело, отругала она себя.

К допросу приступил второй адвокат:

– Приходилось ли вам первому прерывать отношения с женщиной?

– Думаю, в разрыве обычно виноваты обе стороны, просто кто-то делает первый шаг, – ответил Гэри, немного поразмыслив. – Как правило, отношения рвутся оттого, что люди перестают понимать друг друга. Если вы хотите знать, делал ли когда-либо первым этот шаг я, то отвечаю: да, делал.

– И женщина страдала?

– Мы оба страдали.

Софи показалось, что Гэри Бретт не очень-то старается получить отвод, слишком уж откровенно отвечает, слишком разумно. Только неясно, вправду ли хочет попасть в жюри или настолько прямодушен, что не желает прибегать к уловкам для того, чтобы отвертеться.

– Мистер Бретт, что вы считаете главным в отношениях между мужчиной и женщиной?

– Честность.

– А еще что?

– Еще много чего. Но самое главное – честность, и от этого зависит все остальное.

Софи вздохнула. Мало того что красавец и неженатый, еще и честный. Даже трудно в это поверить.

Но одевается он ужасно, пришлось ей напомнить себе. И у него есть сын. И живет далеко от Кэмбриджа. В общем, отнюдь не идеал.

– Возражений нет, – заключил адвокат.

Гэри встал и разгладил джинсы. На лице его блуждала загадочная улыбка. Он перехватил взгляд Софи и задержал свой – на какую-то долю секунды, однако достаточную для того, чтобы Софи улыбнулась ему в ответ.

Состав жюри был, таким образом, определен, и судья обратилась к новоиспеченным присяжным:

– В вынесении приговора полагается участвовать шести присяжным. Один из вас будет запасным в случае болезни кого-либо из вас или возникновения непредвиденных обстоятельств. Но все вы примете участие в слушаниях и только на стадии принятия решения узнаете, кто из вас был запасным.

Софи слушала судью и не слышала ничего из того, что говорилось. Ее мысли были сосредоточены на одном: следующие три дня она проведет с Гэри Бреттом.

Сколько бы Гэри ни уверял себя, что он не сделал ничего преднамеренного, чтобы его выбрали в жюри, он не мог отделаться от внезапного чувства удовлетворения, когда это произошло.

А произошло прямо противоположное тому, на что он надеялся сегодня утром.

Присяжных привели к присяге. Судья предупредила их, что они не должны обсуждать ничего, что бы имело отношение к процессу, прямое или косвенное, вне стен суда, обсуждать показания свидетелей или собственное мнение. Им разрешается делать для себя письменные заметки. Они могут позвонить домой, чтобы сообщить, что будут заняты до полудня.

Гэри позвонил на ферму.

– Ты сказал судье, что у твоего сына сегодня решающая игра в бейсбол? – укоризненно спросил отец.

– Папа, даже если бы Тим был еще в пеленках, мне вряд ли дали бы отвод, а уж про четырнадцатилетнего и говорить нечего. Я постараюсь приехать, но ты поболей за него вместо меня. И покорми собак.

– Постараюсь.

– Папа!

– Ладно. Заседай в своем жюри. Я скажу Тиму, что ты звонил.

Гэри положил трубку и вдруг услышал за своей спиной:

– Привет!

Гэри обернулся и встретился взглядом с ее неправдоподобно голубыми глазами.

– Привет, Софи.

– А вас зовут Гэри.

– Точно.

В этот момент в дверях появился судейский клерк.

– Процесс начнется через несколько минут. Выберите, кто из вас будет старшиной присяжных.

Присяжные в нерешительности переглянулись.

– Если не возражаете, – сказал Гэри, никогда не страдавший комплексом неполноценности, – я…

– Я хочу быть старшиной, – прервала его Софи.

Гэри нахмурился и взглянул на нее свысока, надеясь смутить ее.

Но это ему не удалось.

– Разве старшиной не может быть женщина? – с вызовом спросила она.

– Просто я считаю… я считаю, что умею договариваться с людьми, – парировал Гэри, строго взглянув на Софи, но та выдержала его взгляд. Несмотря на роскошные волосы и довольно хрупкое телосложение, у нее был твердый характер.

Вздернув подбородок и сверкнув глазами, Софи отчеканила:

– Это я тоже умею.

– Но я…

– …выше меня ростом. – Софи смерила его взглядом и повернулась к остальным присяжным: – У меня свой магазин, и я успешно веду дела.

– А у меня ферма, и дела тоже идут неплохо.

– Вы имеете дело с сорняками, а я – с людьми.

– Мы все слышали, как вы относитесь к людям, особенно мужчинам. Честно говоря, я удивлен, что вас вообще выбрали в присяжные. Вряд ли вы сможете судить объективно.

– Я могу быть объективной не менее остальных. Нас отобрали именно потому, что каждый из нас пережил ситуацию, подобную той, что будет разбираться на процессе. С одной лишь разницей, что некоторые из нас оказались брошенными, а другие – сами бросали…

– Я буду старшиной, – неожиданно изрекла не допускающим возражений тоном старая дева. – Меня зовут мисс Принц. Мисс, – подчеркнула она и обратилась к клерку: – Мы готовы.

Расправив плечи и гордо подняв голову, мисс Принц повела присяжных в зал заседаний, напомнив Гэри гусыню, которая ведет за собой послушный ей выводок птенцов.