Текст книги "Семья вампиров"

Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери

Соавторы: Генри Каттнер,Барон Олшеври,Роберт Грейвс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Часть 2

Я покончила с ним,

Я пойду к другим,

Чтоб на свете жить,

Должна кровь людей пить.

«Невеста вампира»

1

Время шло. Наступили темные вечера. Гарри со своими друзьями и гостями давно перебрался из Охотничьего домика в свой замок.

Там все было в порядке. Деньги миллионера преобразили запущенное графское жилище. На дверях и окнах вместо пыли и паутины повисли дорогие кружевные занавесы и шелковые портьеры.

Паркет в зале и картинной галерее блестел как зеркало, и в мечтах молодые ноги наших охотников уже не раз кружились в вихре вальса с воображаемой дамой в объятиях.

В других комнатах пол исчез под мягкими восточными коврами.

На столах, столиках, этажерках появилась масса дорогих и красивых вещей, в большинстве случаев совершенно бесполезных, но необходимых как принадлежность богатой обстановки.

В залах появились растения, цветы.

С подвала и до чердаков зажглось электричество. Всюду было светло, уютно, весело. Даже старинные фамильные портреты, покрытые свежим лаком, ожили и смотрели приветливее из своих старых рам.

Красавица в платье с воротником а la Екатерины Медичи, казалось, была готова не отставать от молодежи в упражнении в танцах. Она как живая улыбалась со стены.

Прекрасный рояль, отличный бильярд, масса самых разнообразных игр и занятий наполняли день.

Книги и журналы всего мира, доставляемые вездесущей почтой, не успевали просматриваться. Жизнь веселая и беззаботная била ключом. Каждый вечер замок горел огнями, вина лились рекой.

Разбежавшиеся было гости вновь начали съезжаться. Смерть виконта Рено была забыта.

Неприятное впечатление от чтения писем неизвестного Д. отошло в область сказок, и никто о них не вспоминал. Все оживились.

Даже капитан Райт, перебравшись в замок, перестал хмуриться и молчать. Напротив, он показал себя интересным собеседником и отличным рассказчиком. Его охотничьи и любовные приключения могли заинтриговать кого угодно. Хозяин был весел и обещал все новые и новые удовольствия.

Всем очень понравилась мысль устроить бал-маскарад. Надо было только заручиться согласием соседей и представителей города.

Это оказалось совсем нетрудно, тем более что Гарри обещал после обеда сделать визиты, и просить соседей на настоящее новоселье.

Бал-маскараду придавался вид шутки. Новая затея внесла и новое оживление в общество. Обсуждались проекты костюмов, выписали портных, материалы. Ежедневно почта и телеграф несли все новые и новые приказания.

Балу предполагали придать индийский колорит. Конечно, раджой, индийским набобом, должен был быть сам Гарри.

Доктор собрался быть брамином, «дважды рожденным». И как знак своего достоинства требовал толстый золотой шнур.

Джеймс соглашался изображать одного из сказочных героев Рамаяны.

– А кем будет капитан Райт? – спросил Жорж.

– Да ему больше всего подходит быть служителем богини Бовами, – сказал доктор.

Большинство в первый раз слышало имя богини Бовами.

Начались расспросы. Доктор объяснил, что Бовами (она же Кали) считается супругой бога Шивы. Шива – это третье лицо индусской троицы (тримутри). Шива – бог-разрушитель, и на алтарях, посвященных его супруге, всегда должна быть свежая человеческая кровь. Поставкой жертв для алтарей занимается секта тугов или душителей.

– Что? Как? Богиня, на алтаре которой никогда не высыхает человеческая кровь! Да это сказки. Вы смеетесь над нами! – слышались голоса.

– Да, но эти сказки многим стоили головы, – ответил серьезно доктор. – Спросите Райта; они с Джемми могут кое-что на этот счет рассказать.

– Как, капитан Райт, у вас было приключение, которое чуть не стоило вам жизни, и вы молчите…

– У меня было много подобных приключений. Что ж, я не прочь рассказать, – отозвался Райт. – Только одно условие: не просите объяснения, что это было… сон, гипноз, галлюцинация… Я и сам толком не знаю.

– Что тут не знать! Все это была чистая правда, – вмешался Джеймс.

Райт начал рассказ.

«В начале 18… года наш полк стоял недалеко от Дели; как видите, дело происходит в Индии. Нам для постоя отвели заброшенный храм и сад какого-то местного бога.

Сад был чудесный, полный тени и роскошных цветов. Тропические деревья: пальмы, музы, чинары – все это переплеталось вьющимися лианами и представляло собой густую чащу, где змеи и обезьяны преспокойно от нас укрывались.

Полковник жил в небольшом бунгало, а нам, офицерам, отвели для помещения самый храм. Что ж, это было недурно.

Толстые каменные стены умеряли жар, а узкие окна давали достаточный приток свежего воздуха.

Мягкие маты и кисейные пологи обещали спокойные ночи. Изысканный стол с обилием дорогого вина дополнил наше благополучие.

Но мы были недовольны; скука, томящая скука пожирала нас. Полное отсутствие общества, книг, а главное – женщин.

Дели с его городскими удовольствиями хотя и был недалеко оттуда, но ездить туда, ввиду неспокойного времени, было почти невозможно: требовалось разрешение командира, и отпуск давался неохотно и на срок. Мы сильно скучали..

Крупная картежная игра, излишество в вине, соединенные с непривычной жарой, расстраивали наши нервы и воображение. Рассказы достигли такой фантастичности, что оставалось только молчать и верить.

В самый разгар скуки нас посетил один из старожилов Индии, бывший офицер, теперь богатый плантатор и зять одного из раджей.

Он приехал по делу к командиру полка, но общество офицеров так его просило остаться на сутки и принять от него товарищеский ужин, что он наконец согласился.

К вечеру главный зал храма был приспособлен для пиршества. Пусть стол и не ломился под тяжестью хрусталя и серебра, зато вся окружающая обстановка имела сказочно-поэтический характер.

Стены помещения были разрисованы фантастическими чудовищами: огромные слоны, пестрые тигры, зеленые змеи и между ними прелестные женщины в самых сладострастных позах. А вокруг всех фигур буйствовала тропическая растительность, где первое место занимали цветы лотоса.

Краски были яркие, свежие, так что при мерцающем, неровном свете свечей весь сказочный мир жил и двигался.

Впечатление еще усиливалось тем, что изображения были нарисованы не на гладких стенах. Одни прятались в глубокие ниши, другие ярко выступали на огромных колоннах, поддерживающих потолок храма.

У северной Стены находился мраморный пьедестал – тут когда-то стояла статуя бога; теперь пьедестал пуст.

Пиршество началось обильной выпивкой. Ужин, начавшийся как скромное офицерское застолье, подходил к концу как разнузданная пирушка. Неожиданно гость наш, до сих пор занятый паштетами, маринадами и вином, в первый раз внимательно взглянул на стены. Он вдруг побледнел и замолчал.

– А у вас, полковник, не пропадают люди? – спросил он внезапно.

Вопрос этот всем показался странным.

– За все время мы потеряли трех человек. Двух унесли тигры, а один, как думают, утонул, – ответил полковник.

– Ну, это еще милостиво! – как бы про себя сказал гость.

Ужин, или вернее попойка, продолжался дальше.

Скоро языки окончательно развязались.

– Господа, знаете ли вы, где мы пируем? – неожиданно сказал гость. Мы переглянулись. – Это храм богини Бовами, – продолжал он, – самой кровожадной богини Индии. Она самая прекрасная из женщин, но алтарь ее должен всегда дымиться свежей человеческой кровью: будь то кровь иноземца или своего фанатического поклонника. Не так давно здесь происходили чудовищные оргии. В то время, когда у ног богини, истекая кровью, лежала принесенная жертва, баядерки, служительницы храма, прикрытые только собственными волосами да цветами лотоса, образовывали живой венок вокруг пьедестала. Они тихо двигались, принимая различные позы; то свивали, то развивали живую гирлянду голых тел. Тихая, страстная музыка неслась откуда-то из пространства… Она не заглушала стонов умирающего, а, напротив, аккомпанировала им. Одуряющий запах курений обволакивал все сизыми облаками. Наконец страдалец испускал последний вздох, музыка гремела торжественно и победно. Танец баядерок переходил в беснование. Огни гасли. Все смешивалось в хаосе… Хотел бы я на это посмотреть…

Все это приезжий говорил почти беззвучно, смотря в одну точку, точно в забытьи. Затем он замолк. Наступила тишина. Точно кровавые тени жертв, здесь замученных, пронеслись над пирующими…

Затем посыпались вопросы:

– Откуда вы знаете, что этот храм был посвящен Бовами? Разве вы присутствовали на ее мистериях? И т. д.

Гость выпил стакан сельтерской воды и как-то сразу отрезвел. Натянуто улыбаясь, он ответил всем одновременно:

– Господа, не забывайте, что после вашего прекрасного вина остается только пропеть: «Ври, ври, да знай меру!»

В ответ раздался дружный хохот. Разговор перешел на культ Вовами. Нашелся еще один старожил Индии, подтвердивший существование кровавого культа.

– Я только слыхал, – сказал он, – что главное служение происходит в подземельях храмов, а жертв доставляет секта тугов или душителей. Говорят еще, что в храмовых подземельях есть особые помещения, в которых держат живыми запасные жертвы, и по мере надобности закалывают их у ног идола.

– Да, в Индии все храмы имеют свои подземелья, известные только жрецам, и нет ничего удивительного, если там существуют и тюрьмы, – сказал кто-то из офицеров.

– Что подземелья, что кровавая богиня, вот бы сюда десяток-другой молодых баядерок, да еще в костюмах из лотоса! – мечтал молодой прапорщик.

– Ну, этого-то добра всегда довольно, было бы золото, – возразил старожил.

– Вот капитан Райт у нас самый богатый, за деньгами бы он не постоял! – кричал прапорщик.

Я вынул полный кошелек золота, только вчера мною выигранный, и, помахивая им, смеясь, проговорил:

– За пару баядерок: кто больше!

Вид золота Напомнил о картах. Живо составились партии, и игра началась.

Мы с Джеймсом отказались и вышли под колоннаду храма в сад. Бронзовый слуга-индус принес нам сигары. Мы стояли и курили.

– Знаете, Райт, не иначе как в эти сигары что-то подмешано, – сказал вдруг Джеймс.

Я и сам почувствовал какой-то особенно приятный вкус. А главное, после каждой затяжки в голове шумело и куда-то тянуло; чего-то хотелось, а чего – и сам не знаешь. Любви, страсти, приключений. Кровь толчками приливала к сердцу.

Мы сидели в глубоких креслах. В двух шагах от нас начиналась непролазная стена деревьев. В темноте блестели два глаза… Они смотрели на меня… Не тигр ли? – пронеслось в мыслях.

Нет. Это человек. Вернее, скелет, обтянутый темно-бронзовой кожей, вся одежда которого состоит из лоскута бумажной материи вокруг бедра. Лицо окаменелое, только глаза блестят и живут.

– Кошелек, баядерки, тайна… – зашептал он, наклоняясь близко ко мне.

Тем не менее Джеймс услышал, соскочил с места, схватил меня за руку и воскликнул:

– Идем, идем!..

Кошелек в ту же минуту оказался в руках соблазнителя. Он приложил палец к губам и сделал знак следовать за ним. Мы нырнули в узкий проход между стеной храма и кустарником. Затем вошли в храм по боковому входу. Отсюда нам были слышны голоса наших друзей и при плохом освещении можно было разобрать, что мы позади внутренней колоннады.

Таинственный спутник нажал невидимую пружину, и большой хобот слона тихо-тихо стал подниматься, а под ним обнаружилась узкая дверь и крутая лестница вниз.

Лестница вилась все ниже и ниже… Мы оказались в темном коридоре. Где-то вдали мерцала светлая точка.

– Тише, – зашептал проводник, и мы скользили как привидения.

– Ждите, – вновь прошептал он, и мы остались одни. Воздух подземелья, пропитанный запахом пряностей, еще больше кружил нам головы. Время шло, мы теряли терпение.

А свет впереди так заманчиво мерцал. Затем вновь раздался шепот:

– Вперед, вперед.

Коридор тянулся бесконечно, но вот и зал. Огромное, темное пространство, сколько ни всматриваешься направо и налево – видишь только лес колонн, высеченных из черного гранита, украшенных золотым рисунком. Мы прошли дальше.

Перед нами оказался занавес, тяжелая золотая парча стояла как стена. Наверху обнаружилось круглое отверстие, из которого и тек свет, видимый из коридора и который чуть-чуть освещал зал.

– Вперед!

Мы оказались за занавесом и стояли ослепленные. Вокруг нас высились стены из розового, прозрачного сердолика, из них, или через них, лились волны розовато-желтого света; с потолка текли голубые волны эфира и, смешиваясь с розовыми, давали небывалый эффект.

Это было что-то волшебное. На полу стлался пушистый шелковый ковер, усыпанный белыми свежими цветами лотоса.

Перед нами было устроено небольшое возвышение, пьедестал, и на нем стояла женщина, неземной красоты. Она была совершенно голая. Черные густые волосы ее были подобраны сначала кверху, а потом заплетены в четыре толстые косы. На голове ее красовалась корона в виде сияния из самоцветных камней. Две косы висели по обе стороны лица, как рама, и спускались на пышную грудь; две другие косы висели вдоль спины. Ожерелье и пояс на бедрах также были из самоцветных камней. Лодыжки ног обвивали изумрудно-сапфировые змейки, положив головы на ступни.

В руке у нее был бесценный голубой лотос из цельного сапфира.

Драгоценные камни ее наряда блестели и переливались, но лучше их блестели черные большие глаза, как чудные, огромные агатовые звезды! Коралловые губки были плотно сжаты. Линии лица ее и тела были так чисты, так безукоризненны, так прекрасны!

– Кто ты, прекрасная из прекрасных! – воскликнул я. – Будь ты небожительница или исчадие ада – мы твои верные рабы. – И под влиянием опьянения стали на колени.

Неожиданно чудное видение, сначала принятое нами за статую, улыбнулось и, тихо скользя, приблизилось к нам. Белая ручка поднялась, и голубой лотос прикоснулся к левому плечу каждого из нас. В ту же минуту мы потеряли сознание.

Нас привел в себя адский шум, визг, стоны, завывания. Мы обнаружили, что лежим связанные посреди зала с черными колоннами, а вокруг нас беснуются желтые дьяволы. В них мы без труда узнали индийских фанатиков, факиров. Их нечесаные, всклокоченные волосы, испитые лица, тощие тела в клубах черного дыма нельзя было ни с чем спутать, они казались истинными представителями ада.

– Богиня оскорблена! Жертву, жертву, да прольется кровь нечестивцев! – Можно было разобрать среди визга и стона.

Нас понесли куда-то. Наступила полная тьма. Опять замелькали факелы, и скоро свет их позволил разглядеть другую картину. Ужас сковал нас! Перед нами высился алтарь страшной богини Бовами… Сомневаться мы не могли.

На алтаре стояла исполинская, грубо высеченная из темного мрамора женщина. На черной шее у нее красовалось ожерелье из белых человеческих черепов; пояс состоял из бахромы человеческих ступней – тут были черные, желтые и белые отсеченные ноги, большие и маленькие, видимо, ноги детей и женщин. И все это свежее, не успевшее еще разложиться!

Огромная ступня богини попирала человеческую голову, и в этой голове мы узнали голову одного нашего солдатика, якобы унесенного тигром, из израненного тела бежали струйки крови, омывая подножие кровожадного идола. Тело еще содрогалось в последних судорогах.

– Жертву, жертву, – кричали кругом, и через мгновение мы с Джеймсом оказались совершенно обнажены.

Смерть наша казалась неизбежной. Но какая смерть! Бесславная, постыдная, у ног омерзительного истукана, от ножа фанатика! Вот уж судьба…

Мы лежали рядом: я грыз потухшую сигару. Джемми молчал. К нам подошел высокий худой брамин. На голове его красовался золотой обруч, белая одежда в виде хитона была подпоясана шнурком, в руках он держал обоюдоострый широкий жертвенный нож.

Я закрыл глаза.

Вдруг наступила мертвая тишина. Жрец, с высоко поднятой рукой, в которой был зажат страшный нож, отшатнулся назад, на лице изумление и страх. Еще минуту, и нож со звоном покатился по полу.

Жрец, а за ним и все остальные пали перед нами на колени с криком: «Избранники, избранники!»

Нас осторожно подняли, развязали, завернули в мягкие шелковые одежды и понесли прочь.

И мы оказались на ложе из душистых лепестков роз, вокруг нас носились волны душистых курений. Музыка звучала сладостно и томно.

Перед нами вновь оказалась прежняя красавица, но при блеске огней это оказалась не живая женщина, а статуя.

Но вокруг нее вился целый хоровод живых, прекрасных молодых женщин: это были баядерки храма. Ноги и руки их были обнажены и украшены браслетами, звон которых мелодично звучал в ушах. Одежда их состояла из одних лишь тонких цветных покрывал, что еще больше усиливало впечатление наготы.

Одни плясали перед нами, другие подходили к нам и подавали янтарные кубки с питьем. Как вкусно, как освежительно оно было! Это был поистине напиток богов.

Нас окружали негой, ласкали, увлекали в танцы. Нам вновь подавали вино, дарили поцелуями…

– Господин капитан, господин капитан!

Я открыл глаза. Передо мной стоял вестовой.

– Господин капитан, вам приказ от командира, – и он подал мне пакет.

Не в силах опомниться, я сел на кровати. На дворе был белый день. Вот моя спальня. Вот и гамак Джеймса: он спит спокойно. Я открыл пакет: командир направил мне приказ о выступлении через несколько часов.

Наконец я начал что-то соображать и понял, что видел сон.

– Джеймс, Джеймс, выступление, вставайте, пора, – бужу я товарища.

Он вскочил и в изумлении воззрился на меня.

– Фу ты, черт, да ведь это сон! – наконец произнес он. – Наверное, сигары вчера были с опиумом, они и сыграли со мной злую шутку! Ах, но какой был сон…

Я начал расспрашивать, и Джеймс подробно рассказал мне «мой» сон. А когда в середине рассказа я его перебил и продолжил рассказ, он открыл рот от удивления и спросил, откуда я знаю «его» сон. Мало-помалу выяснилось, что мы видели один и тот же сон до мельчайших подробностей.

Вопрос: возможно ли это?

Наскоро отдав приказание солдатам готовиться к походу, мы бросились осматривать стену храма, ища боковой ход. Но стена была совершенно гладкая, в ней не только хода, даже трещины не было. Мы осмотрели храм изнутри и за колоннами.

– Ну а ваш кошелек? – вспомнил Джеймс.

Я поискал в карманах, на столе, осмотрел всюду: его нигде не было. Спросили денщика, и он подал пустой кошелек, поднятый в зале пиршества одним из слуг. Вскоре забил барабан, и нам пришлось оставить храм, сделавшийся для нас очень и очень интересным».

Капитан Райт замолчал, сосредоточенно раскуривая свою сигару.

– И это все? – спросил кто-то из гостей разочарованно.

– Все или почти все, – ответил Райт. – Только через месяц, купаясь в море, мы с Джеймсом увидели друг у друга вот это. – И он, сбросив тужурку, отворотил рукав рубашки.

И все присутствующие увидели на белом плече превосходно вытатуированный рисунок лотоса. Рисунок был безукоризненно изящен и прекрасного голубого цвета.

– Вы нас мистифицируете, капитан? – спросил старый гость.

– Помните условие: не просить никаких объяснений, – сухо отрезал Райт и этим прекратил всякие расспросы.

2

Наступил день маскарада. С утра все, и гости и слуги, пребывали в хлопотах и волнении.

Хотя ночь предвиделась светлая, так как наступило полнолуние, все же в саду были развешаны фонари и расставлены светильники. Залы, и без того блестящие и нарядные, были украшены зелеными гирляндами. Темная зелень дубов и елей еще ярче оттеняла электрическое освещение.

Во многих комнатах под тенью тропических пальм и магнолий были устроены укромные поэтические уголки. Буфеты ломились под тяжестью изысканных закусок и вин… Маленькие киоски в виде индийских пагод, с шампанским, фруктами и прохладительными напитками, были разбросаны всюду.

Над главным дамским буфетом красиво плескался флаг Америки. Его голубое шелковое поле было заткано серебряными звездами.

Зимний сад по приказу Гарри был лишь полуосвещен, и для прохлады в нем были открыты окна.

Управляющий Смит и его помощник Миллер летали вверх и вниз по лестницам, обустраивая банкетную залу и отдавая последние приказания прислуге и музыкантам. Кухни были полны поваров и их помощников.

Гости тоже пребывали в волнении; каждый был занят своим нарядом. Оказывается, одному все еще не был доставлен костюм из города; у другого оказались узкими сапоги; доктор ворчал, что золотой шнурок «дважды рожденного» недостаточно толст. Парикмахеры и портной были завалены просьбами, их рвали на части…

Гарри тоже озабоченно примерял свой костюм набоба. Райт сидел перед ним в кресле с сигарой в зубах, а Джеймс с усердием хлопотал возле Гарри.

– Отлично, отлично, теперь ты настоящий раджа! Сейчас бы вокруг тебя штук десять «нотчей», индусских танцовщиц, – восклицает он.

– А, по-моему, не мешало бы побольше бриллиантов и вообще самоцветных камней на тюрбан и на грудь, – говорит Райт.

– Это правда, – соглашается Гарри, – но где их взять теперь?

– Постой, Гарри, ты не открывал шкатулку, что стояла на шифоньере в комнате умершей невесты, помнишь, ту, что мы видели в первый день приезда в Охотничий домик? – спросил Джеймс. – Она была тяжела, и в ней, вероятно, хранились дамские украшения.

– А ведь ты, пожалуй, прав, Джемми, пошли сейчас же за нею Смита.

Смит был тут же отряжен за шкатулкой, и через полчаса она была привезена. Что за чудная, тонкая работа! Но молодым людям не до красот шкатулки: они спешили открыть ее. Но открыть ее было невозможно: крышка крепко сидела на своем месте, без каких-либо признаков замка.

Гарри беспомощно вертел ее из стороны в сторону.

– Какая досада, что я раньше не подумал о ней и не пригласил мастера, – с сожалением сказал он.

– Но мастер едва ли бы тут что-либо сделал: замка ведь нет, – заметил Райт, в свою очередь, вертя шкатулку в руках.

– Постой, постой, дай-ка мне! – перебил его Джеймс и взял в руки ящик.

Он нажал что-то, и крышка с мелодичным звоном открылась.

Увлеченные костюмом, ни Гарри, ни Райт не обратили внимания на то, как легко Джеймс открыл шкатулку. Им и в голову не пришло спросить его, откуда он знает секрет замка. Сам же Джеймс только слегка сдвинул брови, что у него было признаком крайней озабоченности.

В шкатулке было несколько отделений-этажей, и все они оказались наполненными дамскими украшениями старинной художественной работы: тут были кольца, браслеты, серьги, ожерелья и прочие предметы бижутерии, и все лежало на своих местах-выемках. Порядок тут царил образцовый.

Правда, в одном из средних отделений явно не хватало ожерелья из каких-то кораллов или бус. Для него осталась пустая ложбинка с ямочками. Да в нижнем этаже зияла такая обширная выемка. Трудно определить, что тут лежало… Скорее всего, большой дамский гребень. На месте его оказалась тоненькая тетрадка, исписанная бисерным женским почерком.

Друзья ее раскрыли и обнаружили, что не понимают языка, на каком она написана.

– Должно быть, по-итальянски, – решил Джеймс.

– Это дадим перевести Карлу Ивановичу, а теперь пора выбирать для себя подходящие украшения, – поторопил друзей Гарри и бросил тетрадку на место.

Украшения были выбраны, и наряд набоба сразу выиграл вдвое. Теперь хозяин и впрямь походил на набоба, увешанный драгоценностями, как индусский идол.