Текст книги "Семья вампиров"

Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери

Соавторы: Генри Каттнер,Барон Олшеври,Роберт Грейвс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

8

День прошел, как всегда. Охота сорвалась из-за сильной жары, которая не располагала к верховой езде. Затем несколько молодых людей затеяли музицировать и сочинять гимн замка, а пожилые обнаружили, что у них образовалась прекрасная компания для игры в винт.

Вечером доктор уговорил Жоржа выпить снотворное, а сам все же решил караулить.

«Интересный субъект!» – подумал он.

Жорж быстро заснул. Отворив окно и отдернув портьеры, доктор занял свой наблюдательный пост.

Чтобы не заснуть, как вчера, он начал курить. Дремота одолевала его, а потому клубы дыма становились все гуще и гуще.

И вдруг ему почудилось сквозь пласты сизого дыма, что в соседней комнате стоит женщина, с темными волосами и розами на груди.

Хорошенько рассмотреть ее он не мог, поскольку дым клубился и перемещался, закрывая фигуру. Но что это? Она у кровати Жоржа, становится на колени, целует его…

На доктора напала сонная слабость и оцепенение… Наконец он очнулся. В комнате было темно, луна уже зашла.

– Черт знает, до чего докурился! До обморока, вот дурак, – прошептал он и в то же время услышал стон молодого человека.

– Вот и парня, должно быть, совсем затравил! – И он взял спички и зажег свечу.

Он обнаружил, что юноша лежит на кушетке и по временам тихо стонет. Доктор наклонился над ним и увидел на груди, на рубашке, несколько капель крови. Тут же, в его судорожно сжатой руке, был крепко стиснут стебель алой, свежей розы.

Доктор некоторое время пребывал в недоумении… Опять, соображал он, юноша куда-то ходил, значит, обморок мой был продолжителен! А кровь на рубашке, откуда она? Хотя это совсем просто, ведь розы имеют шипы, решил он.

Решительно отобрав у сонного юноши цветок, доктор запер окно и завалился спать. Утром Жорж встал первым. Он был бледен, слаб и как-то рассеян. На вопросы доктора он отвечал нехотя и уверял, что вполне здоров.

Во время кофе из деревни принесли известие, что ночью опять скончался один рабочий. Джеймс и Карл Иванович всполошились и тотчас же собрались идти в деревню отнести помощь. Они попросили управляющего Смита выдать ту сумму, какую обычно назначает мистер Гарри в таких случаях. Жорж попросил взять его с собою. Хотя и неохотно, но Джеймс дал свое согласие.

Пошли. Дорогой не говорили, шли молча, каждый занятый своей думой.

В деревне им указали дом, где был покойник. Старая, покосившаяся избушка, беднота была страшная и глядела из всех углов. Усопший лежал на лавке.

– Отчего он умер? – спросил Джеймс, передавая денежную помощь от владельца замка.

– Не знаю, сударь, лег здоровехонек, а не встал больше! Видно, была на то Божья воля, – отвечала, заливаясь слезами, сестра покойного.

– У вас, конечно, есть колодец. Принесите мне, пожалуйста, воды, – попросил Карл Иванович.

Женщина вышла.

В ту же минуту Джеймс и Карл Иванович бросились к покойнику и приподняли ему голову.

Они оба ничего не сказали, а юноша, о присутствии которого они забыли, заметил:

– Да ведь у него на шее такие же ранки, как и у меня.

– Что? И у вас ранки на шее? Ну-ка покажите! – властно сказал Джеймс, подходя к нему.

Юноша поднял голову и показал две небольшие ранки с белыми краями. Джеймс и Карл Иванович побледнели хуже мертвеца, лежащего на лавке. С минуту они стояли молча, как пораженные громом.

Их заставил очнуться приход хозяйки с водой. Однако они, даже не прикоснувшись к кувшину, заспешили домой. На обратном пути в замок они ловко выспросили Жоржа о его снах и о том, как ему спится в комнате доктора.

О своих ранках он сообщил, что заметил их только сегодня утром, что они не болят, а откуда они появились, он и сам не знает.

Доктора дома уже не было, он уехал с большой компанией на рыбную ловлю и довольно далеко, верст за пятнадцать.

– Вернутся не раньше ужина, – докладывал слуга.

Карл Иванович и Джеймс не запирались сегодня в библиотеку, а целый день провели с Жоржем, не оставляя его одного ни на минуту.

Вечером к обществу неожиданно присоединился и сам хозяин дома, благодаря чему ужин прошел много веселее обыкновенного.

– Когда же вы, Карл Иванович, побалуете нас продолжением сказки о вампирах? – спросил Гарри.

Карл Иванович молчал.

– Неужели так-таки и нет никакой разгадки этой истории? – продолжал хозяин.

– И охота тебе, Гарри, вспоминать всю эту чепуху? – перебил его Джеймс. – Устроил бы ты, пока лето не прошло, Венецию на озере или сельский праздник, – добавил он, желая замять разговор о вампирах.

– А потом мне придется опять делать миллион визитов, благодарю покорно, – поморщился Гарри.

– А кто тебе велит приглашать знать, ты собери деревенских красавиц – это, пожалуй, будет еще интереснее, – сказал Райт.

– Вот идея, так идея! – зашумела молодежь.

Посыпались проекты, предложения… Джеймс не участвовал в их обсуждении – он был доволен, что отвлек внимание общества от разговоров о вампирах.

Устройство праздника решено было не откладывать в долгий ящик, а воспользоваться последними лунными ночами, чтобы затеять некое подобие венецианского карнавала на воде.

Когда все расходились по спальням, Джеймс попросил у доктора разрешения зайти к нему выкурить сигару.

– Мне привезли новый сорт, и я просто жажду узнать твое мнение о них, – сказал он.

– Заходи, голубчик, я буду даже очень рад, но курить, извини, не буду. Вчера я докурился до обморока, а это доктору совсем не пристало.

– Как до обморока? – удивился Джеймс.

– Хуже, до видений! – ответил доктор. – Надень халат и приходи, я расскажу тебе.

– Хорошо, сейчас.

9

Жорж мирно спал на кушетке, а доктор Вейс и Джеймс тихо беседовали в соседней комнате. Огня они не зажигали.

Комната Жоржа была освещена луною, так как портьеры были подняты и окно открыто. У доктора же в кабинете было совершенно темно, и только огонек сигары, которую курил Джеймс, блестел крошечной звездочкой.

Доктор, тихонько смеясь, уже успел рассказать свое «видение» и сообщил товарищу об лунатизме Жоржа, в котором он вполне убедился.

Джеймс слушал его молча, не спуская глаз с Жоржа.

– Ну и что ты скажешь? – наконец спросил доктор.

– Тише, молчи, – чуть слышно прошептал Джеймс.

Наступила жуткая тишина. Не прошло и пяти минут, как Джеймс притронулся к руке доктора, точно приглашая быть внимательным.

На окне, ногами в сад, сидела женщина. «Кто из служанок замка смеет быть такой нахальной?» – подумал доктор.

Красивая головка, с высоко подобранными локонами, не напоминает ни одной из них. Женщина оборачивается – положительно такое лицо не может принадлежать служанке. Как-то легко и незаметно ноги женщины оказались уже в комнате.

Она встала. Пышное платье облегало стройную фигуру, к высокой груди приколот букетик алых роз.

Вот она скользнула к кушетке, положила руку на голову Жоржа, склонилась к нему, – он тихо, болезненно застонал.

Джеймс вскочил и бросился в кабинет с явным намерением схватить незнакомку.

Она поднялась и пошла к нему навстречу, раскрыв объятия.

Она была ослепительно прекрасна. Впечатление портили только губы, красные, как свежая человеческая кровь.

Джеймс остолбенел. Он рассчитывал преследовать ее, а она сама шла к нему!

Еще минута, и она обнимет его, и вот-вот прильнет к нему этими красными кровавыми губами…

Жутко, и нет сил тронуться с места.

Она положила руки на плечи Джеймса, но вдруг отдернула и с удивлением и с почтением на прекрасном лице прошептала:

– Простите, я не знала… я бы не осмелилась…

И она, как облачко, качнулась в сторону, еще мгновение, и за окном мелькнуло ее платье и растаяло в лучах месяца.

Жалобный стон Жоржа привел в себя доктора и Джеймса. Они оба подошли к кушетке.

Раскинув руки и запрокинув назад голову, бедный мальчик лежал навзничь на кушетке. На шее его ясно виднелись кровавые ранки, из которых еще и сейчас сочилась кровь.

Доктор хотел его разбудить, но Джеймс остановил его:

– Зачем? Теперь он будет спать совершенно спокойно и безопасно.

Потом он повернул Жоржа на бок и закрыл его одеялом.

– А теперь каково твое мнение, дражайший доктор? – осведомился Джеймс.

– Из твоего поведения я заключаю, что и у тебя была та же галлюцинация, что и у меня, – сказал доктор. – Это очень интересное явление. Спонтанная иллюзия на почве…

– А это, по-твоему, тоже иллюзия? – насмешливо осведомился Джеймс, поднимая и подавая доктору измятую и сломанную под самый корешок алую розу!

10

Назавтра Джеймс собрал, как он выражался, военный совет. Совет состоял из доктора, капитана Райта, Карла Ивановича и самого Джеймса.

Заранее Джеймс познакомил Райта с приключениями прошедшей ночи, а от него получил разрешение рассказать о видениях в Охотничьем домике.

Совет заседал в комнатах доктора и после краткого вступления Джеймс торжественно произнес.

– Теперь перед нами стоит вопрос, что мы должны делать? Опасность грозит каждому из нас, а главное, она грозит Гарри, нашему любимому товарищу, человеку, которому мы все так много обязаны.

– Джемми, ты хватил через край, какая опасность может грозить Гарри, он ведь не нервная дамочка, чтобы испугаться привидения из тумана, – запротестовал доктор.

– Какая опасность? Да самая обычная, – ответил Джеймс, – опасность умереть. Лечь и не проснуться.

– Что за чепуха! – пробормотал доктор.

– А ты исследовал ранки на шее Жоржа К.? Отчего они, по-твоему? И опасны ли? – сыпал вопросами Джеймс.

– Должен сознаться, ранки довольно странные, но отнести их к области болезней, а тем более опасных, уж, извини, я не могу, – сказал доктор.

– А что ты скажешь, если я сообщу тебе, что у умершего на балу корнета Визе, нашего работника в замке и у трех поденщиков, умерших в деревне, были такие же ранки на шее? – продолжал Джеймс.

– А кто их смотрел и кто тебе об этом сказал? – спросил доктор.

– Видели эти ранки мы сами, с Карлом Ивановичем, мы и в деревню ходили за тем, чтобы проверить свои наблюдения.

– Да, мистер Джеймс говорит правду, – подтвердил Карл Иванович.

– Ну а какой вывод? – спросил доктор.

– А тот, что во всех пяти случаях смерти ранки были ее причиной, и, не подоспей мы вовремя, бедный Жорж К. был бы также мертв.

– Помилуй, Джемми, что ты говоришь, – вскочил доктор со своего места. – Твои предположения…

– Я не предполагаю, я утверждаю, понимаешь ты, утверждаю. Скажу больше. Я уверен, что виконт Рено, каменщик и слесарь погибли от той же причины, – серьезно сказал Джеймс, – к сожалению, я не осматривал их шеи, но уверен, что ранки и там были…

Доктор озабоченно подошел к Джеймсу и положил руки на голову.

– Жару нет, – прошептал он, – и пульс нормальный.

– Не бойся, голубчик, я с ума еще не сошел и не хвораю белой горячкой, – улыбнулся Джеймс.

– Ну а если ты нормален, так говори же, черт тебя возьми, в чем тут дело, не строй из нас дураков, – разозлился доктор.

– Сиди и слушай, – приказал Джеймс. – Итак, господа, у нас и в окрестности появилась смертность и очень странная: люди умирают, заметьте, молодые и здоровые, почти внезапно и единственный общий признак всех смертей – две маленькие ранки на шее. Ранки эти, мы с Карлом Ивановичем их осматривали, кровоточивы и с белыми краями, можно сказать, точно обсосанные. Кто-то или что-то их наносит и выпивает человечью кровь. Отчего человек в самом скором времени погибает.

Доктор сердито передернул плечами.

– Теперь вопрос, кто это? – продолжал невозмутимо Джеймс. – Объяснение нам надо искать в тех письмах и дневниках, что читал нам Карл Иванович в Охотничьем домике, как сказки, и о которых все уже давно забыли.

– Джемми, я не могу, – не выдержал доктор, – ведь знаменитый «Дневник учителя» – не что иное, как бред сумасшедшего, он даже сам пишет, что на него надевали смирительную рубашку.

– Хорошо, допустим, ты прав, раз он сумасшедший, оставим его в стороне. Обратимся к письмам, – согласился Джеймс. – Если ты их так же внимательно перечтешь, как это сделали мы с Карлом Ивановичем, ты убедишься, что подобная смертность уже однажды посещала здешние края. И владелец замка прямо указывает, что причиной были вампиры.

Доктор опять не выдержал:

– Джемми, Джемми, помилосердствуй, в наш-то просвещенный XX век вампиры, эти средневековые сказки!

– Да, – прервал его Джеймс со строгим и холодным лицом. – Я утверждаю, что существование вампиров возможно и в наш век. И эти письма не средневековые сказки, а страшная, роковая действительность.

– Один раз я уже поднимал вопрос, что письма эти писаны из здешнего замка, и был отвергнут уже по одному тому, что тогда они физически не могли бы быть в замке, – все еще защищался доктор.

– А разве ты не помнишь, что в последнем письме говорится о приезде друга в замок? – спросил Джеймс. – Что для его приезда готовится домик, лежащий у подножия замковой горы, и наконец, что письма найдены Карлом Ивановичем в нашем Охотничьем домике. Не проще ли сделать вывод, что адресат привез их с собой?

Доктор был сбит с позиции и молчал.

– Я думаю, вернее, я убежден, – продолжал Джеймс, – что подпись Д. означает не Джеронимо, не друга, а просто Дракулу, то есть графа Дракулу, владельца замка.

– Но ведь мы нигде не обнаружили этого каменного гроба из Америки, ты сам говорил это, – опять возразил доктор.

– Ну и дался же тебе этот гроб! А второй склеп, где похоронены только отец и мать, так называемый «новый склеп», разве он не стоит американского гроба? А обрыв, откуда видно озеро и куда доносится вечерний звон из деревни? А дамские комнаты в Охотничьем домике, приготовленные для невесты-итальянки? Помнишь: прощай мечта и несколько тысяч дукатов. И наконец, японская шкатулка, разве это не та самая шкатулка римской императрицы, что юный граф Карло Дракула купил для своей Риты. Ведь яблоко на крышке, входя в клюв птицы, открывает шкатулку. Это тебе может и Райт подтвердить, – торопливо сыпал фразами Джеймс.

Райт усиленно молчал и курил. Доктор, не находя поддержки, беспомощно смотрел на всех.

Молчание прервал Карл Иванович.

– В церковном архиве, – сказал он, – в книгах о похоронах эту местность два раза постигла эпидемия с большим процентом смертности, эпидемия в свое время не была определена врачами. Первый раз это было в год смерти молодой графини Дракула, а другой раз много позднее.

– Ну а теперь эта эпидемия наступила в третий раз, как и почему, вопрос другой, но она наступила, опасность налицо, и мы должны, мы обязаны бороться с ней, мы должны спасти Гарри, себя, да и окрестное население вправе ждать от нас помощи, – пылко говорил Джеймс.

– Все это прекрасно, Джеймс, но кто же враг, – спросил доктор.

– Да говорю же вам – вампиры.

– А что такое вампир? Где он? Как с ним бороться, воля твоя, Джемми, я не понимаю, – печально произнес доктор.

– Что такое вампир, дает объяснение до некоторой степени, конечно, вот эта книга о ламиях или живых мертвецах, – сказал Джеймс, указывая на книгу в старинном кожаном переплете.

– Ах да, это та книга, что подарил тебе Гарри, я знаю ее, – перебил Райт.

– Да, та самая. Мы с Карлом Ивановичем, по возможности, перевели ее. Говорю «по возможности», так как, надо сознаться, это чертовски трудно. Она написана старым латинским языком, с кучей специальных выражений, да и толкует о предмете, для нас и так непонятном. «Немертвые», как она зовет их, для нас что-то необъяснимое, ненормальное. Но самое присутствие подобной книги на письменном столе владельца замка наводит на много мыслей и говорит само за себя.

– Ну и что ты почерпнул из этой книги, – нетерпеливо перебил доктор.

– А вот сейчас, – сказал Джеймс, – только повторяю, тут много нами еще не выяснено и даже не понято.

– К делу, к делу, – торопил доктор.

– Древние ламии – это такие существа, – начал Джеймс, – вернее, это умершие люди, которые могут выходить из могилы, являться живым и принимать участие в жизни. В большинстве случаев вмешательство это злобное и приносит несчастье.

«Немертвые», вампиры, – это разновидность ламий. Они также встают из гробов и сосут кровь живых людей. Они могут жить века и чем дольше живут, тем становятся могущественнее. С каждой очередной жертвой сила их растет, также растут и знания. Они приобретают способности оборотней, то есть могут обращаться в некоторых животных: в кошек, в летучих мышей, в змей и т. д., могут окружать себя туманом или даже обращаться в туман.

Они любят лунные ночи и по лунному лучу плывут, как по реке. Зубы у них длинные, острые, пальцы тоже длинные, с острыми ногтями, дающие им возможность ползать по отвесным стенам.

Чем сильнее вампир, тем легче он усыпляет свою жертву одним своим взглядом или прикосновением. Самый сильный человек под взглядом такого вампира делается совершенно беспомощным, никакая храбрость тут не поможет – человек засыпает против своей воли, и тогда он верная жертва вампира.

Вампир засасывает человеческую кровь в один, в два приема, реже в три, четыре. Первый раз самый трудный: жертва боится и сопротивляется. Зато потом это легче, больной ждет и даже уже сам желает прихода мучителя…

Иногда вампир влюбляется в свою жертву, и тогда засасывание идет очень тихо, он наслаждается понемногу, сберегая подольше жизнь любимого существа.

В таких случаях жертва сама становится вампиром, в других же случаях – это редкость. Любовь вампиров всегда бывает между мужчиной и женщиной; засасывать же могут без различия пола и возраста. Но замечено, что предпочтение отдается детям и молодым людям.

Вампиры предпочитают действовать ночами, особенно лунными, однако некоторые могут ходить и даже сосать и днем, но это уже более сильные особи или же живущие давно.

Многие животные им подчиняются, но все их чуют и боятся, особенно их ненавидят лошади и собаки, эти друзья человека. Они точно угадывают в них врагов.

Самые могущественные вампиры могут (до известной степени, конечно) управлять явлениями природы, как то: ветром, тучами, туманом и т. д.

Слабая сторона всех вампиров – это та, что каждый из них должен иметь свой приют и лежать в нем в виде мертвеца в продолжение известных часов. В эти часы они, то есть вампиры, в свою очередь, совершенно беспомощны, а потому и стараются тщательно скрывать свое убежище и даже иметь их по нескольку.

Убежище должно быть вблизи района похождений вампира, иначе он рискует, что роковой час застигнет его вдали от убежища. Заснуть же не в своем месте крайне опасно.

Старые, опытные вампиры могут, кстати, вселяться в свои портреты, но это ненадолго.

При успехе в похождениях, то есть когда жертв достаточно, вампир молодеет и хорошеет. Только красноватый отблеск глаз и яркие, алые губы портят впечатление.

Если почему-либо вампиру приходится скрываться, как бы говоря, голодать, он бледнеет, сереет, делается мало подвижен и страшно зол.

Но все-таки он может по нескольку лет лежать прикованным к месту, благодаря заговору и разным заклинаниям, – и все же оставаться, так сказать, живым. При первом же случае он ускользнет и вновь набросится на живых людей.

Время, когда вампир проводит в своем гробу, или, как это называется «вампирический сон», определить трудно. Или сам автор книги не знает этого вполне, или мы с Карлом Ивановичем неправильно толкуем. Только в этом вопросе много разноречий.

Быть может, для разных местностей и для разных субъектов, то есть для субъектов вампирической силы, оно различно. Во всяком случае, оно вертится около восхода и захода солнца. Любимый же час вампиров – это двенадцать часов ночи.

У вампиров есть что-то вроде иерархии, они преклоняются перед сильнейшими. Но кто эти сильнейшие, опять не разберешь, в одном месте выходит даже так, что это древние боги, которым приносились человеческие кровавые жертвы.

Одно место можно перевести так: «неповиновение наказуется» или же другое прочтение «отбитие намеченной жертвы наказывается». Но как и кем, понять невозможно.

Есть, вернее, были в древние времена великие кровопожиратели, перед ними склоняются все вампиры, ламии и прочие живые покойники.

Узнать вампира легче ночью, чем днем. Ночью несвоевременность и неуместность появления часто указывает на его существование. Так, например, появление молодой женщины в спальне мужчины или наоборот. Днем умных вампиров отличить очень трудно, они отлично имитируют живых людей. Их главный признак: они ничего не едят и не пьют. Более внимательный наблюдатель может заметить, что ни при солнечном, ни при лунном свете они не отбрасывают тени. Кроме того, вампиры большие враги зеркал. Они всегда стремятся их уничтожить. Это потому, что в зеркале не видно отражения вампира, и это выдает его».

Вот все или почти все, что нам удалось разобрать в этой книге.

Тут много рассуждений автора, примеров, но все это несущественно.

Главные же вопросы, когда вампиры более всего беспомощны и кому подчинены, – самые неясные, самые запутанные.