Текст книги "Скины (ЛП)"

Автор книги: Рэт Джеймс Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Мать Мака была высокой женщиной с сильными угловатыми чертами лица, высокими скулами, сильной челюстью и темными пронзительными глазами, которые она приписывала “индийской крови”, как половина черных людей, которых знал Мак. Это было похоже на то, что черные люди не могли выдержать идею быть полностью черными. Они должны были самоутвердиться, добавив что-то еще к их расовому составу, как будто черный недостаточно хорош. Но правда в том, что прабабушка Мака была Семинолом. Он просто не говорил об этом, потому что не хотел звучать, как остальные ненавидящие себя. Насколько он знал, его семья была черной. Этого было достаточно.

– Эй, а где Джонас?

Джонас был парнем его матери, большим, кукурузным белым деревенским парнем почти такого же роста, как Мак и в два раза тяжелее. Он выглядел как отшельник от Мэйберри. Мак работал на Джонаса в его строительной компании. Так его мама познакомилась с парнем. Они сделали самую необычную пару, но он делал его мать счастливой... обычно.

– Он продолжал смотреть в мои кастрюли, пока я готовила. Знаешь, я ненавижу, когда люди заглядывают ко мне в кастрюли, когда я готовлю, и мешают мне. Поэтому я выгнала его из дома.

– Ты выгнала его из дома? Из дома?

– Да!

– И когда он вернется?

– Он не вернется. Я вышвырнула его.

Мак не мог поверить своим ушам.

– Ты имеешь в виду навсегда?

Она кивнула.

– Я сказала ему, чтобы он собрал все свое дерьмо и убрался из моего дома. Да, это так.

– Мама...

Он хотел сказать своей матери, что она должна научиться давать немного, что ей нужно уметь идти на компромисс и опускать некоторые вещи, но он знал, что это не принесло бы никакой пользы. Она была одинока слишком долго, с тех пор, как их бросил отец. Она привыкла управлять домашним хозяйством. Компромисса не было в ее лексиконе.

– ...вы, ребята, разошлись навсегда?

– Разошлись? Мы не расстались. Мы все еще встречаемся. Я просто не могу жить с ним. Он будет здесь завтра.

Мак улыбнулся и покачал головой.

– Я пойду наверх, вздремну, потом немного позанимаюсь.

– Ты голоден? Я знаю, что ты неправильно питаешься. Ты такой худенький. У меня есть жареная курица в холодильнике со вчерашнего вечера. Я могу разогреть ее для тебя?

Мак улыбнулся.

– Тебе не нужно этого делать. Мне нравится холодное. Я просто добавлю немного острого соуса. Ты иди и отдохни. Как прошел рабочий день?

– О, ты знаешь, как это бывает. Эти белые люди пытаются сбить твою бедную мать с ног.

Мак улыбнулся. За исключением скинхедов, Мак никогда не испытывал настоящего расизма. Собственные предрассудки его матери показались ему странными и немного странным противоречием, учитывая Джонаса. По ее мнению, белые люди все еще сговорились держать черных людей. Она считала, что это просто вопрос времени, прежде чем белые девушки, которых Мак иногда приводил домой, начнут называть его ниггером в приступе ярости. Странно, она никогда не думала о Джонасе в таком ключе. Для нее он всегда был исключением, хотя Мак думал, что гораздо более вероятно, что “ниггер” выскользнет изо рта Джонаса, чем от любой из девушек, с которыми он встречался. У человека была тенденция защищать неправильные вещи, такие как расовое профилирование и отказ от программ позитивных действий. Его мать защищала его, говоря, что он просто из другой эпохи. Как “Клан из другой эпохи”? – Подумал Мак. Но он никогда этого не говорил. Он не ненавидел этого парня. Вообще-то Джонас был хорошим парнем. Он был добр к матери, щедр и любвеобилен. Ho в нем было что-то не так. Мак однажды просмотрел коллекцию видеозаписей этого человека и нашел ленту, в которой не было ничего, кроме черного порно и эпизодов “Soul Train”. У мужчины был фетиш, и Мак был уверен, что его фетиш был единственной причиной, по которой он был с мамой. Это было более чем отвратительно. Но его мама была слепа к этому, и она была счастлива, и все, что делало его маму счастливой, было круто для Мака.

Несмотря на ее отношения с Джонасом, мать Мака по-прежнему придерживалась своей собственной воинственной позиции по большинству расовых вопросов. Она была “черной пантерой” в начале семидесятых, и Мак мог вспомнить, как шествовал с ней. Хотя она никогда прямо не говорила об этом, он знал, что она все еще ждет “революции”. Она ожидала, что расовая гражданская война разразится в любую минуту. По-своему, она была столь же невежественна в отношении расы, как и скинхеды. Но, по-своему, она тоже была права. Расовая гражданская война вот-вот должна была произойти, и это, вероятно, произойдет на Южной улице с Маком прямо в центре. Только это было бы не так ясно, как черные против белых. Это были бы расистские жопы с бритыми головами против парней в коже и шипами с ирокезами и техничными прическами.

Мак наклонился и поцеловал мать в лоб.

– Спокойной ночи, мам. Увидимся завтра утром.

Глава 16

Дом Синди, 9:34 вечера

– Уже слишком поздно. Он спит, и я не разбужу его. Ты должен был прийти раньше.

Маленький Дэйви закатил глаза и стиснул зубы. Синди действовала ему на нервы больше, чем любой другой человек на земле. Просто тон ее голоса мог бросить его в ярость. Сдерживание в его характере теперь принимало титанические усилия, но срыв привел бы только к тому, что он отправился бы в тюрьму, где они могли бы даже найти связь с его нападением на педика в прикиде Майкла Джексона. По крайней мере, она получит судебный запрет, и он больше никогда не увидит своего ребенка.

– Прости меня. Мне пришлось сходить в магазин за моего отца, когда я пошел за памперсами.

Синди положила одну руку на бедро и наклонила поджатые губы набок. Она посмотрела на него, как на жука на ветровом стекле.

– Ты мог бы просто дать мне деньги. Я бы купила подгузники.

– Я принес тебе немного денег, но я не дам тебе ни цента, если не увижу своего ребенка.

На короткое мгновение казалось, что она собирается бросить ему вызов, но затем она смягчилась и открыла дверь, чтобы впустить его.

– Он наверху. Я пойду, приведу его. Будь здесь, внизу. Ты не можешь остаться надолго. Мой парень скоро придет. Тебе нечего здесь делать.

– Кто, черт возьми, этот парень, и почему ты позволяешь этому чуваку быть рядом с моим ребенком?

Синди была маленькая девочка, чуть более пяти футов в высоту и едва весила более ста фунтов, но характер имела, как у пятисотфунтовой гориллы. Она ни от кого не отступала, и это плохо сочеталось с ее хрупким телосложением. Они всегда бодались головами, как два упрямых барана, и это обычно заканчивалось тем, что она бросала что-то в него, он бил ее, она отбивалась, и вмешивались полицейские. Когда они еще были вместе, выходные обычно заканчивались тем, что один из них сидел в тюрьме.

– Кто он такой, это не твое гребаное дело, и я впущу, кого захочу, в свой дом! Если хочешь оплачивать мои счета, только тогда ты сможешь высказывать свое мнение о том, что здесь происходит. В противном случае, не лезь не в свое дело!

– Мой сын – это мое дело! Кто он такой?

– Он мой бойфренд! Что еще тебе нужно знать?

– Он черный?

Рот Синди широко раскрылся.

– Что ты только что сказал?

– Твой парень, он гребаный ниггер?

– Убирайся из моего дома.

– Я никуда не уйду, пока не увижу своего сына.

Синди подошла, пока не оказалась нос к носу с Дэйви, затем закричала во все легкие, указывая на входную дверь

– ПРОВАЛИВАЙ К ЧЕРТУ ИЗ МОЕГО ДОМА!!!

Дэйви сжал ее лицо в своей руке и оттолкнул назад. Он повернулся и направился к двери. Она ударила его по затылку, и он повернулся и снова толкнул ее в лицо, уронив на задницу. Затем он открыл входную дверь.

– Убирайся нахуй, чертов неудачник!

– Я вернусь, чтобы увидеть моего сына завтра, и если здесь будут твои хахали, когда я приеду, вы все пожалеете об этом.

Синди вскочила на ноги.

– Ты мне угрожаешь? Убирайся из моего дома, кусок дерьма!

Мышцы в челюсти Дэйви болели от укуса. Его тело начало дрожать от ярости, подпитываемой адреналином.

– Я убью тебя, мразь. Если ты не позволишь мне увидеть сына, клянусь, я тебя грохну.

В его голосе не было бравады. Он даже не стал кричать. Он просто констатировал факт. Он повернулся и вышел из дома, хлопнув дверью.

Глава 17

Квартира Бо, 10:15 вечера.

– Почему ты тусуешься с этими неудачниками? Ты не староват для всего этого бритоголового дерьма? – Спросила Джиа. Она прижалась к Бо на кровати, положив голову ему на грудь, его семя высыхало у нее на животе. Бо как раз собирался заснуть. Он вытер линию слюны, которая вытекла из угла его рта, и моргнул, проснувшись.

– Ч-что?

– Скиннер и Маленький Дэйви? Какого черта ты тусуешься с этими идиотами? Ты знаешь, что они только навлекут на тебя неприятности. Они немного поехавшие. Знаешь, я слышала, что Скиннер издевался над животными, когда был ребенком, а Маленький Дэйви просто зашел слишком далеко. Зачем тебе тусоваться с такими парнями?

Бо пожал плечами.

– Это то, во что я верю, и не говори мне, что вы любите евреев и ниггеров больше, чем я. Я познакомился с твоей семьей. Твой отец – самый расистский сукин сын, которого я знаю.

– Ты бы слышал, как он говорит о тебе за твоей спиной. Он называет тебя “ПЭТ Пэдди” или “этот большой ирландский Лепрекон”. Он не любит тех, кто не является итальянцем. Разница в том, что он не бреет голову и не вступает в клуб.

– Зачем ты говоришь об этом дерьме? Ты знала, кто я, когда встретила меня.

Джиа смотрела на него с явным беспокойством в глазах.

– Что такое?

– Я смотрела новости сегодня. Они нашли тело в трущобах в Филадельфии, недалеко от Южной улицы, где вы тусуетесь. Это был бритоголовый. Кто-то вышиб ему мозги.

– Это был не один из нас, не так ли?

– Я не знаю. Я не узнала его имя. Они думают, что его убили, когда он пытался купить там наркотики. Его семья сказала, что у него проблемы с наркотиками, но он не такой скинхед, как вы. Они сказали, что он против расизма.

– Но они все равно его убили. Видишь ли, не имеет значения, как вы обращаетесь с этими животными.

Джиа крепко обняла его, уткнувшись ему в бороду.

– Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, Джиа, и не волнуйся. Со мной ничего не случится.

Зазвонил телефон, и Бо и Джиа посмотрели друг на друга. Они оба сразу поняли, что это не очень хорошая новость. Хорошие новости редко приходят после 10 вечера. Бо выполз из-под одеяла, покинув объятия Джии и выскользнув из-под ее головы. Когда он подошел к телефону, он ожидал, что это будет Маленький Дэйви или Скиннер, звонящие из полицейского участка, чтобы сказать ему, что они все сядут за убийство. Он был удивлен, когда взял трубку и услышал мать Скиннера на другом конце провода.

– Бо? – Голос был дрожащим и взволнованным.

– Миссис Макдауэлл?

– Эван мертв. Они убили моего мальчика!

– Эван? Скиннер? Что случилось? Кто его убил?

Бо задавался вопросом, не его ли тело полиция нашла в Филадельфии, но Джиа сказала, что видела это в новостях сегодня утром, и Скиннер был с ними несколько часов назад. Это не мог быть он. Может, его мать ошиблась. Скиннер не мог умереть.

– Его звали Эван! Называй его по имени!

– Простите. Простите, Миссис Макдауэлл. Что случилось с Эваном?

Наступила долгая пауза, и Бо мог слышать слабые звуки плача с другого конца телефона.

– Он шел домой, и на него напала кучка черных парней. Они выстрелили ему в голову! Эти чертовы ниггеры убили моего ребенка!... Извини. Я не должна была этого говорить. Боже, пожалуйста, прости меня.

Бо глубоко вздохнул.

– Не волнуйтесь, Миссис Макдауэлл. Мы отплатим им за это. Мы не позволим Эвану умереть напрасно.

– Нет! Это была твоя вина! Ты и тот мелкий дегенерат, с которым ты тусуешься. Вы убили его! Они застрелили его из-за того, как он был одет. Из-за всей этой бритоголовой ерунды. Они сказали, что он расист, нацист. Это то, что убило его! Держись подальше от меня и моей семьи. Я не хочу, чтобы ты был рядом с нами. Я просто хотела, чтобы ты знал, что ты сделал!

– Прост...

Телефон зазвонил, и гудок заскулил ему в ухо. Бо повесил трубку, потрясенный, боясь того, что произойдет, когда Маленький Дэйви и остальные из “Беспределa” узнают, что произошло. Возможно, Джиа была права. Может, пришло время выбираться из этого дерьма.

Глава 18

Женщина с плотной, блестящей, белой кожей от слишком многих пластических операций и светлыми волосами, затянутыми в пуританский пучок, сидела за своим столом в редакции “11 канала”. На большом экране позади нее вырисовывались проекты Мартина Лютера Кинга. Фургон коронера был припаркован среди нескольких полицейских крейсеров. Собралась небольшая толпа афроамериканцев. Они, казалось, праздновали, улыбались и смеялись в камеру. Двое мужчин в темно-синих комбинезонах с трафаретом “Судмедэксперт” на спине несли каталку с длинным черным виниловым мешком на нем, который, предположительно, содержал тело. И Мак точно знал, чье это было тело.

Черт!

Камера перенеслась на пустую площадку с грудами мусора и сломанной мебелью. Мак включил звук.

–...предполагается, что жертва связана с группой скинхедов. Полиция предполагает, что он мог прийти в проект Мартина Лютера Кинга с целью покупки наркотиков. Бритая голова жертвы, кожаная куртка и боевые ботинки, обычно связанные с нацистскими сепаратистскими группами, возможно, спровоцировали нападение. Скинхеды и другие нацистские группы достигли недавней известности после драки в эфире на шоу Джеральдо Ривера. У полиции пока нет подозреваемых. В Филадельфии растет число преступлений, связанных с наркотиками...

Глаза Мака остекленели, пока он слушал монотонный бубнеж репортерши. Вскоре он вообще не мог ее слышать. Он пытался решить, означало ли, что им это сошло с рук, или полицейские просто скрывали информацию, пытаясь заставить настоящих убийц поверить, что они не подозреваемые, пока они собирали больше доказательств и готовились к аресту. Если они думали, что он был связан с наркотиками и обвиняли местных отбросов, то это означало, что он и Джейсон были чисты. Но нельзя было быть уверенным. Только время покажет. Камера переместилась в гостиную пожилой пары. Они были родителями Билли.

– ...он не был расистом. Билли встречался с черной девушкой. Он вырос в смешанном районе. У него были проблемы с наркотиками, но он не был нацистом. Почему они убили его?

Мак чувствовал себя дерьмово.

Позади него раздался шум, и волосы встали на его шее. Мак вскочил с дивана и развернулся с поднятыми кулаками.

– Чего ты так нервничаешь? Ты выглядишь так, будто увидел призрака.

Мак уставился на свою мать. Его сердце бешено колотилось. Он опустил кулаки, все еще тяжело дыша.

– Что случилось, детка? Почему ты так нервничаешь? Разве я напугала тебя?

Мак нащупывал нужные слова, пытаясь решить, стоит ли доверять ей или нет. Он посмотрел вниз на телевизор, но они перешли к какой-то чуши о поклонении знаменитостям, о Мадонне-подражательнице. Когда он оглянулся на мать, его нижняя губа дрожала, и на глазах были слезы.

– О, детка. Что случилось? – Она бросилась к нему и обняла его, что открыло шлюзы. Он начал рыдать открыто.

– Что случилось, детка? Скажи мне, что случилось? Что бы это ни было, мы можем это пережить. Ты знаешь, что твоя мама все исправит.

Мак несколько раз хмыкнул и вытер слезы.

– Не в этот раз, мама. Ты не можешь помочь мне с этим.

– О чем ты говоришь?

Беспокойство в ее глазах было настолько искренним, настолько глубоким, что Маку пришлось изо всех сил сдерживать еще одну вспышку слез. Разочарование его матери было худшим, что он мог себе представить. Но он боялся, что если он ей скажет, она захочет, чтобы он пошел в полицию. Он задумался об этом на мгновение раньше, чем решил.

– Я думаю, что, возможно, случайно убил кого-то.

Это висело в комнате, как промозглое облако, между ними. Тишина была душной и гнетущей. Мак не дышал, пока она не заговорила.

– Полиция знает?

Мак покачал головой. Мать кивнула, задумчиво глядя в потолок.

– Есть ли что-нибудь, что могло бы связать тебя с ним? Ты оставил какие-нибудь улики?

Мак пожал плечами.

– Я не знаю. Мне так не кажется.

Она тяжело вздохнула и покачала головой.

– Ну, расскажи мне, как это случилось.

Мак рассказал ей о том, как Билли накурился и бился головой о стены, и как они пытались выбросить его из дома, но он начал кричать и бросать бутылки. Он рассказал о том, как Билли ударился головой о цементный пол, когда Джейсон столкнул его вниз по ступенькам подвала и, наконец, как они использовали “Сузуки” девушки из Джерси, чтобы сбросить тело в том квартале.

– Кто-нибудь видел машину?

– Они ничего не сказали об этом в новостях.

Она кивнула, почесав подбородок, прежде чем вытереть воображаемую линию пота со лба.

– И ты не хотел бы предавать своего друга Джейсона, я полагаю?

– Нет, я не мог этого сделать. Это моя вина, и я помог спрятать тело.

– А ты не думаешь, что он попытается обмануть тебя? Он бы не заключил сделку с полицией, чтобы спасти свою задницу?

Это была не та линия вопросов, которую Мак ожидал от своей матери. Она была спокойнее, рациональнее, чем он мог себе представить. Это было почти жутко.

Мак медленно покачал головой.

– Нет. Он бы не стал этого делать. Он не такой.

Она снова вздохнула.

– Тогда тебе нужно позвонить в этот колледж прямо сейчас и добраться туда как можно скорее. Тебе нужно убраться с улиц, пока все не уляжется. Ты больше не можешь оставаться здесь, в Филадельфии.

Глава 19

Дом Джейсона, 9:17 утра

– Я ухожу на работу. Почему бы тебе тоже не поискать работу и не прибраться в своей комнате, пока ты здесь.

Джейсон был только в полудреме и не в настроении для придирок отчима. Он поднял глаза и увидел стоящего в дверях мужчину в костюме и галстуке с портфелем в руке. Мать Джейсона стояла за ним в коридоре, нервничая.

О, вот оно. Они снова меня выгоняют. Почему этот безмозглый ублюдок всегда меня обламывает?

– Не беспокойся. Я уйду к тому времени, как ты вернешься, – сказал Джейсон.

– Тебе необязательно уходить. Мы не выгоняем тебя.

Ну конечно.

– Я просто говорю, что если ты собираешься остаться, тебе придется найти работу и помочь своей матери.

– Я не собираюсь оставаться. Как я уже сказал, это было только на ночь. Я уйду через несколько минут. Не возражаешь, если я сначала приму душ и позавтракаю?

Наконец, мать Джейсона шагнула вперед, протискиваясь мимо мужа, который выглядел удивленным, несмотря на серьезный тон его голоса. Он наслаждался этим, наслаждаясь дискомфортом Джейсона. Он обладал всей властью и знал это.

– Джейсон, конечно, ты можешь принять душ. Мы не будем тебя выгонять. Ты можешь оставаться столько, сколько захочешь.

Джейсон фыркнул и усмехнулся.

– Да, верно. Ты знаешь, чем это закончится. Думаю, для всех нас будет лучше, если я уберусь отсюда.

Джейсон встал и подошел к двери своей спальни. Он схватил дверную ручку и медленно закрыл дверь. Рука отчима все еще держала дверную ручку на другой стороне, и началось короткое перетягивание каната.

– Вы не возражаете? Мне нужно переодеться для душа.

– Окей. Ладно, спортсмен. Увидимся.

Отчим смотрел ему в глаза, бросая вызов, с едва заметной ухмылкой, загибающей уголки его рта. Джейсон ответил ухмылкой и медленно закрыл дверь. На этот раз отчим не сопротивлялся.

Козел.

Джейсон слушал хлопанье входной двери и звук машины своего отчима, раздававшийся в течение раздражающе долгого времени, прежде чем отправиться в путь. Его отчим водил красный “Камаро”, который Джейсон назвал “кризис среднего возраста”. Джейсон ненавидел эту машину почти так же, как ненавидел отчима. Это был еще один символ огромного “эго” человека. Джейсон мечтал об уничтожении машины так же часто, как фантазировал о разрушении самого человека. Джейсон чувствовал, как все напряжение покидает его тело, когда стал уверен, что отчим ушел. Он разделся, оставив одежду в куче на полу, когда он шел по коридору в ванную комнату. Если мама увидит его голым, бродящим по коридорам, пусть так и будет. Ей нужен был шок или даже два, чтобы разбудить ее от кататонии. Видя, что зрелый член ее сына качается от бедра до бедра, это может быть просто то, что заставит ее опомниться. Он смеялся при мысли об этом.

Я уверен, что отрываюсь лучше, чем тот мудак, за которым она замужем.

Джейсон вошел в душ и почувствовал почти мгновенное облегчение, когда теплая струя забрала остальную часть его напряжения. Он чувствовал, как напряженные мышцы на шее и плечах расслабляются. Он повернул насадку на душ на “пульсировать”, а затем прибавил температуру воды, пока она не стала почти обжигающей, чуть ниже границы его терпимости к боли. Тревога и страх, вызванные смертью Билли, оставили его на мгновение, когда он закрыл глаза и нежился в ощущении почти кипящей воды, стреляющей в верхнюю часть спины. Он хотел заползти обратно в постель и поспать еще пару часов, но не хотел разбираться с жалобами матери. Если бы она попыталась заставить его убрать свою комнату или вынести мусор, это закончилось бы нехорошо.

Менее чем за час Джейсон постирал одежду, переоделся, украл шесть долларов из сумочки матери, позавтракал и ушел. Он шел по Девятой улице в быстром темпе, стремясь вернуться на Южную улицу, где он мог стереть пятно посредственности среднего класса из своей памяти. Он отказался стать таким же, как его родители. Если бы выбор был между избиением до смерти скинхедами или скованностью, бесстрастием, нищенской зарплатой, работой с девяти до пяти, BMW, голосованием за республиканцев и посещением церкви по воскресеньям, он знал, каким будет его выбор.

Несмотря на его браваду, идея быть загнанным в угол группой нацистских мудаков без Мака рядом с ним, испугала его. Как только он доберется до Южной улицы, он будет знать, что все будет хорошо. Даже в десять часов утра там было бы несколько панков, которых он знал. Некоторые из его друзей, как Крис и Бризи, работали на Южной улице. Если бы дело дошло до этого, они бы вступились за него, прежде чем позволили его убить. Но было маловероятно, что скинхеды выйдут до ночи. Большинство из них работали или еще учились в школе. Если это были выходные, он бы не был таким смелым.

Джейсон добрался до Южной улицы без происшествий. Это было неудивительно. На улице никого не было. Холодная погода превратила его в кладбище. Даже обычная толпа покупателей из магистрали и любителей истории, которые пришли поглазеть на Колокол Свободы и дом Бетси Росс, держались подальше, задерживая их набег в город, пока температура не поднялась.

Он спустился в магазин гамбургеров, где работала Бризи, и был счастлив узнать, что она там. Ее длинные светлые волосы теперь были в “дредах”. Она носила вычурное белое винтажное платье под кожаной курткой и боевые ботинки, которые подходили к ее коленям с подошвами почти четыре дюйма толщиной. Очевидно, она ходила в Trash&Vaudeville.

– Привет, Бризи! Классные волосы. Это выглядит круто!

Она улыбнулась и обхватила руками колени, сгорбившись и отвернувшись, стараясь выглядеть застенчивой.

– Спасибо тебе. Я просто хотела сделать что-то новенькое. Ты не видишь много белых цыпочек с “дредами”.

– Это выглядит потрясающе. Очень. Выглядит здорово.

– Где Мак?

Она смотрела за него, как будто его пятифутовая восьмидюймовая конструкция могла каким-то образом скрывать шестифутового подростка.

– Он пошел домой повидаться с мамой. Ты знаешь Мака. Он всегда был маминым мальчиком и гордился этим.

Бризи засмеялась.

– Я не знала. Это забавно. Довольно мило на самом деле. Иногда он ведет себя, как придурок, всегда говорит о том, какой у него большой член и кого он хочет трахнуть. Круто знать, что у него есть мягкая сторона.

Джейсон кивнул и отвернулся.

– Да, он любит свою маму. Эй, ты придешь на концерт “Агностического фронтa” в “Сити Гарденс” сегодня вечером? Нам бы не помешало развлечься.

– Разве “Круг придурков” не играет тоже? Я определенно буду там.

– Круто. Ты не знаешь, Крис придет?

Бризи пожала плечами.

– Кто знает.

– Что с вами двумя случилось? Я думал, вы были близки.

– Были, пока он не трахнул мою лучшую подругу.

– Вы встречались?

– Нет. Но он знал, что он мне нравится. Как и Алексис.

– Это пиздец.

Бризи отмахнулась.

– Меня это не волнует. Надеюсь, они счастливы вместе.

Джейсон усмехнулся и кивнул.

– У меня сложилось впечатление, что это была одна ночь. Она не совсем в его вкусе. Ему нравятся худенькие девушки и Алексис, вроде как...

– Толстуха? Да, но у нее большие сиськи, и парням это нравится. Вот почему Мак всегда пытался ее трахнуть.

– Да, но Крис хочет девушку, которая хорошо выглядит. Ему нравятся азиатские цыпочки, потому что он увлекается японским аниме.

– Черт с ним. Хочешь что-нибудь поесть?

– Я думал, ты никогда не спросишь.

Бризи повернулась к нему спиной и бросила мясо на решетку.

– Так что ты собираешься делать?

Джейсон пожал плечами.

– Просто потусуемся вместе. Я собирался навестить Падре и выпить кофе.

– Передай ему от меня привет.

Она перевернула бургерную булочку несколько раз, хлопнула немного сыра, затем сгребла его и положила на булочку. С шипящего мяса все еще капало масло и кровь, и Джейсон предпочел бы, чтобы его хорошо сделали, но нищие не могли выбирать. Кто знал, когда он получит еще один обед.

– Спасибо, Бризи.

Он откусил кусочек бургера, затем наклонил голову и посмотрел на нее.

– Что?

– Знаешь, ты выглядишь сексуально с такими волосами.

– О, прекрати.

– Нет, серьезно, так и есть. Ты выглядишь прекрасно.

На этот раз она покраснела по-настоящему.

– Хорошо, спасибо, Демон. Я всегда считала тебя милым.

Джейсон подмигнул ей.

– Это потому, что так и есть.

Он флиртовал с Бризи, пока доедал бургер. Каждый раз, когда она улыбалась ему, он чувствовал, как что-то трепещет в груди. Он едва замечал ее раньше, но теперь не мог отвести от нее глаз. Даже веснушки на щеках, длинный заостренный нос и родинка на шее показались ему красивыми. Ее огромные голубые глаза и бледная кожа делали ее похожей на фарфоровую куклу.

– Почему мы никогда не встречались? – Спросил он ее.

– Потому что ты был слишком занят сексом со всеми остальными. Кроме того, я думала, что вы с Маком могли встречаться.

– Что? Ты думала, что я гей?

– Нет. Я знала, что тебе нравятся девушки. Вы с Маком всегда приводили девушек в ночлежки. Я просто подумала, что тебе тоже нравятся мальчики. В смысле, я думала, тебе нравится Мак.

Джейсон засмеялся. Это звучало фальшиво, даже для него.

– Ты ненормальная. Я люблю Мака. Он похож на моего брата. Но это не значит, что я хочу его трахнуть. Я имею в виду, я пробовал это гейское дерьмо однажды, с парнем по имени Феникс. Я понял, что не гей, как только он поцеловал меня. Я поцеловал его. Мне это не понравилось. Так что я послал нахуй это все. Вот и все. Это положило конец путанице в моей ориентации. Теперь я знаю, кто я такой.

Бризи подняла руки вверх.

– Я просто сказала тебе, что я думаю.

– Ты спросила.

– Да, спросила.

Джейсон откусил последний кусок своего гамбургера, а затем посмотрел на Бризи с глупой улыбкой на лице.

– Что? – Спросила Бризи.

– Мы должны встречаться.

Бризи улыбнулась, и глаза ее просветлели.

– Ты это серьезно?

– Да. Я серьезно. Мы должны перепихнуться.

Она нахмурилась и скрестила руки на груди.

– Ты имеешь в виду настоящее свидание или просто перепихнуться?

Джейсон достал серебряную фляжку из кармана пиджака. Он подмигнул Бризи, открыл фляжку и сделал длинный глоток водки, чтобы смыть вкус гамбургера изо рта. Он поболтал ей, как жидкость для полоскания рта. Он украл и водку, и саму фляжку у отчима перед тем, как покинуть дом этим утром. Он протянул руку и схватил Бризи за затылок, сжимая пальцы в дредах, притянул ее к себе и поцеловал. Через мгновение она ответила на поцелуй, проведя пальцами по его недавно вымытой гриве черных волос. Когда они отстранились, Джейсон ухмыльнулся и снова подмигнул. На этот раз Бризи улыбнулась.

– Я имею в виду, что мы должны встречаться серьезно, – сказал Джейсон.

Бризи снова поцеловала его.

– Окей.

– Хорошo. Сейчас самое подходящее время.

Бризи опустила глаза и снова покраснела, как школьница.

– Да. Сейчас самое подходящее время.

– Увидимся сегодня вечером? – Спросил Джейсон.

– Я заканчиваю в шесть.

– Я зайду за тобой.

Джейсон вытер лицо салфеткой и сделал еще один глоток из фляги, прежде чем положить ее обратно в куртку. Он помахал Бризи, когда вышел на улицу в холодный утренний воздух. Ему было хорошо. Бризи выглядела хорошо, у нее была работа и машина. Жизнь уже выглядела лучше.

На улице было несколько “шопоголиков”, не побоявшихся температуры в тринадцать градусов. Джейсон не думал, что было так холодно. Ранее на этой неделе температура упала до четырех градусов. Для сравнения, сегодняшний день походил на поездку в тропики.

Несколько старшеклассников и несколько ребят из колледжа исполнительских искусств бродили по улицам, одетые во все черное, накрашенные черной помадой и лаком для ногтей.

– Гребаные педики искусства, – прошептал себе Джейсон. Потом он увидел скинхедов.

Их было только двое, один большой, другой маленький. У большого был синяк под глазом и разбитая губа, отчего он выглядел еще страшнее. Мелкий был толстый и мускулистый с выпуклой шеей. Он был тихим и напоминал подражателя головорезов с комплексом Наполеона... как Джейсон. На лысой голове у него была шерстяная шапка, на шее – красный шарф. Они оба носили темно-зеленые бомберы и черные Doc Martens. Ребята из “Беспределa”, как правило, носили красные армейские ботинки. Но “Беспредел” это или нет, они смотрели прямо на него и ухмылялись, как гиены, приближаясь к львенку. Они знали, кто он, и хотели набрать несколько очков, избив его. Джейсон потянулся в куртке к велосипедной цепи. Он вытащил ее и начал оборачивать костяшки пальцев, пока они приближались.

Два скинхеда подошли к Джейсону, не обращая внимания на велосипедную цепь в руке. У одного из них была маленькая труба, обернутая клейкой лентой. Другой был одет в “перчатки для сока” с порошкообразной свинцовой или стальной дробью, вшитой в костяшки пальцев. Джейсон знал, что один удар перчатками или трубой лишит его сознания и сделает беспомощным. Еще несколько ударов, и он будет поврежден или мертв. Это дерьмо становилось серьезным.

– Узнаешь нас, кусок дерьма?

Это были двое парней, с которыми он и Мак дрались на днях. Маленький мускулистый парень был тем, кто убежал. Большому парню повезло меньше.

– Мы ищем Мака.

– Никогда о нем не слышал.

– Чушь собачья! Ты был с ним! Ты тот парень, которого называют Демоном, не так ли? За твою голову назначена цена. За тебя и твоего ниггера тоже.

На секунду Джейсон решил солгать. Меньше всего он хотел драться с двумя вооруженными скинхедами в одиночку. Но услышав, что эти расистские мудаки называют Мака ниггером, он поднял давление до кипения. Мак никогда бы не позволил никому оскорбить Джейсона. Каким другом он был бы, если бы позволил подобному оскорблению остаться безнаказанным?