Текст книги "Мечта (ЛП)"

Автор книги: Рэндалл Н. Биллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

12

Джунгли Николая, Маккенна

Страна Мечты

Скопление Керенского

18 марта 2807 года

Что-то двигалось сквозь переплетение лиан.

Андрей пытался оставаться неподвижным, однако он как-то неправильно надел защитный костюм и легкая щекотка, начавшаяся полчаса назад, была уже на полпути к настоящему жжению, требовавшему немедленно почесаться. Однако он точно знал: стоит ему пошевелиться – и что бы там ни приближалось, тут же исчезнет, несмотря на привязанного в качестве приманки ягненка. А это тебе совсем не понравится, Никки, не так ли? В конце концов, это твой спектакль. Что бы это ни было.

Его лицо вспотело в давящей жаре джунглей, хотя защитные комбинезоны были почти герметично застегнуты, чтобы не пропускать запахи его и Николая.

Вся местность, все эти почти непроходимые джунгли экваториального континента блестели от влаги.

После целого часа полета над Маккенной Андрей был близок к предположению, что Николай спятил. Авиатранспортер «Кобра», принятый на вооружение СОЗЛ более двухсот лет назад, из-за размаха своих крыльев требовал весьма приличной посадочной площадки, ко-

торая на всем бесконечном пространстве покрытого джунглями континента просто не могла существовать.

Однако через три часа прямо по курсу показалась взлетно-посадочная полоса и одно-единственное небольшое здание внизу. А после приземления под гигантской крышей из древесных крон и толстенных лиан обнаружился целый скрытый комплекс построек. Последовал растянувшийся на два с половиной часа пеший марш сквозь джунгли, пока они не достигли этого Богом забытого местечка. Еще через час, когда солнце стало склоняться к горизонту, тени заплясали на небольшом пятачке пространства, превращая и без того темные джунгли в арену битвы ночных хищников.

Несмотря на пистолет в руке, лазерную винтовку за плечами, защитный комбинезон и отряд солдат, ожидавших поблизости, игра света и теней в той стороне, куда медленным движением указал Николай, напрягла Андрея до такой степени, что ему казалось, будто его нервы сейчас порвутся. Чесаться хотелось просто невыносимо, он несколько раз сглотнул, ощущая жару и недостаток воздуха – словно тонул в мягкой болотной жиже. То, что свобода его передвижения целиком и полностью зависела от Николая, едва не привела его к панике.

Он постарался подавить страх, сощурил глаза и уставился на одно-единственное темное пятно перед собой. Пятно, которое, как он мог поклясться, двигалось. Не что-то в темноте, а вся темнота. Он хотел списать это движение на следствие усталости глаз, однако чем дольше он всматривался, тем больше убеждался, что в той стороне нечто находилось. Бесконечная минута растянулась в пять и вдруг два светлых пятна, которые он до сих пор считал прижившимися на древесном стволе биолюминистцентными грибами, медленно мигнули. Оба молочно светящихся пятна на какой-то момент словно без всякой опоры повисли в темноте, а потом мигнули снова. Прошла еще одна длинная минута, за которую Андрей чудом удержал кашель, и наконец, но понял, что видит – когда показался черный нос и щелкающие челюсти под призрачно белыми глазами, вместе с подергивающимися усами и розовым языком.

Андрей затаил дыхание. Он боялся, что на столь коротком расстоянии красавец-хищник мог учуять его даже сквозь защитный комбинезон. Медленно, почти незаметно, зверь буквально вытек из тени, словно вытаскивая её за собой. Можно было подумать, будто темнота ожила, сформировавшись в могучие мускулы и густую шерсть огромной гибкой кошки. Серый пятнистый мех напоминал густой туман. Впечатление было настолько сильным, что Андрей даже задался вопросом, не обладало ли животное способностью подстраиваться под цвет окружающей среды. Стоило ему попасть в тень – и оно буквально исчезало.

Андрей никогда не обладал талантом определять размеры на глаз, но этот хищник показался ему настоящим гигантом – что заставило его нервничать еще больше. Он едва дышал. Он боялся, что вздохни он поглубже – и воздух вырвется из него со свистом, подобным паровозному.

В следующий момент он и в самом деле едва не завопил. Огромная кошка внезапно рванулась вперед и одним прыжком перемахнула несколько метров, заполненных поваленными деревьями и небольшим, болотистым прудом. Всей своей тяжестью она приземлилась на барашка, её челюсти сомкнулись на его голове и мгновенно почти оторвали её от тела. Рычанием, сотрясшим Андрея от головы до пят, кошка объявила о своей победе, после чего в несколько глотков сожрала свою добычу, жадно отрывая здоровенные куски мяса.

Повинуясь знаку Николая, они с величайшей осторожностью отступили. Оба брата вернулись по собственным следам к ожидавшим их солдатам, после чего отправились обратно к летному полю.

Андрей упоенно чесался. Физическое и душевное напряжение покидало его с такой скоростью, что он готов был рухнуть в обморок. Долгий, жаркий день и встреча с дикой, агрессивной местной фауной отобрали у него все силы.

Даже спустя десятилетия, чужеродность миров, колонизированных ими, удивляла его и невообразимые краски, звуки и запахи джунглей заставляли его постоянно притормаживать, так что Николай, далеко опередив его, исчез в переплетении зеленых ветвей.

Только когда ночь окончательно опустилась на землю, Андрею удалось вернуть душевное

равновесие и он ускорил шаг. Темнота скрывала окружающее, так действовавшее ему на нервы, и лишь теперь он мог нормально более-менее двигаться. Прошло совсем немного времени и яркий, холодный свет прорезал тьму, возвещая о том, что поблизости находится нечто, созданное человеком. Джунгли резко оборвались и он вышел на небольшую поляну с несколькими зданиями.

Проводник молча привел его к низкой постройке, расположенной неподалеку от большего здания, и вежливо придержал перед Андреем дверь, словно перед инвалидом, после чего, резко отдав салют, исчез. Н-да, если учесть скорость, с которой я передвигался, меня вполне можно принять за калеку.

Он прошел за дверь и очутился в небольшом помещении с единственным столом, несколькими компблоками и четырьмя стульями. Николай стоял перед большой грифельной доской, на которой были написаны сотни имен – большинство из них, впрочем, были зачеркнуты. Андрей на момент застыл, пораженный контрастом между высокотехнологичными приборами и скрипящим по доске мелом. Николай прибавил к длинному списку еще одно имя. Затем он медленно отложил мел и стал отряхивать ладони, отступив от доски на шаг.

Поколебавшись, Андрей собрался с силами и подошел поближе. Шагая к своему брату, он читал имена на доске: огненный мандрил, призрачный медведь, эдемский бобер, нефритовый сокол, ледовой хеллион, стальная гадюка, сфинкс-рэптор, снежный ворон, сурат, буревестник, милан-химера, койот, росомаха, волк, кобальтовый богомол… Казалось, список составлен без малейшего смысла – калейдоскоп названий животных, обитающих на мирах Пентагона и в скоплении Керенского. Большинство из них Андрей знал, однако некоторые из тех, что бросились в глаза, были ему совершенно незнакомы: пещерный ползун-баррок? Дух крови? И последнее, что написал Николай – дымчатый ягуар?

– Что, ради всего…? – после нескольких часов вынужденного молчания голос Андрея звучал хрипловато.

Николай повернулся и уставился на брата ледяным взглядом, хотя слегка приподнятые уголки губ придавали его лицу гневное выражение.

Но, может быть, ты всегда гневен или, как минимум, раздражен. Я прав? Ты раздражен тем, что другие не знают, что знаешь ты, не понимают того, что ты видишь… как я? Андрей задрожав, представив себе две стороны монеты: он сам – одна, Николай – другая. Навеки рядом, но навсегда разделены.

– Так, кое-что, над чем я работаю.

Андрей повернулся и вновь стал изучать бесконечный список с названиями животных, радуясь шансу избежать взгляда Николая.

– Ты что, решил построить зоопарк? – Он поднял руку и указал на одно из зачеркнутых на званий, – А что, сфинкс-рэптор недостаточно хорош для твоего зоопарка? С другой стороны, не представляю себе, как бы ты держал его в клетке, да и мамаши-посетительницы не будут особо обрадованы, если он вдруг вырвется и сожрет их детишек.

Николай также повернулся к доске, никак не отреагировав на вымученную шутку Андрея.

– Ну, зоопарком я бы это не назвал. Хотя, поначалу такое впечатление может сложиться. Ну что, понравился тебе мой ручной зверек? – Николай кивком указал на последнее имя в списке и, как обычно, молниеносно сменил тему.

Не зоопарк? Но поначалу производит такое впечатление?

– Устрашающе, – ответил он, пытаясь понять мысли брата.

– Ведь правда? Генетически изменен.

– Что?! – Андрей резко обернулся, но стальные глаза Николая уже многие годы были более, чем в состоянии отразить любую атаку, которую он только мог из себя выдавить. – Я знаю, что мы уже годами модифицируем терранских животных, но чего-то, подобного этому дымчатому ягуару, я никогда не видел.

– Это от того, что он не модифицирован. Это совершенно новый вид. Мысли Андрея смешались.

– Я думал, такого вообще не бывает.

– До сих пор и не было.

– Но как тогда ты можешь… Николай поднял бровь.

– Что я могу? Изображать Господа Бога? Я не хотел говорить этого вслух.

– Андрей, мы занимаемся генетическими манипуляциями десятки лет – чтобы лучше при способить к новым планетам. Звёздный уж, волк Страны Мечты, нефритовый сокол. Мы нача ли с малого и далеко продвинулись по пути, который можно назвать «игрой в Господа Бога». Дальше, чем это когда-либо делала Звёздная Лига. Но, замочив пальцы, не говори, что не мок рый – разве не так? Даже если мокрый у тебя только один палец. Следующий шаг вполне логичен. Мы сами создаем новый вид с нуля. Синтетическая биология, если хочешь, – он пре рвался и склонил голову набок, как маленький мальчик, которого попросили рассказать о его любимой игрушке.

– Ну, кое-кто говорит, что это не настоящая синтетическая биология, потому что мы исполь зуем достаточно материала из нашего собственного, естественного генома, но мы подобрались к сути куда ближе, чем кто-либо до нас.

– Но зачем?

– Это тест.

– Тест?

– Конечно. Разве вся жизнь – не тест?

Андрей не знал, что на это ответить. Он снова подумал о монете. Мы никогда не встретимся, Никки. Никогда. Даже если нас разделяет всего лишь толщина монеты

– Значит, тест. Просто, чтобы выяснить – получится или нет? Просто так? Ты не мог приду мать лучшей причины?

Что-то шевельнулось в глазах Николая и секунду казалось, словно он хочет чем-то поделиться со своим братом, но последние слова Андрея снова закрыли дверь – прежде, чем она успела полностью открыться.

– Я никогда еще ничего не делал «просто так», – ответил он и внезапно его голос стал таким же холодным, как и его взгляд.

Андрей отвел глаза. Его уши горели от стыда, несмотря на отвращение, которое он испытывал при мысли о создании нового животного. В самом деле, не делал. Даже когда мы были детьми. Но ты играешь в Господа Бога уже со своими людьми, Никки. Теперь тебе понадобился наш геном?

– Как и все что я делаю, это тоже был тест. И до сих пор, несмотря на некоторые отклонения, он проходит вполне удачно.

– И что это значит? – спросил Андрей, стараясь успокоить брата.

Ответом ему было молчание и в конце концов, когда Андрей вновь взглянул в сторону Николая, то увидел, что тот снова уставился на доску. Андрей понял, что аудиенция закончена. Он поднял руку, словно желая обнять Николая за плечи, но потом снова уронил её и с тяжелым сердцем вышел в ночь.

Похоже, я провалил тот тест, который ты придумал для меня, Никки. Потому что это тоже был тест, без сомнения. Эта мысль потянула за собой другую: ответ на вопрос, на который Николай отказался отвечать. Ответ, который приводил лишь к новым вопросам.

Время для очередного теста.

13

Катюша-сити, Новая Терра

Страна Мечты

Скопление Керенского

1 апреля 2807 года

– Давненько не виделись, Андрей, – прогромыхал Уиндхэм и его зубы засияли сквозь густую бороду.

– Да уж, слишком давно, – подтвердил Андрей в некотором смущении.

Они обнялись, не обращая внимания на пару прохожих, уставившихся на них – так, как полагается старым друзьям, увидевшимся после долгой разлуки. Уиндхэм высвободился первым, отступил на шаг и, взяв Андрея за руки, уставился ему в лицо так, словно пытался на нем что-то отыскать.

Андрей немного повернулся и попытался избежать этого взгляда. В надежде прервать сосредоточенность Уиндхэма, он спросил:

– Как дела в твоей общине?

Пару секунд Уиндхэм морщил лоб и выражение его глаз дало понять Андрею, что его друг отлично знает, в чем дело. Потом он пожал плечами, еще раз сжал руки Андрея и отпустил их. Он развернулся и первым зашагал к небольшой церквушке.

– Все в порядке.

Уиндхэм оглянулся и жестом пригласил Андрея внутрь, подальше от уличной суеты. Он, казалось, хотел что-то сказать, но решил промолчать, когда мимо загрохотал трамвай. От его дребезжания задрожал весь дом, так что любой разговор оказался бы попросту бессмысленным.

Церковь, построенная добровольными помощниками Уиндхэма неподалеку от того места, где штаб Николая высадился на планету, выглядела на фоне разросшейся столицы, словно реликт прошлого. Одноэтажный деревянный дом заставил Андрея вспомнить Лондон до захвата Терры – с его удивительной смесью по-настоящему древних каменных зданий, свидетелей незамысловатого прошлого, и высоченных башен – храмов высоких технологий, монолитов Звёздной Лиги и ужасающей гигантомании её бюрократии.

С какой любовью возведено это строение… Несмотря на небольшие размеры, увлеченность прихожан была видна во всем – от прекрасных, ручной работы деревянных панелей на стенах до барельефов в нишах и удивительных, ярких мозаичных окон за алтарем – увлеченность и любовь были основой этого храма.

Невзирая на бесконечные разговоры о Боге и религии, Андрей чувствовал себя неуверенно, касаясь этой темы. Друг ему Уиндхэм или нет, но войти в церковь стоило Андрею усилий. Он тихо и осторожно двигался за Уиндхэмом по центральному проходу. Казалось, он пытается скрыть свои шаги от Бога, в которого не верил… но ведь наверняка-то знать нельзя?

В другом конце помещения – как он его называет, ковчег? – был расположен небольшой офис, куда Уиндхэм и привел Андрея. Вообще-то, он больше походил на стенной шкаф с мебелью внутри – там едва уместился крошечный письменный стол, два стула и импровизированный шкафчик для документов, чьи ящики вспучивались, словно находящиеся там папки были живыми и пытались вырваться на свободу. Андрей почти сразу заметил, что в кабинете не было компьютерного терминала – даже простого компблока.

Уиндхэм указал на один из стульев, а сам обошел стол и упал в кресло, которое протестующе заскрипело. Из груди его вырвался глубокий вздох.

– Что, так плохо? – спросил Андрей. Он пытался выглядеть расслабленным, но ему это не удалось.

– Нет, не то, чтобы так плохо. Но достаточно скверно.

– И как ты собираешься разбираться с проблемами без компьютера? – Андрей улыбнулся. Уиндхэм ответил усталой улыбкой:

– Жизнь и без того достаточно сложна. Может, это занимает больше времени, но звук ка рандаша, царапающего бумагу, всегда меня успокаивал. Кроме того, бумажная война идет к концу. – Он пожал плечами, словно не придавая этому особого значения, но взгляд его говорил об ином.

– Цифры сокращаются? -Да.

– Почему?

Уиндхэм взглянул ему в глаза, не говоря ни слова. В конце концов, Андрей кивнул. Он знал ответ.

– Николай.

– Конечно, Николай. Конечно.

– Что он придумал на этот раз?

– Ничего. Совершенно ничего. Он никогда ничего не говорит прямо против меня или моей церкви.

– Но?

– Но ему этого и не нужно. Абсолютное большинство моей общины составляли воины. И не взирая на веру, которую они здесь обрели – те, кто провалили тесты, не могут долго выдержать присутствия рядом тех, кто их выдержал. Даже вера, которую я предлагаю им в утешение, не в состоянии утолить эту боль.

Андрей содрогнулся, вспомнив времена, когда сам провалил испытания. Достаточно паршиво потерять свой мех даже на время. Но знать, что больше никогда не окажешься в кабине…

Он снова содрогнулся и Уиндхэм кивнул в ответ – грустно и понимающе.

– К тому же, Эдемскую церковь он приказал снести, чтобы очистить место для своего все еще не законченного Центрального парка. Четкое и недвусмысленное послание.

Андрей покачал головой. Он знал, что речь об этом зайдет непременно.

– Я бы не стал говорить так уверенно.

– Что-что? Он её снес. И он может сколько угодно обещать построить её заново – он никогда этого не сделает. И ты это знаешь.

Андрей отвел глаза. Он мог лишь подтвердить слова Уиндхэма, так что счел за лучшее промолчать.

– Вот мы и сидим тут в ожидании, когда рука Господня нас прихлопнет. А количество при хожан сокращается.

В голосе Уиндхэма прозвучали непривычные нотки. Андрей поднял глаза:

– Ты имел в виду – вас защитит?

– Это была бы рука Божья.

Они смотрели друг на друга целых тридцать секунд, после чего дружно расхохотались над идеей Уиндхэма о том, что Николай возомнил себя Богом. Смех был спасением, даже в такой ситуации.

– А теперь серьезно, Андрей. Ты зачем пришел-то? Принес мне ту самую весть? Андрей покачал головой и постарался развеять озабоченность друга:

– Если ты имеешь в виду визит Николая, собравшегося спалить твою церковь, то нет. Но я чувствую, что в воздухе висит что-то очень серьезное. Только не знаю, что.

Уиндхэм кивнул.

– Я это тоже ощущаю. Какое-то особое напряжение – теперь, когда идут последние испыта ния. Похоже, он просеял нас так тщательно, как смог.

Андрей дернул плечами, словно его это не интересовало. Но ощущение неудобства, преследовавшее его с последнего странного разговора с Николаем, постоянное напряжение в городах,

его собственные проблемы с Даной – весь этот груз, свалившийся на его плечи, игнорировать было невозможно. Он опустил взгляд, пытаясь собраться с мыслями. Когда он вновь поднял глаза, в них было смущение.

– Церкви строятся для того, чтобы их использовать, Андрей. Почитание – замечательно, но церквями нужно пользоваться.

Андрей кивнул и ответил на предыдущее замечание Уиндхэма:

– Да, он это сделал. Но предстоит что-то еще. Что-то особенное. И, Уиндхэм…, – он запнулся и положил руку на стол, словно стараясь найти опору, – Если ты хочешь защитить свою общи ну – делай это в пределах системы. Какие бы испытания Николай ни придумал – ты не должен провалиться.

Уиндхэм ухмыльнулся, словно Андрей отмочил остроту, но его улыбка исчезла под пристальным взглядом друга. Он прокашлялся.

– Я стараюсь. Я прошел все испытания, которые Николай для меня приготовил. Так же, как и мои прихожане. Как минимум, те, что еще остались, – горечь была едва слышна в его словах.

– Я знаю. Но испытания никогда не прекратятся, Уиндхэм. И неважно, на каком этапе это произойдет: если ты провалишься – пощады не жди.

Он задумался о тесте, который недавно провалил сам, и понял, что боится неизбежной реакции своего брата. Он нервно облизал губы и продолжил:

– Как только ты потеряешь свою ценность для его великого плана – он тебя вышвырнет. А если это произойдет – больше не будет никакой защиты. Он уберет тебя и твою общину со своего пути так же основательно, как уничтожил «Минотавром» остатки сопротивления наше му Исходу с Эдема.

Уиндхэм уставился на него так, словно у него вдруг выросли рога и копыта, потом кивнул. Его лицо искривила слабая усмешка.

– Ут. Так ведь теперь говорят в такой ситуации? Ут?

Андрей в смущении покачал головой, услышав, как Уиндхэм пытается разрядить обстановку.

– Ну, это меня уже будет до смерти преследовать, нет?

– Конечно, будет. Ты заразил этим всю армию. И, Андрей… -Да?

– Это особенно заметно, если взглянуть на цифры и посмотреть, кто прошел тесты Николая, а кто провалился.

Андрей упал обратно на стул и сцепил пальцы.

– Я за ними больше не слежу. Для меня это слишком…

– Даже если тебе это неприятно, Андрей – твои кадеты имеют гораздо большие шансы на выживание, чем ученики любого другого инструктора. Нравится тебе или нет, но ты делаешь свое дело хорошо. Даже очень хорошо.

Андрей пристально взглянул на Уиндхэма, а тот, как ни в чем ни бывало, выложил непреложный вывод из сказанного:

– А это значит, что в новых войсках твоего брата ты будешь слышать свое «ут» на каждом шагу.

Уиндхэм раскатисто расхохотался, так что Андрею ничего не оставалось, как присоединиться к его смеху, хотя мысль эта наполняла его ужасом.

14

Неподалеку от Катюша-сити

Новая Терра, Страна Мечты

Скопление Керенского

15 мая 2807 года

Человек продолжал возиться со своим прибором, хотя вокруг него разверзся ад.

Андрей завороженно наблюдал за этой сценой через высокочувствительный бинокль, игнорируя едкий привкус пороха во рту. Он просто не мог понять, каким образом этот разведчик еще жив, не говоря уже о том, почему он до сих пор не сдался.

– Невероятно.

– Великолепно, не правда ли? – прокомментировала Сара. Она стояла так близко к нему, что касалась его плечом.

– О, да, – ответил он, не в силах оторвать глаз от этого зрелища. – Ах, как великолепно: он достаточно глуп, чтобы противостоять боевому меху чуть ли не без штанов!

– Но что за мужество!

– Но что за идиотизм!

– В счет идет мужество, Андрей. В этом Николай прав.

Он засопел и покачал бы головой, если бы не побоялся отвлечься от разворачивающейся на поле боя драмы, неважно, чем бы она ни завершилась.

– Конечно, мужество важно. Этого я никогда не отрицал. Однако сколько мертвых, Сара? Не говоря уже о раненых. И за что это все? За что? Ради мечты Николая о новой армии?

– Ты повторяешься, Андрей. Постоянно.

– Потому что меня, похоже, никто не слышит, если я что-то говорю в первый раз. Очевидно, я должен забивать свои мысли людям в глотки, если хочу, чтобы они их прожевали!

Ракетный залп из установок приближающегося «Кинтаро» ударил неподалеку от позиции бойца. Взрывы превратили окрестности в нагромождение кратеров за несколько мгновений до того, как грохот достиг Сары и Андрея. Завеса из взметнувшейся пыли и грязи скрыла сцену от взглядов, когда звено бронетранспортеров отчаянно попыталось противостоять атаке мехов. Канонада автопушек и серебряные вспышки ППЧ осветили это облако изнутри, словно огромную, едва поднимающуюся над поверхностью грозовую тучу. Пылевая завеса приоткрылась и в разрыве стал виден боец, по-прежнему возящийся со своей аппаратурой и не обращающий внимания на то, что происходит вокруг.

– Потрясающе, – вздохнула Сара.

– Идиотизм.

Прошло еще десять секунд. Взгляд Андрея не отрывался от сумасшедшего, который там, вдали, пытался кому-то что-то доказать. В тот момент, когда «Кинтаро» взорвал последний броневик и начал огибать невысокий холм, ненормальный боец, кажется, смог привести свою технику в действие и взял руки в ноги. Он метнулся в сторону зигзагами и спрятался за валунами, как будто один-единственный залп боевого меха не был в состоянии разнести в пыль и его, и валуны, и все остальное в радиусе нескольких метров вокруг.

Андрей едва не пропустил момент, когда прибор начал действовать – так он сконцентрировался на бегущем силуэте. Тем временем, странно выглядящий шар выстрелил в маленьком облачке дыма из ствола похожего на миномет аппарата, после чего мгновенно развернулся в воздухе в своего рода горизонтальную сеть. Она полетела к «Кинтаро», уже почти приблизившегося к аппарату, и опутала его ноги пониже колен.

Фиксаторы – если верить слухам, составленные из почти тридцати самораскрывающихся телескопических труб – закрепили конструкцию на металлических ногах. Модуль, расположенный в центре миомерной сети, выбросил сверкнувшую молнию, прошедшую сквозь каждую её нить.

В мгновение ока миомеры отреагировали на электрический разряд и сеть сжалась так сильно, как только позволили фиксаторы. Её движение со страшной силой стянуло вместе ноги тяжеловесного колосса. И хотя мощь миомеров напрочь оторвала несколько фиксаторов, их осталось на своих местах достаточно, чтобы сервомоторы меха, поврежденные вынужденным движением, громко взвыли.

«Кинтаро» рухнул на землю, словно спиленный дуб. Пятьдесят пять тонн подвижного металла загремели так, что даже там, где стояли Сара и Андрей, задрожала поверхность.

Андрей с приоткрытым ртом воззрился на эту картину, словно пришедшую из забытой детской сказки. Не верю. Просто не верю.

– Ах, Джек, ты победил великана!

От неожиданности он выронил бинокль и тот закачался на ремне. Сара улыбалась ему. Её улыбка и глаза сверкали, словно северное сияние Страны Мечты. У него перехватило дыхание. Как это так получилось, что ты тоже вспомнила про Джека и волшебные бобы?

– Похоже, он выиграл.

Андрей покачал головой, пытаясь сбросить скованность, охватывавшую его каждый раз, когда он оказывался поблизости от Сары. Он обернулся к полю битвы, где медленно поднимался на ноги «Кинтаро». Ноги меха коротко содрогнулись и порвали сеть. Беспомощность, с которой это было сделано, указывала на повреждение бедренного активатора либо на ранение, полученное пилотом при падении.

– Но он же не уничтожил мех. Он не выдержал испытание.

– Кто сказал, что нужно уничтожить мех, чтобы выдержать испытание? Ты ведь даже не ве рил, что его аппарат вообще заработает. Так же, как и все не верили. А он заработал.

– Это еще не делает его усилия значимыми.

– Не делает, согласна. Но он доказал, что эта его штука может работать.

– И что?

– Ну давай же, Андрей, пошевели мозгами. Отвлекись от накатанной колеи. Разве это не то, что ты проповедуешь на каждом углу?

Теперь он взглянул в глаза Саре, в самом деле раздраженный тем, что ему никак не удавалось достучаться до нее.

– Нет, это любимая песенка Николая. «Освободите ваши мысли от накатанных стереоти пов». – Он покачал головой, – Не то, чтобы это было плохо само по себе. Но что делает это плохим, что может сделать это еще хуже – так это представление о том, что если мы покинем накатанную колею, то мы можем делать, что только нам в голову взбредет. – Перед его внут ренним оком предстал дымчатый ягуар, атакующий жертву, он даже, казалось, услышал его торжествующее рычание в ночи. Хочешь быть похожим на него, Никки?

– И только потому лишь, что хороший разведчик, Сайрус Как-его-там-зовут, продемонстри ровал, что при благоприятных условиях даже небоец в состоянии завалить мех, мы теперь все должны стать убийцами? Пожирателями младенцев? Скотоложцами? Кем?

Несмотря на кипящее в нем раздражение, её слова и утешительная улыбка немедленно смирили его.

– Сайрус Элам. -Что?

– Разведчик. Его зовут Сайрус Элам. И я бы не рискнул назвать его небойцом. После той школы, что он прошел, он стал почти таким же отличным стрелком, как я.

– И это должно быть прямо такой уж похвалой?

– Ха, уж конечно же, – теперь он мог окончательно похоронить свою злость и вернуться к почти товарищескому подтруниванию, – Совершенно случайно я являюсь одним из лучших снайперов во всей новой армии Николая, – он выпрямился, словно подчеркивая сказанное.

– Это так, – кивнула она и лицо её осветила широкая улыбка, – И если Сайрус в самом деле почти достиг твоих показателей, то он и в самом деле хорош. Но он все же не более, чем раз ведчик и то, что он продемонстрировал подобный талант, должно что-нибудь да значить.

– Ты же не полагаешь всерьез, что он может таким образом выдержать испытания? Он про валился. Он не вырубил мех. По крайней мере, нанадолго, – несмотря на разговор с Уинд– хэмом, его собственный провал в испытании с Николаем его все еще мучал.

– Это решать Николаю, но его решение предсказать невозможно. Но согласись, это было весьма впечатляющее представление того, что можно сделать из пары трубок и минометного снаряда. И это только последнее и самое яркое его представление, этот тест. Кроме того – лю бой мех при падении получает повреждения. И если кто-нибудь имеет возможность завалить мех – он должен её использовать. Может быть, специально обученная пехота? Это может ока заться очень полезным. Достаточно удержать упавший мех на земле.

– Я в этом сомневаюсь. На самом деле, ракетный обстрел должен был стереть его в порошок. Он выжил совершенно случайно. И его прибор действует только на коротких расстояниях.

Она пожала плечами.

– Ну, так он не будет действовать. Не будет никакого практического применения. Останется впечатляющим трюком. Но не забудь о его мужестве. Для Николая оно важнее всего.

Я знаю.

– И ты все еще не объяснил мне, как это все нас превращает в убийц.

У него вырвался глубокий вздох. Просто удивительно, как часто они возвращаются к этому разговору. С другой стороны, Сара хотя бы готова говорить со мной об этом. Дана от меня попросту отмахивается.

Он отшатнулся от этих мыслей, словно мотылек, отчаянно пытающийся противостоять желанию лететь на огонь, горящий в темноте.

– Мы не превратимся за одну ночь в чудовищ. Но ценности нашего общества развивались на протяжении многих поколений. Они помогают сохранить это общество и не дают ему утонуть в хаосе и разрушении.

– Мы ведем войны, – прервала она и присела рядом с ним на капот открытого военного хо– вера. – Войны, которые, скорее всего, обезлюдили уже Внутреннюю Сферу. Ужасные войны Пентагона.

– Конечно же. И мы, полагаю, будем воевать всегда. Но войны – это одно, а геноцид, резня, убийства – совсем другое. Нравится мне это или нет, – нравится нам всем это или нет – вой на является одним из признанных человечеством способов существования. Геноцид, резня, убийства – не являются.

– И?

– И? – он почесал в затылке в поисках верных слов, встал и зашагал туда-сюда перед маши ной. – Если разрушить общество до основания, общество, развивавшееся тысячи лет, а потом попытаться построить новое общество буквально за ночь… можно потерять то, что делает че ловека… человечным.

– И что же делает человека человечным? – отпарировала она.

Он почувствовал, как она при этих словах усмехнулась – ему совершенно не нужно было поворачиваться к ней, чтобы в этом убедиться.

– Я говорю не об эзотерике. Я не разглагольствую тут о корнях человечества или о духовнос ти. Если ты хочешь выслушать лекцию на эту тему – иди и спроси Уиндхэма. И я не говорю об отдельных людях, а о целом. Николай занимается систематическим демонтажом всей нашей культуры. Понимает он это сам или нет.

– Как он может не осознавать этого после всех изменений, произошедших после нашего прибытия сюда?

– Да, но понимают ли все остальные, какие прочные, сокровеннейшие связи при этом унич тожаются? Я говорю не только об армии, хотя и то, что творится здесь, само по себе достаточно масштабно. Но он уничтожает семью!

Она снова пожала плечами. Похоже, это был её любимый жест на сегодня.

– Ах ты ж Боже ж ты мой. Он просто посылает детей в другие семьи. В приемные. В обуча ющие. Больше ничего. Это же все – старые, известные традиции.