Текст книги "Владислав (СИ)"
Автор книги: Рената Рахимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Если и это тебя не убеждает – вспомни историю Мефодия Буслаева, Праковьи, Виктора, Арея.
Девушка кивнула. В конце концов, все происходит из-за нее...
– Я не хочу... быть с тобой, – сказала Таня.
Кому она врет?
Бейбарсов скривился.
– Как иначе. Иди со мной за руку, Гроттер – сегодня этого будет достаточно.
Ягун с Гробыней волчками крутились у директорского кабинета. Сфинкс упорно не давал им подслушать даже крупинки разговора, и теперь гремучая приятельская пара испытывали истинные муки информационного голода.
– Ягун, собери всех в Зале Двух Стихий, – устало попросил академик, – чем быстрее соберешь, тем быстрее услышишь то, что тебя интересует. Под категорию «все» попадают студенты пятого курса, магспиранты и все, кто не успел улететь после матча.
– Почему я должен биться за того, чье отродье чуть не угробило моего сына?
Под взглядом Горьянова стухла вся жидкость в зале.
– Потому что когда стражи мрака обратят внимание на рядовых магов, не устоит никто, – холодно ответила ему Медузия, – а они обратят. Эйдос мага ценится гораздо выше, чем эйдос лопухоида, а у мраку сейчас слишком нужны силы.
– Сделаем все сами, – негромко произнес Глеб.
Пока шло собрание, пара спешно шла по школе.
– Прости?
– Ты же не хочешь потом мучиться чувством вины, что кто-то погиб? Поэтому сделаем все сами.
– Бейбарсов, ты сдурел?! Их же там…
– У меня хватит сил Тантала, чтобы расправиться с Магществом. Но чтобы убрать стражей, нужно заключить тот самый союз. Мы ведь уже испытали его однажды, в Тартаре, когда ты отключилась – так что должно получиться.
– А если не получится?
– А если кто-то погибнет, защищая Черные крылья Тьмы, ты сможешь смириться и жить нормально?
Таня покачала головой.
– Лучше пойти на эту самоубийственную авантюру, – хриплым голосом ответила она.
– Тогда встречаемся через пять минут у Лестницы Атлантов. Мне нужно кое-что захватить, прежде чем наложить еще один защитный купол на Тибидохс.
– Этот – настолько слаб? Черноморов сказал, что хватит на несколько часов.
– Этот – вполне нормальный, но и стражи мрака не лыком шиты. Я планирую заблокировать все выходы и входы в замок, чтобы не вынесло никого. И, Таня…
Зеленые глаза утонули в черных.
– Запри куда-нибудь Владислава, а то привычка лезть, куда не надо, у него от тебя.
Рыжеволосая не выдержала и нервно хихикнула.
Взглянув на Бейбарсова, Таня чуть не закашлялась. Глеб облачился в длинный, до пола, кожаный плащ с высоким воротом, и теперь был похож не то на короля в изгнании, не то на демона из детских комиксов. Впрочем…. ему безумно шло. Смотрелось величественно.
– Частично отражает магию, – пояснил некромаг, – не хочу отвлекаться на мелочь. Для тебя, кстати, тоже есть.
Некромаг протянул ей чуть меньший и куда более изящный плащик.
– Работа алтайских колдунов.
– Значит, все же, не просто так Алтай.
– Все в этом мире – не просто так. Пошли, пока все совещаются и готовятся к схватке, надо успеть наложить заклинание и закупорить вход.
– Почему ты сегодня такой благородный? – менталистка таки озвучила мучавший ее вопрос.
– Я не благородный, я – эгоист. Я же сказал, Гроттер – если кто-нибудь пострадает, ты будешь винить себя. А очередная твоя депрессия в сферу моих интересов не входит.
Горе-родители, послужившие поводом нападения, вышли из Тибидохса.
– Я никогда не жалела, что родила Владислава, – Таня чуть повернула голову в сторону Бейбарсова, – некромага от некромага. И знаешь… та ночь была прекрасна.
– Можем повторить, – хмыкнул мужчина.
– Я подумаю, если выживем.
Некромаг вскинул руку с тросточкой. Стены Тибидохса окутало серебристое сияние, не позволяющее никому ни попасть, ни покинуть школу. Таня не знала этого заклинания – но чувствовало, что оно требовало колоссальных затрат магической энергии. И далеко не уровня рядового мага… Уровня стража? Выше?
– А мы самоубийцы, – хмыкнула Таня.
– Уж какие есть.
Комментарий к 13. Черные крылья тьмы. Часть 1 Много пафоса.
====== 14. Черные крылья тьмы. Часть 2 ======
Соловей мрачно созерцал мерцающий защитный кокон.
– Поганцы, – наконец, отозвался он, – упрямые, самоуверенные поганцы.
– А вскрыть? – безнадежно поинтересовался Тарарах.
Безнадежно потому, что знал Бейбарсова. Если некромаг что-то делал – он делал это качественно; немцы и японцы, увидев его работу, рыдали бы в три ручья.
– Тут некромагия такого порядка, что даже пробовать бесполезно, – хмыкнул старый тренер, – все же, истинный декан Темного отделения. Без обид, Зуби, но твои сглазы с порчами и рядом не стояли.
– Ну уж… – пробормотала преподавательница.
– Высунешься – убьет? – вздохнул питекантроп.
– Да нет, просто не выпустит. Хоть из танка стреляй. Бейбарсов, конечно, некромаг, но своих убивать не будет.
Сарданапал носился по кабинету и бушевал.
– Я ожидал этого от Тани, но от Бейбарсова! Чего они хотят?! Чего добиваются?! Кому нужно их геройство?! Мы бы справились!
– А по-моему, все понятно, – устало отозвалась Медузия, – они хотят не допустить жертв. Любыми способами.
– Некромажье благородство, – пробурчал Поклеп, – проснулось.
– Вы всегда были слишком плохого о нем мнения.
Старая богиня негодовала, если бы не волновалась так сильно.
Таня медленно расхаживала по кабинету.
– Ментальную магию можно назвать одним из самых сложных видов магических искусств. Далеко не у каждого есть этот дар, некоторые просто не смогут сдать мой экзамен – из-за отсутствия способностей. К менталистике нужен талант... У кого-то он – врожденный, взять хотя бы вашего младшего драконбольного тренера. У кого-то – развитый приобретенный, как у вашего декана. Я не могу заставить вас научиться владеть ЭТИМ, это должно быть целиком вашим решением.
Если будете заниматься и не пропускать уроки – тройки на экзамене получат все. Пропущенные уроки, разумеется, заставлю отрабатывать.
Ментальная магия – очень обширное понятие. И очень полезное. В целом, ее можно подразделить на несколько категорий. Первая – телекинез, или способность перемещать предметы силой мысли. Вторая – телепатия, способность читать мысли. Третья – телеметрия, или способность получения сведений о физических объектах при помощи одного только взгляда.
Другие подвиды этой магии – к примеру, пиромагию, можно отнести и к магии интуитивной. Позволительно причислять к ментальной магии гипноз и ясновидение, но, предупреждаю сразу, их мы изучать не будем. И дело не в аморальности гипнотического воздействия или попытке узнать неизведанное... Эти разделы менталистики слишком уникальны. Говоря откровенно – я ими не владею. И не надо смотреть на меня так уничижительно, Горьянов...
– Скоро, – просто сказал Глеб, останавливаясь на пару-тройку сотен метров от входа в замок.
– Да. Я чувствую.
Нужно отдать должное магической защите – купол проломили только в одном месте.
Черные точки приближались достаточно быстро, и вскоре на площадку высыпали несколько десятков бравых магфицеров.
– Брать живыми, – глумливо распорядился Бессмертник, – а живыми – не значит невредимыми.
– Могуч, – нехотя признал Поклеп, наблюдая, ЧТО творится на площади перед замком.
Собственно, эту же картину сейчас наблюдала вся школа. И чем дольше наблюдала, тем больше сожалела о своих шалостях на уроках.
Некромаг, не напрягаясь, раскидывал магфицеров направо и налево.
Кого-то он просто выворачивал наизнанку, кого-то щадил и обездвиживал, кого-то – просто размазывал об остатки защитного купола. Таню он не допускал до сражения, удерживая ее за собственной спиной.
Гроттер, впрочем, тоже не плоховала, раскидывая нападавших мощнейшими волнами интуитивной ментальной магии. Девушка была двоюродной сестрой Пипы Дурневой – вот только более настойчивой и усидчивой, а потому за десять лет развила зачатки своих способностей в максимально возможной для нее мере.
Отчаявшиеся магфицеры вытащили Раздиратель некромагов. Отчего они прежде не воспользовались этим сатанинским изобретением, оставалось было только гадать...
Тарарах смачно выругался и предпринял очередную попытку пробить дубиной бейбарсовский блок.
– Что-то стражей не видно, – подозрительно пробормотала менталистка.
– Они по другой стороне Гардарики, их сдерживает... Гроттер! Ты же говорила, он у себя в комнате, – прошипел некромаг, глядя на бежавшего к ним мальчишку.
– Был. Умение находить приключения на голову у него в меня. А вот настойчивость – твоя!
– Свет прислал помощь, – сообщил Сарданапал, – стражи света и валькирии атакуют тех, кто остался за границей Гардарики – но тех, кто здесь, тоже более чем достаточно.
Увидев, куда мчится луч Раздирателя, Таня заорала.
Глеб среагировал моментально: шагнул вперед, загородив собой сына. Вопль девушки перешел на стон, полный бесконечного страдания: лучи врезались в некромага, заставив его вспыхнуть синим пламенем.
Казалось, мир сжался до одной-единой мысли.
“ГЛЕБ”, – мысленно прокричала Таня.
Не смей умирать. Не смей.
Ужас от того, что она может потерять Глеба, сдавил все ее существо в стальных тисках. Девушка не могла ни сдвинуться, ни вздохнуть. Хотелось чуда... Так хотелось чуда. А синее пламя все полыхало, и сердце стучало, как градины по крыше.
После Раздирателя не выживают.
Глупая, пустая надежда. Таня не хотела и не могла поверить.
Нет, – так просто не может быть. Она не верила. Так... нельзя.
Это Бейбарсов – он же вечный. Как же, как же без него? Она не верила, а душа билась осколками.
Раздиратель – это слишком... просто.
Таня вскинула на обидчика свои дьявольские изумрудные глаза.
“Я люблю тебя, Бейбарсов”, – прошептала она, всем сердцем признавая свою неразрывную связь с Глебом. В следующее мгновение от рыжеволосой рванула волна мощнейшей темной магии, которая сносила буквально все на своем пути.
Тем временем некромаг играющим движением смахнул синее пламя. Глеб давно перерос то время, когда раздиратели еще могли причинить ему вред.
Мужчина нехорошо ухмыльнулся: силы Тантала, помноженные на его собственные, были настолько велики, что с легкостью могли противостоять даже этому агрегату.
На площадке появлялись стражи.
Они двигались медленно, торжественно, скаля нехорошие, издевательские улыбки.
Кто тут был? Чертова Дюжина? Просто слуги Лигула?
Не важно.
«ГЛЕБ».
Таня стояла в нескольких метрах от Глеба. Их магические поля внезапно объединились, и усилились многократно. Прежде Бессмертник, прячущийся за спинами стражей мрака, испытывал такое воздействие ауры лишь однажды – когда оказался рядом с молодым Мефодием Буслаевым.
Чудовищное количество колдовской энергии, от которой искрил воздух, материализовалось в виде двух орлиных крыльев – черно-синего за спиной Бейбарсова, и черно-красного за спиной Гроттерши.
Лед некромага и неукротимое пламя темной магии Тани. Все слилось в жуткую песнь.
В зеленых глазах девушки отразился весь гнев Тартара. Чем ближе Таня подходила к некромагу, тем больших размеров становились магические крылья. Наконец, их пальцы переплелись – и мощь, исходящая от пары, усилилась еще в два раза.
– Я пойду с тобой за руку, некромаг. Вдвоем мы будем Черными крыльями Тьмы. И пусть разверзнутся Жуткие ворота!
Зеленые глаза засветились. То говорила не Таня, но сила внутри нее.
Что касается черных омутов Бейбарсова... В них лучше было не смотреть.
Крылья Тьмы окончательно пробудились.
Они давили сознание стражей.
Они заставляли дрожать даже тех, кто находился в Тибидохсе.
Может, даже, были всесильны...
Глеб отбивал удары мечей обычной бамбуковой тростью. Как этот кусок палки выдерживал воздействие темных артефактов, оставалось загадкой – но факт оставался фактом: Бейбарсов был сильнее.
А стражей все равно было слишком, слишком много...
Гроттер старалась держаться как можно ближе к некромагу, но старалась не мешаться. Стражи теснили его – чудо, что победитель Тантала еще оставался невредим... А ведь ему еще приходилось прикрывать и ее.
Девушка сыпала огненными молниями, скользившими прямо из ладоней; кольцо Феофила и вовсе было раскаленным до предела.
Влад, не отрываясь, смотрел на высокого стража со шрамом через все лицо. Мужчина сказал ему что-то насмешливое, но мальчик не разобрал слова – было не до того. Юный некромаг, наконец, почувствовал опасность, и пожалел, что вообще выбрался из замка. Сейчас он только мешался.
Чертово упрямство.
– Иди сюда, моя прелесть...
В горло стража вонзилось тяжелое копье, от которого разило холодом. Мужчина, захрипев, повалился на землю; шея его обратилась в кусок льда.
Владиславу показалось, что рядом мелькнула тень черноволосой девушки в ярко-алом платье – а в следующую секунду другого стража сшиб выдранный с корнями вековой дуб, до сих пор мирно росший в ближайшей рощице.
– Благодарю, – поклонился юный некромаг.
Он видел свою спасительницу сквозь темную дымку; девушка, ухмыльнувшись, кивнула и тут же телепортировалась.
Рано телепортировалась.
Из замка к ним, громко ругаясь, мчались преподаватели...
– Стоять, – противным писклявым голосом произнес Кощеев.
Приставив к горлу мальчика нож, скелет в доспехах с неким торжеством смотрел на его опешивших родителей. В пылу схватки они потеряли из виду своего сына – а тот, между тем, находился в очень дружеских объятиях председателя Магщества.
– Зачем тебе это нужно, Кощеев? – тяжело дыша, отозвался Сарданапал, – почему ты продолжаешь? Ты проиграл. УЖЕ проиграл. Сам видишь – даже стражи телепортируют.
– Потому что они – Черные крылья тьмы! – взвизгнул Кощеев, – и Жуткие ворота распахнутся перед ними! Они нужны мраку!
– Ты так хочешь, чтобы Жуткие Ворота открылись? – недоуменно вопросил директор Тибидохса.
– Я...
– Ты знаешь про Хаос. Что тебе вновь наплел Лигул? Что пообещал? Тебя обманут, что бы не посулили.
– Это неважно! Они должны присягнуть мраку!
– Мы никому ничего не должны, – ответил Бейбарсов.
Сейчас он был воплощением мощи Тартара...
“ОТОЙДИ ОТ МОЕГО СЫНА”.
Ментальный сигнал, направленный Бессмертнику Кощееву, услышали все, кто был рядом. И, судя по всему, на многое расстояние отсюда...
– Грозная малютка Гроттер, – пробормотал Тарарах, потирая ноющие виски, – вот уж от кого... не ожидал.
– Никогда не недооценивай род Гроттеров, – громко возмутился перстень Феофила.
Таня приближалась к Бессмертнику медленно, нехорошо кривя губы. Она – прежде один из самых сильных светлых магов Тибидохса, в которой дремали силы Чумы-дель-Торт – была той, кто мог если не размазать Кощеева, то сделать ему очень, очень и очень плохо. Черные крылья Тьмы показали себя – если она окончательно решит объединить силы с Глебом, хорошего следовало ожидать мало. В особенности председателю Магщества.
Владислав с некоторым сочувствием покосился на скелет – нормально посмотреть мешал кинжал у шеи. Секунду спустя нотка сочувствия испарилась, как ни в чем не бывало: некромагам, даже юным, это было несвойственно. А шея чесалась.
С другой стороны к руководителю Магщества направлялся Бейбарсов.
– Мы никому ничего не должны, – повторил некромаг.
Бессмертник пискнул.
– Я убью мальчишку!
– Магию ты ему, может, и заблокировал, как и способность к регенерации. Но попробуй нанести ему хотя бы царапину, – издевательски произнес Глеб, – и то, что могу сделать с тобой я, покажется тебе цветочками... Ты успеешь убить мальчишку. А потом тебя убью я.
– Я бессмертен.
– А я – мастер смерти.
Мамзелькина, все это время отдыхающая в сторонке на поваленном Прасковьей дереве, отсалютировала ему флягой с медовухой. Наглый юнец ей нравился... Да и его благоверная впечатляла.
Преподаватели наблюдали.
Поклеп неожиданно присел на траву, скрестив ноги и сложив ручки пирожком.
– Ты чего? – не понял Сарданапал.
– А чего тут делать? – резонно отозвался завуч, – эти двое сами разберутся. Битва-то выиграна. Без нас. А тут мы явно лишние. И тебе советую не лезть во внутрисемейные разборки...
Ягге хохотнула.
– Хорошо на тебя Милюля влияет. Садись, академик, а то эти голубки никогда иначе не помирятся.
– А...
– Ты прекрасно знаешь, что наследник Тантала заставит Кощеева пересчитать все собственные кости, если он прикоснется к мальчишке или к Тане.
– Нет, я не убью тебя... Я запихну тебя в Тартар... – нехорошо продолжил Глеб, – куда-нибудь пониже. И прокляну так, что Лигул очень нескоро извлечет тебя оттуда... А когда извлечет – пожалеет.
“А я добавлю”, – пообещала Таня.
Воздух вокруг Кощеева стал каким-то плотным и заряженным.
Мать, охраняющая своего ребенка, была очень, очень и очень зла. Факт, что этот ребенок в обычное время мог нанести тяжелые разрушения, роли не играл: сейчас он был абсолютно беззащитен.
С двух сторон Кощеев был окружен не на шутку раздраженным некромагом и взбесившейся фурией. С третьей стороны бездействовали преподаватели Тибидохса, готовые в любой момент прийти на помощь. Магфицеры валялись штабелями.
Стражи мрака телепортировали, как только осознали проигрыш.
Расклад сил давно был не в пользу Кощеева...
Бессмертник прочитал в изумрудных глазах очень нехорошее, мрачное желание насладиться смертью. Интуитивная ментальная магия и искрящий зеленым и красным перстень лишь подтверждали это. Чертыхнувшись, Кощеев толкнул ребенка вперед.
– Может, мы и Черные крылья тьмы. Но мы – сами по себе, и никому не будем служить, – сказал Бейбарсов, проворачивая тросточку.
– Нельзя остаться в стороне, – прохрипел Кощеев.
– А мы и не останемся, – возразила Таня, – но мы выбираем – свободу, а не ваши игры с Тартаром.
Не получится выслужиться перед Лигулом...
– Нам пора, – прошептала юная девушка, кладя руку на плечо своего златокрылого спутника, – это не наша битва. Тот кивнул, и поднес к губам флейту.
– Мы еще встретимся... – самой банальнейшей в мире злодеев фразой Бессмертник попытался прикрыть свое позорное бегство.
“Буду ждать”, – банально пообещала менталистка.
Бейбарсов провел рукой перед лицом юного некромага, точно снимая невидимую паутину.
– Если бы ты сидел в замке, а не полез куда ни надо, этого бы не случилось, – сказал Глеб, отходя на шаг, – как ты вообще смог вылезти?
– Тайный лаз в подвалах Тибидохса.
– Ты в порядке? – спросила Таня, опускаясь на колени перед сыном.
Ответом ей стала быстро затягивающая царапина на щеке ребенка (Бессмертник таки задел его) и довольная ухмылка.
– Вот и славно, – пробормотала Таня.
С кольца ее скользнула искра, устраняя дыру на порванных джинсах мальчика.
И тут Таню осенило: перстень теперь сыпал только красным.
====== 15. Последняя глава. ...И буду любить вечно ======
– Да, ты теперь темная, Таня, – с грустью сообщил академик, – но я уже говорил, что быть темным магом – не значит служить мраку.
Сарданапал отошел к черномагическим книгам.
– Черные крылья мрака… Союз величайшего некромага и могущественной ведьмы, перед которыми разверзнутся Жуткие ворота; те, кто может своим выбором с легкостью переломить баланс сил. Не скрою – больше десяти лет назад я был несказанно рад, когда Глеб бросил тебя... Мог ли я предположить, что ваше чувство окажется настолько сильным, что переломит проклятие некромага, сделав возможным появление Владислава?
Я сомневался и потом. Думал – некромаг утащит тебя в Тартар, в объятия мрака… Что твой сын заранее обречен на гиблый путь. Никак не понимал, почему все так отчаянно пытаются связать ваши судьбы.
Я потерял веру, что любовь – спасает. Я не верил любви некромага.
Мало ли во что я верил, во что не верил… Черные крылья тьмы – не приговор, Таня. То пророчество – не о твоей гибели, не о гибели мира, не о падении Глеба, оно о любви. А уж к чему приведет ваша любовь – зависит только от вас.
– А Влад? Чем же он так насолил Лигулу? Я понимаю, что он был поводом, чтобы напасть, но…
– Влад – подтверждение, что для искренней любви не существует никаких законов и проклятий. Даже Смерть и кодекс магов смерти... – при этих словах Мамзелькина вновь приподняла бокал, – склоняются перед волей любви. Любовь – это то, на чем зиждется мир. Даже любовь некромага и темной ведьмы. Владислав – олицетворение любви и ее последствий. Темной, страстной, безнадежной, нежной, преданной и всеспасающей.
– Это объясняет, академик, – слабо улыбнулась рыжая ведьма, – вот только почему у меня ощущение, что в наших с Глебом отношениях все решено? Мы уже решили. Почти… одиннадцать лет назад.
– Иногда меня поражает твое упрямство, Таня, – негромко произнес Черноморов, – веришь ли ты сама в то, что говоришь?
Рыжеволосая задумалась. В конце концов… какая разница, какого цвета у нее искры?
– Некромаг обречен на Тартар, – покачала головой Медузия.
– Некромаг обречен любить. Да, в Глебе очень много тьмы – но, думаю, Ягге права, и Таня его вытянет. А еще тщеславный победитель Тантала слишком ценит свободу, в то время как служение мраку сделает его пешкой. Так что... да, я уверен: у них все будет хорошо, и Главу Темного отделения нам не придется менять еще очень и очень долго.
– Но Таня... Таня стала темной.
– Сохранив светлый эйдос. Искры красные – но ведьма в душе светлая, такой вот парадокс. Правда, переводить ее под начальство Глеба мне все равно придется.
– Думаешь, она когда-нибудь ему сдастся?
– Она уже сдалась, просто не хочет это осознавать.
– Мне это напоминает старые добрые времена, – хмыкнула Мамзелькина, – и наши посиделки в твоей избушке. Сколько было этих Иванушек, Василис, безумных походов в загробный мир?
– Некромагов и ведьм прежде не было, – покачала головой Ягге, – думаю, в этот раз все будет по-другому.
– А то. Идем медовуху пить, подруга дней моих суровых… Я знаю, она у тебя есть.
Таня высушила волосы заклинанием и вытянула из шкафа первую попавшуюся вещь. Как назло, ею оказался подарок Бейбарсова – но искать что-то другое было лень.
Сорочка сидела на ней, как влитая. И без того красивое, подтянутое тело менталистки стало необычайно сексуальным: тряпка подчеркивала каждый изгиб, каждую мягкую линию ее фигуры. Аккуратная грудь, тонкая талия, длинные стройные ноги... Таня налила себе присланного когда-то некромагом вина и присела в кресло около камина. Повелительное движение кисти – и сухие поленья вспыхнули, наполняя комнату приятным теплым светом и уютным потрескиванием.
Вечер проходил прекрасно. Все закончилось. Тибидохс праздновал, вот только девушка вовсе не стремилась присоединяться к толпе. Предстояло обдумать создавшуюся ситуацию, и...
И решить, как быть с Глебом.
Сработало охранное заклинание; блокировки полыхнули синим и рухнули. На пороге, ухмыляясь, стоял Бейбарсов.
Помяни черта к ночи…
– Сколько выпил?.. – поинтересовалась Гроттер, в которой самой плескалась добрая доза вина.
– Много, – ответил Глеб, – на некромагов алкоголь вообще плохо действует. Поэтому... Много.
Мужчина шагнул вперёд; дверь предательски хлопнула. Таня отшатнулась в сторону стола.
– Бейбарсов... – холодно прошептала менталистка, – не подходи ко...
– А то что? – на его губах блистала презрительная усмешка, – что сделаешь мне? Я к тебе уже несколько месяцев не подхожу – гоняюсь, как дурак, за каждым благосклонным взором. Жду, когда же ты перестанешь заниматься самоедством.
– Тебя не было больше десяти лет, что ж ты раньше...
– А раньше я надеялся, что ты вышла замуж за какого-нибудь очередного идиота и счастливо растишь от него выводок. Постоянно боролся с желанием найти... Жизнь испортить не хотел. А ты, дорогая моя, оказывается не только одна, но и...
– Я не одна. У меня есть Влад, – перебила Таня.
– И он МОЙ сын, – выдохнул Глеб, сокращая расстояние между ними. – И я имею на него такое же право. И ты не должна была пытаться лишить его отца.
Таня отступала назад, пока не уткнулась в стол.
– Глеб...
– Я люблю тебя, Гроттер. Ты признала союз; ты признала свою любовь перед светом и мраком, и все равно продолжаешь ерничать. Я согласен играть в эти игры со светом, согласен отказаться от еще большего могущества, чтобы сохранить независимость и быть с тобой, согласен лезть к черту на рога и изображать доброго идиота, чтобы ты не считала меня чудовищем! Но бегать и ждать, пока ты разберешься в себе – я устал. Я пришел получить свое, и это я получу. Хочешь ты этого или нет.
– Бейбарсов!
– Пошла ты в Тартар, Гроттер, – зло прошептал некромаг и, схватив её за талию, с силой притянул к себе, толкая при этом на деревянную поверхность.
Руки по-хозяйски блуждали по мягкому женскому телу. Лямки сорочки слетели с плеч; небольшую аккуратную грудь тут же покрыли огненные поцелуи. Страстный полуукус в шею, в губы... Подол короткой сорочки бесстыдно задран. Наглые настойчивые касания между ног...
Женские кулачки стукнули по плечам, но тут же оказались прижатыми к дереву.
– Глеб! – вскрикнула Таня, пытаясь оттолкнуть мужчину, но прочитала в его взгляде столько страсти и боли, что тут же умолкла.
Рубашка Бейбарсова полетела на пол.
– Я уже давно живу лишь одним желанием – догадайся, каким...
Мужчина властным движением развёл её бёдра; дорожка поцелуев, сводящих с ума, спускалась с шеи все ниже и ниже.
Таня застонала, почувствовав его губы между ног; очередной поцелуй вновь напомнил о том, что вырываться не хочется – и в следующую минуту некромаг вошёл в неё, вырвав из губ тихий вскрик.
Его не было у нее десять лет. Никого больше не было... А в этих объятиях хотелось остаться. Навсегда...
Мужчина впился яростным поцелуем в тонкую шею, гарантированно оставляя синяк.
– Глеб! – вскрикнула Гроттер.
Некромаг с садистическим удовольствием задвигался в ней, вырывая болезненные стоны, в которых отчетливо звучало скрытое желание.
– Ты скучала по мне, Гроттер, – шепнул Глеб, нежно прикусывая мочку женского уха. Губы его протанцевали к наливной груди, в полуукусе потянули за сосок, сжали его в неожиданно мягком и тягучем поцелуе.
– Мы – Черные крылья крылья Тьмы, и нам лучше...
– Мы Черные крылья Тьмы, но это не значит, что нам нельзя любить.
Наплевав на мысли, убеждения и честь, Таня не выдержала, уступила эмоциям и с жаром подалась вперед; сильные руки тут же отпустили запястья и сомкнулись на тонкой талии, сокращая ненавистное расстояние. Пальцы девушки зарылись в длинных черных волосах, скользнули по мужской спине.
Глеб хрипло выдохнул, чувствуя, как из затягивающихся порезов на его спине течет красная жидкость. Извиняющееся касание сладких, податливых губ – некромаг, еще больше уменьшая дистанцию, вырывает очередной стон, подхватывает ее за ягодицы и опускает на пушистый мягкий ковер.
Шерсть приятно ласкает кожу, желанные прикосновения жгут. Отблески пламени еще больше золотят рыжие пряди.
– Я люблю тебя, Татьяна Гроттер, – слышит ведьма и содрогается в экстазе оргазма.
Некромаг не останавливается; властным движением развернув ее и толкнув на колени, заставляет выгнуть спину, входит вновь. Руки жадно мнут ягодицы, обхватывают упругую грудь. Темп становится быстрее – все меньше нежности, все больше жадности и безудержного удовольствия.
Бейбарсов тянет ее за волосы, заставляя откинуться назад и в ожидании подставлять под укусы шею.
Темп яростнее, женские стоны звучат для некромага лучше любой музыки.
– ...И буду любить вечно, – замутненный от страсти рассудок Тани окончательно попадает под власть приятного баритона.
Последнее движение; по бедрам девушки течет липкая теплая жидкость. Кожу спины греют сухие поцелуи.
Проходит несколько минут – хрупкое тело подхватывают на руки и опускают на холодные шелковые простыни. Он вновь в ней – но вместо сжигающей страсти теперь все проходит с поразительной нежностью. Наконец, менталистка обессиливает в его объятиях, жмется к нему и шепчет что-то бессвязное.
– Я ненавижу тебя, – прошептала Таня, утопая в бездонном омуте его черного взгляда.
– Как же еще? – усмехается Глеб.
Горячие поцелуи, наполненные торжеством обладания, она чувствует даже сквозь сон.
“Глеб...”, – шепчут во сне прокушенные губы.
“Глеб...”, – с уст спящей срывается очередной вздох.
Может, все это неважно, может, это все сон. Сном, мучительным кошмаром были последние годы. Кому под силу сделать так, чтобы все было, как раньше? Нужно ли это? Начать ли все с начала, позволить ли себе то, что так сильно желаешь? Что опасно для них самих, для тех, кого они любят, для всего мира.
Они были черными крыльями. Им нельзя было быть вместе – но жить друг без друга не представлялось возможным.
Они стали теми, кем было предсказано.
Утро наступило внезапно.
Все тело Гроттер приятно ныло, храня воспоминания о бурно проведенной ночи. С трудом разлепив глаза, девушка с некоторой опаской покосилась на собственнически разглядывающего ее некромага. “Не думай даже, – сообщил он мысленно, – больше бегать не дам”.
– Я и... не буду, – пообещала Таня.
Действительно – сколько можно? Но она так привыкла говорить ему “Нет”, так привыкла убегать от него, что... Как же без этого? В особенности – без собственного упрямства?
Голова Тани покоилась на плече некромага. Прижимаясь к телу мужчины, Гроттер медленно водила пальцами по его груди, с наслаждением вдыхая запах его парфюма, смешивающийся с ароматом черных роз. Руки Глеба блуждали по её обнаженным спине и плечам, играли с завитками рыжих локонов.
Дверь в спальню Тани распахнулась, и на пороге возник Влад.
Девушка охнула и подняла одеяло повыше к груди.
– Я уж думал, не дождусь, – с глебовой ухмылкой прокомментировал мальчик.
– Влад, а постучаться ты не мог? – страдальчески спросила Таня.
– Я благородно принес вам бутербродов взамен проспанного завтрака. Кофе, полагаю, наколдуете.
Мальчик поставил на столик тарелку и направился выходу.
В самых дверях он на мгновение обернулся:
– Вас, кстати, хотел видеть Сарданапал.
Когда замок щелкнул, Глеб впился в ее губы властным поцелуем. И утро задержалось немного еще...
====== Эпилог. ...До самой смерти. И вопреки ей. ======
– Сегодня Владислав передал мне заявление на изменение его фамилии и отчества в документах Тибидохса, – сказал Сарданапал, внимательно глядя на менталистку и декана темного отделения, – сказал, что ему давно надоел этот цирк.
– Да мне, собственно, тоже, – сообщил Глеб, – тут только одна личность любит в него играть.
– А. Хорошо. Я, кстати, подписал, – сообщил академик и с интересом посмотрел на Таню, которая не знала, как реагировать, – так что Владислав Глебович Гроттер-Бейбарсов сейчас сидит на занятиях. Больше фамилию никто менять не будет?
– Нет. Это нам ни к чему, – ответила Таня. – Не нужны ни смены фамилий, ни обряды Древнира, ни подобная чепуха. Проклятия некромага вполне достаточно.
– Более чем, – усмехнулся Глеб.
– Ну и замечательно, – просиял директор.
– Академик... – начала было Таня, но не закончила.
Сарданапал понял – хоть они уже обсуждали это, она все еще сомневалась.
– Черные крылья тьмы, перед которыми распахнутся Жуткие ворота, – грустно сообщил Черноморов, – да – вы вместе, и пророчество сбывается.
