Текст книги "Владислав (СИ)"
Автор книги: Рената Рахимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Некромаг идет к своей цели всегда. Некромаг не знает слова «нет». Некромаг любит лишь однажды. Только теперь он будет много, много умнее и осторожнее, чем одиннадцать лет назад…
====== 2. Учитель и ученик ======
Таня стояла на крыше Башни привидений и не могла отвести взгляда от бесконечной дали. Небо – застывшее, чистое, глубокое – казалось вечностью. Прошло всего десять с половиной лет... Целых десять с половиной лет – и вот она снова дома.
Каменный шар вызвал только горький смешок. А может, надо было тогда выпить крови вепря? Кто знает – была бы сейчас счастливее, без всяких глупых мыслей.
Она была неравнодушна к Бейбарсову, вот только поняла это слишком поздно – настолько, что менять что-либо было бесполезно. Десять лет Таня надеялась, что сможет спокойно смотреть в его глаза и не думать о нем. Десять лет она надеялась, что чувства некромага утихнут – но некромаг любит лишь однажды. Глупые, глупые, бесполезные надежды.
Любовь или наркотик? Кто она ему?
– Не жалей, – проскрипел перстень
Девушка кивнула и направилась к себе.
Татьяна с удовольствием скинула , натянула ночную сорочку, начала вычесывать роскошные непослушные волосы. Свечи она так и не зажгла, – предпочла полумрак и свет луны, который так нравился ее Владу. Некромаг есть некромаг – пусть и маленький.
Новоявленная преподавательница ментальной магии вздрогнула, кожей почувствовав на себе взгляд черных, как бездна, глаз. Взгляд ласкал ее кожу, жадно пожирал, заставлял дрожать все существо. Казалось, по ее бедрам проводят полоской меха, а шею жжет каленое железо.
– Глеб? – неуверенно спросила Таня, оглядываясь по сторонам.
Комната была пуста.
Таня потрясла головой, отгоняя наваждение, и устало опустилась на широкую кровать.
– Слава богам, что они всего не знают... – пробормотала Таня.
Родив некромага от могущественного некромага, она невольно подписалась на их судьбу: однолюбие, долголетие и колоссальная мощь – хотя бы не некромажья. Маланья Нефертити – единственная, кому доверилась Таня, сама не верила, когда сообщала это.
Гроттер отогнала нежеланные мысли и в очередной раз оглядела свои покои. Они ей несказанно нравились – за исключением того, что прямо за стеной жил Глеб.
Огромный, по сравнению с ее студенческой комнатушкой, кабинет с теплыми бежевыми стенами казался необычайно уютным. Две стены заставлены шкафами с книгами по менталистике, почти посреди помещения красовался массивный стол. Около камина с тяжелой гранитной полкой постелен шикарный белый ковер с длинным ворсом. Светлое окно с широким подоконником ненавязчиво приглашало присесть и помечтать. В дальнем углу – вход в крохотную ванную комнату.
Спаленная часть отделена широким арочным перекрытием, создававшим ощущение простора. По краям арки – резные крючки, которые держат ленты раскрытых тяжелых штор золотистого цвета. Двуспальная кровать с черным пушистым покрывалом, длинный узкий шкаф, крохотный прикроватный столик с вазой.
Сарданапал умел создать условия, от которых не захочется отказываться. Таня присела у незажженного камина.
– Кошерно живем, – довольно отозвался перстень, – наконец-то, дочь Гроттеров обитает не в очередной ветхой избушке! И наконец-то не в статусе беженки, позорящем мои седины!
– Дед, – поморщилась девушка, падая на ковер и буквально проваливаясь в мягкую шерсть.
– Что дед! Что – дед?! Я уже десять лет, как прадед! Правнука, прижитого во грехе и от богомерзкого некромага!
– ДЕД!
– Единственное, что меня утешает – что мальчишка носит фамилию Гроттер, – перстень внезапно сменил гнев на милость и ехидно добавил, – пока.
– Деда?... – Таня нехорошо посмотрела на кольцо.
– Другого слова не знаем, да? Прохиндей твой некромаг, вот что! Посмотришь еще – пройдет немного времени, и Владислав будет с ним нежить препарировать и восторгаться, что у него такой славный батюшка. И это, милая моя, будет лучшим из исходов! Некромаг есть некромаг, даже если мой правнук! Суть не обманешь! Сама знала, ЧТО ему нужно, когда сюда везла.
Девушка промолчала. Возразить было нечем.
У окна танинной комнаты стоял Глеб.
– Ты... ты останешься? – с какой-то надеждой вопросила девушка.
Некромаг покачал головой.
– Просто решил нормально попрощаться.
Гроттер сама шагнула к нему. Обвивая парня за шею, магспирантка с горечью отвечала на жгущие поцелуи со вкусом ее слез. В негодовании вспыхнувший перстень был безбожно выкинут куда-то в район стола; туда же вскоре полетела и одежда.
«Я люблю тебя», – прошептала Таня, в следующую секунду вскрикивая от пронзившей ее боли.
Они были вместе до самого рассвета, не в силах насытиться объятиями друг друга. Некромаг ушел утром, запечатлев на ее губах прощальный мягкий поцелуй. На мгновение Глеб обернулся – девушка все также спала, завернувшись в ворох окровавленных простынь.
Мальчик с каким-то мрачным любопытством разглядывал сильнейшего некромага современности, тот глядел в ответ – по их лицам невозможно было что-то прочитать. Внезапно Бейбарсов поморщился.
– Побудь здесь, – сообщил декан, – вернусь через пять минут. Твои однокурсники устроили очередной бедлам.
Владислав огляделся. Оказаться в личных покоях великого некромага было очень, очень, очень интересно.
Комната была оформлена в черно-белых тонах – по мнению Влада, лучше, чем обиталище его матери. На полках книжных шкафов – черепа животных. На столе из черного дуба аккуратно разложены бумаги, журналы и свитки – в плане порядка Бейбарсов оказался настоящим педантом. Стол мальчика, впрочем, не заинтересовал – гораздо больше его влекло помещение, проход которого был прикрыт поблескивающим в воздухе охранным черномагическим заклинанием. Наличие защиты явно сообщало и о наличии тайны – а противиться унаследованному от матери любопытству было тяжело.
«Завеса тьмы», – сообразил Влад. Он читал про это в одной из книг, которые доставала ему мать: один из излюбленных черномагических способов хранить секреты. Читал он и про, как это обойти.
Рядом с громадным ложем стоял предмет, вызывающий у него наибольшее любопытство – мольберт, за которым были аккуратно составлены картины. Размывающее действие заклятия не давало никакой возможности рассмотреть нарисованное на них – а еще на покрывале лежала интригующая черная папка.
Врожденные способности к телепатии порой позволяли Владиславу выхватывать отдельные воспоминания из памяти матери – среди таковых были уже упомянутая черная папка, черные розы, каменный шар на крыше замка, разбитый бокал, кровавые простыни.
Прошептав антиблок, юный некромаг осторожно скользнул за завесу.
Портрет изображал молодую рыжеволосую девушку. Обнаженная красавица, кое-как прикрытая простынями, полулежала на кровати. Смугловатая кожа, огненные кудри, волевой взгляд чуть раскосых глаз...
С картины, точно живая, смотрела его мать.
Влад приоткрыл папку, пролистнул кипу рисунков, изображающих одно и то же. Поразительное сходство, – отметил мальчик и осторожно шагнул обратно в кабинет. Он узнал, что хотел.
Влад не спрашивал. Этот жесткий, взрослый для своих лет ребенок убедился, сделал для себя выводы и удовлетворился ими.
Он любил мать, но справедливо считал, что она разберется сама.
Мальчик только-только успел поправить заклинание, как вернулся хозяин кабинета. Взглянув сначала на арку, потом на Влада, невозмутимо топтавшегося у шкафа, Глеб усмехнулся.
– Сначала проверим твой потенциал, – сообщил Бейбарсов, – потом выясним, сколько ты уже знаешь, и составим программу обучения.
Влад уже пять минут сосредоточенно пялился в громадный шар, выставленный перед ним некромагом. В шаре активно шевелилось что-то черное, но что, мальчик из-за недостатка знаний понять не мог. Взгляд Бейбарсова становился более и более заинтересованным.
– Отойди в центр комнаты, – приказал Глеб, выпуская в него темно-синюю искру.
Последнее, что почувствовал Владислав – как сердце громко стукнуло и остановилось. Затем его обдало ледяным холодом и потянуло сначала вниз, потом вверх, а потом наступила спасительная тьма.
На голову легло что-то холодное и до одури приятное. Распахнув глаза, Влад узрел некромага, который сидел перед ним на корточках и невозмутимо вытирал его лоб мокрым, пахнущим мятой полотенцем. Заметив, что мальчик очнулся, Глеб вернулся за стол.
– Вода на столике у окна, – негромко произнес он.
Владислав никак не мог напиться. Жидкость, на которую ему указал преподаватель, была странной – не сказать, чтобы вкусной, но придавала сил.
– Вода с кладбища, – пояснил декан темного отделения на вопросительный взгляд, – самое то для некромага.
Мальчик невозмутимо кивнул, допил и сел напротив черноволосого мужчины.
– И что у меня с потенциалом? – хрипло поинтересовался он.
– Очень неплохой потенциал, особенно для унаследованного по крови. Чтобы быть вдвое-втрое сильнее обычных магов, тебе более чем хватит. Пожалуй... примерно равен моему до моих манипуляций с Зеркалом Тантала, но нужно развивать.
– А Вас победить – хватит? – спросил Влад.
Бейбарсов хмыкнул.
– Если будешь заниматься по двенадцать часов в день пару-тройку сотен лет подряд без перерывов и выходных, в принципе, можешь попробовать. А что, уже хочешь меня убить?
– Просто интересуюсь, насколько силен победитель Тантала.
Губы некромага внезапно растянулись в улыбке – не издевательской, к вящему удивлению мальчишки.
– Даже если мои сестры по дару объединятся с оставшимся учеником волхва, вряд ли они смогут причинить мне вред. На меня не хватило Магщества с их Раздирателями – не хватит и Сарданапала.
– Понятно, – пробормотал Владислав.
Глеб осторожно подзеркалил мальчишку – так, чтобы тот даже не заметил.
«Либо врала, либо заблуждалась. Значит, обиделась, что бросил».
– А теперь покажи мне, что умеешь и что знаешь, – продолжил помрачневший Глеб. Выполнение одного из некромажьих планов из четырех букв переходило на более высокий уровень сложности.
– Начнем? – чуть наклонив голову, ребенок с интересом смотрел на преподавателя.
Губы Бейбарсова скривила усмешка, которую Влад каждый день видел в зеркале.
– Начнем, – согласился он.
====== 3. К чему приводят зелья, сваренные в котле Древнира ======
Каким-то образом прошел месяц. В школе Таня и Влад не афишировали родство, но не проходило и вечера, чтобы юный некромаг не заходил к матери.
С каждым днем прорезалось его сходство с отцом, уменьшенной копией которого он был. “Дешевый косплей на декана “, – говорили за дверями спален, потому что вслух – боялись. Ванька ошибся: во Владе было мало от Тани – за исключением привычки находить приключения на мягкое место и лезть туда, куда не надо.
Таня закатывала глаза, Глеб молча устранял последствия сыновнего колдовства, а Влад шатался по подвалам, библиотекам и башням в поисках интересностей. Негласным развлечением остальных учителей стало наблюдение за некромагом-старшим и некромагом-младшим, которые в особо узких кругах (Таня с Глебом туда не входили) именовались Барс и Барсик.
Даже Поклеп прекратил предлагать зомбировать – Милюля находила это все достаточно... интересным.
С деканом темного отделения они практически не пересекались – разве что во время завтраков, обедов и ужинов, а также во время учительских собраний. Если разговаривали, то о работе или учениках. Но взгляд его она чувствовала на себе постоянно... И каждое утро просыпалась с черной розой на подушке.
Гроттер сидела на подоконнике своей комнаты. Прохладный воздух осенней ночи приятно холодил кожу, укрытую лишь белой тканью полупрозачной сорочки. Таня и камин зажигала разве что для уюта...
– Добрый вечер, Таня.
Бейбарсов точно соткался из тьмы, и теперь стоял рядом с окном, с плохо скрываемым желанием разглядывая бывшую драконболистку.
– Глеб... – с болью ответила Гроттер, даже не пытаясь прикрыться. – Все же сказано. Десять лет назад.
– Я уже месяц жду, когда ты заговоришь. Почему не сказала про ребенка? – вопросил Глеб, – ты же, что некромагию не скрыть.
– Потому что хотела, чтобы он жил. Хоть какое-то время... как нормальный человек. Скажи – если бы все узнали... Восприняли бы ребенка не как исчадие ада и угрозу? Некромагов всегда пытаются убить.
– Я бы защитил, – ответил Глеб, – я – сильнейший некромаг настоящего.
– Но ты не мог бы быть с нами все время. Где бы мы жили? В землянке на Алтае, постоянно ожидая нападения Магщества? На Лысой Горе остановиться бы не дали, даже в лопухоидном мире семья Танталова наследника тоже привлекала бы много внимания. Нет... все сделано верно, сам знаешь. Он вырос, стал учеником Тибидохса. Нам не о чем волноваться. Изгнание нас практически не затронуло, у Влада было нормальное детство.
– Что с тобой стало? – с какой-то яростью произнес Бейбарсов, – где та Татьяна Гроттер, которая ничего не боялась?! Что ты там себе придумала?!
– Много лет прошло, – ответила Таня.
Он не понимал.
Бейбарсов выругался и притянул к себе девушку. Чувствуя, как та упирается в его грудь кулаками, он раздраженно цыкнул: «Дай минуту».
Мужчина с наслаждением вдохнул запах ее волос – манящий, желанный, любимый. Скользнул жгущими губами по виску, пробежал пальцами по позвоночнику, вызывая дрожь, а затем вновь уткнулся носом в ее макушку.
– Глеб...
– Я рад тебя видеть, Гроттер.
Некромаг ушел.
Горячие губы бродили по всему ее телу; руки его были всюду.
Сорочка порвана, бедра разведены по сторонам. Не осталось ни одного препятствия.
«Глеб..., – прошептала девушка, – не надо...».
Кто сказал тебе, Татьяна Гроттер, что это сон?
Девушка выгибает спину, точно кошка. Она стоит на коленях у зажженного камина; руки ее утопают в шерсти роскошного ковра. Бейбарсов позади...
От болезненной, приятной наполненности хочется кричать.
Жарко... От пламени камина, от жгущих прикосновений, от бешеного ритма и рваного дыхания.
Сон закончился, а она все еще чувствует руки некромага.
На следующее утро пороге ее комнаты вновь стоял Глеб.
– Нам надо поговорить, – не признающим раздражения голосом сообщил Бейбарсов, шагая в покои, – о Владиславе.
– Мы же вчера…
Глеб испытывающе посмотрел в ее глаза и, вздохнув, опустился в мягкое кресло.
– Касательно наших родственных взаимоотношений – нет. Но, к сожалению, я не собираюсь обсуждать с тобой аспекты нашей личной жизни, – вздохнув, успокоил ее Глеб, – пока что. Наш сын…
Глаза некромага потемнели еще сильнее.
– Что он натворил?! – побледнела Гроттер.
– Сварил зелье, призывающих привидений, в котле Древнира. Талантливо, надо сказать, сварил – подействовало, можешь сходить в Башню Привидений и посмотреть.
– И?...
Котел Древнира был одним из источников магии на Тибидохсе. Если то, о чем она подумала, правда…
– Да, действие зелья многократно усилилось, – перехватывая ее мысль, сообщил декан.
– Зачем он это сделал?!
– Он некромаг. Ему стало любопытно…
Таня рухнула в кресло рядом.
– Боги святые… – изумрудные глаза уставились в темные омуты, – что же мы породили…
Глеб промолчал.
Башня привидений буквально до самого основания, до каждого камня кишела духами в полном смысле своего названия. У входа в башню летал поручик Ржевский, радостно вопящий что-то про Ахтырские и Мариупольские полки и корнета Оболенского, с которым они якобы служили вместе и вот, наконец, встретились.
По Тибидохсу носилось бешеное трио из Максимилана Робеспьера, Оливера Кромвеля и императора Севера. Первый требовал спалить остатки Бастилии, второй просил прощения у «короля Карла», а третий требовал выдать ему головы римских легионеров, в данный момент активно подбивающих клинья к маркизе де Помпадур. Все это общение представляло собой хаос у Вавилонской башни – по-другому назвать этот набор иностранной речи, почему-то не мешающей пониманию друг друга, назвать было нельзя.
Октавиан Август хотел хлеба и зрелищ и подбивал на мордобой двух первокурсников – дети как раз меняли маннокашную скатерть на блинную. Князь Олег пытался отодрать голову у коня Александра Македонского, Мессалина успешно совращала Родриго Боджиа, Понтий Пилат требовал яду.
И это только то, что успела заметить Таня. О том, что происходило еще, она предпочитала не думать.
– У вас два часа на разбор этого безобразия, – процедил сквозь зубы Поклеп и побежал прятать от неодобрительных взглядов Адольфа Алоизовича любимую Милюлю.
Владислав сидел на крыше Башни, по-турецки скрестив ноги. Рядом висел дух, который активно общался с мальчиком. Сердце Тани заболело – как когда-то на матче со Сборной вечности.
Юный некромаг повернул голову.
– Привет, мам. А мы тут с дедом разговариваем – присоединишься?
Леопольд с веселым интересом смотрел на дочь.
– Отлично летаешь, – улыбнулся он, – давно хотел сказать.
– Как и ты, папа. Спасибо тебе… за тогда.
Призрак кивнул.
– Не мог же я позволить проиграть собственной дочери. Феофил хорошо за тобой присматривает?
– Иногда даже перегибает палку. Правда, теперь большая часть его разговорной магии уходит на то, чтобы выбранить Влада.
Ребенок ухмыльнулся.
– В последнее время он, вообще-то, бранит в основном ее, – сообщил он недоумевающему привидению. – Вон по тому поводу, – и кивнул сторону двери.
В дверях, помахивая тросточкой, стоял Бейбарсов.
– Товарищ тесть, – протянул Глеб.
– Товарищ некромаг, – в тон ответил Леопольд.
Бейбарсов, не мигая, смотрел в глаза духа. Таня почувствовала, что между ними создался ментальный диалог, услышать который никто не смог бы даже при большом желании.
– Ну что ж. Будем надеяться, – улыбнулся Лео.
Бейбарсов подошел к девушке и, в кои-то веки проявив деликатность, осторожно коснулся ее плеча.
– Надо закрывать коридор. Еще немного, и мы их не выдворим, души попросту останутся тут. Им пора.
– Глеб, – поддаваясь внезапному порыву, выдохнула Таня.
Некромаг обернулся.
– Я хотела тебе рассказать про Влада, просто, чтобы ты знал, но… боялась. А потом уже просто не знала, как можно прийти к тебе с таким заявлением. Все же, годы шли. У тебя могла быть своя жизнь.
– С тех пор, как мы расстались в Магфорде, жизни у меня не было, – медленно проговаривая слова, возразил некромаг.
– Но ведь так решил ТЫ. А я почти тебя любила... Тогда.
Подойдя к Бейбарсову, Гроттер осторожно коснулась пальцами его висков и прикрыла глаза.
– Смотри.
По пальцам девушки потекли струи ментальной магии.
«– Мертвое чрево! Мертвая плоть! Порождение чудовища! Когда узнают в Тартаре – ему не жить! Ни ему, ни тебе, ни твоему некромагу!
– Вы все – обречены, – хихикнула Чума-Дель-Торт».
Колдовство скользило по пальцам струящейся дымкой.
«У кроватки стояла сухонькая старушка в старом плаще.
– Милый ребеночек! – искренне восхитилась женщина, – очи-то какие черные, королевские! Как у папочки! А порода-то, порода! Волхвы всякие и в подметки не годятся!
Таня, не отрываясь, смотрела на гостью.
– Вы же не за...
– Да что это такое-то! Я, может, на огонек заглянула – а тут уже трясутся, что с разнарядочкой!
– Смерть просто так не приходит, – покачала головой рыжеволосая.
– Так я и не просто так, а крестника повидать. Все некромаги, так или иначе, мои крестники. А тут еще интереснее – дитя некромага. Прямо любопытственно-родственные чувства.
– Повидали. Что теперь? – просто спросила Таня.
– А что теперь?
– Если о моем сыне узнают, он не жилец. Некромаг, конечно, не может умереть, не передав дар, но какой дар в три года?
Мамзелькина долго смотрела в глаза Гроттер.
– Да, заинтересовало бы твое чадушко нашего Лигула – как ик!-икспанат в Кунсткамере. Вот только некромаг как некромаг будет – силы Танталовы не та вещь, что по наследству передается. Нет – Лигулу другое надо, что у мальчика есть.
– Что надо?
– Узнаешь, деточка, узнаешь еще. А что прячешься, молодец – попрячься до поры до времени, пока не подрастет. Детство-то пусть у ребенка будет. А то действительно станет чудовищем – мертвее мертвого».
– Чума с Эльвирой немного наврали, – негромко произнес некромаг, – видишь ли, Таня...
Черные очи прожгли девушку насквозь.
– Нашим старухам очень хочется спихнуть нас в Тартар как можно скорее. Тебе истолковали пророчество так, как выгодно им. Скажи мне честно – если бы не предсказание этих старых некромагинь, ты рассказала мне о Владиславе?
Таня отвернулась.
– Я не знаю, – наконец, ответила она, – как отец, ты должен был знать. Но я приняла твое решение... но ты отец.
– Вечные сомнения Тани Гроттер, – хмыкнул Глеб, – и вечные глупости. Иногда ты поступаешь очень по-женски – получить отказ от мужика, обидеться, не рассказать ему про ребенка, растить его десять лет и потом хлопать своими очаровательными ресничками в попытке понять, что же делать.
– Думаю, однажды, все же, рассказала бы. Мне самой не хватало родителей – не хотелось лишать и Владислава даже хотя бы знакомства с одним из них. Но я всегда боялась того, что предпримешь ты, узнав о сыне.
– Ты сегодня откровенна. Знаешь, а мне нравится.
– Что нравится?
– Что в глубине души ты всегда знала, что я не оставлю тебя в покое.
Чертыхнувшись, Гроттер отскочила.
– Я был в Тартаре и никогда бы не спихнул туда собственного ребенка. И никогда бы не спихнул туда тебя. Эльвира это знала – гораздо проще было толкнуть на сомнительную дорожку молоденькую, наивную рыжеволосую девочку, которая думает, что тени навеки сгинувших могут делать пророчества.
Толкнуть с расчетом, что однажды она сама шагнет во тьму, устав возиться с юным чудовищем, которое воспитает чудовищем исключительно сама. Ты десять лет растила Влада. Заметила ли ты в нем монстра, что мертвее мертвого?
Владислав – некромаг. Весь его путь – вечное балансирование на канате, растянутым над пропастью. Если не развивать дар, дар его сожрет. И сожрал бы и тебя, попытайся ты спрятать его от всего мира.
– Я разговаривала с Владом. Ты растишь из моего сына маньяка, способного косить целые армии, – протянула Таня, – а я даже слова сказать не могу, потому что это называется “учить обращаться с даром”.
– Ты все знаешь.
– Я знаю. Лучший способ для некромага сдержать этот дар – владеть им в полной мере... – грустно усмехнулась Гроттер. – Меня не задевает, что мой сын – некромаг. Задевает лишь то, что с каждым днем он все больше похож на тебя. Такой же ядовитый, беспринципный... И с чувством собственного величия. Ох, и наплачется Магщество, когда мы вырастим это темное дарование.
– Он не будет таким, как я.
– Не будет, – эхом повторила Таня, теряясь в его взгляде.
В голову упорно лез ночной сон. Менталистка буквально почувствовала горячие прикосновения. Взглянув в черные омуты, она мучительно покраснела; в голове промелькнула очередная картина из сна.
– Что-то не так? – некромаг чуть наклонил голову.
В голосе – усмешка.
– Все замечательно. Мне дурно... Я пройдусь, перед началом занятий, – промямлила Гроттер, пятясь к стене.
– Давно я тебе снюсь? – с ухмылкой поинтересовался мужчина перед тем, как она сорвалась на бег.
– Пошел к черту!!!
Бейбарсов хмыкнул, наблюдая за удаляющимся рыжим метеором.
Комментарий к 3. К чему приводят зелья, сваренные в котле Древнира Часть получилась путанная и нелогичная. Вчера похоронила отца, так что не думаю, что в ближайшее время смогла бы привести ее в порядок – поэтому выкладываю, как есть. В следующей части обещаю реабилитироваться.
====== 4. О тибидохском алкоголизме и подслушанных разговорах ======
– Даже на Буяне... Даже на Буяне ты умудряешься вляпываться! – выговаривала Таня, расхаживая по своей комнате.
Владислав сидел у окна и периодически кивал, соглашаясь со словами матери.
– Неужели тебя действительно нужно запихнуть в избушку на Алтае?! Но ты и там... – простонала девушка, – и там найдешь неприятности! Раскопаешь могилу Чингисхана... Увеличишь популяцию нежити до космических пределов... На что у тебя еще хватит фантазии? Сделай благое дело – уйди с глаз! К Абдулле, к Ягге, к Сарданапалу... Только не к Тарараху, там звери и они живые...
– Я не раскопаю могилу Чингисхана, – возразил мальчик.
– ?
– Он страж.
Таня закатила глаза и указала рукой на дверь.
Влад наткнулся на Глеба у двери на жилой этаж.
– И как? – поинтересовался мужчина.
– Злится, – коротко ответил юный некромаг, удаляясь по одному из подсказанных адресов – в библиотеку.
Глеб подошел к двери, прислушался, хотел было постучать, но подумал и направился к себе.
По преподавательскому этажу нет-нет, но проплывали волны гнева.
Гроттер распахнула дверь. На пороге стояла та же девочка с косичками – напрягшись, менталистка вспомнила, что это младшая дочь Кати и Ягуна.
– Что в этот раз?.. – мертвым голосом спросила Таня.
– Репетиция мертвой марионетки на циклопах.
«Он же в библиотеку шел…». Грозная русская Гротти прикрыла глаза и досчитала до десяти.
– И за что?...
– Обозвали черномагическим выродком.
– ...Циклопы живы?..
Девочка кивнула.
– Тогда сообщи декану темного отделения. Это его выр… ученик, в конце концов.
Таня попыталась лечь спать. Не вышло.
– Ягге, накапай валерьянки, – попросила Гроттер, плюхаясь на ближайшую койку в магпункте. В магпункте царило спокойствие, очарование, строгость и какой-то уют.
Старушка сочувственно посмотрела на девушку, подумала и достала из шкафчика тяжелую бутыль.
– Мой Ягунчик не лучше был. И Ярославик в него пошел... Хоть Машенька в маму. Держи вот, – протянула она тяжелую кружку, присев рядом с точно такой же.
– Чай?
– С ликером, – хитро подмигнула старушка.
– Что случилось?
В магпункте собралась вполне женская компания из Ягге, Тани, Медузии и Зубодерихи – вся прекрасная половина преподавательского состава Тибидохса за исключением Лотковой, пребывающей в отъезде вместе с Ягуном.
– Камень Четырех Стихий, – вздохнула Таня, – склеил.
– И? – похолодела Медузия.
– Отдала Сарданапалу.
– И что Сарданапал? – ехидно поинтересовалась Зуби.
– В шоке. Как еще...
– Ну а что. Могучая у них собирается кучка. Двойняшки Склеповой и Гломова, Гломовский племянник, Ягунович, некромажье дите. А ведь только середина первого курса... – хмыкнула Ягге, доставая вторую бутыль ликера.
– Он весь в Глеба, – голова Тани лежала на столике, взгляд вперился в этикетку стоящей рядом бутылки. Волосы ее сочувственно гладила Медузия.
Попойка в магпункте шла уже третий час и явно не собиралась заканчиваться.
– У нас вроде бы пары завтра, – пробормотала Таня, глядя, как ликер в соотношении три к одной части чая наполняет кружку.
– Завтра выходной, – возразила Меди. – Вообще-то.
– А. Ну, хорошо тогда, – согласилась Гроттер и продолжила, – он весь в Глеба. Я не могу с ним справиться.
– У его папаши это вполне получается, – утешила Ягге, – рука ребенку нужна. Железная. А некромага только некромагу и воспитывать.
– Ну, и пусть воспитывает...
– Ты же его любишь же еще, – протянула Медузия.
– А толку?.. Много времени прошло. Не осталось уже... желания любить.
Зубодериха, любительница красивых трагических историй, только всплакнула.
Тем временем, нечто подобное происходило в кабинете директора.
– Если так и дальше пойдет, однажды я не выдержу и соглашусь с предложением Поклепа – зомбировать, – устало произнес Сарданапал.
Буравчатые глазки оживились.
– Чуть не угробить циклопов... Вызвать Короля привидений... Склеить Камень четырех стихий... И все это за последние три дня.
– Мальчик учится, – встал на защиту ребенка Абдулла.
– Ты так говоришь только потому, что он еще не залез в книги, хранящиеся в закрытом доступе, – парировал академик.
– Драконы его не переносят. Но талантлив ребенок, да, – согласился Соловей, приканчивая очередную стопочку.
Глеб молчал. Алкоголь, как всякий яд, на него действовал слабо.
– А ты чего молчишь, папаша? – возмутился Тарарах, – я его в свою пещеру даже запускать боюсь.
– А чего ему кричать. Это ж надо... Такое заделать, – пробормотал Соловей.
– Все девки его будут, как вырастет, – хмыкнул Абдулла.
– Некромаги однолюбы, – возразил Бейбарсов.
– Но девкам-то это не объяснишь!
Ближе к ночи в кабинете объявился прилетевший с Магфорда Ягун, тут же принявший наверстывать упущенное.
– Бейбарсов, – толкнул он его в плечо.
– Ну? – отозвался декан темного отделения.
– Как на тебя твой шкед реагирует, на занятиях ваших?
– Убить еще не пытался.
– А как же это… встреча двух некромагов?
– В отношении учителя и ученика оно не действует.
– А в отношении сына и папаши? – хмыкнул Ягун.
– А вот таких прецедентов еще не было, – ответил Сарданапал, усы которого снова начали драку.
– Как там Клоппик? – вдруг спросил Тарарах.
– По-прежнему в магспирантуре Магфорда. Практикуется в зельеварении, крутит роман с какой-то темной ведьмой и на выходные сбегает от нее в леса изучать животных. Подружился на этой почве с Валялкиным.
– Я пойду , – сообщил Глеб, ставя стакан на стол. Бесполезно пить, если не можешь опьянеть.
– Глеб Владимирович, – в комнату декана постучалась уже Инна, дочка Гробыни.
– Слушаю, – мрачно отозвался некромаг, разглядывая два десятка красных кос.
– Там Татьяна Леопольдовна... В магпункте... – девочка на секунду замялась, – не болеет, но... сами посмотрите, в общем. Но Вам лучше прийти прямо сейчас. Пока все ученики спят.
Голос Гломовой был на редкость ехидным. Бейбарсов попытался подзеркалить ребенка, но никакого вразумительного ответа не обнаружил.
Глеб почти перешагнул порог магпункта, как до него донесся голос Ягге.
– Рассказывать-то своему Душегубчикову будешь?
– О чем?... – усталый и пустой голос девушки неприятно резанул по сердцу.
– Да о том, что часть некромагова проклятия на себя перетянула, от некромага родив. И что теперь у вас на двоих... вечность одна. И не смотреть тебе всю эту вечность... ик... ни на одного другого молодца, потому что проклятие дает любить лишь однажды. А у тебя... ик... Бейбарсов в сердце засел. Который тоже любит лишь однажды. Ик!
Тяжелый стон заглушил звон бутылок.
– Расскажу... когда-нибудь.
– А что тянешь то? Оба ж мучаетесь! Не себя с Бейбарсовым, так ребенка своего пожалей! Ему отец нужен!
– Знает он, что Глеб его отец, – голос Тани был грустным. – Расскажу. Не могу сейчас просто... Сил нет. Не могу я с ним быть, понимаете? Закончилось все у нас. Десять лет назад.
– Не срок, – возразила Ягге. – Ох и упрямая ты, Танька. Вбила себе в голову... Черт только выбьет.
Бейбарсов подождал около минуты, и лишь затем пересек границы магпункта.
– О. Танька, по твою голову пришли, – Медузия пихнула Гроттер в бок, – баиньки пора, дорогая.
Сидящая в прострации менталистка невидяще пялилась в сторону окна.
– Топикотиков, – меланхолично протянула она, вполне осмысленно взглянув на некромага, – а зачем пришел?
– Склепова постучалась. Пошли, пока сын не увидел, какая ты у нас красивая.
Глеб подошел и осторожно поднял девушку за локоть.
– Не хочу, – Таня допила ликер, споткнулась и рухнула прямо в руки отца своего ребенка.
– Хочешь-хочешь. Неси ее, – отдала распоряжение Горгонова, – как твой непосредственный начальник, милая... даю тебе служебное поручение: идти спать.
