Текст книги "Мой Нежный Хищник (СИ)"
Автор книги: Регина Грез
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Девчонка невероятно дерзкая и непокорная! Может быть, поэтому ее и выбрал для себя Зверь… Для себя и для Веймара… Кажется, последний теперь уже был совсем не против такого союза.
Веймар вдруг увидел совсем близко ее удивительные глаза, цвета густого выдержанного меда, цвета темного золота из растрескавшихся сундуков прадеда, Веймар почувствовал в своих руках ее легкое тело, невероятно нежное, гибкое, такое… что мужчине немедленно захотелось окунуться в его недра, прижать к себе и никуда больше не отпускать…
– Господин, не пора ли подавать жаркое?
Веймар с глухим рокотом вернул Катарину на стул и кинул яростный взгляд на вошедшую в Зал кормилицу. Катя сидела ни жива ни мертва, словно ее паутиной опутали с ног до головы. «Что это сейчас было… Глаза-то у него, и правда, красивые, а сам он Чудовище… Еще хуже, чем из Аленького цветочка, тот безо всяких условий девушку отпустил с родней повидаться, а этот… дитя ему сперва роди… Ага, уже спешу…»
Теперь Катарина и барон сидели по разные стороны стола и молча следили за тем, как на белой скатерти появляются все новые блюда с угощением.
– Вы ожидаете гостей? – уныло поинтересовалась Катя, чувствуя, что все ее только что пережитые волнения ничуть не уменьшили ее аппетит.
– Хотел порадовать вас, моя Леди!
Катя сидела настороженная и сосредоточенная, обдумывая, как ей теперь действовать дальше в свете открывшихся новых фактов.
– Позвольте мне кое-что уточнить…, – самым учтивым тоном обратилась она к барону.
– Надеюсь, вы больше не станете мне возражать, хотя бы сегодня…, -поморщился Веймар.
– А что тогда? Посадите меня в подземелье, закуете в цепи, замуруете в башне? «Голодовку ему, что ли, объявить… может быть потом, как-нибудь…»
Катя протянула руку за аппетитного вида рыбкой и тут же вспомнила отрывок из поэмы «Руслан и Людмила» А. С. Пушкина, то самое место, где бедненькая Людмила горюет в плену у карлика Черномора:
«Не буду есть, не буду слушать.
Умру среди твоих садов!
Подумала и стала кушать…»
Да-а… все мы женщины – одинаковы…, и что ему мой протест, силой будет кормить, с него станется, он же вылитый Тиран!
– Я хотела только поинтересоваться, допустим… допустим я соглашусь на ваши дикие и совершенно неприемлемые условия…
Катя отложила в сторону странное подобие вилки с двумя зубчиками, деликатно вытерла губы платочком:
– Веймар, я вас умоляю, пошлите весточку моим родителям, что я жива и здорова, они же с ума сходят. Если у вас есть сердце… и вы, правда, мечтает о крепкой семье, то… войдите в мое положение. У вас же тоже была мама, вы, несомненно ее любили, вы бы не захотели, чтобы она мучилась неведением.
– Я вас понял, мы обсудим это завтра, – голос барона звучал холодно и отстраненно.
– Поймите меня, я же должна быть уверена, что вы говорите правду, что вы не блефуете, обещая мне личную встречу. А вдруг вы не сможете меня вернуть, даже на короткое время, и все это лишь уловки для того, чтобы вынудить меня к этому странному браку? Откуда мне знать? Я же, вообще, о вас ничего не знаю, Веймар! Мне нужны доказательства и гарантии.
– И вы это все получите! Только из моего к вам расположения, только чтобы не видеть больше ваших слез и истерик! Я даю вам слово, что завтра вы сможете лично написать письмо своим родным, а я доставлю его вашим родственникам. Также можем приложить к этому документу какие-нибудь подарки, в Вашем мире ценится золото, Катарина?
Катюша немедленно представила, как на пороге родительского дома в Березовке рассыпается мешок золотых монет, как об этом узнают соседи и потом приезжает полиция. И даже если никто не узнает о таком щедром даре из Иномирья, что ее отец будет с золотом? Поедет в город и сдаст в ломбард? А на обратной дороге его выследят и ограбят какие-нибудь бандиты?
– Нет, нет… золото на нужно, лучше что-то такое, чтобы родители сразу поняли – со мной все хорошо, это подарок точно от меня. Да…
Кате пришла в голову отличная мысль.
– У меня папа коллекционирует ножи – у него их, кажется, уже штук пятнадцать. Один для рыбалки, другой – для похода в лес за грибами, третий – для разделки мяса, еще несколько для работы по дереву. У меня папа любит вырезать на досках всякие картинки, а потом контур лобзиком выпиливает, выжигает – «рисует» мелкие детали и получается отличная поделка.
Его даже награждали на конкурсе народного творчества. И отец сам любит делать ножи, раз острое лезвие на дороге нашел и приспособил к нему рукоятку, выточил из деревянного бруска, украсил резьбой в виде листвы… дуба.
– Отцу можно передать красивый нож в чехле, если у вас такое найдется…
Веймар усмехнулся про себя: «Видела бы она Оружейный склад в подвале, чего там только нет… и мечи и доспехи, а уж сколько различных клинков, любых форм и размеров, и все в отличном состоянии – беречь древнее оружие было в крови у Постанов, мало ли когда придется использовать его и кому потомку… А, вдруг да Воитель родится не хуже прадеда?»
– А вот мамочке…
Катя задумчиво крутила перед собой ложку.
– «Может, серебряный столовый сервиз… мама красивую посуду всегда любила, да и подобного барахла в старых замках должно быть навалом… нет, как-то нескромно такие серьезные подарки просить, и сервиз еще к нам доставить надо… а потом и чистить его маме придется… нет, нет, надо что-то поменьше… может, пару золотых ложек – для них, двоих… золото, говорят, уничтожает вредные бактерии…»
– Ваша матушка носит драгоценные камни? Ей нравятся изумруды? Или лучше бриллианты, как вы полагаете?
– «Конечно, лучше бриллианты! Наша Зорька будет в полном восторге, когда мамуль придет утром ее подоить, сверкая перстнями…»
– Разве я сказал что-то смешное?
Веймар снова был раздосадован, кажется, впервые за свою уже долгую жизнь ему вдруг захотелось знать, какие мысли бродят в симпатичной женской головке, отчего Катарина улыбается сейчас, чуть опустив ресницы и поглаживая скатерть на столе. Веймар представил, как эти розовые маленькие пальчики скользят по его руке, по груди… по спине. Волк издал низкий горловой звук и сжался, словно пружина, побуждая к немедленному броску.
– «Что же она со мной делает? Я не выдержу это долго… Надо отстраниться от нее, быть как можно дальше, выглядеть равнодушным, пока не придет время, пока мы не останемся одни после брачного торжества… если я вообще его дождусь… хотя бы пару недель… ей все-таки нужно дать время… привыкнуть. Что до меня, то я уже готов – уже совершенно готов назвать ее своей, сделать ее своей и никаких возражений быть не может! Ей придется смириться и… привыкать, принимать меня таким, каков я есть. Ведь меняться я не собираюсь… даже для нее – Желанной Женщины».
– Я тут кое-что вспомнила… Нет, нет – никаких драгоценностей! Всего лишь пару золотых чайных ложечек, если можно, если вас не затруднит и не введет в большие расходы…
– «Да она же просто заноза! С каким удовольствием я сейчас задрал бы ей подол, перекинул через свое колено и отшлепал…».
Веймар с тоской ощутил, как все его тело заныло от дикого желания обладать Невестой уже сейчас, сидеть было неловко – в кожаных штанах мужчины вдруг стало невероятно тесно… спереди.
– Нарида… приготовь подарок для матушки Катарины, нож для ее отца я выберу сам. И налей Госпоже вина, она сама видно не решается…
Старая кормилица только покачала головой и недовольно губы поджала:
– В ее-то положении не годится пить много вина! Это может дурно сказаться на вашем ребенке!
Катарина прыснула в кулачок, едва не поперхнувшись кусочком лепешки. Барон побелел как снег и даже привстал, опираясь на расставленные ладони.
– Что-о-о? О каком ребенке идет речь, Катарина?
Катя теперь засмеялась в полный голос, от души потешаясь над возмущением Тирана, но отвечать ей все же пришлось:
– Ваша Домоправительница отчего-то решила, что я беременна, но, уверяю вас, это не так!
Нарида грохнула об пол маленькое металлическое блюдо с нарезанным хлебом:
– Вам стало дурно в кухне и я подумала, что Леди ожидает младенца!
– Там было просто жарко и дышать нечем, да еще вы мне такие известия сообщили, мне стало реальности плохо… и сил не было вас разубеждать. Простите, что не оправдала ваших надежд!
– Ничего страшного, Катарина, у вас еще будет такая возможность!
Катя окатила барона волной презрения, но… спорить не стала. Он обещал передать в Березовку письмо, и…, ну, конечно же, как она сразу не сообразила!
– Мне нужен будет ответ! А иначе, как я пойму, что вы действительно встречались с моими родителями, а не выбросили подарки в ближайшую канаву… вместе с запиской.
Веймар поморщился.
– Вы уже дадите мне спокойно поужинать? Разумеется, у них будет время черкнуть вам пару слов в ответ. Чтобы вы были спокойны и уже ни на что не отвлекались.
– «Ради чего, интересно, ради производства маленьких Лостанчиков? Нет, уж дудки… я лучше сбегу… вот все разведаю тут и сбегу… А, может, теперь, когда мы немного поладили, он позволит мне вернуться обратно в Лост… до свадьбы пожить в семье Барга и Миры?»
– Господин барон…, – медовым голоском начала Катя, стараясь не обращать внимания на Нариду, что с угрюмым видом меняла перед ней тарелки.
– Называйте меня просто Веймар… неужели это так сложно?
– Да, конечно, Веймар… у вас очень красивое и благородное имя… несомненно, досталось вам от какого-нибудь великого предка.
– Мой прадед, что носил имя Веймар был морским разбойником, он грабил суда и насиловал пленниц!
– Хорошо, что вы не пошли по его стопам, – сдавленно проговорила Катя, но под конец речи ее голос почти окреп – всего лишь сидите себе в родовом поместье и заманиваете девушек из Другого мира, из Другого времени… к себе… в феодальный строй, из нашего, почти что демократического государства!
– «С кем ты связался?! Такое чувство, что девица прежде служила в канцелярии при Королевском суде…» – Веймар задал было Волку вопрос, но тот его, кажется, проигнорировал, полностью поглощенный лицезрением любимой Хозяйки.
– Я бы хотела, и я думаю, что имею на это полное право… вообщем, верните меня в Лост, я вам еще не жена, и… как приличная девушка…, – тут Катя немного замялась, а считает ли он ее таковой, – я хотела бы жить отдельно, как и подобает Невесте.
– Об этом не может быть и речи! До свадебной церемонии вы останетесь здесь!
– Но, почему же?
– Это вопрос вашей безопасности, Катарина, в поселке вас не очень хорошо приняли…
– Неправда! Там чудесные люди… почти все.
– Вы любите бродить по лесам одна! А это недопустимо! «И я не всегда могу подоспеть вовремя…»
Веймар почувствовал, как начинает клокотать в горле ярость, едва только вспомнил случай в Локморе, когда Волк услышал женский крик в священной дубраве.
– И что тут такого? На ваших землях, кажется, не водятся ни рабойники, ни пираты…
– А дикие звери вас не страшат?
Веймар и сам не ожидал, что задаст ей этот вопрос, вырвалось само. Катя похлопала ресницами, потом увела взгляд к высокому потолку.
– Мне сказали, что здесь нет опасных… хищников. И я совершенно не боюсь гулять по округе одна. Хотя, я вовсе не собираюсь болтаться по лесам и полям, буду сидеть дома и печь пирожки, ну…, Катя даже рассмеялась от такой шутки, – еще могу приданое начать шить, мне Грейта поможет, она такая мастерица. Вот из нее бы вышла отличная Леди…
Катя тут же осеклась.
– «Как бы он на девчонку не переключился, а то наговорю сейчас… разрекламирую, так сказать…»
Но барона, кажется, абсолютно не интересовали деревенские прелестницы. Его серые глаза пристально посмотрели на разрумянившуюся от пары глотков вина Катарину.
– Может, вы решили, что сможете от меня сбежать и где-то укрыться? Предупреждаю, это глупая и опасная затея! Я отыщу вас даже в Змеиных топях, верну себе и сурово накажу. Вы глубоко пожалеете о своем поступке… прекрасная Катарина. Лучше не будить во мне Зверя!
– Высечь прикажете? – ехидно усмехнулась Катя, совершенно расслабившись. Мысль о том, что скоро ее родные перестанут оплакивать дочь, привела девушку в отличное расположение духа. А тут еще комплименты от владельца замка…
– Я высеку вас сам!
Голос Веймара громовым эхом отозвался от каменных сводов Залы.
– «Да уж… да уж… Зверь его точно… не хомячок!» – втянув голову в плечи, подумала девушка.
– Но… тогда… кхм… может, вы отправите кого-то из слуг передать в дом пекаря, что… я остаюсь у вас погостить, чтобы… чтобы люди, меня приютившие в Лосте не волновались. Это было бы вежливо и справедливо!
– Хорошо! Я отдам такое распоряжение… «Девчонка невероятно заботлива, очень ценное качество для матери моих будущих… волчат».
Остаток ужина прошел в спокойной и даже вполне дружеской обстановке, но все его участники прекрасно понимали, что в каждой душе человека напротив скрываются ураганы эмоций и тучи непролитых слез. И, кажется, один только Зверь был сейчас всем абсолютно доволен…
Глава 7. Подарок Богов и прочие происшествия
Обернули жемчужины шею
В три ряда, в три ряда.
Говорил – ты будешь моей иль ничьею,
Никогда, никогда.
Ты был львом и оленем,
Ты из гордого племени,
Живущего там, у небесной черты,
Где ночи крылаты,
Где кони косматы,
И из мужчин всех доблестней – ты…
Хелависа
После ужина Катюша вернулась в свою комнату и, раскинув руки, без сил плюхнулась на высокую мягкую постель. Через несколько минут появилась Сирма, принеся с собой какие-то странные серые свитки и тонкие стеклянные трубочки, заполненные черной жидкостью.
– Вы хотели написать письмо, Госпожа? Все готово! Я сейчас зажгу еще свечей, будет гораздо светлее. Или вы займетесь этим завтра?
Катя устало поднялась с кровати. Зачем медлить, дома ночей не спят с горя – дочка пропала!
– Лучше сейчас! И сразу же отнесешь барону! Может он уже утром отправит его родным…
Каким образом письмо попадет в Березовку, Катя даже представить себе не могла, но отчего-то полностью доверяла Тирану. А что ей еще оставалось? Главное – поскорее ответ получить, уж мамин-то почерк Катюша ни с чьим не спутает.
– Какая странная бумага – слоистая, серая… медом пахнет…
– Ее добывают с Пчелиных развалов, Госпожа, разве вы забыли?
– Ах, ну естественно…
Катя с сомнением изучила некоторое подобие ручки – в прозрачной тонкой трубке колыхались, видимо, чернила. Из чего изготовлены они, девушка спросить уже не решилась. Катя придвинула тяжеленный подсвечник «чугунный он у них, что ли…» и начала писать, поминутно вытирая слезы:
– «Мои дорогие, мама и папа! Я жива и здорова, у меня все хорошо, я скоро выхожу замуж за… «ой-ой-ой»… любимого человека. Он работает в крупной строительной компании, и мы сейчас с ним находимся в Европе. Простите, что так долго не было от меня вестей, это не моя вина», – тут Катя и вовсе разревелась, как маленькая.
– «Но нам нужно было срочно уехать, потому что иначе мы бы не увиделись с любимым целый год. У моего жениха длительный контракт с иностранной организацией, но это все держится в строгом секрете, потому что на нашу страну наложили «слово-то какое» санкции и с нами европейцам сотрудничать запрещено.
Но они тайком все-равно сотрудничают, потому что некоторые наши технологии лучше всех по соотношению цены и качества. И мой будущий муж, хотя и большой начальник, вынужден жить здесь инкогнито, и не выезжать из этой страны в Россию, чтобы никто ничего не заподозрил. И все телефонные переговоры могут прослушиваться, поэтому, я не могла вам позвонить».
Катя передохнула немного, отложив странную «ручку»:
– «Кажется, все это выглядит не очень убедительно…. Господи! Да, полнейшая чепуха! Но в свете последних теле-новостей… тех, что я месяц назад слушала… Ай! Откуда же мне знать, что сейчас в моем мире творится, может, там уже кто-то куда-то ядерные боеголовки направил, может, уже и полмира-то нет… Но, Сибирь точно должна остаться… там же моя Березовка… и мама!»
Катя вскочила из-за стола и принялась ходить кругами по большой комнате, путаясь в длинном подоле, а потом, тяжело вздохнув, продолжила писать:
– Ситуация такова, что мы еще на год должны здесь остаться, хотя беспокоиться не о чем, условия здесь просто великолепные, моего мужа очень ценят «просто невероятно, как ценят – целый штат прислуги!» и мы живем в настоящем средневековом замке, правда, здесь очень тепло и современная канализация. Кормят тоже отлично! Видела бы ты, мамочка, кухню в замке – просто школьный спортзал!
Я вас очень люблю и скучаю, прошу вас обо мне не тревожиться, через годик мы непременно приедем к вам в гости, возможно даже…
У Катюши вдруг дыхание перехватило от подобной мысли:
– …возможно с внуком или внучкой.
Катя написала еще несколько строк, вытерла слезы, подождала, пока чернила подсохнут и свернула свиток, передавая его Сирме.
– «Ну, и пусть этот Тиран прочтет! Пусть решит, что я смирилась – покорилась, пусть порадуется! Главное, родители будут счастливы, целый год могут теперь жить спокойно, поджидая внуков. А, собственно, почему бы и нет?»
Оставшись в комнате одна, Катя уселась на кровать, зажала ладошки в сомкнутых коленях.
– «А что такого, может, и в самом деле, выйти за него замуж и остаться здесь жить? Будет периодически отпускать в нашу деревеньку к родным, я и прежде редко из города приезжала – сначала учеба, потом работа… Что я теряю? Хлебокомбинат Николая Егорыча? Городскую суету и съемное жилье? Когда я еще на свою квартирку заработаю, пусть даже самую крохотную. Да и без ипотеки, пожалуй, не обойтись… Столько проблем!
А здесь, как-никак, Хозяйка Ульфенхолл… Жаль, конечно, что Веймар – не Рыцарь, хотя, может, у него здесь где-то все необходимые атрибуты припрятаны – мечи и доспехи, в замке же столько комнат, и еще, наверно, подвал… Ммм, надо будет в ближайшие дни все разведать… Конюшни точно имеются, я видела, когда проезжала мимо, может, и я научусь прилично ездить верхом. Вот было бы здорово! Я – на коне…
Катя снова вскочила на ноги и подбежала к окну, девушку охватило неописуемое волнение от открывающихся перед ней интереснейших перспектив:
– Каждый день – великолепный стол: молочко, сыры, куча зелени всевозможной, а какие вкусные лепешки, чая, жаль, нет – этот Тиран, наверно, только вино и хлещет, ладно еще разбавленное… надо бы завтра постряпать им тут пирог с рыбой… или мне теперь можно себе питание заказывать, я же Невеста Барона! Вот умора!
А с бабулечкой этой настырной я уж как-нибудь разберусь, пусть себе командует, сколько душе угодно, я в начальство никогда не лезла. Слушайте, так ведь можно жить! Только вот эта предстоящая свадьба… Это замужество… Потом еще заставит делить с ним спальню, уже сегодня кидался, глазищами сверкал, чуть ли не рычал у самого носа… А когда стану его женой? Совсем обнаглеет, начнет приставать.»
Пожалуй, только мысли о предстоящих ночах с Веймаром отравляли Катино приподнятое настроение.
– «Он точно церемониться не будет, он, наверно, грубый… средневековый мужлан, а если… если он драться начнет, может, у них принято здесь бить своих жен, несмотря на то, что они Леди… Боже мой! Я же такое издевательство терпеть не стану… и всякие его феодальные извращения тоже… А еще высечь грозился! И ведь совершенно некому заступиться, пожаловаться даже некому… не с кем поговорить по душам.»
Наконец, обуреваемая самыми противоречивыми мыслями, девушка разделась и нырнула под теплое пышное одеяло, чтобы забыться беспокойным сном. Она, конечно, не слышала, как глубокой ночью дверь в ее комнату приотворилась от легкого толчка когтистой лапы и серая тень проскользнула внутрь.
Некоторое время Зверь внимательно прислушивался к ровному дыханию Возлюбленной, а потом удовлетворенно фыркнув, удалился по коридору вниз. К маленькой двери вблизи кухни, что вела из замка во двор, а там через спящие домишки… луг… лес. Волку тоже нужно было отвлечься и передохнуть. Сегодня был такой долгий и интересный день. Она была рядом, так близко, что он мог касаться ее… обонять притягательный аромат Ее кожи, ее волос… Завтра он увидит Ее снова. Скорее бы «завтра»…
Наш Мир
Россия, д. Березовка
Было раннее октябрьское утро, когда в ворота Смирновых громко и настойчиво постучали. Мелкий беспородный песик тут же зашелся ожесточенным лаем, несмотря на свои хилые размеры, Буран имел характер Моськи из басни Крылова. Иван Кириллович поспешно отодвинул деревянный засов, растворил двери перед высоким крупным мужчиной в зеленом плаще.
– Какие-то новости? Катюша нашлась?
Веймар на мгновение даже опустил глаза перед этим пожилым человеком с бледным, исхудавшим, осунувшимся лицом.
– Да, я привез известие от вашей дочери – с ней все хорошо!
Иван Кириллович закрыл лицо руками и прислонился к столбу, на котором крепились ворота. Веймар шагнул вперед, одной рукой поддерживая мужчину, а другой захлопнул за собой дверь, его визит должен быть коротким, не стоило привлекать внимание соседей.
Навстречу уже бежала Татьяна Андреевна – босая, в распахнутой курточке…
– Скажите скорее, что с ней? Где же Катя? Она здорова?
Веймар тяжело вздохнул, он был, конечно, готов к подобной сцене, но, кажется, его сердце было не настолько гранитным, как у прадеда.
– Катарина отлично себя чувствует, но в ближайшее время, к сожалению, не сможет вернуться к вам. Мне поручено передать вам ее письмо и гостинцы. Прочтите быстрее и напишите несколько строк в ответ, я очень спешу!
Веймар развязал дорожную суму, что была перекинута через его плечо и передал Смирновым послание Кати. Татьяна Андреевна уселась прямо на холодное крыльцо, видимо, от волнения женщину уже не держали ноги, и начала читать вслух:
– Дорогие мама и папа!..
Потом были слезы, причитания и смех, Веймара пробовали целовать и обнимать, уговаривали остаться «покушать», нагрузили его уже пустую суму баночками с вареньем и соленьем. Барон и сам немного расчувствовался и даже позволил Волку немного подразнить маленького грозного Бурана, отчего песик забился в свою теплую конуру и носа оттуда не показывал, пока за Серым Хищником не закрылись ворота.
Веймар торопился в лес, а там еще несколько верст до Мохова болота, и на душе барона было легко. Оказывается, это приятно – приносить людям добрые вести… Но, пора возвращаться, даже минуты вдалеке от Нее казались вечностью его Зверю, и Веймар уже начинал Его понимать!
Другой мир
Дэриланд
В это утро Катюша просыпалась долго, нежилась – потягивалась, щуря сонные глазки в широкой кровати под алым балдахином. «Ах, как хорошо!»
– «И с чего это я решила, что в замке пыль и грязь… какие гладкие белоснежные простыни, одеяло пахнет цветами, подушка мягкая, пышная, словно лебяжьим пухом набита…»
Кате, вообще-то, не доводилось спать на «лебяжьем пуху», но уж больно красивое сравнение.
– О! Моя Госпожа уже проснулась! Вы изволите встать или мне прийти к вам позже?
Сирма… Катя в отличном настроении поднялась на постели во весь рост и даже пару раз подпрыгнула, задев руками длинные кисти бардовой занавеси под потолком. Настроение с утра было великолепным!
– Барон, наверно, рано встает?
– О, нет, напротив! Он обычно поздно ложится или уходит на ночь, так что спит порой целый день…
Катя прыгнула еще разок и от удивления рухнула на постель ничком, зато тут же уселась на пятки с самым встревоженным видом:
– Как это – на ночь уходит… Куда это, интересно, он уходит?
Смущение служанки вызывало еще большее подозрение:
– Сейчас же отвечай! Я вроде бы как твоя… э-э-э… Госпожа… почти!
– Но, Господин Барон любит гулять ночами по своему поместью… все это знают…
– Так! У него есть любовница! Кто… среди прислуги или в деревне? Сирма, не смей мне врать! Он жениться на мне собирается, я должна все про него знать, мне такие сюрпризы не нужны. Если не нагулялся еще – скатертью дорожка, ишь ты… устроился!
– У Господина нет любовниц, я говорю вам правду! Он весьма равнодушен к женщинам…
– «Этого мне только не хватало… неужели у них тут то же, что и везде… жена только для прикрытия нужна… собственных запретных утех… Наверно, его из-за этих тайных увлечений и в Рыцари-то не взяли… А с виду такой брутальный мужчина…»
Катя строго посмотрела на съежившуюся под ее взглядом девушку:
– Послушай, я тебя никому не выдам, не скажу, что ты мне раскрыла его секрет…. Сирма, он любит мальчиков, да?
Служанка несколько мгновений тупо смотрела на Катю, словно пытаясь вникнуть в суть ее вопроса, а потом вытаращила глаза и зажав рот руками, начала мотать головой так, что Катя всерьез забеспокоилась, как бы она не слетела с шеи:
– О, моя Госпожа! Как же вы могли такое подумать о нашем Бароне?! Это же просто немыслимо! В наших краях даже никто не слышал о подобных пристрастиях, а вот, говорят, в столице…, но я про это совсем ничего не знаю. О, моя Госпожа!
Катя повалилась на кровать, давясь от смеха, к которому немедленно присоединилось хихиканье Сирмы. Вдоволь насмеявшись, Катя уже благосклонно позволила девушке расчесать свои длинные волосы и уложить их в замысловатую прическу.
«И, правда, придет же такое в голову… Веймар и вдруг…, но тогда куда же он ходит ночами…»
– Сирма… ну, он же взрослый дядя, ему женщины нужны, наверно, как же он эти проблемы решает? Неужели у него в замке никогда не было подружки?
– Господин никогда не смотрит на служанок, в его комнату позволено заходить только мужской прислуге и Нариде.
Эти новости Катю несколько приободрили, однако вопрос оставался открыт.
– Ну, может в каком-то ближайшем поселении ему девушка нравится?
– Я слышала, за такими делами Господин каждую неделю ездит в город.
– Там у него, значит, зазноба? – Катя с досады даже головой тряхнула, разбросав тонкие стальные заколочки, которыми Сирма пыталась обуздать ее непокорную «гриву».
– Всем известно, что в Блодсбурге можно найти удовольствия на любой вкус. Это же город-базар, город развлечений, там часто устраивают пышные ярмарки, проводят всевозможные игрища, турниры… там много заведений с благосклонными девицами…
– Ясно… мой будущий муженек привык таскаться по борделям. Какая чудная новость! Чтоб ему провалиться!
Катя в одной тоненькой сорочке подошла к окну и с трудом распахнула его тяжелые створки. Широкий мощеный двор был залит солнцем, внизу суетилась челядь, худощавый длинный старик подметал щепки возле огромного чурбака, молоденький паренек тащил на кухню корзину с недавно выловленной рыбой, старая Нарида уже покрикивала на девушек, что слишком медленно развешивали белье.
И вдруг Катины глаза остановились на знакомом темно-зеленом плаще. Веймар стоял у каменной стены напротив и смотрел прямо на девушку. Странно, почему Катя его раньше не заметила, видимо, в своем мрачном одеянии мужчина просто сливался с постройкой.
Катя немедленно подтянула сползающую с плеча сорочку и, бросив на барона самый уничтожающий взгляд, кинулась от окна вглубь комнаты, чтобы с разбега снова запрыгнуть на постель. Настроение начинало стремительно портиться, но девушка попробовала рассуждать здраво:
– «А, что ты собственно хотела? Служанок не тронь, деревенских – не тронь, с кем же ему… А, надо было раньше жениться, если «женилка» подросла! Так у нас в селе бабушки говорили.
Может, и меня бы не пришлось дергать из Березовки! Но, тогда бы я не увидела всей этой красоты, этого удивительного, странного мира… Жила бы себе, как придется, бродила бы днями по комбинату, следя за соблюдением всех норм и технологий хлебопечения, а потом нашелся бы какой-нибудь человек… Ипотека на двоих – это не так уж и накладно, наверно… Семья, дети… А, здесь что меня ждет?
Работать не заставляют, шикарные комнаты, спи – сколько хочешь, кормят до отвала… Сказка? А ведь с этой «сказкой» мне еще и в кровать ложиться придется… Веймар не урод, конечно, но по всему видать, совершенно не ласковый… Не то, что Витя был… всю меня сначала исцелует… везде погладит… А этот?
Как помню, соседка – тетя Оля рассказывала про своего мужа, я еще маленькая была, случайно подслушала их с мамой откровенные беседы: «На постелю бросит, залезет – «отдерет» и даже слова не скажет… чисто зверь!» Неужели Веймар такой же? Не хочу я с таким-то «зверем», я нежность люблю… А где же ему нежности научиться, если он только по шлюхам ходок? Ох, горюшко… А, если вдруг у него еще сюрпризы обнаружатся… если он чем-то таким нехорошим болеет, как все завсегдатаи «злачных мест».
Погруженная в свои грустные думы, Катя машинально надела новое платье, что подала Сирма, и спохватилась, лишь когда служанка начала затягивать на груди что-то вроде шнуровки.
– Это еще откуда? Тоже из запасов бывшей хозяйки, матушки барона?
Сирма смущенно улыбнулась, разглаживая жемчужную шелковистую ткань.
– Как вам идет этот цвет, леди Катрин! Вы такая красавица, весь Ульфенхолл только о вас и говорит с самого утра! Наконец-то, наш Господин будет по-настоящему счастлив! Ах, это такая честь служить вам, я даже не мечтала, что буду находиться при самой Хозяйке!
Катя возвела очи к потолку и только довольно хмыкнула:
– «А в сердце льстец всегда отыщет уголок…»
За окном раздались какие-то громкие голоса, а потом звуки ударов металла о металл. Катя невольно подбежала к окну:
– У вас, что же, так людей на завтрак собирают?
Однако Сирма была встревожена не на шутку:
– Кажется, они все-таки доложили барону, ох, право, не стоило сейчас – он будет так сердит! Обычно, после ночной прогулки до обеда Господин отдыхает у себя, но дело не терпит отлагательств… Надеюсь только, его суд будет не слишком суров… для малютки!
– Какой еще малютки? – вскинула брови Катя. – Выкладывай, что тут у вас за ночь стряслось?
Сирма только руками всплеснула и затараторила, округлив глаза:
– Представляете, перед рассветом скотница обнаружила в яслях на соломе младенца! Маленький мальчик, ему всего неделя, а может и того меньше… Такая прелестная кроха! Мне Вирша проболталась, а Нарида хотела утаить от барона, он не любит сплетни.
– Так чей же это малыш? Где его мама? – спросила Катя с живейшим интересом.
– Вот в том-то и вопрос, что никто не знает! Ходят слухи, что ребенка заделал кто-то из наших воинов, а девица скрывала позор, а теперь и вовсе решила избавиться от дитя!
Катя скрестила руки на груди и сурово сдвинула брови.
– «Да-а… странное совпадение! Меня назвал невестой и тут же ребенка подкидывают в хлев! Много же у тебя секретов… Веймар!»
На улице становилось шумно, раздался скрежет железа по брусчатке, Катя снова выглянула в окно – в тени широкой покатой крыши устанавливали какое-то кресло, рядом собирался народ.
– Сирма, пошли-ка вниз! Там, кажется, сейчас что-то серьезное будет происходить!
Катюша подхватила подол своего «жемчужного» одеяния и выскочила за дверь.
– Но, вы же еще не умывались, Госпожа…
– «С вашими церемониями все важные мероприятия пропустишь…»
Катя сбежала по лестнице и без труда нашла выход во двор, а там остановилась на широком крыльце, прищурившись от яркого солнца.
