Текст книги "Женщина-врач"

Автор книги: Рэчел Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Сквозь какую-то пелену Лесли ощущала хруст накрахмаленных халатов и эту атмосферу напряженной тишины, нарушаемой лишь позвякиванием инструментов да краткими отрывистыми командами самого Редвуда. Медленно проходил час за часом, нестерпимым жаром тропиков палил электрический свет ламп. Восемь часов. Десять. Жара становится все более невыносимой, и сестра все чаще отирает пот со лба Филипа. Но ни одного раза не оторвал он взгляда от стола, и Лесли не могла не изумляться уверенности и чувствительности, с какими производили каждое движение эти несущие исцеление руки.

В четверть двенадцатого он наконец поднял глаза:

– Тампоны на местах?

Сестра кивнула, и через несколько минут все было кончено – он наконец выпрямился и, потирая поясницу, устало отошел от стола. Лесли посмотрела на свои руки, с удивлением обнаружив, что они дрожат. Спрятав их в карманы, она отвернулась, наблюдая за тем, как из операционной бесшумно вывозят каталку, и только потом отважилась заглянуть в предоперационную к Филипу. Он стоял, низко склонившись над раковиной, и Лесли поспешила уйти, закрыв за собою дверь.

Когда он вышел в коридор, лицо его было серым, но он вполне владел собой.

– Филип, ты был великолепен!

Он окинул ее невидящим взором, повернулся и пошел прочь. Лесли не могла поверить. Его холодная отчужденность застала ее врасплох, ей вдруг стало очень больно, на глазах выступили слезы.

Сейчас ей было все равно, к чему приведет это признание, потому что теперь она уже больше не могла скрывать от самой себя правду. Она должна была признаться в том, что любит Филипа Редвуда!

Глава 11

– Но это так неожиданно! – воскликнула Лесли, когда Пэт рассказала ей о своей помолвке с Ричардом. – Уму непостижимо!

– Я сама не могу поверить, и все-таки это правда. Жаль только, что мне сегодня уезжать!

Лесли усмехнулась:

– Нет, подумать только! Как вспомню все, что ты обычно говорила о нем!..

– Да, знаю. Когда-нибудь мне придется ему это рассказать!

– И когда вы собираетесь пожениться?

– Все зависит от того, как скоро мы накопим денег на свадебные кольца. Точную дату еще не определили.

– И Ричард, надо понимать, уволится из нашей больницы?

– Только когда найдет такую же хорошо оплачиваемую работу. Он строит грандиозные планы – хочет открыть в Англии свою практику, но это произойдет не раньше чем через год. – Радостное личико Пэт омрачилось. – Даже не могу представить, что нас может что-то разлучить!

Лесли понимающе кивнула:

– Может быть, доктор Редвуд что-нибудь посоветует?

– Ради бога, только не говори ему ничего! – выпалила Пэт. – Ричард предупредил, что если Редвуд узнает о его планах и о предстоящем уходе, он полностью сосредоточит свое внимание на Берто и лишит Ричарда возможности практиковаться. Ну сама посуди, зачем ему обучать его, если тот собирается уходить?

– А я не думаю, что Филип так отреагирует! – запальчиво возразила Лесли. – Напротив, скорее он поможет Ричарду!

– Попробуй объяснить это ему! Он такой же упертый, как и я.

– Что верно, то верно – вы идеально подходите друг другу.

Пэт вздохнула:

– Господи, как я буду по нему скучать! Знаешь, когда ты влюблен, чувствуешь себя связанным по рукам и ногам. Ну и что? Я этому даже рада! – мечтательно прибавила она. – Знаешь, как это приятно? До сих пор не могу поверить, что он влюбился в меня. Я всегда думала, что у тебя с ним…

– Мы с Ричардом просто друзья.

– Значит, ты не огорчаешься?

– Да с чего же мне огорчаться? – Лесли надела халат. – Мне ужасно хочется быть у тебя свидетельницей на свадьбе!

Когда Пэт уехала, клиника вернулась к своему обычному рабочему ритму. Ричард теперь мог полностью сосредоточиться на работе, Дебора потихоньку поправлялась, и Филип Редвуд, казалось, был спокоен, по крайней мере внешне. Лесли тоже погрузилась в повседневную работу и почти не виделась с ним, лишь изредка сталкиваясь в больничных палатах. Его манера держаться с ней была неизменно учтива и формальна, так что Лесли даже усомнилась, не привиделась ли ей та романтичная сцена на горном склоне и выросшие из нее более теплые и дружеские отношения. Правда, она замечала, что супруги редко остаются наедине, потому что Филип, казалось, взял за правило входить в палату Деборы, только когда там находился кто-нибудь из медперсонала.

Однажды ближе к концу месяца, зайдя в палату к молодой женщине, Лесли застала ее сидящей в шезлонге у окна.

– Рада, миссис Редвуд, что вы наконец выбрались из постели. Скоро уже начнете ходить и даже бегать.

– Сомневаюсь.

– Будьте уверены! – Лесли подошла к окну. – Скажите, что вас беспокоит? Может быть, чувствуете подавленность?

– Посмотрела бы я на вас, окажись вы на моем месте!

– Но ведь вам уже гораздо лучше! Вы только посмотрите в зеркало и…

– Я не это имела в виду. И мне наплевать, станет мне лучше или нет! Ради чего мне жить? У меня нет ничего!

– У вас есть все, ради чего стоит жить.

– Имеете в виду мою жизнь с Филипом? – Дебора раздраженно махнула рукой. – Да вся клиника знает, что мы расстались уже несколько лет назад. Если бы болезнь не подкосила меня в Арозе, мы бы с ним никогда не увиделись. Ханс не мог придумать ничего хуже, как привезти меня сюда.

– Если бы он этого не сделал, вы бы долго не протянули, – язвительно заметила Лесли.

– А какой смысл влачить жалкое существование, если у тебя в жизни больше не за что цепляться? Вот если бы я получила развод, тогда смогла бы устроить свою жизнь. А так… Ханс даже и не посмотрит в мою сторону.

– Зачем вы говорите мне все это?

– А здесь нет никакого секрета. Кроме того, мне нужно кому-то выговориться, иначе я просто лопну. Не могу же я сказать об этом отцу!

Лесли старалась, чтобы ее голос звучал бесстрастно.

– И что же, он женится на вас, если вы будете свободны? Я имею в виду мистера Каспера.

– Тотчас же. Ведь он любит меня. Просто Филип ему мешает.

– А что, если он переменил свое мнение?

– Ой, не смешите меня! – фыркнула Дебора. – Филип думает только о себе, и если он сочтет, что развод может навредить его карьере, он ни за что не согласится на него.

– А я уверена, что это не так.

– Ну, вы, надо полагать, знаете моего мужа лучше, чем я!

– Вовсе нет. Только вы сами сказали, что не виделись с ним уже несколько лет.

Дебора откинула волосы назад.

– Уж не знаю, что и думать. Иногда мне хочется, чтобы все это поскорее закончилось.

– Не стоит думать о плохом. Минорное настроение только обостряет проблему.

– Вы склонны к оптимизму, потому что у вас нет причин волноваться. А у меня их больше чем достаточно. – Она горько усмехнулась. – Несмотря на то что у Филипа есть основательный предлог для развода, он никогда не согласится расторгнуть брак. И вовсе не потому, что он такой хороший и положительный, а потому, что работа съела в нем все человеческое.

Лесли встала.

– Я должна идти, у меня много дел.

– Я знаю, вы просто не хотите слышать ни одного слова критики в адрес своего оловянного божка! Можете не торопиться, доктор Форрест, я больше не скажу о нем ни одного дурного слова. В конце концов, я даже могу последовать вашему совету и попробовать поговорить с ним о разводе. Только ответ известен мне заранее. Я уже наперед знаю, что он мне откажет.

– Я вам не помешал?

Обе женщины обернулись и увидели на пороге Ричарда.

– Нет, – ответила Лесли. – Ты меня ищешь?

– Да, уже целых два часа. Хотел с тобой поговорить об одном из твоих пациентов. – Он прошел в комнату. – Ну как себя чувствуете, миссис Редвуд? Лучше?

– Нет.

– У миссис Редвуд депрессия, – тихо сказала ему Лесли.

– Ничего, скоро все у вас будет хорошо, – мягко попытался успокоить он ее. – Пройдет несколько недель, и вы увидите, как расцветут горы.

– Вот уж порадовали! – угрюмо заметила Дебора. – Неужели мне придется остаться тут еще до лета? – подумать только!

– Как я вас понимаю! – усмехнулся Ричард. – А ты, Лес?

Дебора вопросительно посмотрела на него:

– Вы что же, собираетесь уезжать?

Слишком поздно Ричард сообразил, что сказал.

– Конечно нет. Просто выразился неудачно. – Он посмотрел на Лесли и, сунув руки в карманы, вышел из комнаты.

– Что это такое между вами происходит? – спросила Дебора, когда дверь за ним захлопнулась.

– Не то, что вы подумали.

– Но вы должны признать, что со стороны все это выглядит довольно странно. Он заходит сюда, разыскивая вас, потом куда-то убегает. Нет-нет, не надо меня дурачить!

– И в мыслях не было. Только мне действительно пора идти – и так слишком много времени потратила на разговоры. – Лесли открыла дверь и едва не врезалась в Филипа Редвуда. – Простите, сэр, я вас не видела.

– Батюшки! – воскликнула Дебора. – Только не надо говорить, что ты тоже разыскиваешь нашу уважаемую докторшу!

– Ты о чем? – рассеянно спросил Редвуд.

– Не прошло и минуты, как отсюда вышел доктор Уайт, и он явно не мной интересовался. Что же вы так покраснели, доктор Форрест? Ведь Филип у нас должен быть в курсе всего, что происходит в его обожаемой клинике!

– Я слежу за работой, а не за сотрудниками, – холодно заметил Редвуд.

– Неужели ты обижаешься?! – подтрунила над ним жена.

Не желая больше все это выслушивать, Лесли направилась к двери. Ехидные замечания Деборы относительно ее и Ричарда она уже успела забыть, но из головы не выходили слова, которые говорила эта женщина о своем муже.

Глава 12

Как-то на выходные Лесли приехала в Цюрих. Она остановилась в лучшем, как ей сказали, отеле, где ее встретил вежливый портье, проводивший в роскошный номер с видом на озеро.

– Какой прелестный вид! – не удержалась от восклицания Лесли.

– Вам повезло, что номер свободен, – улыбнулся молодой человек. – Заказ неожиданно отменили. Вот, пожалуйста, там ванная, а ваши вещи сейчас принесет носильщик. Если что-нибудь понадобится, просто позвоните по телефону.

Оставшись одна, Лесли обследовала жилье – серая с позолотой мебель, шторы и покрывало на постели – из старинной парчи, современная просторная ванна, в которой можно было при желании даже спать. Оглядев свои частные владения, Лесли побежала распаковывать чемодан.

Переодевшись в черное бархатное платье, она с довольным видом оглядела себя. «Я молода, свободна и выгляжу совсем недурно», – подумала она, стараясь хотя бы на время забыть о своих проблемах.

Однако ее веселое настроение чуть было не испортилось, когда она оказалась в огромном пустом зале ресторана. Выйдя в вестибюль, она вздохнула и направилась к лифту, решив надеть пальто и пройтись по улицам.

Она нажала на кнопку лифта. Когда тот приехал, из него вышел мужчина, Лесли вошла в лифт и обернулась в изумлении. Мужчина тоже остановился и оглянулся.

– Филип!

– Лесли!

Он первый пришел в себя после столь неожиданной встречи.

– А Ричард сказал, что ты уехала в Лицирути.

– Я передумала. Последнее время много уставала и решила, что мне сейчас не до лыжных прогулок. Не ожидала встретить тебя здесь!

– Я здесь по работе. Зекер вернулся вчера из Америки и попросил меня приехать повидаться с ним.

– Тогда не буду тебя задерживать.

– Я уже виделся с ним. А ты сейчас куда? На улицу?

– Да. В ресторане совсем пусто и как-то неуютно.

Он улыбнулся:

– Это потому, что все едят в гриль-зале.

– Как же я не догадалась?! Надо будет обязательно зайти.

– А не хочешь поужинать со мной? По-моему, будет странно, если мы будем ужинать поодиночке.

– Какое тактичное приглашение!

Он покраснел:

– Прости.

– Не надо извиняться. Просто у меня такое чувство юмора. – И после недолгого колебания она прибавила: – Я пойду возьму пальто.

Поднявшись к себе в номер, она подумала, не переодеть ли ей платье, но тут же поборола это желание, представив, что может подумать Ричард. Однако она не удержалась от того, чтобы надеть другие сережки – длинные, с элегантными блестящими камешками, придававшие ее внешности особую прелесть.

Филип ждал ее внизу и, когда она спустилась, проводил к поджидавшему такси.

– Куда мы едем? – спросила Лесли.

– Предлагаю «Франсиса Канера». Это мой любимый ресторан.

Темнело. По улице мела снежная поземка. Машина громыхала колесами по заледенелой булыжной мостовой и наконец остановилась перед красивой дубовой дверью ресторана Франсиса Канера. Филип уверенно провел Лесли вовнутрь, через небольшой холл в уютный зальчик, где играл пианист. К ним подошел метрдотель и провел их к свободному столику у стены.

Лесли села и огляделась. Похоже, зал располагался в полуподвале – судя по грубой штукатурке на стенах и темным бревенчатым перекрытиям на потолке. На окнах, тянувшихся вдоль только одной из стен, – множество цветочных горшков, буйство зелени в которых контрастировало с безукоризненной белизной скатертей и салфеток на столиках.

– Ну как? Нравится вам здесь?

– Очень!

– Тогда давайте решать, что будем есть. Что бы вы хотели заказать?

Он протянул ей меню. Увидев немецкие буквы, Лесли растерялась:

– Я здесь вряд ли разберусь. А нет ли у них коронного блюда?

– Есть. Предоставьте это мне.

Лесли кивнула, и Филип, подозвав официанта, на чистом немецком языке сделал заказ.

– Не знала, что вы так хорошо говорите по-немецки. В клинике…

– Давайте не будем говорить об этом! – перебил он ее. – Я так редко вырываюсь куда-нибудь, и в таких случаях мне всегда хочется забыть о работе. Лучше скажите, вы всегда ужинаете с незнакомцами?

Уловив шутку, Лесли ответила в тон:

– Только с теми, с кем познакомилась в лифте. Только, боюсь, я не запомнила вашего имени.

– Зовите меня просто Филип. А вас как зовут?

– Лесли.

– Хорошее имя.

Они переглянулись, и между ними снова, как это уже было однажды, установились теплые, доверительные отношения. В неофициальной обстановке Филип, казалось, напрочь забыл обо всем, даже о том, что совсем недалеко отсюда находится прикованная болезнью к постели его жена.

– А черное вам идет, – нежно проговорил он. – Вы часто его надеваете?

– Нет. Случай редко выпадает.

– Возможно, это и к лучшему. А то знаете, у многих температура бы подскочила! – пошутил он. – А что вы такое с собой сделали? Вы выглядите как-то совсем по-другому.

– Может быть, из-за сережек?

– Да, пожалуй. Они очень милые. Это новые?

– Ну что вы! Ричард подарил мне их еще в день защиты диплома.

Во взгляде Редвуда проскользнуло недовольство, и Лесли поняла, что сболтнула лишнее. Некоторое время они сидели в молчании, которое неожиданно нарушил официант, предложивший первые закуски – запеченную форель, жаркое из грудинки молочных поросят и фасоль с томатами в горшочках, политую сверху каким-то белым соусом, который Лесли, не удержавшись, тотчас же попробовала.

– Ух! – вырвалось у нее, а на глазах выступили слезы.

Поспешно схватившись за свой стакан с водой, она сделала несколько глотков и, откинувшись назад, отерла слезы.

– Господи, я думала, у меня внутри все сгорит! Что это было?

– Соус из хрена и взбитой сметаны. На нем многие так попадаются.

– Так выходит, вы знали?

Он усмехнулся:

– Да. И нарочно не удержал – поделом вам! В следующий раз, когда я попрошу не говорить о прошлом, не будете вспоминать о своем ухажере!

– Да нет у меня никакого ухажера! – Лесли выпила еще воды. – Ну вот, теперь, кажется, лучше. Теперь я спокойно могу попробовать всю эту вкусноту.

Они ужинали, чередуя доверительную беседу непринужденными паузами. Иногда Лесли тихонько напевала в такт доносившейся музыке.

– А он хорошо играет, правда?

– Да. Если хотите, можем попросить его сыграть что-нибудь на заказ. Есть у вас какие-нибудь предпочтения?

– Мне нравится Коул Портер.

– Прекрасно. Мне тоже. Подождите минутку.

Лесли постояла в сторонке, пока он договаривался с пианистом, тот кивнул и заиграл «Ночью и днем». Нежные руки Филипа коснулись ее, и они упоенно закружились в плавном танце.

 
Ночью и днем
Мы с тобою вдвоем —
Под солнцем и под луной…
 

Лесли закрыла глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. Слова песни как нельзя более точно передавали то щемящее, полное безнадежности чувство, которое она испытывала к Филипу. Они танцевали еще и еще, потом наконец Филип хрипло сказал:

– Давайте закончим наш ужин, а после потанцуем.

Вернувшись за столик, Лесли принялась подозрительно разглядывать десерт из ежевики, утопленной в вине и покрытой горкой какого-то белого крема.

– Что вас так беспокоит? – спросил Филип. – Эти ягоды вполне безобидны.

– Да вот думаю: на этот раз это действительно взбитые сливки?

Он демонстративно попробовал свою порцию.

– Ну как? Теперь вы удовлетворены?

– Спасибо. Вполне. – Лесли тоже отведала десерт. – Хороший выбор. У вас изысканный вкус.

– Я рад, что вам понравилось. Может быть, хотите чего-нибудь еще?

– Спасибо. Это было бы уже слишком. Кроме того, подумайте о моей фигуре.

– Ее я вряд ли когда-нибудь смог бы забыть!

Лесли смущенно отвернулась.

– Вы покраснели, – сказал он после долгой паузы.

– А вас это удивляет?

– В общем-то нет. Простите, я сказал не подумав.

– Хорошо, забудем об этом.

Снова наступила пауза, и он со вздохом произнес:

– А мы, кажется, не очень-то преуспели, не правда ли?

– В чем?

– В своих стараниях забыть все, что касается прошлого. – Он взял сигарету и прикурил, задумчиво разглядывая ее кончик. – Я испортил вам вечер. Вам не нужно было идти со мной – в одиночестве вы провели бы время лучше.

Лесли проглотила комок в горле:

– Вы так думаете?

– Да нет же, что я говорю! Ведь женщины не ужинают в ресторанах в одиночку – они должны соблюдать приличия!

– Тогда не сожалейте о том, что пригласили меня.

– Я не сожалею! – Он взял ее за руку. – Потанцуем?

Остаток вечера прошел в романтичном настроении, только Лесли казалось, будто все происходит во сне.

Из ресторана они ушли далеко за полночь и пешком брели по узенькому переулку в направлении главной улицы. Такси проезжали мимо занятые, Лесли дрожала, когда холодные снежинки падали ей на лицо.

– Возьмите меня под руку, – предложил Филип. – Иначе вы можете поскользнуться на своих высоких каблуках.

Он подставил ей руку, но Лесли все равно дрожала, тогда он крепче прижал ее к себе.

– Простите, что так получилось. Мне и в голову не могло прийти, что нам не удастся поймать такси. Может, постоите под крышей магазина, пока я попробую все-таки поймать машину?

Он отошел в сторону и поднял руку, в надежде остановить проезжавший автомобиль, тот резко затормозил. Уже внутри, в полутемном салоне, он с облегчением произнес:

– Слава богу! А то я уже начал волноваться.

Лесли улыбнулась:

– Я вся продрогла.

– Может, возьмете мой шарф?

– Нет-нет, спасибо.

Но он уже снял с себя шарф и торопливо обмотал вокруг ее шеи. Укутав подбородок в мягкую шерсть, все еще хранившую его тепло, Лесли никак не могла унять дрожь.

– Вы действительно согрелись? – озабоченно спросил он.

– Да. Я… – Готовая разразиться рыданиями, Лесли не могла говорить.

Ее состояние передалось Филипу, и он тоже замолчал – теперь оба пытались совладать с собой.

– Нет, бесполезно сопротивляться! – прошептал он, притягивая ее к себе. – Я больше не в силах бороться с собой!

Лесли ничего не смогла ответить, когда он страстно прижался к ее губам, и, вся дрожа, обвила его шею руками. Сколько раз мечтала она об этом моменте, и сколько раз ей приходилось, окунувшись в мечту, возвращаться в реальность! Но сейчас никакой реальности не было, сейчас была только мечта, и она целиком отдалась ей. Наконец, откинувшись на спинку сиденья, Лесли едва слышно спросила:

– Филип, что это с нами было?

– Разве ты не поняла?

– Но все произошло так неожиданно!

– И так неизбежно. – Он коснулся ее подбородка. – Лесли, милая, а ведь ты не сильно удивлена?

– А разве могло быть иначе? Последнее время ты почти не замечал меня. Я понимаю, ты имел полное право, но только это так странно выглядело после того, что мы сказали тогда друг другу! Я-то не сомневалась, что мы стали друзьями.

– Мы никогда не сможем быть друзьями, – уверенно и властно проговорил он. – Во всяком случае, я точно не смогу. У меня не было возможности остаться с тобой наедине, и я никак не мог сказать тебе, что хотел, когда нас окружали сотни пар глаз. К тому же мой тесть не давал мне проходу. Но неужели ты думаешь, я не хотел быть с тобой? – Он крепко обнял ее. – Лесли, любовь моя, если бы ты знала, как я надеялся, сколько ждал, когда мечты станут явью!

И, не говоря больше ни слова, он прижался к ее губам, и Лесли, тая от щемящего сладкого чувства, ответила на его поцелуй.

Глава 13

Делая обычный обход больничных палат, Лесли чувствовала, что ее любовь к Филипу словно придает какое-то особенное значение каждому ее действию. Все было по-прежнему, изменилось только одно: ее отношение к Деборе. Теперь ей трудно было создавать видимость, будто ничего не произошло, и она до последнего момента откладывала встречу с Деборой. Когда тянуть было уже больше некуда, борясь с внутренним чувством вины, она вошла к ней в палату.

Дебора, разрумянившаяся и миловидная, сидела в постели, от которой при появлении Лесли поспешно отскочил Ханс Каспер.

– Простите, я не знала, что к вам пришли, – извинилась Лесли. – Я зайду попозже.

– Нет-нет, ничего страшного. Проходите, познакомьтесь с Хансом.

– Мы уже знакомы.

Каспер бросил на Лесли обеспокоенный взгляд, но она сделала вид, что ничего не заметила.

– Как чувствуете себя, миссис Редвуд? Вы выглядите значительно лучше.

– Да, лучше. Но давайте не будем обо мне. Сядьте и расскажите мне, как вы провели выходные. Я не сомневаюсь, что вы прекрасно отдохнули.

– Да, действительно. Жаль только, что они быстро пролетели.

– Вы ведь были в одном отеле с Филипом, не так ли?

– Да.

– Наверное, страшно было встретиться с шефом в выходной день? – Дебора улыбнулась, глядя на Ханса. – Да вы присядьте, дорогая! Что-то у вас вид растерянный! Что с вами происходит?

– Мне нужно идти, и… я не хотела бы вас утомлять.

– Да вы не утомляете меня, доктор Форрест. Кстати, скажите Хансу, что мне лучше, а то он мне не верит.

– Ну конечно же миссис Редвуд уже намного легче. Через каких-нибудь несколько недель она будет вполне здорова.

– Вот, вот! – вставила Дебора. – И тебе не придется беспокоиться о здоровье жены.

Ханс покраснел:

– Как можно быть женой одного мужчины и рассуждать о замужестве с другим?

– Быть супругой Филипа мне осталось недолго.

Голос Деборы прозвучал так победоносно, что Ханс и Лесли недоуменно переглянулись.

– Что ты хочешь этим сказать? – натянуто спросил Ханс.

– Ничего такого, что могло бы тебя взволновать.

– Надеюсь, что так. Ведь ты же знаешь, я не могу позволить скандала вокруг своего имени! Я…

– Скандала! Скандала! Только это от тебя и слышу в последнее время! Можешь ты думать хотя бы о чем-нибудь еще? Обо мне, например. Неужели ты думаешь, я хочу скандала?

– Иногда мне кажется, что хочешь. Ты любишь быть в центре внимания, и тебе совершенно наплевать, каким путем этого добиться.

– Неправда! Я уже давно перестала думать о себе. Ты! Только о тебе я думаю все время.

– Да, думаешь и при этом хочешь выставить меня на посмешище, помешать моей карьере.

– Ничего подобного! У меня такого и в мыслях не было! – Дебора молитвенно протянула к нему руки. – Пожалуйста, Ханс, останься со мной! Ты же знаешь, я все для тебя сделаю!

– Не могу, Дебора. – Лицо его было бледно. Он натянуто улыбнулся. – Ты устала и перевозбудилась.

– Нисколечко я не устала, а волнуюсь оттого, что это ты расстраиваешь меня. – Ее огромные глаза наполнились слезами. – Я не могу выносить, когда ты так жесток! Неужели ты забыл все, что говорил мне в Лондоне? Нет, ты просто притворяешься, что не любишь меня! Я это точно знаю!

И она разрыдалась. Лесли посмотрела на Ханса.

– Ей нельзя плакать, – тихо проговорила она и облегченно вздохнула, когда Ханс склонился над постелью Деборы.

– Дебора, прошу тебя, вытри слезы и приляг. Ну подумай сама: зачем сейчас говорить о разводе? Когда ты выздоровеешь, у нас будет еще много времени.

– Но я и так чувствую себя хорошо! Честное слово, Ханс! Обещаю, что ты будешь ни при чем. Теперь все карты в моих руках, и я заставлю Филипа сделать то, что мне на руку!

– Дебора, мне нужно успеть на поезд. Я должен идти.

– Но ведь ты вернешься? Ты еще приедешь повидаться со мной? – всхлипывала она.

– Если сумею вырваться. Сейчас пик сезона, и я ужасно занят, ты же знаешь.

– Но ты говорил, что на следующей неделе будешь спускаться с Хернлея. Это же совсем рядом! Разве ты не можешь заехать ко мне?

Он отвел глаза в сторону:

– Я… совсем забыл. Ну конечно могу.

– Обещаешь?

– Конечно. – Он поцеловал ей руку и вышел из комнаты.

Лесли направилась вслед за ним к двери.

– Я пришлю вам сиделку, миссис Редвуд, она принесет успокоительное, – с порога сказала она.

– Не нужно мне ничего, я совершенно спокойна.

В это трудно было поверить, но она была абсолютно спокойна.

Часы тянулись бесконечно долго, и Лесли вся извелась, пока наконец смогла увидеться с Филипом. Он сидел за столом в своем кабинете, и когда она вошла, поднялся ей навстречу и заключил в объятия:

– Такое впечатление, будто целый год не видел тебя!

– Да, мне тоже так показалось. Где ты был сегодня?

– Я все утро провел с тестем. Он только после обеда улетел в Лондон.

Сердце Лесли заколотилось.

– Но ты ведь еще не сказал Деборе?

– Нет. Времени не было. – Тон его был таким серьезным, что Лесли пристально заглянула ему в лицо. Морщинки вокруг глаз стали глубже, а вокруг рта еще больше обозначилась усталая складка.

– Что случилось, Филип? Это связано с Деборой?

– Нет. С ее отцом.

– Тогда расскажи мне, что произошло! Зачем тебе скрывать это от меня?

Как обычно в минуты волнения, он достал сигарету и закурил.

– Ты ведь мало знаешь отца Деборы, не так ли? – проговорил он после паузы.

– Знаю только, что он – председатель правления совета директоров Уайтэйкез.

– Не только Уайтэйкез, но еще и мемориальной больницы «Ривз энд Грант».

– Разве это имеет какое-то значение?

Он сдержанно улыбнулся.

– Сейчас нет, но скоро будет важно. Один толстосум – некто Джон Эгхэм – пожертвовал ни много ни мало пять миллионов на строительство исследовательского центра при этой больнице. Строительство почти закончено, и это будет лучшая в мире клиника по грудным болезням.

– Но какое отношение это имеет к тебе?

Филип развернул свой стул.

– Мне предложили пост главного хирурга-консультанта.

– Филип, но это же просто здорово! Это же то, чего ты всегда хотел! Ты конечно же согласился?

– Нет.

– Но почему?

– Потому что я пока еще не сумасшедший. Неужели ты думаешь, сэр Лайонел оставит за мной эту должность, когда узнает, что я намерен развестись с Деборой? Эгхэм – его хороший друг и предоставил ему самому выбирать в штат тех, кого он сочтет нужным.

– Он выбрал тебя?!

– Только потому, что я его зять.

– Но он должен понимать, что ты, как никто другой, подходишь для этой работы! Даже если бы ты не был женат на его дочери.

Филип пожал плечами:

– Не знаю. Что бы там ни было, но он откажется от своего предложения, если я затею развод.

– Но это невозможно! – горячо возразила Лесли. – Разве он способен на такое?!

– А почему бы и нет? Это предложение само по себе ставит целью подкупить меня.

– Он так и сказал?

Филип улыбнулся:

– Сэр Лайонел слишком хороший дипломат, чтобы говорить о таких вещах вслух! Он только высказал надежду, что наши с Деборой отношения наладятся.

– Но ведь он знает о Хансе!

– Ну и что? Он не принимает его всерьез. Он даже изволил выразиться, что, если бы я не был так увлечен своей работой, никакой Ханс вообще бы не появился. Кроме того, он считает, что, когда я приму его предложение и вернусь в Англию, Дебора охотно разделит со мной блеск и славу нового положения.

– Понятно. – Лесли нервно сцепила руки. – Значит, это место достанется тебе только в том случае, если ты захочешь наладить свои брачные отношения?

– Именно это я и пытался донести до тебя! Теперь понимаешь, почему я отказался?

– Да. Только не уверена, что ты поступил правильно.

– Ты с ума сошла?! – Он вскочил со стула и подбежал к ней. – Неужели ты думаешь, кто-то может шантажом и подкупом заставить меня принять должность? Я сказал ему, что согласился бы только в том случае, если бы мне ее предложили за мои собственные заслуги.

– А он?..

– Что ты от него хочешь? «Подумай хорошенько, мой мальчик… Не стоит делать поспешных выводов… Не надо принимать опрометчивых решений… Мы можем подождать несколько недель, пока ты не передумаешь».

– Он слишком самоуверен.

– Не то слово. Иначе он не был бы отцом Деборы.

Лесли содрогнулась:

– Филип, мне страшно!

– Милая, не нужно бояться! Я никогда не смог бы вычеркнуть тебя из своей жизни! Без тебя мне незачем жить, не к чему стремиться!..

Лесли заплакала:

– Не надо так говорить, Филип. Я не могу видеть тебя в таком смятении!

– Ты должна понять, каково мне сейчас, когда я с ужасом думаю о будущем, которое не смог бы с тобой разделить.

Лесли безмолвно прильнула к нему, и их губы слились в поцелуе.

Потом она ушла к себе и долго вышагивала по гостиной, погруженная в тяжелые мысли. Филип любит ее и готов ради нее принести в жертву свою карьеру. Но имеет ли она право стоять у него на пути?

Из этих нелегких размышлений ее вывел телефонный звонок. Лесли торопливо схватила трубку, услышав на конце провода какой-то странный чужой голос, – наверное, целая минута ушла у нее на то, чтобы понять, кто это.

– Доктор Форрест, не могли бы вы со мной встретиться для небольшого разговора? – проговорил в трубке голос Ханса Каспера.

– Сейчас уже поздно. Откуда вы звоните?

– Из «Мюрмельтьер».

– Давайте завтра?

– Завтра меня здесь не будет. Прошу вас, доктор Форрест! Я не стал бы вас беспокоить по пустякам.

– Хорошо. Я скоро буду.

Вечер выдался на редкость морозный, под ногами Лесли хрустел снег. Наконец впереди показались освещенные окна кафе, и вскоре она уже поднималась по деревянной лестнице на веранду. Каспер сидел за маленьким столиком и, когда она показалась в дверях, вскочил ей навстречу.

– Спасибо, что пришли, – сказал он, отодвигая для нее стул.

– Что вы хотели?

Он сунул руку в карман и достал оттуда смятый журнал – один из самых популярных в Швейцарии. Полистав, раскрыл на странице, где красовалась его фотография с круглолицей девушкой. С трудом прочтя заголовок на немецком, Лесли вопросительно посмотрела на него:

– Боюсь, мне тут мало что понятно. Я не сильна в немецком.

Он медленно перевел:

– «Ханс Каспер, швейцарский чемпион по лыжам, и его невеста Ингеборге Лииф, чемпионка по конькобежному спорту, в Цюрихе».

Лесли тотчас же посмотрела на дату – газета вышла на прошлой неделе.

– Миссис Редвуд конечно же ни о чем не знает?

– Я не осмелился сказать ей – боялся, что она может натворить дел.

– Но как же у вас это получилось?

Он опустил глаза в пол:

– Мы с Инге знакомы много лет, и между нами всегда было взаимопонимание.

– В таком случае вам следовало объясниться с миссис Редвуд.