Текст книги "Женщина-врач"

Автор книги: Рэчел Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Именно это я и собираюсь сделать.

– Я рада за вас. Медицине нужны хорошие медсестры.

– А я не собираюсь оставаться медсестрой.

Начальница смерила Лесли удивленным взглядом, а та торопливо продолжала:

– Не так давно мне досталась некоторая сумма денег. До сих пор я имела лишь смутное представление о том, как ею распорядиться. Но вчерашнее событие подсказало мне верное решение. – Лесли перевела дыхание. – Я буду доктором.

Глава 3

Джэнет и Тод, узнав о планах Лесли, пытались ее отговорить, но та твердо стояла на своем.

– Я все окончательно обдумала и считаю, что поступаю правильно, – говорила она Пэт вечером накануне ухода из Уайтэйкез.

– А ты уверена, что рвешься в бой не только потому, что хочешь доказать что-то Редвуду?

– Ничего подобного. Мне нравится работа медсестры, но не выношу, когда из меня делают автомат. Я всегда хотела отдавать распоряжения, а не выполнять их.

– Ну и что? Я тоже. Но это не означает, что я создана для того, чтобы быть доктором.

– А я для этого рождена. По крайней мере, мне так кажется. Я вовсе не собираюсь всю оставшуюся жизнь перестилать постели и выносить судна.

– Чего же ты хочешь? Всю жизнь провозиться с микробами? – подковырнула ее Пэт с победоносным видом. – Чтобы микробы заменили тебе мужчин?

– Мой опыт общения с мужчинами подсказывает, что лучше уж иметь дело с микробами.

– Чушь! Ты совсем не знаешь мужчин.

– Мне достаточно Тода. За последние несколько месяцев Джэнет полностью изменилась. Он обращается с нею хуже некуда, а она ведет себя так, будто ничего не происходит.

– Не все браки такие.

– Знаешь, я вот о чем думаю. – Лесли присела на край постели. – Неужели, влюбляясь, человек теряет собственное мнение?

– Скорее чувство осторожности!

– Нет, я серьезно. Ведь прежняя Джэнет ни за что бы не потерпела от Тода оскорблений.

– Возможно, она старается их не замечать.

– Вот и я о том же.

Лесли закрыла чемодан и поставила его на пол.

– Ну вот и все. Осталось только попрощаться с девчонками. Знаешь, я буду скучать по тебе.

– Я тоже. Мне будет очень одиноко без тебя. Сколько ты собираешься пробыть у Джэнет?

– Несколько недель. А потом попробую устроиться на практику в какую-нибудь больницу.

– Желаю тебе удачи.

– Спасибо. Удача мне ой как понадобится! Знаешь, как трудно поступить на работу в Лондоне?

– А в Ливерпуле?

– Ну уж нет, спасибо. Чем дальше от Тода, тем лучше. Знаешь, я… – Она не договорила, потому что в дверь их комнаты в общежитии просунулась голова одной из медсестер.

– Форрест, тебя хочет видеть мисс Робертс.

– Зачем?

– Понятия не имею. Она позвонила и велела тебе передать, чтобы ты перед уходом зашла.

Дверь закрылась. Лесли удивленно посмотрела на Пэт:

– Интересно, что ей нужно?

– Может быть, хочет поблагодарить тебя за то, что ты вступилась за нее?

– Надеюсь, что нет! Я и так чувствую себя неловко.

– Но все-таки не удивляйся, если она вдруг пустит слезу. Знаешь, женщины есть женщины, какова бы ни была их профессия.

Но Пэт ошиблась. Когда Лесли вошла в ее кабинет, мисс Робертс встретила ее, как обычно, сухо:

– А-а, сестра Форрест! Проходите, садитесь. Я слышала, вы сегодня уезжаете? – Она придвинула к Лесли пачку сигарет и, когда та отрицательно покачала головой, прикурила сама, прежде чем продолжить разговор. – Слышала, вы хотите стать врачом? Это решение не кажется вам слишком внезапным?

– Я думала, вы одобрите эту идею.

– Быть врачом – это не идея. Это посвящение целой жизни служению людям. Возможно, эти слова звучат несколько возвышенно, но если вдуматься – в них заключается смысл нашей работы. – Мисс Робертс посмотрела на горящую сигарету. – Не смею предположить, что вы задумали бросить работу медсестры, решив, что в белом будете смотреться более эффектно. – В ответ на восклицание Лесли она улыбнулась. – Многие девушки руководствуются именно этими соображениями, только их надолго не хватает. Поэтому-то я и хочу предостеречь вас. Не нужно искать в медицинской профессии эффектности и блеска.

– Я достаточно долго проработала в Уайтэйкез, чтобы оценить правоту ваших слов.

– Надеюсь, вы это действительно поняли. Послушайте, я не собираюсь ходить вокруг да около и признаюсь вам: я никогда не отличалась проницательностью, но интуитивно понимаю, что творится в душе у человека. – Она вдруг замолчала, лицо ее сделалось задумчивым. – Итак, о чем я говорила? Ах да, о больнице. Вы уже решили, куда поступать?

– Нет. Боюсь, с этим у меня будут сложности.

– Понимаю. Попробую вам помочь. Я хорошо знаю декана учебной части больницы Святого Андрея. Вы можете начать практическую деятельность именно в этом учреждении. Когда-то я сама там училась.

– Вы очень добры, – запинаясь, проговорила Лесли. – Я… я не знаю, как выразить вам свою признательность.

– Ваши успехи будут для меня благодарностью.

– Я постараюсь не подвести вас.

– Вот и прекрасно. Я сейчас же свяжусь с деканом больницы Святого Андрея. – Мисс Робертс поворошила на столе бумаги и прокашлялась. – Мне бы хотелось, чтобы вы иногда писали мне хоть пару строк, чтобы я была в курсе ваших дел.

– Если позволите, я даже могу приезжать.

– Конечно. Приезжайте, когда захочется. Только не расценивайте это как обязанность.

– Хорошо.

– Желаю вам удачи. – Мисс Робертс протянула Лесли руку. – До свидания, дорогая.

Как и предполагала Лесли, ей понадобился весь ее такт, пока она жила у Джэнет. Когда Тод находился на работе, все было в порядке, но по вечерам Лесли с трудом могла контролировать себя, стараясь не обращать внимания на повелительный тон, каким он разговаривал с женой. Казалось, за внешней бравадой он пытался скрыть свой комплекс неполноценности.

К концу недели Лесли получила письмо от декана больницы Святого Андрея, в котором приглашалась на собеседование в следующую пятницу.

– Я не представляю тебя врачом, – призналась ей Джэнет, прочитав письмо.

– Не вижу здесь ничего особенного. Я же не колдовством собралась заниматься! Если бы ты знала, сколько среди врачей женщин.

– Но у них такая трудная и неблагородная работа!

– Выздоровление больного – вот высшая плата.

– Тебя не переубедить. – Джэнет поскребла пальчиком кончик носа и грустно улыбнулась. – Как ты повзрослела за это время!

– Наконец-то! – Лесли хлопнула себя ладошкой по лбу. – Хоть в чем-то заметила перемену!

Время пролетело быстро. Нужно было возвращаться в Лондон. Идя на собеседование, Лесли заметно нервничала, особенно когда очутилась перед огромным сумрачным зданием больницы Святого Андрея, расположенным в одном из самых мрачных районов Ист-Энда. Здесь вместо лужайки тянулась асфальтированная площадка, заставленная автомобилями, а вместо кипарисов высилась кирпичная стена с заостренными железными прутьями.

Когда Лесли вышла от декана и спустилась во двор, часы на башне пробили четыре. В сверкающем стекле одного из автомобилей она увидела свое отражение: Лесли Форрест – студентка! Мимо проезжали красные автобусы, прогромыхал грузовик, стайка школьников шумно перебежала улицу под неусыпным оком постового. Теперь это была, пусть всего лишь малая, часть того Лондона, с которым в ближайшие шесть лет ей предстояло познакомиться поближе.

В целях экономии Лесли сняла квартиру в доме рядом с больницей. Из окон ее нового жилья было видно серую крышу и дымящиеся трубы – ни деревца вокруг, ни клочка травы.

Приступив к учебе, Лесли очень скоро обнаружила, что представляла ее себе несколько другой. Никто здесь не относился к ней как к взрослой, а дисциплина напоминала школьную.

В своей группе она была единственной девушкой среди студентов, но уже через неделю к ней все привыкли и перестали считать этот факт каким-то особенным.

В лаборатории трудились по двое. В паре с Лесли работал Ричард Уайт, коренастый парень с курчавыми рыжими волосами и веселыми голубыми глазами. На всех лекциях он умудрялся занять место рядом с Лесли, но она оставалась безразличной к его ухаживаниям, пока случай в анатомическом кабинете не сблизил их.

Вдохнув с порога смешанный запах фенола и формальдегида и увидев расставленные на полках банки с заспиртованными человеческими органами, Лесли с трудом подавила приступ тошноты. Ее бледность не ускользнула от Ричарда, и он, взяв в руки одну из банок, потряс ею перед Лесли:

 
Почки с печенью берешь, и тебя хватает дрожь.
Значит, скоро ты поймешь, что сама пока живешь!
 

Лесли рассмеялась, и здоровый румянец снова окрасил ее щеки.

– Ну вот, так-то лучше, – прошептал Ричард. – А то был момент, когда ты сама выглядела не краше этих экспонатов!

Хотя Ричард и намекал на нечто большее, нежели просто дружба, Лесли, сосредоточенная на учебе, делала вид, будто ничего не замечает.

На третьем курсе ее определили на практику к известному специалисту больницы. Наконец она почувствовала, что приближается к своей цели, и вспомнила, как когда-то, будучи младшей медсестрой, завидовала студентам, сопровождавшим врачей во время обходов. Теперь она сама участвовала в них, еще совсем недавно казавшихся ей чем-то недостижимым.

Выпускные экзамены проходили неподалеку от Харли-стрит в огромном здании, на площади перед которым толпились студенты-медики, съехавшиеся со всей страны.

Отправившись после экзамена перекусить в буфет и встретив там Ричарда, Лесли была уверена, что провалилась.

– Чепуха! Зря ты так нервничаешь.

– А ты как думаешь, прошел?

– Нет, конечно!

Они переглянулись и расхохотались.

– Ну и ладно, – иронизировал Ричард. – Буду надеяться, что ты составишь мне компанию.

– Скажешь тоже!

– Ты не понимаешь! Можешь расценивать это как комплимент. Я так привык всегда быть рядом с тобой, что не представляю жизнь без тебя. – Он придвинул свой стул поближе и взглянул Лесли в глаза.

За эти шесть лет Лесли изменилась так, что ее трудно было узнать. Сейчас, в двадцать четыре, она была очаровательна. Большие серые глаза излучали тепло и нежность. Густые, каштанового цвета волосы, собранные в хвостик, подчеркивали идеальный овал лица. Прежняя девичья нескладность исчезла, а вместо нее появилась грациозность, плавность движений, так что теперь всякий, кто провожал ее взглядом, видел в ней танцовщицу.

– Ты сейчас еще красивее, чем в первое время нашего знакомства, – задумчиво проговорил Ричард.

– Чепуха! Когда целые дни проводишь среди больных, любой здоровый человек покажется красивым.

– Лесли, я не шучу! – с неожиданной страстью проговорил вдруг Ричард. – Давно хотел признаться… Я, конечно, подозреваю, что у меня нет ни малейшего шанса, но все-таки попробую… Лесли, я схожу от тебя с ума и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж!

Лесли смущенно потупилась. С ее стороны было бы глупо притворяться, что она ни о чем не догадывалась. Но что она могла сказать ему?

Ричард не стал дожидаться ответа.

– Милая, не надо так расстраиваться. Я же предложил тебе выйти за меня замуж, а не похоронить меня!

И Лесли поддалась на эту уловку – она подняла глаза и улыбнулась:

– Ричард, мне кажется, ты и на тот свет отправишься с шутками.

– Шутка – если я вообще туда отправлюсь! – Он помолчал, потом осторожно спросил: – Насколько я понял, ты говоришь «нет»?

Лесли кивнула.

– Ричард, это вовсе не потому, что ты мне не нравишься. Просто я не хочу сейчас думать о замужестве. Я долго и упорно продвигалась к своей цели не для того, чтобы в одно мгновение все перечеркнуть.

– А тебе не придется этого делать. Ведь мы могли бы начать практику вместе.

– Ричард, это невозможно, потому что я не испытываю к тебе пылких чувств. Я очень хорошо отношусь к тебе, но это все. Быть может, со временем…

– Со временем! – с горечью воскликнул Ричард. – Послушай, Лесли, я полюбил тебя сразу, как только увидел. Знаешь, как тяжело было в течение всех этих лет молчать? Теперь я не могу больше ждать. Я должен знать, есть ли у меня хоть какая-нибудь надежда!

Лесли смущенно водила ложечкой по разлитой на столе лужице.

– Прости, Ричард, но я не люблю тебя и, наверное, не полюблю никогда.

– Значит, ты даешь мне отставку?

– Конечно нет! Мы можем остаться друзьями.

– Для женщины, собирающейся стать доктором, ты слишком прямолинейна, – колко заметил он.

Щеки Лесли вспыхнули. Он сжал ее руку.

– Лесли, не надо так расстраиваться. Разумеется, мы останемся друзьями. Я больше не буду бегать за тобой как собачка. Слишком долго пришлось мне ждать. Хочу сообщить тебе, что мне предложили должность на континенте, и, если окажется, что я успешно сдал выпускные экзамены, устроюсь на работу.

– Впервые слышу об этом. И куда же ты отправишься?

– А вот это мой секрет. Все! Давай больше ни слова об этом! Ты всегда знала обо мне слишком много, поэтому и относилась как к пустому месту. Если я исчезну на год или на два, со временем ты поймешь, что потеряла!

Самолюбие Лесли было задето, и она постаралась скрыть это от Ричарда. Ей показалось, что он без особого труда вычеркнет ее из своей жизни.

Но он с хитроватой улыбкой сказал:

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, но ты не права. Я не забуду тебя. Просто тешу себя надеждой, что, пожив и поработав самостоятельно, ты захочешь обзавестись семьей и выйдешь за меня. Сейчас ты готова горы свернуть, но со временем твой пыл поостынет.

– Ты не имеешь права так говорить. Все эти годы я не тратила время попусту, а выйдя за тебя, должна буду бросить медицину. Вот ты говоришь, что мы могли бы вместе начать практику. Но ведь это пустые слова! Стоит нам пожениться, и серая обыденность семейной жизни – хозяйство, домашние обязанности – разрушит все мечты.

– Ты что же, собираешься всю оставшуюся жизнь провести в одиночестве?

– Не всю, а только несколько лет. Марта Робертс считает, что у меня есть возможность получить место в Уайтэйкез и…

– Ах вот в чем дело! Я чувствовал: что-то у тебя на уме! Теперь понятно – возвращение блудной дочери, действие первое!

– А что плохого в том, что я хочу вернуться в Уайтэйкез?! Знаешь, как мне не терпится снова пройтись по этим палатам! Только представь себе, как удивится Пэт, когда снова меня увидит в стенах этого заведения!

– Да, мне следовало сразу догадаться, что без нее тут не обошлось! – сердито проговорил Ричард. – Эта девица не может не совать свой нос в чужие дела!

Он сердился так искренне, что Лесли не могла удержаться от смеха.

– Ты несправедлив к ней! Пэт никогда не пыталась влиять на меня. Честно говоря, я не понимаю, за что ты так ее недолюбливаешь?

– У меня аллергия на толстушек. И, судя по ее поведению, она испытывает ко мне те же чувства.

– А как, по-твоему, она должна к тебе относиться, если с того самого дня, как вы познакомились, ты только и делаешь, что грубишь ей?

– Давай не будем тратить время на обсуждение Пэт. Меня интересуешь только ты. Обещай мне, если я уеду, не выходить замуж ни за кого другого.

– Думаю, мне и шансов не представится.

– Хотел бы я быть уверенным! Ну давай, дорогая, допивай свой чай, и пойдем я тебе что-то покажу.

Глава 4

К величайшему удовлетворению Лесли, и ей и Ричарду была присвоена квалификация врачей-специалистов. Через некоторое время Ричард уехал за границу, так и оставив в секрете место своей работы, а Лесли была слишком занята своим устройством в Уайтэйкез, чтобы придать этому какое-то особенное значение.

Получив должность доктора в той самой больнице, где когда-то работала младшей медицинской сестрой, она не сразу научилась поддерживать соответствующий ее положению имидж и поначалу с трудом удерживалась от желания зайти на чашечку чая к знакомым медсестрам.

За эти годы штат сотрудников почти не изменился: старшая медсестра по-прежнему занимала свое место, и сэр Клайв Уотерс продолжал оставаться медицинским светилом больницы. Только Филипа Редвуда давно никто не видел, хотя его имя было на слуху у большинства служащих больницы, многие из которых устроились на работу уже после его отъезда в Швейцарию.

Тод, Джэнет и Бобби приехали в Лондон из Ливерпуля на пару недель, но за это время почти до самого своего отъезда мало виделись с Лесли.

В день их визита она с самого утра отпросилась у начальства, чтобы встретить дорогих гостей. Но, примчавшись домой, обнаружила, что никто еще не приехал. Время обеда миновало, день начал клониться к закату, а Лесли все ждала гостей в пустой квартире. В пять часов она позвонила в отель, но ей ответили, что мистер и миссис Бейкер съехали еще утром. Обеспокоенная их долгим отсутствием, она сидела перед телевизором, слушая вечерние новости, когда наконец раздался звонок.

– Прости, дорогая! – начала оправдываться Джэнет. – Но Тод встретил хороших знакомых, и мы так завязли, что никак не могли уехать.

Она обняла Лесли и осмотрелась:

– О-о! А у тебя миленько!

Она обвела взглядом комнату. На маленьком столике, придвинутом к дивану, высилась на блюде гора бутербродов.

– Боюсь, они теперь подсохли, – виновато проговорила Лесли. – Я ждала вас раньше. Ну ничего, главное, вы здесь, а остальное – ерунда.

Тод уселся в кресло.

– А знаешь, старушка, глядя на твое жилище, я начинаю понимать, почему ты не спешишь выходить замуж. – Он расстегнул пиджак и посмотрел на жену, потом грубовато сказал: – Присаживайся, Джэнет! Мы же еще не уходим. Ты все ныла, что хочешь повидаться с сестрой, а теперь, когда мы здесь, ведешь себя так, будто тебе не терпится уйти.

– Так вы все-таки решили ехать в Ливерпуль сегодня? – спросила Лесли.

– А почему бы и нет? – В голосе Тода звучали явно агрессивные нотки.

– Просто уже поздно, и я подумала, может быть, вам лучше поехать завтра?

– Не вижу причин для беспокойства. Я вообще-то уже водил машину по ночам, да и Бобби одну ночь может поспать в машине. Правда, сынок?

Бобби, увлеченный рассматриванием иллюстрированной книжки, не ответил, и Тод, молча посмотрев на ребенка, вытащил себе из пачки сигарету. Лесли, наблюдавшая за тем, как он, чиркнув зажигалкой, прикуривал, вдруг осознала, что он сильно пьян.

– А нельзя вам переменить решение и остаться у меня на ночь? – переспросила Лесли. – Я так рада, что вы с Джэнет приехали!

– Да с какой стати оставаться? В городе так жарко!

– Если бы мы выехали, когда запланировали, мы бы сейчас уже были дома. Я так и не поняла, зачем нам нужно было обедать с этими Манцетти.

– Потому что они мои друзья. Ты что-то имеешь против?

– Нет, дорогой. Просто все это так надолго затянулось…

– Ну и что? Что же нам, до последней секунды было высчитывать отъезд из Лондона?

– Как насчет бутербродов? – поспешила вмешаться Лесли.

– Это не по моей части, – сказал Тод. – Я лучше выпью. Например, стаканчик виски с содовой.

Налив порцию виски, Лесли вопросительно взглянула на Джэнет. Атмосфера становилась все более напряженной, и только Бобби, казалось, был безразличен к все возраставшим трениям, так что, когда через полчаса Тод объявил, что им пора, Лесли испытала чувство облегчения.

Джэнет торопливо забралась в машину, Лесли с порога махала им вслед.

Сумерки сгущались, на фоне темнеющего неба проступали очертания деревьев. Пурпурное зарево бликами освещало коридор, когда Лесли шла в свой кабинет. До ее ушей доносились обычные больничные звуки – грохот каталки по коридору, торопливые шаги медсестер, сирена «скорой помощи» за окном. Еще один несчастный случай? А может, очередные родовые схватки? Сидя за рабочим столом, Лесли заполняла медицинские карты, когда в дверь постучали и в кабинет вошла медсестра.

– Тяжелейшая авария на дороге, доктор. Пострадавших только что доставили.

– Что произошло? Столкновение?

– Да. С грузовиком. – Сестра сделала страшные глаза. – Двое пассажиров доставлены в тяжелом состоянии, а водитель, похоже, легко отделался.

– Так часто бывает.

Лесли натянула белый халат, а сестра выглянула за дверь:

– Вот как раз первого везут, доктор.

Лесли торопливо прошла в соседнюю комнату, куда двое санитаров внесли носилки и осторожно поставили их на стол. Лесли подошла к раковине и принялась тщательно мыть руки.

– Готовьте пациента, сестра, – сказала она, подойдя к столу и все еще вытирая полотенцем пальцы.

Медсестра откинула грубое больничное одеяло, и Лесли вся напряглась, потом обмякла, неожиданно выронив из рук полотенце. Джэнет!

Казалось, жизнь готова была покинуть ее собственное тело, и на доли секунды она почувствовала, что теряет сознание. Все окружающие звуки слились в единое жужжание – голоса медсестер, тяжелые шаги санитаров. Наконец Лесли пришла в чувство и приступила к осмотру.

Сердце ее зашлось, когда она, разрезав одежду, удаляла ее с искореженного тела Джэнет.

– Немедленно в смотровую! Сейчас я могу провести только поверхностный осмотр.

Лесли говорила с трудом, с усилием выдавливая из себя каждое слово, так что одна из сестер не могла скрыть удивления, глядя на нее.

Когда Джэнет увезли, Лесли подошла к другой, накрытой одеялом, маленькой фигурке. К счастью, Бобби оказался не таким израненным, как его мать, и Лесли вздохнула с облегчением.

– Отвезите его в детское отделение. Перелом лодыжки и двух ребер. Как можно скорее сделайте рентген.

Лесли устало опустилась в кресло, лицо ее казалось белее халата.

– Где третий пострадавший?

– За дверью, доктор. Только, похоже, на нем ни одной царапины. Просто чудо, что он остался жив! Санитар сказал, машина разбилась в лепешку.

– Пожалуйста, сестра, избавьте меня от подробностей! И приведите сюда Тода.

Сестра изумленно уставилась на Лесли. Та поспешно поправилась:

– Я имею в виду мужчину… мужа…

– Вы знаете их, доктор? – удивилась сестра. – Вы очень расстроены.

– Это моя сестра. Сестра и племянник.

– О, простите, я не знала. Может быть, мне позвать доктора Гейнсфорда?

– Да, будьте любезны. Боюсь, я… я не смогу.

– Понимаю. Я позову вашего зятя, а потом схожу за доктором Гейнсфордом.

Лесли с трудом узнала в вошедшем в комнату человеке Тода. Одежда его была разорвана, лицо забрызгано кровью – кровью близких ему людей. Он, пошатываясь, добрел до стула и вцепился в его спинку.

– В меня врезался грузовик. Я… я…

Впившись ногтями в клеенчатую обивку, он вдруг замолчал, увидев на собственной руке струйку крови. Подняв руку, он медленно сжал и разжал пальцы.

– Я поранился, – проговорил он, испуганно глядя на кровь.

– Тебе повезло, что ты вообще остался жив. – Лесли с трудом держала себя в руках.

– Говорю же тебе, в меня врезался грузовик! Я ничего не мог сделать! – Он вскинул голову. – Как ты смеешь так говорить?! Ведь ты же врач! Разве ты не видишь, что я ранен?

– Нет. У меня перед глазами только Джэнет и Бобби.

– Где они? Что с ними? Ничего не помню… – Он неопределенно махнул рукой. – Господи! Они ведь не…

Лесли молчала. Отодвинув стул, он подошел к ней.

– Лесли, мне нужно знать. Не мучь меня! Скажи, они в порядке?

– Бобби – да.

– А Джэнет?

– Не знаю.

– Что значит – не знаешь? Ведь ей скоро станет лучше? Разве не так?

Лесли ответила не сразу:

– Нет. Если она выкарабкается, это будет чудо.

– Ты лжешь! Я тебе не верю! Ты говоришь это только для того, чтобы напугать меня! – Качаясь, он подошел еще ближе. – Ты всегда ненавидела меня и теперь мстишь за все!

– Не говори глупостей.

– А это не глупости! – Тод перешел на крик. – И тебе не удастся меня запугать! Я позову другого доктора… настоящего специалиста! И я заплачу любые деньги! Джэнет не должна умереть! Я не допущу этого! Говорю тебе: не допущу!

Он кричал неистовым голосом, и Лесли нажала кнопку звонка на столе. Когда сестра вошла, она устало махнула рукой в сторону Тода.

– Пройдемте со мной, – предложила ему девушка.

– Не пойду я никуда, пока не услышу правду!

– Я тебе уже сказала правду, но ты не веришь, – спокойно проговорила Лесли.

Мгновение он пристально смотрел на нее, потом, обхватив лицо руками, зарыдал:

– Да, не верю! Это неправда!

Лесли отвернулась:

– Выведите его, сестра!

То поддерживая, то подталкивая, сестра вывела Тода в коридор, но еще долго в ушах Лесли раздавались его крики.

С облегчением она передала полномочия доктору Гейнсфорду, вызвавшись при этом оставаться рядом во время операции.

Бобби скоро оправился, но состояние Джэнет по-прежнему было крайне тяжелым и вызывало серьезные спасения.

Кровать Джэнет огородили ширмами, и всю ночь Лесли просидела возле безжизненного тела сестры. Рано утром молодая медсестра принесла Лесли горячий чай, и она залпом выпила чашку, радуясь обжигающей глотку боли.

На рассвете к Джэнет вернулось сознание. Мгновение она смотрела впереди себя невидящим взором, потом стала приходить в чувство. Когда Лесли склонилась над ней, их взгляды встретились.

– Лесли, где я?

– Дорогая, только не нервничай. Вы попали в аварию и теперь в больнице.

– Что с Бобби?!

– У него сломана лодыжка, но в остальном все в порядке.

– Это точно?

– Клянусь! Не волнуйся, милая. С Бобби и Тодом все хорошо.

– Тод меня не интересует. Что с Бобби? Я не вынесу, если с ним что-то серьезное. Я…

– Молчи, Джэнет! Молчи! Не надо говорить – тебе нельзя волноваться!

Она закрыла глаза, и Лесли уже испугалась, что она снова впала в беспамятство, но Джэнет, будто очнувшись ото сна, вдруг снова открыла глаза. Голос ее теперь звучал тверже.

– Я должна сказать. Теперь уже все равно… – Она сделала глубокий вздох, и лицо ее исказилось от боли. – Послушай, Лесли, жить мне осталось недолго, и я хочу, чтобы ты… Обещай, что позаботишься о Бобби…

В голосе Лесли слышалась душевная мука.

– Конечно, позабочусь, дорогая! Только не говори больше ничего!

– Нет, я должна говорить! У меня почти не осталось времени… – Она махнула в полумраке рукой. – Поддержи меня, Лесли! Мне страшно!..

Лесли осторожно взяла холодную руку сестры и прижала ее к щеке. Слезы катились по ее лицу прямо на застывшие, безжизненные пальцы…