Текст книги "Нежеланная жена"

Автор книги: Рэчел Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8

Через два дня Адриан вошел в свой дом, громко хлопнув входной дверью. На этот звук из библиотеки выбежала Диана, встревоженная таким странным поведением.

– Что-нибудь случилось, Адриан?

– Случилось – не то слово! Вся округа знает, что Таня моя жена!

– Что?! – Конверты выскользнули у нее из рук, и девушка машинально нагнулась и стала подбирать их. – А кто… кто мог это сделать?

– А как, по-твоему? – раздражительно взорвался он. – Пултон, кто же еще?

– Не могу поверить, что Таня ему рассказала.

– Она его любит, – горестно вздохнул Адриан. – Потому и проговорилась.

Диана, не отрываясь, смотрела на конверты.

– Что ты теперь будешь делать?

– А что я могу сделать? Не могу же я все отрицать? Но будь я проклят, если оставлю ее после этого у себя в доме! Пусть собирает вещи и уматывает отсюда!

– Если ты выгонишь ее сейчас, это только сыграет на руку Роджеру.

– А как ты предлагаешь мне поступить… представить ее моим избирателям?

– Возможно, так и придется сделать.

Адриана поразили ее слова – не потому, что идея была для него новой – он и сам подумал об этом, услышав ужасную весть, – но он не ожидал, что это скажет Диана.

– Ты считаешь, я должен признать Таню законной женой, несмотря на нашу помолвку?

– У тебя нет выбора, – тихо сказала Диана.

– А как же ты?

– А я останусь ни с чем… на время нам придется забыть о нашей помолвке. В сложившихся обстоятельствах, это единственное, что мы можем сделать.

Он посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом, чувствуя к ней еще больше уважения, смешанного с восхищением.

– Ты оказывала мне колоссальную помощь в последние недели, – тихо сказал он, – но я не мог представить, что ты способна на такое самопожертвование… Черт меня побери, я бы придушил эту Таню, попадись она мне сейчас на глаза!

– Тогда Роджеру не надо будет стараться, чтобы победить на выборах! Победу принесут ему на блюдечке с голубой каемочкой! – Легкая улыбка скользнула по губам Дианы. – Вообще, наверное, надо, было, расторгнуть нашу помолвку сразу, как только Таня появилась здесь.

– Ты так говоришь, потому что думаешь о моей карьере, – подозрительно спросил он, – или потому, что не любишь меня?

Она долго не отвечала. Он подошел и положил ей руки на плечи.

– Диана, ты меня не любишь? Я знаю, я был тебе не очень хорошим женихом, но…

– Я ведь тоже была не очень ласковой невестой, – перебила она. – А что касается моих чувств… Не знаю, Адриан. Раньше ведь мы с тобой не говорили о любви. Мы обручились, потому что нам обоим нужна семья, дети, но, положа руку на сердце, ты ведь тоже не можешь сказать, что испытываешь ко мне те самые чувства, какие побудили тебя жениться на Тане!

Адриан резко отвернулся и отошел от нее. Ему понадобилось несколько минут, чтобы собраться с силами для ответа.

– Я никогда не смогу полюбить другую женщину так, как любил Таню. Я просто не смогу пережить такое еще раз.

– Ты так говоришь, будто человек сам решает, влюбляться или нет.

– Да, я в этом уверен. Конечно, в юности трудно сдерживать эмоции и страсти, но с возрастом сердце становится более жестоким и менее трепетным. Прости, что говорю это, но было бы нечестно с моей стороны, если бы ты ожидала от нашего брака того, что я никогда не смогу тебе дать.

– А почему ты не сказал мне об этом, когда просил стать твоей женой?

– Потому что тогда я считал, что ты не станешь требовать от меня нежных чувств. Теперь я в этом не уверен. Тогда мне как-то не приходило в голову, что ты молода и станешь требовать розовых облаков и небесных восторгов.

– Вместо этого, ты готов был предложить мне только тучи и ненастье.

Он слегка удивился, что она может шутить такими вещами, и его неприятно кольнуло чувство недовольства. Но ему совсем не хотелось выяснять отношения. Видит бог, он уже испил свою чашу любовных страданий.

– Твое изначальное мнение обо мне было верным, Адриан, – говорила между тем Диана. – Я прекрасно понимаю, что ко мне ты не чувствуешь ничего подобного… тому, что ты испытывал к Тане, и, честно сказать, мне и не хотелось бы возбуждать в тебе такую страсть. Я ведь тоже не могу сказать, что страстно люблю тебя… и, по-моему, раз мы оба отдаем себе в этом отчет, у нас больше шансов создать спокойную и счастливую семью. – Тут ее нижняя губа вдруг задрожала, и она больно закусила ее. – Я не верю в любовь, которая затмевает все остальное, поглощая человека целиком. Я не хочу, чтобы бурные страсти нарушали течение моей жизни.

– Чего ты так боишься? – Адриан почувствовал в ее словах скрытый смысл. – Ведь страсти не обязательно бывают разрушительными. Они могут приносить счастье и глубокое удовлетворение.

– Ты прекрасно обходишься без этого.

– Потому что испытал разочарование.

– Значит, я тоже боюсь разочарования.

– Значит, ты боишься жизни, – деликатно поправил он. – Твой отец всегда был таким…

– Ради бога, оставь отца в покое, – резко оборвала она. – Ты не первый, кто заявляет, что я нахожусь под влиянием отца, и мне это начинает надоедать.

Адриану было любопытно узнать, кто еще говорил ей об этом, но он не стал спрашивать.

– Давай продолжим наш разговор в другое время, – предложил он упавшим голосом. – Сейчас мне надо разобраться с женой.

Он пошел к лестнице и остановился там, увидев Таню, спускающуюся ему навстречу.

– Я как раз собирался тебя искать, – сказал он ледяным тоном. – Полагаю, тебе известно почему? – Он увидел, как ее нежная кремовая кожа побледнела, и весь его гнев, который он старался сдержать, вырвался наружу. – Твоему честному слову грош цена, да? – в бешенстве заорал он. – Ты так влюбилась в этого Пултона, что готова ради него нарушить какое угодно обещание?

– Я ничего не нарушала, – прошептала она в ужасе. – Он случайно все узнал. Он обещал мне… он поклялся, что никому не скажет.

– Ха-ха-ха! Так знай – он рассказал всей округе! Ты что, правда поверила, будто он станет молчать?

– Я не верю, что Роджер может быть обманщиком, – вмешалась Диана.

– Значит, и ты на его стороне! – воскликнул Адриан, круто поворачиваясь к ней.

– Нет, я не на его стороне. – Лицо Дианы пылало, но она не отступала. – До того как политика сделала вас непримиримыми противниками, вы с Роджером были друзьями. И ты должен знать, что он ни за что не пойдет на подлость.

– Мне плевать, что было когда-то. Меня волнует то, что происходит сейчас. Ты знаешь факты не хуже меня. Он вызнал, что Таня моя жена, и позаботился о том, чтобы об этом узнали все в нашем округе.

– Неправда! – закричала Таня и, круто повернувшись на каблуках, бросилась прочь.

– Куда ты? – крикнул ей вслед Адриан.

– К Роджеру.

– Не смей туда ходить. Не будь дурой. Таня!

Не видя ничего кругом, она бросилась через холл к двери. Адриан что-то крикнул ей вслед, но она даже не оглянулась. Таня боялась, что муж бросится за ней вдогонку, побежала напрямик через лужайку и исчезла за деревьями.

Она вспотела и раскраснелась, пока добежала до дома Роджера. Она изо всей силы стала стучать кулаками в дверь, надеясь, что он окажется дома. Ей повезло – Роджер сам открыл дверь. По одному взгляду на нее он все понял и повел Таню в крошечную комнату, служившую ему кабинетом.

– Значит, ты уже знаешь?

– Да! Как ты мог?!

– Я тут ни при чем. Это Боб Эдвардс. Помнишь, когда мы разговаривали в «Колпаке и бубенцах», хлопнула дверь?

– Значит, это он тогда вошел?

– Да. Он хотел со мной поговорить, но услышал, как ты рассказываешь про Адриана, остановился и подслушал, а потом вошел.

– Вот почему он так странно вел себя, – задумчиво проговорила Таня. – Мне он сразу не понравился, и, как видишь, я оказалась права.

Роджер засмеялся грустным смехом.

– Да, в женской интуиции что-то, видимо, есть.

– Я должна извиниться перед тобой, – сказала она. – Прости, что заподозрила тебя.

– Ничего, я все понимаю. На твоем месте всякий бы так подумал.

– Только не Диана.

Роджер поскреб скулу, но сделал вид, что не слышал последних слов.

Таня села на стул, но не потому, что хотела остаться у Роджера, а потому, что ноги подкосились.

– Что теперь будут говорить про нас с Адрианом?

– Ничего хорошего, это уж точно. Все знают, что ты из Ровнии и что Адриан оставил тебя там вскоре после женитьбы.

– У него не было выбора, – твердо заявила она. – Его отправили назад в Англию, а я не могла поехать с ним. Он не собирался меня бросать.

– Передо мной можешь его не выгораживать. Но ты спрашиваешь, что будут говорить, и я тебе отвечаю. Боб хотел подорвать доверие к Адриану, и ему это удалось. Ты должна признать, что Адриан сам сыграл ему на руку. Глупо было скрывать, кто ты, и делать вид, что ты приехала работать няней у его сестры.

Таня не могла с этим не согласиться. Роджер присел рядом, на его лице появилась озабоченность.

– Скоро ты будешь вспоминать это, как кошмарный сон. У тебя вся жизнь впереди, Таня. Ты же не можешь позволить ошибке ранней юности погубить свою жизнь.

– Но это не было ошибкой. Я вышла замуж по любви, – твердо сказала она. – В этом все дело. Если он об этом жалеет, то я нет.

– Женщин не поймешь, – вздохнул Роджер.

Он предложил подвезти Таню до дома, но она отказалась. Тогда он проводил ее до ворот своей усадьбы.

– После того, как он с тобой обращался, я думал, ты его возненавидишь.

– Да, это могло случиться. Но я не смогла его разлюбить, несмотря, ни на что.

– И что теперь будет?

– Я сделаю все, как он скажет, – медленно произнесла Таня. – Я обязана подчиняться ему, особенно теперь.

– Ничего ты не обязана. И если он станет обвинять тебя в том, что случилось, собирай свои вещи и переезжай к нам. У нас ты можешь оставаться, сколько захочешь.

Она вымученно улыбнулась.

– Тогда Адриан точно меня возненавидит.

Распрощавшись с Роджером, она вернулась в «Парк-Гейтс». В гостиной слышались громкие возбужденные голоса. Она услышала свое имя и поняла, что семья обсуждает последние события.

Общий шум перекрыл голос Бетти:

– А я считаю, что ты должен признать ее женой. Она так примерно себя ведет…

– В отличие от меня, хочешь сказать? – сердито перебил голос Адриана.

– Я этого не говорила, – ответила его сестра. – Но если ваш брак оказался ошибкой, то ее надо исправить, это очевидно. Но сделай это по-честному.

– Бетти! Адриан! – увещевала их миссис Честертон. – Вы оба упускаете из виду самое главное. Когда выборы закончатся…

– К черту выборы! – взревел Адриан. – Ты же не думаешь, что я смогу убрать свои чувства в холодильник и хранить их там, пока не решится моя политическая карьера.

– Именно на это я и рассчитываю, – ответила мать, – и ты поступал именно так, пока вся эта ужасная история не выплыла наружу.

– Самое ужасное, – тихо проговорил Адриан, – мое собственное поведение. Я не виню Таню за то, что все так получилось. Я сам во всем виноват.

Неловкое молчание нарушил скрип стула. Заговорил Дик Тафтон:

– Идем, Бетти. Поднимемся к себе.

Боясь, что ее застанут за подслушиванием, Таня быстро пробежала через холл и вошла в гостиную.

– Ах, вот ты где, – осуждающе промолвила миссис Честертон. – Мы как раз о тебе говорили.

– Я слышала. – Таня кинула взгляд на Бетти и Дика, которые выходили из комнаты, и подошла к Адриану. – Диана права насчет Роджера. Он сдержал слово и ничего не рассказал. Виной всему его агент.

– Ясно. – Адриан посмотрел на мать. – Ты не выйдешь? Нам надо поговорить наедине. – Он подождал, пока они остались одни, и продолжил: – Все равно это не меняет ситуацию, в которой я оказался.

– Я сделаю все, что надо, чтобы помочь исправить положение.

– Ты серьезно?

Его глаза были такими блестящими и бездонно-голубыми.

– Да, конечно. Я слышала, как ты говорил, что ни в чем меня не винишь, но… я сама себя виню.

– Нет смысла вообще говорить о чьей-либо вине, – вдруг резко сказал он и затем замолчал, словно ему было трудно продолжать.

Она пришла бы ему на помощь, но не знала точно, что он хочет сказать. Она беспомощно стояла и, молча, ждала его решения.

– Я желаю, чтобы ты заняла в этом доме положение… положение моей жены. – Он запинался на каждом слове. – Мы можем сообщить, что держали твой приезд в тайне из страха навлечь неприятности на тех, кто помог тебе бежать из страны. Это единственное, что приходит мне в голову. Но будем надеяться, в это объяснение поверят.

– Да, возможно.

– Ты что-то не в восторге.

– Ты хочешь, чтобы меня волновала твоя карьера? Я помогаю тебе только потому, что хочу уехать отсюда с чистой совестью.

– Что ж, тогда все в порядке, – сказал он отрывисто. – По крайней мере, мы знаем, чего ждать друг от друга. Единственное, что мне еще хотелось тебе сказать, – мое отношение к тебе, когда ты приехала, не имеет отношения к выборам. В любом случае, наша помолвка с Дианой была бы препятствием для наших отношений. Я могу только сказать тебе спасибо, что ты не явилась нежданно-негаданно после нашей свадьбы!

Гнев Тани тут же испарился, она должна была признать, что Адриан прав. Их отчуждение не имеет отношения к его политической карьере. Их разделяла помолвка с другой женщиной.

– Прости меня, Таня. – Искреннее раскаяние звучало в голосе Адриана. – Я каждый раз клянусь себе, что не буду на тебя злиться, но ты начинаешь что-нибудь говорить, и я снова выхожу из себя…

– Видимо, это твоя больная совесть, – не удержалась Таня.

– Да, – отрывисто бросил он. – Поверь, я сам не рад, что все так обернулось.

– Не надо извиняться. В жизни все меняется. Я поняла это уже много лет назад.

– Похоже на ровнийскую пословицу.

– Так и есть. – С легкой улыбкой она выскользнула из комнаты, а Адриан остался стоять у камина, молча, глядя в пустой очаг.

Таня права. Все изменилось. Он подумал об их браке и вспомнил о родителях Тани, которые пронесли любовь через всю свою жизнь. Видимо, если повезет, можно сохранить это светлое чувство. Стараясь избавиться от подобных мыслей, которые могли увести его далеко, он пошел в библиотеку, где его ждала куча работы. Вот что будет составлять для него смысл жизни в будущем. Его работа и его поместье.

Ну и Диана, конечно. Не надо забывать про Диану.

Глава 9

Помолвка с Адрианом была расторгнута, но Диана продолжала помогать ему в предвыборной агитации. Иногда они вместе с Таней ходили на митинги, и, хотя поначалу Таню это смущало, Диана отвечала на любопытные взгляды полной невозмутимостью.

Этого Таня не могла понять. То ли для Дианы так много значила победа Адриана на выборах, что она готова была забыть о своих чувствах, либо у нее не было к нему никаких чувств. И чем больше Таня размышляла, тем больше убеждалась, что причина именно в последнем.

Теперь Таня часто сопровождала Адриана на предвыборные собрания, где он произносил пространные речи. Ей было странно и непривычно сидеть на сцене и слушать его выступления. В них не было ни капли высокопарного красноречия Роджера, им не хватало пламенности, зато они были честными и искренними, в них был милый ребяческий юмор, который так же ловко отражал удары противников, как и бойкие отповеди Роджера.

– Я буду рада, когда все будет позади, – с тоской пожаловалась она Диане, сидя вместе с ней на полу в библиотеке среди груд буклетов. – Я так и не могу решить, за кого я – за Роджера или за Адриана. По-моему, оба они говорят разумные вещи.

– Это потому, что оба хорошие ораторы.

– Как ты думаешь, Адриан победит?

– Не уверена.

– А у него было больше шансов на победу до того, как я приехала?

– Да. – Диана не могла скрыть неловкости. – Но ты не должна винить себя. Просто так получилось.

Таня восхитилась сдержанностью этой молодой девушки, но не успела больше ничего спросить – в комнату ворвались Эмма и Тим.

– Почему ты с нами не играешь? – крикнула девочка. – Мы тебя совсем перестали видеть.

– Прости, дорогая. – Таня прижала Эмму к себе. – Но я теперь занята. Я помогаю дяде Адриану.

– А раньше ты ему не помогала.

– Обещаю, что поиграю с вами в субботу днем. А если погода будет хорошая, мы сходим куда-нибудь погулять.

– А у меня для тебя подарок, – громко сообщил Тим и, схватив ее за руку, вложил в нее полудохлую золотую рыбку.

– Тимми! – в ужасе вскричала Таня. – Где ты ее взял? Бедняжка уже почти мертвая! Надо ее скорее положить в воду.

Кинувшись к письменному столу Адриана, она вынула из вазы цветы и бросила туда рыбку. Та сразу ожила и стала плавать.

– Он достал ее из пруда с лилиями, – сообщила Эмма. – Я сказала ему, что это нельзя, а он меня не слушал.

– Нет, не нельзя.

Тим широко раскрыл рот, приготовившись зареветь.

С быстротой, к какой ее успели приучить дети, Таня одной рукой схватила Тима в охапку, другой – вазу с рыбкой и поспешила к пруду. Когда золотая рыбка была благополучно возвращена в родную стихию, Таня села на берегу и стала смотреть, как дети играют в мяч. Вскоре они стали упрашивать ее поиграть с ними, и Таня, смеясь, присоединилась к игре. Дети, в полном восторге, разыгрались не на шутку. Эмма вдруг подбросила мячик так высоко, что от радости завизжала. Высокий стройный мужчина вдруг показался из-за зарослей кустарника и поймал «посланца небес». Это был Адриан. С мячом в руке он подошел к ним и отдал игрушку Эмме.

– Еще несколько таких бросков, – заметил он, – и ты будешь выступать за сборную Англии!

Детишки прилипли к нему, хватая за одежду, и стали упрашивать тоже поиграть с ними, и, секунду поколебавшись, он согласился.

Таня играла очень неловко, смущаясь из-за присутствия Адриана. Однако он, казалось, не обращал на это внимания, подпрыгивая за мячом и носясь по лужайке туда-сюда. Он словно стал гораздо моложе того строгого, сурового господина, к которому Таня успела привыкнуть. Сейчас он был больше похож на того юношу, каким она знала его прежде.

Веселая компания, похоже, готова была продолжать игру до ночи, но вдруг они услышали, что их зовут из дома. Оглянувшись, игроки увидели, как Бетти машет им рукой из детской.

– Кажется, мама зовет вас пить чай, – сказала детям Таня, и они неохотно двинулись к дому, едва волоча ноги.

Адриан устало опустился на берег пруда и вытер взмокший лоб.

– Я не в форме, – посетовал он. – Еще год кабинетной работы, и я распадусь на пестики и тычинки.

Она нахмурила лоб.

– Пестики и тычинки? Это что-то из области садоводства?

Он засмеялся искренним, заливистым смехом, впервые со времени ее приезда.

– Нет, это такое разговорное выражение. Это означает, что я буду ни на что не годным. Стану дряхлым.

– О, тебе это не грозит, – ответила она, остро чувствуя его близость.

Таня отвернулась и притворилась, что погружена в созерцание воды. Он еще не отошел от игры, и она чувствовала исходящий от его тела жар, который казался ей почти осязаемым.

Адриан тоже был взволнован тем, что Таня стояла рядом с ним. Как она изменилась! Сейчас невозможно было поверить, что это та самая несчастная эмигрантка в обносках, которая предстала перед ним несколько месяцев назад. Таня вновь превратилась в ту девушку, на которой он женился когда-то: очаровательная, гибкая, подвижная, с тонким золотисто-загорелым телом. Она стояла к нему вполоборота, и Адриан залюбовался прямой линией ее носа, очаровательно, по-детски, вздернутой верхней губой. Он помнил, как эти губы под напором его страсти радостно откликались на зов любви, раскрывая пылкую натуру их хозяйки.

Словно почувствовав его взгляд, она поежилась, и пышная юбка качнулась на ее бедрах. Глаза ее были удивительного фиалкового цвета, и он вспомнил, что в первый день после свадьбы она надела фиолетовое платье. Это было потрясающе! Они поехали на прогулку в горы и, лежа на траве, любовались великолепным горным пейзажем.

– Я буду любить тебя всю жизнь, – сказал он ей тогда, зарываясь лицом ей в колени.

Глядя на нее сейчас, он почувствовал неодолимое желание сделать то же самое, прижать ее к себе крепко-крепко и собрать нектар страсти с ее губ. Он быстро заморгал и выпрямился. Что это с ним? Совсем потерял над собой контроль, позволяет себе такие мысли. Как он может желать другую женщину, если у него есть невеста? Конечно, на это можно посмотреть и с другой стороны: как он мог обручиться с другой женщиной, если все еще хочет свою бывшую жену. Адриан потряс головой. Надо следить за собой, а то бед не оберешься. Он слишком много работал последнее время, ему нужна передышка, а то в голову лезут всякие ненужные мысли. Чтобы отвлечься от них, он резко сказал:

– Знаешь, мы впервые с тобой остались наедине и не поссорились.

– Я начинаю осваивать искусство притворства, – сдержанно сказала Таня.

– Никогда не пытайся притворяться, Таня. Мне всегда казалось, что ты – сама честность.

Она посмотрела на него через плечо, не понимая, какая она для него сейчас соблазнительная и желанная, с длинными, золотистыми, на кончиках от яркого солнца, ресницами.

– Расскажи мне о родителях, – волнуясь, попросил он. – Ты ведь не получала никаких известий от отца… после того, как его… увели?

– Нам сообщили, что он умер, и все. При содействии одного старого друга нам удалось получить его вещи: золотой портсигар и булавку от галстука. – Голос у нее был теплый и грустный. – Для меня это самые драгоценные вещи на свете. Я никогда не расстанусь с ними, скорее умру от голода.

– Надеюсь, до этого не дойдет.

Она пожала плечами.

– За них могут дать хорошие деньги.

– Ты никогда не будешь нуждаться в деньгах. Я же сказал, что позабочусь о тебе.

– Я ничего от тебя не приму после того, как уеду отсюда. Мне от тебя ничего не надо, – твердо и решительно заявила Таня. – Я найду работу и сама буду себя обеспечивать.

– Тебе не нужно работать.

– Нужно. Я хочу забыть тебя как можно скорее, когда уеду из твоего дома.

Он побледнел.

– А я не знал, что ты все еще ненавидишь меня. За последние несколько недель, мне показалось, мы стали друзьями.

– Мы с тобой никогда не станем друзьями, – запальчиво воскликнула она.

В этот момент Таня действительно почти возненавидела его. Раньше с ней никогда такого не случалось. Да как он может говорить о дружбе? Неужели думает, что ее любовь к нему оказалась такой же недолговечной, как его любовь к ней?

– Когда я отсюда уеду, я постараюсь совершенно выбросить тебя из головы, – упрямо повторила она. – Если можно было бы подхватить амнезию, как грипп, я бы пошла к врачу и попросила ввести мне вирус беспамятства! Я хочу освободиться от тебя, от своего прошлого – убедить себя, что тебя вовсе не было в моей жизни!

Взмахнув пышной юбкой, она кинулась бежать через лужайку. Адриан подождал, пока она исчезнет из виду, потом пошел в противоположном направлении. Мысли его были так далеко отсюда, что он не видел, куда идет.

Раньше Таня не посмела бы кричать на него. Она уже не была наивной девушкой, на которой он женился. Она превратилась в отчаянную, озлобленную женщину. Адриан изо всех сил старался вернуть в памяти образ той девушки, но сегодняшняя Таня заслоняла его, и, сколько он ни пытался отделить их один от другого, это не удавалось – они ускользали от него, пока он, наконец, не понял с удивлением, что обе – и Таня прежних лет, и Таня, какой он знал ее сейчас, – это единый образ.

Вместе с этим изумительным открытием к нему пришло ясное понимание того, что он по-прежнему любит ее. Те чувства, которыми она наполняла его восемь лет назад, ничуть не изменились и остались прежними.

Его мысли пришли в такой разброд, что он даже остановился, мысли словно парализовали его. Теперь Адриан все видел ясно. Узнав, что Таня с ним развелась, оскорбленный и обиженный, он постарался с корнем вырвать память о ней. Это удалось, но притупило все его чувства. Увидев свою жену вновь, он решил, что больше не любит ее, и смотрел на нее как на постороннюю, чужую женщину.

Но постепенно его оцепенение проходило, и та стена, что он возвел вокруг своей личной жизни, начала рушиться на глазах. Не сознавая этого, он снова стал реагировать на красоту Тани, которая поразила его с первого мгновения, на ее нежность, которая так очаровала его когда-то. Более того – сегодняшняя Таня, с окрепшим характером, суровым и смелым духом, стала для него еще привлекательней. Внушив себе, что больше не любит очаровательную иностранку, он долго не понимал, что с ним происходит, и только теперь, когда было слишком поздно, стал это осознавать.

А может, не поздно? Еще есть время? Он пнул ногой камушек и зашагал дальше. Он должен открыться своей жене. Однако, перед серьезным разговором с Таней, нужно все обсудить с Дианой. Адриан не тешил себя иллюзиями, что Диана очень расстроится, узнав, что их свадьба так и не состоится, но все же моральные обязательства требовали, прежде всего, открыться Диане. Только после этого он сможет сказать Тане, что любит ее.

И хотя эта мысль немного успокоила Адриана, она не принесла ожидаемого удовлетворения. Он понял, что чувство вины не дает ему сполна ощутить радость от его открытия. Вины за то, что он был жесток с любимой, и страха, что его жестокость оттолкнула Таню, убила ее любовь.

Но ведь она любила его, когда приехала сюда? Значит, можно надеяться, что это чувство еще живо? Он попытался проанализировать ее поведение в последнее время, но не нашел в нем ничего, что давало бы надежду. Напротив, она держалась отчужденно, словно возвела непреодолимый барьер между ними. Он не знал, как разрушить этот барьер, с чего начать. Сказать ей сейчас, что любит ее? Она может решить, что он делает это ради сиюминутной выгоды. Таня довольно проницательна и понимает, что он не любит Диану, так что она может подумать, что он на время предпочел сохранить их брак, чтобы только не объявлять прямо перед выборами о разводе. Неумолимая логика ситуации подсказывала ему, что понадобится немало времени и сил, чтобы заставить ее снова поверить в его любовь, и он поклялся, что, несмотря на все препятствия, сделает все возможное, чтобы вновь завоевать ее любовь и преданность.

Адриан вернулся домой с непривычным чувством легкости и счастья, но, дойдя до своей спальни, тут же без сил, рухнул на кровать. Если бы он мог сейчас зайти к Тане и рассказать ей о своих сомнениях и переживаниях! Но страх, что она отвергнет его, удерживал. Нет, он все правильно решил. Он должен действовать очень осторожно.

К ужину Адриан спустился поздно. Войдя в гостиную, он застал там Таню и свою мать.

– Ты опоздал, – сказала миссис Честертон.

– Да, ну и что?

– Очень вежливый ответ. Ты же сам терпеть не можешь, когда опаздывают.

– Значит, пора перестать быть таким педантом.

– После выборов тебе придется быть еще более пунктуальным – иначе не справишься со всеми делами.

– Еще не известно, выиграю ли я выборы, – резко возразил он.

– Разумеется, выиграешь. Жаль, что ты не можешь найти ничего скандального в прошлом Пултона. Это бы нам очень помогло…

– Уверен, за ним нет ничего такого, – перебил ее Адриан, – а даже если бы и было, я не стал бы это использовать в предвыборной агитации.

– Ну, не знаю, почему бы и нет. Его агенты не постеснялись смешать твое имя с грязью!

– Роджер не виноват. Я его знаю, он никогда не стал бы пользоваться грязными методами, и мне тоже не хочется швырять в него грязью.

Таня слушала эти слова с приятным удивлением. Она поймала взгляд Адриана и улыбнулась ему с такой теплотой, какой не удостаивала уже давно. Он улыбнулся в ответ, но в его глазах была грусть, удивившая ее: словно он знал причину внезапной милости, и это его огорчало.

За ужином Таня прислушивалась к тому, о чем говорили за столом. Бетти обычно болтала без умолку, и сейчас они с матерью вели дружескую перепалку по поводу цен на детскую одежду, а также обсуждали, стоит ли отправлять Эмму в школу-интернат. Эта тема очень волновала Таню. Она не удержалась и высказала свое мнение:

– Когда детей надолго отсылают из дома, это разрушает семейную жизнь.

– Но в школе их приучают к самостоятельности, – сказал Дик.

– Если ребенка любят в семье и он счастлив, то и так приучится к самостоятельности.

– Не скажи! Почти все родители окружают детей излишней нежностью и заботой. Посмотри хоть на Бетти. Она вечно с ними носится как наседка.

– Потому что ей больше нечем заняться.

Таня замолчала, осознав бестактность своих слов, но Бетти ничуть не обиделась.

– Да, Таня, ты права, мы с Диком об этом уже думали. Кстати, почему бы сейчас об этом не поговорить. – Она оглядела, сидящих за столом. – Мы с Диком решили переехать в собственный дом.

– А я-то думала, ты выбросила эти глупости из головы! – взволнованно воскликнула миссис Честертон.

– Почему глупости?

– Потому что здесь тебе никто не мешает, ты живешь своей семьей, и это очень удобно. – Миссис Честертон кинула на Таню взгляд, полный нескрываемой неприязни. – Это, конечно, твоих рук дело. Мало ты принесла горя Адриану, так еще вмешиваешься в жизнь моей дочери?

Повисло напряженное молчание, но его Бетти почти сразу нарушила:

– Да, Таня повлияла на меня – но не словами, а своим присутствием. Сразу стало ясно, что это дом Адриана, и, когда он женится на Диане, будет жить здесь, и мы не должны быть ему обузой!

– Уверена, Адриан не считает нас обузой, – стараясь говорить спокойно, произнесла миссис Честертон.

– Что ты на это скажешь? – обратилась Бетти к брату.

– Я как-то не задумывался, – честно ответил он, глянув на Таню, в душе страстно желая остаться с ней в этом доме наедине. – Но ты права. Семейным людям нужно жить отдельно.

Бетти осталась очень довольна.

– Немедленно займусь поиском дома.

– Я тоже, – натянуто заявила миссис Честертон.

– Твой дом, что достался тебе по завещанию, будет готов к ноябрю, – сказал Адриан, обращаясь к матери.

– Он для меня слишком большой.

– Тогда он подойдет нам. Может быть, его можно расширить для нас? – предложила Бетти, и завязался спор о том, можно это будет сделать или нет, и в результате миссис Честертон согласилась переехать в коттедж на другом конце поместья.

Таня была рада, что ужин, наконец, закончился. Все перешли в гостиную, и она устроилась на стуле в уголке, подальше от Адриана.

Глядя, как грациозно она идет по ковру, Адриан подумал, что никогда еще эта женщина не была ему так желанна. Хотелось броситься к ней и целовать, чтобы печаль, которая опустила уголки ее губ, навсегда оставила ее. Вспомнив, как вел себя с ней раньше, Адриан понял, что заслужил ее нынешнее обращение. Как высока цена его ошибки! Каждую секунду ему приходилось изображать равнодушие к любимой, безжалостно подавлять порывы страсти, усмирять горячее желание, – это подавляюще действовало на его и без того, измученную совесть. Быть может, когда он расплатится за свою вину, ему будет легче сказать Тане, как ему не хватало ее любви и ласки все это время.

Подавив желание сесть к ней поближе, он попытался вовлечь Дика в разговор, не зная, что Таня расценила этот его шаг как признак холодности и неприязни. «Он не желает даже сидеть рядом со мной», – мучительно билась у нее в голове мысль. Таня чувствовала себя совершенно несчастной и подавленной, обида душила ее, и она решила пойти в свою комнату.