Текст книги "Нежеланная жена"

Автор книги: Рэчел Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Все засмеялись, и миссис Пултон кинула на Роджера укоризненный взгляд.

– Вот видишь, сынок, Таня хочет сказать то же самое, что я говорила тебе, когда заходила Диана. На традиции и обычаи – не важно, классовые или национальные – никто уже не обращает внимания, а ты все не хочешь в это поверить.

– И очень хорошо, – вставила Лина, младшая сестра Роджера.

Но Таня слушала ее вполуха, пораженная новостью, что Диана была здесь всего несколько дней назад. Странно, что Роджер ничего не сказал. Разве что Диана приходила по личному делу. Таня покосилась на Роджера и заметила, как он внимательно на нее смотрит, будто догадывается, о чем она думает.

Не успел еще никто ничего ответить Лине, как зазвонил телефон. Новость, которая заставила их забыть обо всем. Марджори, старшую дочь миссис Пултон, увезли на «скорой» в больницу. Она была беременна, судя по всему, у нее начались преждевременные роды.

– Я немедленно еду к ней, – заявила миссис Пултон, одной рукой хватаясь за горло.

– Не надо так волноваться, – стал успокаивать ее Роджер. – Питер сказал, с ней все в порядке.

– Нет, я все равно хочу быть с ней.

– Хотите, я поеду с вами? – предложила Таня.

– Я тоже поеду, – встряла Луиза.

– Нет, ты останешься. У тебя вечером занятия в школе, – твердо ответила мать, – а Берта присмотрит за Брайаном. Я не хочу оставлять его одного дома на всю ночь.

Говоря это, миссис Пултон уже тяжело бежала по дорожке к машине Роджера, и они втроем поехали в ближайший городок Литл-Комптон, в больницу.

– Я уверена, с Марджори все будет в порядке, – твердила Таня. – Наверное, у нее просто очень нетерпеливый малыш, ему хочется поскорее посмотреть белый свет!

Но миссис Пултон это не успокоило. Ее тревога улеглась, только когда в половине двенадцатого ночи, Питер-младший появился на свет.

Глядя через стеклянную стену в палату, куда относили всех новорожденных, Таня с трудом сдерживала слезы. Именно в такие минуты она нестерпимо чувствовала свое одиночество, непоправимое одиночество чужака.

– Вот этого я и боялся, – пробормотал Роджер и взял Таню под руку. – Ну почему женщины всегда рыдают, когда видят рождение малыша?

Она засмеялась, и ее грусть моментально испарилась. Роджер болтал без умолку о всякой всячине, пока не высадил мать у крыльца их дома, Ho, как только они с Таней остались в машине одни, сразу заговорил о Диане:

– Тебе, наверное, интересно узнать, зачем она приходила ко мне?

– Я уже и забыла об этом, – искренне ответила Таня. – А она приходила из-за нас?

– Да.

– Адриана это тоже беспокоит. Он на меня очень сердится.

– И ты хочешь со мной распрощаться до выборов?

– Нет.

– Хорошо. – Роджер остановил машину возле «Парк-Гейтс». – Жаль, что мы с тобой не любим друг друга. Мы были бы отличной парой!

Она помнила, что уже поздно, и тихонечко пробралась к себе в комнату. Таня почти дошла до нее, когда увидела Адриана, выходящего из спальни. Она пыталась укрыться за выступом стены, но он увидел ее и подошел, высокий, неприступный, в темно-синем халате.

– Ты так поздно, – спокойно сказал он. – Мы уже начали волноваться.

– Мы? – язвительно переспросила она.

– Я. – Он замолчал. – Ты раньше не возвращалась так поздно. Ты была у Пултонов?

– Я была с Роджером и его семьей. – Она подчеркнула последние слова, но лицо его не прояснилось. – Старшая дочь рожала, и я поехала с ними в больницу.

– У нее что, недостаточно своих дочерей? Кроме тебя, некому было поехать?

– Она хотела, чтобы я поехала. – Таня посмотрела на него с откровенным вызовом. – Тебе, верно, трудно понять, что я кому-то могу быть нужна?

Он насупился.

– А мы не можем обойтись без сцен? Думаешь, мне самому нравится твое присутствие в моем доме в качестве неизвестно кого?

– Не знаю, мне трудно понять, что ты чувствуешь, – устало сказала она. – Мы стали чужими людьми.

Но, произнося эти слова, она знала, что кривит душой. Стоя совсем близко к нему, она снова ощутила прилив тех чувств, которые он неизменно возбуждал в ней. Невольно Таня качнулась к нему, но быстро отпрянула назад, стыдясь своей слабости. Он не видел, как она склонилась к нему, он заметил только ее движение назад и увидел в этом признак отвращения.

– Не знаю, почему я вызываю у тебя такую ненависть, – тихо сказал он.

– Это не так. – Она отвернулась. – Уже поздно, Адриан, я хочу спать.

Он проводил ее по коридору и остановился перед дверью в свою комнату.

– Ты уже подумала, что будешь делать, когда уедешь отсюда?

Она пожала плечами.

– За последние годы я научилась не заглядывать далеко вперед. Когда я уеду, тогда будет видно.

– Но тебе не обязательно уезжать, – вдруг сказал он. – Ты ведь можешь остаться.

– После того, как ты женишься на Диане? – Ревность побудила ее говорить. – Хочешь, чтобы я нянчила ваших детей?

Лицо его потемнело от гнева.

– Да каким же скотом ты меня считаешь! Не знаю, почему я так сказал. Я хотел как лучше – думал, тебе будет одиноко без нас.

– Мне не одиноко.

– Что это значит?

Таня отвечала, не раздумывая, злость застилала ей разум, ей хотелось побольнее уязвить его.

– А это значит, что я не собираюсь быть у тебя приживалкой до конца своих дней. Не только ты собираешься устроить свою личную жизнь и обрести счастье.

– Роджер Пултон, – медленно проговорил он. – Быстро же ты влюбилась, ничего не скажешь.

– Надеюсь, ты рад за меня. Во всяком случае, я больше не буду отягощать твою совесть.

– Моя совесть ни при чем. То, что с нами произошло, – стечение обстоятельств. Мы ничего не могли поделать, вина целиком на вашем правительстве. Потом, ты сама не захотела бросить родителей и поехать со мной в Англию – и по чести сказать, я не могу понять, почему ты винишь во всем меня.

Он был прав. Ее гнев начал стихать и, наконец, иссяк, оставив ощущение усталости.

– Ты прав, Адриан. Но думаю, нам не стоит говорить об этом в такой поздний час. Похоже, мы оба потом будем жалеть.

– Но я не жалею, что женился на тебе, – вдруг нежно шепнул он. – Я жалею только о том, что у нас ничего не вышло.

Она быстро повернулась и убежала к себе, испугавшись этих мыслей, высказанных им вслух. Но всю ночь его слова не давали ей покоя. Она не могла заснуть, да так и встретила рассвет, не сомкнув глаз. Таня оделась и села у окна. Она смотрела, как постепенно светлеет горизонт, видела, как темная земля из серой превращается в зеленую. Земля, принадлежащая Адриану, где будут гулять его дети и любимая жена.

Эта мысль наполнила ее нестерпимой болью, слишком горькой и затаенной, чтобы плакать, и она, молча, смотрела в окно сухими воспаленными глазами.

Глава 7

Несмотря на все старания, Роджер не мог выбросить образ Дианы из головы. После ее визита в нем ожили все полузабытые воспоминания юности. Он вспомнил, как весело им было в детстве, вспомнил, какие дерзкие мечты питал он до того, как уехал в университет, а она осталась заканчивать школу. Какая жалость, что люди, становясь взрослыми, меняются до неузнаваемости и становятся жертвами, навязанных им социальных различий! Им вбивают в голову чужие предрассудки и правила приличия – как это случилось с Дианой. Да, нет сомнений, ее отец – деспотичный, старый, денежный мешок – сильно повлиял на ее жизнь.

Адриан еще долго оставался его другом, и только столкновение на политической арене развело их в разные стороны. С Дианой все произошло иначе. Почти внезапно – во всяком случае, так казалось сейчас, по прошествии многих лет – она превратилась из решительной маленькой девчонки, которая вечно умоляла их с Адрианом принять ее в свою игру, в недоступную, воспитанную, юную леди, которая уже не искала случая увидеться с ним, когда вернулась домой из швейцарской школы. Однако она продолжала встречаться с Адрианом. И это мучило Роджера больше всего.

Сам того не замечая, он остановился и, только когда жаркое солнце начало припекать ему голову, опомнился и увидел, что стоит у ступенек, ведущих вверх, к поместью лорда Бидделла. Он тряхнул головой и пошел дальше. Непривычно было оказаться в лесу в такое время дня, но он вдруг почувствовал потребность побыть одному и, не обращая внимания на звонки телефона, пошел прогуляться.

Вдали он рассмотрел фигуру женщины. Незнакомка шла ему навстречу. Не желая нарушать уединение, он сошел с дороги вниз, к небольшой рощице. По странному совпадению, женщине пришла в голову та же мысль. Роджер увидел ее, когда она была уже близко. Он узнал нарушительницу его покоя и со вздохом поздоровался, когда она проходила мимо:

– Привет, Диана. Ты что, не хочешь со мной разговаривать?

– В прошлый раз мы все сказали друг другу.

– Как раз об этом я и хотел поговорить. Я должен перед тобой извиниться.

– Спасибо.

Она хотела идти дальше, но он преградил ей дорогу.

– Куда ты так спешишь? – Он указал рукой на опрокинутое дерево в нескольких метрах от них. – Садись, отдохни.

Она, молча, повиновалась.

– Даже не знаю, почему я так разозлился тогда, – со вздохом признался Роджер. – Единственное, что может служить мне оправданием, – ты пришла так внезапно и застала меня врасплох.

– Это я поняла. Тебе, видимо, никогда не приходило в голову, что мне нелегко стало приходить к тебе с тех пор, как я выросла…

– Я знаю, твой отец этого не одобряет…

– Мой отец тут ни при чем, – отрезала девушка. – Дело в тебе.

– Как это?

– Ты ведь на пять лет старше меня. Конечно, когда мы были детьми, я об этом не думала, но, когда ты был в университете, все изменилось.

– Однако с Адрианом ты продолжаешь дружить. С ним тебе встречаться можно.

– Потому что мы дружим семьями. – Она покосилась на него и быстро отвернулась. – И потом, ты всегда так занят своей работой и политикой. Я казалась себе маленькой, глупой девочкой по сравнению с тобой, и очень из-за этого переживала.

Ее слова заставили Роджера задуматься – такое объяснение никогда не приходило ему в голову. Он слушал Диану с вниманием и удивлением.

– Можешь не верить, если не хочешь, мне все равно, – она неверно истолковала его молчание, – ты всегда думаешь обо мне все самое плохое.

– Давай не будем опять ссориться, – пробубнил он. – Мне и так уже досталось от матери!

Диана слегка улыбнулась:

– Она всегда тебя ругала за грубость и дурные манеры.

– И сейчас продолжает, – признался он. – Помнишь, когда мы с тобой залезли на дерево старого Дженкинса и рвали его яблоки?

– Никогда не забуду, какую головомойку она тебе устроила, когда узнала! – воскликнула Диана.

– Но ты лазила лучше, чем я, – усмехнулся он. – У тебя ноги длиннее. – Он посмотрел на ее ноги, она покраснела и одернула юбку. – Не надо их прятать. Они у тебя такие стройные. Это единственное, что не изменилось в тебе с тех пор.

– Я не изменилась, Роджер. Это ты изменился.

– Деревенский мальчик вышел в люди, – горько сказал он. – Ты это хочешь сказать?

– Ну, не совсем так, – весело ответила девушка. – Но я никогда не испытывала к тебе жалости, которую ты, видимо, испытываешь к себе. – Она почувствовала, как он затаил дыхание, и холодно взглянула на него. – Да, да, это так. Поэтому ты все время придираешься ко мне. Все это различие между нами, разница в социальном положении и все такое – твоя собственная выдумка. Это ты ставишь между нами барьеры. Но тебе ведь надо что-нибудь преодолевать. Только тогда ты счастлив.

– Ты все сказала?

– Нет. – Теперь, решившись выложить ему все начистоту, она потеряла свою привычную сдержанность. – Представляю тебя лет через десять: с министерским портфелем, но в старом потертом костюме в доказательство того, что ты не забыл о своем низком происхождении! Ненавижу людей, которые постоянно машут у вас перед носом своим прошлым.

Он открыл, было, рот, чтобы возразить, но передумал и крепко сжал губы. Молчание затянулось, и Роджер обиженно пнул ногой камушек.

– Почему мы все время ссоримся, Диана? Ведь в детстве мы дружили.

– Я и сейчас не хочу с тобой враждовать.

– Но мы стоим по разные стороны баррикад.

– Это еще не значит, что мы враги.

– Ты, правда, думаешь, будто я встречаюсь с Таней, чтобы выведывать у нее про Адриана и его предвыборную стратегию? – вдруг спросил он.

На этот раз Диана не торопилась отвечать. Прошло несколько минут, прежде чем она заговорила.

– Иногда мне казалось, что это не исключено, – призналась она, – но… но теперь я так не думаю. Я понимаю, почему ты с ней встречаешься. Она очень красивая.

– К тому же у нее есть особый талант слушать.

– Хочешь сказать, у меня его нет?

– Я ничего такого не говорил. – Он повернулся к Диане. – Почему ты всегда считаешь, что я на тебя нападаю?

– Потому что, когда я с тобой, у меня такое чувство.

– Может быть, я просто защищаюсь от тебя, – выпалил он. – Ты очень соблазнительная особа.

Она вскочила, он поднялся одновременно с ней, и они оказались в опасной близости друг от друга.

– Ты так себя ведешь, как будто боишься меня, – тихо сказал он.

– Чего мне бояться?

– Сейчас узнаешь, – сказал он сдавленным голосом и схватил ее в объятия.

Он целовал ее с неистовой страстью. Долго сдерживаемое желание выплеснулось в одно мгновение от одного прикосновения к желанному телу. Это прикосновение он смаковал, как гурман в роскошном ресторане. Он медленно гладил ее плечи и спину, он прижимался всем телом к ее стройной фигурке, губами ласкал ее глаза, щеки и виски, а его ноздри, вздрагивая и раздуваясь, впитывали аромат ее тела.

– Диана, – произнес он дрогнувшим голосом. – Диана…

Она покорно стояла, прижавшись к нему, зная, что бороться с ним бесполезно. Она утратила всякую способность к сопротивлению и не могла ни о чем думать – все ее тело пронизало острое, головокружительное чувство близости к Роджеру; его грудь, твердая, как стена, прижималась к ее нежной груди, она чувствовала жесткую щетину на своей щеке. Тепло его дыхания смешивалось с ее дыханием. Медленно, исподволь в ней пробуждалось, доселе неведомое, желание, и сдержанность чувств сменилась пульсирующей жаждой обладания, не похожей ни на что, испытанное ею раньше. Ее губы начали отвечать на его поцелуи, слегка раскрывшись, когда он нежно провел по ним зубами, и, наконец, полностью разомкнулись под нежным напором его языка. Испугавшись своей реакции, она вскрикнула и оттолкнула его. Он не отпускал, все крепче прижимаясь к ней, но Диана продолжала колотить его по плечам и спине, и он, наконец, отпустил ее и отступил назад. Но взгляды их не могли оторваться друг от друга: его, затуманенный, словно он уже видел в своем воображении продолжение этой сцены, и ее, потемневший от отчаяния.

– Ты не имеешь права этого делать, – прошептала она.

– Почему же? Кошка может смотреть на королеву!

– Не смей! – крикнула она. – Роджер, прошу тебя, не надо!

Долго еще после того, как Диана убежала в лес, Роджер стоял, не двигаясь с места, не в силах понять, что с ним творится. Почему с Дианой он всегда ведет себя как неотесанная деревенщина? Может, ему невыносим ее вид недотроги, или причина в том, что она пробуждает какую-то дикую, неукротимую, потаенную сторону его натуры. С другими женщинами он никогда не бывал так необуздан. Скорее наоборот, его не раз упрекали в неуместной сдержанности. Озадаченный и пристыженный, он покачал головой. Уж Диана никак не сможет его в этом упрекнуть! Как ни крути, а ему снова придется перед ней извиняться. И он постарается сделать так, чтобы у нее больше не было причин сердиться на него.

В тот вечер Таня пошла с Роджером на митинг. Как всегда, она сидела среди слушателей и после окончания собрания поделилась с ним впечатлениями об увиденном.

– По-моему, сегодня ты говорил еще лучше, чем всегда, – сказала она, когда он вез ее домой на машине. – В тебе было меньше – как сказать… не знаю, напора, что ли, если это то слово.

– Боевитости, – подсказал он. – Да, меня в семье за это часто бранят. Но я ничего не могу поделать. Если я принимаю что-то близко к сердцу, я не могу оставаться равнодушным.

– Да, уж лучше принимать близко к сердцу, чем быть равнодушным.

Он быстро взглянул на нее:

– Ты говоришь так, исходя из личного опыта?

– Лучше говорить, исходя из опыта, чем абстрактно!

Он засмеялся.

– Да, стоит запомнить! Всем, и мне в том числе! – Он стал притормаживать. – А не хочешь зайти в таверну «Колпак и бубенцы», выпить чего-нибудь? Мне стыдно. Мы с тобой ходим только на мои предвыборные собрания, где тебе приходится выслушивать мою агитацию!

– Мне нравится тебя слушать.

– И как у меня получается по сравнению с Адрианом? – Краем глаза он заметил, что Таня слегка вздрогнула от его вопроса, и торопливо прибавил: – Прости, можешь не отвечать, это не мое дело.

– Я с удовольствием ответила бы, если бы знала. Но я ни разу не слышала, как он произносит речи.

– Черт меня побери! Неужели он считает, что ты и так за него проголосуешь? Даже не удосуживается тебя агитировать?

– Я не имею права голоса, – улыбнулась Таня. – Я здесь совсем недавно.

Он все еще усмехался, когда они входили в небольшой частный бар «Колпак и бубенцы». Таня впервые оказалась в английском пабе. Молодая женщина с любопытством огляделась: затененные лампы, полированная дубовая мебель…

– Здесь очень мило. А я всегда считала, что в пабе почти нет мебели и очень много народу.

– Так оно и есть, – подтвердил Роджер. – Но зато в барах уютная обстановка и там тише. В бар может зайти даже принцесса.

– Принцесса?

– Диана, – пояснил Роджер и опустил глаза.

– А что, она тебе не нравится?

– Нравится, почему, – сухо обронил он, – просто она не такая, как все мы.

– Она дышит, ест и спит, как и мы, – возразила Таня. – По-моему, Шекспир хорошо об этом сказал. Ну, ты знаешь, что я имею в виду.

– Шейлок из «Венецианского купца». Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать. Но все же Диана отличается от простых смертных, так же как, скажем, Адриан.

– Ты не стал бы так говорить, если бы жил в моей стране, – не выдержала Таня. – Всякий, кто не согласен с нашим правительством, автоматически считается врагом народа, и его сажают в тюрьму. А здесь не важно, на чьей ты стороне. Вы все можете свободно поступать по своей совести!

– Ты еще скажи, что нам вообще все равно, за кого голосовать! – возмутился Роджер.

– Ну, тут я ничего не могу сказать. По-моему, вы с Адрианом оба хорошие люди.

– Мне не нравится, когда меня сравнивают с Адрианом.

– Почему же? – сердито выпалила она.

– Потому что он высокомерный и надменный.

– Ничего подобного! Просто он умеет скрывать свои чувства.

– У него просто нет никаких чувств.

– Очень даже есть! Ты что, думаешь, я вышла бы замуж за человека, который…

Таня с ужасом поняла, что натворила. Но было поздно. Слова вылетели, и их нельзя было вернуть обратно, и бессмысленно было их отрицать. Все равно Роджер догадался бы о правде по ее лицу. Она, в отчаянии, смотрела на Роджера, зная, что теперь должна заручиться его обещанием, молчать.

– Прости, забудь, что я только что сказала, – взмолилась она. – Я не имею права тебе ничего рассказывать, это не мой секрет.

– Секрет?.. – Потрясенный, он, молча, покачал головой. – Ты хочешь сказать, что ты жена Адриана?

– Прошу тебя. – Ее всю колотило от страха. – Говори тише, нас могут услышать.

Увидев, как побелело и исказилось от страха ее лицо, он ободряюще улыбнулся, чтобы успокоить.

– По-моему, ты должна мне все рассказать, Таня. Я имею право услышать твою историю.

Она кивнула и задумалась, не зная, с чего начать.

– Мы встретились в Ровнии, – медленно начала она. – В тот день у нас проходил Цветочный карнавал…

Роджер слушал, молча, ничем не выдавая своих чувств, и только когда Таня поведала о приезде в «Парк-Гейтс», он не выдержал и гневно воскликнул:

– Какая подлость с его стороны!

– Люди делают странные вещи в безвыходной ситуации, – ответила Таня.

– Это не оправдывает его поведения. Ты не должна была соглашаться на его условия.

– Я осталась, потому что… – Она вдруг замолчала и оглянулась. – Что там такое?

– Где?

– Мне показалось, дверь хлопнула.

Роджер посмотрел в конец зала.

– Нет там никого. – Он снова повернулся к ней. – Все равно, мне кажется, безумием было идти на поводу у Адриана.

– Но я понимаю его положение. Ты не должен презирать его только за то, что он женился на мне, а потом понял, что ошибся.

– Да нет, меня даже не то поражает, что он разочаровался в своей поспешной женитьбе. Меня возмущает, что он пытался избавиться от тебя – сделал вид, что ты нянечка его племянников… Черт возьми, Таня, он сам виноват во всех неприятностях, и, если ты позволишь обнародовать этот факт, я сделаю все, что в моих силах, чтобы он проиграл выборы!

– Не смей! – Она в ужасе уставилась на него. – Я дала ему честное слово, что сохраню нашу тайну. Если Адриан узнает, что я его предала… Роджер, умоляю, обещай, что никому ничего не скажешь.

Глаза Роджера превратились в две голубые щелки.

– Если ты так хочешь, то говорить больше не о чем. Хотя я считаю, что ты совершаешь ошибку, но из уважения к твоим чувствам буду молчать.

– Я не прошу уважать мои чувства. Я прошу меня понять. Люди со временем меняются. Нельзя винить Адриана в том, что он разлюбил меня. В конце концов, он ведь считал, что я добровольно с ним развелась, и…

– Только не надо его выгораживать, – вдруг резко прервал ее Роджер. – Я дал тебе слово и не нарушу его. – Он потер скулу, прикрыв глаза. – Значит, я так понимаю, Диане известно, кто ты такая?

– Да.

– Так вот почему она просила меня перестать с тобой встречаться. Она тоже в очень двусмысленной ситуации.

– Но это временно. Только пока не будут улажены формальности. Потом Адриан будет свободен, и они смогут пожениться.

– Я поражаюсь, как вы с Дианой постоянно его защищаете, – проворчал Роджер.

– А что бы ты сделал на его месте? – запальчиво спросила Таня. – Он так же хочет победить на выборах, как и ты, и он боялся, что, узнав о моем существовании, ты используешь эту информацию против него.

– Все равно, я не могу представить, чтобы поступил так, как он, – задумчиво произнес Роджер. – Я ни за что бы не стал объявлять о помолвке с другой девушкой, пока не убедился, что юридически свободен.

– Ты не понимаешь, остались только формальности, – повторила Таня. – Как только выборы пройдут, он все оформит и станет свободным.

– И Принц с Принцессой поженятся, и будут жить долго и счастливо.

– Да, – с трудом выдавила из себя Таня. – Хотя Диана очень сдержанна, мне кажется, она очень любит Адриана.

– Правда? – Роджер сказал это таким странным голосом, что Таня внимательно посмотрела на него.

– А что, ты так не думаешь?

– Не знаю, мне трудно судить о чувствах Дианы. Но одно могу сказать – она не такая уж сдержанная. – Он встал. – Хочешь еще вина? Не знаю, как ты, а я возьму.

Она отрицательно покачала головой и погрузилась в размышления. Всякий раз, как разговор заходит о Диане, Роджер становится очень раздражительным, словно на него нападают. Может, ему кажется, что она враг, раз они находятся по разные стороны политических баррикад? Ну, пусть даже и так, что ему до этого? Таня продолжала смотреть на Роджера, стоящего у стойки. Впрочем, ее удивляло не только отношение Роджера к Диане, но и поведение самой Дианы. Таня вспомнила, что Диана приходила домой к Роджеру требовать, чтобы он перестал встречаться с ней, Таней. В то время она не поняла, почему это так волнует Диану, но теперь начала догадываться. Может быть, Диана, да и Роджер, сражаются за что-то более важное и долговечное, чем выборы, – за любовь?

Это, казалось, фантастическое предположение очень скоро получило дополнительные подтверждения. Да, все указывало на то, что Танина догадка верна. Диана злится на Роджера. Роджер ревнует к Адриану…

Роджер вернулся к столику, держа в руке кружку пива. Он сделал глоток и слегка улыбнулся ей. Но глаза его остались грустными. Таня смотрела на него, словно видела впервые. В каком-то смысле, так и было. Он был высокий, слишком худой для своего роста, и, хотя лицо у него было бледным от природы, сейчас эта бледность приобрела сероватый оттенок, словно он провел слишком много хлопотливых дней и бессонных ночей.

– Что ты меня разглядываешь? Боишься, выдам твой секрет? Брось, не думай об этом. Я же обещал. Я тебя не подведу.

– Нет, я сейчас думала не про Адриана, – призналась Таня. – Я думала о вас с Дианой.

Застыв с кружкой на полпути ко рту, Роджер медленно и аккуратно поставил ее обратно на стол, словно боялся пролить хоть каплю.

– И что же ты думала про нас с Дианой?

Не привыкшая к современному лукавству, со всей простодушной прямотой своей нации, Таня выпалила:

– Мне кажется, вы любите друг друга.

– Господи! Что за бред! Бред! Бред! Я даже не стану ничего отрицать, так это нелепо.

– А и не надо ничего отрицать. Я уверена, что не ошиблась.

– Женщины только и думают, что о любви, – попытался отшутиться Роджер.

– Знаешь, когда мужчина любит женщину, в его голосе появляется что-то особенное, когда он произносит ее имя, и это его выдает с головой. Готов ты признать или нет, но ты любишь Диану. А я…

Она резко замолчала, так как увидела, что к ним направляется пожилой человек с взлохмаченной седой шевелюрой. Она узнала агента Роджера.

– Привет, Боб, – приветствовал его Роджер. – Ты, кажется, еще незнаком с мисс Ковач. Таня, это Боб Эдвардс.

Танина рука оказалась сжатой в крепкой хватке пришедшего, он поздоровался и присел к ним за столик. Следующие полчаса Боб рассказывал Роджеру о предвыборных митингах, которые он собирался организовать, и о разных трудностях, с которыми столкнулись их вербовщики… Часы пробили час, и Таня воспользовалась этим, чтобы извиниться и сказать, что ей пора домой. Ей казалось, что это предательство по отношению к Адриану – выслушивать, как его политические противники обсуждают свои шансы на победу в выборах.

– Можешь не провожать меня домой. Вам с мистером Эдвардсом нужно еще поговорить…

– Ничего срочного. – Роджер бросил взгляд на Боба: – Встретимся в Комитете завтра утром.

– Отлично.

Агент вытащил из кармана окурок папиросы и начал ее тщательно раскуривать.

Таня и Роджер поднялись из-за стола и вышли.

– Что-то не нравится мне твой агент, – заметила Таня, садясь в машину Роджера. – Мне кажется, он мошенник.

– Он не больше мошенник, чем все люди его толка.

– Верно. Я ведь знаю только учителей и профессоров – каким был мой отец.

– Ты скучаешь по Ровнии?

Роджер впервые заговорил о том, что он узнал от нее в этот вечер.

– Я скучаю по той жизни, какая была когда-то, много лет назад – но по сегодняшней жизни у меня нет причин скучать.

Роджер хмыкнул, словно не зная, что сказать, и Таня вздохнула с облегчением, когда, наконец, выпорхнула из машины и вошла в дом. Она не боялась, что он нарушит обещание и растрезвонит о ее тайне, но все же горько раскаивалась, что, сболтнув лишнее, вынуждена была открыть ему всю правду.

Настроение Роджера было куда менее жизнерадостным. Он не мог прийти в себя от рассказа Тани. Несмотря на разницу во взглядах, он уважал Адриана, но сейчас презирал за то, как он обошелся с женщиной, которую поклялся любить, и которая, до сих пор, приходилась ему женой. Однако, Таня не хочет слышать даже слова осуждения в его адрес. Ясно, что она, до сих пор, его любит. Роджер никак не мог этого понять. Хотя, конечно, женщины всегда влюбляются в самых неподходящих мужчин. Взять хоть Диану. Если Таня права, и Диана любит его… Но нет, этого не может быть. Его первоначальный восторг от новости сменился злостью, и он со всей силы вдавил педаль газа, вынуждая свой старый драндулет нестись на максимальной скорости. Только доехав до деревни, он немного сбавил скорость и снова вспомнил то, что сказала ему Таня про Диану. Но это чепуха, бред! Нисколько она его не любит, так же как и он ее.

С визгом затормозив перед домом, он еле успел остановиться, чтобы не врезаться в ворота. Роджер терпеть не мог этих сусальных аристократов, которые задирают свои точеные носики! Таких, как Диана Бидделл! Это возмутительное предположение.

Он громко хлопнул входной дверью, забыв, что час поздний и дома все уже спят. Но все его существо так возмущалось Таниным предположением, что он больше ничего не видел и не слышал вокруг.