Текст книги "Вопреки всему (ЛП)"

Автор книги: Ребекка Яррос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава 12.

Хоук.

Какого черта я здесь делаю? Без нее я был нулем в мире шоу-бизнеса. С тех пор, как я ушел из отеля в Нью-Йорке прошло четыре месяца и тринадцать дней. Не было ни единого шанса, что она захочет меня увидеть.

И в то же время, отклонившись от стола в "Трубадуре" я был скрыт в тени, а значит, она вряд ли меня заметит.

Мне просто нжно было увидеть ее, услышать ее голос, даже если это была именно Сабрина, а не моя Бри. Мне было жизненно необходимо находиться с ней в одном месте, дышать одним воздухом, и сегодня я не смог сдержаться.

Мы вернулись с гастролей на прошлой неделе, но с той самой минуты, как мы приземлились в Лос-Анджелесе, я буквально физически ощущал ее притяжение, могу поклясться, она звала меня. Мы должны были встретиться через пару недель на вручении наград MTV, где они с Чэдом исполнят "Реквием", и возможно, мне просто нужно было подготовиться к этому, чтобы не сорваться в прямом эфире.

– Мог бы сказать ей, что ты здесь, – предложил Чэд.

– Заткнись и попридержи свою шляпу. Последнее, что ей нужно знать, это то, что я здесь.

– Верно, потому что тогда ты признаешься ей, что облажался и принес всем нам лишние хлопоты, а теперь хочешь все исправить.

Я покосился на него.

– Давай, расскажи мне, как мое разбитое сердце причиняет боль тебе.

Он хмыкнул, потирая запотевший стакан.

– Смотри сам. Ты срываешься на всех, пишешь дерьмовые песни, не устраиваешь вечеринки и не даешь нам оторваться. И вообще, стал угрюмым мудаком. Так вышло, что гастрольный автобус стал для нас волшебным местом.

– Прости за доставленное неудобство, – пробормотал я.

– Ты мой лучший друг, Хоук. И это все чертовски глупо.

Я покачал головой, наблюдая за сценой как хищник, название которого я переделал в свое имя. Я желал увидеть ее светлые волосы, ее улыбку.

– Ты не понимаешь. Никто из вас не понимает. Я сделал это ради нее, не для себя. Она не хотела выносить на публику все это дерьмо, а если бы была со мной, то рано или поздно все узнали бы.

Он наморщил лоб, но прежде, чем успел спросить меня, Бри вышла на маленькую сцену под бурные аплодисменты. В зале был аншлаг. Достать билеты было тяжело, особенно учитывая тот факт, что выступление не рекламировали. С тех пор как "Реквием" попал на верхние строчки хит-парадов, она стала востребованной красоткой, но это выступление было для нее первым сольным проектом.

И это было символично, поскольку четыре года назад именно здесь мы и расстались.

Она помахала толпе, слабо улыбаясь. Я схватился за край стола, чтобы не выкрикнуть ее имя. Она постриглась, завила кудри, став при этом более сексуальной и, в то же время, невинной. Я хотел намотать на палец ее локоны, посмотреть, какие они нежные. Хотел стянуть с нее детский голубой сарафан, показав без слов, как я скучал.

– Привет, ребята, -сказала она в микрофон. -Спасибо, что пришли посмотреть на мое выступление.

Одобрительные крики едва не оглушили меня.

Бри отреагировала на все спокойно, уверенно и непоколебимо. Боже, она выглядела такой милой и сильной.

– Знаю, что вам может показаться странным выбор подобного места для своего первого после возвращения выстуления, но оно довольно уютное. Впервые меня заметили именно здесь. Мне было семнадцать, я только-только окончила школу. Кроме того, здесь я впервые..., – она сглотнула и секунду пыталась взять себя в руки и успокоиться.

Мое сердце бешено забилось, зная, что она думала сейчас обо мне, о нас.

– Простите, – произнесла она, едва заметно качнув головой. – Именно здесь обратили внимание и на одного из моих близких друзей.Поскольку мне хотелось немного измениться, я выбрала это место, чтобы исполнить здесь небольшой отрывок из нового альбома.

Очередные крики раздались со всех сторон, и Бри собралась.

– Прошу поприветствовать Грегори Косту, который сегодня подыграет мне на гитаре.

Парень среднего роста поднялся на сцену с электро-акустической гитарой, и у меня перехватило дыхание. Когда я, наконец, смог дышать, Бри уже выступала. Концерт был акустическим. То, что по словам директора ее лейбла, она никогда не смогла бы осилить.

А у нее хватило мужества устроить презентацию альбома именно в таком стиле.

Я громко хлопал и свистел вместе с толпой. Никогда раньше не был так горд за нее, как сейчас. Она сияла, как новогодняя елка, пока я старался сгладить острые куски своего разбитого сердца. Ее вид лишь ранил меня еще глубже.

Она отлично справлялась без меня. Я сделал правильный выбор, и она добилась успеха, движется дальше, твердо стоит на своем и делает свою карьеру. Бри была не просто хорошей, она была потрясающей.

А я в конец опустился.

Они расположились на стульях, стоявших на сцене перед микрофонами. Бри едва заметно кивнула гитаристу, и они прикрыли глаза лишь на миг. Но взгляд, которым они обменялись, пронес сквозь меня волны жгучей ревности. Меня затошнило.

– Думаешь, он с ней трахался? -спросил я, не сдержавшись.

– Какая разница, даже если и так? -спросил Чэд, делая глоток. -Ты же бросил ее, чувак.

– Ты мудак.

– А ты кретин.

Бри запела, и вскоре я растворился в ее голосе, ее стихах о возможном шансе и расправленных крыльях, о разрушенных ожиданиях. Песня была задорной, и в то же время душевной, что я ценил, и с глубоким смыслом.

Она была фантастической.

Такой же была следующая, и еще одна. Каждая песня была лучше предыдущей, обнажая кусочки ее души, раскрывая моменты, которые никто не знал.

Я так часто замечал в ее песнях нашу историю, слышал боль в ее голосе, радость, когда мы были вместе. Каждая частичка нашей боли резала ее сильнее, эти песни разрывали ее душу. И в то же время, они были чем-то неизмеримо прекрасным.

Когда стихли аплодисменты после очередной песни, Бри нервно облизнула губы. Я наклонился вперед, чувствуя, что мое появление будет очень важно для нее.

– Ну, пока я привлекла ваше внимание, мне хотелось бы еще кое-что обсудить с вами. На самом деле завтра готовится небольшое интервью на MTV, но если вы не возражаете, мне хотелось бы провести небольшой эксперимент.

Зрители захлопали, и Бри кивнула.

– Должна признаться, что я не люблю большую толпу. Забавно, верно? Поп-дива, которая сторонится скопления народа. Это как воспитатель, который боится маленьких детей, – пошутила она, и зрители тихо засмеялись.

Я придвинулся к краю стула.

– Святое дерьмо. Она собирается все рассказать, – пробормотал я.

– Рассказать о чем? – спросил Чэд, но я проигнорировал его.

– Я страдаю так называемой социофобией. Это означает, что в то время, как мысленно я понимаю, что все круто, мое тело не может успокоиться. Меня одолевает паника, когда я не могу контролировать свои ответы. Вот что произошло со мной на сцене в Чикаго. Вот почему меня так долго не было видно, – она заправила волосы за уши и продолжила. – Честно говоря, я не много знаю о социофобии, или о ее последствиях. Мне еще не поставили точный диагноз. Оказывается подобная паника есть у десяти процентов населения. Но не все из них относятся к социофобии. А женщины подвержены подобному чаще. Я прохожу курсы терапии и принимаю лекарства. Мне также помогает справится с этим человек, который понимает меня, который показал мне, что я могу справиться со своим состоянием и открыто говорить об этом. Я просто не хочу лгать вам, ребята, и понимаю, что лучше вам увидетть меня настоящей, чем той, которой хочет сделать меня компания. Я понимаю, что могу встретить негативную реакцию и непонимание со стороны некоторых людей. Мне кажется, что мы становимся сильнее, зная о том, кто мы, и гордимся не только своими достижениями, но и тем, как боремся с трудностями.

Раздались аплодисменты зрителей, крики поддержки и одобрительные возгласы.

Бри глубоко вздохнула, и я повторил за ней сожалея о том, что не могу поделиться с ней своей силой. Но в то же время я понял, что она ей не нужна. Мне больше не нужно быть ее героем, она сама справляется со всем.

– Итак, следующая песня будет немного отличаться. Она не моя, но очень многое значит для меня. Надеюсь, что Фил Коллинз не станет возражать против кавера.

Зрители одобрительно кричали, не затихая до тех пор, пока не заиграли первые аккорды.

– Это для Хоуторна, где бы он ни находился.

Как раз здесь. Я здесь, детка.

Она запела "Вопреки всему", и у меня перехватило дыхание. С каждой строчкой я вновь переживал наши воспоминания со школы. Как я боготворил ее в старших классах, выпускной, когда я обожал ее, Лос-Анджелес, когда мы снова встретились и прежние чувства вспыхнули с новой силой, поездка на моей машине, когда мы слушали музыку и я очень хотел, чтобы она поняла, что значит для меня....Нью-Йорк, когда я ушел.

И все, что я слышал, это ее тоска по мне. Она хотела быть со мной. Она все еще любила меня, несмотря на то, что я бросил ее.

Зрители молчали до конца песни, а затем зал взорвался бурными аплодисментами.

Я дернулся, готовый вскочить на сцену, но Чэд схватил меня за руку.

– Нет. Не здесь.

– Почему? – прорычал я. – Она любит меня. А я -ее. Если она раскроется, то лейбл не сможет удерживать ее.

– Не здесь, потому что хотя песня и о тебе, но это ее шоу. И если сейчас ты выбежишь к ней, покажешь свои чувства перед толпой, ты привлечешь внимание. Так что повзрослей наконец и дай ей засиять.

Я отвел взгляд от него, наблюдая, как Бри улыбалась со сцены, получая энергию толпы. Черт. Он был прав.

Но я не мог сдержать порыв, каждой клеточкой своего тела ощущая пульсирующий зов. Все мое естество желало удержать ее, сократить расстояние между нами.

Мне нужно было показать ей, что я испытывал те же чувства. К черту прессу, лейбл, наши собственные страхи. Мы были настоящими,любили так,как в песнях. О такой любви молились люди, кричали посреди ночи.

И я точно знал, как показать ей это.

Я отвел взгляд от сцены и посмотрел на своего лучшего друга.

– Мне нужна помощь.

Глава 13.

Сабрина.

– Итак, ты выходишь на сцену с левого края, – в десятый раз повторял мне парень с наушником.

– И двигаюсь к отметке посреди сцены, – закончила я. – Сидеть в течение рекламы, после того, как нас объявят, прожектора направят на меня. Я справлюсь, обещаю.

– Да, мисс Кэролайн, -произнес он. – Две минуты.

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, стараясь успокоить сердцебиение, внутренне успокаиваясь и снова прогоняя в голове весь план действий. По команде я должна была пройти в центр сцены и занять один из стульев, которые были повернуты друг к другу.

Нас бы объявили, и мы с Чэдом спели бы, спина к спине,сыграв расставшихся влюбленных. А остальные участники группы “Хищные птицы” играли бы за кулисами.

Хоук смог бы меня видеть, а я его – нет.

Всю неделю он не появлялся на репетиции. Я не могла винить его за то, что он не хотел быть рядом со мной. Когда я поведала о своих фобиях, вокруг меня поднялась шумиха.

Но звукозаписывающий лейбл не отказался от меня, а поддержка фанатов буквально зашкаливала. Если и были какие-то нападки прессы, я не обращала на них внимания. Возможно, мама просто многое скрывала от меня. Она так часто посылала к черту репортеров, что, уверена, это стал ее ответ на все вопросы.

Бетти Мидлер и Дэн Экройд прошли мимо меня к трибуне для объявления участников, и я снова с шумом втянула воздух. Время пришло.

– Сейчас, – произнес в наушник мужской голос, и я прошла на сцену, стараясь во мраке не наступить на свое платье. В миг, когда свет попал на него, я знала, что представляю собой подобие диско-шара в платье до пола цвета золотого металика.

Я села на стул и поправила платье, чтобы прикрыть ноги. Липкими ладонями я обхватила микрофон и постаралась проделать дыхательные упражнения.

Я отклонилась на стуле, чтобы убедиться, что Чэд был позади.

– Ты готов? – прошептала я.

– Больше, чем ты думаешь, – грубо ответили мне.

Но голос был не его. Нет, этот голос преследовал меня во снах, в воспоминаниях, в моих фантазиях.

Мой желудок перевернулся.

– Хоук?

Он повернулся так, что мы сидели щека к щеке.

– Я не готов к этому, – словно извиняясь, прошептал он.

– Не готов к чему? – поспешно спросила я, понимая, что реклама скоро закончится.

– Не готов сидеть там и смотреть, как ты поешь, слушать, как Чэд исполняет нашу песню, словно у него есть какие-то права на мою душу, на мою любовь к тебе. Это не должно было случиться.

– Ты споешь со мной? – грудь сжало, в горле застрял ком. Он никогда прежде не пел на публике ведущие партии, только на бэк-вокале.

– Если ты не против, – в его голосе звучал вопрос, сомнение, которое разрушило стены между нами.

Дыхание сбилось, глаза защипало от подступивших слез. Хизер убила бы меня, если бы я испортила макияж перед камерами.

– Чего хочешь ты сам? – дрожащим голосом спросила я.

– Тебя, – прошептал он, пока Бетти и Дэн начали свою речь. – Я всегда хотел лишь тебя. И если ради этого придется уйти из "Хищных птиц", я так и сделаю. Без тебя музыка – ничто.

Боже, я готова была растаять на глазах многомиллионной аудитории.

– Но в Нью-Йорке...

– Я лишь хотел защитить тебя. Затем я увидел тебя в "Трубадуре", понял, что ты готова выступать перед зрителями. Не было причин для расставания. Я люблю тебя. Тебе больше не придется волноваться за свою репутацию, если я покину группу. Тебе не придется больше ни о чем волноваться, если ты позволишь мне просто любить тебя. Я готов бороться за свою мечту. А ты?

– ... и песня номер один – "Реквием", – закончила вступительную речь Бетти, и свет озарил нас под громкие приветственные крики зрителей в Радио Сити Мьюзик Холл.

– О да, – кивнул Хоук, ставя перед собой микрофон, которого никогда не было во время репетиций.

Подождите...это его гитара...

– Мы исполним акустическую версию песни.

Радостное чувство было столь опьяняющим, что я явно ощущала его сладость на языке. Оно сменяло страх перед сценой, страх потерять Хоука, потерять себя и оставляло лишь умиротворение. Это чувство было сравнимо лишь с моментами, когда мы с Хоуком занимались любовью.

Он заиграл, виртуозно перебирая струны. Напомнив мне, как его пальцы касались моего тела, и с той же легкостью, с какой наши феромоны разжигали нас в постели, наши голоса сливались в едином ритме, пока мы пели.

Мы встали одновременно, спиной к спине, и поведали всему миру историю любви двух подростков, которая переросла во взрослую любовь, когда двое уже не представляли жизни друг без друга. В этот миг наша боль от пережитого стерлась, став лишь легким нпоминанием о былом, оставляя лишь всепоглощающую духовную любовь, которую я питала к этому мужчине.

И никогда не будет иного чувства, потому что я не полюблю никого кроме Хоуторна. Неважно, что думают другие. Мы знаем правду – мы были двумя языками пламени, единым целым, когда кусочки наших израненных душ соприкасались.

Когда мы дошли до проигыша, то повернулись лицом друг к другу. В его глазах светилась любовь, и я едва не забыла текст. Но его голос вернул меня в реальность, и мы исполнили песню до конца, используя лишь один микрофон. Мы были так близки. Одни в театре, заполненном людьми.

Прозвучал финальный аккорд, а мы смотрели друг другу в глаза, не обращая внимания на аплодисменты. Энергия между нами была ощутима. Она объединяла нас, и я знала, что эта связь не будет разрушена, если я приму его.

– Судьи объявили баллы, Бри, – прошептал он.

Я обняла его за шею и прижалась к его губам настойчивым поцелуем так, что каждая клеточка моего тела расслабилась, пробуждая желание обладать Хоуторном.

Он перекинул гитару на спину и прижал меня к себе, целуя в ответ с обещанием большего и той же страстью. Он был великолепен.

Я смутно ощущала, как кричали зрители, как гасли огни над нами и на сцену выходили ведущие.

– Ну, не знаю, как вам, а мне потребуется перекур после такого выступления, – с легким сарказмом произнесла Бетти Мидлер.

– Юхууу!

Зрители смеялись, и о нас позабыли, когда объявили следующую категорию.

Хоук целовал меня, жестче, углубляя поцелуй, уводя меня со сцены и не разрывая объятий.

– Только не выходи из группы, – прошептала я, когда мы скрылись от камер. – Мы со всем справимся. Как ты и говорил, нам не так трудно быть вместе, чем порознь. Мы сможем совмещать наши гастроли, а зимой компенсируем все. Но справится мы можем лишь вместе.

– Ты уверена? – спросил он наконец, поставив меня на пол.

Я кивнула.

– Наша проблема в том, что мы не извлекаем уроков из того, что происходит вокруг нас.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался он, поглаживая мои щеки большими пальцами.

– Я не знаю, любил ли кто-нибудь так же, как мы. Взгляды и опыт других людей не должны влиять на нас.

– Так тебе хочется помечтать? – с сексуальной улыбкой спросил Хоук, и я едва сдержалась, чтобы не затащить его в отель.

– Нет, я хочу воплотить мечту в реальность. Мы с тобой станем бороться за то будущее, которое хотим.

– Я хочу лишь тебя, остальное лишь красивая обертка нашей мечты.

Медленная улыбка появилась на моем лице, и я привстала на носочки, чтобы поцеловать его, нежно прикусив его нижнюю губу.

– Я и так твоя. Сладкая, едкая и нечто среднее между всеми этими вкусами.

Он приподнял меня так, что наши губы оказались на одном уровне.

– Тогда хорошо. Потому что мне нравится твой вкус.

Эпилог.

Хоук

– Мне нравятся выходные, – сказал я, переворачиваясь на постели и обнимая Бри. Солнце только-только вставало, небо просветлело.

– Тебе нравился весь прошедший месяц, – пошутила она, повернув голову так, чтобы я мог поцеловать ее.

– Знаешь, что я люблю больше всего? – спросил я, нависая над потрясающим телом своей жены.

Она изогнула тонкие брови.

– Я могу предположить, что...

Я поцеловал ее в шею, затем прижался губами к ее груди и к округлому животу.

– Провести весь год с этой маленькой девочкой.

– Мальчиком, – поправила она. – Нет никакого шанса, чтобы девочка принимала все то, что я ем. Ведь все девочки любят шоколад.

– Это девочка. Она просто готовит себя к жестокому подростковому периоду, когда начнет ненавидеть все, что мы ей даем, и будет лишь хотеть играть панк-рок и металл. Не волнуйся, детка, – прошептал я, касаясь нежной кожи Бри. – Папочка уже готовится к твоим причудам. В твоей детской уже есть акустическая и электрогитара.

Бри рассмеялась, тем самым разбудив нашу будущую дочь, которая вот-вот должна была родиться. И она толкнулась. Сильно. Прямо рядом с моим ртом.

– Я беру слова назад. Это мальчик, который не хочет делить свою маму ни с кем.

– Или девочка, которой слишком мало места, – парировала она.

Девочка, которая обладала внешностью Бри, или мальчик, у которого было мое телосложение и ее глаза... любой вариант был хорош. Все было хорошо.

Зазвенел будильник, и я быстро перевернулся, выключая его.

– Зачем мы его поставили? – спросила Бри, кутаясь в одеяло.

Я схватил пульт с ночного столика и включил телевизор, переключая каналы, пока не нашел нужный.

– Хорошо, мы чуть не пропустили его.

– Ох, – выдохнула Бри, накрывая голову подушкой.

– Не сможет сдержать меня, – подпевал я.

– Посмотри на меня, – пробормотала она в ответ.

Одно за другим были оглашены имена, и мой желудок сжался. Ее последний альбом был потрясающим. Он стал таким легендарным, что получил награды...

– Номинация лучший альбом года...

Грэмми.

Я скрестил пальцы, когда стали объявлять номинантов.

– Сабрина Кэролайн и ее альбом "Очарование".

– Что? – воскликнула она, отбросив подушку. – Что они сказали?

– Да! – я подскочил и запрыгал по кровати, крича. – Тебя номинировали!

Я опустился на колени, когда вспомнил о своей нарождённой дочери.

Я поцеловал Бри в приоткрытые от шока губы.

– Меня номинировали, – повторила она, и медленная улыбка расползлась по ее лицу.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, гордость за нее переполняла меня.

Бри обхватила мое лицо ладонями и поцеловала, когда зазвонил телефон.

– А вот и немного сладкой глазури для нашей мечты.

Конец.