Текст книги "Принц в высоком замке"

Автор книги: Ребекка Тейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

12

– Я приношу извинения… – начал Кристоф.

– Не стоит. Меня это не касается. – У Эльмы разболелась голова – то ли от крика Герлинды, то ли это была запоздалая реакция организма на аварию. – Вы не против, если я пойду к себе? День выдался трудный.

– Эльма…

– Все хорошо, – сказала она. – Правда.

И все действительно было хорошо. Герлинда словно ушат холодной воды вылила: Эльма осознала, где находится и с кем целуется. Кристоф недоступная мечта, а она посмела на мгновение поддаться иллюзии. Чертовски реальной, обаятельной, но всего лишь иллюзии. Будет о чем вспоминать долгими ночами. Эльма беспомощно улыбнулась Кристофу. Тот выглядел озадаченным.

– Ты же не думаешь, что я…

– Мне просто нужно отдохнуть, – сказала она, развернулась и убежала.

Кристоф не стал ее преследовать. Наверное, полагает, что ее поведение продиктовано или капризом, или загадочной женской логикой.

У себя в комнате Эльма сбросила одежду и забралась под одеяло. День едва перевалил за середину, а сколько всего произошло… Не успев поразмыслить обо всех событиях, Эльма провалилась в сон, как в глубокую черную яму.

Она проснулась уже в сумерках. Головная боль отступила, зверски хотелось есть. Эльма выползла из кровати, приняла душ и оделась, после чего рискнула выглянуть в коридор. Пусто. Конечно, смешно предполагать, что у двери бродит разъяренная Герлинда, которая станет мстить за поруганную честь рода. Но снова нарываться на скандал не хотелось.

Эльма осторожно спустилась вниз. В столовой горел свет. Анна накрывала стол к ужину. Увидев Эльму, она улыбнулась.

– Добрый вечер, госпожа Фиески!

– Добрый. Вы не знаете, где я могу найти господина Адлертрененштайна?

– Наверное, он в своем кабинете.

Интересно, слуги слышали скандал или обошлось? Гадая, Эльма направилась к кабинету.

Кристоф действительно был там: сидел за столом и что-то печатал на ноутбуке. При виде Эльмы он поднялся.

– Вам лучше?

Тон его снова изменился, вернувшись к прежнему, официальному. Эльма даже решила, что поцелуй ей пригрезился.

– Да, благодарю вас.

– Садитесь. – Он кивнул на стул напротив.

Отлично, будем разговаривать, разделенные столом. Эльма уселась и проговорила:

– Извините, что поспешно сбежала. Мне действительно стало нехорошо.

– Еще бы – после такого! – хмыкнул он, опускаясь в кресло, и захлопнул крышку ноутбука. – Еще раз вынужден принести вам извинения за поведение моей матери. Как вы могли заметить, она весьма несдержанна.

– Мне показалось, что ваша мать глубоко несчастный человек, – осторожно заметила Эльма. – Вы ведь сами говорили…

Кристоф вздохнул.

– Одно другому не мешает. Забудьте о том, что вы слышали. Это некрасивый семейный скандал, и он не имеет никакого отношения к вам, нашей гостье.

Эльма кивнула. Ей оставалось лишь принять его оправдания, что бы ни скрывалось за ними.

– Еще я хотел бы извиниться за… – Он умолк и непроизвольно коснулся своих губ.

– За поцелуй?

– Да, именно.

– А вот это извинение я точно не приму! – Эльме внезапно стало весело.

Кристоф выглядел озадаченным.

– Почему?

– Потому что принимать такие извинения неприятно, неужели вы не понимаете? Раз извиняетесь, значит, жалеете. Хотя вы можете и не жалеть. А мне явно не нужна ваша жалость в этом вопросе! Объясняйте чем угодно – минутной слабостью, неодолимым влечением или помрачением разума, только не извиняйтесь и не жалейте.

Кристоф рассмеялся.

– Вы весьма оригинальная девушка, госпожа Фиески! Нет, я совершенно определенно не жалею. Хотя и не совсем понимаю, что меня толкнуло на это. – Он задумчиво рассматривал Эльму, и ей казалось, что от этого теплого изучающего взгляда все у нее внутри плавится. – Может, помрачение разума, а может… Но для неодолимого влечения я знаю вас слишком мало.

– Это можно исправить, – Эльма произнесла весьма банальную фразу, внутренне кляня себя за податливость. Ведь понятно, что это все та же иллюзия, которой никогда не стать правдой! Но хотелось поймать эти мгновения, удержать. Пусть не навсегда, хотя бы в памяти.

– Можно. – Не отводя от нее взгляда, Кристоф снял трубку внутреннего телефона и велел: – Экберт, пусть ужин сервируют в моем кабинете. На двоих.

– А что скажет ваша мать? – Эльме не хотелось неприятностей – ни Кристофу, ни себе.

– Пускай вас это не волнует.

Вечер оказался волшебным. Он был похож на обычный вечер двоих заинтересованных друг в друге людей. Эльма и Кристоф болтали, как старые приятели, и к концу ужина окончательно перешли на "ты". Они обсуждали, кажется, все на свете – от политики до пива в английских пабах. Тем для разговора отыскалось множество: искусство, литература, история… Кристоф, человек умный и блестяще образованный, показал себя внимательным собеседником, и с каждой минутой Эльма чувствовала себя свободнее в его обществе. Здравый смысл подсказывал, что пора все это прекращать, но был выгнан на задворки сознания.

Если ничего больше нельзя получить, Эльма получит короткий роман с красавцем графом. Только вот не изранит ли себе сердце?

Она с ужасом понимала, что привязалась к Кристофу всего за два дня, еще не зная его и толком не видя. Что будет дальше? И почему ее оборона, такая крепкая, дала брешь? Что такого в этом графе, чего нет в других мужчинах, с которыми легко и без всяких препятствий можно построить семью?

Эльма смотрела в открытое красивое лицо Кристофа, ловила смену его настроений, слушала, как он смеется, и с тоской понимала, что попалась крепче, чем ей казалось раньше.

Ведь это всего лишь иллюзия, снова подсказывало сердце. Он всего лишь играет с ней. Ему скучно здесь, а тут незнакомая девушка поддается на провокацию и соглашается на поцелуй и продолжение знакомства – чем не способ утвердить собственную безграничную власть над женской половиной человечества вообще и над Эльмой в частности? Ее предположение, что Кристоф не похож на человека, который самоутверждается подобным образом, не более чем предположение. Он может оказаться каким угодно. Коварным, злым, равнодушным. Каким угодно.

И все же Эльма чувствовала, что не ошибается в своей оценке.

В Кристофе ощущалась недюжинная внутренняя сила, энергия, требующая выхода. Ему подходил этот замок, но он был явно стеснен его толстыми каменными стенами. Кристоф считал, что ему принадлежит весь мир, и борьба за отдельно взятый оплот рода, где прошли, судя по всему, не самые приятные дни его жизни, его угнетала.

Эльма поняла это по вскользь брошенным фразам, оттенкам настроения. Ах как же ей хотелось приблизиться к нему и утешить! Она думала, что сможет это сделать. Возможно, ошибалась. Но ей казалось, что нет.

Движения его рук, незаметная дрожь губ, спокойная и уверенная поза и то, каким движением он откидывал назад отросшие надо лбом волосы, – все это заставляло сердце Эльмы сжиматься. Как будто она искала Кристофа тысячу лет в разных обличьях и вот наконец нашла.

В какой-то момент он заметил ее взгляд.

– Ты так странно смотришь…

– Прости. – Эльма провела рукой по лицу. – День выдался насыщенный.

– Дело не в том, что ты устала, а в чем-то другом. – Кристоф удивил ее своей проницательностью. – Ты смотришь так, как будто… фотографируешь меня на память.

– Очень точное определение. Действительно фотографирую, только мысленно. Со мной никогда не случалось таких вечеров. Мне кажется, что я проснулась.

– А до этого спала, словно заколдованная принцесса?

– Я не принцесса. Это ты принц.

– Я граф, – педантично уточнил Кристоф.

Эльма махнула рукой.

– Это почти одно и то же.

– Вовсе нет! – И он пустился в рассуждения о генеалогическом древе семьи Адлертрененштайн, правах наследования и титулах, и разговор ушел с опасной тропы.

Эльма была этому даже рада. Неизвестно, удалось бы ей удержаться в рамках и не наговорить лишнего.

Ужин завершился за полночь. Явился недовольный Экберт, чтобы убрать со стола (все остальные слуги уже спали), а Кристоф проводил Эльму до дверей ее комнаты. Там, в темном коридоре, где таились тени и призраки крамольных мыслей, он поцеловал ее еще раз. Коротко, но жарко и с чувством.

Затем попрощался и ушел, оставив Эльму в полном недоумении.

13

Следующий день прошел насыщенно в плане работы и совершенно бесперспективно в плане общения с Кристофом. Эльма бродила по замку, изучая его уголки, делая пометки на плане, который ей выдал Экберт, и записывая свои соображения. Пришлось взять в оборот дворецкого, который за прошедшие дни не стал любезнее, и потребовать разъяснений по поводу всех полотен, висевших в галерее и коридорах, всех антикварных вещиц, которые семья бережно хранила на протяжении поколений, и каждую подробно описать. В итоге выяснилось, что замковый музей будет располагаться в старом пиршественном зале, где суровые рыцари в былые века устраивали грандиозные попойки; что нужно заказать несколько витрин и стеллажей и подвести сигнализацию; что таблички с пояснениями придется заказать очень скоро, так как фирма в Майнце, которая этим занимается, пребывает в блаженном летнем безделье и не рвется исполнять заказы в кратчайшие сроки. Эльма позвонила Торе и разговаривала с нею больше часа. Начальница осталась довольна ее рвением. Что еще нужно хорошему сотруднику?

Кристофа Эльма видела только за завтраком, и он коротко сообщил ей, что на целый день уезжает в Майнц. Экберт починил его машину, трижды все перепроверив, так что можно надеяться, что деловая поездка не завершится полетом в пропасть. Еще вчера приезжала полиция, обещала разобраться в происшествии с "гетцем" Эльмы. Возможно, Кристоф привезет из Майнца какие-то новости.

Сгущались сумерки, когда Эльма спустилась в сад. В этот вечерний час над замком словно висела полупрозрачная дымка. Особое летнее волшебство, которое нельзя запечатлеть на пленку, записать на диктофон и запереть в банке. Неповторимая хрупкость летних вечеров заставляла Эльму дышать полной грудью и чувствовать, как дружелюбен мир вокруг. Вчерашняя история ничуть не испортила настроения. Да, машина едва не сверзилась со скалы – зато Эльма получила поцелуй от Кристофа. Даже несколько поцелуев! Интересно, захочет ли он пойти дальше?

Эльма медленно прошлась по дорожкам. Включенные к вечеру поливалки разбрызгивали невесомые струи, увлажняя газон. В малиннике кто-то шуршал, и при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это кошка. Она подошла, когда Эльма ее поманила, и, мурлыча, подставила узкую морду под ладонь. Через некоторое время кошка углядела кузнечика и ускакала за ним, а Эльма снова осталась в одиночестве.

Она дошла до беседки, где Кристоф тогда разговаривал со своей матерью, и уселась на скамейку. Вездесущие кусты малины просовывали ветви сквозь ограду, словно тянули тонкие руки. Эльма сорвала несколько ягод. Узор на полу беседки изображал все того же раскинувшего крылья орла, который часто встречался в замке. Плачущий орел, символ рода… Есть ли что-то более важное, чем символ, который пролетел через века и стал твоим?

Как чувствует себя Кристоф, живя под сенью крыльев этого орла? Когда он просыпается утром – сразу ли он вспоминает, что до него были бессчетные поколения Адлертрененштайнов и будут еще? Хотя нет, усмехнулась Эльма, поколения вполне можно сосчитать. Она сама занималась этим не далее как сегодня днем. Срисовывала генеалогическое древо, учила имена.

Есть ли шанс, что ее имя заняло бы место на этом древе рядом с именем Кристофа?

Эльма впервые подумала об этом. Не о коротком будоражащем романе с наследником графского замка, а о том, что можно было бы провести рядом с Кристофом всю жизнь.

Она ничего о нем не знает. Не знает, как он просыпается, что его страшит, почему он хмурится. Не умеет предугадывать его реакции и видеть сны о нем. Не знает, что это такое – быть графиней.

А Герлинда фон Адлертрененштайн знает?

О да. Судя по рассказам Экберта и внимательно изучаемой истории семьи, Герлинда рождена, чтобы быть графиней. Она происходит из рода, не менее уважаемого, чем род Кристофа. Ее брак с его отцом был оговорен через месяц после ее рождения. Экберт ни словом не обмолвился о том, ждет ли Кристофа где-нибудь такая же "договорная невеста". Вполне вероятно, что ждет.

В эту схему родового уклада простая девушка Эльма Фиески никак не вписывается.

И все же, если представить на мгновение… Эльма зажмурилась, пытаясь мысленно нарисовать картинку. Вот она утром завтракает вместе с Кристофом и – как же без этого – детьми. Кудрявая белокурая девочка трех лет, но с глазами темными, как у отца Эльмы. Мальчик постарше, внимательный и серьезный, сидит на стуле и рассказывает какую-то историю. Ветер колышет скатерть, а улыбка на губах Кристофа самая настоящая, неподдельная, и в ней нет ни горечи, ни забот.

Эльма открыла глаза. Картинка получилась до ужаса реалистичной.

Она не должна, не может думать об этом. Не может даже мечтать. У такой мечты нет будущего. Это надо твердо усвоить.

На крыше беседки завозилась какая-то птица и громко захлопала крыльями, потом хрипло каркнула. Ворона.

Эльма глубоко вздохнула и услышала шаги на дорожке; спустя мгновение из-за поворота появился Кристоф. Он еще не успел переодеться после поездки в город и смотрелся в деловом летнем костюме великолепно. Закатный свет, еще не покинувший сад, делал кожу Кристофа бронзовой. Этакий бог, решивший показаться смертным.

– Привет. – Кристоф вошел в беседку, склонился и поцеловал Эльму в щеку. Занятно. – Проводишь время в праздности?

– Я весь день работала! – возмутилась она.

– Знаю. Экберт уже доложил. – Он сел на скамейку рядом, но не совсем – на расстоянии вытянутой руки. – Я только что вернулся.

Эльма кивнула.

– У меня есть новости: механики в Майнце исследовали твою машину…

– И что? – У нее ладони вспотели от напряжения.

– Я был прав. Кто-то испортил тормоза. Полиция хочет, чтобы ты написала заявление.

Эльма сглотнула.

Еще вчера можно было предположить, что тормоза испортились как-то сами собой. Но теперь с догадками покончено. А это значит, что Кристофу действительно угрожает нешуточная опасность. Смертельная опасность.

– А это необходимо?

– Нельзя оставлять Блэклоку ни единой лазейки, если это он, а я уверен, что это он, – отрезал Кристоф. – Пусть полицейские проведут расследование. Они заскучали в последнее время. Майнц – тихий городок, и нашу семью там знают. Правда, – Кристоф невесело усмехнулся, – не с лучшей стороны.

Я знаю его несколько дней, с ужасом подумала Эльма. Всего несколько дней. И уже готова отдать за него жизнь. Ах, папа, папа! Ну почему я не могла унаследовать от тебя твою итальянскую изворотливость, а не бесполезную способность влюбляться с первого взгляда?

Эльма протянула руку и коснулась руки Кристофа.

– Должен же быть какой-то способ с ним управиться!

Он взял ее ладонь и несильно сжал.

– Блэклок не остановится. Он очень решительный человек.

– Может, в отместку нужно испортить тормоза в его машине? – полушутливым тоном произнесла Эльма.

– Боюсь, на этот случай у него припрятан клон, который продолжит его черное дело.

Они невесело посмеялись.

– Я могла бы поговорить с отцом, – осторожно сказала Эльма. – Он в свое время выпутывался из достаточно серьезных переделок, а итальянская мафия, полагаю, пошустрее мистера Блэклока. Даже если он наследник гангстеров.

– Спасибо за предложение, но нет. – Кристоф выпустил ее руку. – Я не хочу вмешивать в эту историю людей, которых она совершенно не касается.

– Если передумаешь, только скажи.

– Хорошо. – Он резко сменил тему: – Ты ужинала?

– Нет еще. Не успела.

– Тогда пойдем. – Кристоф поднялся и предложил Эльме руку. – Паулина приготовила нечто совершенно фантастическое. Если не возражаешь, мы снова поедим в моем кабинете.

– В твоем убежище?

– Можно сказать и так. Там нам никто не помешает.

– А твоя мать? Как она к этому отнесется?

– Она не собиралась выходить к ужину.

Эльма помолчала, шагая рядом с Кристофом, и все-таки задала волновавший ее вопрос:

– Почему она больше не кричит на меня? Я сегодня видела ее пару раз, но она просто молча прошла мимо.

– Я поговорил с ней.

– Не стоило.

– Нет, стоило, – резко оборвал он возражения Эльмы. – Ее поведение было безобразным.

– Я просто не хочу, чтобы у тебя из-за меня испортились отношения с матерью, – мягко произнесла Эльма. – Я тут всего лишь гостья. И меня здесь не ждали. Вполне естественно, что…

– Давай закроем эту тему, – не терпящим возражений тоном потребовал Кристоф.

– Ладно, – растерянно согласилась Эльма.

Они поужинали, но разговор протекал вяло. Кристоф был задумчив и рассеян и после ужина сказал, что собирается поработать. Эльма правильно поняла намек и отправилась в свою комнату.

Давно стемнело, в распахнутое окно влетал легкий ветерок, шевеля занавески. Пахло полевой травой и цветами. На столике у кровати обнаружился огромный букет азалий. Кто их сюда поставил и зачем? Эльма зарылась носом в цветы. Сказка, настоящая сказка.

Она немного поработала, перенося записи из блокнота в файл. Уютный свет лампы разгонял темноту. Часы показывали без десяти двенадцать, когда Эльма отложила лэптоп и потянулась. Спать не хотелось, читать тоже. Погода чудесная. Кристоф занят.

Оставалось поискать приключений.

Эльма уже хорошо выучила расположение помещений в замке, а потому знала, как пройти на башню. Дверь туда не запиралась, и вряд ли туда отправится кто-то в такой час, так что никто ей не помешает. Захватив карманный фонарик, выпрошенный днем у Паулины, Эльма вышла из комнаты. Фонарик оказался очень кстати: кое-где в коридорах лампы не горели, а может, это Экберт экономит электричество. Интересно, Кристоф тоже шастает по собственному замку с фонариком? Нет, скорее уж с факелом. Эльма хихикнула.

Тщательно светя себе под ноги, она прошла по коридорам, отворила скрипучую дверь и начала подниматься по узким ступеням. Замирая на мгновение, слышала, какая тут царит тишина. Экберт говорил, что в ветреные дни в башне жутковато: сквозняки поют так, что иные привидения обзавидуются. Но сегодня, к счастью, стояла безветренная погода.

Наконец лестница закончилась, и Эльма, открыв еще одну дверь, оказалась на вершине башни. Она немедленно погасила фонарик, чтобы глаза привыкли к темноте, сунула его в карман и подошла к проему между зубцами. Отсюда открывался великолепный вид на еле заметно мерцавшую ленту Рейна, по которой скользили огоньки – прогулочные катера, баржи… Еле слышно шумел лес на склонах скалы. А над головой расстилалось такое роскошное, такое настоящее небо, что Эльма замерла, затаив дыхание.

В городах мы почти не видим звезд. Их закрывают земные звезды: свет реклам и фонарей, окон домов, фар проезжающих машин. Да в городах почти нет времени смотреть вверх. У всех дела, обязанности, непрерывный бег за успехом. Некогда. И если случается свободная минутка, мало кто отправляется смотреть на звезды. Скорее люди стремятся поспать лишний часок или побездельничать, глядя в телевизор. Звездное небо остается забытым.

Однако ему нет до этого дела. Оно все равно есть, вот оно, раскинулось от края до края млечной дорогой, и в его мерцающей глубине, кажется, таятся ответы на все глупые вопросы, которые были и будут заданы. Время живет в звездном небе, и время знает все. Рядом с ним можно почувствовать себя принадлежащей этому миру, проникнуть взглядом сквозь века, ощутить глубокую связь с каждым живым существом… Звезды способны дарить чудеса и рассказывать сказки. Если очень-очень попросить у них, самое заветное желание сбудется.

Эльма всегда в это верила.

Сейчас, стоя на вершине древней башни, она ощущала себя настоящей женщиной, непреклонной и гордой. Никто не сможет ее победить, ничто не сломит. Она сумеет защитить себя. А может быть, и человека, который затронул ей сердце.

Эльма стояла и смотрела вверх, пока не затекла шея и не закружилась голова. Тогда она опустила взгляд, снова зацепившись им за кромку ночного леса. Поморгала, чтобы глаза привыкли к темноте, и заглянула вниз, в замковый двор.

Что-то было не так.

Освещение во дворе хуже некуда, это верно. Сегодня Эльма уже сказала Кристофу, что придется установить дополнительные лампы, чтобы иметь возможность проводить вечерние экскурсии. Осенью и зимой темнеет рано. Откуда тогда оранжевый отблеск на стенах? Все это очень похоже на…

– Пожар! – выдохнула Эльма. – О господи!

Она метнулась к двери, уронила фонарик, с обиженным звоном куда-то откатившийся, но не стала тратить время на его поиски. Кое-как, где бегом, где шагом, Эльма спустилась по лестнице и выбежала в коридор. Направо, налево, потом направо. Кроссовки скользнули по вытертым плитам пола, и Эльма, ударившись коленкой о какой-то антикварный стул, громко чертыхнулась. Оставалось всего ничего: вот и дверь в кабинет Кристофа, из-под которой сочился свет лампы. Эльма без стука рванула дверь на себя.

Кристоф задумавшись сидел в кресле за столом и удивленно поднял голову, когда Эльма показалась на пороге.

– Что…

– Пожар! – вскрикнула она. – Замок горит!

Надо отдать должное Кристофу, двигался он очень быстро. Обогнув стол, он бросился следом за Эльмой.

– Где?

– Я не знаю! Я увидела блики во дворе! Это точно не электрический свет!

Кристоф рывком распахнул дверь на улицу, справившись с замками в считаные секунды. Эльма и рада была бы ошибиться, но оказалась права: в окнах первого этажа нежилой части замка металось оранжевое сияние. Пока оно было еще не очень большим, но отчетливо разрасталось. Дверь в нежилое крыло стояла нараспашку.

– Это старые подсобные помещения, – быстро проговорил Кристоф, вытащил из кармана мобильный телефон и сунул его в руки Эльме. – Вызывай пожарных. А я пока попытаюсь справиться своими силами.

– Кристоф!

– Звони! – И он, не дожидаясь ответа, исчез в темном проеме, захлопнув за собой дверь.

Эльма лихорадочно давила на кнопки. Есть!

К счастью, оператор оказался расторопным и понимающим и сообщил, что пожарная команда немедленно выезжает. Нажав на кнопку отбоя, Эльма нерешительно затопталась на пороге. Прошло всего несколько секунд, вряд ли с Кристофом случилось что-то плохое, но… Она не удержалась, открыла дверь, зашла в коридор и тут же захлопнула ее за собой, чтобы не создавать тягу.

Коридор оказался полон дыма. Прижав к лицу длинный рукав футболки, Эльма попыталась понять, куда идти. Ага, кажется, туда. Она побрела на свет, молясь, чтобы Кристоф остался жив. Неизвестно ведь, насколько далеко распространился огонь!

К счастью, шла Эльма недолго. Открытые двери в большую комнату, за которыми бушевало пламя, оказались относительно недалеко. Эльма прищурилась. Похоже на чью-то жилую комнату, только вот тут уже лет двести никто не жил. Горели гардины, пламя танцевало на сиденьях древних стульев, тлел ковер. Среди всего этого беспорядка деловито сновал граф фон Адлертрененштайн, поливая огонь пеной из огнетушителя.

– Кристоф! – крикнула Эльма.

Он обернулся.

– Почему ты не послушалась?!

Он жара и дыма она закашлялась. Он бросился к ней и схватил за руку.

– Я же велел тебе оставаться снаружи! Иди и встречай пожарных!

– Я хочу тебе помочь!

– Иди и встречай!

Он не стал больше тратить свое время и вернулся на поле боя с огнем, а Эльма, понимая, что сейчас от нее пользы немного, отправилась обратно.

У выхода она столкнулась со встревоженным Экбертом. Дворецкий был полураздет, в одной руке он держал мощный фонарь, а в другой – огнетушитель. Внутренние ворота стояли нараспашку, что говорило: пожарные смогут въехать сюда беспрепятственно.

– Где граф? – быстро осведомился Экберт.

– Он там, – махнула рукой Эльма. – Пожарные уже едут.

– Угу, – сосредоточенно кивнул дворецкий и канул в дымную тьму.

Эльма закрыла за ним дверь и, отойдя на пару шагов, села на каменный выступ.

Довольно скоро она услышала рев сирен. Все пожарные машины, конечно, не могли поместиться в достаточно узком замковом дворе, но одна проехала без проблем. Глядя на людей в форменной одежде, которые принялись быстро разворачивать шланг, Эльма испытала истинное облегчение.

– Слава богу!

– Пожалуйста, отойдите в сторону, – вежливо попросил один из пожарных, и Эльма прижалась к стене, чтобы не мешать. – Люди внутри есть?

– Хозяин замка и его дворецкий пытаются погасить пламя из огнетушителей.

– Хорошо. Отойдите вон туда. Пожалуйста.

Эльма выполнила просьбу, с каждой минутой все больше беспокоясь за Кристофа. Разбуженный воем пожарных сирен замок проснулся, в жилой части вспыхнули окна, во двор выбежала растрепанная Герлинда. Она растерянно остановилась посреди двора, комкая у горла ворот шелкового халата.

– Что происходит?! – Ее высокий голос с истеричными нотками, казалось, перекрыл вой сирены.

Эльма подошла к графине.

– В нежилой части вспыхнул пожар.

– Где мой сын?!

– Я здесь, мама. – Кристоф вынырнул из дыма словно демон. Он был испачкан, но вполне жив. За ним шел Экберт. – Не беспокойся и возвращайся к себе. Сейчас все будет в порядке.

– Что случилось? – Герлинда вцепилась в руку сына. Теперь она вовсе не выглядела надменной – просто испуганная пожилая женщина. – Крис…

– Мама, все хорошо. – Кристофер заговорил мягким голосом, видимо опасаясь, что мать сорвется в истерику. – Эльма вовремя заметила пламя, и мы вызвали пожарных. Можно сказать, легко отделались.

– Эльма? – Герлинда внимательно посмотрела на гостью. – Она?

– Я была в башне и увидела отсветы пламени во дворе, – объяснила Эльма.

– Что вы делали в башне?

– Смотрела на звезды. Это ведь не запрещено? – Эльма не хотела задевать Герлинду, слова сорвались с языка будто сами собой.

Однако графиня не услышала или сделала вид, что не услышала.

– Причина пожара известна?

– Думаю, замкнуло старую проводку. – Говоря это, Кристоф отвел взгляд, и Эльма насторожилась. – Не стоит беспокоиться. – Он возвысил голос, заметив, что вокруг них собрались почти все обитатели замка: – Дамы и господа, отправляйтесь спать. Пожарные уверяют, что опасности для жизни нет и огонь будет потушен в кратчайшие сроки.

Слуги переглядываясь начали расходиться, но Герлинда осталась на месте.

– Крис…

– Мы поговорим обо всем завтра, мама, – решительно прервал ее он. – Экберт, проводи госпожу графиню до ее спальни.

– Госпожа… – пробормотал дворецкий.

– Ну хорошо, – нерешительно кивнула Герлинда и побрела к дверям в жилую часть замка.

Эльма сделала шаг к Кристофу.

– Что сказали пожарные?

– Они сказали спасибо, – усмехнулся он и взял ее за руку. – За своевременное вмешательство. Нам с Экбертом удалось многое потушить и не дать огню распространиться, что было весьма непростой задачей.

Прикосновение его теплой, хоть и изрядно испачканной ладони успокаивало.

– Это действительно проводка? – осведомилась Эльма, пристально глядя в его глаза.

– У меня нет носа гончей собаки, однако даже я почуял, что там пахло бензином. Нет, Эльма. Вряд ли это проводка. Скорее продолжение неприятной истории…