Текст книги "Код Альфа"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Согласен, – кивнул Сван, обернув полотенцем бедра. – Только если до этого дошли вы, сто процентов, еще до вас дошел Оуроборо. Так что ничего нового вы не открыли.

– А Стася-то причем?! – спросил Чиж, страдающий от нетерпения. Зумные речи сейчас его раздражали – ясности хотелось, пусть плоской как армейский устав, но четкости, чтобы «ать-два» и на первый – второй расчитайсь! Здесь граф, здесь призрак, здесь Стася, здесь Оуроборо – и все понятно. Но его мечта не сбылась – патрульные дружно пожали плечами и пошли в душевую.

Чиж чертыхнулся в сердцах, и, потерев затылок, начал складывать сам. Выходило что-то сродное статье из околобредовых желтых газет его времени. Что правда, что вымысел – пойди разбери.

Они не вышли – выпали из кабины лифта, растянулись на платформе. Над головами просвистели заряды, сплавили кабину. Патруль открыл ответный огонь, но силы были неравны. Поднятая по тревоге охрана видно прибыла на стоянку планеров всем федеральным составом и жалеть ни себя, ни технику, ни тем более своего «плененного» товарища не собиралась.

– Освободите меня! – рыкнул Тео. Лежать спеленатым под огнем и рисковать умереть не за грош, как баран на закланье, он не желал.

Вит лишь глянул на него. Менять планы капитан не собирался. Рывком подхватил Стасю и рванул влево под прикрытием ребят, к ближайшему планеру. Женщина не успела ни возмутиться, ни с Тео попрощаться. Она продолжала отстреливаться, автоматически нажимая на спуск. Ее несло, противники падали, заряды не попавшие в цель высекали снопы искр из платформы, каркаса, планеров. Грохот, вжиканье, крики, пеленг сигналки, скрежет конструкций задетых огнем; серо-синий пластик платформы, темные очертания машин, силуэты в защитной форме и шлемах – все смешалось, хороводило и не давало сообразить, что расставание с Тео уже произошло, что он уже там, за незримой полосой – границей, в своем мире, привычном к военным действиям, мрачном в своей необдуманной жестокости. Она же уже выпала из него, ушла не заметив. Последний миг, перед тем как ее закинули в планер и крик Чижа, перекрывающий какофонию боя:

– Я люблю тебя, слышишь?!!!

Стася рванула назад, но Кир и Дон, ввалившиеся в салон планера, захлопнули дверцу, заклинили замок, возведя меж Русановой и Филосовым преграду из тонированного стекла. Парень пытался подняться и что-то кричал ей, а она не могла открыть дверь и вернуться к нему. В миг, враз решилась то что не могло пройти иначе, иначе сложиться, но если это было ясно изначально и ей и ему, и почти принято, почти усмирены в душе и сердце чувства и личные желания, то сейчас вдруг они прорвались, возмутившись, взбунтовавшись.

Она хотела к нему, за ним и рвала ручку двери, мечтая снести преграду. А планер уже гудел, набирая высоту. Еще пару секунд и не вернуться, не достать, не забрать…

В тот момент, когда злосчастный замок был разблокирован и Русанова хотела спрыгнуть на платформу, два выстрела, два заряда из залпа достались стремящимся друг к другу. Тео сшибло, откинуло на перекрытие у оградительной зоны, в горле Стаси словно взорвался мини детонатор и она, еще не понимая что ранена, не принимая, что ранен, а возможно убит Тео, выпала бы из планера обратно, в жесткие объятья его мира, и осталась бы там навечно. С ним. А почему нет? Разве это того не стоит?

Как глупо, как странно, – мелькнуло в голове: падать вниз, к нему, в жуткий мир, с которым не хочется встречаться и в бреду, и жалеть об одном, что в своем, уютном, дружелюбном мире я не смогла понять себя и принять Чижа.

Сколько дней в безумном темпе здесь и сколько в размеренном ритме там? И почему в стрессе она поняла больше, чем в спокойствии? Почему в последний миг приняла решение, которое можно было принять раньше и возможно что-то изменить, во всяком случае, исправить финал.

Вопросы мелькнули как озарение, как вспышки от зарядов в темноте, проявились сожаление и разочарование. Они гасли вместе с сознанием, оставляя горький след. И только как эхо в голове: как ты могла Стася? Как ты могла предать его? Его убили по твоей вине. Кто ты?… Как ты могла?…

Она не почувствовала, как Дон перехватил ее в падении, затащил в салон. Не слышала как захлопнулась дверь, как бился в пластик обшивки ветер и огонь залповых зарядов, как гудел потревоженный прямым попаданием левый турбодвигатель. Не видела мигающих ламп предупреждения о повреждении, горящей кнопке тревоги, лица Дона. Он ругался на чем свет, зажимая ей рукой рану на горле, а женщина слышала: "Я люблю тебя!!!" и видела Тео, падающего на заграждение, его глаза, в которых ни укора, ни обвинения – вопрос: услышала ли, поняла? Успел ли он то важное, что казалось пустым раньше: сказать «люблю» и быть услышанным, понятым, принятым?

Ты успел, – прошептала одними губами: Я – нет…

У Чижа вдруг прихватило сердце. Он осел у стены душевой, не понимая, что за чертовщина с ним приключилась.

– Коля? – насторожился Ян: придуривается, что ли?

Мужчина руку выставил: уйди, не трогай меня – все нормально. Парень потоптался, не желая быть назойливым и желая оставлять товарища. Сомнения бродили в голове – судя по цвету лица, у Николая появились проблемы со здоровьем.

– Перегрузка?

Он отмахнулся и поморщился: сердце отпускало, но нехотя, медленно и будто сомневаясь: а не порезвиться ли еще?

Ну уж нет, давай, роимое, кончай шалить! – вздохнул Чижов. Только этого ему не хватало! Мало со Стасей полная неизвестность так еще и у него неприятности с риском потерять друзей, хлопотную, но как-то сразу полюбившуюся работу. Что без нее делать, он понятия не имел, как не имел представления, что будет делать, как жить, случись, что со Стасей.

А ведь узнай кто – спишут, ежу ясно, – подумал уныло и через силу улыбнулся Яну: все хорошо, малыш, только уйди, а?

Парень нехотя вышел и словно унес с собой боль. Сердце отпустило.

Николай оттер со лба выступивший пот и мотнул головой: что же это было-то?

Поднялся осторожно, прислушиваясь к ощущениям в груди, постоял и, нацепив маску бодрости на лицо, вышел из душевой.

Кир накладывал регенерирующую мазь на рану, а Дон придерживал голову Стаси и ругался с Вит:

– Не долетит, слышишь?! Снижайся!

– Ни черта!

– Заряд прошел навылет! Она не выдержит перегрузки! Ты посмотри, кровищи сколько!!

– Не мельтиши, – буркнул Кир. Кровь под слоем мази сворачивалась на глазах, образуя струп. – Все в норме. Прорвется.

– Чуть повысится давление и струп сорвет.

– Не сорвет, я нанон ввел.

– Ей нужно пару дней…

– Да нет у нас этих пару дней!… И хватит.

Дон осел рядом с женщиной, взъерошил и без того стоящие дыбом волосы:

– Шульгин голову оторвет.

– На гильотину еще добраться надо.

– За нами хвост, – бросил Вит. Мужчины повернули головы в сторону окна заднего обзора. По небу, черной густой стаей шли планеры, пытаясь взять в кольцо своего собрата.

– Всю армаду подняли, – хмыкнул Кир.

– Обломятся, – отмахнулся Дон и двинулся к панели управления. – Где-то у них здесь должна быть кнопка замены поврежденных систем. Ага! – нашел реле и отжал его до упора.

Планер дернуло, двигатели дружно смолкли и он, как фантик от конфеты начал фланировать по воздушным потокам, стремясь вниз. Секунда, толчок и двигатели взвыли вновь, заработали дружно и слаженно. Планер быстро набрал высоту и скорость.

– О! Вот это техника! Молодца технократы! – похлопал по обшивке салона ладонью. – С трепетом к технике.

– Займись связью. Мне нужна база, – приказал Вит.

– Легко. У них здесь на все случаи жизни платы.

Присел у нижней панели с радарными дисплеями, соображая как ее вскрыть.

– Время пошло, – предупредил капитан. Планер выходил на заданную высоту и нужное направление.

Горло сдавливала то ли боль, то ли сожаление, но то и другое тонуло в остром чувстве вины и потери. Она попыталась встать не понимая, вернее не принимая, что ранена, что Тео остался далеко и так же безвозвратно канул во времени и пространстве, как тот миг, что был отмерян им и истрачен на ерунду. Все что было важно, все что было главным для нее теперь показалось песчинкой по сравнению с гигантом, тем самым что спокойно стоял и ждал, когда обратит на нее внимания, а она усиленно разыскивала песчинку, укрытая его тенью.

– Лежи! – грубо потребовал Кир и прижал к полу.

Тео! – имя легло легкой красноватой пеной на губы, но так и не слетело с них.

– Молчи. У тебя связки в хлам, – предупредил робот.

– Придержи ее, идем на исходную, – бросил товарищу Вит.

– Связь, капитан! – порадовался Дон и бросил наушник в руку Вубса.

– База? Я альфа. Выхожу на исходную позицию. Координаты выхода?… А кто бы знал. Группа в полном составе. Четверка с нами – десятка. При перегрузке может уйти в ноль. Готовьте патруль – сами не выйдем.

Дежурный скинул наушник и развернулся к переговорнику:

– Товарищ полковник, «Альфа» вышла на связь! Выходят на исходную! Четверка ранена!

– Координаты выхода?!

– Пока неизвестны.

– Пеленг!

– Альфа, альфа! – начал вновь добиваться связи с группой дежурный. Остальные услышав новости начали подтягиваться к нему, с напряжением следя за разговором. – Нужен пеленг! Альфа, нужен пеленг!

– Кир, как у тебя с пеленгом?

– Нормально. В рабочем состоянии.

– Везет, мой не фурычит, – посетовал Дон.

– Меньше подставляйся.

– Разговоры! Кир, нужен пеленг, иначе уйдем – они нас не найдут.

– Понял.

Мужчина прошел к пульту управления планером и влез в базу данных, подсоединился к датчикам регулировки температурного режима борта. Он по сути и стал планером:

– У нас проблемы, Вит. Регуляторы по правому борту не работают, закрылки перешли на автоматическое питание. Можем не сесть.

– Исправь.

– Их заклинило.

– Сними код.

– Попытаюсь.

– База! Альфа на связи. Пеленг есть, следите. Вышел на исходную.

Стася попыталась подняться, но сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову и увидеть в бортовой иллюминатор сиреневатые силуэты пирамид далеко внизу. В том что это они, женщина не сомневалась, но…

Египет? Газа? Какого?!…

– Да лежи ты! – рассердился Кир, узрев ее маневры. Дон подсел к ней и обнял, прижав к себе, как к стене:

– Ты главное не шевелись. Сейчас разгон будет, давление может смять. Сама знаешь, как переход при ранении сказывается. Не усугубляй, а?

Пирамиды? – уставилась на него, шевельнув губами. Он понял, что она спросила и хмыкнул:

– Ну, да, пирамиды. Те самые эхонавигационные комплексы, что построены в начале времен. Как раз в экваториальной зоне.

Пирамида – универсальная система, проявленная и проявляющаяся во всех мирах. Она маяк и приемо-передатчик, обсерватория, макет строения вселенной и человека, библиотека высших достижений человечества, энциклопедия и направляющая сила, станция и полевая структура, резонатор и диссонатор, излучатель и информатор, атлас миров и галактик, земли, путеводитель эволюции, атлас строения и эволюции массы систем от биологических до технических, она исток и итог.

Стася закрыла глаза: идиотка! Как она раньше не догадалась! Все просто, все как обычно, элементарно, спасибо Оуроборо. Не мудрят, но страхуются на все случаи жизни. Возвели пирамиды в нужной точке, в нужное время и как эталон создали, обелиск воздвигли. В любом прилегающем мире свое сооружение отобразили, свой фрактал создали. А линейный или нет, неважно – суть-то не меняется. Додумались мудрецы!

Началось гудение и болтанка, уши заложило – планер набрал максимальную скорость и шел по орбитальной траектории, увеличивая обороты, продолжая увеличивать скорость уже автоматически. Корпус начал искриться. Полетела панельная плата связи.

– Сбой, – потерянно выдохнул дежурный. Мужчины разочарованно переглянулись и вновь уставились на слабо мерцающую точку на экранах.

– Разгон. Это нормально что они потеряли связь, – успокоил себя и остальных Шульгин. И попросил Лавричева. – Над душой не стой, Федоровича поднимай, Хакима к ним кинь.

Капитан пошел отдавать приказ, а остальные члены отдела продолжили «медитировать» на дисплей. Потянулось время ожидания.

– Капитан, готовь группу к выходу. Готовность по экстренности, аптечку под завязку, полный боекомплект и четыре запасных системы выхода. С вами пойдет наш человек.

– Кто?

– Врач. Зовут Хаким.

– Когда идем?

– Сейчас!

Федорович бровь выгнул: а не много хотите, секретные мои?

– Мы только с задания, с ботинок еще пыль Пангеи не смыта…

– Это приказ.

– Да понял! Десятка?… Где веселье намечается?

– Инструктаж пройдете в боксе.

Экран видеосвязи потух. Иван потер подбородок и хмуро покосился на забавляющегося с эспандером Сван.

– Что, командир, обратно тем же курсом? Болт-стяжку от ящика забыли?

– Куда позже ясно будет. Двигай в раздевалку и разворачивай ребят. На сборы пять минут. Ясно?

– Угу. Что ж тут неясного? Кушать вот только хочется, да и пояснения на десерт не помешают.

– Десерт откладывается, – подтолкнул того в плечо в сторону раздевалки, забирая эспандер, а сам остался. Стоял в раздумьях, мял каучук и думал: не Стасю ли вытаскивать будут?

Все ничего, но одно очень ему не понравилось – "аптечка под завязку".

И "наш человек".

Ее буквально вдавило в мужчину, сплющило. Перед глазами поплыли самые разрозненные картинки, они соединялись, выдавая совершенно не связанные с ними выводы, логичные при отсутствии логики. Она знала то, чего знать не могла, потому что никогда не видела и не слышала – и все же знала, видела с закрытыми глазами, слышала, совершенно оглохнув и точно знала – такое уже с ней было недавно. Как воспоминание о сне нахлынуло ощущение повторения ситуации. Кружение, полет подобной меж подобными, легкость и покой, умиротворенность сродная отстраненности. Она была свободна и тем абсолютно счастлива.

Но лишь одно, острое, жгучее и жгущее, как молния, пронзило сознание и вытряхнуло ее из нирваны покоя – Чиж.

– Кажется, не повезло, – услышала голос Вита. И еще не видя, не осознавая, поняла, что планер совершил посадку, благополучно развалившись на куски и выкинув из чрева пассажиров.

Чиж поправил лямку «сбруи» и пошатнулся, прислонился спиной к дверце шкафчика, гоня головокружение и внезапно навалившуюся слабость.

– Все в порядке? – спросил его Иван, заметив, что Николай побледнел.

– Норма, – заверил тот почти бодрым голосом, хотя вид имел больной.

– Если приболел, лучше останься. Сомнет при переходе.

– Нет. Говорю: я в норме, – уперся тот, чувствуя себя лучше.

– Смотри, – качнул головой Иван, подозрительно оглядев патрульного и отвлекся, узрев краем маневры Иштвана. Тот добросовестно набивал карман детонаторами вместо того, чтобы взять дополнительную аптечку.

– Куда?! Детонаторы выкинул, взял аптечку! А вы, доктор?! Почему без наплечной кобуры? Где ваше оружие?

Хаким, поджарый мужчина лет сорока, сморщил смешную рожицу и показал шприц-тюбик с надписью на непереводимом медицинском сленге. Ивана проняло:

– Спартанцам это покажите или голодному австралопитеку! Вы поступили в мое распоряжение, значит, будьте любезны выполнять мои приказы! Вооружиться!… Пеши, я кому про детонаторы пел?!

За разборками с бойцами Федорович напрочь забыл о Чиже, а когда вспомнил, тот был уже в полном здравии и порядке. Попрыгал, показывая, что готов к заданию и прищурился:

– Так что на счет Стаси?

Иван рта раскрыть не успел, как Хаким влез, заметив, между прочим:

– Если вы о капитане Русановой, то скоро увидитесь.

Вот оно! – уставился на него мужчина, а за ним все пять пар глаз:

– Мы за Стаськой? – спросил Иштван. – Тогда извини, командир, но лишние детонаторы не помешают.

Сван деловито кивнул и, взяв себе запасные обоймы, пару кинул другу.

Чиж лихорадочно начал соображать, все ли взял, и чтобы еще прихватить, чтобы точно Стасю встретить и вытащить. Сердце ламбаду танцевало, ухало как у совы – скоро увидимся, увидимся!

– Стасенька, – прошептал забывшись. Сван ухмыльнувшись толкнул его в плечо:

– Двинулись, Ромео, Дездемона уж заждалась.

– Офелия, – поправил Ян, вываливаясь к коридор с тяжелым РД.

– Джульетта, – выдал свою версию Борис. Чиж лишь головой качнул – балагуры.

Пусть зубоскалят, ему-то что. Главное Стася жива и скоро они увидятся. А после все, хватит: никакого патруля, уборо, инков, русичей, плезазойских букашек. "Киндер, кюхе, кюрхе", как говорят немцы: дети, кухня, церковь. Не станет он больше ждать – сомнет сопротивление старым дедовским способом – за власы да к алтарю.

Глава 16

Получив файл с инструкцией вместе с остальными, Чиж понял, что до алтаря кто-то из молодоженов может не добраться. Пеши присвистнул, Сван крякнул, уставившись на капитана:

– Вань, они хоть вооружены?

– Нет. Читать лучше надо! – буркнул тот недовольно, разворачиваясь к боксу. Кинул файл диспетчеру.

– Слышишь, Коля… – хотел было успокоить Чижа Борис, увидев потемневшее от тревоги лицо товарища, но получил в ответ:

– Отвали!

И смолк, отстал, пропуская Николая в бокс за капитаном.

– Я бы ваше уборо-боро!… – прошипел ему тепло в спину. Федорович сделал вид, что не слышал.

– Оуроборо, – поправил Хаким.

– А мне параллельно!

– Не нервничай, – попросил Чижа Ян. – Она там не одна, с группой альфа.

– А они, как мы, почти братья-колобки: от ацтеков ушли, от динозавров ушли и от тебя, зело грозный Аттила уйдем, – подхватил Сван.

– Координаты видел?! – разозлился на весельчака мужчина.

– Видел. Чего?

– Самая гуща событий, – тихо сказал Борис.

– Вот! Он в курсе! – ткнул в его сторону пальцем Чиж.

– Да ладно вам, – отмахнулся Иштван, проверяя прихватил ли он запасной парализатор. – На войне как на войне: у кого длиннее обойма и больше гранат, тот и прав. У Аттилы арсенал допотопный, отвечаю. Краем от тройки слышал, влетали те на Каталуанские поля. Неслабо помяли.

– Их? – полюбопытствовал Борис.

– Аттилу!

– И я слышал, – отмахнулся Пацавичус. – Потом еще группу зачистки вызывали, а потом патруль, чтобы группу зачистки вытащить. Так и фланировали почти сутки, пока половина в медцентре с подарками в виде древесных изделий не оказалась.

– Стрелы?

– Угу. Меткие черти.

– Что есть, то есть, – согласился Борис. – Воинство Аттилы было самым продвинутым по тем временам. Недаром пол Европы наскоком взяли.

– Хочешь сказать, нас ждет незабываемое путешествие? Ну, Стася знает куда забраться, чтобы друзей развлечь, – усмехнулся Сван, поправляя лингватор в ухе.

– Надо было апельсины прихватить, – хитро улыбнулся Иштван. «Зеленые» радовались возвращению товарища, хотя до встречи с Русановой была еще тьма веков. Однако никто не думал, что может быть иначе.

– Разговоры отставили, собрались, – приказал Иван.

Начался отсчет таймера.

– Никаких битв. Не ввязываемся, – предупредил Вит. Роботы дружно кивнули, но взгляда от поля боя не оторвали. Стояли на опушке леса и напряженно смотрели вдаль, где горело поле, городок и гуннское войско, как волна цунами, накрыло всю округу, ширилось и грозило дойти до того места, где спрятались гости. Они как муравьи ползли и ползли. Конные, пешие, разномастно одетые и вооруженные кто копьями, кто дубинками, кто мечами, кто луками.

Кир и Дон переглянулись, покосились на Стасю, сидящую у сосны и дружно вытащили бластеры.

– Не факт, что они сюда не придут.

Вит промолчал, соглашаясь – конница уже приближалась. Минут пять и лавина гуннов обрушиться на них.

Женщина с трудом поднялась, опираясь о ствол дерева и, жестом попросила оружие.

– Не лезь, – отмахнулся Кир.

– Нам их не остановить, – оценил масштаб войска Вит и, подхватив Стасю, рванул в лес. – Уходим!

Они двигались на северо-запад, надеясь затеряться в чаще, но их настигли, начали окружать. Бой был неминуем, а вот победа призрачна.

Вит поставил Стасю и сунул в руку бластер:

– Уходи. «Зеленые» вот-вот подойдут. Продержись.

И развернулся, снял выстрелом первого появившегося конника. Второго снял Кир, а дальше было не разобрать кто и кого. Гунны, галлы, аланы в роговых кирасах, тутуированные гелоны, с накидками из человеческой кожи на плечах вылетали из-за деревьев десяткми. Им было все равно кого убивать, они видели лишь препятствие, которое нужно устранить и ничего кроме дикой решимости ликвидировать ее, в их глазах не было.

– Дикари, – процедил Дон, понимая что они попали.

– Погоня продолжается, – констатировал Кир, перезаряжая бластер. Вит кинул пару парализаторов и прикрикнул на Стасю:

– Уходи!

Но та не собиралась. Один раз она ушла – погиб Гоблин, ушла второй – погиб Тео, больше она не уйдет, с места не двинется. И палила по целям, ненавидя свои руки за слабость, что сказывалась осечками.

Дикари уже брали их в плотное кольцо, наплевав на странную одежду, оружие. Никакого благоговейного трепета или страха у них, казалось, не появилось. Даже малейшего и естественного для ситуации удивления не мелькнуло. Кто-то гортанно закричал и его крик подхватили, но что возвестили с ликованием – не разобрать. Отсутствие лингваторов было некстати.

– Уводи ее, – бросил Кир, понимая что домой все не доберутся. Меткий выстрел уже повредил ему файл и стрела, торчащая из уха, поставила точку на мечтах выбраться всем составом.

Вит пошел к Стасе, отстреливаясь по пути и был сбит копьем. Мужчину отнесло к дереву и воткнуло в ствол, пригвоздив как бабочку иглой. Он вырвал древко с помощью Стаси и осел, потеряв на минуту ориентиры. Повреждения были слишком большие, чтобы сразу перейти на автономный режим. Ему нужно было время, а его не было.

Женщина придерживала его и молила взглядом: соберись, ты можешь.

Он усмехнулся, покосился на товарищей, оценивая обстановку и шансы, и бодро улыбнувшись Стасе, ударил ее в точки меж ребер. Доля секунды глаза в глаза и она поняла, что он задумал, что сделал. Но поздно противиться – тело уже обмякло. Осуждением мелькнуло в глазах Русановой и погасло. Она упала, Вит, получив топорик в спину, рухнул на нее, придавливая и прикрывая.

Тяжесть ушла.

Стася открыла глаза и увидела бородатого мужчину в рогатом шлеме и в шкуре. Он что-то закричал, потрясая топориком и в ответ грянула бодрая какофония голосов. Вокруг были дикари, кто в грязи, кто в крови. Один здоровяк хотел отрезать голову Дон, но другой остановил его.

– Аттал!!

Началась драка за голову поверженного врага. Один хотел ее забрать по праву победителя, другой хотел привести тела господину, чтобы он подивился.

Стася не понимала слов, что они рычали друг другу, но понимала суть, каким-то непостижимым образом зная, что к чему. Ее рывком подняли, начали толкать от одного воина к другому, и каждый щерился, оценивал ее, вставляя свои замечания. Она не обращала внимания, она смотрела на мертвых товарищей. Киру раскроили череп, Дон утыкан стрелами и мечами, Вит лежал в крови. Стычка двух воинов за его голову окончилась победой того, что хотел показать странного человека господину. Побежденный же сидел на траве и выплевывал зубы, зло щерясь на победителя.

Тела биороботов начали складывать на телегу. Стасю же хотели связать, но она приметила бластер и, сделав подсечку дикарю, нырнула меж ног за оружием. Схватила упав, перевернулась на спину и выпустила заряды в ликующих мужчин.

Где ты, та Стася что ценила чужую жизнь? Ее не было, она растаяла, развеялась как дымка. Ни сожаления, ни мысли, что не права. Что-то изменилось в ней, ни здесь, ни сейчас, а настолько давно, что уже и забылось, какой она была прежде и была ли вообще.

Она стреляла, дикари падали. Кто-то возмущенно орал, кто-то издавал воинствующие крики. В суматохе одни хватались за топорики и копья, другие уверяли их, что брать нужно живой. Она понимала это, не понимая, знала, как видела не видя. Те, кто был за спиной, те, кто был слева и справа, были одинаково доступны для ее зрения, хотя смотрела она лишь на тех, кого брала на прицел. Ей было ровно на них, ей было все равно на себя. Она потеряла все, что было дорого. Она потеряла цель и смысл своего существования и не желала, не могла и не хотела жить дальше. Пусто в душе, пустошь. И расстреливала она не людей – ее, и себя, за потери, что допустила, за прошлые промахи, за ошибки, за слабость.

За Тео.

За «зеленых».

За Вита, Дон, Кира.

За свое невыполненное задание, перемоловшее ее и окружающих как фарш в мясорубке.

За все, что не исправить, не изменить. За все, что не успела и уже не успеет.

За ту горечь разочарования, что заполонила ее душу и разъела, как ржа.

Только кто в этом виноват, кто кроме нее? В одну воду дважды не войдешь и время вспять не повернешь. Дорога, что дано тебе пройти, другому не достанется.

Бластер смолк, рука дрогнула, и в тот же момент на Станиславу накинулись.

Патруль вышел в зарослях диких и непролазных. Судя по нагромождению трухи, листьев, хвои, сучьев, поваленных стволов, разросшихся кустарников, здесь не ступала нога человека с допотопных времен.

– Пятый, пятый, – затрещало в наушнике в унисон треску веток под ногами.

– Пятый на связи, – буркнул Иван.

– Двигайтесь в двенадцатый квадрат.

– Еще бы сказали, как двигаться, – проворчал Сван, с трудом преодолевая огромную поваленную сосну.

– Ножками, – посоветовал Ян, легко обходя препятствие. И застрял в зарослях какого-то колючего кустарника. Чиж не глядя подхватил его за шиворот и вытащил, с треском ломая ветки и распарывая форму. Поставил на прогалину меж кустов и нырнул под сосну на которую забрался Сван.

– Ты с парашютом? – осведомился Иштван, глянув на товарища снизу вверх, и повторил маневр Николая. – Слабо понизу пройти, все в небо тянет?

– Застряну, я ж не такой щуплый как вы, – проворчал Вадим, спрыгивая с дерева.

– Двенадцатый квадрат по идеи должен отображать этот, одиннадцатый. Вопрос: как в чаще найти иголку в виде Русановой? – спросил Борис.

– У тебя хрономер для чего?

– А что ты хочешь на нем увидеть?

– Что обычно.

– Так в том и дело – обычно, это то, что не соответствует нынешнему времени, а я глубоко сомневаюсь, что альфа не соответствует. Систему программы сканинга знаешь? Она нацелена на поиск «родных» предметов, а для этого они должны быть своими по составу, хотя бы электромагнитному излучению, полевой структуре, что не факт в случае с альфой. Откуда они сюда вышли? Из какого времени.

– Из пространства, – поправил Хаким.

– То есть? – нахмурился Чиж.

– Ваш товарищ прав, шансов засечь группу хрономером мал. Они вышли совсем с другой стороны и не из нашей временной ленты. Никаких отличительных знаков и предметов на них и с ними нет. Они чужаки, как для этого времени, так и для этого пространства. Их попросту не определить прибором.

Мужчины задумались, Иван помрачнел, получив подтверждение своим худшим опасениям, Николай же сдаваться не собирался и заявил:

– Значит, будем прочесывать весь двенадцатый квадрат.

– Его уже прочесывают. Масштабно, – хмыкнул Сван. – Семисот тысячная армия Аттилы уже ползает по этим местам. Чуешь, гарью тянет. Верная примета – гунны повеселились. Они после себя только голод оставляют.

– Не только гунны, там целое скопление племен и народностей. И все под стяг братоубийцы встают, – сказал Борис.

Ее связали, закинули на телегу, прямо на тела погибших биороботов, и повезли в стан Аттилы.

– Моя добыча!! – бил себя кулаком в грудь здоровяк с собранными в косы волосами. – Я подарю ее князю и он станет еще сильнее!! Я, Райку сын Ганзы взял стригию!!

Голос был громовым, восклицания нарочитыми. Так обычно кричат моралы в брачный период, отпугивая соперника. Но не это было интересно, а то, что Стася понимала неизвестный ей язык. Понимала не только слова, знала что Райку руг, вставший под знамя Аттилы на берегах Одера. Она четко определяла кто есть кто: тот, с косой вместо оружия – гелон, этот, с длинным луком и изрубцованной физиономией – акатцир, этот молодой, с виду щуплый, на деле очень выносливый, сильный – герул, а тот, с круглым щитом и коротким мечом – турцилинг, этот остгот, тот гепид, в накидке из медвежьей шкуры – германец, конный в кирасе и кольчуге – франк, а этот, в кожаных штанх и кафтане, вовсе скиф. Вся эта мрачная орда самых разных представителей человеческой нации, смешанная желанием горячих битв и великих побед, не представляла для нее никакого секрета. Интерес был в ней самой – откуда она это знает, какая непостижимая сила, отобрав у нее все, что было нужно, важно и дорого, одарила взамен возможностью знать, не прилагая усилий? С чего, зачем, и что с этим делать? Она бы лучше поменяла ее на пару ультрозвуковых мин или пластидных шашек, разнесла б к чертям весь вертеп.

Взгляд упал на лицо Вита, искореженную грудь Дона, на которой она лежала: все что осталось от ребят. От Тео осталось и того меньше – память. И никогда Стасе не узнать жив он или мертв, что с ним стало. И очень хочется утешить себя мыслью, что он выжил, да вот не утешается.

В горле боль, помятые ребра недовольно ноют, руки, стянутые грубой веревкой давно онемели, но все это воспринимается отстраненно, будто происходит не с ней, а вот гибель товарищей и Чижа настолько остро, что она застонала.

"Прости, Вит, хоть ты прости", – ткнулась ему лбом в висок.

"Не ной", – услышала явственно и даже вздрогнула: мерещится?

"Нет"

Стася замерла: что за чудеса? Она слышит вышедшего из строя робота? Одно знать, кто тебя окружает, другое общаться с «душой» умершей машины. Разве это возможно?

"Естественно. Я же почти совершенная биологическая система. Забыла"?

Стася прищурилась на мужчину: ни единого признака жизни, ни единого даже подозрения, что Вубс мог бы выжить. Галлюцинация? Но отчего-то нет удивления, нет сомнения – наяву все, правда, без всяких патопсихических заворотов.

"Как ты можешь меня слышать?"

"Система настроена на торсионные поля, для стбилизации энергоизлучения, работает в режиме восстановления. Ты что, не училась? Что у тебя по программному обеспечению в академии было? Неуд?"

"Уд".

"Уд"! Тогда перестань ерундой заниматься – делом займись. Переведи Дон на автономное питание".

"Как? Мы не проходили системы последнего поколения. Вы же их последней спец серии".

"Да?… Права. Опиши мне его ранение".

"Грудная клетка повреждена. Виден каркас и платы внутреннего обеспечения."

"Замечательно!"

" Я бы так не сказала. Правда с Киром хуже – череп поврежден"

"Знаю, видел. Дома восстановили бы, здесь не реально. Займись Доном. Реле справа под платой энергообмена. Чип семь, красный сенсор".

"И как я его?…"

"Головой надави"!

"Благодарю за подсказку, сама бы сроду…"

"Не ворчи. Сделай, а?"

"Сделаю".

"Наши на подходе, вытащат. Надо продержаться"

"Продержимся".

Николай поотстал. Тяжело что-то стало, душно, в груди тесно.

Опять сердце? Как не вовремя! И с чего вдруг оно проблемы с ним организовались? Вирус какой на Пангее подхватил, что ли?

Мужчина осел, покрывшись от резко навалившейся слабости потом.

Иван обернулся, не услышав шагов за спиной и, нахмурился: что с Чижом? Опять белый как снег, а губы с синевой. Подошел, склонился над ним, пристально оглядывая: